Текст книги "Любовь на грани смерти (СИ)"
Автор книги: Юлия Гойгель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Глава 30. На грани любви
За столом оба мужчины пользуются столовыми приборами, но они в минимальном количестве. Мне это только на руку. В тонкостях сложной сервировки я не разбираюсь. Но, раскладывать хлеб и другую еду, тоже стараюсь правой рукой. Леон строго следит за этим, и я уже несколько раз получала от него замечания. В этом плане, как ни странно, со Стасом намного проще. Хотя он был старше, когда они покинули Афганистан.
Я также узнала, что в стране проживает несколько наций. Стас и Леон относятся к одной из наиболее многочисленной – пуштунам. Они разговаривают на языке пушту, который является одним из государственных. Большая часть исповедует ислам суннитского толка, но приоритетным для них является кодекс Пуштунвали, который не всегда согласуется с положениями Корана. Пуштуны считают себя истинными мусульманами и ревностно защищают свою веру.
Возможно поэтому, покинув страну почти тридцать лет назад, Леон всё ещё строго чтит многие традиции. Хорошо хоть меня не кормят в отдельной комнате, а пускают за общий стол.
За столом привычно молчим. Затем пьём кофе со сладостями. Оба Горыныча благодарят за обед, и я начинаю убирать со стола, затем вручную мою посуду на кухне. Её не слишком много. Мне так удобнее, чем загружать большую посудомойку, затем ходить и помнить, что её нужно разобрать.
Чувствую тот момент, когда Бесов приходит на кухню и, опёршись о косяк двери, начинает наблюдать за мной. Не оборачиваюсь, пока не доделываю всю работу.
– Нам не обязательно сидеть весь вечер дома, – произносит мужчина. – Если хочешь, можем куда-нибудь съездить или просто погулять по улице.
– Нужно собираться. Не хочется, – возражаю я. – Вы же ещё работать планировали.
Кабинет хозяина дома находится рядом со спальней. Вернувшись в неё, я вижу, что Леона там нет. Зато приоткрыто окно в режиме «проветривания». Оно выходит во двор. Из него видны широкие мягкие садовые качели. Да и сам воздух, проникающий в спальню, ещё по – летнему тёпл.
Выйдя из комнаты, я негромко постучала в дверь кабинета. Не могу я распахнуть её и без предупреждения завалиться к этому мужчине. Вхожу, лишь получив его разрешение.
Леон работает за ноутбуком разложив на столе кипу документов. Удивлённо смотрит на меня.
– Тебе не нужно стучать, прежде, чем войти.
– Извините, если отвлекла.
– Не отвлекла. Я имел в виду, что тебе не нужно спрашивать моего разрешения, чтобы войти ко мне. Всё же хочешь прогуляться? – решает он.
– Не совсем. За домом есть качели. Хотела там посидеть, пока на улице тепло, – признаюсь я. – Может, книжку в телефоне почитаю.
С места, где он сидит, качели тоже хорошо видны в окно.
– Иди, конечно, – разрешает Бесов.
– А меня охрана из дома выпустит без вашего разрешения?
– Может и не выпустит, – соглашается мужчина и встаёт из-за стола. – Пойдём, я провожу до дверей.
Сбросив обувь, забираюсь на мягкий матрас, удобно устраиваюсь и нахожу любовный роман. Ну что ещё может читать молодая девушка, когда «она устраивает и с ней удобно, а любовь только в книгах и осталась»?
Через десять минут, когда я только познакомилась с героями, ко мне подходит один из парней охраны. Приносит несколько подушек и плед.
– Леон Русланович приказал, – поясняет, замечая мой удивлённый взгляд. Я приподнимаюсь, чтобы охранник мог положить подушки мне за спину. Но тот набрасывает поверх меня плед, а сверху аккуратно кладёт подушки. – Вы сами положите, как вам нужно. Ещё, не дай Бог, дотронусь до вас. Так и без рук можно остаться.
