Текст книги "История любовницы короля (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
В домике меня напоили тёплым молоком, укрыли покрывалом, а затем Эва легко провела по моим волосам, как будто хотела их поправить, и я снова уснула.
Раскопки закончились под утро. Проснувшись, я не торопилась открывать глаза, чтобы не беспокоить Эву, которая наверняка находилась рядом. За дверью, в центральной комнате, служившей гостиной и столовой одновременно, негромко, но отчётливо разговаривали мужские голоса. Генриха я узнала сразу, а вот второй меня смутил. Кажется, он был похож на баритон Его величества, отца Генриха, но третий голос – Кериса – называл мужчину сиром Сеймоном, а такого мага я не знала.
Почему среди них не было Райана? Неужели всё-таки случилось непоправимое?
Генрих велел Керису, то есть Антису, отвести Эву во дворец, а сир Сеймон, мол, присмотрит за мной. Едва это было сказано, шуршание рядом со мной и тихий стук двери оповести – Эва вышла. Я тотчас встала и накинула поверх нижнего платья шлафор, некогда заботливо принесённый Райаном в наш домик. Хотелось в уборную, к ней вели две двери, одна в том числе из этой комнаты, и я, стараясь не шуметь, отправилась туда, пока мужчины разговаривали. Отсюда их голоса были слышны не хуже.
Инквизиторы ушли, с полминуты мужчины молчали, потом некий сир Сеймон спросил:
– Как ты допустил её сюда? Приближается шаткий срок, она может потерять дитя…
Я невольно обняла живот. Малыш чувствовал себя превосходно, разве что проголодался. Генрих на вопрос сира Сеймона сослался на моё упрямство и бестолковость всех инквизиторов вместе взятых. Затем его собеседник перевёл тему разговора, попросив ввести в курс дела. И я сначала затаила дыхание, а потом закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Рассказ Генриха подтвердил то, о чём я боялась думать: Райана больше не было.
Завал разобрали. Магу с хорошим слухом и ментальной магией не показалось – нескольким работникам, в их числе был и сир Дэрвелл, спаслись благодаря деревянному укреплению, однако всех теперь стоило отвезти в Люмос: сир Дэрвелл и двое магов истощили свои резервы, до последнего помогая оказавшимся рядом лумерам. Причину нахождения сира Гаррета на участке Райана он объяснил просто: позавчера Риз не пришёл вовремя, и Дэрвелл решил, что тот, скорее всего, опаздывает, потеряв счёт времени из-за рыбалки, которой часто баловался по утрам даже в рабочие дни и оттого несколько раз заставлял себя ждать. Правда, в таких случаях всегда появлялся с хорошим уловом и отдавал его на кухню для обеденных блюд.
За Райаном отправили, а пока тот шёл, Дэрвелл провёл исследование у своей бригады, назначил старшего и присоединился к ожидающим распоряжений людям Риза. Трещину в горе сир Гаррет обнаружил почти одновременно с обвалом. Он отдал приказ немедленно покинуть шахту, однако мало кто успел выйти – куском породы завалило тех, кто уже бежал на выход.
Сир Дэрвелл свой недогляд объяснил ночным сильным всплеском и последовавшим за ним небольшими подземными толчками. На многих участках осыпалась земля, но на тот момент всё выглядело не так критично, как на участке Райана.
Как только рудокопов вытащили, и обнаружилась пропажа герцога, его стали искать по всему острову, несмотря на глубокую ночь. Кто подсказал проверить, на месте ли лодка сира Риза у его причала. Если нет, то он мог отправиться на ловлю рыбы, и его могло отнести далеко от берега. Если только он, конечно, не решил ночью сплавать на континент самостоятельно.
Неожиданная и страшная находка на северном берегу, противоположному восточному направлению к большой земле, ответила на все вопросы. Возможно, Райан отправился на рыбалку в ночь, всплеск, породивший возмущение в чертогах спящего бога Аднода, устроил волнение и в океане.
Служители причала подтвердили: после полуночи вода немного покапризничала, но быстро успокоилась. Значит, герцог мог оказаться в это время в открытом океане, и волны потопили его лодку, а затем разбили её о северные скалы Аднода. Всю лодку не нашли, только обломок, но буквы на нём «чая ры» были более чем красноречивы. «Летучая рыбка» сира Райана Риза потонула вместе с хозяином. Будучи отличным пловцом, он бы спасся, если бы находился недалеко от берега, но, очевидно, трагедия случилась на большом расстоянии.
Это было последнее, что я услышала в рассказе Генриха. Шипастый ком сдавил мне горло, и моё сознание изменило мне.
