Текст книги "История любовницы короля (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Не имея опыта выживания в подобных условиях, на второй день, начав от палящего солнца испытывать безумную жажду, он напился воды из океана. Наказание за бестолковость последовало моментально: рвало его так, что, казалось, будто вместе с морской водой он распрощался с теми запасами жидкости, оставшимися в его теле. Сколько Райан отдал маг-сил на восстановление, он не знал, но чувствовал, что много. А потом вдруг пришло облегчение и понимание того, что магии в нём больше нет.
– То есть, как нет? – сир Брис переглянулся с Генрихом. Последний даже занёс свою руку над Райаном и провёл вдоль его торса. – Совсем?
– Еле теплится, как у одарённого лумера, – серьёзно подтвердил Генрих и свел брови к переносице.
– Ну, и к шархалу её, эту магию! – беспечный ответ Райана присутствующих потряс. Герцог дотянулся до кувшина с водой и, хотя уже осушил один, жадно сделал несколько глотков, позволяя струйкам стечь по его подбородку. Отставил кувшин и обвёл собравшуюся толпу из друзей и инквизиторов насмешливым взглядом: – Что? Страшно? Страшно умирать в одиночестве и так бессмысленно… Если бы в этом проклятом месте хотя бы рыбы водилось достаточно, я был бы более оптимистичен, но в эту «челюсть» даже безмозглые твари боятся заплывать…
– Ничего, побудешь в одной палате с Дэрвеллом, восстановишься, – Генрих вопросительно взглянул на меня, замечая, как, вместо того, чтобы успокоиться, я начинаю дрожать – от пережитого волнения, облегчения и усталости.
Меня и Райана отвели в королевскую каюту, Генрих с сиром Брисом тоже зашли, оставив любопытных за дверью.
– Ну, а теперь хватит вам обоим хорохориться, ложитесь, – сказал строго Генрих, указывая на большую кровать, оказавшись на которой я, и правда, испытала огромное облегчение.
Генрих сначала приложил руку к моему животу, проверяя затаившегося малыша. Налил немного вина и велел выпить. Тепло потекло по моему желудку, и малыш толкнулся, Генрих выдохнул с облегчением:
– Заедем на Аднод, заберём сира Сеймона, всех желающих, и сразу – в Люмерию, под присмотр лекарей. Потом решим, что делать с нашим герцогом-лумером… Нужно будет сообщить твоей семье, Рай…
Заметив мой с сиром Брисом многозначительный обмен взглядами, Генрих ненадолго задумался, а потом произнёс, качая головой:
– Сообщить всё равно придётся. Процедура в этих случаях стандартная, ты в курсе, Рай.
Герцог кивнул, ухмыляясь:
– Я знаю. Ты думаешь, у меня там не было времени об этом подумать?
Оставшийся час до Аднода нам разрешили отдохнуть. Но перед тем как мужчины вышли, я спросила у Генриха: если ему доступно многое, почему он не отправил на поиски Райана раньше корабль?
– Мне доступно лишь то, что открывает Владычица. В нужное время и нужном месте. Я не знал, что Риз жив. Лишь утром я увидел, как Брис вместе с тобой собирается искать место гибели, впрочем, мой корабль был готов к этому времени: я планировал забрать тебя, так что приехал бы в любом случае.
– Слышь ты, адепт ордена Дыв-Кариата! Катись к шархалу и не смей ничего нам предсказывать – ни дурного, ни хорошего, – беззлобно пошутил Райан вдогонку, напоминая ночь, когда с нами четверыми случилось магическое слияние, одно на всех, по благословению Аднодского божества. И сир Брис с Генрихом рассмеялись, выходя из каюты.
Как только нас оставили наедине, с Райана слетела маска бравурности. Он повернулся ко мне, поморщившись от трения обожжённой соларисом кожи на плечах, вытащил изо рта мятную палочку, которой пытался освежить рот после еды, и повторил моё движение руки – так же обхватил моё лицо своей шершавой ладонью:
– Прости меня, рыбка. Я подверг тебя опасности, – сказал, поблёскивая огоньками в серых глазах, что особенно было привлекательно на его загорелом осунувшемся, с заострившимися чертами лице.
