Текст книги "Тени древней земли (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава сто пятая

Фирсов любил говорить, что руководить – значит предвидеть. Он довольно быстро набросал план операции по обыску у давнего коллеги.

Прикрепленный водитель – лейтенант Аношин сел за руль, и оперативная машина покатила тихими переулками.

Они ехали неторопливо. В фургоне динамики выплескивали наружу ритмичную песню, Кротов с Райской молчали. Эркенов уткнулся в смартфон.

Они уже подъезжали к дому Барсукова. До остановки было секунд тридцать.

– У него есть оружие? – спросил Кротов.

– Наградной ПСМ, вроде, – пожала плечами Райская, – может, что-то еще.

– Да не будет он стрелять, – отозвался Эркенов, – столько лет бок о бок.

– А что ему терять? – бросил Евгений, – ему несколько месяцев осталось.

Машина остановилась.

– Какой хороший дом! – воскликнула Райская, подходя к дверям. Эркенов и Кротов расположились по бокам.

– Итак, приступим.

Регина Львовна открыла дверь и встретила их, улыбаясь.

– Здравствуйте.

Они поприветствовали друг друга.

– Роман Игоревич дома? – спросил Евгений.

На лицо женщины легла тень.

– Он уехал еще вчера утром.

− Куда?

− Он не сказал.

– Э-э… – начал Павел, смутившись.

– Я догадывалась, что вам нужно поговорить о деле, – оборвала его Регина, глядя на папки, которые Мария держала в руках.

– У нас есть ордер на обыск в вашем доме, – произнес Кротов, – вот постановление.

– Не поняла, это как-то связано с убийством, не так ли?

Полицейские кивнули в знак согласия.

– Пройдемте лучше в дом, − вздохнул Эркенов.

Ничего не понимающая Регина Львовна поплелась за ними.

Она уселась в добротное кресло с высокой спинкой за стол. Взгляд ее был устремлен в пространство. Переглянувшись, Евгений с Марией приступили к обыску.

* * *

После двух, вернувшись в Управление, Евгений направился непосредственно к Фирсову. Постучав, он отворил дверь в кабинет, и полковник молча сделал пригласительный жест рукой. Кротов откашлялся и начал:

– Здравствуйте, Яков Михайлович, наш группа недавно прибыла из дома Барсукова…

– Здравствуй, Евгений. Садись…

Фирсов разлил по чашкам горячий кофе.

– Я бы хотел обсудить план предстоящих операций по делу Барсукова и по другим вещам, касающихся убийства.

– Пей, давай, − полковник начал разговор первым, − в доме в Белогорске новая находка. Нашли кувалду, которой, по всей видимости, прибивали маску к лицу Гурджиевой. Отпечатков на ней не обнаружено, но следы крови есть, и их немало. Ждем результатов экспертизы.

− Да, дела, − выдохнул Евгений, − мы же нашли обрывок рецепта на санапакс – завалился за ящичек в столе и его прижало к задней стенке. Когда вытаскивали ящички, он и выпал. Да еще и Регина Львовна подтвердила, что муж принимал сильнодействующие препараты. Сейчас Эркенов выясняет в аптеке, получал ли Роман Игоревич именно те, следы которых нашли в крови Латыпова. Сейчас все компьютеризировано, надеюсь, скоро получим результаты.

− Как Регина Львовна? – тихо спросил Фирсов.

− Ей плохо стало, когда до нее дошла суть, что мы подозреваем ее мужа в убийстве. Райская вызвала ей «скорую». Возможно, сердечный приступ.

− Как думаешь, где он может скрываться? – полковник допил кофе и покосился на Евгения.

− Без понятия, − пожал плечами Кротов, − возможно Ионов знает. Но вряд ли он что-то скажет.

− Да уж, сегодня нам ничего не удалось от него добиться, − хмыкнул Яков Михайлович.

