Текст книги "Тени древней земли (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава девяносто седьмая

УВД Симферополя

Кротов посетил утреннее совещание оперативной группы и сделал заметки о последних событиях, после чего затаилась в старой комнате для хранения архивных дел. Ему требовалось уединение и тишина. Идея заключалась в том, чтобы пересмотреть все улики, связанные с убийством Дианы, исходя из предположения, что гуру Бирюков не был убийцей.

Услышав шаги на лестнице, он взглянул на часы: без пятнадцати два. Время пролетело незаметно. Он подумал, что это Райская возвращается с новой информацией, но это было не так.

– Павел, – изумленно воскликнул он.

– Привет. Что вы делаете в этой дыре?

– Ну, по правде говоря, я здесь работаю. Сюда нас отправляют по архивным делам.

– Теперь я понимаю, почему Райская все время на взводе.

Эркенов поравнялся с ним, и уселся на стул напротив.

– Как поживаешь? – спросил Евгений, первое, что пришло в голову. − Я не ожидал увидеть тебя здесь.

– Я пришел сказать, что Всеволод Латыпов не состоял ни на учете в ПНД ни в наркологии.

– Что и ожидалось. Как там Фирсов?

– Сидит на телефонах.

Евгений кивнул.

Павел Эркенов достал из сумки папку и флешку и протянул ему.

– Вы были правы насчет Дианы.

Евгений оживился.

– О чем?

– Вчера утром я допросил одну из ее ближайших подруг. Я не стал тянуть с фактами, и в конце концов заставил ее говорить… В общем, она мне призналась.

– Ты имеешь в виду…

– Да. У Дианы и Ионова был роман.

Пролистав до конца папку и не найдя в ней больше ничего особенно интересного, Кротов, взяв флэшку, отпустил Эркенова и взял другую папку, на которой было написано: «Дополнительные материалы». Развязал тесемки, открыл. Вошла Райская.

– Где ты пропадала?

– Наша криминалистика не дремлет, – не отреагировала на его вопрос Райская, – пробы подногтевого содержимого с рук Гурджиевой помнишь? На теле были обнаружены следы ДНК трех человек, один из них Бирюков. И вот второй – Латыпов; осталось найти третьего.

– Латыпов принимал участие в похищении и убийстве?

– Так получается, – ответила Мария. – Но если мы предположим, что Латыпова кто-то ликвидировал, то получается, тот человек избавляется от возможных свидетелей.

– Шеф – он тоже так думает?

– Шеф… – Райская покачала головой. – он сегодня все утро работал над официальной версией, что убийцей был Бирюков: затем эта информация была передана в прессу, чтобы успокоить журналистов и общественное мнение.

– Ладно. Что еще?

– Я сегодня смотрела личное дело жены Ионова, – уселась на стул Райская, – ничего особенного, работает в косметологическом салоне. Лечилась пару раз в ведомственном санатории, – усмехнулась Мария, – кто бы меня туда отправил! Там классная медаппаратура, все современное.

– А что с ней?

– Ну, без официального запроса мне диагноз все равно не сказали бы, но я мило пообщалась с одной девчонкой из санатория, которая работает там процедурной сестрой. Вот она и поведала, что у жены Ионова язва прямой кишки и киста. Ей надо регулярную терапию проходить.

– Да, печалька, – заметил Евгений, – ну что, пойдем к шефу? Должны уже быть данные от наших компьютерщиков.

Когда аудиозапись закончилась, за столом Фирсова воцарилась каменная тишина. Полковник в недоумении покачал головой и посмотрел на коллег, включая подошедшего Неделина.

– Мне кажется, что это отягчающее обстоятельство для нашего доцента, – сказал Фирсов. – Все мы знаем, что, по статистике, жертва убийства почти всегда знает своего убийцу. В данном случае мы имеем близкие отношения. На данном этапе Ионов отвечает всем требованиям идеального подозреваемого, не так ли?

