Текст книги "Неидеальная любовь (СИ)"

Автор книги: Юлия Созонова (Васюкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 62 страниц)

– Слава богу, – улыбнулась в ответ, с облегчением снова устраиваясь на кровати. – Спасибо…

– Отдыхайте, – сочувственно кивнула головой медсестра и выпрямилась. – Ваши анализы будут готовы только завтра к утру. И повидать свою подругу сможете тогда же. Так что поспите немного, я вас через часа три разбужу, домой поедете.

– Спасибо, – вздохнув, снова свернулась в клубок и теперь уже заснула куда более спокойным сном.

Та же девушка разбудила меня спустя оговорённый срок и помогла собраться. Сообщив, куда я могу подойти завтра, что бы узнать результаты и где надо будет спросить о состоянии Жени, она проводила меня к выходу. Там мы тепло попрощались, после чего я вызвала такси. Идти до дома пешком не представлялось возможным.

Квартира оказалась пустой. Зайдя внутрь, тяжело вздохнула и сразу же прошла в спальню, закрыв за собой дверь. Волков мог вернуться в любой момент, времени было достаточно много, а общаться с ним нет ни сил, ни желания.

Всё о чём я думала, так это о том, что сегодня Женя как будто бы родилась заново. Она отделалась практически лёгким испугом и теперь всё будет хорошо. В том, что Кожевников сможет обеспечить безопасность любимой девушки, я не сомневалась.

Евгений

Звонок Соколовой стал последней каплей. Срываться на девушке, которой, судя по всему, и так досталось, не стал. Но на жену посмотрел тяжёлым, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

Галина стиснула пальцами кофейную чашку и опустила глаза, слегка вздрогнув и поёжившись, как от холода.

– Итак, ты сегодня ездила за покупками? – ласково поинтересовался Евгений, жалея о том, что рукоприкладство никогда не являлось для него нормальным обращением с женщинами. – На старой машине собственного брата, не так ли? У него вроде бы чёрная ауди, с сильной тонировкой.

– Ты не докажешь, – зло фыркнула девушка и усмехнулась. – Надеюсь, что она сдохла. А машина эта уже и не машина вовсе. Так, горстка металлолома.

– А я не собираюсь что-то доказывать, – пожал плечами мужчина и холодно улыбнулся, покачав головой. – Ты же меня должна хорошо знать, Галя. А если не знать, то хотя бы догадываться о том, что я могу сделать в ответ. Но, видимо, твои мозги отключились из-за ревности. Хотя это уже не имеет никакого значения.

– Что ты хочешь сказать? – прищурившись, поинтересовалась Галина, отпив кофе и старательно сохраняя лицо.

– Во-первых, Женя жива, – Кожевников глотнул кофе и поморщился. Словно в отместку, жёнушка сварила самый противный его вариант. – Во-вторых, она будет жить дальше, да ещё и совершенно здоровой. Ну и в-третьих… Если ты предпримешь ещё хоть шаг в этом направлении, тебе не помогут никакие связи твоего отца. Потому что я лично утоплю его фирму, репутацию и прочие прелести обеспеченной жизни в таком количестве грязи, которое тебе и не снилось. Понятно?

Галина какое-то время недоверчиво смотрела на него, но чем дольше она это делала, тем яснее понимала, что Кожевников не склонен шутить, и говорит совершенно спокойно, без надрыва, без какого-либо драматизма.

А значит, действительно будет так, как он сказал.

– Как пожелаешь, – от бессильной злобы, она сжала кружку так, что та лопнула, а осколки больно впились в ладонь. – Муженёк…

– Я рад, что ты оказалась понятливой, жёнушка.

Спустя полчаса, Евгений вышел из когда-то общей квартиры с двумя сумками в руках. И переноской, где сидел белый кот Сев в такси, он уехал на свою старую, однокомнатную квартиру, в одном из спальных районов города. На его лице царило спокойное, благодушное выражение. Сейчас он был просто уверен в том, что всё обязательно будет хорошо.

Максим

Надю ещё не выписали, но позволили перейти на амбулаторное лечение, сводившееся к капельницам, определённым процедурам, перевязкам и постельному режиму. По согласованию с её родителями, Краснов из больницы привёз Надю к себе в квартиру, где в компании изрядно подросшего щенка помогал ей восстанавливаться от полученных травм.

