Текст книги "Малах ха-Мавет (СИ)"

Автор книги: Юлия Федорченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Значит, это правда? – спросила она чуть погодя. – Ты… Ангел?

– Да. В каком-то смысле. Я убил Шену, – произнес он, не дрогнув. – Я был там. Я все вспомнил. Но это вовсе не значит, что то же самое не может произойти с кем-нибудь другим. Я не могу себе доверять. Это запросто может повториться. Ангел сидит во мне, но я его не контролирую.

– А кто? – Она еле удержалась, чтобы не ляпнуть: «Дроу?» – Кто им управляет?

– Не знаю. Они могли подселить его еще в Могильной яме. В любом случае, – он все-таки вскинул глаза на Трис, – я опасен. И потому собираюсь исчезнуть.

– Сид…

– Нет.

– Я люблю тебя, – слезы полились ручьем, – пожалуйста… пожалуйста, не уходи.

Едва Трис протянула к нему руки, чтобы обнять, как Сидни отскочил.

– Не трогай меня, – он сделал несколько шагов назад, насколько позволял изломанный асфальт, создал между ними расстояние. Ее ласки могли поколебать его решимость. – Я пришел, потому что дал слово. И все. Мне не надо ни твоей любви, ни твоего прощения. Мне ничего от тебя не надо. Я… я сыт тобой по горло.

Ее лицо некрасиво сморщилось, и она заплакала навзрыд. Невзирая на обидные слова, Трис снова попыталась к нему приблизиться.

– Стой.

Он вытащил из кобуры пистолет и направил на нее.

– Не подходи.

Вид пистолета ничуть ее не испугал. Перспектива потерять Сидни навсегда страшила куда больше.

– Ты в меня не выстрелишь.

– Думаешь? – Лидер снял пистолет с предохранителя и засунул себе в рот. Следующая фраза получилась невнятной, но Трис разобрала слова: – А так?

– Не надо, – мгновенно капитулировав, она показала ему открытые ладони и отошла. – Только вынь эту штуку изо рта. Ты для этого привел меня сюда? Чтобы показывать фокусы с пистолетом?

Сидни подчинился, но по-прежнему сжимал оружие в руке.

– Я хотел доказать тебе серьезность моих намерений.

– Доказал. Что дальше?

– Мы простимся. – На его скулах играли желваки, но тем не менее он сумел повторить заученный текст: – Прощай, Трис. Спасибо за все, что ты сделала для меня. Для нас. Для моей команды. Мне очень жаль, что я заставил тебя страдать.

Она ничего не ответила, и Сидни повернулся к ней спиной. Переступая через обломки, он направился к заброшенным домам, один из которых, вероятно, служил ему пристанищем.

– Вот как? – закричала Трис ему вслед. – Так ты со мной поступаешь? Кем я для тебя была? Способом приятно провести время? Ты меня не любишь! Ты никогда меня не любил! Тебя всегда волновала только твоя ненаглядная Шена! Ну и пошел ты! Как-нибудь переживу! Пошел ты на хрен!

Он ни разу не оглянулся и не замедлил шага. Накричавшись, Трис осела на землю. От рыданий у нее осипло горло и болело в груди. Носовой платок промок насквозь. Когда она опять посмотрела в сторону домов, фигурка Сидни уже исчезла вдали. Она еле заставила себя подняться и доковылять до остановки.

Пайпер куда-то вышла, и по возвращении Трис устроила в комнате настоящий погром. Опрокинула стул и лампу, вывернула содержимое ящиков на ковер, сбросила с полок книги и уничтожила все рисунки, устлав пол обрывками. Выместив злобу на мебели и своих работах, она уткнулась в подушку и вновь разревелась.

– Трис?

Несмотря на их испортившиеся отношения, Пайпер все еще уважала право дочери на уединение и не входила к ней без стука. Трис отлепила голову от подушки. Глаза опухли, все тело ныло. Она чувствовала себя так, словно ее сбил поезд.

Прошло несколько часов, и в комнате царила полутьма, однако масштабы разрушений можно было оценить и не зажигая свет. Пайпер еще раз окликнула дочь и, не получив ответа, взялась за ручку двери.

– Что? – Трис не смогла скрыть раздражения.

Ручка перестала поворачиваться.

– Что-то случилось?

– Нет. Я просто устала, – с той стороны двери молчали, и она добавила: – Хочу поспать.

