Текст книги "История любовницы короля (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
Глава 18, в которой магия побеждает предубеждения
Тибо приехала не с пустыми руками в прямом смысле этого слова. За корзину с приправами, свежими соусами, закваской и прочими кулинарными мелочами, госпожа Нерис расцеловала гостью в обе щёки, а потом сделала то же самое с её малышкой Эфой. Я не помнила, чтобы при мне кто-нибудь приезжал на Аднод с детьми, потом выяснилось, что их отсутствие было негласным правилом: влияние всплесков рубеиновой магии не было изучено до конца, точнее, вообще никем не изучалось. Если не считать Райана, периодически записывающего некоторые наблюдения, вроде тех, что были на счёт долголетия Дормана и других постоянных жителей острова.
Поэтому малышка быстро оказалась в эпицентре внимания и любви – её тискали, забирали у Тибо, чтобы погулять по дворцу и рядом с ним. Без конца чем-то угощали. И вначале робко прижимавшийся к матери ребёнок быстро привык к улыбкам, охотно соглашался на совместное времяпровождение с новыми знакомыми.
Тибо тем временем отвела душу на кухне в разговорах, помогая чистить овощи и взбивая крем. Пока не вспомнила, что малышке нужно спать: её, хнычущую и потирающую кулачками глаза, принесли назад с прогулки.
Я настояла на комнате Йары, которую освободила Хетуин после замужества. Там всегда была вода, широкая кровать и много места для ползания. Эфа только училась ходить, но уже показала себя очень активным ребёнком, постоянно пробующим самостоятельно передвигаться. Кстати, о Хетуин. Она была хорошо знакома с Тибо через Райана и, слава Основателям, не испытывала враждебности, даже нашла в себе силы улыбнуться и подставить щёку для поцелуя Тибо.
– Кто бы мог поверить, что однажды я займу покои Йары! – араулюмка осматривалась в комнате. – А здесь почти ничего не изменилось. У Йары, то есть. В остальном вижу, что объединение наместников пошло тебе на пользу. С нетерпением буду ждать, когда они вернутся: последнее письмо, которое мне отправлял Райан, было необычным, каким-то мальчишеским… Ну что, рассказывай, подруга, что у вас происходит? Откуда взялась Хетуин?
Малышка Эфа быстро уснула, раскинув руки и ноги на огромной для неё кровати, и мы перешли на более тихий тон. Все новости Тибо я уже знала, за исключением одной. Араулюмка показала мне браслет на правой руке:
– Заметила? Думаешь, муж меня так просто отпустил бы? Ревнует…
Лумер не поскупился, добыл браслет супружеской верности и с этим условием отпустил жёнушку к её сводному брату.
– Что он делает? – я присмотрелась к протянутой руке. Похожий браслет пробовал носить Его высочество, чтобы контролировать свои бессознательные перемещения. Кажется, я их видела и на Иларии, но этот выглядел шире и толще, как будто был сделан из металла. Тибо повернула руку, чтобы я заметила крошечное отверстие для замка:
– Не позволит мне даже обняться с Райаном, а от остального я рискую получить ожог или лишиться руки.
– Доверяет тебе муж… – посочувствовала я, но Тибо быстро оборвала эту нить разговора.
– Я и не собиралась, так что не будем. Это было нужно Эвану, я сама предложила. Ты лучше о себе расскажи, четыре месяца мне не писала.
Мне стало стыдно. В последнем письме, которое я заставила себя написать, ни слова не рассказала о «маскараде» в местном доме утех. Его высочество посоветовал вообще никому не рассказывать о даре метаморфа, тем более в письмах, которые мог прочесть кто угодно. Метаморфы всегда были подотчётны инквизиции, поэтому мои мужчинв не желали мне печальной участи шпиона. Ну, а после сопровождение троих заметно стало отвлекать от того, на что раньше хватало времени. Дважды уснув над письмами, я призналась себе: не хочу и не могу этого делать. Даже госпоже я теперь отправляла письма раз в три недели, и они, к моему стыду, становились всё короче. Я просто не могла делиться многими вещами, которые касались меня и Роландов, например, всё остальное было стабильным.
