Текст книги "Малах ха-Мавет (СИ)"

Автор книги: Юлия Федорченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Лжец! Подонок! Убийца!

Истерика продолжалась несколько минут. Наконец Хетт успокоилась и прошествовала в уборную, чтобы умыться. Вернулась она заметно посвежевшей – даже макияж практически не пострадал – и снова опустилась на диван.

Сидни похлопал в ладоши.

– Убедительная сцена. Театр потерял в тебе великую актрису. И, если уж на то пошло, – ввернул он, – в последнее время вы с Шеной постоянно вздорили. Я не раз был свидетелем ваших ссор. А ссорились вы знатно… Орали друг на друга и били стекло. – Лидер указал на пепельницу на столике. – Пришлось купить новую.

У Хетт затряслись губы. По щекам опять потекли слезы.

– Она была моей лучшей подругой.

– Правда? А я бы не сказал. – Трис поразилась равнодушию Сидни. Хетт была в одном шаге от второй истерики и в двух – от нервного срыва, а он продолжал ее подначивать. – Есть в тебе жестокая жилка. Так что нечего корчить из себя святую невинность. Подруга? Черта с два! В тот день, когда Шена исчезла, ты всем сердцем ее ненавидела. Разве не так?

– Что ты об этом знаешь, бездушный ублюдок? – тихо произнесла Хетт. – У тебя ведь у самого рыльце в пушку. Вот только я любила ее… – она вытерла ладонью мокрое лицо, – а ты забрал ее у меня.

– Нас тут шестеро, – напомнил Райс.

– Ах да, – Хетт развернулась на каблуках, – еще Трис и Дроу со своим вуду-худу!

– Я?! – чистосердечно возмутилась Трис. – Я совсем ее не знала…

– Заткнись! – взвизгнула Хетт. – Не удивлюсь, если ты с ним заодно!

– Дроу не выходит из квартиры, – сказал Сидни.

– Так уж и не выходит? Или ты не видел, чтобы она выходила?

– А меня ты почему пропустила? – спросил Райс. – Я ведь могу и обидеться.

Хетт посмотрела ему в лицо:

– Или ты.

– С таким же успехом, – парировал каратель, не на шутку задетый, несмотря на то, что сам предложил включить себя в список подозреваемых, – это мог быть кто угодно. Выйди на улицу и в любого ткни пальцем. В конце концов, это удается тебе лучше всего.

Уязвленная Хетт ненадолго притихла. Обе Дроу тоже хранили молчание. Трис кусала губы, не очень понимая, как оказалась причастна к убийству. Сидни испустил тяжелый вздох. Так дело не пойдет. Им следовало помириться.

– Мне кажется, не стоит основываться на допущении, что это сделал кто-то из нас.

– Это почему же? – вновь завелась Хетт.

– Как минимум потому, что есть еще одна команда, – терпеливо объяснил он. – Думаю, сначала стоит проверить их, а потом уже устраивать междоусобицы. Та девчонка… Она не выглядела вменяемой. Может быть, среди них…

– Что я вам говорила? Он уже нашел виноватых!

– Хватит, Хетт, – попросил Райс. – Нам всем нелегко.

Она криво усмехнулась в ответ.

– Да что ты знаешь о трудностях? – Готесса с остервенением рванула на груди платье. Послышался треск ткани, и через миг у всех на виду оказался дорогой сетчатый бюстгальтер. Хетт указала рукой на место над сердцем. Каждое утро она наблюдала за тем, как по ее телу расползается гниль. К тому времени пятно увеличилось почти вдвое, а его темные прожилки подобрались к самому горлу. – Вы только поглядите на это дерьмо! Я, к вашему сведению, умираю! Я сгниваю заживо!

В течение минуты все оторопело таращились на ее бюстгальтер. Щеки Трис отчетливо порозовели. Сидни неодобрительно хмыкнул. После того как Хетт удосужилась прикрыться, он сухо заявил:

– Во-первых, один раз ты уже умерла. – Хетт глянула на лидера исподлобья и скорбно поджала губы. Райс протянул ей свой пуховик, и она закуталась в него, как в накидку. – Во-вторых, там ничегошеньки нет. И в-третьих…

– А моя кровь воняет тленом, – перебил его Райс.

