Текст книги "Глобалия"

Автор книги: Жан-Кристоф Руфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2

ПОСЛЕ ГЛОБАЛИЙСКОЙ БОМБАРДИРОВКИ Тертуллиан оказался в полной изоляции. В антизонах у него не осталось не только друзей, но и информаторов. По мере того как шло время, а от Байкала все не было никаких известий, мафиози тревожился все сильнее и даже начал сомневаться, правильно ли он поступил, выдвинув свой ультиматум. Правда, он прекрасно помнил, что Патрик не высказал никаких возражений, услышав, что мафиози собирается использовать своих пленников как приманку, чтобы с их помощью заманить Байкала в ловушку. Это означало, что план во всех отношениях хорош. Мысль эта несколько успокаивала Тертуллиана, по крайней мере сначала. Но со временем он успел обглодать ее, словно кость, так что от нее в конце концов совсем ничего не осталось.

Мафиози был настолько измучен тревожным ожиданием, что испытал едва ли не облегчение, узнав о прибытии Большой Когорты. Однако на самом деле новость была устрашающая. Что могло быть хуже, чем десять тысяч вооруженных бунтарей, готовых обрушиться на плохо укрепленный город, чья армия сводилась к нескольким десяткам человек? Но теперь Тертуллиан хотя бы знал, чего ему ожидать. Невыносимой неизвестности пришел конец. Хорошенько поразмыслив, мафиози в конце концов решил, что здесь и кроется причина странного поведения Патрика. Социальная безопасность выставила Тертуллиана козлом отпущения, а потом передала ему двух перебежчиков и позволила выдвинуть ультиматум Байкалу. Наверняка все это было сделано ради того, чтобы спровоцировать бунтарей на решающую битву. Эта шайка отщепенцев, обычно рассеянных по всем антизонам и потому неуловимых, на сей раз сосредоточилась в одном месте. Возможно, Большая Когорта и являла собой серьезную угрозу, но не допустили ли бунтари роковой просчет, созвав ее? Если сначала Тертуллиан решил, что использует своих пленников как приманку, то на самом деле оказывалось, что приманкой служил он сам. Поставив его в столь опасное положение, Глобалия получила возможность разом покончить со всеми бунтарями. Тертуллиан злорадно потирал руки. Он отправил Патрику длинное сообщение, подробно обрисовав сложившуюся ситуацию. В финале мафиози торжественно взывал о помощи, нисколько не сомневаясь, что ему не будет отказано.

На город опустилась ночь, и Большая Когорта разбила лагерь в нескольких метрах от городских стен. Из своей крепости мафиози могли разглядеть в бинокль их походные костры. Тертуллиан отдал приказ крепко запереть ворота, чтобы избежать дезертирства и не дать просочиться вражеским агентам. Узкие улочки заполнились людьми. Толпа, напуганная предстоящей осадой, вместе с тем не скрывала своей враждебности по отношению к Тертуллиану. Многие горожане увидели в нападении Большой Когорты возможность сбросить с себя гнет мафии. Тертуллиан рассредоточил по городу свое немногочисленное войско, чтобы противостоять вторжению и следить за поведением черни.

Перед этим мафиози обошел свой дворец, оставшийся почти без охраны и потому беззащитный, ведь большая часть стражников несла теперь дозор у городских стен. Анрик и Кейт, от которых уже никто не скрывал, что они пленники, были заперты под охраной двух молоденьких мафиози, принятых на службу всего пару недель назад. Взглянув через тайное окошко на спящих заложников, Тертуллиан решил тоже отправиться спать, поскольку назавтра его наверняка ожидал трудный день.

В четыре утра его разбудил сигнал мобильного телефона. Тертуллиан лег спать одетым, не сомневаясь, что его могут поднять в любую минуту. Сперва он решил, что Большая Когорта начала штурм. А прочтя текст срочного сообщения, он в первую минуту вообще ничего не понял. Когда же он перечитал сообщение еще раз, то побледнел. «В данный момент мы не в состоянии прийти к вам на помощь. Искренне сожалею. Удачи». Подписи не было, но номер отправителя был тот же, что и всегда. Не оставалось ни малейшего сомнения: это письмо пришло от Патрика.