Я подёргала его за отросшую бороду:
– Как могла рыбка бросить кита, который её прикормил? Приедем домой, и я срежу с тебя все водоросли, которыми ты оброс.
Райан широко улыбнулся потрескавшимися губами:
– Домой? И где же у нас теперь дом? Где ты меня приютишь?
Намекнул на то, что теперь ему ничего не принадлежит. Бунгало на Адноде (мы уже знали) было оформлено на моё имя в обход наследства, а, потеряв маг-силы, он больше не мог претендовать на семейное. По закону преобладающего права магии, если она точно исчезла, он должен был официально как первенец подтвердить отказ от спора за родовой замок.
– В моём сердце полным-полно пустых комнат. Заходи – и живи, – я улыбнулась и позволила себя поцеловать. – Сначала подлечим тебя в Люмосе, а потом вернёмся на Аднод.
– Я быстро лечусь, – усмехнулся Райан. – А ты, неужели бросишь свою Академию?
– За меня доучится Эва, если понадобится. Приглядывать за тобой важнее, иначе ты опять влипнешь в историю.
Его волосы выгорели от лучей солариса, приобрели рыжину, а ещё я заметила несколько седых волосков. Вьющаяся шевелюра на ощупь была жёсткой, но я не могла остановить себя перебирать её. Первым делом бы выкупать его и состричь лишнее – чистое тело ведь быстрее излечивается.
– Значит, ты согласна стать моей нянькой? – не унимался Райан.
И я озвучила то, что успела передумать за последние три невыносимых дня и самых чёрных в моей жизни ночи:
– Я буду твоей лумеркой, любовницей, необручницей – кем хочешь, только не делай так больше, – как ни старалась, заплакала от напомнившего о себе страха. – Я люблю тебя, Райан Риз, и боюсь потерять снова.
Никогда не видела, как плачут мужчины, а тут – верите, нет – он заплакал вместе со мной, открыв секрет блеска своих глаз.
– Рыбка моя! – хрипло произнёс и замолчал, придвинувшись ко мне так близко, что мы слышали, как каждый из нас сглатывает ком в горле. Справившись с эмоциями, Райан убеждённо произнёс, – тебе не надо быть ни моей лумеркой, ни любовницей. Я давно не хочу тебя ни с кем делить, а теперь тем более. Пусть катится твой король ко всем шархалам, с него довольно и вашего ребёнка, хотя мы ещё посмотрим, кто его будет воспитывать…
Он положил руку на мой живот и осторожно провёл по нему, задержавшись на бугорке – должно быть выпирающей ножке.
– Выходи за меня замуж, Ана Гурайд…
– Ленуар, – поправила его, – я ведь честная вдова.
Райан устало улыбнулся:
– Какое счастье, что твой муж вовремя ушёл. Мудрый человек… Ты должна знать, почему я раньше не сделал тебе предложения. Мне стыдно, но я сомневался, не верил, что мне может привалить такое счастье. Всё перебирал, сравнивал… Пока не понял, что ты и есть та, с которой я хочу состариться… Надеюсь, – он сглотнул, – и тебе со мной будет хорошо…
В эту минуту просто нельзя было не вспомнить семью Райана, что они скажут. Я спросила об этом.
– Когда отец узнает, что маг-силы у меня больше нет, и она не восстановится, то я для них буду считаться умершим родственником. Моё имя вымарают на семейном древе, и это лишь малая часть того, что последует…
Мне пришлось поведать о визите сира Арлайса и нашем договоре. Сир Брис был прав: Райан на самом деле официально завещал мне один гольден. Я не особо ожидала смех и радость от провернутого розыгрыша, но реакция Райана тронула. Губы его скривились в презрительной усмешке. Не взирая на разногласия с отцом, как сын он не мог не расстроиться.
– Прости, – я обняла его рукой сверху и прижалась лбом ко лбу.