Попутно Максим выяснил, что Владислав встречался в дешёвом баре с Ингой и Анной, а уж сопоставить факты и сложить два и два труда не составило. Особенно, учитывая, что Волков слегка рассказал ему о том, что натворил. Не всё… Но этого хватило, что бы у Краснова зачесались руки от желания набить ему морду. Хотя бы ради того, что бы тот на какое-то мгновение почувствовал боль, пусть и несоизмеримую с той, которую испытала девушка.

Вздохнув, он отогнал мысли о психическом состоянии Волкова, Макс потёр переносицу, сняв очки. Он носил их редко, даже можно сказать никогда, но в последнее время зрение стало слабеть и врач прописал носить в течении нескольких месяцев очки.

Отодвинув ноутбук в сторону, он откинулся на спинку кресла и перевёл взгляд на спящую в кресле девушку. Надя сама не заметила, как уснула за просмотром очередного сериала. Волосы собранные в пучок, растрепались, на лице блуждала улыбка. Она казалась расслабленной и довольной жизнью и только шрам, гипс и перевязка, выглядывающая из-под футболки, напоминали о том, что случилось.

Ну и кошмары, конечно же. Куда уж от них денешься… Пока окончательно не сотрутся неприятные воспоминания, страшные сны будут будить его по ночам.

Встав из-за стола в кабинете, он подошёл к креслу и забрал из ослабевших пальцев нетбук, давно уже ушедший в так называемый «спящий» режим. Пристроив его рядом на полу, несколько минут смотрел на безмятежное лицо девушки. Покачав головой, осторожно взял на руки, пристроив голову на своём плече. Надя, словно почувствовав, что её собираются куда-то нести, недовольно заворчала, но обхватила руками за шею, уткнувшись носом в ключицу мужчины.

Максим хмыкнул и несколько раз качнулся из стороны в сторону, укачивая, словно маленького ребёнка. На ум даже пришла какая-то детская колыбельная, которую он начал тихо мурлыкать на ухо девушки. Та тихо хихикнула и прижалась к нему ещё крепче. Краснов же неторопливо направился в комнату, отведённую для девушки. Конечно. Она явно была совершенно не против того, что бы они спали вместе, но Макс пока что предпочитал оставлять их отношения в том состоянии, в котором они были – без перехода к отношениям, приемлемых для любовников.

Устроив Надю на покрывале, осторожно укрыл свободным куском оного и вышел, прикрыв за собой дверь. Сам же прошёл на кухню и достал из шкафчика небольшую медную тюрку и молотый кофе в специальной банке. Зажёг газ, налил холодную воду, добавил нужное количество кофе и поставил на небольшой огонь, используя специальный разделитель, чтобы тюрка не проваливалась прямо на комфорку.

Вытащив сигареты, закурил и медленно выдохнул в сторону открытого окна. План действий в отношении Горецкого сложился уже давно.

Позволять этой твари жить дальше не имело никакого смысла, он не успокоиться, пока не добьётся своего, да и то далеко не факт, что Владислав успокоиться после этого. У него, похоже, голову снесло окончательно, и навязчивая идея стала настоящей манией, превратив, в целом, достаточно вменяемого человека в психически нестабильного индивида, опасного теперь уже для всех. А уж о том, что он мог сделать с Юлей, невольно послужившей причиной для такого поведения, даже думать не хотелось.

Хотя тут вопрос, всё-таки, спорный. Скорее всего, учитывая, что Владислав предпочитает причинять боль тем, кто её окружает, самой девушке не угрожала прямая угроза. Что не облегчало ситуации, нив коей мере.

Пена стала подниматься в тюрьке, и Максим выключил газ, после чего налил кофе в небольшую чашку и бросил туда пару кусков сахара-рафинада, стоявшего на столе. Размешав его, отпил и снова задумчиво посмотрел в окно.

Выйти на одного из своих старых знакомых, имевшего милую кличку Зайчик, за любовь к женскому полу, оказалось не сложно. Василий Арсентьев давно уже легализовался в бизнесе и сейчас возглавлял одно из довольно известных частных охранных предприятий. Он с удовольствием согласился помочь другу, проявив особый энтузиазм, когда понял, что дело касалось защиты слабого пола. Зайчик девушек любил и уважал. Он всегда был честен с партнёршами, не злоупотреблял собственной внешностью, не преступал закон и никогда не поднимал руку на женщин.

