Текст книги "Малах ха-Мавет (СИ)"

Автор книги: Юлия Федорченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Давай помогу.

Сидни подставил карателю плечо, но Райс оттолкнул его, словно капризный ребенок, и встал сам. От его ран поднимался пар, сквозь пальцы сочился густой кисель со сладковатым запахом разложения. Он заковылял вперед. Лидер шел за ним по пятам, готовый подхватить его в любую секунду.

Мысли вернулись, и Райс медленно закипал от гнева. Переведя дух, он оглянулся на распростертого на снегу мертвеца, прежде чем поднять глаза на Сидни. Он убил его, стучало в мозгу карателя. Но зачем? Почему не припугнул, как делал всегда, не потряс пистолетом, не пальнул в воздух? Никто не жаждал получить пулю в лоб. Остальные же смылись. Хотя Райс истекал кровью, он едва подавил желание броситься на лидера, повалить его в сугроб и бить, бить, задавая один и тот же вопрос и не надеясь получить никакого ответа. Что с тобой? Что с тобой? Что с тобой?

Сидни не сводил с него спокойного взгляда. Он видел на его лице отчаянную борьбу и предоставлял карателю право выбора. Райс вовремя вспомнил, сколь многим ему обязан, и буйство схлынуло, оставив лишь зияющую пустоту. Его разобрал дикий истерический хохот. На губах вздувались и лопались алые пузыри.

– Пиф-паф, – мышцы живота сокращались от смеха, и в него вонзались длинные иглы боли, – кого еще уберем за компанию?

– Надо уходить, – сухо проронил Сидни.

Когда Райс выдохся, он вновь предложил ему плечо, и каратель, поколебавшись, все же оперся на лидера. Сам бы он не дошел. Смех истощил его, и он едва волочил ноги, но рта не закрывал.

– Я взглянул, – сипел каратель, – и вот конь бледный… и на нем всадник, имя которому Смерть…

– Хватит дурачиться. Побереги силы.

– И ад… – перед глазами запрыгали черные пятна, и Райс понял, что вот-то грохнется в обморок, – и ад следовал за ним.

Прошло две недели.

Добравшись домой, Трис разлеглась перед телевизором с чипсами и колой и смотрела популярную викторину. Она до сих пор удивлялась всем этим вундеркиндам, державшим в голове целые энциклопедии и с легкостью выуживавшим из памяти любые ответы. Неужели они так же хорошо справляются и с жизненными проблемами? Если да, то она им завидовала. Самые простые вещи ставили ее в тупик.

В замке входной двери щелкнул ключ, и Трис приглушила звук. Мать работала ночной медсестрой, но иногда попадались и дневные смены. Она сильно уставала, и Трис старалась лишний раз ее не сердить. Когда мать сняла обувь и вошла в гостиную, она отвела взгляд от экрана.

– Привет.

Мать ответила слабой улыбкой. Кивнула на телевизор:

– Что-то интересное?

– Как обычно, – передернула плечами Трис. – Подогреть тебе ужин?

– Не надо. Я сама. – Мать опустилась на диван рядом с дочерью, сцепила руки в замок. Трис опять переключилась на экран. – Где ты сегодня была?

Девушка вздрогнула, чуть не вылив на себя колу. Обернулась к матери. Во встречном взгляде читалась настороженность. Недавно Пайпер завела привычку звонить на домашний телефон в шесть-семь вечера, чтобы убедиться, что Трис ни с кем не гуляет. Дочь взрослела, и мать за нее беспокоилась.

– Я звонила после обеда. Никто не взял трубку. Это третий раз за неделю… – И Пайпер спросила без обиняков: – У тебя появился мальчик?

Соврать? Сказать правду? Пока что между ними не было секретов. После расставания с отцом мать оберегала ее куда больше, чем следовало, и Трис понимала почему. Разрыв был болезненным для них обеих, он оставил свой отпечаток, и Пайпер вообще перестала доверять мужчинам. Они лишь уходят и предают… Вот как теперь думала мать.

Но с кем Трис встречалась? С Джеффом? Заслуживал ли он какого-либо упоминания? С Сидни? Она приходила в штаб-квартиру после свиданий, чтобы отчитаться о результатах, однако не заставала там лидера. Он словно забыл о том, что поручил ей сделать.

