Текст книги "Тени древней земли (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава пятьдесят четвертая

Крымский природный заповедник, окрестности Алушты

Федор Марьенко был одним из тех людей, которых редко можно встретить в плохом настроении. Более того, он обладал бесценным даром вселять оптимизм и сочувствие в окружающих, благодаря неудержимой природной иронии и бесформенной, постоянно взъерошенной массе волос, придававшей ему комичный вид.

В то утро, как только он закончил пить кофе с Максимом, другим гидом, работавшем в заповеднике, он взглянул в компьютер – обрадовался отсутствию школьных экскурсий – и вышел из центра для посетителей, пошутив по дороге над Георгием, своим коллегой с двумя дипломами, магистром и доктором наук, который, однако, отвечал всего лишь за бар в зоне общественного питания, и сев в свой джип, поехал к таврскому святилищу в каньон для обычного осмотра перед открытием территории для посетителей.

Этот осмотр местности стал рутинным с тех пор, как несколько месяцев назад группы неоязычников с острова начали посещать святилище в сумерках для «празднования» дионисийских обрядов, нанося ущерб античному памятнику путем разжигания костров и захламления зала. Просьбы Марьенко и его коллег о ночных патрулях не были приняты во внимание руководством, который, разумеется, не располагал деньгами; то же самое касалось и установки системы видеонаблюдения.

Каньон Шан-Кая-Кобасы представлял собой живописное ущелье, расположенное на восточной окраине Караби-яйлы. Свое происхождение каньон брал от озера Когей, ниспадающий водоток которого когда-то и образовал Шан-Кая-Кобасы, устремляясь вниз по обрывам Караби.

Длина ущелья до обрывов составляет примерно 100–150 метров. Скалы по сторонам каньона так близко находятся друг от друга, что многим туристам постоянно хотелось попробовать удержаться в распор между ними. Ниже каньона Шан-Кая-Кобасы расположена пещера с таким же названием.

Шан-Кая-Кубасы – пещера карстового происхождения на склоне Караби на северо-востоке с двумя входами, огибает узкое отвесное ущелье в форме подковы на склоне горы Шан-Кая.

Миновав развалины Бай-Су, Федор поехал прямо, минуя поляны и опушки, любуясь горными пейзажами. Наконец, сначала по тропе, потом через небольшой лес, росший вдоль оврага, он добрался до скал и вышел из джипа – дальше проехать было нереально.

В тот день в тишине, царившей в овраге, было что-то сверхъестественное. Марьенко ощутил в благоухающем воздухе незаметную зловещую вибрацию, которая наполнила его странным чувством тревоги.

«Вот увидишь, что эти сумасшедшие вернулись сегодня ночью, чтобы устроить балаган», – сказал он себе, проклиная – и уже не в первый раз – ущелье Шан-Кая-Кобасы, археологический объект, популярный среди туристов, пещеру, где располагалось таврское святилище.

Он миновал различные природные заграждения – каменные глыбы, полностью заплетенными плющом и мхами. Плющи здесь были хозяева – они были всюду: на камнях, на земле, на деревьях. С ветвей они свисали, как тропические лианы, не хватало только скачущих обезьян и попугаев, и тогда можно было бы всерьез поверить, что за следующим поворотом проглянет из-за листвы затерянный город майя. Вскоре он наткнулся на нечто любопытное.

Наклонившись над каменной дорожкой, он внимательно рассмотрел куклу, похожую на пугало, высотой около метра, с неясным антропоморфным обликом; манекен, похоже, был сделан из засушенных стеблей цветов и мелких растений. Кто-то положил его на тропу, ведущую к священной пещере.

С нехорошим предчувствием Марьенко поднялся на ноги и направился к расселине.

Менее чем в десяти метрах он увидел ее.

Манекен стоял с поникшей головой у порога пещеры, недалеко от входа, ведущего в зал, где в античные времена совершались жертвоприношения животных и обряды, требовавшие использования воды.

Федор несколько раз вскрикнул, как будто стал жертвой миража.

Но сколько он ни моргал, человеческая фигура оставалась на месте, стоя на коленях, словно в молитве, укутанная в ткань, похожую на плед, руки у нее были связаны за спиной, лицо скрыто пластиковой маской с кривыми козлиными рогами.

