Текст книги "Любовь на грани смерти (СИ)"

Автор книги: Юлия Гойгель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Глава 44. Верю в тебя

Возвращаемся в коттедж и сразу идём ужинать. Затем Стас занимается перепроверкой личной охраны. Мы уходим в спальню и вместе принимаем душ. Уже там начинаем заниматься любовью, затем продолжаем в кровати. Несмотря на то, что я измотана морально и физически, заснуть не получается.

Чувствую, что Леон тоже не спит, хотя я стараюсь не вертеться у него под боком.

– Не бойся, Лиза. Если нас и убьют, то только вместе. Я до последнего буду защищать тебя.

– Я не об этом думаю, – поворачиваюсь к нему лицом и заглядываю в глаза. – Не могу поверить, что человек, который растил меня с пелёнок теперь пытается убить. Это не вмещается в моей голове. Никак.

– На моей родине отцы почти всегда выдают своих дочерей замуж мало интересуясь их будущим. Знают, что муж будет жесток, но это никого не останавливает. Иногда даже матери продают детей, потому что других кормить нечем.

– Это у вас. У нас такого нет, – не соглашаюсь я.

– Люди везде одинаковы, – тихо произносит мужчина. – Всё имеет свою цену.

– Ты не прав! Нет, такое, конечно, бывает, но не рядом со мной, – не соглашаюсь я. – Мне, что же, совсем никому не верить? У меня и так никого нет.

– У тебя есть я, Лиза. Верь мне.

– Ага. Тому, кто считает меня своей наложницей? – не удерживаюсь от напоминания.

– И я честно тебе об этом рассказал!

Здесь возразить нечем.

На следующий день мы работаем только до трёх. Затем все вместе едем в особняк Ангелины Руслановны. Леон ещё утром предупредил мать, что хочет заехать и познакомить её со мной. Так как самого разговора я не слышала, мне трудно предположить её реакцию. Но то, что старший сын решил познакомить её с собственной секретаршей вряд ли радует Ангелину Руслановну.

Мои предположения сбываются. Встречают нас вежливо, но холодно. Приглашают за стол, где стоит несколько лёгких закусок, чай и кофе. По отношению к нам, точнее, ко мне проявили гостеприимство, но особо заморачиваться не стали. Указали на своё место. Один ноль в пользу Леона. Здесь меня оценили весьма низко. Я не расстраиваюсь, потому что ожидала подобного. И разговор за столом совсем не обо мне.

Для Влада слова старшего брата явились шоком. Он действительно ничего не знал о том, как хотела подзаработать его мать. Об её отношениях с Дмитрием Анатольевичем догадывался, но не лез в дела родительницы. И уже однажды едва не потеряв компанию, всё же сумел сделать соответствующие выводы и понять, чем может обернуться дальнейшее сотрудничество с Халиловым.

Ангелина Руслановна призналась, что сама никогда не собиралась управлять делами компании. Да, чёрт попутал, послушала мужчину, с которым у неё длительные отношения, но что это может привести к серьёзным проблемам даже не могла предположить.

Леон рассказал о попытках покушения, и женщина схватилась за сердце. Стала уверять, что её Димочка на такое не способен. Пообещала пока ничего ему не говорить.

Буквально через день, в четверг, решили провести собрание, где будет присутствовать вся администрация и озвучить давно произошедшие изменения в составе акционеров. Я заметила, что Влад даже вздохнул с облегчением. Он сам давно понял, что не способен удержать на плаву столь крупное производство.

– Мама, я бы рекомендовал тебе продать этот мавзолей, – посоветовал Леон. – Купи себе хорошую квартиру или дом меньший по площади. Если тебе не хватает денег, всегда можешь сказать об этом мне. Я дам столько, сколько тебе нужно. Постарайся уменьшить свои расходы. Мне сложно понять куда уходят такие суммы.

Уже у порога Ангелина Руслановна уточнила, кем же мы с её сыном приходимся друг другу. Просто встречаемся? За столом мы сидели друг напротив друга и никаких нежностей в мой адрес Леон не проявлял.

– Лиза живёт в моём доме, – ответил мужчина, набрасывая мне на плечи лёгкое пальто. – Это не просто встречи. Я несу за неё ответственность и у нас есть друг перед другом определённые обязательства. Пока этого достаточно.