Остальные кивнули в знак согласия. Фирсов ограничился встречей только с теми, кто непосредственно работал с делом.

– Но если старик Латыпов нам не солгал, то Ионов убийцей не является, – продолжил он. – тем не менее, определенно он причастен к этому делу.

– Особенно если добавить к этому всю ту ложь, которую он и его жена нам рассказывали, – добавил Евгений.

– Есть еще кое-что, – вмешалась Мария. – На основании геолокации телефона Ионова наши специалисты установили, что двадцать первого он находился в районе, очень близком к Гурзуфскому перевалу. Через некоторое время сигнал пропал, но в течение как минимум трех четвертей часа, а возможно, и дольше, наш фигурант находился в этом районе.

– Что дальше? – спросил Фирсов.

– Затем он снова начал движение. Перед тем как вернуться в Симферополь, он остановился в районе Белогорска, – пояснила Мария.

– Это далеко? – спросил Евгений.

– Это примерно в двух с половиной часах езды от перевала. А вечером накануне убийства он снова поехал в Белогорск, причем затем он остановился в районе Красноселовки и выключил свой мобильный. Он снова включил его в шесть часов утра, и триангуляция данных показывает, что к этому времени он уже был в Симферополе.

– Красноселовка находится примерно в десяти минутах езды от пещеры Шан-Кая, – почти со вздохом произнес Фирсов.

− Там у каньона на машине не проехать, надо идти пешком больше двадцати минут, − вмешалась Мария, − но в принципе ничего сложного нет.

− Помню, − отозвался Кротов, − это нас на внедорожнике доставляли, так-то там даже джип не сдюжит.

Коллеги обменялись довольными взглядами: след, ведущий к Ионову, становился все более четким.

– Я бы сказал, что все это относительно неоднозначно по сравнению с тем, что он сказал вам, – прокомментировал Неделин.

– Не знаете, чем занимался Ионов в этой области? – спросил Эркенов.

– Ну, я не думаю, что он собирал ежевику в такое время суток, – сказала Мария.

– Райская! – выругался Фирсов, лицо которого приобрело багровый оттенок.

– Прошу прощения.

Евгений встретил взгляд Марии и кивнул, как бы в знак одобрения.

– Судя по реконструкции, которую мы сделали на основе имеющихся в нашем распоряжении улик, мы считаем, что девочку перевезли, – произнес он, обращаясь к шефу. − Сначала она могла принять участие в ритуалах на гурзуфском перевале, где, скорее всего, подверглась сексуальному насилию со стороны Бирюкова и его последователей, а затем ее отвезли в другое место, где она пробыла день или полтора.

– Значит, Ионов мог быть тем человеком, который доставил ее с гурзуфского перевала в район каньона? − спросил Яков Михайлович.

Полицейские кивнули в знак согласия.

– Что вы думаете? – спросил подполковник у Неделина.

– С учетом собранных к настоящему времени доказательств можно предположить, что он сыграл определенную роль в этом убийстве. Я бы даже рискнул сказать, что это предположение все больше приобретает форму подозрения.

– И это уже на пути к тому, чтобы стать уверенностью, – добавила Мария. − Потому что, согласно отчету двух агентов, наблюдавших за Ионовым, мы знаем, что вчера наш доцент сдал свою машину на мойку. Салон был вычищен сверху донизу, включая, цитирую отчет, «чистку сидений и ковров».

– Это ничего не значит. Если бы он это сделал, то постирал бы его на следующее утро, – возразил Эркенов.

– При обычных обстоятельствах я бы с вами согласилась, – добавила Мария. − Но, по словам его коллег, машина преподавателя и так была идеально чистой, прежде чем он отвез ее на мойку.

– Слишком усердно, – прокомментировал Евгений. − После нашего разговора с женой он, видимо, что-то заподозрил. Это его нервировало, и он предпочел не рисковать и стереть все следы, которые могли ускользнуть от него в первый раз. Отсюда и вторая промывка.