– И в-третьих, – продолжил Сидни, – это все только в ваших головах. Вот что гниет на самом деле – ваши мозги. – После этого он задрал футболку и показал им кровавый след от балисонга, тянущийся по животу. С таким ранением ему тоже не помешало бы обратиться в больницу. Сидни без колебаний сунул палец в рану, даже не поморщившись. Трис в ужасе закрыла лицо руками. – Желающие посмотреть или понюхать могут подойти ближе. Неужели никто? Какая досада.

Дроу-в-зеркале, прежде неподвижная, внезапно вскинула руку, призывая к вниманию. Ее губы задвигались, но слова доносились не из зеркальной глади, а изо рта второй Дроу. Два дивных создания, соединенные непостижимыми чарами, изрекли:

– Я знаю, кто убийца.

Все почему-то сразу занервничали, включая Трис, хотя она не могла иметь к этому никакого отношения. Пользуясь общим замешательством, она медленно окинула взглядом присутствующих: на бледных лицах застыло напряжение, каждый боялся посмотреть в глаза соседу. Кажется, Дроу тоже питала слабость к драматическим эффектам, потому что пауза серьезно затянулась.

– Ну и кто же? – осведомился Сидни.

Это снимало с лидера значительную долю подозрения, и остальные пожалели, что не спросили того же раньше. Хетт боялась поднять взор от ковра, сложив руки на коленях. Райс нащупал ее ладонь и ласково сжал в своей руке. Хоть он и каратель, это вовсе не значит, что он не способен на нежность. Вторая Дроу раскрыла рот:

– Ангел Смерти.

Глава 2.

– Что она имела в виду?

Сидни проводил девушку домой, как первоначально и планировал. В отличие от Хетт, он не курил не только в помещении, но и на ходу, и когда они подошли к подъезду, вредная привычка донимала его уже довольно долго. Жив ты или мертв, а курить все равно хотелось по-черному. Валил снег, так что они остановились под козырьком подъезда. Трис растирала плечи руками: под вечер стало холоднее. Ее обволок вишневый запах сигарет.

– Ты у меня спрашиваешь? – передернул плечами Сидни. – Даже не представляю. Если Дроу права, то все это время я гонялся за призраком. Да еще и устроил среди своих охоту на ведьм.

– Его зовут Шахат? – догадалась Трис. – Ангела Смерти?

– Да, – кивнул Сидни. – И он приходит за нами лично.

– Его нельзя убить?

– А как ты убьешь Смерть? – задал он встречный вопрос. – Я думал, он действует чище. Травит ядом. Перерезает горло. Как в легендах. Но уж точно не душит своих жертв. – Сидни докурил и затушил сигарету. – Я поднимусь с тобой.

Трис жила на девятом этаже. Они вошли в кабинку лифта, Сидни нажал кнопку. Двери закрылись. Девушке льстило, что он так печется о ее благополучии, но, так или иначе, завтра ей придется пойти в университет.

На лестничной площадке Трис достала из сумки ключи. Замок иногда заедало, и пока она с ним возилась, Сидни все так же стоял рядом, не торопясь уходить. С четвертой попытки девушке удалось отворить дверь.

– Твои родители дома? – вдруг спросил он.

– Они разведены, – без особой охоты пояснила Трис. – Я живу с мамой, но сегодня у нее как раз ночная смена… Она медсестра. Работает в районной больнице. – Сидни подумал, что может знать ее мать. Там же лежал и Райс. Девушка улыбнулась краем губ. – Я не боюсь остаться одна. Вряд ли убийца вломится ко мне через окно.

– Можно мне зайти?

Трис наконец поняла. И сконфузилась.

– Ты уверен?

– А ты?

Сидни опирался рукой на дверной косяк. Трис избегала встречаться с ним взглядом. Секунд десять прошло в молчании, а затем она посторонилась, давая ему войти.