«Фактически обозвал меня наложницей», – невольно думаю я по дороге в дом Леона. Словно прочитав мои мысли, он касается моей руки, заставляя посмотреть на себя.

– Как и говорил, я не намерен скрывать наши отношения не от своей семьи, не от общества, – подтверждает вслух то, о чём я только подумала.

Если с семьёй мы уже разобрались, то знакомство с обществом ждало меня в четверг. Пусть я этого заранее и не знала.

На производстве был большой актовый зал. Туда поместилась вся администрация, начальники производственных цехов и отделов, мастера. Леон Русланович объявил, что позже постарается встретиться со всеми рабочими коллективами, в плановом порядке, и представиться каждому цеху лично.

Кое-какие слухи уже ходили, поэтому новости не вызвали ажиотажа. За два года все привыкли, что решения принимаются исключительно исполнительным директором и теперь все понимали, что перестановка слагаемых не изменит итоговой суммы.

Конечно, последовали некоторые вопросы и уточнения, но каких-то серьёзных возражений не прозвучало.

– У меня осталось не озвученным лишь одно решение, – неожиданно произнёс Бесов. – Так как здесь присутствует весь состав администрации, думаю, стоит озвучить один раз для всех. К сожалению, по личным причинам, главный юрист с завтрашнего дня должен покинуть наш дружный коллектив. Его заменит молодой специалист, хорошо известный всем вам. Это решение уже принято мной. Многие из вас подумают, что выбранному мной сотруднику не хватает опыта и знаний. В какой-то мере я тоже согласен с этим, поэтому надеюсь на помощь других более опытных специалистов нашего коллектива. Как минимум на то, что не будут создавать дополнительные препятствия и лишние нагрузки. Со своей стороны, я лично буду уделять много времени и внимания нашему новому главному юристу, пока она не освоится в новой должности. Позвольте всем вам представить Архангельскую Елизавету Андреевну! Елизавета Андреевна, будьте добры, поднимитесь к нам.

Как и полагалось весь состав акционеров, состоящий из Стаса, Влада и Ангелины Руслановны, сам Бесов, а также несколько замов, в том числе и Дмитрий Анатольевич, сидели на сцене. Я – в первом ряду актового зала.

– Елизавета Андреевна, где вы потерялись? – повторил босс и подошёл к краю сцены.

Мне ничего не оставалось, как встать и под тихий гул голосов присутствующих, подняться по трём ступенькам на сцену. К счастью, ни разу не споткнувшись. Леон протянул мне свою руку, и я буквально вцепилась в неё. Если он скажет произнести какую-нибудь вступительную речь, то я и двух слов не скажу.

Всё, на что хватило «моего опыта и знаний» – это поблагодарить нового генерального директора за оказанное доверие.

Некоторые сотрудники ожидали меня возле актового зала. Решили в первых рядах засвидетельствовать своё почтение и лично сообщить, что они всегда в меня верили. Но Бесов быстро подхватил меня за локоть, сказав, что у нас ещё на сегодня много работы и повёл к своему кабинету.

Ангелина Руслановна, объявив, что для неё на сегодня «достаточно фарса», сразу покинула предприятие. Влад сел на диван в кабинете старшего брата и, посмотрев на меня, сказал, что не мешало бы выпить кофе.

– Чайником пользоваться умеешь? – бросил ему Леон, и кивнул в сторону приёмной, где за моим столом разместился Стас. Видимо для того, чтобы отпугивать всех входящих. – Вперёд.

Дядя Дима, вошедший последним, остановился посередине кабинета:

– Леон, я не знаю кто и что тебе наговорил, но так дела не делаются. Ты не только опустился до постели с собственной секретаршей, но и решил рассчитаться с ней должностью? Даже Влад своим девкам протекцию не делал!

– Вы же опустились до сотрудничества с Халиловым за моей спиной, – спокойно произнёс Бесов. – Не только во вред предприятию, на котором работаете, но и нанеся убытки женщине, с которой давно делите постель. Даже свою крёстную дочь не пожалели, чтобы отвести от себя подозрения. Но убивать Лизу зачем?

– Убивать? – поперхнулся слюной дядя Дима. – Не суди по себе, Леон. Советские солдаты с женщинами не воюют. Это вы забиваете своих жён, как бродячих сук, камнями и палками. Уже рассказал Лизе об этом?