Как только ее оставили в покое, Трис и впрямь отключилась. Провалявшись в постели до пяти утра, она встала и нехотя прибралась. Если мать застанет такой беспорядок, ей снова придется оправдываться, а сейчас это казалось непосильной задачей. Ошметков бумаги было так много, что они вываливались из корзинки для мусора, и Трис утрамбовала их кулаком и задвинула урну подальше под стол. Доплетясь до кровати, она вернулась в прохладный мрак сновидений, кишащих вероятностями.

Она могла не отдавать письмо, и Сидни никогда бы ничего не узнал. Но это было бы обманом, утаиванием, а Трис не хотела ему лгать. Могла ли она жить с подобной тяжестью на сердце? Разве к таким отношениям она стремилась? Они не подходили друг другу с самого начала. Как долго это вообще могло продлиться? Год? Два? Гули не болеют, не стареют и не могут иметь потомство. Но насколько бы безнадежными ни были разворачивающиеся перед ней перспективы, Трис готова была попробовать.

До вчерашнего дня. Ее чувства, такие яркие и трепещущие, придется зарыть в землю. Похоронить заживо. И даже после этого она еще долго будет таскать за собой этот труп, как напоминание о том, что могло бы быть, но уже никогда не случится. И все же… Сидни дал ей завершение.

Он подарил ей финал истории, которая в противном случае осталась бы неоконченной. Они ведь нашли убийцу, разве нет? Нашли вместе. Прежде чем ее снова скрутила боль, Трис поняла, что улыбается.

На этот раз голос Пайпер звучал куда более встревоженно:

– Трис? Можно войти?

Девушка кашлянула, прочистив горло.

– Входи.

– Ты не встаешь? – спросила мать, открыв дверь.

– Я плохо себя чувствую.

Пайпер склонилась над дочерью, положив ей на лоб холодную ладонь.

– Температуры нет… У тебя что-то болит?

– Можно я сегодня останусь дома?

– Да. Конечно, – Пайпер немного удивилась. До этого Трис не требовалось разрешение, чтобы прогуливать занятия. – Хочешь чаю или чего-нибудь?

– Чаю. Спасибо.

Когда мать была уже у двери, Трис позвала ее:

– Мам?

– М?

– Я согласна.

Пайпер непонимающе взглянула на дочь.

– Давай уедем отсюда, – сказала Трис. К горлу подступали слезы, но она сжала зубы и сумела не заплакать. – Давай уедем отсюда навсегда.

Глава 4.

Изнывая от скуки, он постучал палкой по пустой консервной банке, в то время как его новые товарищи выстраивались в длинную очередь за бесплатной едой. Машину еще только начали разгружать, а они уже вовсю суетились и толкали друг друга локтями. Иногда он тоже вставал в конец очереди и притворялся ужасно голодным, чтобы потом отдать свою порцию костлявым бродячим псам.

Кроме периодических кормежек, волонтеры организовывали раздачи чистой одежды и предметов первой необходимости, и в теплые месяцы года здесь не так и плохо жилось, если закрыть глаза на полное отсутствие электричества, центрального отопления и горячей воды. Питьевую воду можно было набрать из ржавеющих колонок в парках, за которыми садовые службы давно не ухаживали. Подземные трубы местами прогнили, но некоторые колонки все еще исправно работали. Зимой приходилось сбивать с железных носиков твердый налипший лед, а люди замерзали насмерть, не в состоянии согреться.

Обо всех этих трудностях он услышал от старожилов. Они же и провели ему краткий курс выживания на улице.

Но холод был ему ничуть не страшен. Как и голод. И темнота… Он до смерти боялся впасть в помешательство. Поэтому он пришел сюда. Близость людей помогала ему сохранить рассудок. К тому же, если все-таки произойдет беда, грязного бродягу вряд ли станут искать. Они и так постоянно пропадали, но другие бездомные ни разу не трубили тревогу и листовок на столбах он тоже отчего-то не видел. Кто знает? Возможно, за кем-нибудь из них и явился Малах ха-Мавет.

Не то чтобы эта мысль была утешительной.

Он чувствовал себя законченным эгоистом. Присмотрел себе глухой угол и спрятался, спасся бегством, как последний трус. Сколько времени прошло? Пару месяцев? А его до сих пор не раскрыли. Ни один из его приятелей не заподозрил, что под смердящими лохмотьями скрывается серийный убийца. И темный бог.

