Текст книги "Тени древней земли (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава восемьдесят шестая

– Мы были слишком строги к милой маленькой жене? – спросила Мария, держась за поручень – до УВД полицейские решили доехать на городском автобусе.

– Нет. Мы были очень близки к тому, чтобы сломать ее… Сначала у меня были сомнения насчет Ионова, но после того, что рассказала его жена и какая у нее была реакция, я убежден, что он что-то знает или что он замешан в этом деле.

– Хм… Думаю, пришло время поговорить с Фирсовым.

– Я тоже так думаю, но это может быть бессмысленно. Особенно в настоящее время, когда у начальства есть подозреваемый – Бирюков.

– Что же делать?

– В идеале, конечно, хотелось бы иметь возможность геолокации его мобильного телефона за последние несколько недель, чтобы выяснить, где он был, опросить его семью и близких друзей, провести анализ образцов ДНК, прослушать его телефоны и т. д.

– Как будто он был подозреваемым?

– Он солгал нам о повреждениях на руках. У него была связь с потерпевшим. Он сотрудничал в то время со следователем, который вел эти дела, и получал конфиденциальную информацию по этому делу. Его жена его покрывает… Если бы я руководил следствием, я бы его уже арестовал.

– Но это не так… И к тому же: что делать с Бирюковым?

Мария только уставилась в окно.

* * *

Фирсов поднял взгляд от бумаг и как будто взвесил Марию с Евгением – чего они стоят, усмехнулся и снова опустил глаза, дочитывая страницу из материалов дела. При этом он пальцем придерживал строку, будто она могла уползти со страницы. Потом подчеркнул что-то карандашом, поставил на поле жирную галку и отложил документ в сторону. Снял очки и положил их на стол. Очки у Фирсова были наимоднейшей формы – с толстыми, элегантно оправленными в металл оглоблями, крупными, отливающими фиолетовым стеклами. Неизвестно было, где достал себе шеф такие модерновые очки, но нельзя было и нарочно придумать более неуместной вещи на его круглом мясистом лице с белыми волосами. Он помолчал немного, потом спокойно сказал:

– Судя по вашему тону, вы не считаете Бирюкова подозреваемым в убийстве. Так…

Кротов кивнул.

– Да. Но в деле появился новый фигурант – доцент Валерий Ионов.

Фирсов усмехнулся:

– Да, я слышал о нем от Барсукова. Предположим, что мы начнем Ионова разрабатывать. Какие ты можешь гарантировать результаты?

– Я ничего не обещаю. Но я предлагаю двинуться не вдоль проблемы, а как раз вглубь.

Фирсов поднял белесую бровь. Кротов уверенно продолжал о возможном плане расследования:

– Дальнейшая разработка и допросы Бирюкова представляются мне бесперспективными. Говорить он не станет. Но мне не дает покоя связь Ионова с расследованием, его консультации Барсукову.

Фирсов зачем-то надел очки и посмотрел на молодых коллег исподлобья сквозь дымчатые стекла.

Он вытащил из ящика стола лист бумаги и спокойно произнес:

– Почему я вам позвонил: поступили новые данные из научно-технического отдела. На наручных часиках Гурджиевой найден отпечаток пальца Всеволода Латыпова. Кроме того, эксперт Тромкин обнаружил тонкие нити плоти между зубами бедной Дианы. Он решил, что девушка, должно быть, укусила нападавшего или одного из нападавших. Вот вам и новый толчок в расследовании. И, пожалуйста, правила игры под свои возможности не подгоняйте. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что вы не поняли меня. Судя по всему, вы оба решили, что раз Бирюков главный подозреваемый, а Маценко с его кандидатурой как убийцы согласен, то делу будет позволено догнивать на корню. Должен вас разочаровать – я с вас шкуру спущу, если вы его до конца не доведете. И примите как приказ, если нормальных человеческих слов не понимаете… Мне жаль, что пришлось отменить ваш выходной.

− Я вот тут взял несколько волос и кофейную чашку из корзины под столом на кафедре, где сейчас числится Ионов, − словно фокусник, вытащил пакет из кармана своего пиджака Евгений, − материала вполне достаточно, чтобы легко собрать его ДНК.

– Кротов, из тебя получился бы отличный вор, − заметил подполковник. – Но если эксперты ничего не найдут, то чашку вернешь на место так же незаметно, как взял.

– Слушаюсь…

– Тем не менее, у меня не хватает сотрудников из-за всей этой неразберихи. Не могли бы вы помочь коллегам из убойного отдела допросить наших «дорогих» неоанастасийцев?