– Я встречаюсь с одним парнем, – сказала Трис. – Ничего серьезного.

Пайпер нахмурилась. Тяжело вздохнула. Она не могла запретить ей выходить из дому без каких-либо веских причин.

– Ты достаточно осторожна? – спросила мать. – Понимаешь, о чем я говорю?

Опять эта история… Но Трис решила не заводиться.

– Конечно, мам. Я все понимаю.

– Тогда ладно, – неохотно отозвалась Пайпер.

Когда мать ушла, чтобы переодеться, мысли Трис вновь обратились к лидеру – и к Шене, пропавшей девушке. В какой-то момент у нее зародились сомнения, что Шена и Сидни были всего лишь напарниками, и эта неопределенность не давала ей покоя. Однажды вечером Трис по обыкновению заявилась в штаб без приглашения и застала Хетт за уборкой. Не прекращая зевать, брюнетка лениво пылесосила ковер. Трис села, чуть повертела в руках пульт от телевизора, а затем спросила, пытаясь перекричать гудение:

– Какой была Шена?

Выпрямившись, Хетт смахнула со лба непослушную прядь и выключила пылесос. Поймала выжидающий взор Трис и фыркнула, мол, почему я должна тебе что-то говорить? Однако она почти сразу сменила гнев на милость. Прислонилась к спинке дивана, вытащила сигарету и закурила.

– Добренькой она была, – заявила Хетт, напуская в комнату дыма, – настоящая мать Тереза. – В ее словах сквозил яд. – В отличие от нас, прожженных сволочей… – Она скользнула взглядом по Трис. – О… Я не имела в виду тебя.

– И это все?

Хетт задумалась.

– Тяжело рассказывать о лучшей подруге, знаешь ли… – Не торопясь, она докурила. – Шена поддерживала порядок на базе, пока эта обязанность не перешла ко мне. Проветривала, пыль вытирала… Хозяйственная, можно сказать. Ага, – кивнула сама себе Хетт, – так и было. – Как и предыдущее замечание, это прозвучало как недостаток. – Дроу к каморке ее и близко не подпускала, но тут все сияло чистотой. Что еще… А! Она красилась в платиновую блондинку. Свой цвет был так себе… какой-то грязный, мышиный. Иногда нам перепадали от нее разные безделушки. Вроде вот этой, – она подняла правую руку и потрясла браслетом. На тоненькой цепочке сверкнула подвеска-полумесяц. – Себе Шена выбрала кольцо с крошечным солнцем, Райсу досталась серебряная сережка, а Сидни получил брелок в виде облака. Потому что он такой хмурый, сказала она.

– А Дроу?

– Дроу она ничего не дарила. Они не ладили. – Хетт указала на пылесос: – Можно я закончу?

И она снова принялась за уборку.

Трис безотчетно коснулась своих локонов: значит, Шена тоже была блондинкой. Так Сидни предпочитает светловолосых? Трис смущенно зарделась. Ей не терпелось продолжить беседу, самого главного она еще не выяснила, а Хетт нарочито медленно елозила щеткой по ковру. Наконец она закончила пылесосить и села рядом, забросив ногу за ногу.

– Между Шеной и Сидни что-то было?

Хетт метнула в девушку убийственный взгляд.

– Ни черта между ними не было, – процедила она, – поняла?

Трис тут же стушевалась.

– Что я такого сказала?..

– Мы не строим между собой отношений. С другими тоже. И точка.

– Но почему? Почему нет?

Хетт вынула очередную сигарету и задумчиво помяла губами фильтр. Казалось, она и десяти минут не могла прожить без никотина.

– Так он тебе понравился. Ха-ха. – Смех получился скрипучим и отнюдь не веселым. – До меня долго доходило. – Она презрительно поморщилась. – Мир не вращается вокруг тебя, детка. Пора бы понять. Очень надеюсь, что ты не рассчитываешь на мою поддержку, потому что сводничать я не намерена.

– Я ничего от тебя не жду. С чего ты взяла? – Возмущению Трис не было предела, она умела за себя постоять. – И почему ты так со мной разговариваешь?

Лицо Хетт смягчилось.

– Ты такая забавная, – промурлыкала она и провела по щеке Трис тыльной стороной ладони: ласково, едва касаясь. Когда Хетт опять вскинула на девушку глаза, в них не было ни тени эмоций, и ледяной холод пронизал Трис до костей. – Брось ты это. Он не для тебя.