Крёстный отец повернулся ко мне:

– А ты, Лиза, на что надеешься? С должностью тебе не справится. Никогда в тебе не было деловой хватки. А такие, как он: убийцы и насильники, – мужчина ткнул пальцем в сторону Леона. – На испорченных женщинах не женятся. Как хорошо, что твой отец не дожил до этого дня. Что он вообще тебя не видел! Но твоего отца хотя бы похоронили. А тебя, после того, как этот дьявол наиграется, даже по кускам не смогут найти!

– Вон! – заорал Леон с такой яростью, что даже сидевший на диване Влад подпрыгнул и, с жалостью взглянув на меня, ушёл куда-то на предприятие.

Стас тоже подорвался с места и начал толкать моего крёстного отца в направлении выхода. В дверях обернулся и позвал меня:

– Лиза, пошли твой новый кабинет посмотрим.

– Позже, – процедил Леон.

– Лиза, идём со мной, – повысил голос Стас.

Я подхожу к дверям. Леон меня не удерживает. Но, когда двое мужчин выходят, закрываю приёмную на ключ с внутренней стороны. Снова оставаясь с взбешённым дьяволом наедине. Возвращаюсь в его кабинет и тоже закрываю дверь. Уже не на замок.

Мне больно от того, что дядя Дима, единственный человек, на чью помощь и понимание я всегда рассчитывала, так легко положил меня на алтарь своих выгод и амбиций. Но ещё больнее осознавать, что всё, сказанное им о Леоне, для меня рано или поздно станет реальностью.

Поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами. Зелени больше нет, чёрный зрачок стремительно поглощает радужку.

Я осталась наедине с Хайдаром. Сбрасываю с ног туфли, стягиваю колготки с трусиками. Он подхватывает меня руками под ягодицы, заставляя обхватить ногами его спину и прижимает к стене, рядом с дверью. Очередной глубокий и жёсткий поцелуй. Я отвечаю. Его пальцы находят молнию платья, стягивают с груди. Тонкие губы грубо впиваются в набухшие вершины. Удерживая меня одной рукой, мужчина расстёгивает ремень и молнию собственных брюк.

Я обхватываю пальцами возбуждённый член, ласкаю, затем прижимаю к своей горячей плоти. Мужчина дожидается появления естественной влаги и входит с одного раза. Невольно вскрикиваю от силы последующих толчков. Но его уже не остановить. Лев вышел на охоту и её ничем не прервать. Обхватываю руками широкие плечи, чтобы как можно плотнее слиться с его телом. Он не заботится ни о своём, ни о моём удовольствии. Берёт, утоляя распаленную внутри себя жажду. Насыщается мной. А я получаю свою порцию его силы и ненасытности. Я нужна ему! В эти минуты я нужна ему больше всех!

Раскрываю рот, принимая очередной жёсткий поцелуй. Мужские пальцы с силой сминают мои ягодицы. Он стремительно трахает меня, пронзая своим членом до упора. Я упрямо двигаюсь ему навстречу, пока меня не накрывает мощным оргазмом. Леон тоже вскоре кончает, хрипло застонав и прикусив моё плечо. Я не чувствую боли, всё ещё находясь во власти мощной сладкой эйфории.

Мужчина садится на диван, откидывается на его спинку и долго держит меня на руках. И я первой нарушаю затянувшуюся, но вполне комфортную для нас тишину.

– Леон, зачем ты это сделал?

Он сразу понимает, что я спрашиваю не о произошедшем между нами сексе.

– Не потому что я с тобой сплю, – отвечает не задумываясь. – Я верю в тебя, Лиз. Верю, как самому себе.

Глава 45. Отцы и дети

Я тоже начинаю верить в себя. Особенно, когда просматриваю последние документы, которые вёл дядя Дима и нахожу в них ошибки. До конца недели мы задерживаемся на работе до семи вечера перепроверяя все текущие дела. Даже Влад начинает читать то, что несут ему на подпись.

Но в пятницу наш рабочий день заканчивается в шесть вечера. С приходом Стаса. После четырёх, когда основной поток сотрудников иссякает, я перебираюсь в кабинет Леона, и мы вместе разбираем то, что мне непонятно или требует лишь его решения.

– Не отвлекай, – просит Бесов, когда Стас заглядывает в кабинет.

– Охрана сообщила, что на проходную пришли мужчина и женщина, которые хотят увидеть свою дочь. Они ждали, что она выйдет со всеми работниками, но так и не дождались. Лиза – это к тебе.