– Не слишком ли мы перебарщиваем с этими причудливыми реконструкциями? – заметил Фирсов.

– Нет, я так не думаю, – вмешался Неделин. − Эта фактическая реконструкция не кажется мне лишенной оснований.

Губы Марии дернулись в саркастической улыбке, и Евгений «случайно» ткнул ее сложенными пальцами.

– Интересно, – прокомментировал полковник. – Как мы хотим действовать дальше?

– Если Валерий Ионов действительно причастен к этому преступлению, то он может нервничать, но пока Бирюков признан единственным преступником. И, зная, что смерть гуру стала достоянием общественности, я думаю, что доцент чувствует себя в относительной безопасности от наших подозрений. – произнес Неделин.

Остальные кивнули.

– Поэтому вызовем пока их в качестве свидетелей. Его и его жену.

Фирсов что-то записал на листке бумаги и кивнул.

− Они могут не давать показаний, − заметил Эркенов.

– Приведите убедительные аргументы и заставьте их говорить. А как только они увязнут в своих противоречиях, вы их подтолкнете. На этом первом этапе нам нужны дополнительные доказательства, подтверждающие вашу «историю». При некотором умении и правильной постановке вопросов они сами их предоставят. Вас это устраивает, коллеги?

Неделин кивнул.

– Есть вопросы?

Никто не ответил.

– Отлично. Тогда приступим к работе, – сказал полковник, вставая и завершая встречу.

Глава девяносто восьмая

Село Скалистое, срединный Крым

Ощущение болезни и близкого ухода было настолько сильным, что стало невыносимым. Когда Нефалим подошел к комнате, он даже подумал, что старик умер. Но это было не так, хотя его внешний вид говорил об обратном.

– Нефалим… Наконец-то ты набрался смелости, – пробормотал старик с ноткой иронии в голосе из глубины могилы.

Это «наконец-то» насторожило его. Под его весом скрипнули половицы. Стараясь не обращать внимания на отвратительную вонь, Нефалим присел у кровати старца, примостившись слева от него. Он положил руку ему на спину.

– У тебя даже не хватает смелости сказать мне об этом?

У него снова возникло ощущение, что старик копается в его душе.

– Что вам сказать?

– Я слеп и стар, это правда. И я тоже умру. Но я не глуп.

Нефалиму стало стыдно.

– Вы привезли его ко мне домой, не так ли? Моего правнука.

– Да. Он сейчас в вашей мастерской. Заперт, как вор.

– Девушка…

– Эстер.

– Да. Полагаю, они сбежали вместе?

– Да, Бабакай.

– Вы так и не поняли, да?

– Что понять?

– Неужели ты думаешь, что я считал его способным убить девушку, которую он любил? Что его любовь к Богине была достаточно сильна, чтобы заставить его пойти на такую жертву?

Нефалим замер.

– Если бы он был силен, если бы он был наследником нашего рода, он бы сделал это не моргнув глазом, как ты сделал со своей женой… Но он предпочел сбежать и предать нас.

Мужчина был потрясен.

– Вы это уже знали…

– Конечно. Мне просто нужно было, чтобы ты открыл глаза. Я сделал это не ради него, а ради нас всех, Нефалим.

Только тогда мужчина осознал свои безмерные недостатки как члена клана. Его глаза затуманились, когда он понял, о чем собирается спросить старец.

– Нет, я не могу, – заикался он.

– Всеволода нет. Если сам не можешь, то поручи это тому, кто сможет. Ты знаешь такого человека.

– Ты знал это с первого мгновения, – повторил Нефалим, уже не пытаясь скрыть шок в своем голосе. – Ты знал, что он убежит…

* * *

Они бросили его к ногам старика, как обычный мешок с удобрениями. Ему связали руки за спиной и бросили в черный мешок. По ворчанию в грубой ткани Бабакай понял, что пленнику заткнули рот.

Мальчик брыкался и мычал, как животное.

– Хватит, – сказал старик.

Услышав хрипловатый тон этого голоса, Михаил замер.