Какая-то расплывчатая мысль пришла в голову Евгению, и он сказал, чтобы как-то закончить разговор:

– Яков Михайлович, а можно затребовать то давнее дело, по которому проходил Ионов? Вроде он там затевал с малолетками…

– Да, припоминаю что-то. Но мне кажется, материалы дела перевезли в Украину. Закрытые дела вывезли на материк еще на стыке тринадцатого и четырнадцатого годов. Приказ был из Киева.

– А у вас, Яков Михайлович, остались связи в МВД Украины? – тихо спросил Евгений.

− Слушай, Кротов… − откинулся на спинку кресла шеф, – У нас и так достаточно улик против доцента.

– Так значит есть? В Киеве? И возможно прислать по интернету скан материалов дела? Неофициально?

Полковник вспыхнул.

– Черт побери, Евгений! Да, есть. И мне проблемы не нужны. Меня и так подозревают в сливе служебной информации нашему… противнику. Я… А я не знаю, что мне делать. Для меня работать, значит добиваться цели, побеждать, терпеть поражения, получать по носу – все, что угодно – только не заламывать в отчаянии руки. И я не хочу давать своим недругам повод для рапортов наверх с целью занять мое место. А таких немало, имей в виду! Я хочу работать и работать здесь, в Крыму. Точка.

Но Евгений видел, что он сам себя уговаривает, что он не уверен, что именно так надо, а не иначе. И поэтому, чиркнув на бумаге несколько слов, тихо сказал:

– В общем, вот моя электронная почта. Пусть отправляют, если будет такая возможность. Но если вы считаете, что нецелесообразно… – он замолчал, потому что увидел, что Фирсов спрятал бумажку в ящик стола.

– Иди, работай, − выдохнул он.

* * *

Огромная полированная поверхность стола в архивной комнате уже была почти полностью закрыта материалами по делу Барсукова. Евгений сидел и изучал его тетрадь с записями про давние убийства семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов.

Под вечер появился Неделин. Выглядел он не лучшим образом – уставший, потрепанный.

– Привет. Что нового? – спросил Евгений.

− Я все проверил: Барсуков получал по рецепту тизерпин, санапакс и димедрол. Вся информация проверена.

– Ты был чертовски эффективен. Молодец, правда.

– Брось. Мне кажется, что как раз вы с Марией проделали образцовую работу.

– Маценко дал нам серьезный толчок. Без его помощи и поддержки мы бы так и остались там, откуда начали.

– Есть одна вещь, которая меня беспокоит, – сказал Марат.

– Что такое?

– Мне полчаса назад сообщил наш агент в общине караимов, – продолжил он. – Барсукова видели в селе вместе с братьями Латыповыми. Они все вместе вышли из дома старого Бабакая и затем куда-то уехали на джипе. И еще: одна женщина из клана Латыповых сообщила, что на днях в деревню привезли сбежавших оттуда подростков – Михаила и Эстер; и по ее словам, родственники очень неласково обходились с Михаилом.

Евгений и Марат обменялись взглядом, затем питерец посмотрел в окно. Он понял, что это первый настоящий осенний день с тех пор, как он приехал на полуостров. На небе сгущались грозовые тучи. Максимум через час начнется ливень.

– Однако, – сказал он, возвращая взгляд на Неделина. – Знали бы они, кто убил их родственника.

– Что думаешь предпринимать?

– Ну, хоть номер джипа этот человек записал? – спросил Евгений.

− Да.

– Надо активизировать поиски, – пробормотал Кротов. – Старик может быть опасен.

Глава сто шестая

Наутро, Фирсов и Кротов поехали в СИЗО-1, снова допрашивать Ионова.

−Итак, жизнь продолжается. Считаешь, он все же не убийца? – Яков Михайлович прищурился на молодого коллегу.

