Текст книги "История любовницы короля (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Глава 9, в которой есть чему удивиться
Что-то происходило с моим телом, оно горело внутренним огнём, а снаружи знобило. Местный лекарь, привезённый сиром Брисом, увидел у меня признаки простуды и не более. В подробности праздника Вздоха Владычицы его не посвятили. Инквизиторы увидели ауру с разноцветными завихрениями, хаотичную смесь магий, «подаренных» мне, но конкретного совета тоже не смогли дать. «Ждать», – всё, что посоветовал Элиас на вопрос принца.
Узнав, что именно говорили посетители притона, делясь со мной магией, мужчины схватились за голову. Закреплённая пожеланием, магия сейчас плескалась во мне, выполняя поручение своих щедрых хозяев – исполнить моё искреннее желание стать магессой с сильным даром. И, будь я чистая лумерка, магия бы вывелась, однако её сдерживали невидимые цепи договоров.
Инквизиторы предложили расторгнуть их все, чтобы позволить магии покинуть моё тело и перезаключить позже. Надо отдать должное и сиру Брису, и Райану, и Его высочеству, посетившим меня один за одним, с меня снимали обязательства… Об этом мне позже рассказал Райана.
Но для окончательного разрыва требовалось в том числе моё Слово, а сделать этого в тот момент я не могла, блуждая сознанием в ином мире. Мне снилось снова сердце Аднода, я стала его кровью и силой, путешествуя по рубеиновым жилам вглубь острова. Идея о ценности жизни, принятая мною, словно издевалась, предлагая новое бытие, как если мне было всё равно, где существовать – пусть даже в эфемерном подземном мире Дыв-Кариата. И постепенно – казалось в бреду – я забывала о Райане, госпоже, сире Брисе. Я заблудилась там, где главенствовала всепроникающая магия, Слово, управляющее ею, и идея, рождающая новые возможности.
Мне предлагал голос, живущий в сердце Аднода (голос Дыв-Кариата?), понять, кто я и кем хочу стать. А я не знала, плавая по рубеиновым сосудам, забыв о себе всё.
Мужчины ждали сутки, дав мне время на восстановление естественным путём. Но стрелки на часах отсчитали сорок восемь часов, а я продолжала пребывать по ту сторону сознания. Для слуг, как и для лекаря, озвучили специальную версию, отчасти правдивую: Йара заманила меня в безлюдное место, опоила и оставила умирать на холодном песке. Меня нашёл случайный рыбак, узнавший во мне лумерку герцога. В эту мутную историю, кажется, поверили, тем более найдя внешние признаки простудной лихорадки, и Эва провела со мной два дня безотлучно, ночью её сменял Райан.
Он-то и вывел меня из болезненного состояния. Я продолжала блуждать по лабиринтам сердца Аднода, когда услышала Его голос. Он звал по имени и просил вернуться. Затихал и снова звал.
Пошла на него, как корабли в бурю ориентируются на луч света, отбрасываемый маяком. Сердце Аднода не сопротивлялось, а будто бы с интересом следило за мной. Всё получилось – голос, к которому я приблизилась, выдернул меня из небытия, и я проснулась, открыла глаза.
Передо мной была стена моей комнаты, шкафы и канапе. Всё так же холодно, но шею сзади греет чужое дыхание, а одна рука обнимает меня, прижимает к горячему, по сравнению с моим телом.
– Ана… Где ты?.. – говорит сонно знакомый голос, и я осторожно поворачиваюсь. Райан спит тревожно, хмурится во сне, и причина его незамысловатого ворчания мне хорошо знакома.
Как же они эти двое суток, если не считать белый день, справлялись? Еле заметный запах синей рыбы, присутствующий в дыхании, подсказывает: всеми доступными способами. Мне холодно, и я прижимаюсь грудью к Райану, обхватывая его рукой, а вторую кладу между нами, чтобы согреть и её.
Он почувствовал и проснулся.
– Как ты? – спросил хриплым шёпотом.
– Не знаю, – призналась.
– Пить хочешь?
Хотела. Но ещё больше – сделать то, с чёго должно начинаться всё важное – день, отношения, разбор собственных мыслей. С чистоты тела. Это раньше помогало всем нам – сиру Брису, Райану, принцу, а значит, должно помочь и мне. За окном гулял очередной шторм, и его звуки сегодня меня успокаивали. Рядом был Райан, которого обрадовала моя активность, проснулся он поэтому быстро, засуетился.