С раннего детства Тертуллиан не мог заставить себя уснуть в темноте. Его родителей убили мародеры, напавшие на деревню. В ту страшную ночь Тертуллиан чудом остался жив. Его взяли к себе мафиози, и он сделался одним из них. В голове Тертуллиана теснились воспоминания. Ему казалось, что он вернулся в далекое детство и угроза, которой он так долго страшился, наконец настигла его.

Мысль его лихорадочно работала. Он раздумывал над предательством Патрика. Что-то здесь было не так. Тертуллиан не понимал, как можно было бросить на произвол судьбы одного из самых верных своих ставленников. Если Социальная безопасность не собиралась воспользоваться выступлением Большой Когорты, происходящее теряло всякий смысл. Но Тертуллиан был из тех, кто полностью доверяет Глобалии. Он не допускал и мысли, что Глобалия могла поступить необдуманно или нелогично.

И тут его наконец осенило.

Он припомнил вопросы, которые задавал ему Пат-рик, когда объявил о прибытии заложников. «Кто-нибудь еще вас об этом расспрашивал? Кто еще в Социальной безопасности в курсе ваших дел? Поддерживаете ли вы контакты с другими глобалийскими службами?» В ту же минуту Тертуллиану вспомнился присланный Патриком вертолет с провизией. Что-то в нем с самого начала показалось мафиози подозрительным, но тогда он не понял, что именно. Теперь же ему стало ясно, в чем было дело: последний вертолет отличался от тех, что стояли на вооружении у глобалийской армии или у Социальной безопасности. Тогда Тертуллиан решил, что речь шла о маскировке. Теперь же ему ничего не оставалось, как предположить совсем другое: это был частный летательный аппарат.

Напрашивался только один вывод: Патрик служил каким-то иным интересам.

Догадаться об этом можно было уже давно, но Тертуллиан гнал от себя эту мысль. Отныне она предстала перед ним во всей своей очевидности: Патрик предал не его, он предал Социальную безопасность. С какой целью? Тертуллиан не знал, но его это и не касалось. Для него имел значение лишь простой факт, который, однако, стал для мафиози ошеломляющей новостью: среди высших чинов Глобалии не было полного согласия. Тертуллиан допустил огромную ошибку, ведя все свои дела с Глобалией через одного лишь Патрика. Тут он понял, что если ему удастся сообщить о своем положении кому-то еще, то у него еще будет шанс выкрутиться.

Мафиози спешно принялся рыться в памяти своего телефона. Много лет назад он использовал прямой номер для связи с Социальной безопасностью. Патрик тогда был в отпуске, и до него невозможно было дозвониться. В подобных случаях предусматривался специальный номер для срочной связи. Увы, Тертуллиан не отличался особой любовью к порядку. Он перерыл все свои вещи, перевернул вверх дном весь кабинет и только к одиннадцати вечера наконец обнаружил в старом аппарате искомый номер. Напротив сохранилась короткая полустертая надпись: «Сизоэс».

* * *

НЕЗАДОЛГО ДО РАССВЕТА вожди Большой Когорты, к которым отныне был причислен и Байкал, сошлись на военный совет, чтобы разработать план действий. В их распоряжении были очень точные карты, результат многолетних наблюдений и кропотливого сбора информации. Но бунтари не знали четкой иерархии: в каждой деревне был свой вождь, который ни у кого не состоял в подчинении. В своем постоянном стремлении к равноправию бунтари были органически неспособны без споров согласиться с чужим мнением. Всякий раз, как только совет уже готов был утвердить какую-либо программу, кто-нибудь высказывал новые возражения, и все приходилось начинать сначала. Устав от бесплодных препирательств, Байкал в конце концов предложил очень простой план, с которым, ворча, согласились все собравшиеся. Юноша начертил круг, обозначив район, контролируемый мафией, и разбил силы Когорты на четыре подразделения, которые должны были вести штурм с четырех сторон.