Они проследили за ними до самого дома. Подождали за углом, пока Сидни покурит. Ни для кого не стало неожиданностью, что после этого лидер не вернулся в штаб, а поднялся в квартиру Трис.

– Где-то сейчас они вошли, – сказал Райс, от нечего делать отсчитывающий секунды и минуты. Хетт фыркнула, выпуская изо рта облачко дыма. С козырька дома на нее шлепнулся целый пласт снега, заставив выронить сигарету. Она выругалась и принялась стряхивать снег с волос и пальто. – Так… И еще немного… – Райс проговаривал про себя числа. – Держу пари, что теперь они кувыркаются в постели.

– Черт бы их побрал.

– Он и Шену выдрал? Поэтому вы поцапались?

– Не твое собачье дело, – огрызнулась Хетт.

– Он такой популярный. Сейчас позеленею от зависти.

Хетт медленно скользнула взглядом по зданию, от первого этажа до самой крыши. В доме почти одновременно зажглось несколько окон: на шестом и девятом этажах. Едва ли это указывало на местоположение квартиры Трис. Они могли и не включать свет. Райс смотрел туда же.

– Что касается меня… – фыркнула готесса, – я бы не подошла к нему и на пушечный выстрел. – Хетт завела за ухо темную прядь и взглянула на карателя. – Сейчас я собираюсь с головой окунуться в работу. Ты со мной или нет?

– И ты еще спрашиваешь? – улыбнулся Райс.

Трис убрала в раковину тарелку и чашку из одного набора, оставшиеся после завтрака. Аптечный шкафчик висел высоко, и она придвинула стул, чтобы достать из него спирт, вату и бинт. Потом велела Сидни:

– Снимай футболку.

– Вот так сразу?..

– Я обработаю тебе рану.

Он послушно сел на краешек углового дивана и разделся до пояса. Слева его футболка была мокрой от крови. Трис опустилась на колени возле Сидни, откупорила спирт и плеснула немного на ватный шарик. Едва она коснулась глубокого пореза на животе, как Сидни тут же заскрежетал зубами от боли. Трис отвела руку и осторожно подула на рану. Он посмотрел на девушку с легкой примесью удивления:

– Я не ребенок.

– Это я вижу.

Она, однако, смутилась. Он решил ее больше не прерывать и сносил процедуру молча. Покончив с первичной обработкой, Трис распаковала бинт и попросила Сидни поднять руки. Он подчинился. Девушка то и дело задевала Сидни волосами, щекой или кончиком носа, пока перевязывала ему грудь. Ее мать недаром работала медсестрой: Трис забинтовала его на совесть.

– Вот и все, – сказала она, отступив на шаг и любуясь результатом. – Неплохо вышло. – Трис подобрала его футболку, чтобы отнести в ванную, но Сидни резко схватил ее за руку. Ее сердце подскочило к горлу. Футболка вновь оказалась на полу. – Если ты подождешь…

– Нет. Я сам.

Сидни прошел в ванную комнату и включил кран. Зашумела вода. В его присутствии Трис испытывала ужасную неловкость. Не похоже, что Сидни намеревался к ней приставать, но девушка никак не могла избавиться от непристойных мыслей. Как только он отстирает кровь, им придется о чем-то говорить или чем-то заниматься. Недавно он ясно дал ей понять, что не интересуется литературой. Тогда чем? Музыкой? Кино?

Хетт не напрасно предупреждала ее насчет лидера. Хотя они с Сидни не испытывали трудностей в понимании, временами Трис начинала видеть в нем чужака или инопланетного гостя. Пребывая в одной и той же реальности, они умудрялись жить по совершенно разным законам.

Хетт придирчиво оглядела себя в зеркало, опираясь ладонями на край раковины. Нет, так не пойдет. Макияж лежал очень ровно, даже тушь не потекла. Вот поэтому она никогда не пользовалась грошовой косметикой в повседневной жизни. Дождь, снег, туман или сырая погода, захотелось немножко всплакнуть – и через пять минут ты уже ведьма. Хетт запустила руку в сумочку и вынула лосьон для лица и ватные диски. Начала смывать макияж. Вскоре ее лицо превратилось в одно белое пятно с черными горошинками глаз. Краше в гроб кладут.