Набравшись смелости, он медленно подошел и, увидев почти сухую лужу крови рядом со старым каменным желобом, вокруг которого суетились мухи, резко обернулся и прижал руку ко рту. По изгибам обнаженного тела под пледом и длинным черным волосам, торчавшим из-под маски, он понял, что это девушка.

– Господи боже… – пробормотал он, его сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали.

Одолеваемый тошнотой, он побежал в сторону дороги.

Пробежав несколько десятков метров, он достал мобильный и набрав номер, начал кричать.

Глава пятьдесят пятая

Пещера Шан-Кая-Кобасы, южный Крым

Евгений и Мария нагнулись, чтобы пролезть под лентой, обозначавшей место преступления, а затем подняли ее для Романа Барсукова. Подполковник оставил свою трость в машине, резко сказав, что она ему не нужна; Евгений подумал, что ему, наверное, стыдно показываться в таком виде перед своими бывшими коллегами из Управления, и не подал ему руку, когда заметил, что он с трудом карабкается по камням, чтобы не смущать его.

Втроем они расписались в протоколе, надели перчатки и калоши, чтобы ничего не испортить. Треск полицейских раций и шум людей, столпившихся вокруг тела, стали своеобразным саундтреком к их мыслям.

Евгений поднял голову: вход в пещеру находился на уровне высоты пятиэтажного дома. Труднодоступность территории должна была превратить жизнь техников-криминалистов в ад, увеличив продолжительность исследований.

Трое полицейских молча направились наверх по каменной дорожке к кругу, образованному их коллегами – в форме. В небольшом белом шатре, наскоро возведенном наверху в пещере, толпились техники в комбинезонах, которые каталогизировали предметы, найденные при первичном обследовании. Эксперты снимали все происходящее на камеры, а фотограф крутился вокруг старшего офицера, запечатлевая каждую деталь, на которую он обращал их внимание.

Полицейский в форме заставил их ждать несколько минут. Барсуков воспользовался этой возможностью, чтобы вдали от людей из экспертной группы из Симферополя поближе рассмотреть некую антропоморфную куклу, сделанную из сушеных трав. Он сфотографировал ее на свой смартфон, что-то бормоча себе под нос.

– Ты в порядке, Роман? – спросила Мария.

Подполковник кивнул. Его худое лицо было окаменевшим от страдания. С тех пор как за ним приехали после звонка Фирсова, Барсуков почти не открывал рта, мучаясь чувством вины за то, что не смог предотвратить это убийство.

Евгений увидел внизу в нескольких десятках метров от себя человека в дорогом костюме, который, судя по его гримасам и нервной жестикуляции, был поглощен высоковольтным телефонным разговором.

Начальник отдела, подумал Евгений. Может быть, кто-то еще выше.

В конце концов, сотрудник пропустил их, и все трое направились к священной пещере.

Кротов пожалел, что не принял противорвотное средство, которое предложила ему Мария, когда они еще находились в машине: она заподозрила, что коллега хочет проверить его хладнокровие как полицейского – и отказался. На самом деле Мария была просто проницательна: одно дело – увидеть фотографии убитого таким образом человека, какими бы жуткими они ни были, и совсем другое – обнаружить их в нескольких метрах от своих ног, под роем мух, с запахом крови, от которого щиплет ноздри.

Над девушкой склонился судмедэксперт, проводивший предварительный осмотр: через респиратор он диктовал свои первые наблюдения помощнику, который записывал их, отмечая в блокноте некоторые детали.

Любое замечание о смерти было само собой разумеющимся: культовая сцена говорила сама за себя.

Барсуков огляделся.

– Схема ритуала та же, что и при других убийствах… Такое ощущение, что я вернулся в прошлое, – пробормотал он, как бы про себя.

Евгений услышал его вкрадчивый голос.

– Есть ли что-то, что выделяется на фоне предыдущих убийств?

Барсуков внимательно осмотрел периметр, затем вернулся взглядом к жертве.

– Я так не думаю.

Мария оглянулась.

– Остатков костра нет, – вмешалась она, продемонстрировав отличную фотографическую память.

– Это правда, – сказал Барсуков. – Но здесь трудно его развести.