Один из этих отрядов возглавила Елена. Ее задача состояла в том, чтобы, обогнув укрепленный квартал, занять позицию напротив небольшой потайной дверцы в стене, которую успели заметить бунтарские разведчики. А когда с юга донесутся первые выстрелы, означающие, что отряд Говарда пошел на штурм, Елена приблизится к городской стене и попытается взломать дверь. Если предположения окажутся верны и большая часть мафиозных сил будет брошена на отражение основной атаки, Елена со своим отрядом без труда сможет завладеть потайным входом. Оттуда она двинется к донжону и попытается освободить пленников, пока с ними не приключилось несчастье.

Елена взяла с собой тридцать человек. Большинство из них были жителями той же деревни, несколько воинов происходило из соседних поселений. Было очень важно, чтобы все в отряде хорошо знали друг друга и могли действовать слаженно и гибко. Елена облачилась в кожаный камзол, толстые русые косы реяли на ветру, словно тяжелые боевые знамена, так что ее просто невозможно было потерять из виду.

На исходе ночи сделалось прохладно, от унавоженной земли поднимался пахучий пар. Вдоль городских стен горели костры, и порывы ветра доносили оттуда запах пепла и жареного мяса. Отряд двинулся по бывшему бульвару, который отныне превратился в поле, засеянное полбой. В эту пору колосья уже поднялись довольно высоко. Бунтари крались друг за другом, пригнувшись. Стебли, ломаясь, трещали у них под ногами. Елена сжимала в руке обвязанную веревкой рукоять меча. Кузнец из ее родной деревни, обожествлявший это оружие, научил ее держать меч наготове, как для ближнего боя. Сейчас она рубила им густые колосья, бесшумно врезаясь в темное чрево ночи.

Отряд без труда занял позицию. На бывшей площади, которая теперь тоже превратилась в пахоту, сохранились развалины стен и каменных арок, которые могли послужить удобным укрытием. Стражников нигде не было видно. Оставалось только дождаться первых выстрелов. Наконец из-за города выглянуло солнце, ласково поглаживая лучами крыши домов и верхушки крепостных стен. С рассветом стало еще прохладнее, так что застывшие в ожидании бунтари дрожали от холода.

Внезапно они увидели из своего укрытия, как дверца, которую они собирались выбить, медленно приоткрылась сама. Все вздрогнули, решив, что им это почудилось. Условный сигнал еще не прозвучал. Значит, им следовало сидеть неподвижно, ничем не выдавая себя. Но что могла значить эта открытая дверь? Кто открыл ее: мафиози или жители города, пытающиеся спастись бегством?

Елена вытащила из кармана старый театральный бинокль и навела его на дверцу. Пока что за ней не было видно ничего, кроме темноты. Спрятавшиеся сзади люди наверняка так же напряженно всматривались в полумрак, пытаясь понять, нет ли поблизости какой-нибудь опасности. Никто из бунтарей не пошевелился, и вот на фоне открытой двери мелькнули четкие силуэты. Из города вышли двое и на секунду застыли у крепостных стен. Они были почти одного роста, может быть, один чуть пониже другого. Разницу в росте скрадывал странного вида головной убор. Настроив свой бинокль, Елена смогла лучше рассмотреть его, и едва не всклик-нула от удивления. На мужчине красовалась огромная шляпа с пером и средневековый плащ. Его спутник был в берете и пальто, застегнутом на все пуговицы.

Казалось, двое незнакомцев чего-то ждут. Может быть, за ними следом шел более многочисленный отряд? Елена забеспокоилась. Если окажется, что через эту дверь начнется массовый исход, то сможет ли она с такой горсткой людей предотвратить прорыв? К счастью, ничего такого не последовало. Двое беглецов просто пытались оглядеться в темноте, чтобы понять, куда им идти. Наконец человек в шляпе принял какое-то решение, сделал знак своему спутнику, и они направились прямиком к полуразрушенным аркам, где притаилась Елена со своим отрядом.

Не следовало ли ей отдать приказ стрелять? В ее отряде были люди, вооруженные винтовками. Попасть в беглецов, пока они шли по открытой местности, было бы проще простого. Два довода говорили против такого решения. Во-первых, выстрелы послужили бы условным сигналом для начала штурма, тогда как по плану они должны были раздаться с другой стороны. Во-вторых, движимая вполне понятным любопытством, Елена хотела захватить живыми этих двоих хитрецов, чтобы поподробнее разузнать об их намерениях.