– За что? Ты не виновата, – Райан отстранился и провёл рукой по лицу. Вдруг поднялся, не без труда, объяснил причину, – мне надо в уборную… Было два наследства, связанных единым условием. Если бы моя семья оставила тебя в покое и не устраивала бы судебные споры в течение первого года после моей смерти, им бы полагалась крупная сумма, которую я положил в отдельной ячейке… Но теперь… Теперь я даже не знаю, хватит ли меня на объяснения с ними, с отцом…
– Есть ещё кое-что, – мои слова остановили Райана, задумчиво расчёсывающего пальцами шевелюру у двери в уборную.
Рассказ о секретном магическом договоре с семьей Риз о защите моей семьи, в том числе потенциального мужа, ошарашил Райана. С минуту он молчал, не зная, что сказать, а затем впервые с момента спасения рассмеялся, весело и довольно. В итоге он прояснил кое-что:
– Если я не откажусь от родового имени, то вряд ли на меня подействует эта защита, и отец ещё долго будет бегать за мной, чтобы сказать мне, какой я скверный сын. Но если решусь на это, то… будет весело.
– А ты решишься? – я перевернулась с одного бока на другой и сместилась, занимая место Райана, чтобы потом не лежать к нему спиной.
Он подмигнул, открывая дверь:
– Я за веселье, рыбка! Подёргаем старого угря за хвост?
– Лучше его вообще не трогать, – пробормотала я, чувствуя, как наконец приятная слабость снимает напряжение в теле.
Я уже утопала в нежной дремоте, вместе с малышом, когда Райан появился и несколько удивлённо сказал:
– Хитрая рыбка, а ты мне ведь так и не ответила, согласна или нет?
Но отвечать уже не хотелось. Конечно, я была согласна. Это должно было быть понятным и без слов.
Уснула я крепко, впервые за несколько ночей, и до самого Лапеша находилась в объятиях Райана, отлучившегося ненадолго для того, чтобы показаться на пристани Аднода, почувствовать себя настоящим героем от того восторга, слёз и трогательных признаний, которые обрушились на него. Аднодцы терпеливо ждали, когда мы вернёмся, и даже успели устроить на пристани что-то вроде поминального обеда – принесли из дворца закуску, хмелёвку и вино.
Я так думаю, что этот момент навсегда останется в памяти Райана, потому что, рассказывая о нём, он, не стесняясь эмоций, вытирал выступающую влагу в уголках глаз.
Сир Брис принёс ему нужные вещи из бунгало, домик закрыли, но ключ отдали сиру Сеймону, который пожелал вернуться сюда, как только убедится в том, что ничто не угрожает нашему здоровью. До конца ежегодного контракта с Аднодом у Райана оставался всего месяц, но с учётом его утраченной маг-силы поисковика, герцог Риз, конечно же, освобождался раньше, если только не хотел поработать как обычный маг-наёмник. Райан не захотел. Зато пообещал обучить преемника, если понадобится, но когда это будет, не знал сам.
Сир Дэрвелл тоже проходил восстанавливающие резерв процедуры, а значит, единственным действующим наместником был сир Юний. Его величество пообещал всем из бригады Дэрвелла и Риза полную оплату на недельный отпуск: желающие могли повидать близких, а за это время решится судьба рудника. Людям же Юния полагалась оплата в двойном размере, если они останутся. Кое-то из лумеров присоединился к ним. В общем, это всё были рабочие моменты: с уходом Райана менялось многое.
А ещё встал вопрос – что делать с нашим домиком? Мы пока решили остаться до конца моей беременности в Люмосе. Сир Сеймон с удовольствием пообещал охранять бунгало. Мне пришлось раскрыть Райану подлинную личину сира Сеймона. Поудивлявшись, мой герцог предложил господину Уриэну составить компанию сиру Сеймону, чтобы тому не было так скучно. Худо-бедно, будучи обученным массажу, управляющий мог в случае чего оказать помощь по регулировке магического резерва. На том и порешили.
В тот день мне показалось, что идея свободно пожить на Адноде захватила старого короля. Очень уж любопытными казались его вопросы, адресованные Райану по нашему прибытию в Люмос, во время ожидания вердикта лекарей. Я была рада услышать, что мы можем справиться с восстановлением самостоятельно, поэтому обещанная Райану койка в палате сира Дэрвелла осталась пустовать.