Но сейчас-то Тибо сидела рядом, моё обожание араулюмки сделало своё дело, и я начала с того дня, когда она уехала, с тех подробностей, которые не могла доверить бумаге. Тибо слушала не просто внимательно – все переживания естественно и молниеносно отражались на её красивом лице (которое я почти забыла!). Она подавляла в себе вздохи, то касалась меня рукой, то порывалась обнять. Рассказано было всё, кроме одного – моей новой магии. Я колебалась, и Тибо угадала:
– Говори уже, обещаю, никому не скажу!
И я осторожно призналась. Тибо недоверчиво потёрла подбородок:
– Будь на твоём месте кто-то другой, я бы не поверила. Никогда не видела метаморфов… Ты лучше покажи.
– Об этом знают только сир Брис, Райан и Его высочество. Ты понимаешь, что будет, если кто-то ещё?..
Тибо вытащила ладанку с молитвой Дыв-Кариату и торжественно поклялась на ней, поцеловав:
– Клянусь своей малышкой, буду нема, как рыба. И пусть покарает Дыв-Кариат меня за мою болтливость!
Я показала Нерис и Эву – и Тибо прикрывала рот рукой, чтобы сдержать потрясённый возглас. Она меня ощупывала и просила поговорить чужим голосом, а затем от этого чуда впала в полуобморочное состояние.
– И как ты это применяешь? – вернув способность ясно мыслить, сообразила она о сути проблемы.
– Помогаю сиру Брису не впасть в хандру, – я сменила личину на госпожу, – и если мужчины попросят.
Вдаваться в подробности чужих личных проблем я не стала, посчитав это неприличным. Помолчав, Тибо покачала головой:
– Это не просто чудо Дыв-Кариата – это провидение! Хочу выпить вина, чтобы это как-то всё, – она покрутила пальцами над головой, – улеглось… Великий Дыв-Кариат!
Улыбнувшись, я предложила придержать естественное желание до вечера. Тем более, суббота, да ещё ристалище будет, и мужчины захотят расслабиться после сложной недели. Тибо чуть в ладоши не захлопала: жизнь, по её мнению, точно стала на Адноде необычной, а ради ристалища, так и быть, она вытерпит всё. А уж как малышке здесь понравится!
– Это ты ещё дом не видела, который строит Райан.
Тибо спохватилась:
– Ах да! Я же ради него сюда приехала. Мне Рай писал об этом в таких восторженных тонах, что я не удержалась.
Я уже хотела оставить Тибо отдыхать после поездки, но она вдруг спросила, осторожно понизив голос:
– А в мужчину ты умеешь превращаться?
Кивнула:
– Могу, только, – показала на корсет, – вот здесь тесновато будет.
Наивно было бы полагать, если бы Тибо отпустила меня после этого хвастовства.
– Покажи! – вцепилась она в меня с видом ребёнка, жаждущего чуда, и я рассмеялась, согласившись:
– Лишь бы Эфа не испугалась.
– Она ещё час спокойно проспит, тем более наши умотали её, – отмахнулась уверенно Тибо и принялась помогать мне расшнуровывать платье.
Оставшись в просторном нижнем платье, я накинула личины Дормана, Кериса. Тибо, быстро принявшая мои новые способности, попросила показать господ. Ахнула от появления сира Бриса и, конечно же, её глаза молили о другом образе – и личину господина Эдрихам сменил Райан.
Тибо прикоснулась к «сводному брату», заглядывая в глаза, рассматривая лицо, шею и руки – всё, что позволяло увидеть платье, – пока не удостоверилась: копия идеальна.
– Это… это больше, чем чудо! – тихо сказала она, уже вплотную стоя рядом и обнимая родное лицо руками. Я ответно подняла руку и заправила выбившийся локон араулюмки за ухо. Выражение её лица и без того казалось жалобным, а сейчас в нём было что-то от священного поклонения. Не отдавая себе отчёта, она поднялась на цыпочках, притянула к себе мою голову и поцеловала. Сначала просто прикасаясь губами, замерла, осознавая недвусмысленную ситуацию, – затем раскрыла губы, увлекая к сладострастию и заставляя отвечать.