– А вот и Неделин, – объявил Евгений двум своим партнерам.

К ним вскарабкался майор в сопровождении Павла Эркенова, своего помощника. Евгений подумал, что он выглядит лет на десять старше.

– Они еще не сняли с нее маску, – сказал Неделин.

В его словах промелькнула слабая надежда, словно еще оставалась крошечная возможность развеять подозрения, которые становились очевидными.

Никто ему не ответил. Все они думали об одном и том же. Об одном и том же человеке.

Евгений рассматривал пышную растительность, окружавшей скалу, на котором располагалось святилище: скала была декорирована плющами и папоротниками. Сверху ущелье Шан-Кая-Кобасы было похоже на замкнутый двор старого, знакомого по советским фильмам, многоквартирного дома. Он пытался понять, каким путем убийца добрался до священного места, предположительно с жертвой на спине.

– Полагаю, он приехал на автомобиле, а затем тащил ее наверх – сказала Мария ему.

Она также обдумывала возможный маршрут.

– Именно.

– Это многое говорит о преднамеренности, – продолжила Мария. − И о нашей невезучести.

– Кто нашел тело? – спросил Барсуков, нарушив молчание.

– Вон тот парень, которого допрашивают ваши коллеги. Он работник заповедника, который совершал обход местности, – сказал Эркенов. − Он в шоке.

– Он быстро оправится, причем с процентами. Когда печати будут сняты и пресса услышит об этом деле, это место станет театром туризма ужасов, – с отвращением сказала Мария. − Они наверняка сделают на этом убийстве целое состояние.

– Человек внизу – Андрей Маценко, заместитель прокурора, который открыл дело об исчезновении, – сказал Неделин, указывая на небольшую группу полицейских. − Возможно, он захочет поговорить и с вами.

– Вот и все. Они снимают маску, – сказала Мария.

Они подошли ближе.

Судмедэксперт и один из полицейских сняли корону из листьев, возложенную на голову жертвы, и с помощью специнструментов отодрали маску, открыв синюшное лицо, опухшее и с кровоподтеками.

– Кто-нибудь знает ее? – спросил полицейский.

По его южному акценту Евгений подумал, что возможно, он родом с Кубани.

– Мы, – сказал Неделин, собравшись с духом.

Он подошел к жертве, взял ее за правую руку. Опустившись на колени, он посмотрел на распухшее лицо, испещренное пятнами свернувшейся крови.

– Тот, кто ее убил, предварительно прибил маску ей к лицу, – сказал судмедэксперт, сопровождаемый тихим ругательством Неделина.

Евгений заметил, что Мария шепчет что-то вроде молитвы.

Глаза Барсукова были влажными, а когда он увидел мрачный взгляд, которым Неделин обменялся с Эркеновым, по лицу старого следователя покатились две слезы.

– Она сильно помята, но я думаю, что это она, – вздохнул Марат.

– Вы уверены? – спросил Маценко, который вышел вперед, чтобы засвидетельствовать опознание.

– Да, это она… – подтвердил Павел Эркенов через несколько секунд. − Это Диана Гурджиева…

Глава пятьдесят шестая

Пещера Шан-Кая-Кобасы, южный Крым

Райская и Барсуков удобно расположились на широких камнях по обе стороны тропы рядом с пещерой. После опознания Дианы Барсуков почувствовал некое беспокойство. Кротов и Райская успели удержать его, прежде чем он рухнул на землю.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы вас осмотрели? – снова спросила Мария, указывая на машину скорой помощи внизу.

– Нет, я в порядке. Это было временно. Мне уже лучше. Мне просто нужно немного отдохнуть.

Кротов был разделен: он хотел бы задать ему десятки вопросов, зная, что Барсуков – единственный следователь, присутствовавший на всех трех местах ритуальных преступлений. Не говоря уже о том, что он был единственным, кто непосредственно общался с Дмитрием Бирюковым, который неожиданно стал главным подозреваемым в убийстве Дианы. Но он боялся, что привлечение Романа Игоревича к расследованию изменит его психику, которая и так была нарушена из-за его болезни; как будто этого было недостаточно, они с Райской обещали Регине Барсуковой не допускать ее мужа к расследованию ради его же блага.