Поэтому Владислав, после разговора Максима и Василия, можно сказать продолжал жить уже с предначертанной участью, которую изменить не смог бы даже сам бог.

И одной проблемой на плечах Краснова стало меньше. Теперь осталось только разобраться с Волковым и его отношениями с Юлькой. Впрочем, вот тут он почти был готов уйти с поля боя, предоставив этой парочке самостоятельно забивать гвозди в свои чувства. Но всё же что-то останавливало от такого, вполне адекватного, решения.

Возможно, всё дело в том, что Максим испытывал симпатию к Юле и понимал, что та действительно любит Алексея, не смотря на все его скотские поступки.

Возможно, он хотел, что бы Волков почувствовал, каково это, любить и не получать никакой отдачи, кроме боли и нападок.

А возможно… Возможно, он хотел помочь им понять, что они на самом деле любят друг друга, а не испытывают простое влечение.

Допив кофе, Макс поставил кружку в мойку и вернулся в свой кабинет. Усевшись обратно в кресло, вытащил телефон из верхнего ящика стола. Найдя нужный номер, нажал кнопку вызова, после чего стал ждать ответа.

Волков соизволил отозваться где-то через минуты две, и голос его сложно было назвать нормальным:

– Ну?

– С Горецким всё решено, – без предисловий начал Максим, мельком просматривая открытые на компьютере документы. – Так что, вскоре он перестанет нам мешать.

– Хорошо, – кисло отозвался Алексей и тут же поинтересовался. – Тебе Юля не звонила?

– Нет. Она, в отличие от тебя, не бежит мне жаловаться чуть что, – язвительно откликнулся Краснов и серьёзно спросил. – Что ты ещё натворил? Кроме того, что заявился к ней с Ингой. Набить бы тебе морду за это…

– Макс, хватит. Мне и так не особо клёво после этого, – зло буркнул Волков. – Учитывая. Что я прекрасно видел, как ей было больно. А уж то, что теперь между нами «холодная война» радует меня точно так же, как проигрыш нашей сборной по футболу.

– А ты всё ещё за них болеешь? – искренне удивился Максим, хотя понимал, что в данный момент глумиться над товарищем – не самая лучшая идея.

– Прекращай, а? – страдальчески протянул Алексей и чертыхнулся. – Я волнуюсь за неё. Она же теперь меня к себе не подпускает. Ни на йоту.

– А ты на что рассчитывал, собственно? – фыркнул Краснов и откинулся на спинку кресла, положив ноги на край стола. – Что тебя с распростёртыми объятиями встретят после всего, что было? Ну знаешь, это у тебя слишком стереотипное мышление, дружок. Юля же редко вписывается в общепринятые рамки поведения.

– Знаю, – вздохнул Алексей. – Что теперь делать-то?

– Отвлечься. И ей и тебе. Пуст она занимается своими делами или ещё чем-то, а ты съезди в командировку. Один! Отдохнёшь, попробуешь разобраться в себе…

– Думаешь, поможет?

– Уверен, – непонятно зачем кивнул головой Максим. Жест вышел чисто машинально, потому что видеть его никто не мог, а уж Волков тем более. – Сам же говорил, что кому-то надо в Невьянск съездить, так что флаг тебе в руки.

– Ладно, – задумчиво протянул Алексей. – Попробую сегодня поговорить с ней. Если не получится, то поеду на пару дней. Возможно, без меня она и успокоится.

– Давай, – Максим отключился и убрал телефон на место. Прикрыв глаза, он слегка задремал и булл разбужен прикосновением прохладной ладони ко лбу. Резко выпрямившись, он удивлённо посмотрел на Надю, стоявшую рядом.

Девушка смущённо улыбнулась и покачала головой. Она куталась в плед и смешно морщила нос, переступая с ноги на ногу.

Краснов вздохнул, без труда определив причину столь неожиданного визита.

– Опять сон приснился? – сочувственно поинтересовался он, взяв её за руку и усаживая к себе на колени. Надя как маленький котёнок свернулась клубком и прижалась щекой к его груди. – А чего не позвала?

– Не хотела беспокоить, – сонно откликнулась Надя, снова закрыв глаза. – К тому же, ты сам спал.

– Ну да, это веский довод, – хмыкнул Максим, пододвинув к себе ноутбук и снова уткнувшись в чтение документов. – Только будить меня всё равно пришлось бы. Работы много.