Что же имела в виду Хетт? Трис все еще размышляла над этими словами, ворочаясь в постели по ночам. Что она не в его вкусе? Они будут странной парой? Сидни увлечен кем-то другим? Но он же сам подошел к ней тем вечером…

На кухне шумела вода. Девушка вздрогнула, когда на столике задребезжал телефон, и потянулась к мобильнику. Одного взгляда на экран хватило, чтобы исторгнуть из груди Трис целую серию коротких вздохов.

Джефф.

– Алло. Триша? – Он нарочно коверкал ее имя, потому что ему так больше нравилось, а она устала его поправлять. Трис встречалась с ним по указке, поэтому какая разница, как он к ней обращался? – Можешь говорить?

– Да. Могу. – На всякий случай она оглянулась, убедившись, что мать не прибежала на звонок, и прикрыла трубку ладонью. – Что случилось?

– Ничего особенного. – От его задорного тона Трис стало не по себе. На другом конце линии Джефф улыбался. – Мы условились встретиться завтра на старом месте, помнишь?

– Да, конечно. – И она успела обрадоваться: – Ты не сможешь?

– Нет. Не в этом дело. – Он замялся. – Лучше приходи ко мне домой.

У Трис упало сердце: Джефф решил перевести их отношения на новый уровень. Она не позволяла к себе притрагиваться, когда они гуляли по улице или сидели в кафе, постоянно отодвигалась или отдергивала руку. Он обижался, однако до упреков пока не дошло. Джефф списывал ее поведение на крайнюю застенчивость. А иначе зачем она продолжала видеться с ним? Трис всегда настаивала на том, чтобы платить за себя сама, и отказывалась от любых подарков. Никакой выгоды она не получала, и все-таки к тому времени любому надоело бы с ней церемониться.

В трубке повисла пауза. Что делать? Соглашаться? Посоветоваться с лидером Трис не могла, а ответ надо дать сейчас. Она окучивала Джеффа на расстоянии, пыталась втереться в доверие, чтобы выведать тот темный секрет, который знали его приятели. Но ложиться с ним в постель? Это не входило в ее планы.

Трис боролась с искушением отключить мобильник. Завтра можно будет сказать, что он внезапно сел. Вот ведь досада! Что? Какое еще приглашение? Она ничего не слышала…

– Триша? Ты там? – окликнул Джефф. – Триша?

Ей тоже опостылело играть в шарады. Может, наедине с ней, в своей квартире, Джефф разоткровенничается. Трис только и мечтала о том, чтобы распрощаться с этим прилипалой навсегда.

– Извини, – произнесла она, – меня отвлекли.

– Я пригласил тебя к себе, – Джефф опять напирал, – ты не против? Или боишься? – Он издал противный смешок.

– Нет, что ты. – Ей хотелось, чтобы на него обрушился потолок, лишь бы не пришлось тащиться к нему домой и подвергать себя невесть каким испытаниям. Трис спросила, боясь передумать: – Где встретимся?

Повесив трубку, она еще раз вздохнула и поплелась к себе в комнату. Открыла ящик стола. Надежно спрятанный под тетрадями, там по-прежнему лежал электрошокер. Она долго смотрела на него.

– Мне это не нравится, – прошептала Трис, – совсем не нравится, но что мне остается делать?

Глава 3.

Сидни едва заметно кивнул дежурной, когда проходил мимо сестринского поста, и та пропустила его без лишних вопросов. Он был частым гостем: не столько по своей воле, но из необходимости. Райс, чей кулак то и дело обгонял мысли, тоже слыл постоянным клиентом, лишь в качестве пациента. После ожесточенных схваток он отлеживался на местных койках, хотя в этот раз его потрепало намного больше обычного.

Сидни в нерешительности замер перед дверью палаты. Пока он колебался, его заметил молодой доктор. Как раз напротив палаты находился его кабинет. Отвлекшись от просмотра больничных карточек, врач увидел посетителя, который явно не торопился войти.

– Вы родственник?

Парень повернул голову и взглянул на него. Врач не просто любопытствовал, он имел право спросить. Проблемный случай… Полиция несколько дней здесь околачивалась, но они так ничего и не выяснили.

– Нет, просто друг.