Она шепотом скомандовала всем быть наготове, но не стрелять. Когда беглецы оказались на расстоянии меньше двух шагов от нее, Елена выскочила из-за арки.

– Ни с места! – прокричала она глухим голосом. – Кто вы такие?

Перебежчики остановились как вкопанные. Оправившись от неожиданности, тот, на ком была шляпа с пером, сделал шаг вперед и закрыл собой своего спутника, как бы желая оберечь. Готовый защищаться, он прямо посмотрел на Елену.

Казалось, оба они при виде друг друга испытали одинаковое удивление. Острая бородка и воинственный вид Анрика произвели на Елену необъяснимое впечатление. Этот человек, только что выбравшийся из мафиозного лагеря, не походил ни на кого из обитателей антизон, при всем их разнообразии. По правде говоря, этот кавалер выглядел так, словно сошел прямиком со страниц Истории. А Елена просто обожала историю. Его отвага, воинственный облик и готовность отстаивать свою честь со шпагой в руке придавали этому человеку неизъяснимое очарование в ее глазах. Теперь все в нем, даже опереточная шляпа, казалось Елене достойным восхищения.

Что же касается Анрика, то он никогда в жизни еще не видел ничего подобного. Перед ним стояла прелестно разрумянившаяся девушка с небесно-голубыми глазами и толстыми косами и одновременно воительница с обнаженным мечом в руках.

– Меня зовут Анрик Пужолс, – надменно бросил он. Чувствовалось, что это могло означать все, что угодно, в зависимости от того, к кому обращена реплика. Это мог быть и воинственный клич, и пароль, позволяющий узнать друга.

Елена еще раз внимательно посмотрела на него, а потом обратилась к его спутнице:

– А вы, наверное, Кейт?

При этих словах девушка сорвала с головы берет, и ее черные волосы рассыпались по плечам. Елена сжала Кейт в объятиях. Но не успела бунтарка расспросить беглецов о том, как им удалось скрыться, как с юга донеслись первые выстрелы. Из города открыли ответный огонь.

– Оставайтесь здесь, под арками, – приказала Елена, – и ждите нас.

– Куда вы? – вскричал Анрик.

– Мы войдем через ту же дверь, из которой вышли вы, и захватим город с тыла.

– Я с вами, – сказал Анрик.

У Елены не хватило духу запретить ему. Усевшись под аркой, Кейт смотрела, как они бегут бок о бок при свете луны.

Глава 3

ГЛЕНН БЫЛ НАСТОЛЬКО ПОГРУЖЕН в дела, что едва не допустил серьезную ошибку. 17 июля уже близилось к концу, но, поскольку шеф БИУ с раннего утра не покидал своего кабинета, пышные торжества по случаю общеглобалийского праздника прошли мимо него. Хотя в Глобалии ежедневно отмечались какие-то памятные даты, этот праздник был особый, главный, своего рода праздник праздников. Учредили его в честь открытия первой действенной вакцины против болезни Альцгеймера.

Было решено, что это событие как нельзя лучше подходит для того, чтобы символизировать начало новой эры. Появление вакцины позволило окончательно опровергнуть абсурдный миф о прекрасной юности и открыло почти безграничные возможности перед людьми с большим будущим.

Всем гражданам без исключения вменялось в обязанность отмечать 17 июля. Тем самым глобалийцы получали прекрасную возможность отдать должное таким безусловным ценностям, как зрелость и опыт. Кроме всего прочего, это был и удачный способ профилактики. Забывшие отпраздновать эту памятную дату немедленно вызывались на тщательное обследование и в обязательном порядке проходили ревакцинацию.

Часы показывали без десяти двенадцать. Таким обратом, у Гленна оставалось всего десять минут для того, чтобы отправить по специальному номеру стандартное сообщение: «Браво, Хуонг, Митчелл и Штрох!» Это были фамилии трех ученых, разработавших вакцину.