– Угу-м, – неопределённо откликнулась Надя, проваливаясь в сон. Она уютно устроилась на его коленях и даже умудрилась закинуть ноги на подлокотник кресла, при этом, нисколько не мешая самому Максиму.

Так они и работали до девяти часов вечера. Пока у Краснова не затекли ноги, и рука не занемела. Тогда он осторожно встал, взяв девушку на руки, что похоже уже вошло в привычку, и отнёс её к ней в комнату. Возвращаться к себе было лень, да и устал Максим за сегодня, причём не сколько физически, сколько морально, поэтому устроился рядом с Надей, осторожно поцеловав её за ушком и уткнувшись носом с затылок.

Утро наступило достаточно быстро. В какое-то мгновение мужчина просто открыл глаза и понял, что проснулся, а рядом с ним всё ещё сладко посапывает девушка, используя его в качестве лежанки, да ещё и гипс пристроив рядом.

Выбравшись из-под Нади, Максим потянулся и рысцой побежал в душ, а затем в свою комнату – переодеваться. Совершив все утренние процедуры, и даже приготовив завтрак, растолкал сонную девушку и поминутно поторапливал, уже успев познакомиться со способностью Наденьки собираться по несколько часов подряд.

В конце концов, из дома они вышли, когда было уже одиннадцать часов дня. Доехав до больницы, Макс отправил Надю на процедуры и перевязки, строго наказав медсёстрам не отвлекаться на болтовню с пациенткой, а сам остался около скамейки возле центрального крыльца, решив немного покурить.

Он сидел на скамейке, рассматривая прохожих. За то время, пока Надя собиралась, позвонил Василий, уточнил последние детали их плана. Поэтому сейчас Краснов чувствовал себя до нельзя довольным и счастливым. А почему бы ему и не быть довольным? Близким ему людям больше ничего не угрожает, так что можно сказать, что жизнь налаживается.

Алексей

Он сидел на кухне и медленно пил чай, дожидаясь пока Юля выйдет из спальни, теперь полноправно принадлежащей только ей. С вечера они не обмолвились и словом, хотя Алексей мог бы многое ей сказать.

Вопрос в том, что маловероятно, что Юля стала бы его слушать.

Наконец раздался звук открывающейся двери, и на пороге кухни появилась бледная, усталая девушка. Сейчас, когда их общение свелось к необходимому для сосуществования в одной квартире минимуму, он мог заметить разницу между тем, что было и что с ней стало.

Юля похудела. Довольно сильно. Осунулась, кожа стала бледной, появились тёмные круги под глазами и пустой, почти лишённый эмоций взгляд. Искоса посмотрев на него, она прошла к чайнику и налила себе воды в кружку. Добавив туда сахара, размешала и отпила немного.

– Доброе утро, – осторожно начал Волков, чувствуя себя неуютно рядом с Юлей, которая стойко игнорировала любые его попытки пойти на примирение.

– Доброе, – сухо откликнулась Соколова, кивнув головой.

– Как ты себя чувствуешь? – после минутного молчания, он предпринял ещё одну попытку разговорить девушку.

– Брошенной. А в целом, вполне нормально, зря переживаешь, – пожав плечами, она вытащила из холодильника остатки колбасы и сыра, после чего сделала себе бутерброд. Усевшись напротив Алексея, невозмутимо стала его есть, не обращая внимания на соседа по жилплощади.

Прожевав последний кусок, девушка запила его остатками воды и поинтересовалась:

– А ты почему не на работе?

– Хотел поговорить с тобой, – стараясь сохранить спокойствие, пояснил Алексей, уже заранее предположив, что вся его затея обречена на провал. Маловероятно, что эта попытка удастся, учитывая, с каким упорством Юля избегала всех его попыток объяснить собственное поведение или попытаться наладить отношения снова.

Если она вообще этого желала.

– О чём? – Соколова притворилась, что ничего не понимает, но взглядом предпочитала не встречаться, увлёкшись рассматриванием пейзажа за окном, возле которого сидела.

– О нас, или у тебя есть другая тема для разговора?

– Как это ни странно, но есть, – неожиданно улыбнулась девушка и даже посмотрела прямо на него. – Я хотела спросить, хочешь ты быть записанным в свидетельство о рождении ребёнка или предпочтёшь не вязать себе на шею сиё ярмо? Хотя, честно говоря, тебя эта запись ни к чему не обязывает, честно.