Она заново накрасилась, воспользовавшись дешевой тушью и тенями, подвела брови – совсем чуть-чуть. Не то чтобы очень старалась, все равно ведь придется портить. Затем Хетт наклонилась над умывальником и плеснула в лицо водой. Поморгала. Тушь расползлась по щекам уродливыми потеками. Но этого будет мало.

Из кабинки вышла девушка, собиралась помыть руки – и ужаснулась, увидев в зеркале страшилище. Хотела спросить, в чем дело, не может ли она чем-либо помочь, однако быстро передумала. Хетт сгребла косметику в сумку, выбросила грязные диски в урну и вернулась к Райсу.

– Ну как?

– Полный отпад. Я бы не устоял. – Каратель оглянулся. На них косились люди. Не дай бог, какой-то сердобольный догадается вызвать легавых. – Прикрой лицо волосами и двигаем отсюда.

На выходе Хетт посмотрела на часы. Почти полночь.

– Вот бы сейчас прокатиться с ветерком на собственной машине, – произнес Райс уже на улице. – Я всегда мечтал о тачке с откидывающимся верхом.

– Снег идет. К тому же Сидни считает, что с машиной слишком много возни. И на нее нужны документы. У тебя есть документ хотя бы на себя? – В ответ Райс показал ей кончик языка. – То-то же. – Хетт накинула капюшон от пальто, укрыв лицо в тенях. – Останови такси. И не забывай развлекать водителя разговорами, пока будем ехать, чтобы он не слишком на меня пялился.

– Об этом не волнуйся. Потрепаться я мастер.

Разумеется, лидер мог достать фальшивые удостоверения личности, украсть машину и оформить на нее такой же липовый техпаспорт, с его-то способностями. Но любые ниточки, которые вели бы к нему или его команде, следовало безжалостно обрывать. Похищенное авто стали бы разыскивать, а желающих загреметь в тюрьму среди них не водилось. Страшно и представить, что бы с ними там стало – с людьми давно умершими, без прошлого, без связей, без ничего.

Райс остановил такси на развилке двух улиц, рядом с пивной, чтобы вызвать меньше подозрений. Когда они с Хетт подошли к темному дому, она откинула капюшон и подставила ему лицо.

– Ударь меня.

– Сильно?

– Чтобы след остался.

Он влепил ей звонкую пощечину. Хетт взглянула в карманное зеркальце.

– Сильнее. Только челюсть не сломай. Я знаю, ты можешь.

– Уж постараюсь.

Второй удар отбросил ее на снег. Из губы брызнула кровь, а на скуле начал наливаться кровоподтек. В подобной ситуации Шена бы не стала портить себе личико, она бы предпочла грим. Хетт было проще замаскировать следы побоев, чем нарисовать их. Сбросив пальто, она разодрала юбку до середины бедра и размазала по лицу помаду.

– Все, хватит.

– Сама вижу. – Она обвела глазами пустынную улицу. – А теперь исчезни.

Хетт прошла к крыльцу по бетонной дорожке и позвонила в дверь. Никто не открывал. Она упорно нажимала на кнопку звонка до тех пор, пока в прихожей не зажегся свет. Дверь чуть приоткрылась, и сонный голос осведомился:

– Кто это?

Девушка шагнула в полосу света из двери, чтобы ее как следует разглядели. Мужчина ахнул, поправил на носу очки. Поверх пижамы на нем был домашний халат. Прижав к груди дрожащую руку с темным мазком крови, Хетт шмыгнула носом и разрыдалась. Сидни знал ее очень хорошо: в актерстве она уступала разве что Шене.

– Ты рисуешь?