– У нас была возможность дважды допросить Ионова, – размышлял Евгений. − Оба раза мы убедились, что у этого ублюдка буйный нрав, но он не из тех, кто умеет держать себя в руках. Совсем наоборот. Мне достаточно было довести его до предела, и тогда я понял, что он никогда не смог бы совершить убийство. Или, по крайней мере, не убийство Дианы, которое требовало тщательного хладнокровия и планирования.

– Если только он не спланировал все до мелочей, как некий запасной план, – предположил полковник.

– Когда я поставил себя на место Ионова и спросил себя, что бы я сделал на его месте, когда девушка избита, ее кровь была в моей машине и на моей одежде, а все улики указывали на меня, то я бы подумал о своем кураторе.

– Почему так?

– Потому что правда никогда не бывает сложной. Правда всегда предельно банальна и проста. И если бы я был на месте доцента, в той ситуации, когда адреналин зашкаливает, а страх быть пойманным мешает, я бы поступил самым естественным образом: попросил помощи у единственного в этой ситуации, кто мог бы помочь.

* * *

Ионов был спокоен, только чересчур бледный, и в уголках его рта залегли решительные, не по годам резкие морщины.

После выполнения различных процедурных формальностей полковник начал наступление.

− По совокупности статей вам грозит не менее десяти лет, − буднично сообщил Фирсов, − похищение, соучастие в убийстве, изнасилование…

− Да не было никакого изнасилования! – вскинулся Валерий.

– Значит, вы были с ней в ту ночь, – продолжил полковник неторопливо, – иначе вы бы не были так уверены. К тому же наши эксперты проверили записи телефонных разговоров на вашем мобильном. Из этих записей мы выяснили, что в ночь на двадцать второе вы звонили на неизвестный номер. Вы затем добрались до дома Барсукова в Белогорске, куда привезли девушку.

– Геолокация не врет, Ионов, – добавил Кротов. – Не врет и снимок с камеры ГИБДД.

Ионов подался назад, словно от удара, и стало видно, как побледнело его лицо.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

− Да, мы еще не поймали вашего подельника Барсукова, но счет идет буквально на часы. Учитывая, что он тяжело болен, не думаю, что он будет скрывать детали, как между вами установилось сотрудничество. Я почти уверен, что это даст нам новые обвинения против вас.

Ионов не произнес ни слова, и на мгновение полицейским показалось, что он будет молчать, как и в прошлые разы.

− Это все ваши домыслы, − наконец сказал он, обращаясь к Фирсову.

− Помогите себе и нам, расскажите, что произошло в ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября и где может скрываться Барсуков. И не говорите, что не знаете, кто это. Статьи у вас, Ионов, сами знаете какие. Срок выходит немалый, а освободитесь вы на пустое место – думаю, ваша жена давно уже будет жить с новой семьей.

Мужчина почесал небритую щеку. Потом, взглянув на своего адвоката, сказал: – Мне нужны определенные гарантии от вас.

Фирсов оживился.

– Вы думаете, что попали в эпизод какого-нибудь американского сериала? Это зависит от того, какой информацией вы располагаете, что вы можете нам предложить.

– Мне нужны гарантии, что не будет возобновлено дело от две тысячи девятого года, – голос его был непреклонным.

− Насколько я знаю, то дело расследовалось в Украине, его материалы вывезены, события происходили вне юрисдикции России – думаю, вам нечего опасаться, − вмешался Евгений.

– Дело в том… что у Барсукова, − выдохнул Ионов, − есть доказательства моей причастности к нему. Я не уверен, что срок давности еще не истек.

− В чем заключается ваша вина?

− Половые сношения с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста.

− Ну и в чем именно компромат?

− Видеозапись, ее тайком сделала старшая сестра потерпевшей девочки. Она каким-то образом попала в руки Барсукова, который вел это дело и я попал к нему на крючок.

− Эта информация ни в коем случаем не является признанием моего клиента в преступлении, − вмешался адвокат.

− Он вам ее демонстрировал? – спросил Фирсов.

− Да, она хранится у него, – подтвердил Ионов.