– Тибо, твой браслет! – сказал голос отдалившегося Райана.
В первую секунду я решила, что слёзы, выступившие на миндалевидных глазах, – от боли. Араулюмка с удивлением посмотрела на руку и покрутила магическое изделие, перевела взгляд на меня:
– Он молчит! Но я точно знаю, что он работает! Даже Дорман…
Я поняла, что Тибо имеет в виду: встречавший её Дорман захотел приобнять давнюю знакомую, но она подпрыгнула так, словно к ней приложилась медуза всеми своими жгучими отростками.
– Может, из-за того, что ты ненастоящий мужчина, браслет не действует? – догадалась Тибо и нервно рассмеялась. Мне, «лечившей» любимыми образами несчастных мужчин, можно было ничего не говорить. – Обними меня, пожалуйста!
Мужские руки с отчётливо проступающей сетью вен обхватили араулюмку, и она задохнулась от объятий, сумев прошептать слова неверия от происходящего. А я вдруг отчётливо поняла, почему мысли о полном счастье с Райаном для меня продолжали оставаться запретными – я не могла забрать его у Тибо, пока она его любила. Каждое утро, вознося молитвы Дыв-Кариату, которые были написаны для меня рукой Тибо, я невольно вспоминала араулюмку, уехавшую, чтобы не бередить себе сердце и не мешать сводному брату быть счастливым.
Могла ли я её как-то поблагодарить? Могла. И поделиться счастьем, которого у меня было с лихвой. Её руки потянули вверх платье Аны, оно, разумеется, застряло на широких плечах, но я изменила тело – и всё получилось. Араулюмы славятся горячей кровью, так что Тибо моментально отключилась от реальности. Перед ней был Райан и только он. Позволяющий делать с собой всё, о чём она могла только мечтать.
Моё тело зацеловали, и я слова не успела сказать, как Тибо опустилась на колени.
– Подожди, мы напугаем Эфу! – я подняла Тибо за плечи, и она послушалась. – Пойдём туда…
– Да, конечно же, конечно… – покорно бормотала она, перехватив инициативу и сама потащив меня в купальню с термой, и там остановилась, преграждая мне путь и забывая все слова, кроме его имени: – Рай! Мой Рай!
Признаюсь, мне было далеко до её страсти и накопившихся за долгие годы скорбных желаний. Тибо не давала мне возможности думать ясно, я не понимала, что делаю, но так же, как и она, боялась, что малышка проснётся и помешает нам… Во всём этом было много от того безумия, что мы испытали с госпожой Эдрихам.
Я впервые узнала, как чувствуют мужчины в полной мере. Какими и где оказываются важными ласки и прикосновения. Совсем другая концентрация приливающей страсти и осознание превосходства тела над тем, которым ты обладаешь.
Неожиданный подарок судьбы Тибо использовала успешно – успела дважды достичь экстаза, но расслабилась, лишь когда внутри меня созрел вулкан, пучок собравшихся в одном месте желаний взорвался и выплеснул накопившуюся жидкость в чресла Тибо, жадно наблюдавшей за выражением моего лица, то есть, Райана.
– Интересно, он настоящий? – прошептала она, поглаживая по мускулистой спине.
А из меня будто все силы вытянули, и по телу разлилась сладкая слабость. Не дожидаясь мысленного приказа, Райан превратился в Ану. Тибо впервые видела меня обнажённой и, конечно же, не удержалась – притянула к себе для поцелуя:
– Ты не только наместникам была послана древними богами! О, я теперь понимаю Рая! Невероятная, благословлённая самим Дыв-Кариатом, – и меня коротко поцеловали, благодарно и без страсти… – Забавно было бы забеременеть от тебя.
Мы тихо посмеялись, помня о спящей Эфе. Потом Тибо вздохнула утомлённо и спустилась на ступени ниже, погружаясь в тёплую воду:
– Я безумно рада, что выбралась. Это был самый нескучный день за несколько месяцев… Уже уходишь?