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Барсуков, отбросив свою нерешительность. − Просто спросите меня, чего вы хотите.

Евгений наблюдал, как его напарник разговаривает с Фирсовым, Неделиным и Маценко внизу, в ста метрах от него. Ему пришлось проявить личную инициативу, что могло поставить его в неравное положение с Райской.

«Тебе все равно, это слишком важно, чтобы узнать его впечатления на месте», подумал он.

– Что вы думаете, Роман Игоревич? Стиль убийства кажется мне одинаковым, не так ли? – наконец спросил он.

После опознания судмедэксперт снял с Дианы накидку, обнажив радиальный разрез, сделанный кончиком ножа в середине спины молодой женщины. По словам Барсукова, эта деталь никогда не появлялась в газетах.

– Да, но в этом есть что-то странное. Что-то, чего я не могу вспомнить.

– Кроме того, что на этот раз нам удалось установить личность жертвы? Вы хоть понимаете, о чем идет речь?

– Насилие… Это новый элемент. Другие жертвы не подвергались жестокости. А Диана – да. Кто-то пришел за ней… Это единственный диссонирующий момент, если мне не изменяет память.

– Кукла, которую вы сфотографировали… Что это? Кажется, она фигурировала и в других убийствах.

– У древних тавров она символизировала дух, который, как считается, обитает в священных пещерах.

– Значит, это связано с определенным культом?

– Именно так. Некое божество, которым сегодня принято пугать детей, но которое в прошлом, согласно анимистической религии тавров, считалось могущественным и страшным подземным божеством, одной из многочисленных разновидностей Великой Матери Средиземноморья. Как видите, мы всегда к этому возвращаемся.

– Можете ли вы подтвердить, что она была найдена и на других телах? – спросила Евгений.

На самом деле он уже знал ответ, изучив материалы: он просто пытался проверить умственные способности своего коллеги.

Подполковник приложил руки к вискам и энергично их помассировал. Казалось, он был в беде.

– Роман Игоревич?

– Да, я думаю, что это было и в семьдесят восьмом, и в восемьдесят девятом. Мы нашли этих кукол рядом с местом убийства.

– Хорошо… Помимо ударов, есть ли что-то еще, что выделяется?

– Да, но я не могу понять, в чем дело, – признался подполковник, и голос его дрогнул, показав всю его эмоциональную и интеллектуальную хрупкость.

– Не волнуйтесь, – мягко сказал Евгений, положив руку ему на плечо и стараясь, чтобы у него не создалось впечатления, что он его жалеет; он чувствовал себя виноватым за то, что спросил его. − Это к вам вернется.

Барсуков покачал головой.

– Нет, есть еще кое-что очень важное… – пробормотал он, уставившись в пространство. − Но это ускользает от меня…

– Не беспокойтесь ни о чем. Я уверен, что на этот раз мы его поймаем, кем бы он ни был, – сказал Евгений, вставая. − Дайте мне минутку. Я спрошу, можем ли мы перенести наш временный лагерь вниз, пока эксперты не выгнали нас.

Он сделал несколько шагов в сторону, но слова Барсукова заставили его остановиться.

– Я не знаю почему, но человек, который это сделал, не тот, кого я искал все эти годы, – категорично заявил Роман Игоревич.

Глава пятьдесят седьмая

Симферополь

Назад вся группа добиралась на служебном микроавтобусе. Высадив Романа Барсукова у его дома и перекинувшись парой слов с его женой, оба полицейских доехали до жилища Евгения. Когда они вышли, то молча направились к дому Кротова. Они оба не могли избавиться от напряжения, накопившегося при работе в каньоне. К этому добавилось чувство вины за смерть девушки; по какой-то непонятной причине они чувствовали себя глубоко ответственными, несмотря на то, что только пощупали поверхность ее дела.

– Что ты сказал Регине? – спросила Мария, включив свет в квартире.

– Правду. Что это Фирсов хотел втянуть его во все это и что обнаружение тела его расстроило. Что если бы это зависело от нас, мы бы не стали его впутывать.

– Это ложь, – произнесла Мария с циничной улыбкой на губах.

– Я переживу это, – ответил Кротов.

– Как она это восприняла? Судя по тому, как она посмотрела на меня, когда мы с ней поздоровались, я бы не сказала, что очень хорошо.