В горячей воде согревалось моё тело, но внутренний жар не уходил. Я попробовала сбросить магию через подогрев воды, но огня, как ни странно, было совсем мало. Райан, наблюдавший за мной, повторил советы принца: нужно было понять, ресурс какой маг-силы бьёт через край и создаёт дискомфорт.
Мы перепробовали всё: вода слушалась умеренно, металл тоже, Райан добыл ветку дерева, предложил мне заставить эту ветку пустить корни. Что-то с растением определённо происходило, но на чудо чудное пока походило меньше всего. И я решила, что больше от чистоты, чем от сброса излишек, стало легче. Пока я была в бессознательном состоянии, Эва обтирала меня тряпицей, но это всё равно не шло ни в какое сравнение с горячей термой и хорошенько взбитой пеной.
Купание немного разморило меня, и в воде было так удобно, что я готова была уснуть здесь же.
– Ты – рыбка, ничего удивительного в твоём желании нет, – улыбнулся Райан, присаживаясь на корточки рядом. – Но всё равно вылазь, твоему телу нужна сытная пища.
Я же протянула руку, увлекая его в воду. Что бы со мной ни происходило, я должна была помнить важное: от моего состояния зависят двое мужчин, от состояния Райана и сира Бриса – две бригады рудокопов, в общей сложности сорок человек.
Риз сопротивлялся недолго, но во время нежных ласк попробовал вразумить меня, когда я вздрогнула от его прикосновения там, внизу:
– Я не хочу причинять тебе боль, ты ещё не готова, рыбка, – он отстранился, но я уже справилась с ужасом воспоминаний, и заставила его сделать это.
Долго ждать не пришлось, разрядка наступила быстро, повторять он не стал, заверив меня, что ему уже намного легче. Мы ополоснулись и перебрались на кровать, застеленную чистым постельным бельём, в чистых рубашках. Небольшой перекус, доставленный на кровать вместе с переносным столиком, доказал мне, насколько я, оказывается, голодна. Горячий отвар, как и прежде, вызывал ассоциацию с отравленным питьём, но доверие мужчине, заботящемуся сейчас обо мне, пересилило страх.
Чистота, сытость и расслабление – все вместе оказались могущественной магией. Я чувствовала себя значительно лучше. Попросила Райана повернуться ко мне спиной, и прижалась к ней, поглаживая подушечками пальцев. И очень скоро он, убаюканный моими невесомыми прикосновениями, уснул.
Возможно, моё тело выспалось за двое суток, поэтому я ещё долго лежала, перебирая в мыслях события, вопросы и желания. Среди последних было и решение навестить госпожу Гленду, оказавшую мне помощь. Было бы здорово, если бы мои силы восстановились быстро, и мне не пришлось списать свою невежливость на недомогание…
Сир Брис! Договор! Я чуть не подпрыгнула под одеялом. В договоре был пункт, касающийся моих возможных болезней. Превышение срока в три дня давало сиру Брису повод искать другую лумерку. Даже желудок захолодило: от сира Бриса мало что зависело. Госпожа объясняла, что магия, которая скрепляла договор и являлась его гарантом, в случае невыполнения этого условия отправит её супруга волею и неволею искать сопровождающую поддержку. Бедный сир Брис! И несчастная госпожа, вернее, будет ею, когда узнает, что договор оказался нарушен!
Я осторожно выпросталась из-под одеяла, но Райана, вытерпевшего трёхдневное воздержание, теперь наверняка сложно будет разбудить. Нашла в шкафу шлафор и отправилась к хозяину.
Поначалу меня посетило дежавю. Несмотря на позднее время, как и в первый наш раз, сир Эдрихам находился в гостиной, пил вино и, единственное отличие от того вечера, пытался читать книгу, открытую во втором часу ночи на одной из первых страниц. А читал сир Брис быстро, это я знала точно.
Моё появление, мало сказать, его изумило. Дежавю закончилось, он поднялся, чтобы самолично убедиться, что я не призрак. Приобнял и поправил мои неуложенные после мытья волосы, про которые я совершенно забыла.
– Я рад, что ты ожила, всех нас напугала, – сказал он, продолжая держать кубок с вином. Мне вспомнилось, что оно странным образом положительно влияло на моё недомогание, я забрала из рук господина кубок, выпила сладкое и терпкое вино, а затем потянулась за поцелуем. – Ты не исправима, Ана!