Ополоснувшись, я вытиралась. Через час нужно будет встретить сира Бриса и Райана, и они ещё утром мне оба подмигивали, тонко намекая на праздник вечером. Сказала об этом Тибо. Она сочувственно цокнула языком:
– Мужчинам только одно и надо. Слушай, а ты сама как выдерживаешь? Я мужа к себе не чаще двух раз в неделю подпускаю, и то для меня много, почти никогда не получаю удовольствия. А ты каждый день с кем-то, а то и двумя. Каково это? Не хочется сбежать от них?
– Не забывай, что я необручница-эмпатоморф. Моя магия постоянно требует подпитку от чужой. А стоит кому-нибудь из них коснуться меня и пожелать, я невольно подстраиваюсь. Так что всё нормально, – я завернулась в простыню, прислушиваясь к голодному сосущему чувству в желудке. Подмигнула Тибо, выходя: – Но выходные даже у меня бывают.
Я заканчивала одеваться, когда Тибо вышла, уже облачённая в своё простое платье, она присела на кровать и потянулась к ворочающейся дочурке, что-то зашептала ласковое ей, поглаживая разметавшиеся волосики. Вдруг мой желудок громко заурчал – Тибо рассмеялась, а малышка резко села на кровати, осматриваясь расфокусированным от сна взглядом.
– Ты проголодалась? – спросила Тибо, и малышка отрицательно покачала головой, принимая вопрос на свой счёт.
Пришлось объяснять внезапный приступ голода:
– У меня всегда так после смены личин. А после мужской вообще мясо хочу, и чем больше, тем лучше. Поэтому стараюсь не хулиганить ради спокойствия госпожи Нерис.
Тибо подняла малышку на руки, провела рукой по кровати, проверяя сухость покрывала, и пошла с нею в купальню, на ходу пообещав мне:
– Не переживай, голодной я тебя не оставлю. Сейчас мы с Эфой умоемся, сделаем важные дела и спустимся на кухню. Я бы тоже не отказалась от чего-нибудь серьёзного.
Это была своевременная поддержка. Я сама не очень любила мясо, предпочитая рыбу и овощи, и те самые пару раз, когда на меня вдруг снисходил сумасшедший аппетит, госпожа Нерис подозрительно склоняла голову и присматривалась ко мне, предполагая беременность.
День заканчивался мирно. Райан был рад приезду Тибо, и не смог устоять от порыва потаскать Эфу, узнавшую его. И, надо сказать, очень умело скрыл смущение, когда Тибо, как ни старалась, но выдала во взгляде слишком сильную радость. Лёгкого напоминания от браслета ей хватило прийти в себя. Райан же возмущённо прошипел что-то в адрес невменяемого муженька, моментально опознав предмет, гарантирующий верность.
– И как я тебя обниму? – проворчал он.
– Ты обнимешь Ану, а она передаст мне, – рассмеялась Тибо. Я чуть не покраснела от её тонкой шутки, которую поняли лишь мы обе. Риз расценил так, как это выглядело для всех непосвящённых.
Вечером состоялось традиционное представление на ристалище – к счастью, малышке оно не понравилось, дерущиеся мужчины её напугали, и мы втроём побрели к бунгало. Тибо не переставала восхищаться результатом и внимательно выслушивала все фантазийные планы брата, которые даже мне, признаюсь, немного надоели. Если учесть всё, что он собирался сделать, то работы растягивались до конца этого года, а значит, выходные тратились на очередную придумку.