– Давно знакомы?

– Не очень, – сказал Сидни. – Мы познакомились незадолго до… трагедии. Я иногда ее навещаю.

– Она сейчас на седативных.

– Я знаю. Она все время спит.

Врача не убедили его ответы.

– Не возражаете, если я войду с вами?

Кивнув, Сидни шагнул в палату. В ноздри ударил едкий запах лекарств. Он пропустил врача вперед и прикрыл дверь за собой. Она лежала среди слепящей белизны, под хрустящей простыней, и почти не шевелилась. Грудь девушки вздымалась и опадала, как знак того, что в ней еще теплилась жизнь. Ее правая рука покоилась поверх одеяла, и голубеющие вены лишь подчеркивали бледную кожу. Из сгиба на локте торчала капельница, припечатанная цветным пластырем. Голову охватывали эластичные бинты, покрывая лицо таким плотным слоем, что пациентка казалась незавершенной глиняной фигуркой, которой не придали людские черты, но зачем-то наградили узкой кривой щелью на месте рта.

Она выглядела точно так же, когда он приходил раньше. Сидни никогда не говорил с ней. Он постоял две-три минуты возле двери. Не приблизился, не попытался взять девушку за руку. Зачем он вообще наведывается сюда, стараясь не упустить момент, когда она очнется? Она не пожелала мстить настоящему преступнику. И это был ее выбор… даже если он считал его ошибкой.

Сидни обернулся к доктору.

– Спасибо, что разрешили зайти.

Тот схватил его за рукав.

– В следующий раз, будьте добры… – и он доброжелательно улыбнулся, – не забудьте цветы. Ей было бы приятно. – Врач отпустил его. – Всего хорошего.

Джефф встретил Трис на остановке, привел к себе и сказал чувствовать себя как дома. Включил ей музыку и удалился на кухню. Она впервые слышала этого исполнителя, однако осталась к нему равнодушна: из динамиков музыкального центра доносились однообразные печальные завывания. Так Джефф из тех, кто любит похандрить? А чем еще занимаются под такие мелодии?

Трис опустилась на софу. Скользнула взглядом по гостиной. Родители Джеффа уехали в другой город навестить родственников и должны были вернуться не раньше завтрашнего утра, так что вся квартира была в их распоряжении. Он специально сообщил ей об этом. Трис понимала, что вляпалась, но отступать было поздно.

В углу стоял электрокамин, в котором бесновалось поддельное пламя, а на полке над ним выстроились сувениры из различных стран. Почему-то Джефф ни разу не упоминал, что много путешествовал. А может, он нигде и не был, только его родители?

Он задерживался, и Трис испугалась, как бы он не вошел в комнату голым, но ничего такого не произошло. Вскоре Джефф возник в дверях с подносом. Марочный чай, угощения, – он буквально излучал гостеприимство.

– Тебе нравится музыка?

Он поставил перед ней чашку. Трис заметила, как дрожат его руки. Он действительно нервничал, а она валяла дурака, притворялась. Девушка пробормотала что-то в знак согласия, и Джефф сказал:

– Хорошо. Мне тоже.

Они выпили чай, закусив конфетами, поговорили о всякой всячине: о рок-группах, о фильмах, об учебе, даже до погоды дошло. Трис отвечала по большей части коротко, иногда односложно.

А потом Джефф придвинулся и внимательно посмотрел на нее.

– Послушай, я не хотел бы торопить события… – начал он, и Трис напряглась, – но ты мне очень нравишься. Правда. А ты такая недотрога… Когда ты наконец расслабишься? – Он положил руки ей на плечи и развернул к себе. Распахнув глаза от непритворного ужаса, Трис инстинктивно отпрянула, но Джефф держал крепко. – Ну чего ты испугалась? Это не больно. Поверь.

И он без предупреждения прижался к ее губам.

– Мф! – запротестовала Трис. – Мммф!

Ее захлестнула волна отвращения. Она задергалась, попробовала освободиться, однако Джефф воспринял это как сигнал к продолжению ласк. Подавшись назад, она рухнула спиной на софу, и Джефф сразу же навалился сверху и снова накрыл ее губы своими. Пока Трис под ним барахталась, отталкивая его руки, он успел всю ее облапать.

Ах ты подлец, подумала она, ну подожди.