Я хочу улыбнуться в ответ на шутку, но, глянув ещё раз на мужчину, понимаю, что тот совсем не шутит. После памятных событий в кукурузном поле я не питаю симпатий к охранникам, но, кажется, теперь они действительно бояться меня больше, чем я их.
Ласковое дуновенье тёплого ветерка, едва слышный шёпот густой листвы, негромкий цокот кузнечиков, мерное покачивание качелей убаюкивают меня. Я дохожу лишь до половины романа, когда понимаю, что вот-вот усну. Сохраняю книгу в библиотеке, кладу телефон под одну из подушек и мгновенно засыпаю.
Но сон не слишком глубок. Открываю глаза, когда качели начинают раскачиваться ещё сильнее, а меня аккуратно прижимают к мягкой стенке.
– Даже в кабинете слышал, как ты сопела, – смеётся мне в волосы Леон, удобно устраиваясь рядом. Я поворачиваюсь на бок, чтобы освободить для него больше места.
– Я здесь книжку читала, – шепчу ему в ухо.
– Новые изменения в юридической практике? – хмурится он.
– Зачем они мне. Я же теперь у вас секретарём работаю, а не юристом. А читала я о любви.
– Секретарю тоже необходимо повышать собственную квалификацию, – противным комаром начинает зудеть начальник. Замечает, как я страдальчески закатываю глаза и замолкает. Но через минуту уточняет. – Так что ты сказать хотела, Лиз? Книжная любовь не понравилась?
– Понравилась. Хотела, чтобы вы меня поцеловали. Вы девять дней меня не целовали, Леон.
Он тоже чуть поворачивается на бок, закрывая меня своей спиной. Медленно касается моих губ своими, слегка проникая языком, играясь с моим. Поцелуй долог и нетороплив, как этот тёплый, но уже не летний, а осенний вечер. Я вновь засыпаю, придавленная его тяжёлым телом, засунув руки под его майку, касаясь широкой и твёрдой груди.
Ночь проводим в спальне Бесова. Утром я встаю раньше, чтобы не только принять быстрый душ, но и нанести лёгкий макияж. Накрывать завтрак не нужно, так как к семи приходит одна из горничных.
Но Стас что-то по десять раз перепроверяет. В итоге мы из дома выходим с опозданием.
– Скорее, – торопит меня Леон, пропуская впереди себя в машину и садясь следом.
Стас открывает дверцу с другой от меня стороны. В окно я вижу, как к нам идёт охрана и водитель.
– Что, за…, – произносит Леон. – Тишина. Полная. Всем оставаться на своих местах.
Стас подаёт какой-то знак рукой и спешащие к нам люди буквально замирают. Сам мужчина медленно убирает руки от дверцы и тоже прислушивается. Как и я. Где-то тикают часы. У обоих мужчин они имеются на запястьях, но я никогда так отчётливо не слышала их тиканья.
Стас снова делает какое-то движение рукой, и охрана вместе с водителем медленно отходит к самому дому. Те, которые должны были сесть в другую машину, идут к воротам. Главный безопасник становится на колени и заглядывает под днище внедорожника.
– Взрывное устройство? – произносит Бесов.
– Оно, – бубнит второй мужчина. – Приличное, такое. Под водительским сиденьем.
– От чего должно сработать? – уточняет Леон.
– На дистанционку не похоже. Скорее всего, установлено на движение машины. Думаю, должно было сработать сразу за воротами.
– Почему не при включении двигателя?
– Может и при включении, – пожимает плечами Стас. – Но все знают, что за рулём водитель. Мог завести машину, пока тебя не было в салоне. А при выезде из ворот – идеально. Минимум случайных жертв, максимум уверенности, что ты будешь в машине.
– Ты куда целое утро смотрел? Лене под юбку? – не сдержался Бесов и добавил парочку крепких ругательств. – Лучше бы под машину лишний раз заглянул!
– Заглядывал. Не было. Сидите тихо. Я сниму, – пообещал накосячивший Горыныч.
– Сначала Лиза покинет машину, – твёрдо произнёс сидящий рядом со мной мужчина.
– Нет, – отрицательно покачал головой Стас. – Может сработать на изменение веса. Она не успеет добежать до безопасного расстояния.