Завтра, в белый день, Райан собирался дождаться рабочих и сира Дэрвелла как друида, чтобы начать копать колодец – до вечера. Хорошо, что приехала Тибо: в предыдущие месяцы, пока Райан работал, я путешествовала по Адноду с Генрихом и компанией, теперь Его высочество занят с Хетуин, а сир Брис наконец смог выбраться к госпоже на континент – белый день я провела бы в одиночестве. И без того целыми днями я не видела Райана, всё больше казалось, что мы встречаемся только чтобы почистить его резерв. К этому он ещё и в выходные находит себе занятие, упорно отказываясь верить в то, что я не захочу бросать учёбу ради Аднода…
Прогулявшись до обеда на следующий день, мы разошлись по комнатам: я – к себе, Тибо – укладывать дочь. Рассеянность мешала мне сосредоточиться на учебнике, я то и дело возвращалась к началу главы и перечитывала по три раза каждый абзац. В нашей прогулочной болтовне часто проскальзывало воспоминание о вчерашнем «затмении ума». Нам обеим хотелось обсудить свои ощущения и дать им оценку. Тибо призналась, что была счастлива. Меня же готовность моего тела играть по-настоящему мужскую роль немного напугала.
Тибо поделилась тайной – она мечтала родить от Райана. Понимая, что он никогда не согласится на это, и счастливого брака между ними быть не может, она даже нашла мужчину, внешне похожего на него. Но засевшая в её голове идея не исчезла со временем, которое обязано лечить и добавлять ума.
– Понимаешь, моё сердце просит невыполнимого. Знать, что твой ребёнок от любимого, видеть его каждый день в собственном мальчике… Это бы заполнило дыру в моём сердце, – вздыхала араулюмка.
Я искренне удивлялась:
– А если бы родилась дочь? Разве возможно гарантировать пол ребёнка? А что бы чувствовал Райан, если бы знал, что где-то растёт плоть от его плоти?
Тибо соглашалась:
– Я всё понимаю… Жертва в таком деле обязательно должна быть. Твоя сирра Амели тебе оставила то, к чему привыкла и без чего настоящей сирры быть не может. По мнению общества, конечно же. Я бы придумала другое… Отказалась бы от Рая и никогда бы ему не сказала про сына… Ты не знаешь, на что способна магия. Говорят, маги, чтобы зачать ребёнка, во время этого дела возносят молитву…
– Это правда, – я прекрасно помнила, как каждую нашу совместную ночь госпожа произносила слова, и сир Брис вторил ей. Конца их молитвы я не слышала, потому что уходила.
Кстати, о сирре Амели… Я рассказала Тибо о том, как с моей помощью Райан, наконец, преодолел свою юношескую привязанность. Не особенно мне хотелось снова становиться лекарем, но если это могло помочь… Всё-таки Тибо была замужем, но разве можно не посочувствовать – жить с нелюбимым потому, что твоё сердце давно принадлежит другому? А муж, если верить самой Тибо, был хорошим, разве что жутко ревнивым, потому что чувствовал фальшь в их отношениях. Араулюмка удивлённо вскинула на меня глаза, резко останавливаясь:
– И ты согласна сделать это?
– Если от этого будет толк, почему бы и нет? Я помню, как ты дала мне совет не привязываться к нему, чтобы потом не было больно. И это был хороший совет.
Тибо покачала головой:
– Это был самый дурацкий совет, какой я могла тебе дать. Найла ревнивая! Любить надо, пока любится! Иначе время пройдёт и вспомнить будет нечего. Я вижу, как он на тебя смотрит, каким стал. И как нервничает, когда рядом Его высочество. Что у вас за общие секреты, между прочим? За Хетуин так забавно наблюдать…
Теперь Тибо советовала мне срочно поменять отношение к действительности, которой нам было отмеряно всего четыре месяца. Поздно, я для себя давно всё решила. Райан – хороший, но герцог и лумерка – смешно звучит. Тем более неизвестно, как у меня после возвращения на континент со временем поведут себя маг-силы. Вдруг даже необручничество с его общеизвестными свойствами исчезнет, и тогда для меня все мужчины будут выглядеть одинаково, и Райан среди них тоже? И я для него стану всего лишь лумеркой, с которой он весело проводил время?
В конце концов, сдавшись в неравной борьбе с мыслями, я сердито захлопнула книгу, решив немного вздремнуть, но в дверь постучали. Я открыла – на пороге стояла смущённая Тибо:
– Я подумала над твоим предложением. Я согласна попробовать. И ещё… там, я приготовила тебе что ты любишь.