− Тогда я тоже приоткрою завесу: при обысках в жилище Барсукова и его доме в Белогорске никаких устройств с видеозаписями не было найдено. Впрочем, если она даже и появится на горизонте, то мне по силам сделать так, чтобы она исчезла навсегда. Взамен, разумеется, на вашу полную откровенность сейчас. Мы подозреваем этого человека минимум в трех убийствах, поэтому нам крайне важно знать все детали, связывавшие вас, Бирюкова, Латыпова с ним и друг с другом.

− Это не гарантии.

− Если мы арестуем с вашей помощью Барсукова, то и ваше соучастие в убийстве Гурджиевой возможно, будет минимизировано. Я вам рекомендую бороться за каждый год срока. Он ведь вас шантажировал, так?

− Он скрыл улики против меня и таким образом позволил мне выйти сухим из воды тогда, − протянул Ионов. – Взамен я его много лет консультировал по древним таврическим и скифским обрядам, в основном связанным с человеческими жертвоприношениями. Рассказывал во всех подробностям, с указанием точных географических мест.

− Как в поле зрения Барсукова оказалась Гурджиева? Неужели вы их познакомили?

– Когда Бирюков со своей сектой появился на полуострове, Диана без моего ведома стала посещать собрания неоанастасийцев. Они ее подсадили на наркотики. Мною же двигало желание отомстить Бирюкову. Я уговорил Диану войти в ближний круг адептов гуру, чтобы получить улики для его дискредитации. В то же время я слышал, что некоторые влиятельные лица на полуострове часто посещают эти ритуальные церемонии, но доказательств у меня не было. Когда Диана рассказала мне о том, что она видела, у меня возникла идея – оснастить ее микрокамерой. Но… в ночь на двадцать второе все пошло не так, как хотелось бы Диане. Неоанастасийцы обнаружили ее микрокамеру. Тогда они избили ее, вкололи ей большую дозу наркотиков и изнасиловали. Неоднократно…

– Продолжайте, – сказал Кротов.

– Не знаю как, но Диане удалось сбежать из лагеря и позвонить мне. Но когда я приехал и нашел ее, она не узнала меня и набросилась, вцепилась мне в горло. Мне пришлось успокоить ее – может, довольно жестко. Вскоре она отрубилась. Я позвонил Роману, все рассказал и спросил, что мне делать дальше. Роман сказал, что лучше всего отвезти Диану в его дом в Белогорске, а завтра вместе решать, что делать.

− Почему же вы не отвезли ее в больницу?

– Не хотел лишних проблем, пришлось бы отвечать на множество вопросов, а неизбежный скандал мог повредить моей карьере в университете. Я взял ключ – Барсуков хранил его в желобке за водосточной трубой дома – и оставил Диану там.

− Что же было дальше?

− На следующий день, после обеда мне позвонил Роман и велел приехать. Когда я оказался там, то увидел, что он не один, а с крупным габаритным мужчиной, которого он называл Всеволод. Роман сообщил, что Диана с момента его появления не приходила в себя и что ей стало намного хуже. Неожиданно Роман мне предложил инсценировать убийство, подставив Бирюкова, чтобы замести следы, – пояснил Ионов.

− Как же вы пошли на убийство своей любовницы, с которой у вас была связь в течение полутора лет? – удивился Фирсов.

− А попробовал бы я не решиться на это. Барсуков пригрозил мне возобновить дело десятилетней давности – в России за связь с подростками больше чем за убийство дают. Я же у него в руках был – он про все мои любовные похождения знал, в любой момент мог направить в прокуратуру эту давнюю пленку и сдать им меня со всеми потрохами. Он же был сумасшедший: решив инсценировать ритуальное убийство в ущелье Шан-Кая так же, как и предыдущие два преступления много лет назад, он полагал, что сможет этой жертвой приобрести благосклонность древних богов, излечиться от онкологии, справиться с болезнью. Свежая кровь, чтобы спасти себя.