– Конечно.

– Превосходно. Кротов, я на вас рассчитываю.

– Какой смысл допрашивать этих ублюдков? – спросила Мария.

– Технически это называется «подтверждающие материалы», – пояснил Фирсов. Прокурору нужны неопровержимые доказательства, чтобы раз и навсегда закрепить дело… Возможно, его последователи будут более склонны к сотрудничеству.

– Как вы думаете, смогут ли они окончательно повесить на него убийство? – спросил Евгений.

– Это цель Маценко и его начальства. Но в ходе допроса вам придется выяснить, были ли другие члены секты соучастниками, участвовали ли они в насилии и так далее. Вы готовы к этому?

Евгений кивнул. Это была бы идеальная возможность поближе познакомиться с Маценко и, кто знает, может быть, даже поговорить с ним о подозрительном доценте.

– А как же я? – спросила Мария.

– Не хотите ли прогуляться? – спросил начальник.

– Это лучше, чем сидеть в этом чулане и просматривать материалы дел тридцатилетней давности… Куда податься?

* * *

Мария ехала на своем автомобиле по осеннему вечернему городу, жадно вдыхая бивший в приоткрытое окно свежий прохладный воздух. Во всем ее теле и голове появилась легкость. Она просто колесила по городу, гоня от себя прочь все мысли о завтрашних делах.

Телефон затренькал популярной мелодией как всегда не вовремя.

Райская нажала на панели гаджета кнопку громкой связи.

Услышав ошеломляющее известие, она тут же круто развернула авто и поехала в противоположном направлении. По нужному адресу она прибыла через две с половиной минуты.

В одном из внутренних дворов состоявшего из типовых многоэтажек микрорайона что-то происходило. Там стояла «скорая» и две полицейские машины с включенными мигалками. Мария припарковалась рядом.

– Самоубийца, – доложил увидевший удостоверение сержант-водитель и показал наверх. − Сверзился с восьмого этажа.

Несмотря на поздний час, вокруг все же стояли несколько жильцов дома. Два равнодушных санитара охраняли труп на асфальте, уже прикрытый от нескромных глаз простыней. Райская присела на корточки и откинула край. Судя по всему, погибший ударился головой – вместо лица была кровавая маска. Но она узнала его по длинной гриве темных волос и татуировок в виде спиралей, которые были набиты на каждом из плеч. Гуру Бирюков умер, так и не выдав свои тайны.

Глава восемьдесят седьмая

В Управлении невыспавшийся, с кругами вокруг глаз, злой как собака, Неделин сидел напротив Райской и Кротова и остервенело ругался.

– Самоубийство! – саркастическим голосом произнес он, устав материться. – Да эта гнида была способна на самоубийство не больше, чем чугунная сковорода!

Его коллеги молчали, потому что сказать им было нечего. Следов борьбы в квартире Бирюкова было не обнаружено, но прибывший позже Кротов первым делом по-собачьи принюхался к обоям. Он не ошибся. Чуть заметный горький запах тлеющих листьев был ему хорошо знаком. Он запомнил его со времен дела питерских сбытчиков марихуаны, лет пять назад. С тех пор запашок ничуть не изменился. И с чего бы ему меняться? Сырье и обработка такие же. Чужих отпечатков пальцев на рамах и ручке двери обнаружено не было. Отработка жилого сектора на этот раз ничего не дала.

Увидев, что они сидят в комнате расследований, Фирсов закончил отдавать распоряжения одному из полицейских в форме и жестом велел им следовать за ним в конец комнаты. Он остановился перед столом, на котором стоял ноутбук, несколько секунд печатал и повернулся к ним.

Евгений и Мария рассматривали несколько фотографий тела Бирюкова, а также несколько скриншотов, сделанных с камеры наблюдения.

– А видео у тебя тоже есть? – спросила Мария.

– Есть, но наши эксперты говорят, что оно отвратительного качества и разглядеть на нем толком ничего невозможно.

– В комнате еще нашли таблетки, метамфетамин, – отметил Кротов. – в крови покойного тоже обнаружены следы наркотиков.

– Естественно, – сказал Марат. − Что мы можем сделать?

− Судмедэксперт выдвигает версию о несчастном случае, что Бирюков обкурился, обдолбался до глюков и вывалился из окна, − размышлял Фирсов, − но его смущает одна деталь: все тело сильно искарежено от удара о землю, а на руках никаких повреждений, хотя даже при сильном наркотическом опьянении человек инстинктивно выставляет руки перед собой. Получается, он падал уже без сознания.