Он только посмеялся и повторил попытку меня выпроводить. Я же подхватила стоящую у кресла на полу бутылку, взяла сира Бриса за руку и повела в его спальню…
Спустя много лет, оглядываясь на ту ночь, будь я человеком со стороны, уверена, нашла бы фальшь в моём поведении: такая резкая перемена между состоянием, граничащим со смертью, и бодрым расположением духа, и, главное, жаждой тела. На эту нелепость мне откроет глаза госпожа Гленда, прекрасно осведомлённая о потребностях и привычках необручниц.
Хаос, творящийся во мне, требовал чёткого понимания, чего я хочу, чтобы начать изменяться. Об этом говорило моё сознание через образы нитей сердца Аднода. И пока я не могла сформулировать своё желание, вся та палитра маг-сил, что уже образовывала неявную вязь, волновалась. Но стоило подключиться эмпатоморфии, как шторм внутри меня уложился в ясный рисунок. Ведь уже после ласк Райана я почувствовала себя заметно лучше.
Сир Брис, полностью расслабленный, недоумевающий от моей силы воли, тоже уснул, дважды сбросив напряжение и, по моей просьбе (чтобы выжечь всю беснующуюся во мне дрянь), оба раза поделился магией. Огонь, словно пёс, спущенный с цепи и получивший команду, промчался по моим венам и заполнил каждый дюйм моего тела.
Тот огонь, что был во мне, совсем другой породы, присмирел сразу, подчинился. Сир Брис уснул, повторяя позу Райана – обнимая меня. Я же с чувством выполненного долга, отправилась к себе, под тёплый бок мирно сопящего герцога. Кажется, всё возвращалось на свои круги – и день, и быт, и наши ласки.
В это верилось ровно до полудня. За остаток ночи и спокойного утра моя новая маг-сила улеглась и преподнесла мне сюрприз.
Отправив Эву помогать госпоже Нерис, я прихорашивалась перед зеркалом. Совершенно некстати вспомнила украденные Йарой серьги госпожи, те самые, с камнями жёлтого кварца, и мысли невольно перескочили на госпожу. Концентрированная мысль о ней, очевидно, была настолько сильна, что вдруг, в отражении я увидела её – в том платье, что было на мне и с той же причёской.
Я вскрикнула – и ротик госпожи искривился, как и её лицо, в страхе. Я отшатнулась – отражение повторило меня. Стоит ли описывать тот испуг, который подкосил мои ноги, заставив рухнуть на колени – и моё отражение тоже? «Я схожу с ума!» – был единственно разумный вывод. Потому что даже в мире магов внезапные странные отражения в зеркале считались дурной приметой, а ведь магов с детства окружали чудеса.
Я закрыла глаза, в надежде открыть их снова и увидеть снова себя. Страшно было поднять взгляд на зеркало, поэтому первое, что я увидела, были мои руки. Знакомые тонкие пальчики госпожи принимали форму моих собственных – длинных, крепких и натруженных. От увиденного зашевелились волосы на голове, и я потеряла сознание.
Должно быть, пришла в себя я быстро, потому что свидетелей обморока не нашлось. Поднялась, прислушиваясь к себе: никаких признаков болезни и близко не ощущалось. Я была здорова телом, если не считать лёгкого возбуждения необручницы в чреслах, но, кажется, проблема находилась в моём рассудке, помутившемся от волнений. Мне срочно нужно требовалось выйти на свежий воздух!
Через безлюдный, затихший коридор я отправилась на террасу, решив там дать себе немного прийти в себя, а затем спуститься в сад госпожи и провести там некоторое время за работой. Мой замысел не удался: на террасе находился Его высочество, я застала его за чтением книги.
Собралась извиниться и исчезнуть, но поймала его утомлённый спокойный взгляд и осталась. Можно было его не спрашивать, почему он сегодня не на руднике. В таком состоянии от него была бы не польза, а вред. Мы обменялись вопросами о самочувствии, и у каждого оно оказалось замечательным. Только никто не радовался.
– И всё же я вижу на твоём лице тревогу, Ана. Что случилось? – принц-интуит первым поймал меня на лжи.
Вспомнив, что он не единожды давал мне разумные советы по овладению магии, я колебалась недолго и посетовала на видение в зеркале. Принц отложил книгу и протянул руку, не собираясь вставать, настолько чувствовал себя слабым. Я подошла, и он притянул на свои колени:
– Присядь, я посмотрю.