Однако больше всего он переживал из-за недостатка нормальных сигарет. Даже самых дешевых и отвратительных вечно не хватало, а уж качественные ценились на вес золота. Все, что удавалось добыть из контейнеров, – подержанные вещи, свечи, одеяла, лекарства, – он выменивал на курево.

Когда перед ним в грязь плюхнулось две пачки «Кэптен Блэк», он решил, что наконец-то свихнулся. Он сгреб сигареты дрожащей рукой, ощупал со всех сторон и заглянул внутрь, убеждаясь в их реальности, и лишь после этого поднял взгляд на своего благодетеля.

Точнее, благодетельницу. Она отрастила и заново покрасила волосы, и темно-зеленый цвет у самых корней плавно перетекал в небесно-голубой на кончиках, пройдя через дюжину промежуточных оттенков. С золотыми серьгами-кольцами в ушах и в обтягивающих джинсах Хлоя выглядела сногсшибательно. Она до сих пор не рассталась с его кожаной курткой.

– Это взятка, – объяснила она, – чтобы поговорить.

– Как ты меня нашла?

– Мы вроде бы на этом специализируемся? На поиске людей? – Сидни не сводил с нее красных, воспаленных глаз, так что она добавила: – Расспросила местных бомжей, доволен?

– Что тебе надо?

– Хм… – Она сунула руки в карманы. – Пожалуй, я хочу тебе помочь.

– Мне не нужна твоя помощь. – Зажав в зубах сигарету, он чиркнул одной отсыревшей спичкой о коробок, потом второй, третьей. Спички не загорались. Сжалившись, Хлоя бросила ему зажигалку. – Какое тебе вообще до меня дело?

– Ты же мне помог, – она дернула плечом, – в некотором роде. Хоть и не очень хотел. К тому же мы столкнулись с одинаковыми трудностями. – Хлоя нависла над ним, загораживая солнечный свет: – Сечешь, о чем я говорю, командир?

Сидни заморгал.

– Ты…

– Да. С той лишь разницей, что мой Видящий мертв. Мой Видящий мертв, – повторила она и постучала себя пальцем по виску, – а он остался здесь.

Хлоя поведала ему свою теорию, привела доказательства, вскользь упомянув о Таре и Лиз, но им было не суждено разрешить самый важный вопрос. Даже если все так и есть, если Видящие неким образом поместили им в голову злобных демонов, тогда как с этим бороться? Как извлечь их оттуда и можно ли это сделать без ущерба для мозга? А если повреждений не избежать, то насколько серьезных? И что, если спасение только одно, – смерть? Сидни ни за что не соглашался предоставить свой разум для экспериментов, да Хлоя и сама бы не взялась проводить столь сложные манипуляции. Конечно, можно было нанять настоящего врача, но что бы они ему сказали?

Райс утверждал, что Ангел Смерти – не еще одна личность, хотя и признавал, что не является экспертом в этой области. Хлоя была с ним солидарна. Как иначе она могла видеть своего спутника? А она точно его видела, видела глазами, она могла в этом поклясться. Но он приходил лишь тогда, когда она оставалась одна. Может быть, и Тара перед смертью воочию убедилась в его существовании, – теперь уже не спросишь.

– У тебя есть способы надавить на Дроу?

Сидни покачал головой.

– Какие? Она же в зеркале живет. Так, как ты, я поступить не могу, да и не собираюсь. Во-первых, Райс полностью доволен своим положением, и даже при том, как он мне предан, он не станет пренебрегать своими обязанностями. Во-вторых, Дроу оставила меня в покое. И я рад, что больше ее не слышу и не вижу.

– Но ведь она…

– Убила Шену? Да. Наверное. Я не знаю. Если Ангел не действует сам по себе. Или не руководствуется какими-то скрытыми желаниями носителя…

– Слушай, – Хлоя вдруг разозлилась, – я пришла сюда не для того, чтобы участвовать в сеансе самобичевания. Если тебе нравится думать, что ты задушил свою подружку по доброй воле, – пожалуйста.

– А твои напарницы? – не сдавался Сидни. – У тебя не было причин их ненавидеть?

– Это не относится к делу.

– Нет, относится.

– Как скажешь, – холодно отозвалась она.

Вот же упрямец. Неужели он не хочет излечиться? Освободиться от чужого влияния? Хлоя обратилась к нему не из чистого альтруизма. Она надеялась, что его выздоровление как-нибудь поможет и ей в том числе. Аирре говорил Лотти, что Ангела – или, по крайней мере, его концепцию – Видящие создавали вместе. Она чересчур поторопилась с его устранением, но что толку плакать над пролитым молоком? Если Дроу и не сможет вытащить Ангела напрямую, может, она знает другие способы.