Рука Трис скользнула в карман, сомкнувшись на шокере. Ни мгновения ни колеблясь, она уперла его парню в бок и нажала кнопку, выпуская разряд. Джефф вскрикнул, его сильно тряхнуло. Он запрокинул голову, и Трис пронаблюдала, как его глаза закатываются под веки. Она столкнула его с себя, и Джефф, скатившись с кушетки, распростерся на полу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Отгоняя дурные мысли, Трис встала и вышла в прихожую. А если он окочурился? Да нет, вряд ли. Она не решилась вернуться и проверить пульс. Ее сердце бешено колотилось об ребра, пока она обувалась и надевала пальто.

Она разделалась с Джеффом с впечатляющим хладнокровием, которого сама от себя не ожидала, но стоило ей выйти за дверь, как глаза защипало от слез. Спускаясь по лестнице, Трис дрожала всем телом. Кожа горела, будто Джефф оставил на ней свои отпечатки.

Как он только посмел? Как? Перед глазами все поплыло, и Трис судорожно вцепилась в перила, чтобы не упасть. Она велела себе не раскисать, только не сейчас. Поплакать можно и дома. Надо поторопиться. Когда Джефф очнется, лучше ей быть далеко, а то еще бросится вдогонку. Она собиралась стереть его телефон и забыть обо всем. В том числе и о Сидни.

Толкнув дверь подъезда, Трис услышала:

– Эй.

Она не только не обернулась на его голос, но и ускорила шаг. Внутри все затвердело, ледяная рука сдавила грудь. Трис не испытала никакой радости от его появления. Что с того, что он ждал ее тут? Что решил за ней присмотреть? Сидни молча плелся следом.

Она шла, не разбирая дороги, и в итоге оказалась перед дверью штаба. Подняв взгляд, Трис закусила губу от досады. Что за напасть! Сидни тоже остановился, и девушке ничего не оставалось, как открыть дверь и войти. С некоторых пор у Трис был свой ключ, неоспоримое свидетельство того, что ее официально приняли в клуб. Когда Хетт вручила ей дубликат, она была на седьмом небе от счастья.

Казалось, что с того времени минули века.

Раздевшись, Трис повесила на крючок пальто и сумку. Прошла в гостиную, села. Надо было пойти умыться, запоздало подумала она. Сидни не побежал бы за ней в туалет.

– Что случилось? – спросил он. – Что-то не так?

Ее оставили последние силы. Трис не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками. Что случилось? И у него хватает наглости спрашивать?

– Трис, – требовательно произнес Сидни. – Посмотри на меня.

Она отняла ладони и взглянула на него сквозь пелену слез. Он хорошо владел собой. Как обычно. Ни малейшей тревоги, ни тени участия. Робот он, что ли? Неужели не видит, как ей плохо? Уткнувшись лицом в колени, Трис продолжила всхлипывать. Она хоть что-то для него значит?

– Если ты так и будешь молчать, я не смогу тебе помочь.

Эти слова вызвали раздражение и злость. Она вскинула голову.

– Зачем ты впутал меня в эту историю?

– Ты пошла на это добровольно, – произнес Сидни.

– Нет. Я пошла на это ради тебя.

– Разве? – В серых глазах вспыхнуло удивление. – Я думал…

– Мне плевать, что ты там думал, – отрезала Трис. – Все кончено. Ничего не вышло. Он полез ко мне, и я ткнула его той штукой.

– Мне жаль, – негромко отозвался Сидни.

Она уставилась в мертвый экран телевизора.

– Неправда. Тебе совсем не жаль. Найдешь кого-то еще.

– Не обязательно.

– Я хочу умереть. – Откинувшись на спинку, она зажмурилась. Веки жгло. – Боже, как я хочу умереть…

– Ты могла сделать это раньше. Ударить его.

– Я… – Трис вздохнула. – Это было не так-то просто. Я не делаю людям больно ради забавы, ясно? – Сидни ничего не ответил. – Ты правда хочешь мне помочь? Что ты вообще можешь сделать?

– Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать. – Что-то в тоне его голоса заставило Трис открыть глаза. Сидни опирался спиной на дверь, держа руки в карманах. – Я – палач.

У нее перехватило дыхание.

– Но вы… ты… не делаете ничего просто так.