− И вы собирались вот так всю жизнь быть на крючке у Барсукова? – спросил Евгений.

− Я не верил, что Роман сумеет побороть рак. Поэтому считал, что с его смертью закончатся все мои проблемы.

− Что вам известно про Всеволода Латыпова?

− Только то, что он тоже был на побегушках у Барсукова. Роман его тоже из какого-то дерьмового дела вытащил и приспособил возле себя чем-то вроде информатора. Тем более, что они оба выходцы из одной общины.

− Расскажите, как произошло убийство Дианы Гурджиевой.

− Поздним вечером двадцать второго мы вчетвером – Я, Барсуков, Латыпов и Диана выехали в район перевала Гяур-Кая. Диана лежала на заднем сиденье. Роман взял служебное удостоверение на случай остановки нас гаишниками. Затем по грунтовке мы доехали до селения Бай-Су, затем по тропинке – почти до самых скал. Там мы выгрузились. Латыпов понес Диану на спине – та вообще не подавала признаков жизни. Мы с Романом шли сзади. Миновав небольшой лесок, прошли в овраг. Там отдохнули и стали подниматься наверх. Сначала по тропке до пещеры добрался Всеволод, тащивший Диану на спине. За ним наверх зашли Барсуков и я. Потом… потом Роман велел мне отойти, а Латыпов положил девушку на камни. Барсуков достал из сумки кувалду и пластиковую маску ведьмы, очень странную, с рогами и выступавшими изнутри гвоздями. При помощи Латыпова он нацепил маску ей на лицо и ударил по ней кувалдой.

− Гурджиева как-то отреагировала на это?

− Она слегка дернулась, но бесшумно. Мне показалось, что девушка была в полном вегетативном состоянии, она не реагировала ни на какие раздражители. Затем Латыпов поставил ее на колени и Барсуков перерезал ей горло. Когда кровь вытекла, они вдвоем расположили тело на тропе совсем рядом с пещерой.

− Продолжайте, − делал пометки у себя Фирсов.

− Мы спустились все втроем вниз, сели в машину. Назад добирались через перевал Чертовы Ворота и Красноселовку. В Белогорске я высадил их обоих и поехал домой в Симферополь. Через несколько дней я узнал из прессы, что Бирюков действительно арестован.

− Есть ли у вас какие-нибудь подозрения по поводу смерти Бирюкова?

− Предполагаю, что к этому может быть причастен Роман Барсуков. Думаю, он боялся, что гуру догадается, кто может стоять за убийством Дианы и сообщит об этом своему двоюродному брату, который, как я знаю, занимает высокий пост в ФСБ, а тот мог бы, используя свои связи, заставить следствие начать копать в этом направлении.

Евгений кивнул.

− А где, по-вашему, может сейчас скрываться Барсуков? Ну, вот если бы вам пришлось бы прятаться и не один день?

Доцент пожал плечами.

− На юге полуострова, примерно в полутора часах езды отсюда, расположен горный массив Демерджи-Яйла. Роман несколько раз упоминал его в наших разговорах. По легендам, там находится статуя черной Богини-матери Кибелы, которую караимы считают своим божеством. Согласно версиям исследователей, она находится в том районе под землей, где расположена обширная сеть пещер. Там, я думаю, можно скрываться довольно долго. Правда, нужно иметь запас питьевой воды – я не слышал, чтобы в том районе были подземные источники.

− Ясно. У меня больше вопросов нет. Что-то еще хотите добавить? Возражения, уточнения?

Ионов переглянулся с адвокатом.

− Нет.

− Тогда распишитесь здесь и здесь.

* * *

Вернувшись в Управление, Фирсов и К ротов молча сидели в комнате отдела убийств. Они размышляли над поисками Барсукова.

У полковника зазвонил телефон. Он приложил трубку к уху.

− Я бы основное внимание уделили портам, – задумчиво произнес Евгений.