После минутного молчания Хлоя предложила:

– Мы могли бы разбить ее зеркало.

– Простое решение, да? И чего мы добьемся? Что помешает ей найти другое жилище, после того как мы разгромим это? Хочешь ее разозлить?

– Твои варианты?

Сидни пораскинул мозгами.

– Помню, что как только мы выбрались из Бэрр-Шахат, первым делом Дроу захотела зеркало побольше, – произнес он. – Ей было тесно.

Хлоя тут же заинтересовалась:

– Тесно где?

– Мы носили ее в маленькой коробочке для пудры. Ничего другого не нашлось, и она как будто… не помещалась туда целиком. Дроу без конца вертелась, пыталась устроиться поудобнее, но безуспешно.

– И куда подевалась эта коробочка?

– Ее забрала Шена. Как сувенир? Она была почти пустая.

– Сувенир из Могильной ямы? – изогнула брови Хлоя. – Как-то слишком своеобразно. Нет ли тут другой причины? – Она постучала себя пальцем по губам. – Ты хорошо помнишь, как она выглядела? В гардеробной ее не было?

– Нет. Я бы обратил внимание.

– А где еще она может быть?

Сидни пожал плечами.

– Без понятия. Если только Шена ее не выбросила… – тут он осекся. – Кажется, я знаю. Есть еще одно место, где мы не смотрели. Но какая разница? Думаешь, она нужна Дроу?

– Вот это мы и попробуем выяснить.

Однако Хлое пришлось уйти ни с чем. Он не отдал ей ключи и не согласился пойти в квартиру сам. Сидни ничуть не верил в успех операции и сердился на Хлою, потому что она вновь разбередила ему душу. И только спустя несколько дней, истерзав себя сомнениями, он решился положиться на чужую веру.

Прежде чем выбраться из трущоб, он вымылся в бесплатной душевой и достал одежду получше. Сидни было плевать на чужое мнение, он всего лишь не хотел, чтобы к нему снова привязался полицейский. В прошлый раз, собираясь на встречу с Трис, он едва унес ноги от чересчур назойливого копа, но назад не повернул: довел дело до конца и только потом уполз обратно в свою нору.

Он открыл дверь своим ключом и сразу направился к шкафу. Хоть они и использовали эту квартиру для частых свиданий, Шена не оставляла здесь ничего, кроме зубной щетки, как будто хотела скрыть все следы своего пребывания. Но в шкафу хранилась картонная коробка с разным барахлом, которое имело для нее исключительно сентиментальную ценность, было так или иначе связано с ней или с Сидни или отмечало какие-то вехи в их отношениях. Они скрывали свои встречи от остальных, и иного места для коробки не нашлось: Хетт получила бы сердечный приступ, обнаружив ее в штабе или в гардеробной.

Сидни взял коробку обеими руками и поставил на кровать. На тумбочке стояли какие-то цветные баночки и тюбики, и поначалу он не обратил на них никакого внимания, но потом остолбенел.

Из ванной донеслись звуки.

Там кто-то был.

Что за чертовщина? Квартира должна была оставаться незанятой, ведь он заплатил за полгода вперед. Неужели владелец обманул его и поселил новых жильцов? Затаив дыхание, Сидни напряженно обвел глазами комнату. На стене напротив окна раньше висело большое зеркало, теперь на его месте остался лишь пустой квадрат. Одеяло было слегка примято, из-под кровати кокетливо выглядывали розовые тапочки, а тумбочку занимала чья-то коллекция косметики.

Он приблизился ко всем этим мазям и кремам, которые ничего не могли ему сказать, кроме того, что принадлежали женщине. Среди них затесалась посторонняя вещь, кольцо, и Сидни ловко подцепил его пальцем.

Это было ее кольцо. Одна из частей тетрады. Как его брелок, подвеска Хетт и сережка Райса. Золотое кольцо в виде солнца, с маленьким желтым камешком посредине. Сидни сжал предмет в кулаке, и его острые края впились в ладонь. Шена никогда не расставалась с этим кольцом. Никогда.

Он посмотрел на дверь ванной.

Нет.

Это невозможно.

Шум воды стих. Послышались шлепки босых ног по кафелю. Что-то со стуком упало на пол. Со скрипом открылся и закрылся шкафчик над раковиной. Еще минута возни, и дверь начала отворяться. Выронив кольцо, Сидни отшатнулся.