– Почему же? – возразил он. – Что меня останавливает? Кого-то приходится убирать с дороги. Издержки правосудия. Такова жизнь. Такова наша работа. Мне надо защищать своих. Ты хочешь его смерти?

Трис ощутила растерянность. Сидни не играл словами и не шутил, и против воли на ее глазах опять показались слезы. Неужели она влюбилась в него? Она же едва его знала…

– А если я хочу чего-то другого?

Она не смотрела на него.

– Я слушаю.

– Заставь меня забыть об этом Джеффе, – глухо молвила она. – Пожалуйста.

Сидни ответил не сразу.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Поцелуй меня, – голос Трис дрожал от волнения. – Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Прошла минута, три, пять, а Сидни так и не сдвинулся с места. Красная от стыда, Трис вскочила. Зачем она поддалась чувствам, наплевав на гордость? Она намеревалась выбежать из квартиры и никогда больше сюда не возвращаться, но ноги будто вросли в пол и не желали шевелиться. Достав платок, она принялась вытирать слезы. Про себя Трис взмолилась, чтобы оцепенение побыстрее прошло.

Под его ботинками заскрипели половицы. Девушку бросило в жар, платок выпал из ее пальцев. Сидни шагнул к ней. Меньше всего он напоминал робкого влюбленного. Его лицо выражало мрачную решимость.

Она попятилась, наткнулась на диван и опять села. Сидни неумолимо надвигался, а ей вдруг захотелось удрать. Когда он подошел вплотную, Трис уперлась взглядом ему в живот. Протянув руку, он осторожно приподнял ей подбородок, и их глаза встретились.

– С-Сид… Ты…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Трис обвила руками его шею, притягивая ближе, а он и не думал отстраняться. В его ласках не было и намека на принуждение, он желал их близости не меньше, чем она. Пальцы Сидни больно впивались девушке в плечи, но она этого не замечала.

Он позволил стянуть с себя куртку и уложил Трис на диван, а сам навис над ней, стоя на четвереньках. Задрав футболку Сидни до подмышек, она водила ладонями по голой спине.

Он осыпал поцелуями ее лицо, шею, потом сгреб пальцами блузку и рванул так, что на ковер посыпались пуговицы. Вспыхнув, Трис скрестила перед собой руки. Она не могла похвастать ни таким изысканным бельем, как у Хетт, ни такой роскошной грудью. Сидни мягко отвел ее руки, схватил зубами бретельку бюстгальтера и проворно стянул с плеча. Когда он поцеловал Трис в обнажившееся место, она выгнула спину и застонала.

И тут Сидни опомнился.

В тот же миг он подался назад. Встрепанный, в мятой футболке, он взирал на девушку в полнейшем смятении. Трис поймала его за руки.

– Что? Сид, что?

– На этом мы остановимся.

– Почему?

Сидни встал, взял куртку и оделся. Трис еле сдержалась, чтобы не закричать на него. Что ему не понравилось? Что она сделала не так?

– А вдруг ты меня шарахнешь, как того парня?

Она не улыбнулась.

– Это не смешно.

– А может, – медленно проговорил он, – есть кое-что еще.

– И что же это? – спросила она с вызовом.

– Ты действительно хочешь знать?

– Отчего бы и нет? Думаю, я имею на это право.

– Трис. – Сидни поколебался, и она уставилась в пол, готовясь к самому худшему. – Все мы – Райс, Хетт, Дроу и я сам – однажды уже умерли. Мы прошли через Могильную яму. А Шена… – он еще никому этого не говорил, – Шена умерла дважды.

Отсутствующим взглядом Райс смотрел в больничный потолок. Он шел на поправку. Персонал больницы не задавал неудобных вопросов, и полицейских тоже не вызвали, хотя в случае ножевых ранений полагалось расследование. Деньги заткнули всем рот. Сидни думал за целую команду. Он решал проблемы раньше, чем кто-либо из них успевал поймать мысль за хвост.

– Как ты? – спросила Хетт.

Он повернулся к ней, сидевшей на краешке постели. Черная водолазка обтягивала ее соблазнительные формы и закрывала шею до самого подбородка. Раньше Хетт не стеснялась своего тела и обожала глубокие декольте. Что она там прячет? Райса разобрал интерес.

– Сними гольф.

– Ты что, рехнулся?