– Нет. Она хотела покончить со всем этим, а теперь прошлое возвращается и мучает ее мужа. Для нас это нормально, нам приходится иметь с этим дело не более нескольких часов. Но ей приходится иметь с ним дело весь день. Если эта история с Дианой заставит ее сойти с ума, ей придется собирать осколки своей психики.

– В конце концов, он оказался прав, – призналась Мария.

– Когда все считали его сумасшедшим. В том числе и мы.

– Говори за себя. Я никогда так не думала.

– Но ты хотела закрыть дело любой ценой, – возразил Евгений.

– Это уже другая история. Я была абсолютно уверена, что за все это время у нас не было бы ни малейшего шанса раскрыть какое-либо преступление. Барсуков не в себе, но он не совсем безумен. Я сказала это только для того, чтобы посмеяться над ним.

– Идем дальше… Как ты думаешь, что будет дальше?

Мария Райская, казалось, задумалась на несколько секунд.

– То, что Фирсов пригласил в прокуратуру всех, кроме нас, означает, что мы будем отстранены от участия в расследовании. След, который был холодным, стал не горячим, а кипящим. Так что прощайте, архивные дела. За дело берется отдел убийств. Вполне возможно, что они создадут специальную группу именно для этого расследования.

– Как ты думаешь, они поставят туда и Неделина?

– Возможно.

– А что же мы?

– Они собираются отправить нас обратно в этот гребаный закуток.

– Барсуков убежден, что убийца не тот, как в других случаях, что это имитация. Кто-то вдохновлен предыдущими преступлениями.

– Подражатель?

Евгений кивнул.

– Есть вещи, которые он не помнит, но не может сказать, что это было.

– Ну, вот и полночь… Они над ней очень издевались, над этой девушкой.

– Бедняжка. Каковы твои бывшие коллеги? Серьезные ли они?

– Они – кучка мачо, напичканных тестостероном и предвзято настроенных болванов. Ни у кого из них нет достаточного опыта, чтобы иметь хоть какие-то шансы раскрыть это дело.

– Я слышал, как кто-то из криминалистов сказал, что они взяли кровь из-под ногтей девушки. Если повезет, мы сможем отследить по ней ДНК напавшего.

– Будем надеяться, что это так. Это было бы просто находкой, но я бы на это не рассчитывала. Тело всю ночь находилось под воздействием стихии. Органические вещества могли измениться.

– Если бы тебя вернули в убойный отдел, ты бы там стала работать?

– Это невозможный сценарий. Генерал Гречихин никогда этого не допустит.

– Но что, если так произойдет?

– Конечно, у меня было бы больше шансов, чем у них.

– Тогда я попробую поговорить с Фирсовым, – сказал Евгений.

Мария подавила смех.

– И как ты собираешься его убедить? – озорно спросила она.

– Что-нибудь придумаю.

– Отвали, Кротов.

– Пошла ты тоже.

Глава пятьдесят восьмая

Крымский республиканский центр судебной экспертизы, Симферополь

Первоочередная задача теперь заключалась в том, чтобы найти гуру Бирюкова. Фирсов очень четко сформулировал этот вопрос.

Кротов и Райская присоединились к полковнику в конце дня у здания центра судебной экспертизы в сопровождении Неделина, Павла Эркенова и пары человек бывших коллег Райской по отделу убийств. Чтобы ускорить процесс, Яков Михайлович попросил их сходить в архив, снять копии со всей информации о предыдущих ритуальных убийствах и отвезти их в Алушту, где проходило вскрытие, чтобы передать коллегам, которые будут расследовать это убийство и с нетерпением ожидать первых отзывов судмедэксперта. Ученый уже работал над мазками, взятыми с рук Дианы: техники упомянули о возможном ответе в конце вечера, чтобы установить, пригодны ли эти образцы для использования.

– Давно пора. Пройдемте со мной на секунду, – отрывисто сказал Фирсов Евгению и Марии, как только они подошли к нему.

Молодые коллеги обменялись молчаливым взглядом, означавшим: «Что у него на уме?»

Они прошли около ста метров и остановились за столиком бара среди студентов и преподавателей университета. Утром они попрощались, но по выражению лица полковника было видно, что прошло несколько недель бессонных ночей: Фирсов был на пределе.