я убил ее

задушил и сломал шею

я видел ее мертвой

она лежала под снегом

окоченевшая

rigor mortis

я убил

я видел

Из ванной, вытирая голову полотенцем, появилась какая-то девушка. Увидев Сидни, она с радостными криками бросилась ему на шею. Когда он встретился с ней глазами, на его лице отразился неподдельный ужас. Он с трудом узнал ее. Шена совершенно поменяла стиль: отпустила челку и выкрасила в черный цвет волосы, брови и ресницы.

И тем не менее…

Она была жива.

Спустя несколько секунд оцепенелого молчания Сидни выдавил:

– Как?

Она заговорщицки улыбнулась, прежде чем сдернуть с себя полотенце и обернуться к нему спиной, демонстрируя ведьмино клеймо. Шрамы порозовели от трения и горячей воды. И тогда он вспомнил.

Я НИКОГДА НЕ УМРУ.

Шена ведь растолковала ему надпись. Сказала прямым текстом, а он не придал этому значения. Так что же, она… бессмертна?

– Ты словно призрака увидел.

– Вообще-то… – Сидни опустился на кровать, – так и есть.

– Как я тебе? – Шена вновь завернулась в полотенце, чтобы его не смущать, и подошла к шкафу. – Из блондинки в брюнетку. Радикально, да? Интересно, что скажет Хетт.

Ничего, подумал Сидни, если только она не переняла твою волшебную способность к регенерации. А что, если и Хетт вылезла из черного полиэтиленового мешка и разгуливает по улицам как ни в чем не бывало? Вниз по позвоночнику заструился холодок, и он поежился.

Накинув шелковый халатик, Шена расчесывала мокрые волосы. Неужели она забыла? Он же… Сидни тряхнул головой. Она вела себя столь непринужденно, что он периодически утрачивал связь с реальностью.

– Ох, прости меня, милый. – Шена отложила расческу и подсела к нему. Сидни уловил слабый запах шампуня. – Ты ждешь каких-то объяснений, да? Столько времени прошло… Не волнуйся, я была предельно осторожна и не подходила к зеркалам. – Она указала на пустой прямоугольник на обоях. Потом в ее голос закрался упрек: – Почему ты не пришел раньше?

– Почему?.. – У него перехватило горло. – Но я… я же…

Шена заключила его в объятья.

– Ты не виноват, – теплое дыхание щекотало ему ухо, – ты не виноват, Сид. Это был не ты. Я знаю, – отстранившись, она посмотрела ему в глаза, – что это был не ты.

Шена встала. Походила по комнате, выглянула в окно, скрестив на груди руки. Сидни ждал, что она вот-вот растворится и исчезнет, как и положено галлюцинации. Да, они прошли Могильную яму. Они умерли и воскресли. Они не нуждались во сне, в пище и воде. И все же они были смертны. Но она… кем была Шена, после того как ведьма разобрала ее на запчасти и собрала обратно? Чем?

– Я подозревала, что Дроу рано или поздно попытается от меня избавиться. Но когда? И как?

– Но почему?

Шена колебалась.

– Спроси ее сам.

– Дроу не хотела, чтобы мы встречались.

– Да… Она предупреждала меня. В своей обычной манере. Так что когда я не проявила должного благоразумия… она послала за мной Ангела.

– Я думал… что это из-за журналов.

– Что? – Не сдержавшись, Шена рассмеялась. – Извини. Как тебе это пришло в голову? Те фотографии никого не волновали, кроме тебя.

– А сейчас я не опасен?

– Дроу не знает, что я здесь. Не должна знать.

– Так она в курсе, что ты не умерла?

– Конечно. Но она и не собиралась меня… – Шена подыскивала слово, – устранять. Она хотела убрать меня из команды. Из твоей жизни. – И она подмигнула ему: – Ты же не выдашь меня, Сид?

– Господи. – Сидни закрыл лицо руками. – Эти несколько месяцев… – глухо проговорил он, – я искал тебя… потом твоего убийцу… потом вспомнил, что убил тебя сам. Что я… и есть Ангел Смерти. А ты все это время была здесь, в этой квартире? Но я видел твой… труп…

– Когда потеплело, я оттаяла и ушла.

– Оттаяла?..