Виски мои обхватили ледяные пальцы, за этим последовало знакомое чувство вытягивания из головы мыслей.
– Сложно сказать, – задумчиво признался он, осмысливая полученную информацию. – Это, конечно, невероятно, но один из главных уроков отца – проверять все догадки, даже самые нелепые. О чём или о ком ты думала за миг до того, как увидела неправильное отражение?
Я призналась, что о госпоже.
– Попробуй воспроизвести свои мысли. Не вставай, я сегодня слаб, ещё не восстановился до конца. Мне сидя будет легче тебя контролировать, если что-то пойдёт не так.
Не взирая на странность просьбы подумать о госпоже, я её выполнила. Аднод не изменился, принц и я выглядели, как прежде.
– Не так, – поморщился сир Генрих, – попробуй представить, что ты – это сирра Амельдина. Заставь себя поверить в это. Странно, понимаю, – он кивнул, – но, чтобы я исключил самый нелепый вариант, это надо сделать.
Повиновалась снова, прошло полминуты. Моя фантазия настолько охотно откликнулась на образ любимой хозяйки, что в следующий миг, после яркой картинки в голове, я почувствовала стеснение в груди. Машинально коснулась рукой её, заметно увеличившуюся в затянутом корсете…
– Спокойно, Ана! – воскликнул сир Генрих, снова обхватывая мою голову руками. – Дыши спокойно! Это невероятно, но не смертельно… Дыши! – и притянул меня на своё плечо. – У тебя сформировался твой индивидуальный дар. Я не знаю, какие факторы повлияли на это. Возможно и тот, гхм, вечер. Ты собрала самую разнообразную магию по воле Владычицы или этого, вашего Дыв-Кариата. Но вместо полимага получила не менее ценный дар, один из самых редких.
Усмирив истерику, я смогла сквозь икоту задать самый главный вопрос:
– Я стала необручницей?
– Безусловно да, – принц выдохнул, и я только в эту секунду обратила внимание на нашу недвусмысленную позу, каковой она непременно выглядела со стороны. Отстранилась, поднялась с колен. Сир Генрих с сожалением проводил меня взглядом. – Но и это не смертельно, Ана. Я слышал истории, в которых необручницы благополучно прощались со своей магией, чтобы освободиться от ремесла. У них это получалось. Но сейчас ты не о том думаешь, Ана. У тебя уникальный дар – метаморфность.
– Это другой вид эмпатоморфии? – уловив сходство в терминах, я наконец начала думать в нужном принцу направлении.
– Не совсем. Однако, полагаю, твоя способность подстраиваться под желания других, тоже могла сыграть свою роль. Быть метаморфом скорее забавно, чем страшно. Ты быстро войдёшь во вкус, если научишься управлять своим даром… Ну, а необручницы-метаморфы вне всякой конкуренции и на вес, можно сказать, вашего рубеина. Я тебе говорил, Ана, что ты уникальна. И результат твоих изменений только подтверждает это…
На лице принца как-то слишком молниеносно сменилась гримаса на вежливую улыбку. Я вздохнула: судьба у меня, значит, была такая. Какое счастье, что принц мне нравился!
Отложив на потом разбор моего уникального дара, я шагнула к Его высочеству, опустилась на колени и просунула руку между полами жюстокора и штанами, быстро нащупав причину недомогания. Сир Генрих согласно простонал, но остановил, положив свою руку поверх моей:
– Подожди, Ана! Верни свой облик, я бы не хотел видеть супругу Эдрихама у своих ног. Представь себя в привычном образе перед незримым зеркалом внутри тебя, этот способ должен помочь.
По всему моему телу от макушки до пяток хлынула волна мурашек, я даже плечами передёрнула. Его высочество был мудр, и его знания, уверенность не могли не возбуждать простую необразованную лумерку.
– Не здесь, – изменившимся голосом, перейдя на хрип, он снова остановил меня, поднялся, и за руку потащил в свою комнату.
Слишком быстро, непредсказуемо моё возбуждение повышалось. Стоило двери закрыться за нами, и нам достичь кровати – и в голове осталось одно единственное желание, коснуться моего короля. Как и в предыдущий раз, наша близость волновала меня, а образ Райана отошёл на задний план.
Мы справились с поясом, я освободила несчастного пленника, страдающего несколько дней без ласки и, прежде чем обхватить, выдала глупость:
– Он прекрасен, ваше величество!