Мужчина жестом указал на Нефалима, который снял мешок и вытащил кляп. Они находились в мастерской Бабакая Латыпова. Бабакай сидел в кресле-качалке и невидящими бельмами смотрел на подростка. Заунывный скрип старого дерева, казалось, разрезал тишину на кусочки.

– Ты предал меня.

Мальчик увидел все разочарование и боль старца, скрытые в этих словах. В этот момент он понял, что Бабакай может наказывать его сколько угодно, но ни одно наказание не причинит ему такой боли, как этот взгляд. Это было похоже на прощание. Это осознание опустошило его.

– Ты предал меня и свою семью… Твой отец мертв. Я скоро присоединюсь к нему. Если бы ты послушал меня, всего этого, возможно, не случилось бы.

Бабакай взял в руки маску, изваянную из дерева. Он бросил ее на пол себе под ноги и несколько раз с неожиданной для глубокого старца силой топнул по ней своими строительными ботинками, разбивая вдребезги это чудо, на которое было потрачено столько пота.

– Теперь уже слишком поздно возвращаться назад. Все плохое, что произойдет, а ты можешь быть уверен, что так и будет, будет происходить только по твоей вине.

При помощи Захара старик встал и перед уходом сказал:

– Ты разбил мне сердце, мальчик.

Михаил поднялся на ноги и попытался крикнуть, что ему очень жаль, но дяди уже закрыли дверь и задвинули тяжелый засов. Он услышал щелчок навесного замка и в ужасе опустился на пол, как потерянная душа.

Глава девяносто девятая

УВД Симферополя

Ионова взяли прямо на кафедре. Обернувшись, он удивленно спросил сотрудников:

– А в чем, собственно, дело?

– Вам это объяснят.

…Через полчаса его привезли в Управление.

– Ну, здравствуйте, – сказал Кротов. – Надеюсь, вы понимаете, в связи с чем задержаны, Ионов?

– Нет, я не понимаю, в связи с чем я арестован.

Кротов неторопливо рисовал на бумаге какие-то затейливые фигуры – ромбики, кружки, кресты, соединял их между собой, какие-то части заштриховывал, и получался сложный орнамент. И на Валерия не смотрел, ждал, когда Ионов снова спросит его о причине ареста, но тот молчал, спокойно разглядывая кабинет.

– Вы задержаны для дачи показаний, – сказал Кротов и чуть откинулся на спинку стула, – посмотрите фотографии последователей «Неоанастасийцев» в поисках знакомых лиц.

Валерий отложил в сторону десяток фотографий с информационными листами на соответствующих лиц.

– Да. Большинство из них – это люди, с которыми я познакомился на конференциях или вечеринках, посвященных выходу книг. На мероприятиях, связанных с археологией или сардинской антропологией. Стоило нам затронуть на конференции хоть малейшую эзотерическую тему, как эти люди появлялись как грибы, – произнес он с ноткой отвращения в голосе.

– Отлично, – прокомментировал Евгений, открывая блокнот и делая вид, что записывает кое-что. – Если бы мы попросили вас дать показания в суде, чтобы подтвердить версию о ритуальных убийствах и связи этих обрядов с неоанастасийцами, вы бы согласились?

– Безусловно.

– Это замечательно. Вы можете попросить присутствия адвоката, если это вас успокоит.

− Да, пусть приедет.

Вскоре появился элегантный худой мужчина в добротном дорогом костюме и уселся рядом с Ионовым.

– Расскажите еще раз о Дмитрии Бирюкове. Когда вы впервые встретились с ним и так далее. Предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний, – сказал Кротов, включая магнитофон.

Он позволил ему говорить в течение двадцати минут, не прерывая его, даже когда он делал отступления, не имеющие отношения ни к делу, ни к Бирюкову; он проявлял интерес, создавая у него впечатление, что он следит за каждым его словом. Как только он почувствовала, что доцент ослабил бдительность, он достал из папки ряд фотографий и показал их ему.