Он похлопал ее по руке:

– Я хочу посмотреть.

– Ну вот еще. И не подумаю.

Пошарив в сумочке, Хетт вынула новую пачку сигарет и разорвала целлофан.

– Але! Здесь нельзя курить. – Райс ловко выхватил у нее пачку и спрятал под подушку. – Я тяжело ранен, забыла? Что ты себе позволяешь? – И прибавил без должной паузы: – Он спас мне жизнь.

Хетт пожала плечами, придирчиво разглядывая свои ногти. Ну спас, и что? Памятник ему теперь поставить? Она беспокоилась совсем о другом: Райс заметил, что она стала иначе одеваться. А если он скажет Сидни? И они начнут перемывать ей косточки? Мужики ведь те еще сплетники! Им лишь волю дай.

– И?

– Он убил ради меня. Снова. Думаешь, он раскаивается?

– В том, что спас твою задницу? – съехидничала Хетт, и Райс улыбнулся. – Конечно. В том, что ухлопал кого-то зря? Не думаю. Мне кажется, ему давно плевать на инструкции. Но это его личные проблемы. – Она сменила тему: – Как тебе Трис?

Райс задумчиво потер лоб.

– Никак?

– Она нерасторопная и тупая, – заявила Хетт. – Две недели прошло, а результата – ноль. Шена справилась бы за минуту. Я бы справилась… – она прикинула что-то в уме, – в худшем случае за пять.

– Ты явно себя недооцениваешь, – сказал Райс. – К тому же Шены здесь нет. Она нас бросила.

Хетт вскочила, в негодовании сжав кулаки.

– Она нас не бросала!

– Ладно, ладно. Не кипятись.

На чьей он вообще стороне? Чтобы унять волнение, она подошла к окну и распечатала другие сигареты, взамен тех, что отобрал Райс. Тот опять запротестовал, однако вставать с постели ему запретили, и Хетт могла спокойно курить, высунувшись в окно.

Под больницей остановились две скорых с мигалками. Задние двери машин синхронно распахнулись, из одной санитары вынесли укрытое тело на каталке, из второй повалили люди с закопченными лицами. Где-то случился пожар. Переведя взгляд, Хетт вздрогнула и едва не выронила сигарету от удивления. В тени ближайшего дерева стоял Сидни и смотрел прямо на нее.

Он поманил Хетт пальцем.

– Ты ни разу его не проведал.

Смахнув с лавочки снег, она села и расправила пальто на коленях. Сидни смотрел в другую сторону. Возле главного входа наблюдалось оживление, росла толпа зевак, подъехали еще две машины.

– Тебе плевать на него?

– Что ты от меня хочешь? – холодно осведомился он. – Чтобы я купил ему мандаринов? – Сидни порылся в карманах. – Дай сигареты.

Хетт протянула ему пачку и молча наблюдала, как он курит. Когда он втоптал окурок в снег, она опять заговорила:

– Ему наложили больше двадцати швов. На лицо тоже. Он такой страшный.

– Предлагаешь поучить его драться?

– Дело не в его навыках, – парировала она, – а в твоем руководстве.

– Ну-ну. А почему ты так озаботилась его судьбой? Стало скучно?

Хетт проигнорировала его нападки.

– Как там поживает Трис? – сделала свой ход она.

– Нормально, – только и сказал Сидни.

– То есть дело никуда не продвинулось?

Он неопределенно дернул плечом, и она надменно усмехнулась.

– И почему ты думал, что она может заменить Шену?

– Я никого не пытался заменить, – ровным голосом ответил он. – Трис не может стать одной из нас… так что можешь не бояться конкуренции. – Он успел пожалеть, что заставил Хетт спуститься, да и она тоже не получила удовольствия от этой встречи. – Передавай Райсу привет. Скажи, что я заходил.

– Передам. Обязательно.

Он ушел, а Хетт вернулась в палату и еще немного посидела с больным. Само собой, о визите Сидни она и не заикнулась.

Повисло тяжелое молчание. Болезненно мерцая, из чуланчика струился бледный свет. Умерли? Но ведь так не бывает. Мертвецы не ходят и не разговаривают. Они лежат в стылых могилах и смотрят сны о конце вечности.

– Но ты… – Ненадолго умолкнув, она сконфуженно добавила: – Теплый.

– Ты когда-нибудь видела, чтобы мы ели? Спали?