− Как раз если он был сильно обдолбанный, то он мог не понимать, где находится, − отметила Мария, − да и выпасть из окна в таком состоянии легче легкого.

Неделин приложил руки к голове и закрыл глаза.

− Они заткнули ему рот, – сказал он себе, опустошенный. − Они были быстрее нас.

Кротов молчал, хотя тоже был уверен, что Бирюков убит. Ему нетрудно было представить, как некий человек бьет по голове Бирюкова чем-то тяжелым, а затем выталкивает бездыханное тело из окна… Может, было так, может, иначе.

– Мы получили распечатку телефонных звонков мобильного телефона Бирюкова, − Мария взяла лист бумаги, − ему звонил Ионов, а также поступил звонок, который нам определить не удалось: номер начинается на три семь девять, а это код Ватикана. Вряд ли гуру разговаривал с Папой Римским.

− Разве что услышать в подробностях о культе Анастасии, − усмехнулся Фирсов, − больше звонков не было?

− Нет, ни на его телефон, ни с него. Сим-карта новая, активирована была сегодня утром.

− Барсуков мне намекнул на возможную утечку информации из нашего ведомства, − тихо сказал Яков Михайлович, обведя глазами помещение, − что же, и это возможно. Значит, так: вызовем на допрос Латыпова, а вы, Евгений, поезжайте в караимскую общину, узнайте, чем она «дышит», какие последние новости. Если хотите, сами вручите Всеволоду Латыпову повестку. В общем, пообтирайтесь там, может, что-то новое и узнаете.

Глава восемьдесят восьмая

Прокуратура Симферополя

Перекур в прокуратуре превратился в импровизированную консультацию. Когда Неделин закончил говорить, в пластиковом стаканчике, наполненном на палец холодным кофе, который держал в руке Андрей Маценко, плавали шесть окурков. Марат воспринял это как добрый знак: если бы зампрокурора показалось, что он теряет время, то прервал бы Марата на первой же сигарете.

– Таким образом, вы хотите превратить Валерия Ионова из свидетеля в подозреваемого, – произнес Маценко.

– Именно так.

Маценко обернулся и посмотрел на городское движение. Он обдумывал информацию, полученную от майора.

– Кроме вас, кто-нибудь еще знает об этом и о ваших подозрениях? – нейтрально спросил он, не оборачиваясь.

– Да. Мои напарники из УВД Симферополя Райская и Кротов, и мой заместитель старший лейтенант Эркенов…

– Я понял. Кто еще?

– Полковник Фирсов также знает об этом и попросил моего заместителя Павла Эркенова выяснить, не было ли других связей между Гурджиевой и Ионовым, помимо университетских отношений.

– Есть ли в биографии Ионова темные пятна?

– Доценту не в чем себя упрекнуть, если исключить разрушившие его карьеру слухи, согласно которым он вступал в сексуальные и романтические отношения со школьницами и студентками.

– Вы работаете в отделе нераскрытых дел, – проронил Маценко, переводя разговор в другое русло. − Как вы считаете, есть ли какая-либо связь между делами семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов? Я имею в виду не только церемониал, который мне кажется идентичным.

– По моему мнению, а также по мнению полковника Фирсова и подполковника Барсукова, который в настоящее время находится в отпуске, но в прошлом занимался подобными делами, речь идет об убийстве по подражанию.

– Будьте понятнее.

– Мы думаем, что кто-то хотел обвинить неоанастасийцев, и в частности Дмитрия Бирюкова, инсценировав те же ритуальные обстоятельства, что и в предыдущих убийствах. Убийство Гурджиевой имеет более садистскую составляющую: я имею в виду, в частности, синяки от ее избиения, которые полностью отсутствуют в двух старых нераскрытых делах.

– Вы сказали, что во время разговора с Кротовым Ионов проявил неприязнь к Бирюкову, граничащую с ненавистью.

– Именно так. И как я сказал, что именно он предложил нам пойти и провести разведку на Гурзуфском перевале, когда Бирюков еще не был пойман.

– А его жена солгала вашим коллегам сегодня утром.

– В этом нет никаких сомнений.

Зампрокурора разочарованно выпустил струйку дыма и сказал:

– Скажу честно: единственный конкретный элемент, на который вы обратили мое внимание, это то, что Ионов владел конфиденциальной информацией, относящейся к расследованию. Все остальное зыбко. Это все догадки и только косвенные доказательства.

Неделин развел руками.