Мы пошли к ней в спальню. Малышка Эфа спала в импровизированной кроватке, сделанной из двух сдвинутых кресел. А на столике ждали тарелки с едой, и я невольно улыбнулась: Тибо меня соблазняла. Тибо!
– Пока не хочу, – я взялась за шнуровку, и араулюмка помогла избавиться от одежды…
Уж на что госпожа была искусна в этом деле, но Тибо превзошла её в приёмах и фантазиях! Я делала, то есть, делал Райан всё, что она просила. Неожиданные и грубые ласки, разные позы и места – на стуле, в дверях, на полу, возле окна… Так, по мнению Тибо, могли сложиться отношения её и Райана, если бы он не был предубеждён против сводной сестры, с которой вырос.
Главное лекарство тоже было задействовано. Мы инсценировали брачную ночь, в которую «Райан» произнёс молитву к Дыв-Кариату с просьбой успокоить сердце Тибо и подарить ей сына, похожего на него. Тибо хотела потом, по приезду домой забеременеть от мужа.
– Ты понимаешь, что это всё – самообман? Игра воображения, – сказала я ей после экстаза.
– Вся наша жизнь – самообман. А твоя разве нет? – возразила Тибо, повернувшись на бок ко мне лицом. – Ты играешь чужих женщин, чтобы заставить влюблённых в них мужчин успокоиться. Ты лечишь их ложной надеждой, и, самое удивительное, это ведь помогает. А разве сами метаморфы – не игра воображения древних богов, когда наши создатели умели перевоплощаться в любое существо? Я знаю, что всё это игра, но пусть… Когда-нибудь я окончательно в неё поверю…
Я хмыкнула:
– А потом придёшь к Райану, предъявишь ему ребёнка твоего мужа и скажешь, что он его, Райана?
– Ну, нет, это совершенная глупость, – рассмеялась Тибо. – Райан быстро бы меня упёк в королевскую лечебницу… Нет, тут что-то другое… Есть у меня один знакомый, который ненавидит рыбу, представляешь? Когда он был маленьким, его семья была настолько нищей, что они могли позволить себе какое-то время есть только то, что ловил его отец. Рыбу утром, рыбу – в обед и вечером. Сейчас его тошнит от одного этого слова…
Я вспомнила, что про этого лапешца нам рассказывали родители. Когда его семья немного поднялась на ноги, он уехал в Люмос, стал пекарем и делал пироги из самой разнообразной начинки. Только одной никогда не было – рыбной, даже если ему заказывали покупатели, ведь ему приходилось бы пробовать свои изделия, чтобы понять: вкусно получилось или нет. Тибо, оказывается, часто бывала в его лавке.
– Вот и я хочу так наесться, чтобы потом и мысли не возникало, – подвела итог к своим сумбурным мыслям Тибо. – Что такое? Я не права?
– А вдруг всё случится ровно наоборот? Ты не сможешь отказаться от этого блюда? – я больше не могла удерживать личину Райана: требовалась поддержка сил.
– Ты же мне поможешь, верно? – Тибо поднялась. – Лежи, я принесу тебе поесть в постель.
– Не знаю, поможет тебе или нет, но я точно больше не захочу использовать мужскую личину, – сказала я и насмешила араулюмку. – Мясо у меня теперь будет вызывать ассоциацию с этим превращением.
На протяжении семи дней мы были вместе, всё свободное время, но, даже прощаясь в субботу с Тибо, я испытывала тревогу. Мне постоянно казалось, что я совершила некую фантастическую глупость. Игры с моими ужчинами выглядели по-другому, может, потому что они любили меня, а не я заставляла подчиняться.
Но присутствие Тибо не было в целом бессмысленным, за эту неделю случилось одно важное событие, которое могло повлиять на всё представление о магии Аднода.