Назвать принца королём была ещё та оговорка, и сир Генрих крякнул неопределённо, но останавливать не стал или не смог, или не захотел. А отдался в мою власть – власть рождённой Аднодом необручницы. Ласковой, неутомимой и сводящей с ума.
Спустя десять минут Его высочество воздвиг внутри комнаты двойной купол тишины, чтобы нас никто не побеспокоил.
***
Новые способности требовали частых упражнений, так сказал Генрих, с которым мы условились переходить на ты в обстановке, когда рядом никого не было. Он был старше меня, как Райан и сир Брис, почти на тринадцать лет. В отцы, конечно, не годился, но для роли учителя подошёл, тем более что имел практику преподавания в Королевской Академии. У Роландов считалось, что королю, а будущему в большей степени, полезно знать не только чаяния народа, но потенциал подрастающего поколения.
Так Генрих познакомился со своей Иларией, во время общих лекций по истории общей магии. Теперь у него был опыт знакомства и с более древнейшей. Со мной, простой лумеркой, получившей дар эмпатоморфа и не знающей об этом, но ставшей полноценной магессой с уникальным даром. Генрих вёл дневник, в котором описывал с моих слов происходившее со мной, мои ощущения, чувства в различных ситуациях и анализировал их. Это исследование его захватило.
Наши совместные занятия поначалу бывали только ночью, когда я усыпляла пару моих мужчин и перебиралась в комнату Генриха, ждавшего меня. Знал ли Райан о происходящем? Разумеется, он почувствовал сразу, однако дал волю своей ревности позже, когда я была к ней уже готова. В нём бурлили сомнения, раздражение в адрес Его высочества и ситуации, понимание моих усилившихся потребностей и протест против моего желания оставить всё, как есть. Но о даре метаморфа и моих занятиях с принцем он узнал позже.
Как только я успокоилась и относительно приняла свою новую суть, Генрих пообещал мне помочь и сразу же дал пару ценных советов. Подумав, я попросила его пока не рассказывать никому о моём новом таланте, чтобы сюрприз получился не размазанным. Я мечтала научиться управлять собой, скрытыми желаниями эмпатоморфа и периодически возникающими приступами страсти как наследия статуса необручницы.
Чтобы не подливать масло в ревность Райана, вчетвером мы не встречались до нового всплеска, случился который спустя месяц от последних описываемых событий. Но вечера субботы по традиции принадлежали нашему трио – мне, Райану и сиру Брису. Я готовила ужин в части дворца Эдрихамов и купальню. Первые две субботы прошли, как и первая наша пробная, без сюрпризов, а в третью я, наконец, решилась рассказать, точнее, показать правду.
Надо сказать, ещё в самом начале наших с принцев занятий мне в голову пришли кое-какие идеи, их я Генриху не озвучивала, поскольку мне нужно было время, чтобы понять: это не глупости, а практически решение проблем тех людей, которых я любила. Договоры с ними я отказалась разрывать. И главной причиной стал не страх вернуться домой ни с чем, с клеймом необручницы и совершенно ненужным даром для лапешской рыбачки. Главным являлась моя вера в способность продолжать быть полезной: ко мне привыкли, во мне нуждались, и от меня косвенным образом зависели здоровье и жизни других людей, с которыми наши судьбы почти не пересекались.
Именно это понимание своей полезности помогло мне пережить очень быстро полученную травму. Первые дни я не могла находиться в обществе, где собиралось сразу несколько мужчин. Поэтому поначалу я обедала и ужинала либо в компании Эвы, либо Райана. И спасибо ему: с поры ночи Вздоха Владычицы он никогда больше не просил об одной маленькой игре с разрыванием на мне нижнего белья. Также первая суббота с нашим трио поначалу вызывала во мне панику, но ласки и добрые слова сира Бриса и Райана успокоили и привели в нужное расположение духа.
Затем мы отпраздновали моё девятнадцатилетие. И праздник получился умилительным. Поздравляли свои, лумеры, а госпожа Нерис расстаралась с достойным королевского двора ужином (на счёт этого мнения можно было довериться Генриху). Райан сделал для меня очередной артефакт, и я его почти не снимала, только за минуту до встреч с принцем.
Госпожа и сир Брис тоже сделали мне подарок, правда, заочный, увидеть я его смогу только по окончании года, но по документам – и я не поверила, пока меня не убедили – выходило, что в Люмосе меня ждала целая небольшая квартира, которую сняли мне Эдрихамы на весь следующий год.