В кухне повисло молчание, которое, при желании, вполне можно было бы резать ножом, настолько оно оказалось осязаемым. Волков переваривал услышанное и старался подобрать слова в ответ, но кроме матерных на язык ничего не шло. Вздохнув, он вытащил из кармана брюк сигареты и собрался закурить, однако, поймав предупреждающий взгляд девушки, убрал никотин обратно. Раздражать её ещё сильнее явно не самая лучшая идея.

– То есть, по-твоему, я не захочу признать собственного ребёнка? – тихо, с ноткой угрозы, спросил Алексей, сложив руки на столе и сцепив пальцы в замок. Жутко хотелось схватить её за плечи и хорошо встряхнуть, а затем отшлёпать или поцеловать. Сам ещё не придумал точную последовательность. – Ещё скажи, что ты не собиралась позволять мне участвовать в его воспитании!

– А зачем говорить? Ты и сам всё прекрасно сказал, – Юля улыбнулась. Натянуто и скорее играя на публику, чем действительно испытывая радость или удовольствие от собственных слов. – Я даже рада, что ты у меня оказался таким понятливым. И нет, благодарить за то, что убираю любую помеху на пути к званию «Секс-король», не стоит. Я всегда рада помочь ближнему своему.

– Ты… Ты когда стала такой жестокой?!

– Мне тебе точную дату сказать? Может, сам догадаешься? Могу лишь пояснить, что у меня были великолепные учителя, – девушка встала и убрала за собой тарелки, поставила чашку в мойку, после чего повернулась к нему лицом, сложив руки на груди.

По всей видимости, она ждала ответной реакции. Только вот Алексей не знал, что ей ответить, как не знал, что сделать, что бы всё исправить.

Потому что как не крути, а доля вины в его действиях есть. Если не сказать хуже.

Наверное, стоило повзрослеть чуточку раньше, когда только понял, что нужна именно эта девушка и именно рядом с ним. Когда осознал, что спать с другими уже не так интересно, и делаешь это скорее по привычке, чем из удовольствия или настоящего желания.

Оставить привычки было бы сложно, но вполне возможно. Или хотя бы сделать их не такими явными и преданными огласке. Если бы он сам не рассказывал Юле о своих похождениях, если бы не решил сделать ей больно и в кои-то веки послушал собственного отца, если быв…

Если бы да кабы, да во рту росли грибы, то какой бы интерес нам ходить тогда бы в лес. Так кажется в народе говорят.

К тому же, история не терпит сослагательного наклонения. Ни в чём. Даже в личных отношениях.

– Зачем ты так со мной? – спросил уже просто, что бы разговор закончился не на такой болезненной ноте. Хотя все их разговоры, попытки обсудить всё по взрослому и серьёзно, заканчивались, обычно, либо сведением спора в шутку, либо постелью, либо вот такой вот «холодной войной». Найти компромисс ни разу не удалось.

Вполне может быть, что и в этот раз будет точно так же. Хотя почему будет? Уже есть.

– Так это как? – Юля вздохнула и покачала головой. – Это бесполезно. Все наши попытки поговорить сводятся к тому, что мы снова ссоримся. А смысл? Тем более теперь, когда в скором времени у тебя будет полная свобода действий и выбора, а у меня маленькое чудо и жизнь ради него. Так что мы тут пытаемся друг другу доказать? И главное, зачем?

– Но я тебя люблю…

Слова прозвучали безнадёжно устало и как-то жалобно. Даже самому стало неприятно от интонаций, появившихся в голосе. Юлька же и вовсе скривилась.

– Знаешь, у тебя эти слова звучат как оскорбление, – она оттолкнулась от мойки и направилась к выходу. – Поэтому я даже не буду что-то отвечать на них.

Тело среагировало быстрее, чем мозг успел осознать. Схвати её за руку, дёрнул на себя и усадил на колени, крепко обхватив за талию. На лице девушки не промелькнуло ни одной, даже самой завалявшейся эмоции. Алексей даже невольно восхитился такой способностью держать маску и сохранять хладнокровие.

Впрочем, это чувство быстро прошло, стоило заметить нервно бьющуюся жилку на шее и слегка поджатые губы. Пусть вместе они прожили не так долго, но кое-что он всё же смог научиться читать в её лице, жестах, словах.