На письменном столе покоился раскрытый альбом. На него и указывал Сидни. Хотя на обоих листах не было ни единого штриха, этот предмет показался ему чудовищно знакомым. Он словно всколыхнул в нем что-то забытое, дорогое его сердцу. Рядом с альбомом лежала связка грифельных карандашей, перетянутых старой резинкой для волос. Сидни повертел их в руках, рассматривая отметки: 2H, HB, 4B… Разная жесткость. Откуда он это знал?

– Сильно сказано, – отозвалась Трис. Она поставила перед Сидни две чашки чая. Лишь на это и хватило ее фантазии. Еще на бутерброды. – Скорее бумагу мараю.

Вопреки ожиданиям Трис, Сидни не проявил дальнейшего интереса к ее творчеству. Вместо этого он взял карандаш и начал быстро и уверенно чертить что-то на листе. Девушка с интересом заглянула ему через плечо. Лидер легонько толкнул ее локтем.

– Не подглядывать.

– Ты умеешь рисовать?

– Вот сейчас и узнаем.

Через некоторое время Сидни молча протянул ей рисунок. На листе почти не осталось белого: он был весь закрашен и заштрихован. В нескольких футах над землей, под навесом из хмурых облаков, парил крылатый силуэт, и все его существо было покрыто множеством глаз. Большую часть времени лидер потратил, вырисовывая детали. Результат ему понравился.

– Кто это?

– Не смотри, даже если ты исполнен очами, как Ангел Смерти, – процитировал Сидни.

– Красиво, – с некоторой завистью призналась Трис. – Но знаешь… от него мурашки по коже.

Он собирался смять листок, но Трис вовремя остановила его руку. Сидни посмотрел на нее, и девушку вновь обдало жаром. Один его взгляд вгонял ее в краску и заставлял сердце выпрыгивать из груди. Она тихо спросила:

– Почему вы этим занимаетесь?

– Мстим? Выполняем заказы?

Трис кивнула. Отложив рисунок, он сказал:

– Это было частью сделки.

– Сделки?

– Для нас этот мир служит перевалочным пунктом. Я не знаю, сколько их всего, этих пунктов, но здесь нас испытывают. Проверяют на прочность. И если мы проштрафимся… – Сидни выдернул из альбома еще один лист и порвал его на мелкие части, – вот что случится с нашими душами.

– Кто сказал тебе это? Бог? Ты его видел?

– Я не встречал никаких богов, – покачал головой Сидни, – только чудовищ. Чудовищ с невероятной силой и возможностями… – В его глазах шевельнулся страх, и Трис стало зябко. – И одно из них разрешило мне вернуться сюда.

С обезьяньей ловкостью Райс взобрался по пожарной лестнице и влез в открытое окно пятого этажа. Его сноровке позавидовал бы сам Принц Персии. Сидни не одобрял подобных выкрутасов и всегда ставил безопасность на первое место, однако каратель любил эффектные появления.

Из-за распахнутого окна в комнате царила стужа, тонкие занавески реяли на холодном ветру. Сквозь их прозрачную материю Райс разглядел силуэт девушки. Она скорчилась в углу спальни, уткнувшись в колени, и ее худенькие плечи содрогались от сдерживаемых рыданий. Каратель почти бесшумно спрыгнул на пол и выпрямился во весь рост. На девушку упала его тень. Она подняла голову на шорох.

– Кто ты? – прошептала она.

– Твой ангел-хранитель.

Она не раздумывая приняла его слова на веру. Каратель опустился перед девушкой на корточки. Лунный свет озарил половину его лица и бугристый рубец над бровью, из которого торчали нитки. Это нисколько ее не испугало, более того, она протянула к нему свои худые руки в синяках и ссадинах и коснулась его шрама.

– Ты пришел забрать меня в рай?

– Нет, – девушка поглаживала его рубец, и Райс прикрыл веки, точно довольный кот, – я пришел забрать кого-то другого. И в другое место.