– Подожди, – отмахнулся Фирсов, − да, да…

Евгений с напряженным ожиданием ждал ответа своего коллеги: по лицу полковника было видно, что произошло что-то важное.

– Что там? – тихо спросил он, когда шеф отключил разговор.

– Илья… Он не выжил. Он умер несколько минут назад.

Кротов увидел, как Фирсов вздрогнул, словно ему выстрелили в грудь. Он приложил руку к сердцу и наклонился так низко, что Евгению пришлось его поддержать, чтобы полковник не упал со стула.

Он помог ему сесть, и кто-то позвонил в «скорую».

– Нет, никакой скорой помощи. Я в порядке, я в порядке… Это просто момент…

Его глаза наполнились слезами.

Кротов тоже растерялся, глядя на шефа.

Мысленно он вновь увидела широко раскрытые глаза Ильи, который сжимал раны и чувствовал, как теплая кровь пропитывает рубашку. Он осел на стуле, чувствуя головокружение; трагическая новость, как вирус, быстро распространилась среди сотрудников Управления.

С окончанием смены кабинеты опустели. Многие, в том числе и Фирсов, ушли попрощаться с Дейчем. Евгений и Мария продолжали работать в архивной комнате.

– Наш человек в общине сообщил, что братья Латыповы – Захар и Нефалим – увезли молодого Михаила в неизвестном направлении, – сказала Райская. − Я только надеюсь, что ничего плохого с ним не случится.

Кротов уставился на нее.

− И не проследили куда?

− Куда-то в южном направлении. Людей не хватает: все силы брошены на поиски Романа Юрьевича.

– Ума у них нет отследить все его связи.

− Нет необходимости, − протянула Мария, − мои друзья спелеологи прислали мне подробные карты этого горного массива. Именно карты пещер. Намного лучше военных, очень тщательные.

Похоже, дело движется к финишу, подумал Кротов. Он мысленно поплевал три раза через левое плечо.

Глава сто седьмая

Горный массив Демерджи-Яйла, южный Крым

По температуре и пронизывающему ветру молодой Михаил сделал вывод, что они, должно быть, находятся на высоте. Он не мог видеть, где находится, из-за мешка на голове, который с него в пути не снимали ни на секунду.

– Стой, – приказал Нефалим, схватив его за руку.

Когда с него сняли мешок, мальчик инстинктивно отшатнулся. Он находился на краю пропасти.

– Это примерно сто метров вниз, – сказал Роман Игоревич, сложив руки за спиной.

Михаил повернулся и посмотрел на незнакомого человека, закутанного в тяжелый непромокаемый плащ.

– Когда я был мальчишкой, этот скалистый гребень был самым коротким путем спуска с плато в долину. Конечно, для прыжков нужны были яйца. Чтобы перебраться на другую сторону, нужно было упасть на два метра. Тех, кто обмочился и сдался, унижала вся компания. − Вы…

Роман Игоревич проигнорировал его и продолжил говорить:

– Однажды одна из наших маленьких кузин, которую звали Анна, отчаянно захотела последовать за нами и попробовать свои силы. Прошло много лет, но я помню это, как будто это было вчера. Она разбежалась и прыгнула. На мгновение я увидел, как она зависла в воздухе, и подумал, что у нее получится… А на самом деле… Нефалим, помнишь, что рассказывал Бабакай?

Мужчина кивнул.

– То, что от нее осталось, напоминало арбуз, растоптанный ослом. – Роман Игоревич рассмеялся, − Я думаю, это хорошо передает идею.

– Пожалуйста…

– Знаешь что? Я не думаю, что ты караим. Если бы ты им был, мы бы не были сейчас здесь, в этой ситуации.

Подросток начал плакать.

Нефалим покачал головой и сказал:

– Мне стыдно, что Всеволод вел тебя перед нашими предками. Ты знаешь, что здесь произошло?

Михаил покачал головой, пытаясь заставить его говорить, чтобы сэкономить время.