И сейчас отчётливо видел, что Юля боится. Боится не справиться с собой, сдаться, простить и вернуть всё на круги своя.

В душе появилась робкая надежда на то, что всё ещё можно исправить. Осторожно приблизив к себе её лицо, едва ощутимо коснулся губами плотно сжатого рта, провёл по нему языком, принуждая открыться и ответить на ласку.

Вместо этого, Соколова больно ущипнула его за руку, заставив на мгновение ослабить хватку. Этого времени оказалось достаточно, что бы она спрыгнула с его колен и отошла как можно дальше. Посмотрев на него с жалостью, бросила, выходя из кухни:

– Это ничего не решит и не изменит. Оставь бесплотные попытки. Только делаешь нам обоим больнее. Впрочем… О чём я? У тебя же есть способ сбросить нервное напряжение и сексуальную неудовлетворённость. Так что… Не делай больнее мне. Пожалуйста. Будь хоть в этот раз мужчиной.

Закончив свою тираду, она скрылась в спальне, громко хлопнув дверью. Волков остался на кухне, уставившись в одну точку и отсчитывая про себя секунды.

В себя он пришёл минут через пять. Даже смог чему-то улыбнуться, не понимая, правда, чему собственно радуется и есть ли повод для этого вообще и в принципе. Идея Краснова о том, что стоит уехать в командировку, то бы дать Юле время, сейчас казалась самым верным решением, не смотря на то, что вчера он не был так в этом уверен.

Помыв посуду, вытер руки и отправился собираться на работу. Попутно отметил, что из спальни не раздаётся никаких звуков. Возможно, девушка легла спать или тоже собирается куда-то по своим делам. Постояв немного рядом с закрытой дверью, но таки не решившись постучать, Алексей прошёл в зал и переоделся, после чего, прихватив телефон и пакет бумаг, принесённых вчера с работы, вышел из квартиры, стараясь не сильно хлопать дверью.

В офисе его встретила счастливо улыбающаяся Инга, от вида которой сразу же заныли зубы, так же как в детстве, когда переешь сладкого. Волкова периодически даже начинало подташнивать от вида собственной секретарши. По хорошему, её следовало уволить или отправить куда-нибудь в филиал, находящийся в местах не столь отдалённых. Только пока не было ни возможности, ни времени этим заняться.

Возможно, стоит поручить это Краснову, давно уже имевшему зуб на эту девицу.

– Лёшенька, доброе утро, – девушка вскочила из-за своего стола и на глазах у ожидающих приёма посетителей попыталась продемонстрировать их более личные, чем профессиональные отношения. Однако, остановилась на полпути, наткнувшись на не особо ласковый взгляд Алексея, и тут же поправилась. – Доброе утро, Алексей Константинович.

– Доброе, Инга, – кивнув головой, осмотрел посетителей, прикинул, на месте сейчас глава Невьянского филиала или нет и вынес вердикт. – Господа, давайте сделаем всё по-быстрому. Потому что у меня намечается срочная командировка. У кого дела терпят по времени и срокам или не требуют лично моего вмешательства, можете дождаться Краснова.

Нестройных хор голосов был ему ответом. Алексей ладно если половину из сказанного услышал, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь. Бросив бумаги на стол, уселся в кресло и вытащил свой ежедневник. Пролистав пару страниц и найдя нужный номер, набрал его. Ответили через пару минут.

– Николай Александрович? Приветствую. Волков вас беспокоит. Да-да, помню я, что меня сложно не узнать и трудно забыть, – поприветствовав главу филиала, Волков перешёл к главной цели своего звонка. – У меня тут вопрос нарисовался по работе твоей конторы. Ладно, нашей, уговорил. Хочу приехать на пару недель. Да знаю я что середина августа и прочие прелести конца лета. Ты ещё скажи, что не примешь… Примешь? И даже устроишь? И накормишь? Ну тогда сегодня вечером выезжаю. Увидимся.

Повесив трубку, он потёр виски. Надо будет попросить Максима присмотреть за Юлей. Понятно, что они у него уже в печёнках сидят, коли не хуже, но всё же…

Так оно будет как-то спокойнее.

Нажав на кнопку селектора, проговорил:

– Инга, кто там первый? Пусть заходят. И сделай мне чашку кофе.

– Одну минуту, Алексей Константинович.