На них было изображено тело Бирюкова, выпавшего из окна.

– Зачем вы ему звонили в день, когда он погиб?

Это внезапное возвращение к реальности дезориентировало Ионова, и он пришел в ярость.

Но Евгений только начинал.

Он не дал ему времени на ответ и задал новый вопрос:

– Скажите, ваша жена знает, что у вас был роман с Дианой Гурджиевой в течение примерно полутора лет?

* * *

– Госпожа Масюк, если вы не станете сотрудничать, ваш муж окажется за решеткой за соучастие в похищении человека.

Маргарита Масюк находилась в состоянии, близком к паническому. Ее забрали прямо с места работы и доставили на допрос как свидетеля: ей действительно несколько раз изменял муж, и теперь она пыталась защитить его, чтобы сохранить целостность своей семьи, только усугубляя свою собственную ситуацию.

После обычных предварительных вопросов, задающих темп, Мария запустила первую «бомбу».

– Ваш муж сказал, что ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября он провел дома, с вами. Вы подтверждаете? – спросила она небрежно, как будто это была простая формальность, которую нужно было записать черным по белому.

– Да.

– Вы легли спать вместе, а он всю ночь провел у вас?

– Правильно, – ответила Маргарита Масюк, попав в ловушку Райской.

Во время первоначального словесного натиска полицейской женщина кусала заусеницу до крови. Теперь она сосала большой палец, как ребенок.

– Превосходно. Значит, вы были вместе. – Мария улыбнулась и покачала головой. – Тогда объясните мне, почему геолокация мобильного телефона вашего мужа указывает на то, что сначала он находился в районе Белогорска, а затем, спустя несколько часов той же ночью, в районе Красноселовки?

Рита побледнела и пролепетала что-то нечленораздельное.

Райская показала ей другую фотографию:

– Это ваш автомобиль?

Фотография была сделана, по-видимому, с камеры на въезде в город.

Рита могла только кивнуть.

– Тогда странно, что ваш муж был с вами в тот вечер, Маргарита, ведь эта фотография была сделана видеофиксатором ГИБДД около десяти вечера на трассе эр-двадцать три. Ваш муж превысил скорость… Что вы можете сказать по этому поводу? Обладает ли он даром вездесущности?

В отличие от сфабрикованных показаний Ионова, фотографии из ГИБДД были настоящими: Фирсов передал их Марии перед тем, как она вошла в комнату.

Масюк была в растерянности. Кто-то громко постучал в дверь.

Маргарита отпрыгнула назад в кресло и приложила руку к сердцу.

– Я сейчас, – задумчиво сказала Мария.

Выйдя в коридор, она столкнулась лицом к лицу с Фирсовым.

– Как дела? Я в порядке, хорошо, но не настолько. Мне все еще нужно время…

– Нет проблем.

* * *

– Я ожидаю ответа, – сказал Евгений, не отрывая глаз от преподавателя. −Ваша жена знает о вашем романе?

– Нет, она ничего не знает, – признался Валерий.

– А как насчет других студенток, с которыми вы встречались на протяжении последних лет?

– Я не…

– Нет необходимости рассказывать нам истории. Слухи распространяются. Мы также поговорили с ректором, который сообщил нам, что именно ваши шалости разрушили вашу карьеру и что со следующего семестра вы прощаетесь с университетом. И это мы не касались вашего старого дела.

– Как вы смеете! – Лицо Ионова приобрело багровый оттенок, глаза налились кровью.

Евгений намеренно повысил температуру допроса, чтобы проверить, сможет ли подозреваемый сдержать свой гнев. Когда он наблюдал за тем, как его лицо искажается, словно фантик от конфеты перед пламенем, его охватила уверенность в том, что именно он бил Диану. Это вызвало у него прилив адреналина, который бывает на охоте.

– И это еще не все… Есть ли у вас алиби на ночь с двадцать второе на двадцать третье сентября?