– В древние времена, когда наши патриархи становились слишком старыми, чтобы продолжать руководить семьей, и их тело начинало предавать их, унижать, старшие сыновья готовили пир для всей общины, праздник с большой помпой, как по случаю рождения или свадьбы, а после пира брали старого главу семьи и приносили его сюда, иногда неся на спине.

Михаил дрожал с головы до ног, догадываясь, что задумали его родственники. Он был уверен, что они просто хотят произвести на него впечатление, преподать ему урок. И все же неподвижность их взглядов опровергала эту уверенность.

– По дороге младший давал старшему пить отвар из специально подобранных трав. Они успокаивали дух, отгоняли страх смерти, и, когда они достигали вершины, старик часто улыбался блаженной улыбкой, готовый принести жертву.

Нефалим подошел к известняковому краю уступа и посмотрел вниз, в пасть этой каменистой пропасти.

– Сын обнимал патриарха, тот давал ему свое благословение, и тогда младший толкал его за край… Эта насильственная смерть освящала кровью передачу эстафеты в семье. Старик жертвовал собой ради продолжения рода, понимаешь?

Михаил кивнул.

– Если бы все шло как надо, через несколько лет ты должен был бы привезти меня сюда и принести в жертву Богине. Моя кровь стекала бы на дно пещер, обеспечивая тебе и нашей семье благополучные годы под ее защитой. − Он повернулся к мальчику, − Посмотри на нас сегодня. Традиции нарушены, роли поменялись местами.

Михаил начал кричать и сопротивляться.

Нефалим жестом подозвал Захара, который засунул тряпку в рот подростку, заглушая его крики.

– Оставь нас одних, – попросил он жестами брата, тот кивнул и отступил назад к пещере.

– Сверху вид просто великолепен, не правда ли? Как будто виден весь полуостров.

Мальчик попытался убежать, но Нефалим со свирепой быстротой схватил его за руку и с силой притянул к своему сердцу. Он заключил его в объятия, от которых у Михаила перехватило дыхание и, казалось, затрещали кости. Все родственное отчаяние можно было измерить силой этого объятия.

– Тише, тише. По крайней мере, умри как мужчина, Миша, – прошептал Нефалим, прежде чем поцеловать парня в лоб. − Я заткнул тебе рот, чтобы не слышать твоих криков. Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь.

– Ни с места! Всем стоять! – рявкнуло ниоткуда и отовсюду.

Воспользовавшись секундным замешательством, подросток выскользнул из могучих рук Нефалима и молнией ринулся назад, по каменной тропке. Споткнувшись, он неуклюже покатился по камням вниз, в густые заросли кустарника, бурно обрамлявшего склон горы.

А с трех сторон – сверху, слева и справа с криками бежали к ним, спускались по веревкам бойцы спецназа.

Барсуков молча попятился и быстро для своего возраста скрылся в пещере. Вслед за ним последовал глухонемой Захар.

Нефалим же был повален на землю и скручен спецназовцами.

− Куда ведет этот ход? – спросил Кротов у одного из спелеологов, прибывших с ними.

− Там дальше должна быть огромная подземная пещера, ответил тот, − но из нее тоже есть ходы в разные стороны.

− За ними, − подошедший Неделин тяжело дышал после «марш-броска» на высоту. – но оружие применяйте в самом крайнем случае, − выдохнул он стоявшему рядом высокому бойцу, видимо командиру отряда, обвешанному оружием, − стрельба может вызвать обвал в пещере и нас всех завалит каменными глыбами.

Они побежали вглубь, в чрево горы: по катакомбам расползались в разные стороны люди. По лабиринтам подземных коридоров в первых рядах двигались вооруженные бойцы Росгвардии, за ними проводники-спелеологи вместе с сотрудниками МВД, в том числе Неделиным, Эркеновым и Кротовым.

Миновав метров сто, Евгений спросил у проводника, молодого светловолосого парня с худым лицом:

– Где они? Не ускользнут?