Несмотря на то что он занимал высокий пост в Социальной безопасности, возглавлял БИУ и его только что срочно вызвал к себе генерал Сизоэс, Гленн так же подлежал контролю, как и простые граждане.

Он быстро напечатал и отправил нужное сообщение, а потом пустился в долгий путь по подземным коридорам, торопясь поскорее явиться в кабинет шефа.

Вид у генерала был помятый, как у человека, который не спит уже несколько ночей подряд. Своего подчиненного он встретил глухим ворчанием.

– Садитесь, – пробурчал Сизоэс.

Гленн прекрасно понимал, что генерал потребовал его незамедлительно явиться вовсе не затем, чтобы поболтать о состоянии пушек для разгона облаков (это выражение пришло на смену старинному «поболтать о погоде»). Наверняка Сизоэс собирался сообщить ему нечто очень важное. Однако шеф БИУ прекрасно знал, что генерал никогда не торопится высказать напрямую то, что хочет донести до своих подчиненных.

– Ну, что там насчет девушки?

– Как я вам уже говорил, господин генерал, она пересекла границу в Парамарибо...

– Устаревшая информация. Есть у вас что-нибудь посвежее?

– С тех пор как она оказалась у Тертуллиана, мы не получали о ней никаких сведений. Все контакты идут через Патрика...

При упоминании о Патрике Сизоэс с недовольным видом покачал головой. А потом, проведя рукой по глазам, спросил:

– Что-нибудь еще?

– Да, насчет «Уолдена». Хотя нас просили не вмешиваться (Гленн тактично использовал неопределенную форму, чтобы не называть имени Патрика), я все-таки усилил наблюдение.

– Вы поступили правильно, Гленн. Так что там?

– Я только что получил отчет. Прежде чем уехать в Лос-Анджелес, Пужолс, этот бывший журналист...

– Да, знаю, знаю, – нетерпеливо прервал Сизоэс.

– Так вот, в течение нескольких дней перед его отъездом в ассоциации побывало на удивление много читателей. В том числе самые необычные персонажи...

– А что прослушки?

– Ничего не дали. Как вам известно, эти люди общаются друг другом с помощью своих мерзких бумажек. Говорят они мало.

Генерал еле сдержался, чтобы не выругаться. У него всегда портилось настроение, когда он слышал об этой шайке книжных червей.

– Однако, – продолжил Гленн, всем своим видом показывая, что его так просто не проведешь, – мы смогли идентифицировать всех посетителей. Все эти дни в «Уолдене» околачивался далеко не кто попало. Все это очень интересные в профессиональном отношении люди.

– В каком смысле интересные?

– Имеющие доступ к секретным сведениям. Они могут многое знать о Глобалии, о ее слабых сторонах. Кроме того, у этих людей извращенный склад ума. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вы полагаете, они могли передать этому Пужолсу какие-то секретные документы?

– Пока мне известно только, что он увез с собой чемодан, набитый бумагами.

– А вы что, не могли перехватить этот чемодан, сделать копии, черт побери!

Сизоэс и так уже готов был взорваться, но ответ Гленна окончательно вывел его из себя.

–Я думал, эту операцию возглавляет Патрик...

В кабинете генерала, расположенном в тщательно охраняемом подземном помещении, не было окон. Одну из стен целиком занимал огромный экран с виртуальным аквариумом. Сизоэс поднялся, не в силах скрыть раздражение, подошел к экрану и встал напротив пятнистого групера, который пристально смотрел на него, медленно шевеля челюстями.

– И как долго мы с вами будем позволять ему руководить операцией? – обернулся Сизоэс, багровый от гнева. – Я вас спрашиваю! – угрожающе прокричал он.

Гленн промямлил что-то в ответ, но генерал его не слушал. Он думал о чем-то своем. Видно было, что его мысли беспрестанно крутятся вокруг одного и того же вопроса.

– Вся операция «Новый Враг» с самого начала выглядела необычно и подозрительно. А теперь еще эта девушка... Мы позволили ей таскаться в «Уолден», якшаться с каким-то маргиналом... Патрик сам, как мы подозреваем, помог ей пробраться в антизоны. И куда он ее отправляет? К тому самому Тертуллиану, которого мы бомбили по его же просьбе, потому что тот переслал какое-то несчастное сообщение! А вы все это время хлопали ушами. Говорили, что у Патрика должны быть свои причины...