Мужчина ободряюще улыбнулся.

– Но, конечно, я был дома с женой и детьми, как и каждый вечер.

– Так ли это? А кто это? Ваш брат-близнец? – сказал Евгений, показывая ему фотографию, сделанную камерой ГИБДД на трассе.

Ионов побледнел.

– Лучше не отвечайте на вопросы, – посоветовал адвокат.

– Если я допрошу вашу жену, и она подтвердит ваше алиби, я вмиг предъявлю ей обвинение, я не шучу. Ваш мобильный телефон показывает, что вы находились в районе Белогорска, а через пару часов – в районе Красноселовки, в десяти минутах езды от каньона Шан-Кая. Ничего не напоминает это место?

Валерий не смог сдержать себя и дрогнул веками. Несколько раз.

– Что вы там делали в это время суток?

– …

– И не кажется ли вам, странным, что именно вы сказали нам, где найти Бирюкова, на Гурзуфском перевале, того самого Бирюкова, которого, как вы сказали, вы ненавидите, и я цитирую вас дословно?

– …

– И потом, извините, но вы в зеркало смотрелись? Знаете, как криминологи называют раны на вашей шее? Защитные царапины, характерные для женщины, пытающейся избежать изнасилования. И так получилось, что Диана была изнасилована. Неоднократно. Расскажите мне еще раз, откуда у вас эти царапины, пожалуйста.

– …

Как боксер, которому удается загнать соперника в угол, Евгений не уменьшил частоту и интенсивность ударов, а стал бить еще сильнее.

– Когда вас спросили об этом, жена сказала, что вы поранили руки при ремонте автомобиля, а вы сами рассказали, что это произошло во время археологических раскопок. Кому мы должны верить? Есть ли кто-нибудь, кто мог бы свидетельствовать в вашу пользу? Я весь внимание, скажите, кто был с вами во время раскопок, чтобы я мог послать кого-нибудь снять показания. Продолжайте.

– …

– Посмотрите, в каком состоянии оказалась Диана.

Он показал ему несколько фотографий опухшего лица. Ионов едва успевал смотреть на них, как будто это стоило ему непомерных усилий.

– Ну-ка, посмотрите на них внимательно… Мне кажется, что у человека, который так все устроил, серьезные проблемы с темпераментом, не находите?

– Но Бирюков был…

– Слишком легко свалить все на мертвеца. И позвольте заметить, что у нас есть по меньшей мере десять человек, которые клянутся, что Бирюков ни на шаг не отходил от лагеря неоанастасийцев до того, как мы обнаружили их. А сколько людей могут засвидетельствовать ваше неучастие?

Доцент был на грани срыва.

– Я знаю, что благодаря сотрудничеству с нашим коллегой Романом Барсуковым вы были посвящены в подробности убийств семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов, которые были неизвестны большинству людей, которые никогда не попадали в прессу. Поэтому можно сказать, что вы являетесь экспертом по этим преступлениям, что видно из отчетов, подготовленных вами для Барсукова. В результате, кому, как не вам, организовать ритуальное убийство, во всех отношениях похожее на те, что были совершены тридцать и сорок лет назад, и свалить вину за него на идеального козла отпущения – вашего личного врага Дмитрия Бирюкова?

Ионов молчал.

– Если вы отказываетесь разговаривать, мы будем допрашивать вашу жену, и как вы думаете, сколько времени нам понадобится, чтобы добиться от нее признания?

– Нет, пожалуйста, она не имеет к этому никакого отношения…

– Она не кажется мне особенно стойким человеком. Она – идеальный податливый свидетель, которого, если знать, как это сделать, можно заставить признаться в чем угодно. Как вы думаете, когда она увидит и услышит доказательства вашего романа с Дианой, она будет продолжать защищать вас? Для начала мы собираемся предъявить ей несколько обвинений, включая соучастие в похищении человека и пособничество в убийстве. Вы хотите заставить меня это сделать?