– Вряд ли, – ответил спелеолог. – Из этого лабиринта, насколько знаю, один только выход, а там вы поставили засаду. Слева же, вон там, тупик, а ход направо выводит на дыру в скале, с которой не спуститься. Высота там семьдесят метров. Западня…

− Вот они! – произнес кто-то из бойцов, указывая вперед. Какие-то тени мелькнули среди сталагмитов и валунов в каменном мешке.

На каменную площадку полетели гранаты со слезоточивым газом. Из лаза вскоре повалил дым, послышался кашель, и, наконец, выполз ничего не соображающий Захар – прямо в объятия росгвардейцев.

− Где второй? – воскликнул Павел.

− Вот он! – указал Евгений.

Вдалеке мелькнула темная фигура и скрылась за поворотом. Последовав за ней в компании нескольких бойцов спецназа, Кротов и Эркенов очутились в просторной пещере высотой метра два. Рассредоточившись, и вытащив оружие, они стали глазами искать Барсукова.

− Барсуков! Вы окружены! Сдавайтесь! – словно нехотя, произнес Неделин в мегафон.

Из-за камня грянуло два выстрела.

– Не стрелять! Барсуков! Даем вам пять секунд, чтобы бросить оружие и сдаться! В противном случае вы будете уничтожены! – укрывшись за каменной грядой, − голос Неделина, усиленный мегафоном, гулко звучал в гроте.

В сторону, где скрывался Роман Игоревич, полетела еще одна граната с газом. В ответ раздалось несколько выстрелов. Загрохотали и пистолет-пулеметы спецназовцев.

− Началась канонада, − пробормотал Марат, − а хотелось его взять живым…

Через несколько секунд у стены напротив раздался сдавленный крик. Из-за дыма видимость в гроте была как в густом тумане, но все же можно было разглядеть, как из-за валуна медленно выползает человек, держа руку на животе, словно примочку, но начинает стрелять не в сторону каменной гряды, где засели росгвардейцы, а очередью в потолок грота.

− Он хочет вызвать обвал! – закричал догадавшийся Кротов. – Осторожно!

Но в грохоте выстрелов в замкнутом пространстве его практически не было слышно.

Вперед рванули защищенные броней бойцы спецназа, стреляя вперед, на ходу, нашпиговывая лежавшее на камнях тело пулями. К ним присоединился и Неделин, когда своды грота с ужасным грохотом обвалились, погребая под собой находившихся в нем по долгу службы людей…

* * *

− Этот старый черт забрал с собой еще двоих! – надрывался Евгений в телефонную трубку, докладывая Фирсову по телефону о завершении операции. – Неделина и одного росгвардейца насмерть завалило. Двое росгвардейцев тяжело ранены.

Он смотрел на изуродованные, искареженные тела, раздавленные грудой камней, которые вызванные на помощь спасатели с немалыми усилиями достали из-под завала. Тело Барсукова вообще было трудно узнать; Евгений отвернулся, не желая смотреть на эту бесформенную массу.

Внезапно он услышал эхо женского смеха, отразившееся от стены.

− Это просто твой разум играет с тобой, – сказал он себе через секунду.

Тем не менее, выйдя из пещеры на свежий воздух, он вспомнил строки из тетради Романа Игоревича:

− Если Богиня тавров довольна жертвоприношением, то она смеется, − пробормотал он, глядя в черное от туч небо.

Через несколько секунд первые раскаты грома раскололи воздух, и температура воздуха – и без того холодная – внезапно упала на несколько градусов. Евгению вновь пришлось забежать в пещеру. Вскоре после этого на гору обрушилась небывалая по силе буря.

Никогда в жизни не видел столько воды, подумал он, завороженно глядя на ураган.

В шестидесяти километрах от горного массива Демерджи, в селе Скалистое, Бабакай, услышав наконец за окном щедрый дождь, улыбнулся, довольный тем, что внук его послушал, и через несколько минут спокойно скончался.