– Но мне никто не звонил, – удивляюсь я.

– А где твой телефон? – уточняет Леон, рассматривая разбросанные по столу документы. – Слушай, сейчас наберу.

Мы все слышим, как идёт гудок, но сам телефон нигде не звенит.

– Наверное, в кабинете остался, – вспоминаю я и бегу назад. Возвращаясь, просматриваю пропущенные звонки. Действительно, за последние полчаса мама звонила пять раз.

Совершенно теряюсь от этой информации и беспомощно смотрю на Леона.

– Я не знаю, зачем они пришли. С мамой разговаривала буквально три дня назад. Она ничего не говорила о том, что хочет приехать.

– Наверное, дядя Дима посоветовал ей устроить тебе сюрприз, – почему-то вздыхает Стас. – Видимо, пришли поздравлять тебя с новой должностью. Леон, будешь и дальше потенциальных родственников на пороге держать? Негостеприимно как-то.

– Скажи кому-нибудь из парней, чтобы проводили сюда, – кивает головой начальник.

Я чувствую, как мои ладони становятся влажными от пота, затем начинают холодеть. И всю меня совсем некрасиво начинает сотрясать самый настоящий озноб. Словно я не с мамой собираюсь встретиться, а с собственным палачом. Теперь я понимаю, что чувствовали ведьмы в ожидании прихода инквизитора.

Мама заходит первой. Отчим, нервно теребя в руках снятую кепку, идёт сзади. Так как я сижу за боковым столом меня хорошо видно прямо с дверей. Как и мне вошедших. С первого взгляда понимаю, что мама на взводе. Её глаза лихорадочно блестят, губы нервно подрагивают, а подбородок заметно трясётся, что говорит о высшей степени нервного возбуждения. Её глаза тоже сразу находят меня. Тут же отмечают и дорогое платье, и лежащий на столе телефон и брендовую сумочку, которую я бросила на край стола. Моя мама всю жизнь проработала швеёй и прекрасно разбирается в дорогой одежде, хотя сама такую не носит. Наш доход не позволяет. Нужно одевать младших сестёр.

Разница со старшей сестрой, Кирой, восемь лет, поэтому мои вещи, которые я носила в её возрасте, морально устарели. К тому же обе сестры на голову выше меня и обладают гораздо более пышной грудью. Им покупают всё новое. А вот мне, до класса пятого, даже бельё доставалось от дочки соседки, хотя та была полнее меня. Но мама аккуратно всё ушивала.

– Значит, Дима сказал правду, – выдыхает мама вместо приветствия.

Замечаю, как одновременно морщатся Стас с Леоном. Наверное, не хуже меня понимают, какую правду мог рассказать Дмитрий Анатольевич.

Мне двадцать шесть лет, а меня сейчас будут отчитывать, как шестнадцатилетнего подростка! Пусть это произойдёт хотя бы не на глазах обоих мужчин. Хорошо, что Влад в последнее время уезжает после работы к собственной матери.

– Мама, дядя Олег, – так я обращаюсь к отчиму. – Давайте перейдём в мой кабинет…

– Твой? – идёт в наступление мама. – Каким местом ты его заняла, дочь моя?! Так отплатила Диме за всё, что он для тебя сделал!

– Присядьте, – пытается вернуть маму к более вежливому общению Леон. – Вы всё же не наедине со своей дочерью.

Теперь мама смотрит на него. И по её взгляду я понимаю и то, что дядя Дима проинформировал мою семью о национальности Бесова. Представители пуштунской народности, к которой относится отец Леона, имеют европеоидные черты лица. Среди них часто встречается зелёный, серый и даже голубой цвет глаз и не чёрный, а тёмный волос. И достаточно высокий рост, в отличии от тех же узбеков и таджиков, живущих рядом.

Я не заметила сходства Леона с Ангелиной Руслановной, но, одетый в брюки и рубашку, с короткой стрижкой и небольшой бородкой, мужчина не является ярким представителем восточных кровей. В глаза может броситься лишь очень смуглый цвет кожи, но это почти ни о чём не говорит.

Впрочем, маме было достаточно слов Дмитрия Анатольевича. Между Леоном и Стасом она быстро определяет кто есть кто, но, заметно теряется, глядя на Бесова. Я догадываюсь, что она надеялась увидеть невысокого худенького мужичка, похожего на одного из владельцев дешёвого магазина одежды, где я в последнее время закупалась. Мощная фигура Леона, я уже не говорю о Стасе, несколько остужает праведный гнев родительницы.