– Однако, – продолжал он, обращаясь к майору, – в прошлый раз, когда мы строго придерживались процедуры, было потеряно драгоценное время, и это, возможно, способствовало убийству этой девушки. Если бы я был менее щепетилен, возможно…

Марат понимал, что это может еще долго-долго тяготить зампрокурора, как таинственный, рассеянный гость, вселяя в него яд раскаяния и вины.

– У меня есть дочь почти того же возраста, что и Гурджиева. Она учится в МИФИ и… В последние несколько часов я много думал о ней, и о том, что…

– Могу себе представить, Андрей Юрьевич, – вмешался Марат, видя колебания зампрокурора.

– Поэтому я хочу довериться вашей интуиции и интуиции ваших коллег. Я собираюсь подписать заявление на прослушивание и наружное наблюдение. Я буду говорить об этом непосредственно с полковником Фирсовым, чтобы мы могли действовать как можно быстрее.

Неделин почувствовал, как чувство поражения внезапно испарилось, унесенное волной адреналина.

– Я также собираюсь распорядиться заглянуть в его социальные сети, просмотреть записи телефонных разговоров и отследить перемещения вашего фигуранта через терминалы, к которым подключается его мобильный…

– Да-да, – закивал головой Марат.

– Кто формально ведет дело? Фирсов? Вы? Вполне можете присвоить Ионову статус подозреваемого. С другой стороны, проводить обыск и вызывать их с женой на допросы преждевременно. Мы только потеряем стратегическое преимущество. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы вы и ваши коллеги нашли более убедительные доказательства в пользу вашей теории. Это все, что я могу сделать, майор.

– Большое спасибо.

– Не благодарите меня… Такое варварское преступление… Пойдемте, я подпишу бумаги, и мы сможем жить дальше.

Маценко утопил последний окурок в смолистой жидкости и улыбнулся.

Глава восемьдесят девятая

УВД Симферополя

Убийство Дианы Гурджиевой прервало почти пятимесячный период, в течение которого на полуострове не было совершено ни одного убийства. Затишье позволило следователям убойного отдела передохнуть и завершить старые дела; некоторые даже потеряли связь, забыв о том, насколько напряженной и обременительной является работа над «горячим делом».

Фирсов не спеша читал отчеты экспертов. Три часа назад он созвал совещание со всеми сотрудниками следственного отдела, на котором проинформировал своих подчиненных о последних событиях и распределил роли между сотрудниками убойного отдела и остальными полицейскими.

Чтобы оптимизировать время, он разделил команду на три небольшие группы: первая будет продолжать расследование убийства Гурджиевой, чтобы распутать все концы и найти возможных соучастников помимо Бирюкова (поскольку это все еще было официальной и основной версией); вторая будет заниматься обстоятельствами смерти гуру; третья, по сути неофициальная, изучала версию, отличную от той, по которой Бирюков был признан виновным в убийстве девушки. В эту группу входили Кротов и Райская, только что вернувшиеся в помещение отдела после полуторачасового пребывания в кабинетах криминалистов и специалистов по информационным технологиям, в сопровождении человека, которого Фирсов взял из отдела по работе с пропавшими без вести, – Валентина Фертикова, который должен был помочь им в проведении исследований и анализе записей.

Когда Фирсов увидел двух коллег, временно освобожденных от обязанностей по архивным делам, он жестом велел им подойти.

– Как все прошло? – спросил он.

– Хорошо. Мы уже начали мониторинг мобильных устройств мужа и жены. Если вы согласны, Фертиков потратит несколько часов на анализ социальных сетей профессора, чтобы посмотреть, сможет ли он найти прямую связь с девушкой, – предложил Евгений.

Шеф кивнул: после общего совещания со специальной группой он провел вторую, гораздо более узкую встречу с Райской, Кротовым и Неделиным, которые настояли на том, чтобы два сотрудника исследовали след доцента, предоставив им свободу действий.

– Вы координируете свои действия с Фертиковым. Вы действительно считаете, что Ионов причастен к убийству?

– Пока рано говорить… – ответила Мария между делом. − Но он знает и что-то скрывает. В этом нет никаких сомнений.

– Павел Эркенов работает над кругом друзей Дианы, – пояснил Евгений. − Он пытается выяснить, известно ли им о какой-либо связи между доцентом и девушкой.

– Превосходно. Мария, ты общалась со своим информатором в университете?

Райская кивнула.