– А может сработать пока ты будешь снимать, – не согласился Леон. – Риск в любом случае. Лиза, аккуратно выходи.
– Только с вами, – упёрлась я.
– Леон, может замкнуть, – снова предупредил Стас. – Подумайте ещё несколько минут, пока ребята несут инструменты.
Наши взгляды встретились. Бесов протянул руку, чтобы подтолкнуть меня ближе к дверце. Я положила поверх его свою ладонь и переплела свои пальцы с его.
– Лиза, это приказ, – твёрдо повторил мужчина.
Мы не отрываясь смотрели друг на друга. Не знаю, о чём думал он, но перед моими глазами не начали мелькать кадры всей прожитой жизни. С ней я уже успела попрощаться два месяца назад, когда меня едва не расстреляли у подъезда. А вот с ним… С мужчиной, который ворвался в мою жизнь, как и в моё тело – самым настоящим смерчем.
Не предупредив. Не спросив разрешения. Не ожидая взаимности.
Мужчина, прикосновения которого обещают лишь боль. Который живёт лишь по одному ему известным законам. И от которого, я знаю это точно, нужно бежать. Прямо сейчас.
Не за мной идёт смерть. За ним. С самого первого дня его появления на свет. И он охотно делится ею со всеми окружающими.
Но этот мужчина закрывал меня своей спиной. Держал на руках, укачивая, словно маленькую. И называл своей.
И что-то ещё, что я так и не смогла узнать.
Я не думаю о любви. Не ищу её в эти последние минуты. Но мне не страшно рядом с ним.
Перевожу взгляд в окно. Смотрю на ступени дома. Я буду стоять там, а он останется здесь. Но там мне будет гораздо страшнее. Я уже чувствую неприятную сырую липкость заползающего в меня страха.
– Слишком много приказов, Леон, – наконец произнесла я, вновь возвращаясь взглядом к его глазам. – Я ещё ваш последний не исполнила.
– Какой? – нахмурился он.
На несколько минут мы отвлекаемся. Стасу принесли инструменты. Он аккуратно прикрыл открытую дверцу со стороны Леона. Не захлопнул, чтобы не создавать вибрации.
– Никаких лишних движений, – предупредил нас и полез под машину. Стоящий рядом охранник медленно ушёл. Как можно дальше.
Мы остались наедине в закрытом пространстве. Замерли.
Скользим. Вместе. По тонкой и хрупкой грани смерти.
Все мечтают о взаимной любви. Этот мужчина в неё не верит. А я? Я никогда её не знала.
Лишь смерть дышит на нас двоих. Горячо так дышит. Жарко. До бешеного пульса в моём сердце. Превращая в кипяток текущую по венам кровь, наполняя её страстью.
Говорят, что всё самое острое и безумное – только в любви. Неправда! Всё самое острое и безумное вы узнаете лишь на грани смерти. Она подарит вам не ложную надежду, она подарит вам вечность.
Любовь разделит, разобьёт, разрежет, наполнит мучениями и страданиями. Любовь сделает вас одинокими.
А смерть объединит. Её узы – неразрывные, её обещания – самые верные, её чувства – самые прочные, её любовь…
Вы сами уже всё поняли.
Её любовь – самая вечная.
О ней не кричат на каждом углу, даже шёпотом не произносят. Вслух не говорят. Только глазами, прикосновениями, сорванным дыханием. Такая она непонятная, непонятая и совсем не долгожданная. Неидеальная, ненежная, неформатная.
Непрошенная. Явившаяся без приглашения. Зло усевшаяся в самом углу.
Но сегодня у неё праздник. Торжественный выход. Сегодня она не просто между нами. Сегодня она на грани.
Мы оба на грани.
На одной хрупкой грани любви и смерти.
Только любовь – для двоих. Возможно и для троих. Если потесниться. Любовь всеобъемлющая. У неё на всех хватит места.
А на грани места нет. Лишь для одного. И тот скоро упадёт.
Вместе со мной.
Там, где нет места для двоих – он будет держать меня на руках.