– Для начала я хочу, чтобы мы сыграли в игру, – начал он, лихорадочно вращая обручальное кольцо на безымянном пальце. − Правила таковы: мы забываем определенные слова и вычеркиваем их из своего словарного запаса. Первое – «серийный убийца». Журналист бросает вам этот термин? Вы смеетесь ему в лицо и говорите, что серийный убийца это маньяк Пичужкин.

Нервными движениями полковник прикурил себе новую сигарету.

– Второй – «ритуальное убийство». Кто-то обращается к вам за разъяснениями по делу и роняет слово «ритуальное»? Вы отвечаете, что единственный ритуал, о котором вы знаете, – это шествие «Бессмертный полк», и что вы не можете дождаться весны, чтобы пойти и посмотреть, как он происходит.

Мария сверкнула дьявольской улыбкой, которая так ей шла.

– Третье – «спецкоманда». Единственная специальная команда, которую вы знаете, – это «Таврия», и вы поддерживаете сборную России… Официально специальной команды не существует, вы понимаете?

Оба сотрудника кивнули в знак согласия.

– Для СМИ это должно быть просто очередное расследование. Мы должны как можно дольше держать это преступление в тайне. Если пресса узнает, что произошло, нам конец. Я уже вижу в вечерних новостях «сенсационные» фотографии… Так что держите язык за зубами, потому что они будут использовать любые средства для получения информации.

– Понятно, шеф. Они не получат от нас ничего, кроме «Без комментариев», – пообещал Евгений.

– Вот и все. Особенно ты, Кротов. Они будут придираться к тебе, потому что ты с континента и из-за тех событий, которые ты творил в прошлом. Выгоняй их. А если они продолжат, ты их арестуешь и доставишь ко мне в кабинет, понял?

Евгений кивнул, удивленный тоном своего начальника: Фирсов не шутил. Это означало, что высшие чины уже дали о себе знать, что они навязали ему линию поведения и действий. Это было очень странно, учитывая, что тело было обнаружено всего несколько часов назад.

– На самом деле сегодня утром в прокуратуре уже была создана специальная группа, − сказал Фирсов, отгоняя дым в сторону. − Сразу скажу, что вы в нее не входите.

– Вот так сюрприз…

– Райская, сегодня не тот день, эх. Не смейте меня злить.

Мария закрыла рот, как будто это была молния.

– Как я уже говорил: Неделин в деле, как и большая часть отдела по расследованию убийств. Дмитрий Бирюков – главный подозреваемый, учитывая все улики, найденные в его доме, его криминальное прошлое и тот факт, что девушка общалась с его бандой дегенератов. ОМВД Алушты при содействии нескольких других отделов, в том числе и нашего, ведет широкомасштабные поиски. Это вопрос нескольких часов. Мы найдем его… Проблема в том, что мы выбрали не самое удачное время для создания этой гребаной группы по расследованию нераскрытых преступлений. Мы как будто специально это сделали…

– Может быть, и так, – сказала Мария.

– Райская! – отругал ее Фирсов.

– Я не шучу…

– Она не совсем не права, – вступился в ее защиту Евгений. − Смотрите: убийца узнает, что кто-то работает с этими старыми делами, и возобновляет расследование с новым убийством, как бы бросая вызов следователям… Это не такой уж маловероятный сценарий, полковник. Даже если представить, что он подражатель, в этом есть определенная логика. Извращенная, конечно, но тем не менее логичная.

Фирсов несколько секунд барабанил пальцами по столу, размышляя над этой возможностью, которую он не учел.

– В любом случае, – продолжил он, – наша официальная позиция заключается в том, что над убийствами семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов никто не работал. Приказ сверху. Это понятно?

Оба сотрудника снова кивнули.

– Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросила Мария.

– Вернитесь к расследованию своих дел и будьте готовы к работе. Если отделу по расследованию убийств потребуется помощь в решении таких задач, как…

Мария напряглась.

– По сути, вы хотите, чтобы мы вели себя как истуканы.

Фирсов просто уставился на нее, как будто ее вырвало на стол.

Евгений положил руку на руку своего коллеги, чтобы дать ей понять, что сейчас не время вступать в словесную перепалку.