На кровати шевельнулось одеяло, и каратель отскочил к окну, судорожно нащупывая в кармане кастет. Маленькая фигурка соскользнула на пол и сонно подковыляла к девушке. Та взяла ее на руки. Сестра? Обе были страшно избиты. Девушка молчала, но что-то в манере, с которой она качала ребенка на коленях, выдало ее тайну. Ее дитя, тоже девочка, на вид год-полтора, а ведь сама мать выглядела не старше четырнадцати. Долгое время они находили утешение друг в друге, две искалеченные души, две поломанные игрушки, и потому зов их сердец не достигал Дроу. Иногда надежда помогает людям выжить… А иногда она не только продлевает страдания, но и усиливает их.

Райс оставил их вдвоем и вышел в коридор. Зашел на кухню, включил свет, осмотрел коллекцию ножей на подставке: для хлеба, для чистки овощей и фруктов, широкий поварской нож. Неужели несчастной никогда не приходило в голову ими воспользоваться? Или она до дрожи боялась грозного бога цивилизации по имени Закон? Грош цена такому богу, если он существует исключительно для того, чтобы поощрять слабость и малодушие. Потом у Райса мелькнула другая, более утешительная мысль: безупречный мир не нуждался в его кровавых услугах. В сияющей утопии не нашлось бы места карателю вроде него.

Подходящий нож Райс так и не выбрал, зато в ванной он нашел опасную бритву. Она лежала в грязной лужице на умывальнике. Слегка старомодно, но на крайний случай сойдет. Вооружившись бритвой, Райс поднял голову и встретился взглядом со своим отражением. Из зеркала на него смотрел симпатичный рыжеволосый парень с холодными глазами убийцы.

Они немного посидели в молчании. Гость не притронулся ни к чаю, ни к бутербродам. Трис думала о существовании бессмертной души, о тех пресловутых двадцати двух граммах, которые покидают тело, когда человек умирает, о загробном мире, кишащем монстрами, о Шахате, ангеле с тысячей глаз. В кругах церковников подобные сведения произвели бы нешуточный переполох.

– Трис? – окликнул ее Сидни. У его ног лежал ворох бумажных обрывков. – Сегодня многое произошло. И пусть я успел вовремя, все могло обернуться совсем иначе. Это не твоя война, и я не хочу ставить тебя под удар. – Еще в начале этого монолога Трис поняла, к чему он клонит, и ее сердце мучительно сжалось. – Ты живая. У тебя есть своя жизнь, а я свою уже прожил. Тебе больше не стоит со мной видеться.

Его слова тяжело было истолковать двояко, и лицо Трис исказилось от переполнявших ее эмоций. Губы дрожали от гнева, на скулах играли желваки. Спустя время она сумела взять себя в руки.

– Значит, я тебе уже не нужна?

– Ты не понимаешь, – покачал головой Сидни.

– Так ты остался, чтобы сказать мне это?

– Чтобы попрощаться.

– У меня есть ключ от штаба.

– Мы сменим замок.

– Я буду ждать тебя там. Каждый вечер.

– Я не приду.

Каждый следующий удар оказывался сильнее предыдущего и ранил все глубже. Лидер умел быть безжалостным, когда хотел. Он твердо решил поставить точку в их отношениях и намеревался во что бы то ни стало донести это до Трис. Только что он сидел совсем рядом – и тут между ними воздвиглась бетонная стена. Благодаря ему за какие-то жалкие полминуты девушка прошла почти все стадии принятия неизбежного: отрицание, гнев, торги и, наконец, депрессия. Зная себя, Трис не сомневалась, что в этом состоянии она задержится надолго.

Она спрятала лицо в ладонях.

– Уходи. Пожалуйста, уходи.

Сидни не заставил просить себя дважды. Он забрал из ванной еще влажную футболку и оделся. Застегнул молнию на куртке. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он не слишком торопился, но Трис, пребывая в расстроенных чувствах, не придала этому никакого значения. Сколько бы лидер ни мешкал, в конце концов за ним все равно захлопнулась дверь. Он еще немного постоял на лестничной площадке и вызвал лифт.