– Судя по всему, ректор очень серьезно отнесся к вопросу неформальных взаимоотношений Ионова со студентками. Похоже, что ему уже предложили найти другую работу после окончания этого семестра. Он отказался от любой работы в университете, даже временной… Так что через несколько месяцев он останется без работы. Кто знает, хватит ли у него смелости сказать об этом жене…

На периферии своего поля зрения Фирсов заметил, что за ними наблюдают другие сотрудники. Это напомнило ему о другом задании, которое он поручил двум коллегам: быть начеку и выяснить, кто из их отдела организовывает утечку информации.

– Что-нибудь новое по другому вопросу? – спросил он, понизив голос.

– Не сейчас, – ответила Мария.

– Хорошо. Смотрите в оба, я настаиваю… Мне генерал дышит в затылок по поводу этих СМИ.

Фирсов передал им распечатанный список с именами и временем работы агентов в штатском, которым он поручил следить за Ионовым.

– Вы отвечаете за поддержание связи с ними и сбор их отчетов, – сказал он им.

– Большое спасибо, шеф.

– Хочется надеяться, что это не пустая трата времени и ресурсов.

– Есть новости об Илье? – спросил Евгений.

– Не так уж и много. Он почти безнадежен. Остается надеяться на чудо.

– Хорошо.

– Вот что еще… – пробормотал Фирсов, смутившись.

Оба коллеги взглянули на него.

– Будет дополнительное служебное расследование по факту стрельбы…

Евгений замер. По тому, как быстро напряглись мышцы его лица и как нервно дрогнуло веко, коллеги поняли, насколько он был раздражен новостью.

− Дело в том, что вы могли попасть в посторонних лиц, находившихся в помещении…

− Это в кого же?

− В Бирюкова…

– Черт…, – прокомментировала Мария, протягивая руку, чтобы погладить партнера, как бы извиняясь за эту новость. − Простите, но…

Евгений отпихнул ее и удалился, сказав, что пора заняться социальными сетями доцента.

Фирсов кивнул и посмотрев на Марию прошептал:

– Не повезло. Муторные процедуры ему предстоят…

Глава девяностая

Крымская глубинка

Михаил Латыпов бродил по брошенной маленькой крымской деревушке. Убедившись, что лачуга нежилая, он открыл замок и вошел внутрь. Он осмотрел домик, держа в руке нож, и, убедившись, что остался один, закрыл его и позвал Эстер, которая ждала его снаружи.

– Хорошо ли это? – спросила девушка.

Михаил кивнул. Он нашел электрический щиток, и, к его удивлению, когда он щелкнул выключателем, дом осветился, словно средь бела дня.

Подростки радостно засмеялись. Мальчик выключил все лишние лампочки, чтобы не привлекать внимания посторонних, хотя и выбрал для этого уединенный дом за пределами деревни.

– Как ты думаешь, горячая вода тоже есть? – спросила Эстер.

– Есть только один способ узнать это, – ответил Михаил, раздевая ее.

* * *

Горячий душ смыл с них всю влагу, накопившуюся за ночь, проведенную верхом на лошадях и бегство по знакомым с детства тропам и гаревым дорогам. Когда до деревни Латыповых оставалось около двадцати километров, Михаил при первой же возможности угнал пастуший мопед, бросив жеребенка на произвол судьбы. На рассвете они спрятались в пустынном загоне и проспали почти весь день, а с наступлением ночи снова отправились в путь. Когда они проезжали через одну из деревень-призраков в глубинке, Михаил, уставший от езды, решил остановиться и найти подходящее укрытие.

Пока девушка намыливала его, молодой Латыпов думал о том унижении, которому подверг его отец: он запомнил его на всю жизнь и ненавидел Всеволода за то, как тот с ним обошелся.

Позже, когда они занимались любовью и уже собирались заснуть в этой странной постели, Эстер прошептала ему:

– Еще вчера ты и слышать не хотели об отъезде. Что заставило тебя передумать?

Михаил вспомнил приказ, отданный ему отцом, и почувствовал, что его кровь похолодела.

– Я подумал о том, что ты сказала, и понял, что ты права. Я тоже хочу увидеть море, – солгал он, поглаживая ее по волосам.

– Что нам теперь делать?

– Они будут искать нас. Лучше затаиться на несколько дней.

– Здесь?

– Почему бы и нет? Потом, когда все успокоится, мы сможем отправиться в Севастополь, а оттуда сесть на первый корабль, идущий на материк.

Эстер возбужденно засмеялась.

– Я не могу ждать, – сказала она, ее глаза закрылись от усталости.

Через несколько минут она уже спала на нем.

Михаил, в свою очередь, не мог найти покоя.

Суровый взгляд отца, казалось, следил за ним.