Трис медленно покачала головой.

– Я вас не так давно знаю… но вы только и делаете, что курите. Ты и Хетт. А Дроу… Дроу вообще не похожа на человека. – Она бросила короткий взгляд на каморку. Дроу могла слышать их разговор. Или даже больше… Что мешало ей приоткрыть дверь и наблюдать, как они с Сидни обмениваются ласками? – И я всего один раз видела Райса.

– Он больной ублюдок, помешанный на насилии, – произнес Сидни. – Кроме этого, ему больше ничего не надо. Насчет Дроу я мало что знаю. Она… находится за пределами моего понимания.

– А Шена? – неожиданно спросила Трис. – У нее были вредные привычки?

– Она любила сладкое. Больше всего на свете. Мы не чувствуем голода или жажды, но все еще способны получать удовольствие от еды. И не только. – Сидни смущенно кашлянул, поглядывая на Трис, однако намек прошел незамеченным. – Хотя мы лишены потребностей, наши тела работают как надо.

– Что за Могильная яма?

– Это плохое место.

– Для плохих людей?

Он опустился на диван возле девушки. Одежда Трис была в жутком беспорядке, и она поспешно запахнула блузку, придерживая пальцами ее края. От него пахло сыростью дождя и вишневыми сигаретами. Бедро Сидни касалось ее бедра.

– Это не ад. В нем, надеюсь, повеселее. Вот и все, что я могу сказать. Своего прошлого я не помню. Возможно, у нас была дерьмовая жизнь или мы прожили ее зря… Теперь уже без разницы.

– Ты вообще не знаешь, кем ты был? – изумилась Трис. – Вы просто очнулись где-то… вот такими? И остальные тоже? Без памяти? Пустые?

– Да.

– Значит, вы не стареете, – размышляла она вслух. – Вам не надо есть и спать. Так вы… что-то вроде богов?

– Если бы. Мы смертны. Райс сейчас в больнице. Пострадал на задании… его избили и пырнули ножом. А в соседней палате лежит бывшая подружка твоего Джеффа. Этот подонок отомстил ей за измену… да еще так… – и Сидни вздохнул, – хуже и не придумаешь. Так что не вздумай его жалеть.

Джефф был из тех, кто действует чужими руками, боясь запачкать свои, и по расчетам Сидни он не должен был причинить никакого вреда Трис. И тем не менее Сидни не находил себе места, когда она поднялась к нему в квартиру.

– Но ее наказали не мы, – продолжил он. – И думаю, что не слишком промахнусь, если предположу, что те же самозванцы, возомнившие себя нами, убили Шену.

Трис подняла глаза от своих рук, сложенных на коленях.

– Ты поручил мне найти девушку, которой нет в живых?

Сидни встал. Несколько раз пересек гостиную, упорядочивая мысли. В штабе не было окон, лишь две прямоугольные отдушины под самым потолком, забранные частой решеткой. Он остановился под одной из них. Оттуда дул холодный воздух.

– Я нашел Шену за мусорными баками в тупичке. Снежинки ложились ей на губы и не таяли… – Сидни замолчал. Ему совершенно не хотелось переноситься в ту страшную ночь. – Ты знаешь, что такое странгуляционные следы?

– От удушения?

– Угу, – Сидни кивнул. – Такие ни с чем не перепутать. Они были на горле Шены… уже потемневшие. Вдобавок ей свернули шею. Зачем? Как будто недостаточно только задушить… – Он шумно выдохнул. – Она никогда не доставляла мне проблем. Не то что Райс или Хетт.

– Тебе следовало довериться мне раньше, – упрекнула его Трис.

– Возможно. Но пойми… это должно остаться между нами. Стоит мне признать, что я не уберег ее… не уследил… как я потеряю авторитет в команде. Этого ни в коем случае нельзя допускать, иначе они станут неуправляемыми. Их надо держать в узде, – Сидни сжал кулаки, – как диких животных. Поэтому я привлек человека со стороны, – он пристально взглянул на Трис, – тебя.

Она помедлила.

– А Дроу?

– Доверился ли я ей? Нет. Знает ли она? Без понятия. Мы не говорим по душам. Дроу никогда, ни разу не покидала этих стен. Она – живое доказательство моим словам. Если ты не веришь во все остальное.