Это был вечер, кажется, четверга. Тибо пораньше удалилась с Эфой из гостиной, где мы все вместе провели время, болтая о разном, я – за рукоделием, торопилась успеть довязать для малышки пару вещиц. Вечер мне запомнился ещё и потому, что Хетуин была крайне задумчива, мысли её витали где-то очень далеко, и она несколько раз переспросила Генриха и ответила невпопад. В субботу утром она окончательно убедится, что задача выполнена – она ждёт ребёнка. Инквизиторы что-то там увидят через свои волшебные очки и подтвердят частичное изменение в магическом фоне.
А пока вечер был спокойным, и ничего не предвещало сюрприза. Тот случился ближе к полуночи. Я ещё не успела уйти от сира Бриса, как постучался Райан. Господин его впустил.
– Вы совсем ничего не чувствуете? – пробормотал Райан, разглядывая нас. – Начался всплеск.
– Мы его предупредили, – издал смешок сир Брис, отправляясь в уборную.
Я протянула руки к Райану, чьи глаза уже темнели, он облизывал пересохшие губы, приближаясь ко мне:
– Вечно он некстати! – пожаловался на всплеск. Сегодня была его ночь, и отдавать её даже другу он не собирался, но магия Аднода спутала его планы.
Позже к нам присоединился сир Брис. Всплеск, сносящий голову тем, кто начинал думать о науке нежности, моментально побеждал даже самого сытого.
Через час, признаться, я была порядком измучена. Днём – Тибо, потом сопровождение по договору с сиром Брисом, и вот опять – трио… С трудом добившись от меня экстаза мокрые мужчины повалились по обе стороны от меня.
– Сегодня я сплю одна, – проворчала я, как только влитая в меня магия восполнила затраченные силы. И внезапно мысль об араулюмке ударила в голову: – Только не это!
Мужчины подскочили вместе со мной, и, наскоро одевшись, мы побежали к Тибо. Она открыла нам дверь почти сразу. Измученная, со взмокшими у висков прядями.
– Как ты? – спросил Райан, протягивая руку, но вспоминая про браслет и отдёргивая её.
– Я в порядке. Почти отвыкла от этого, – хрипло сказала араулюмка, поправляя на себе шлафор.
Я же подошла к двум сдвинутым креслам и заглянула в импровизированное гнёздышко – Эфа мирно спала.
– Она не просыпалась, как будто ничего не почувствовала, – Тибо поняла моё волнение. – Даже улыбалась во сне.
Мы выдохнули. Я осталась с Тибо, а мужчины ушли.
Днём все обсуждали случившееся.
– И слава богам, что наши дети не зависят от страсти. Они слишком чисты, наши маленькие энджелы, – говорила на кухне Тибо, и с ней соглашались.
Вечно молчаливая бесцветная Ывайн вдруг призналась, что не понимает, о чём идёт речь. Её и раньше интересовали разговоры о непонятных всплесках, которые она никогда не чувствовала. Слово за слово – выяснилось, что северянка была девственницей.
Я задумалась. А ведь и правда: я прожила на Адноде первые два месяца, не подозревая о всплесках. Время от времени слышала, что госпожа кричит громче обычного, и страсть прямо таки сжигает обоих Эдрихамов, но об истинной причине не подозревала. Вечером я спросила об этом сира Бриса. Он несказанно удивился, ведь в день моего появления на Адноде, случился мощнейший всплеск. Но я точно помнила, что спала, как убитая, после купания госпожой и её лёгкого массажа.
Райан торжествовал: наконец открылся ещё один секрет рубеиновой магии – действовала она только на тех, кто имел представление о плотской любви и не был девственником. Потом он дополнил сведения: на пожилых, утративших мужскую силу, рубеин почти не действует, лёгкое возбуждающее средство, больше для поднятия общего тонуса и активности. Именно так чувствовал себя Дорман, который мог во время всплесков читать книгу.
– Ну, я рада, что внесла хоть какую-то ясность в местные особенности, – посмеялась Тибо, когда выводы были озвучены Райаном за пятничным ужином.
В субботу собирались в дорогу Тибо и Хетуин. Первая ещё не знала, что беременна. Вторая – уже была в этом убеждена и светилась от счастья. Власть Роландов была упрочнена. И Маддредов тоже.