– Я предполагал...

– Вот именно! Вы только и делали, что предполагали! Это у вас отлично получается! Когда вы узнали, что девушка у Тертуллиана, то наверняка предположили , что дело для нее кончится плохо, да?

– Действительно...

– Вы предполагали , что здесь имеет место хитрый план: мафиози ухлопает девчонку, и Новый Враг разъярится, начнет буйствовать, захочет отомстить и пустится во все тяжкие. Как вы сами изволили выразиться, это будет «пусковой механизм» для Нового Врага, последний удар, который наконец приведет его в действие. Правильно я понимаю?

Не желая ни возражать, ни соглашаться, Гленн с неожиданным интересом принялся рассматривать свои ногти. Он ожидал продолжения.

– И вы заранее радовались, что все это скоро кончится. Вы предполагали , что скоро мы наконец получим подходящего лидера для этих идиотов бунтарей, чтобы они, по-прежнему не представляя серьезной опасности, сделались хоть на что-то похожи. Короче говоря, идеальный исход.

Сизоэс снова прошел мимо аквариума. Вне себя от злости, он готов был двинуть виртуального групера кулаком в челюсть, но тот загодя благоразумно ретировался.

– Позвольте вам сообщить, – язвительно объявил генерал, – что ваши предположения не оправдались. На самом деле картина вырисовывается совсем другая. Во-первых, из того, что вы только что сказали, следует, что ваша подопечная не просто беспрепятственно пробралась в антизоны, а еще и прихватила с собой кое-какие документы, судя по всему повышенной секретности.

Гленн хотел было вмешаться, но начальник одним взглядом пригвоздил его к месту.

– Конечно, все это было бы совсем не так уж страшно, если бы ваша драгоценная птичка окончила свои дни где-нибудь в подземельях у Тертуллиана. Как вы думаете?

Генерал коварно дал своему подчиненному время согласиться, но едва тот успел высказаться, как Сизоэс, со всей силы ударив по дверному косяку, проорал:

– Ничего подобного! Представьте себе! Патрик, который, как вы очень точно отметили, руководит нами, добивается вовсе не этого! Дело принимает совсем другой оборот.

Вернувшись к своему столу, Сизоэс схватил мобильный, с жутковатой улыбкой нажал на кнопку, и аквариум в одну секунду исчез. Вместо него на голубом фоне экрана высветилось сообщение. Начиналось оно с целой вереницы шифров, кодов и технических данных, но генерал сразу же разъяснил, о чем речь.

– Это Тертуллиан шлет сигнал о помощи. Наш друг Патрик его, попросту говоря, бросил на произвол судьбы. Причем от имени всех нас, ни с кем не посоветовавшись. Теперь-то вы поняли?

Гленн изо всех сил старался разобрать сообщение, переданное с явными ошибками, как и вся корреспонденция, приходившая из антизон. Чтобы помешать ему, Сизоэс встал прямо перед ним, загородив экран широким торсом.

– Слушайте меня внимательно, Гленн, – медленно произнес он. – Предполагать тут больше нечего. Операция «Новый Враг» с самого начала была задумана вовсе не для блага нашей страны. Эта гнусная провокация преследует одну цель: уничтожить Глобалию.

– Вот мерзавец, – отозвался Гленн, покачивая головой.

– Вы о ком?

– Как о ком? О Патрике.

Сизоэс нетерпеливо пожал плечами.

– Оставьте Патрика в покое.

А потом добавил, глядя куда-то в пространство:

– Речь здесь не о нем.

Двое мужчин переглянулись, не говоря ни слова. Своим молчанием Сизоэс вынуждал шефа БИУ сделать еще одно, поистине нечеловеческое усилие. В сознании Гленна, как и в сознании всякого глобалийца, жил строжайший, непреодолимый запрет. Но в этой критической ситуации ему в конце концов пришлось перебороть внутреннее сопротивление и представить себе нечто невозможное.