– Криостазис. Как в Бээр-Шахат, помнишь? Я полностью восстановилась. Гляди, – она подняла волосы, открывая шею, – синяков не осталось. Мне очень жаль, Сид. Я собиралась послать тебе весточку, но я боялась. Как вы вообще справлялись… без меня?

Из его уст чуть не посыпался поток обвинений, но Сидни вовремя сдержал себя. Разве Шена заварила эту кашу? Он действительно совершил убийство, насколько можно убить то, что не может умереть. Хетт сделала неправильные выводы из ситуации, которая казалась ей очевидной, решила поквитаться с Райсом своими методами и погибла от его руки. Хлоя расправилась бы с остатками своей команды и при других обстоятельствах, ну а Трис… Трис пострадала от собственной самонадеянности, но в конце концов ничего страшного с ней не случилось.

И все-таки Шена могла спасти подругу.

И его самого.

– Сид?

– В другой раз, – проронил он. – Как-нибудь я расскажу тебе все… но не сейчас.

Отвернувшись, Шена легонько постучала по крышке коробки.

– Что ты искал?

Сидни поделился с ней своими соображениями. Он не собирался приписывать себе все заслуги, так что между делом упомянул Хлою, и Шена заинтересовалась ею куда больше, чем он ожидал.

– Это долгая история. Она из другой команды. Мы встретились… случайно.

Шена недовольно повела плечом.

– Ладно. – Водрузив коробку себе на колени, она сняла крышку. – О! Твой локон, – и Шена продемонстрировала ему пучок волос, перевязанный лентой, – я срезала его, пока ты спал.

– А я потом ходил с проплешиной.

Она мягко улыбнулась:

– Не выдумывай.

У Сидни заныло в груди. Чтобы как-то скрыть свои чувства, он заглянул в коробку и извлек оттуда засохший кленовый лист. Рассмотрел на свету.

– Это с той самой прогулки, – напомнила ему Шена, – когда мы чуть не разбились. Еще я подобрала какой-то винтик от твоего мотоцикла, – она пошарила внутри, – он где-то здесь.

– Что? Какой еще винтик?

Она толкнула его локтем в бок.

– Да я шучу над тобой, милый. От твоего драгоценного байка ничего не отвалилось. А помнишь, как я называла эту коробку?

– Коробка с воспоминаниями.

– Ага. Здесь мои первые деньги, – Шена пожурила Сидни пальчиком, – я заработала их сама. Не то что ты. – Когда он промолчал, она нырнула в коробку почти с головой. – Сейчас… Ага! Вот она.

Шена протянула ему старую пудреницу с царапинами на крышке. Казалось бы, такая хрупкая вещь… Чего стоит бросить ее на землю и раздавить каблуком? Неужели она правда имеет для Дроу какую-то ценность?

– Ты смотрела внутрь?

– Нет, – она съежилась от этой мысли, – и ты не смотри.

– Но была же причина, по которой ты ее забрала? – допытывался Сидни. – И зачем-то хранила?

Она кивнула.

– Конечно. Все просто – Дроу очень хотела получить ее обратно. И она – не машина, Сид. Это одно из открытий, которые я сделала, да только ни с кем не поделилась. Думаешь, – Шена покусала губы, – пришло время нанести ответный удар?

– Я же объяснил… эта штучка нужна мне для переговоров. Да и вряд ли с ее помощью можно убить Дроу.

– Она раздроблена. Какую часть мы забрали из Могильной ямы? Большую? Меньшую? Половину?

Однако Сидни стоял на своем:

– Сначала я хочу договориться. Хочу стать самим собой. Позже… я подумаю обо всем остальном.

– Да, – неохотно согласилась Шена. – Наверное, ты прав. – Сидни встал, и она спросила: – Ты… ты не останешься?

Он помедлил. Снова сел. Разговор намечался не из приятных. Собравшись с духом, он промолвил:

– Есть еще кое-что. Боже, Шена, столько всего произошло… – Сидни все же бросил ей упрек: – Если бы ты объявилась чуть раньше…

– Что? – Ей передалось его волнение. Шена тщетно искала в его глазах ответ. – Да что такое, говори!

– Хетт умерла. По-настоящему. – Нет, не это он хотел сказать, и Сидни ненавидел себя за малодушие. Он тайком надеялся, что Шена сконцентрируется на смерти подруги, а не на следующем известии. Как бы мерзко он себя при этом ни чувствовал, Сидни всеми силами пытался смягчить удар. – А еще… – его горло сжал спазм, и он судорожно сглотнул, прежде чем продолжить, – еще у меня была другая девушка.