*****
Дни, которые последовали за спасением Райана, я вспоминаю как крайне хлопотные. Сначала сир Арлайс пытался выяснить отношения с сыном, но тот первую неделю находился со мной рядом, и пройдоха топтался на расстоянии, не смея крикнуть ему и стать посмешищем для прохожих. Меня компания потенциального свёкра заставляла нервничать, и Райан, едва почувствовал себя в состоянии выдержать сложное испытание, отправился в отчий замок, попросив сира Бриса составить ему компанию.
Конечно, при всех имеющихся аргументах для справедливой обиды в адрес родителей, вернулся он в ужасном состоянии. На мой вопросительный взгляд сир Брис нахмурился и покачал головой, как бы говоря: «Всё прошло скверно». Райан на какое-то время замкнулся и с трудом удерживался от желания залить горе вином, но вдруг получил письмо от сира Сеймона и с видимым облегчением уехал на Аднод, чтобы там предаться горю и не расстраивать меня, а также дать мне отдохнуть от его семейной драмы.
Что на острове говорил ему старый мудрый король, я не знаю. Но вернулся Райан не просто повеселевшим, энергия созидания в нём забурлила, и он нашёл себе дело. Не стал обращаться к Генриху (хотя тот предлагал) за протекцией. Наоборот, обрубил все связи, взял с собой личный портальный почтовый ящик и отправился путешествовать по Люмерии в поисках нового уютного гнёздышка для нашей будущей семьи.
Я отпустила его, понимая, что любая деятельность уже является лекарством от хандры. Меня и саму отвлекала учёба в Академии. Малыша мы ждали на зимние октагоны, то есть после окончания моего пятого семестра; потом (уже договорилась) я переходила на удалённое обучение. Основные предметы были пройдены, на третьем курсе даже почти не было совместных с мужской частью лекций, одни мастерские, и частенько в последний год лумерки рожали детей или создавали семьи, если за время обучения пропадал карьерный запал служить магам.
Так что переписывались мы с Райаном каждый день, пока он не вернулся. Довольный, с заговорщическим видом. Запустил сферу, сделанную из сурьянских кристаллов, которая могла запоминать окружающую обстановку, и показал мне место, наиболее понравившееся ему. Это был восток Лапеша, недалеко от залива, ближе к той части, в которой не встречаются арауканцы, потому что здесь больше арнаахальцев, дружелюбных соседей и торговых партнёров Люмерии.
Тёплый климат, немного зелёных пастбищ, горы на границе и несколько речушек, но, главное, рядом океан, всего в часе ходьбы… Глаза Райана горели, наверняка он там уже землю купил, и я одобрила выбор, который, на самом деле, казался неплохим, но уж очень неожиданным: далеко от Люмоса, центрального Лапеша, далеко от моей лумерской семьи, семьи Эдрихам и тем более Генриха. Фактически Райан увозил меня на край света.
Видя мои сомнения, он сказал, что в городке неподалёку есть портальный центр, поэтому все, кто захочет нас навестить, будут иметь такую возможность. И добавил:
– Ты хочешь воспитывать сына Генриха у него под боком?
У меня из рук выпала миска, которую я мыла после ужина. Этот аргумент заставил не просто задуматься. Переварив его за сутки, спросила:
– Откуда ты знаешь, что родится мальчик? А сир Сеймон знает о твоём выборе?
Два вопроса в одном: бывший король определённо что-то знал тогда, когда появился на Адноде со своей свитой. Я вдруг вспомнила его странный пристальный взгляд в столовой рудника, расспросы в гостиной и всегда – постоянную симпатию в отношении меня. Теперь я могла с уверенностью сказать, что он знал о рождении внука лумеркой… Значит, у меня будет мальчик… Мы уже подбирали имена для сына или дочери, но после решимости Райана увезти меня далеко от людных мест, стало не по себе.