– Мы здесь, чтобы помочь, шеф, – примирительно сказал он. − Мы тоже хотим как можно скорее узнать правду. Поэтому, если мы можем чем-то помочь, мы готовы. Будь то опрос свидетелей, исследование или что-то еще – нет проблем. Вы можете на нас рассчитывать.

Мария потерла место, к которому прикоснулся Евгений, и уставилась на него.

– Илья Дейч: он будет вашим офицером по связям со специальной группой. Меня же назначили главным. Это дает представление о том, насколько высокопоставленные лица хотят, чтобы это грязное дело было завершено как можно быстрее.

– Идеально, – сказал Евгений, прежде чем Мара успела открыть рот.

– Барсуков: каким вы его нашли?

– Он очень потрясен. Он воспринял это не как победу или утешение, а как сокрушительное поражение, – пояснил Евгений.

Фирсов задумчиво кивнул.

– Помимо личности жертвы, он отметил и другие несоответствия с предыдущими убийствами?

– Избиение. То, что жертва была так сильно избита, – вмешалась Мария. − В других случаях не было никаких признаков насилия, как будто девушки пришли туда по своей воле, без сопротивления.

– Что-нибудь еще?

– Барсуков говорит, что да, но не может вспомнить, что именно, – произнес Евгений, не раскрывая пока информации о нейродегенеративном заболевания Романа Игоревича.

Райская бросила на него пристальный взгляд, но воздержалась от комментариев.

Фирсов нахмурил брови.

– OK. Дайте ему немного оправиться от шока, потом вернитесь и попробуйте снова. И если он что-нибудь вспомнит, сразу же сообщите мне… Вы принесли все материалы?

Райская постучала по кожаной сумке, в которой находились документы.

– Хорошо.

Полковник почувствовал вибрацию своего телефона и взглянул на сообщение.

– Ладно, мне нужно бежать в прокуратуру. Отнеси все это Неделину и остальным. И последнее… Теории Барсукова, его рассказы о масках и все такое. Откуда он их взял? Какой у него источник?

– Несколько ученых мужей из университета. Один, в частности, антрополог, – ответила Мария.

– Хорошо. Пойдите, поговорите с ним и попытайтесь понять, есть ли у него реальная основа для этих…

– Подождите, вы сер…

Под столом Евгений ударил коллегу ногой по голени, закрыв ей рот.

– Отличная идея, – поправилась она.

– Напишите мне об этом отчет в трех экземплярах. Один для меня лично, один для команды и один для зампрокурора Алушты Маценко. Я должен что-то дать алуштинцам, если не хочу, чтобы они были у меня на спине.

– Мы сразу же поедем, – пообещал Кротов.

Фирсов встал.

– Скажите остальным, чтобы позвонили мне, как только судмедэксперт закончит с телом.

Они кивнули в знак согласия.

– Извините, если я был немного резок. Эта история уже сильно действует мне на мозги.

Оба сотрудника смотрели, как он бодро зашагал прочь, вжав голову в ссутуленные плечи.

– Фирсов – хороший человек, но он не очень-то приспособлен к таким нагрузкам, – прокомментировала Мария. − Бедный мужчина, я ему не завидую.

– Ты меня удивляешь.

– Почему ты не сказал ему о болезни Барсукова? – ворчливо спросила Мария.

– Не знаю… Мне показалось, что это не самое подходящее время.

– Давайте проясним одну вещь, Кротов. Если мы хотим попытаться работать вместе, мы перестанем выступать с личными инициативами.

– Это не было…

– Если ты хочешь принять решение о том, как поступить с начальством, свидетелями или кем-то еще, мы сначала решим это вместе. Потому что, если ты еще не понял, это дело может стать поломать карьеру нам обоим… Если что-то пойдет не так, а я думаю, что так оно и есть, как ты думаешь, кто будет первыми двумя козлами отпущения, на которых укажет вышестоящее начальство?

– Мы, – признал его Кротов.

– Именно. А если я не буду заранее знать, что мне придется защищать твою задницу, то мы только облегчим им работу, – ехидно произнесла Райская.

Она встала и, не дожидаясь его, направилась в Институт судебных экспертиз и криминалистики.