То ли на грани любви, то ли на грани смерти.
На грани вечности.
Глава 31. На грани смерти
– Какой приказ? – значительно мягче повторил Леон.
– Вы сказали поцеловать вас там. Не через брюки. Я никого там не целовала. Хочу попробовать. С вами.
Он смеётся. Теперь в его глазах расплескалась зелень. Успокаивающая, обволакивающая, обещающая покой.
– Лиза, не нужно сейчас. Мы сегодня не умрём. Я тебе обещаю.
– Как раз сейчас и нужно, – не соглашаюсь я. – Сейчас я смелая. А вы будете сильнее.
Не стала ждать его ответа. Сама потянулась к твёрдым губам. Прижалась к ним в жадном поцелуе. Он ответил. Надавил, проникая своим языком в мой рот. Я тут же обхватила его своим, играясь с ним, лаская, посасывая. Вскоре мужчина перехватил инициативу, тараня мой рот своим языком. Даже здесь не дал мне возможности руководить.
Ничего. Я ещё возьму своё.
Стала медленно опускаться губами по его подбородку, расстёгивая пальцами пуговицы рубашки. Дойдя до края ремня, вытащила её из брюк. Последовала губами за собственными пальцами. Шрамы, которые когда-то меня так испугали, теперь чувствовались лишь шероховатыми неровностями на кончике моего языка.
Не удержалась от вопроса. Тем более, что его глаза внимательно следили за тем, что отражалось на моём лице.
– Откуда они? Это вас так отец воспитывал? Или появились в клубе? Стас рассказал о том, что в Америке вы ходили в закрытый клуб.
– Они появились в школе. В первом классе. Во время войны. Наш военный отряд напал на русскую базу. Произошло сражение. Отряду пришлось отступить, но с собой они прихватили пленных, которых позже убили. Убивали долго, после пыток. Когда пришёл спасательный отряд шурави (так афганцы называли не только советских солдат, но и всех других приезжающих в страну из Советского Союза (прим. автора)) спасать уже было некого. С воздуха отряд поддерживали вертушки. Едва советский отряд отошёл на безопасное расстояние, с вертушек стали палить свинцовым дождём. Мы – дети и женщины укрылись в небольшой школе. Обычно советские солдаты не трогали никого, кроме военных. Но в тот день палили без разбора, затем сбросили бомбы. Я выжил лишь потому, что меня завалило телами остальных. Затем отец Стаса ещё месяц доставал из меня осколки, – спокойно ответил мужчина.
Его руки гладили мои плечи. Но ни во время рассказа, ни после, прикосновения Леона не стали жёстче. Я поняла, что, не смотря на все ужасы пережитого, для него война закончилась в тот день, когда он покинул Афганистан.
Я уже знала о том, что деревня, где выросли Стас и Леон находилась между городом Джелалабадом и Чёрной горой. Также, из рассказов дяди Димы, я помнила то, что именно там нёс свою службу мой отец. Его самолёт сбили как раз над Чёрной горой, и он упал в одно из ущелий.
Вполне возможно, что одним из вертолётов, который сбросил бомбы на здание школы, управлял мой отец или дядя Дима. И Леон, скорее всего, об этом тоже знал.
Я уже сто раз пожалела, что задала свой вопрос. Но не стала отступать назад. Вновь прижалась губами к его горячей коже. Чуть сдвинулась влево, чувствуя, как прямо под моим ртом бьётся сердце Леона. Сейчас, в эти минуты, бьётся только для меня.
Лизнула языком, ощущая вкус его тела: чуть солоноватый, смешанный с ароматом геля для душа, приправленный капелькой естественного запаха мужчины. Мне нравился его запах. С первой минуты, когда он коснулся меня.
Нашла губами твёрдую горошину соска, чуть прикусила, тут же зализывая языком. Чтобы не сдвинуться с места, ведь Стас запретил это делать, упёрлась ладонями в мужские бёдра. Отчётливо почувствовала проступившую под брюками твёрдую выпуклость. Несмотря на вызванные моими словами воспоминания, мужчина был сильно возбуждён.