К тому же Леон старше меня на восемь лет. Ему тридцать четыре, а моей маме – сорок шесть. И он никак не смотрится её возможным сыном. А его прямой и тяжёлый взгляд из любого выбьет всю уверенность.

– Лиза, это наши семейные дела и нам лучше поговорить наедине, – соглашается мама и подталкивает отчима к дверям. Я тоже встаю из-за стола.

– Лиза, сядь, – мягко произносит Леон. Я уже хорошо знаю эту интонацию в его голосе. Она означает, чтобы я близко не думала его ослушаться. Но смотреть мужчина продолжает на моих родственников. Указывает рукой на диван и сам откидывается на стуле, отстраняясь от стола. Повторяет приглашение. – Присаживайтесь. Меня зовут Леон Русланович, и я генеральный директор компании, в которой работает ваша дочь. Так как она достаточно давно перешагнула порог совершеннолетия, я понимаю, что вы без предупреждения пришли к ней прямо на рабочее место по очень важному поводу. Естественно, меня волнуют все вопросы, которые касаются наиболее ценных для меня сотрудников.

Мама сникает ещё больше, а я медленно перевожу дух. Может, не всё так страшно, как мне показалось вначале.

– Дмитрий Анатольевич, на которого, я так понимаю, вы ссылаетесь, совершил непростительный проступок в делах нашего производства. Так как компания полностью принадлежит моей семье, мы понесли убытки в достаточно крупном размере. Я не вижу смысла нашего дальнейшего с ним сотрудничества, – спокойно продолжает Леон. – Вы это хотели узнать?

– Вы не спите с моей дочерью? – лепечет мама.

– Я никогда не предлагал должности женщинам, с которыми занимался сексом, – тем же ровным голосом чеканит Бесов. – Ваша дочь не стала исключением. Но, так как вы задали вопрос прямо, значит готовы к такому же прямому ответу. Я не только сплю с вашей дочерью каждую ночь, но и занимаюсь с ней сексом.

Позже мне расскажут, что сами афганцы никогда не отвечают прямо на любой вопрос. Они могут вам выдать тонну текста, но это не будет прямым ответом на вопрос. И распространённое, в том числе и в Афганистане "Ин ша Аллах" – которое переводится дословно "если Бог пожелает" или "если на то есть воля Божья" совсем не означает положительный ответ. Это скорее наше русское "нет", чем "да". Произнеся его, человек вам ничего не обещает, как думают многие. Наоборот, он снимает с себя всю ответственность за происходящее. Получится, значит, получится. А не получится, значит на то была воля свыше.

Так же в Афганистане не принято прямо говорить, шутить или подкалывать друг друга на любую тему, связанную с сексом. Это полное «табу» даже между близкими мужчинами-партнёрами. Излишне напоминать, что женщина там просто не может заговорить с чужим мужчиной. Впрочем, как и он с ней. Что там говорить, даже смотреть друг на друга запрещается. Глаза в пол – это первое правило, которое мне придётся чётко усвоить.

Свободная Америка быстро научила Стаса вольным шуткам, но я давно заметила, что Леон не приветствует подобной манеры разговора. Даже, если шутки его двоюродного брата направлены не в мою сторону.

Пока мама хватает ртом воздух, просыпается отчим и не находит ничего лучше, как возмущённо добавить:

– Вы с Лизой сожительствуете?!

Я замечаю, как мысленно стонет Стас. Если и его проняло, значит ничем хорошим этот разговор не закончится.

– Отчитываться я буду лишь перед отцом или опекуном Лизы. Вы её не удочерили, поэтому не являетесь ни тем, ни другим. Но, так как она живёт в моём доме, я несу за неё полную ответственность, – любезно поясняет Бесов.

Мама толкает дядю Олега в бок и тот как можно увереннее оповещает:

– Лиза сегодня же вернётся домой!

– Зачем? – искренне удивляется мой босс. – Она одета, обута, накормлена. И силой её никто ни к чему не принуждает. Что ей делать в вашем доме, если она не находится под вашей опекой? Насколько я разобрался в сложившейся ситуации, вы сами отправили её работать. Она даёт вам деньги, и вы их принимаете. То есть, она является для вас источником дохода?