– Альтман? – прошептал он.

Это имя прозвучало так тихо, что различить его можно было лишь по движению губ.

Альтмана и тот узкий круг, к которому он принадлежал, отделяла от простых смертных невидимая граница, которую никто не дерзал переступить. Подозревать его в измене означало посягнуть на святая святых. Теперь Гленну стало ясно, почему Сизоэс старался как можно дольше не вмешиваться в это дело, несмотря на все сомнения, подозрения, а теперь, возможно, и доказательства. Температура в кабинете не изменилась, но шеф БИУ ощутил неприятный холодок вокруг шеи.

– Не знаю, о чем вы сейчас думаете, – произнес генерал, – отмечу лишь, что впервые в жизни ваши мысли движутся в интересном направлении.

Тут он резко сменил тему и перешел к практическим вопросам.

– Надо ответить Тертуллиану, – сказал Сизоэс, поворачиваясь к экрану, где все еще висело сообщение мафиози.

– Который час? – громко спросил Гленн, радуясь возможности вернуться к своей привычной роли.

– Половина первого.

– Во сколько должен начаться штурм?

– Сообщение отправлено в одиннадцать тридцать. Там сказано: «Они перейдут в наступление на исходе ночи».

– В таком случае, – заторопился Гленн, – у нас есть время привести армию в боевую готовность. Трех вертолетов будет достаточно, чтобы сбросить пару бомб и деморализовать весь этот сброд. Меньше чем через четверть часа...

Он схватил свой мобильный, собираясь немедленно поднять на ноги генеральный штаб. Сизоэс жестом остановил его.

– Не думаю, что это самое лучшее решение, – сказал он.

Гленн знал, что, когда генерал вот так смотрит прямо перед собой, он погружен в размышления, а если к тому же на губах у него играет едва заметная усмешка, это значит, что ему в голову пришла хорошая мысль.

* * *

БИТВА БЫЛА КОРОТКОЙ. Исход ее решился внутри самого мафиозного квартала еще задолго до того, как бунтари начали штурм. Уставшие стоять на страже без отдыха и сна, люди Тертуллиана оказались зажаты между многочисленной вражеской армией и исполненным ненависти народом, а потому возлагали все свои надежды только на вмешательство извне. Действительно, около трех часов утра с неба донеслось гудение моторов, но долгожданные вертолеты так и не приблизились к городу. Что было еще хуже, от самого Тертуллиана не поступало никаких приказов. Судя по всему, мафиозный главарь заперся в своем дворце, и никто не решался его потревожить. Первыми, надеясь укрыться в городе, покинули свой пост два юных простачка, которым поручили охранять Анрика и Кейт. Так что пленникам не стоило особого труда взломать замок и сбежать по примеру своих охранников.

На рассвете несчастные мафиози, которые еще несли дозор на крепостных стенах, дрожали от холода и страха. Они заранее чувствовали себя побежденными и мечтали поскорее сдаться на милость победителей. Словно почувствовав это, жители города набросились на них чуть ли не с голыми руками и бесшумно повязали.

Таким образом, бунтари, успев дать всего несколько предупредительных выстрелов, к своему несказанному удивлению увидели, как ворота города распахнулись изнутри. Сперва они подумали, что это ловушка. Но когда над стенами взвился белый флаг, все прекратили огонь. Воцарилась тревожная тишина. Тут навстречу войску, размахивая руками, вышла женщина. За ней последовали две другие. Тогда нападавшие опустили оружие, встали и вышли из своих укрытий. Весь народ хлынул к ним навстречу, бурно жестикулируя и поздравляя друг друга с победой.

А в это время на другом конце города те, кто вслед за Еленой и Анриком вошли через потайную дверь, продвигались по пустынным улицам в сторону центра. Издалека до них долетали возгласы толпы, но, не зная о том, что произошло, они шли очень осторожно, прижимаясь к стенам и опасаясь угодить в какую-нибудь ловушку. Но никто и не думал оказывать сопротивление. Бунтари поняли это, когда поднялись на крепостную стену. На полу лежали четверо связанных охранников с кляпами во рту. Они извивались, мыча что-то нечленораздельное. Чуть поодаль отряд обнаружил еще несколько мафиози. Все они были в таком же состоянии. Добежав до главной дороги, ведущей к городским воротам, бунтари увидели, что вся охрана тоже выведена из строя. Елена приказала развязать кого-то одного и привести к ней на допрос.