А как же аднодский бунгало? Что, если Роланд Второй знал, что будет там жить? Райан ухмыльнулся:
– Ну да, теперь старика никакими посулами на континент не затянешь. Мало того что он на пару с Уриэном рыбачит, ещё и свёл знакомство с Глендой. Я так понял, во время двух последних всплесков они нашли общий язык… Да, да…
Наверное, я слишком сильно приоткрыла свой рот, и Райан заливисто рассмеялся.
– Как ты удачно построил нам домик! – единственное что нашла сказать.
– Кстати! Уриэн подготовил все документы на его продажу, сир Сеймон подписал, но я забыл, прости, бумаги, пока собирал твоё наследство. В следующий раз возьму. Если ты, конечно, не против и хочешь жить на Адноде с семьёй.
Я содрогнулась. Когда-то эта идея мне казалась отличной, но стоило представить, как малыш ночью просыпается от наших неконтролируемых стонов и наблюдает танец тел, – весь налёт романтики сразу поблёк. Свои детские впечатления от родительской возни ночью я тоже не могла забыть. Сдерживать смех и изображать из себя спящую, когда кто-то из сестёр начинает нарочно всхрапывать, ужасно тяжело.
Поэтому я без колебаний подписала документы, а Райану поставила условие – в нашем новом доме должно быть достаточно комнат. Он отсалютовал мне и заверил, что все мои пожелания будут учтены. Денег для жилища хватало. Припрятанный в аднодском домике клад, который я должна была найти после смерти Райана, был выпотрошен, сир Сеймон щедро заплатил за домик – всё получилось по-деловому честно, без подачек. А в моей банковской ячейке, куда Райан ежемесячно вносил сумму, тоже нашлось несколько тысяч гольденов.
Генрих оказался пророком, когда предугадал, что Райан, прежде чем разрывать с семьей, обязательно накопит нужную сумму на чёрный день. Но и в будущем он, конечно же, не собирался бездельничать. Его захватила идея заниматься передержкой арнаахальских лошадей, и мне было странно слушать об этом, пока я не увидела их воочию. Что за чудесные твари были эти кобылы и жеребцы! Правда, очень страдали от перевозки через разделяющий нас залив – Арнаахал и Люмерию. Бывало, что самые чувствительные умирали от морской болезни. А Лапешский умеренный климат и всегда зелёные угодья очень им подходили для поправки здоровья и адаптации к новым условиям.
Лошади, немного овец, корова и мелкая птица – вот что готовило мне будущее, которое предлагал Райан, ещё недавно не имевший ни малейшего представления, как этим всем управлять. Я с месяц пребывала в шоковом состоянии, а потом, после разговоров с однокурсницами, которые отдали бы многое, чтобы оказаться на моём месте, постепенно свыклась с очередным сюрпризом от Райана. В сущности, он был прав, продумывая наше будущее, ведь у меня до сих пор не было ни одной определённой цели: я двадцать один год прожила по чужому указанию и незапланированным обстоятельствам.
Помещение для торговой лавки в Люмосе я даже не искала, мне одинаково нравилось готовить, заниматься рукоделием и делать массаж. Я всё откладывала выбор будущего доходного дела на тот день, когда закончу Лумерскую Академию, но мужское слово Райана определило выбор. К тому же, он обещал не нагружать меня работой, которая не придётся мне по душе, и я с облегчением выдохнула. Забегая вперёд, скажу, что жили мы на новом месте всегда сыто, да и времени на отдых всегда находилось.
Я стала печь пироги по рецептам госпожи Нерис, которые Райан отвозил в городок рядом, там со временем у нас появилась небольшая лавка с нанятыми работниками – моей третьей сестрой и её мужем. Также обрабатывала пряжу (этому меня научили в Академии), пряла её и вязала тёплые вещи. А когда мы научились окрашивать её арнаахальскими красителями, то появились заказы от наших знакомых и клиентов, которых нашла Тибо в Нортоне.
В общем, безбедная старость нам не грозила. У детей всегда было свежее молоко и мясо, а свобода, в которой рос сын Генриха и наши общие с Райаном дети, только пошла им на пользу.