Ещё одним необычайным сюрпризом от Его высочества стало приглашение на моё имя в Лумерскую Академию, разумеется, тоже на следующий год. Он предлагал мне и Королевскую, но как только я узнала, что в Лумерской девушек учат шить и многим полезным для быта вещам, решение моё поступить на неэлитное обучение стало незыблемым.
Можно было сказать, не покривив душой, что впереди меня ждали самые приятные восемь месяцев в моей жизни, а за ними – самые интересные три года. О будущем расставании с тремя необычными мужчинами, проплакав одну ночь, я решила пока не думать, чтобы не отравлять радость.
Итак, я была готова представить свои новые возможности перед самыми суровыми судьями. К этому моменту я научилась контролировать своё превращение в нужную личину и обратно, стала более внимательной к деталям. Принц похвалил идеальный конечный образ получившегося Элиаса, заставил меня напиться хмелёвки (Это был наш самый весёлый вечер!), чтобы посмотреть, какова моя концентрация метаморфа в опьянённом состоянии.
Я пробовала меняться в людей, которых видела не так часто. Частично они выходили неплохо, по словам Генриха: его отец Роланд Второй, сиры Делоне и де Венетт, Риз-старший, сир Фелис Тирр и другие маги Аднода, про служебный штат Риза и самих наместников нет смысла упоминать отдельно.
Чтобы личина получилась идеальной, необходимо было тренировать свой глаз, подмечать манеры речи и поведения «образца». Мою привычку цепко присматриваться к собеседнику заметили быстро, но списали её на изменившийся характер – робкой лумерки больше не было.
Одно только доставляло неудобство – аппетит после трансформации. Ресурс метаморфа успешно пожирал чужую магию, как огонь в очаге питается сухим деревом, а потом хотелось есть, поглощаемые порции были в два раза больше тех, к которым я привыкла. И ещё возникла проблема: после определённых личин моё тело требовало особых изысков. Чаще всего это были свежие морепродукты, иногда что-то другое. Например, после перевоплощения в сирру Амели я мечтала о чём-нибудь сладко-пряном с обязательным сильным запахом. После личины Элиаса и сира Бриса хотелось вина, после Райана – чего-то мясного.
Мой выросший аппетит и кулинарные притязания сначала заставили Нерис подозревать меня в беременности, потом она успокоилась, когда я попросила её научить меня готовить для будущего мужа сложные блюда и объяснила мол, меня просто гложет любопытство и разные фантазии в отношении еды.
– А, это нормально, – добродушно посмеялась Нерис, – в самом начале мне тоже хотелось смешивать сладкий крем с острой приправой.
На всякий случай под предлогом побыть в тишине и последить за оставленной частью дворца, я уходила в бывшее царство уехавшей кухарки Таррен, и без оглядки на чужое мнение готовила всё, что взбредёт в голову. Мои мужчины знали об этом увлечении, поэтому часть доставляемых продуктов относилась в закрома пустующей восточной части. Сир Брис подшучивал, говоря каждый раз примерно следующее:
– Кому достанётся такая идеальная жена? Заранее ему завидую.
– Надеюсь, что знаю, кому достанется такая любовница, – один раз не выдержал самодовольно Райан.
Он продолжал верить, что мы будем вместе после Аднода, но подозрение об обратном давно поселилось во мне, я нахмурилась, и Райан потом долго извинялся за «любовницу», решив, что я снова обиделась на непозволительный намёк.
В этот раз я настояла на ужине прежде купальных развлечений. Мне требовались силы перед трансформацией, а поесть, закрутившись на кухне, я не успела. Мужчины не возражали. Приготовленное мною рагу и пирог пахли заманчиво, на кухне царил уют, которому я научилась у Нерис, и мы приступили к еде. Между делом, мужчины рассказывали мелкие новости, я озвучила часть письма от госпожи, малыш которой начал подавать признаки жизни. Новость умилила сира Бриса, обычно читающего письма жены в одиночестве, а тут пришлось невольно узнать о новости от третьего лица.
Ужин был съеден, я поставила перед мужчинами кружки с отваром и сказала:
– Я стала метаморфом.
В первую минуту они, верно, подумали, что ослышались, или я пошутила. Но в качестве аргумента возникший на моём месте сир Генрих стал причиной вылетевшей кружки из рук Райана и отвисшей челюсти сира Бриса.