Это не испугало, а придало смелости. Продолжая целовать его грудь и живот, стала спускаться губами вниз. Теперь мне не нужно было напрягаться, чтобы удерживать равновесие.
– Уверена? – прошептал Бесов, касаясь ладонью головы и убирая с моего лица растрёпанные волосы.
– Да, – потянула за ремень его брюк. Он застёгивался не на обычную пряжку, а имел защёлку. Попросила: – Поможете мне? Я не знаю, как это расстёгивается. И вообще не знаю… Ну, вы понимаете…
– Помогу, – пообещал мужчина. – Только перестань теперь выкать. Мне всё время хочется оглянуться и посмотреть, кто ещё с нами.
Он не только расстегнул ремень, но и вытащил его из брюк, отбросив в сторону. Наверное, чтобы не врезался мне в лицо.
– Дальше сама. Губами.
Я поняла, что он хочет. Но его слова вызвали не стыд, а горячую волну возбуждения, прокатившуюся по моему телу и тяжестью разлившуюся внизу живота. Расстегнув пуговицу, зажала между зубов бегунок молнии и потащила её вниз. Получилось не с первого раза. Моё лицо скользило по твёрдому выступу, пока я, сопя от усердия, расстёгивала молнию.
– Можно кончить, пока ты там возишься, – прошептал Леон, вытягивая руки и расстёгивая молнию уже моего платья. Я повела плечами, позволяя ему упасть на талию. Мужчина щёлкнул застёжкой лифчика и тоже отбросил его в сторону. – Вот так. Теперь грудью об меня потрись.
Приспустила его бельё и обхватила рукой вырвавшийся на волю член. Он тут же расправился во всю длину, важно раздулся в объёме и гордо встал перед моими глазами. Я и забыла, что он такой большой. И что мне теперь с ним делать? Невольно посмотрела в лицо его хозяина.
– Лижи, Лиза, лижи, – подсказал тот. Голос прозвучал очень низко и хрипло.
Ничего не оставалось, как приблизить губы к крупной бордовой головке и медленно лизнуть, пробуя на вкус. Более солоноватый, чем кожа тела и более грубый наощупь, чем я себе представляла. Скорее всего из-за того, что отсутствовала крайняя плоть. Но никакого чувства отторжения я в себе не почувствовала.
Мужчина меня не торопил, давая время разобраться. В первую очередь, с собственными ощущениями.
Я вновь облизала. Не один десяток раз. Затем прошлась языком по всему стволу, увлажняя его своей слюной. Когда вернулась к головке увидела на ней прозрачную каплю смазки. Медленно слизала. И, окончательно осмелев, погрузила головку члена в горячий рот. Почувствовала, как резко дёрнулось мужское тело, а его рука сжала мои волосы на затылке.
– Соси, Лиза, теперь соси, – прохрипел Леон.
Его рука с силой нажала на мою голову, но он тут же отпустил её, справившись с собой. Мне не нужно было повторять дважды. Опёршись ладонями по сторонам от его бёдер, я стала сосать твёрдую, как камень плоть, периодически погружая в свой рот. Настолько глубоко, насколько могла. Впуская не только в рот, но и в горло.
Собрав мои волосы в свой кулак, мужчина, ни на миг не отрываясь, смотрел в моё лицо.
– Слишком хорошо, Лиз, – наконец сдался он. – Готова дальше?
Я кивнула, решив, что он хочет кончить мне в рот. Пусть так, чем вообще никак. Но Леон потянул меня на себя, перебросив ногу через свои бёдра. Теперь наша грудь касалась друг друга. Мужские руки тут же обхватили налившиеся желанием полушария. Чуть подтянув меня, мужчина стал ласкать соски губами. Моё мокрое раскрытое лоно скользило по налитой плоти. Я не смогла сдержать стонов, когда мой такой же напряжённый клитор с силой прижимался к возбуждённому члену. Внутри меня всё пульсировало и сокращалось от невыносимого желания скорее насадиться на твёрдый член, как можно быстрее заполнить образовавшуюся пустоту.