Эпилог
Уехали мы на восток Лапеша весной, когда там уже была построена часть будущего жилища со всеми необходимыми удобствами. Возможно, мы бы не торопились, если бы не одно неприятное событие, случившееся в момент, когда рядом не оказалось ни Райана, ни инквизиторов: Эва-Ива доучивалась за нас двоих, Кериса вызвали во дворец, а мой муж строил наш будущий дом. Периодически я с сыном уезжала на Аднод, но именно в ту неделю пришлось остаться в Люмосе, чтобы подготовиться ко дню бракосочетания.
На квартиру было наложено охранное заклятие, и никто не посмел бы без моего разрешения войти, но не впустить Хетуин я не смогла, настолько меня поразил её голос за дверью.
Надо сказать, что Анри родился во дворце, том самом родовом замке Роландов, где мой мальчик был зачат. Генрих утверждал: это очень важно, чтобы его сын при появлении на свет получил благословение Основателей. Я не понимала, зачем, если Анри был моим сыном, сыном простой лумерки и бывшей необручницы. Но Генриху с его мудростью от Владычицы было виднее, тем более Райан его поддержал.
Когда начались схватки, королю было отправлен условный знак, и вскоре Генрих уже из нашей квартирки построил портал во дворец – для нас троих, меня, Райана и Ивы. Знакомая спальная зала, в которой был зачат малыш, встретила нас тишиной. Пока Ива занималась подготовкой ложа, простыней и воды, Генрих привёл лекаря, а после состоявшихся родин лекарю потёрли память.
Криков моих никто во дворце не слышал из-за шатра тишины, воздвигнутого Генрихом. Да и в целом роды прошли легко: я всё ещё была метаморфом, поэтому моё тело без долгих мук вытолкнуло из чрева малыша в заботливые руки лекаря, а затем и кровавый послед. Лекарь удивлялся, как легко у меня, первородки, всё получилось. Мы переночевали во дворце, а утром Генрих вернул нас в квартиру.
По молитве отца, Основатели осенили нашего сына защитой, которая могла ослабеть лишь после его полного совершеннолетия, а окончательно могла быть снята только по воле Владычицы, под Королевским Ирминсулем. Сложно было сказать в первый день, на кого был похож малыш, ещё тёмный после материнского чрева и с сероватой младенчиковой поволокой на глазах. Но, к мудрости Генриха, тот на всякий случай предусмотрел неприятности, которые могли преследовать Анри в детстве или юности, – если вдруг Владычица его благословит магией. Тогда его придётся везти в Люмос, а слишком похожий на короля отрок вызовет как минимум шутки в свой адрес, в худшем случае – подозрения. Таково было объяснение Генриха.
Охранная магия должна была отводить мысли всех, видевших Анри, от его сходства с родным отцом, и лишь родители могли это делать. Я спросила Генриха: «А как же Райан? Ведь теперь он из-за магии будет верить, что я родила от неизвестно кого». Генрих усмехнулся:
– Когда вы, наконец, свяжетесь друг с другом узами брака, всё будет в порядке, ибо он станет приёмным отцом по благословению Владычицы.
Диалог состоялся в присутствии Райана, и он возмущённо прицокнул языком. Мы ждали месяца цветения садов Владычицы, чтобы под сенью вишнёвой пены принести друг другу клятвы – Райан хотел красивого обряда, ради меня.
Через пятьдесят дней, когда цвет глаз Анри окончательно установился, я убедилась, насколько своевременной оказалась предусмотрительность Генриха. Нашему сыну передалась родовая зелень радужки Роландов и более того, в припухлости его губ, форме носа и ушей я уже видела отчётливое сходство. Некоторое время меня терзал страх, что всё откроется, но ни Эва, ни Керис, ни даже сир Сеймон не увидели и намёка на родство.
И вот, спустя три месяца, как раз когда мы с Райаном готовились к важному дню, на пороге нашей съёмной квартиры стояла Хетуин, в плаще и наброшенным на голову капюшоном.
– Назовите ваше имя: я никого не ждала, – спросила я через дверь.
– Её величество королева Хетуин Роланд, – мне ответили холодно и с нотками решимости вынести дверь, если понадобится.
Дверь открылась, и на лице королевы, полускрытом тенью капюшона, гнев сменили удивление и растерянность. Я и забыла, что нахожусь в своей личине, а не Арианы Ленуар.