Окна комнаты выходили на фасад дома. Из последних сил Трис встала и приблизилась к окну. Темный силуэт быстро пересек белую целину перед зданием, оставляя продолговатые траншеи в снегу. Лидер не остановился и не стал оглядываться. Сидни ушел, чтобы навсегда раствориться в зимней ночи.

Хетт просматривала разложенную на столике корреспонденцию, пока хозяин хлопотал на кухне. Ничего занимательного: счета за услуги, рекламные проспекты и благодарственные открытки. Никаких задержек по оплате, через агентство нанимает няню для сына – успешный врач и заботливый отец. Видимо, отзывчивый, раз не прогнал ее взашей. Хетт неоднократно убеждалась, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Но даже если этот мужчина – лучший в мире психотерапевт, это не помешало ему совершить роковую ошибку и довести подростка до суицида.

Хозяин вернулся с двумя чашками – для себя и для нее. Врач он или нет, ночной визит нарушил его душевное равновесие. Когда он опустился на другой конец дивана, справедливо полагая, что потерпевшая не захочет сидеть рядом с малознакомым мужчиной, Хетт поведала ему сердцещипательную историю, не забывая жалобно всхлипывать. После этого он внезапно поинтересовался:

– Почему вы обратились ко мне?

Неужели не купился? Кто его знает. Как-никак, он хирург человеческих душ, мог и распознать обман.

– Простите… – дрогнувшим голосом ответила она, – ваш дом был ближе всего…

– Я должен сообщить в полицию.

– Конечно… Я понимаю…

Как только хозяин отлучился позвонить, Хетт тотчас простерла над его чашкой руку с кольцом в форме паучихи. Полый камень на кольце содержал смертельную дозу яда. Таким методом пользовался в XV веке Родриго Борджиа, папа римский и знаменитый отравитель и интриган. Хетт тоже умела опорожнять тайник незаметно. Яд попал в чашку.

В гостиную вдруг вошел заспанный мальчик. Застыв на пороге, ребенок с удивлением разглядывал незнакомку. Хетт изобразила на лице улыбку, запоздало вспомнив, что выглядит как настоящее чудовище из темной сказки. Зато в подобном маскараде ее бы не признала и родная мать. Мальчик в испуге попятился. Из кухни доносился спокойный голос отца. В этот момент Хетт поняла, что должна сделать. Не на врача падет ее гнев, но на его сына.

Жалость, милосердие, христианская добродетель? Все это выскреб из нее Бээр-Шахат. Для Хетт Шена была фигурой мирового масштаба, частью той стаи, которая приняла ее к себе, дала пристанище и обогрела. А что сделали другие люди, когда Могильная яма разверзла перед ней свою страшную пасть? Ничего. И оттого их разделило небо – и тысячи километров холодной земли.

– Папа сейчас придет, – сказала она мальчику. – Чаю?

Когда приехала полиция, она все так же убаюкивала маленькую дочь. Девочка спала в объятьях несовершеннолетней матери. Леденящие душу вопли отца и дедушки, поставившие на уши всех соседей по этажу, не потревожили ее сон.

В соседней комнате стражам порядка открылась жуткая картина убийства. На кровати среди скомканных, залитых кровью простыней распростерся мертвый человек. Кто-то с такой яростью исполосовал его горло и грудь, что на них не осталось живого места. Под кроватью нашли орудие убийцы: опасную бритву. Красные следы вели к окну и там же обрывались, как будто преступник улетел на крыльях ночи, сделав свое черное дело. Покойника отправили на экспертизу. Чуть позднее приехал детектив.

– Что тут произошло? – спросил он девушку. От него не укрылось, что в этом доме она подвергалась не лучшему обращению. Он собирался допросить ее и снять отпечатки пальцев, однако вряд ли она могла совершить это преступление. – Вы что-нибудь знаете?

Она с трудом оторвала взгляд от спящей малышки. Ее левый глаз не открывался из-за отека, на красиво изогнутых, точно завитых ресницах запеклась кровь. Детектив присел на корточки, и девушка разлепила губы:

– Ангел приходил ко мне.

– Ангел?

– Да, – и на ее устах забрезжила улыбка, – кровавый ангел.