Теперь мысленно стону я. Только Леон мог так вывернуть ситуацию. Причём в нужную ему сторону.

– В нашей стране, молодой человек, – слегка оправляется мама от растерянности. – Молодая девушка не может просто так жить с мужчиной.

– На моей Родине не может, – качает головой Леон. – А у вас это широко распространено. Уверен, что подобная разница лучше известна мне, чем вам. Согласен с вами лишь в одном. Так, как вы её мать и принимая в виду отсутствие отца, я, конечно же, не буду забирать Лизу просто так.

Мужчина быстро набирает код на сейфе за собственной спиной. Я знаю, что там, кроме особо важных бумаг, всегда находятся деньги.

– Лиза говорила, что у вас финансовые трудности в связи с низкими доходами, болезнью мужа, платной учёбой ещё одной дочери. Этот вопрос легко решаем. Я хочу и могу вам финансово помочь.

Бесов кладёт на стол несколько пачек крупных купюр, опечатанных банковской лентой. Я невольно складываю в уме пачки. Сумма примерно равняется двадцати тысячам долларов.

– Стас, передай.

Не стал этого делать сам. Брезгует.

– Мама, – зову я родительницу, пока Стас несёт ей деньги. Неужели она не понимает, что происходит. – Мама!

Но мама не смотрит на меня, а берёт деньги.

– Вы их нам одалживаете? – всё же уточняет у Леона.

– Разве Лиза вам одалживала? – вновь удивляется мужчина. – Как видите, у вашей дочери много работы и некоторое время она не сможет вас навещать.

– Да, конечно, понимаю, – бормочет родительница.

– Мама, верни! – повышаю голос я.

Но на меня лишь Стас бросает быстрый взгляд. И я замечаю, как сильно у него сжаты губы. Неужели, впервые на моей памяти, он не согласен с собственной тенью?

Леон тоже слышит мой голос. Медленно передаёт Стасу ещё одну пачку купюр. На меня не смотрит. Но я понимаю, что сам процесс доставляет ему изощрённое удовольствие. Посыльный передаёт деньги маме, а Бесов, словно на замедленном повторе, тянет очередную.

– Стас, отдай! – приказывает, когда друг не возвращается за новой порцией моего унижения.

Тот что-то негромко, но резко произносит в ответ на афганском.

– Отдай деньги! – настаивает Леон.

Стас всё же выполняет просьбу и несёт очередную пачку.

– Кладите в сумку, – говорит моей маме. – Я вас провожу к выходу и прикажу, чтобы отвезли на машине прямо к дому. Незачем с такой суммой ждать автобуса.

– Пусть Лиза заберёт свои вещи и наведёт порядок в квартире, – сообщает у дверей отчим. – Со следующей недели будем искать квартирантов.

Не попрощавшись, как и не поздоровавшись, родители поспешно покидают кабинет генерального.

Мы с монстром вновь остаёмся вдвоём. Оба понимаем, что только что произошло. Он купил меня! Я уже не содержанка, а самая настоящая рабыня!

– Видишь, как всё легко решается, – наконец произносит мужчина и выключает компьютер. – Поехали домой.

Я молчу. Тоже выключаю компьютер, но продолжаю сидеть за столом.

– Лиза! – Леон встаёт и становится напротив меня.

– Ненавижу тебя! – чётко проговариваю и смотрю в его лицо. – Как же я ненавижу тебя.

Он делает шаг к моему столу. Я тоже встаю и отступаю к стене. Дальше некуда. Недолго думая, вообще не думая, снимаю с ноги туфлю и бросаю в него. Попадаю в плечо. Бросаю вторую. Её он ловит.

– Юбку. Дальше снимай юбку, – то ли подсказывает, то ли приказывает мне. – И я трахну тебя прямо на этом столе.

Легко перепрыгивает через стол и вжимает меня в стену.

– Или на столе в приёмной. А лучше прямо в коридоре, – давит на мои губы своим ртом. – Моя! Вся моя!

От злости и собственного бессилия кусаю зубами за его нижнюю губу. Тут же чувствую своим ртом сладкий привкус крови. Сразу зажмуриваюсь, понимая, что нанесла сильное повреждение. В следующую секунду оказываюсь лежащей животом на столе. Юбка взлетает вверх, поднятая одним движением его руки, а ягодицы обжигает сильный шлепок, второй, третий…