– Вот как! Неожиданно! – протянула Хетуин.
Я посторонилась, давая ей войти. Гостья опустила капюшон. Не пытаясь казаться вежливой, придирчиво осмотрела скромное убранство нашего жилища:
– А я всё гадала, что за студентка привлекла моего мужа, – мазнула по мне равнодушным взглядом, – не удивляйся: я высчитала траекторию самых странных порталов Генриха и решила посмотреть в лицо наглой девице.
– А я всё думала, что твой договор с супругом в силе, и ты не лезешь в постель к его любовницам, – дерзко ответила я, закрывая собой дверь в комнату с люлькой.
Лицо Хетуин подёрнулось, она не ожидала отзеркаливания своего хамства. Хмыкнула, справившись с негодованием:
– Ты … Вы сильно изменились!
– Рассталась с эмпатоморфией год назад. Теперь могу и сдачи дать.
Брови королевы приподнялись:
– Хм, вот как… Тогда поговорим начистоту?
– О чём?
За дверью послышался писк, и хищная тень промелькнула на красивом лице. Мне оставалось покачать обречённо головой и пойти к сыну. Не вовремя пришла гостья: я ждала пробуждения Анри, чтобы покормить его. Хетуин последовала за мной. Я же, стараясь быть естественной, достала из люльки малыша, поагукала над ним, убрала мокрую простынку и достала из ящика ту, что когда-то дал мне Генрих для защиты. Хетуин, естественно, этого не знала, а мне стало спокойнее.
– Как часто он к тебе приходит? – гостья уселась напротив.
– Мы виделись на прошлой неделе, когда приезжал Райан.
И этого Хетуин не знала, снова удивилась. Задумалась, покусывая губы, пока не поняла:
– Так это к тебе ушёл герцог, когда потерял маг-силы? – на одном из стульев висела мужская рубашка, на которой я собиралась заштопать прореху во шве. Я молчала из упрямства, тогда Хетуин поднялась, подошла к рубашке, подняла её, расправляя, и убедилась: вензеля Роландов не было.
Приблизилась к нам и наклонилась, рассматривая ребёнка. Анри как почувствовал, бросил грудь и повернул голову, уставился на незнакомый предмет своими характерными зелёными глазами. Хривелура я видела примерно в том же возрасте, но сводные братья не были абсолютно похожи. Старший сын Генриха взял больше от Маддредов, чем от Роландов.
С полминуты Хетуин без улыбки изучала маленькое личико, а потом с облегчением распрямилась:
– Значит, сын Риза?
– Райан взял другое имя. Ризы – больше не его род, – я сказала истинную правду.
Королева покивала, мол, она знает. Ещё какое-то время кусала губы, обдумывая не совпадающие в её ревнивых фантазиях детали.
– А всё-таки вы ловкая девица, – наконец резюмировала она свои сомнения, – неужели до сих пор со-про-вож-да-ете сразу двоих мужчин?
– Нет. Выхожу снова замуж, на этот раз за Райана. И навсегда. Послушайте! – я всё-таки решила смягчить ситуацию. – Мне очень жаль: всё, что происходило с нами раньше, никогда не было причиной злого умысла. С моей стороны точно, я готова поклясться… Но свою семью я буду защищать, поэтому вам лучше уйти. И больше никогда не возвращаться.
Хетуин вздохнула длинно, расправила плечи, бросила будто бы прощальный взгляд на комнату, люльку. Поправила на себе плащ и, словно наконец вспомнив, что она королева, а не девка с улицы, сделала церемонный поклон:
– Благодарю вас, госпожа Ана Гурайд, за данные вами исчерпывающие объяснения, – и накинула капюшон на голову.
– Ариана Ленуар, – поправила я её рассеянно, думая уже о том, что нужно срочно сообщить Генриху: эта квартира больше не защищена от королевы, которая сможет построить портал в любую минуту, чтобы навестить знакомую квартиру.
– Забавно, – сказала напоследок Хетуин, – я думала, что моей соперницей будет сильная магесса, красавица и дочь славного рода. А оказалось, что делить мужа придётся с простой лумеркой, необручницей… Мерзость!