Я хотела его. Без нежности, без ласки, без слов и обещаний. Пусть станет хозяином, завоевателем, высшим божеством. Да кем угодно! Пусть через боль, но даст себя.
– Леон, пожалуйста, – я не просто взмолилась. Всхлипнула, обхватила руками его плечи, оторвала от собственной груди и жадным поцелуем впилась в его рот. Выдохнула прямо в губы. – Хочу тебя.
Он тут же подложил руки мне под бёдра, чуть приподнял, насаживая на свой член. Я застонала, чувствуя, как он растягивает меня. Медленно, даже осторожно, давая привыкнуть к себе, но сразу входя до конца. Уже закричала, не в силах выдержать слишком тугую наполненность. Слишком сильный объём, казалось, вот-вот разорвёт меня на части.
– Не бойся, не бойся. Я с тобой, – поспешно прошептал мужчина, пытаясь меня успокоить. – Только не сжимайся. Не позволяй мне забыться. Целуй меня, Лиза, целуй, целуй…
С каждым разом он двигался во мне всё резче и жёстче, крепко сжимая мои бёдра. И я послушно принимала жёсткие удары. С каждым очередным погружением мне казалось, что пик наслаждения вот-вот настанет. Я поднималась всё выше и выше, чтобы в один прекрасный момент слететь в пучину удовольствия, упасть в неё прямо с головой, отдаться без остатка.
Леон всё же не выдержал. Бросил меня спиной на сиденье, грубо раздвинул коленом мои бёдра и с силой ворвался в ещё содрогающееся от оргазма тело. Не смотря на его глубокие и резкие движения, больно мне не было. Я уже привыкла к его объёму, оставаясь слишком влажной и всё ещё возбуждённой, слишком голодной до него.
Держалась за его плечи, царапала ногтями, целовала губы. И, почувствовав, как он ещё сильнее каменеет внутри меня, прогнулась, чтобы впустить ещё глубже и снова кончая. На этот раз вместе с ним.
Несколько минут мы лежали, восстанавливая дыхание. Я выпрямила неудобно согнутые ноги, которые мгновенно стали затекать под тяжестью его тела. Мужчина тут же приподнялся, опираясь на руки.
– Я не сделал тебе больно, Лиз?
– Нет. Всё хорошо, – прижалась щекой к его руке. – Леон, ты слышишь? Тихо.
– Да, – прислушавшись, согласился он. – Похоже, Стасу удалось распаковать подарочек.
– Не мне одному. Тебе, я понимаю, тоже, – почти сразу раздалось из неплотно прикрытой двери. – Была бы настоящей, от того, как тряслась машина, уже давно в воздух взлетели.
– Что? – не сразу поняла я.
– Этот сын шайтана муляж под машину прицепил, – объяснил Бесов, быстро приводя в порядок свою одежду. – Сарбаз, я тебя сейчас, без бомбы, сам на части разорву.
– Сколько можно на полу возле ваших кроватей спать! – донеслось уже издалека. – У меня своя есть!
Стас благоразумно не стал дожидаться, пока друг выскочит из машины и скрылся в доме.
– Убью! – понеслось ему вслед через весь двор.
– Главное, не затрахай, – прилетело в ответ.
Я почувствовала, как краска заливает лицо. Стала поспешно натягивать платье, но ещё больше запуталась в нём.
– Позже убью, – решил Леон и стал помогать мне попасть руками в рукава.
Даже в небольшом зеркале автомобиля, я видела, как сильно измято платье. Да и я сама имела весьма потрёпанный вид.
– Не выйду из машины, – пригрозила мужчине. – Вся охрана сразу поймёт, чем мы здесь занимались. Не могу я так.
Начальник посмотрел на часы.
– Почти девять. Никаких встреч же у нас сегодня не было запланировано?
– Не было, – подтвердила я.
– Вернёмся в дом, приведём себя в порядок, пообедаем и приедем к концу обеда на предприятие, – решил главный босс. Развернул прижившийся в машине плед. Завернул меня в него и уже привычно подхватил на руки.