– Где Тертуллиан? – спросила она.

– Если бы я знал...

– Не лги! – прикрикнула на него Елена.

Несчастный пленник с жалостным видом потирал затекшие запястья.

– Мы его не видели с самого вечера. Под угро двое наших не выдержали и зашли к нему в комнату.

– И что?

– Короче говоря, он исчез, – грустно сообщил мафиози.

Услышав это признание, Анрик издал отчаянный вопль и бросился бежать по направлению к главному кварталу, увлекая всех за собой.

– Мой чемодан! – повторял он, вращая выкаченными глазами.

Перепрыгивая через ступеньки, Анрик взобрался по лестнице, ворвался в обезлюдевший двор и поднялся на самый верх донжона. Никто не знал, что он ищет, но каталонец был настолько взволнован, что все бросились за ним следом. В спальне Тертуллиана сундуки были перевернуты вверх дном, вытряхнутые из них вещи в полном беспорядке валялись на полу. Посреди комнаты остались брошены два открытых чемодана, уже наполовину заполненные. Из распахнутых настежь шкафов вывалились десятки пар обуви. Но самого мафиози и след простыл.

Новость о его побеге мгновенно распространилась по всему городу. Бьши обысканы самые дальние закоулки и все подъезды к городу. Тертуллиан действительно исчез. Единственное, что удалось обнаружить бунтарям, – это подземный ход, расположенный неподалеку от донжона. Двое воинов, вооружившись факелами, спустились туда, желая выяснить, куда он ведет. Они вернулись час спустя и сообщили, что туннель обрывается далеко на западе, среди полей.

Тем временем Анрик продолжал разыскивать свой чемодан. А поскольку поиски ни к чему не приводили, он известил о своей пропаже добрую половину города. В конце концов к нему явился мальчик лет двенадцати, который одним из первых побывал во дворце после того, как мафиози потерпели поражение. Ребенка привел отец, заставив отдать законному владельцу тот самый чемодан. Анрик бросился к своему сокровищу, приоткрыл и со слезами радости на глазах убедился, что огромная кипа бумаг на месте. Юный воришка стоял рядом с жалостным видом, низко опустив голову. Анрик подошел к нему и похлопал по плечу.

– Когда-нибудь, – торжественно провозгласил он, – ты сможешь сказать, что антизоны были спасены благодаря тебе.

Засим он схватил свой бесценный чемодан и направился к лагерю бунтарей.

А в это время на другом конце города Байкал в поисках Кейт с трудом пробирался сквозь шумную толпу горожан, праздновавших свое освобождение. Никто из тех, кого он расспрашивал по пути, не встречал ее, и, судя по всему, это мало кого волновало. На улочках царило безудержное веселье. Несколько подвыпивших субъектов расхохоталось Байкалу в лицо с криком: «Если тебе нужна девушка, их у нас тут пруд пруди! И одна другой сговорчивее!»

Обходя город по крепостной стене, Байкал вдруг заметил внизу, недалеко от построек, выходивших на двор Тертуллиана, какое-то странное скопление народа. Он перегнулся через ограду, чтобы посмотреть, что там происходит. Несколько бунтарей суетилось вокруг распростертого на земле тела. Байкал мгновенно похолодел от ужаса. Неужели мафиози, перед тем как скрыться, успел-таки выбросить заложников в окно? Юноша ничего не мог расслышать, кроме криков веселящейся по всему городу толпы. Внезапно в одном из стоявших внизу бунтарей он узнал Говарда и окликнул его, приложив ладони ко рту на манер рупора. Когда Еленин брат поднял голову и заметил юношу, то сделал ему знак спуститься. Расталкивая всех на своем пути, Байкал добежал до главных ворот и быстро оказался у подножия стены. Тяжело дыша, он чуть ли не бегом бросился к тому месту, где лежало тело.