– Любить надо мужчину, а не его корону, – пробормотала я раздражаясь. Но услышала ли меня Хетуин? Не уходя с места, в метре от меня, она построила портал в миг, как это делал Генрих, и исчезла в нём, отправляя в нашу сторону волну магического отката.
Как только пространство успокоилось, я с напуганным малышом на руках метнулась в другую комнату, где стоял ящик – почтовый портал. Бросила в него первое, что попалось под руку – катушку с нитками, и заметалась по квартире в ожидании Генриха. Он появился через несколько минут в незастёгнутом сюртуке учителя Академии.
Новость его рассердила. Укорять меня за то, что я открыла дверь, Генрих не стал. Снова исчез порталом и вернулся с незнакомыми мнебольшими круглыми артефактами. Разложил их в каждой комнате по углам и немного успокоился:
– Это магические заглушки. Отныне никто не сможет построить сюда портал. Даже я. И, если хочешь, чтобы письма Райана приходили, нужно отключать заглушку хотя бы в этой комнате. Я покажу, как это делается, а ты сейчас же напиши ему записку, предупреди.
Генрих взял у меня из рук сына, и я трясущимися руками взялась за письмо. Пока я выводила буквы, Генрих ходил по комнате, тихо разговаривая с Анри, пока ничего не понимающим, но внимательно слушающим родной голос. Письмо было отправлено, в нём я указала время, когда отключу заглушку, чтобы получить ответ.
– Мне и в самом деле нужно реже у вас бывать, – сказал Генрих, продолжая держать сына. – Будет грустно, если я сам стану причиной ваших бед. А вам надо уехать сегодня же. К сожалению, я не смогу приезжать к вам так часто, как мне хотелось бы, но…
Он опустил голову, разглядывая с любовью дитя:
– Но я всегда буду с тобой, мой мальчик…
Я была уверена, что безошибочно представляю себе способ, с помощью которого Генрих всегда будет в курсе наших дел. Ему хватит одного визита, под морочьей личиной какого-нибудь мимо проезжающего мага, чтобы познакомиться со всеми знакомыми нам лумерами в округе. А затем будет через их память смотреть случайные воспоминания, в которых присутствует маленький мальчик с зелёными глазами.
Через несколько дней в облаке аромата цветущих вишен, в Саду Владычицы, был заключён брачный союз – мой и Райана – Арианы Ленуар и Райна Морфилла. Вокруг была толпа зрителей, но мы были не единственной парой, решившей объединиться и получить официальный документ, подтверждающий законность наших лумерских отношений. В эту пору здесь довольно часто случаются подобные праздники любви. Может быть, здесь присутствовал бы кто-нибудь из Ризов, если бы знал. Или Эдрихамы. Но мы решили сразу: брак – это наше личное дело. Да и некогда было разгуливаться: Анри остался в квартире с Генрихом, в последний раз построившем портал в неё, с отключенными заглушками.
Корзины и баулы с накопленным добром уже были отправлены через вещевой портал в Лапеш, там их должен был получить сир Сеймон и погрузить на небольшое судно, которое якобы отправлялось на Аднод, а вместо этого делало петлю и оказывалось на одной из восточных пристаней. В общем, мы путали следы, как могли.
Но прежде чем на долгие годы исчезнуть из поля зрения Ризов, Хетуин и всех любопытных сплетников, мне стоило выполнить обещанное под Малым Ирминсулем. По этой причине сразу после лумерского бракосочетания, вчетвером, вместе с Анри и Генрихом, мы оказались неподалёку от лабасского священного дерева.
Прочитав молитву Владычице и Дыв-Кариату, я приложила ладони к шершавому стволу, и очень скоро ясень откликнулся. Из меня, как и в прошлый раз, вытягивало магию. А когда ствол перестал казаться горячим, я поняла – всё закончилось. Мне стало страшно: что, если изменилась моя внешность, и Райан вместо своей супруги увидит ту лумерку, которая не внушила ему интереса в первые дни? Генрих и подавно не узнает…