– …

Кротов извлек из папки несколько фотографий, сделанных его коллегами, на которых Ионов запечатлен на автомойке.

– Что вы можете сказать, например, об этом?

– То есть теперь даже мытье машины стало преступлением?

– Можете ли вы подтвердить, что это вы?

– Да.

– И вы можете подтвердить, что это тот же самый автомобиль, в котором вы были зафиксированы камерами контроля скорости ГИБДД?

Ионов молчал.

– Может быть, поговорим о мотиве? Мотив страсти, к которому добавился стресс, вызванный потерей работы в университете и очевидными проблемами с темпераментом…

– …

– Вы не хотите говорить об этом? Хорошо, я буду говорить об этом. Как вы думаете, сколько времени потребуется судье, чтобы попросить суд выдать ордер на ваш арест? Я вам говорю: ноль секунд. А судья, столкнувшись с лжесвидетелем, с человеком, который спит с молодыми девушками и бьет свою жену, как вы думаете, будет ли он иметь другое мнение? На мой взгляд, нет.

В комнате воцарилась напряженная тишина, и Ионов, казалось, утонул в ней.

– И что? − спросил Евгений через полторы минуты.

– И что? – пробормотал Валерий.

– Вы еще будете давать показания?

Мужчина вытер глаза и лоб тыльной стороной ладони и принюхался. Капли пота, стекавшие с его лица, блестели на его стороне стола.

– Мне нечего сказать, – пробормотал он через несколько секунд.

– А что вы можете сказать по этому поводу? – спросил Евгений, показывая Валерию фотографию останков Латыпова-младшего.

– Какая мерзость…

– Это Всеволод Латыпов из селения караимов. Кто-то накачал его наркотиками и бросил под поезд. Он был вместе с вами той ночью?

– …

– Он помогал вам в доставке Дианы в каньон?

По выражению его лица Евгений понял, что мужчина внутренне встрепенулся.

– Послушайте, Ионов, я хотел бы кое-что у вас уточнить. На моем месте другой следователь давно бы уже отправил вас в камеру, а судья выдал постановление о вашем аресте на два месяца. По опыту могу сказать, что улики против вас неопровержимы, а оправдывающие вас – отсутствуют. Но моя главная задача на данный момент – не допустить, чтобы преступник оставался на свободе. Вы тоже находитесь под угрозой. Вы должны сказать мне кто еще был с вами в ту ночь. Мы сможем вас защитить.

– Вы не представляете, как мне хочется вам верить, – сказал Ионов, сопроводив свои слова меланхоличной улыбкой.

– Что вы имеете в виду? – спросил Евгений, застигнутый врасплох.

– Насколько я знаю, вы не смогли защитить Бирюкова. То же самое теперь можно сказать и о Латыпове. Или вы действительно думаете, что они умерли своей смертью?

На этот раз Евгений не проронил ни слова. Он колебался несколько секунд, затем продолжил:

– Кто стоит за этой историей?

Антрополог покачал головой.

– Вы действительно наивны. Вы думаете, что контролируете ситуацию, но на самом деле не имеете ни малейшего представления о том, что происходит.

– Тогда скажите мне.

– И закончить как эти двое? Нет, я в своем уме.

– Послушайте, этот человек убирает ненужных свидетелей. Вы можете быть следующим. Мы обязательно осмотрим вашу машину и я не уверен, что вы смогли избавиться от всех следов. Если кровь в вашей машине окажется кровью Дианы, вы станете последним человеком, который видел ее живой. Думаю, это убедит суд в вашей виновности. Когда же мы будем иметь больше информации о вашем сообщнике, в этот момент вы нам не будете нужны, чтобы узнать правду, понимаете? Я предлагаю вам последний шанс. Если у вас есть хоть немного мозгов, сотрудничайте… Что вы делали в районе Белогорска?

– Я больше не стану с вами разговаривать, – сказал мужчина нейтральным, почти покорным тоном.

Затем Ионов разразился истерическим смехом, который казался неконтролируемым.