– Плачь, девочка, плачь. Не дай тьме отравить твой свет, выплесни тьму наружу, – приговаривал сир «Сеймон». Заметив мой испуг (когда я открыла глаза, то увидела над собой незнакомое лицо и попыталась отгородиться руками), он снял кольцо с пальца и вытащил амулет из-под рубашки – и вместо незнакомого сира Сеймона появился бывший король Роланд Второй.
Генрих не мог остаться на Адноде: раненые требовали быстрой доставки в Люмос, да и суета в заливе не прошла незамеченной для арауканцев. Любая нестабильность могла сыграть на руку тем, для кого юг Люмерии был лакомым куском. Король должен был находиться в стране, а не за её пределами. Поэтому сразу, едва спровадил меня, отправил отцу зашифрованную записку, и к вечеру никому не известного мага сира Сеймона доставили на остров.
Горе обрушилось на меня, словно гора на рудокопов позапрошлой ночью. Я выла и проклинала безжалостную судьбу. Старый король останавливал меня, напоминая о невозможности вернуть сказанное назад, но разве это могло меня успокоить? Дав мне прорыдаться, он напоил меня молоком и усыпил. Похожим образом прошли два дня: горевание, немного еды ради малыша и успокаивающий сон.
На третий день, в промежутке борьбы за горевание и здоровье малыша, сир Сеймон пытался скормить мне пару блюд от госпожи Нерис, в домике появился собственной персоной сир Арлайс. Из-за глаз, опухших от слёз, я не могла да и не пыталась разглядеть его: переживал ли он о сыне, был ли хотя бы бледен… Короля он не узнал из-за накинутого морока. Осмотрелся в комнате, не ответив на вопрос «Что вам нужно?», сел передо мной за обеденный стол и достал из внутреннего кармана верхней одежды свёрнутые бумаги.
Это был договор о добровольной передаче наследства, полученного мною от Райана, в пользу семейства Риз.
– Какое наследство? – я долго не могла сосредоточиться на объяснении герцога и понять, чего от меня хотят.
Сир Сеймон попробовал вмешаться и сказать, что сейчас не лучшее время для подобного разговора.
– Не лезьте не в своё дело! – Арлайс, видимо, уже был в курсе, что единственный в домике мужчина, пожилой маг, не мой родственник, а просто слуга, приставленный сердобольным Его величеством. – Именно сейчас, пока госпожу Гурайд не окружила стая её многочисленных родственников с идеальными советами на счёт безбедного будущего. Мой сын испытывал слишком ненатуральную привязанность к вам, госпожа Гурайд. И если вы на самом деле честны, как утверждали мне в прошлую нашу встречу, то поймёте необходимость моего упорства. Эти деньги не ваши.
Сир Арлайс откинулся на спинку стула и осмотрел убранство комнаты, добавил:
– Три месяца назад мой сын оформил это убежище на ваше имя. Я не возражаю. Ризам не нужно имущество на проклятом острове, где всё равно никто жить не будет. Им вы можете распоряжаться. Но остальное верните… О вашем ребёнке мы ещё поговорим, – герцог скривил губы, словно его начало тошнить, – я вас заранее предупреждаю. Мне ваш бастард не нужен, но моя супруга Катрин настаивает…
– Это не ребёнок Райана! – я оборвала речь чудовища, видя, как поднимается из кресла король и собирается устроить взбучку гостю. – Мой супруг Жак Ленуар погиб во время последних событий на Сурьянском руднике.
Герцог хмыкнул:
– Я вам не верю: иначе с чего бы мой сын заботился о чужом щенке? Поклянитесь здоровьем своего дитяти, что это не плоть от плоти моего сына, герцога Риза.
Я подняла руку и повторила свои слова, не солгав на самом деле ни слова. Облачко магии подтвердило мою правоту. Сир Арлайс удивлённо поднял бровь, а затем удовлетворённо улыбнулся. Он бы ещё долго разглагольствовал, но я его оборвала, отодвинула от себя тарелку и взяла бумаги:
– Послушайте, господин герцог. Я готова подписать отказ от наследства при одном условии, – он насторожился, как каждый пройдоха подозревая в хитрости остальных, но я его удивила. – В прошлый раз вы наложили на меня печать молчания. Сегодня я хочу, чтобы вы поклялись. Хочу, чтобы с сегодняшнего дня ни вы, ни ваша жена или ваш младший сын, ни любой другой человек от вашего имени не могли приблизиться ко мне и моей семье ближе, чем на десять метров. Никогда!..
Сир Сеймон встрял:
– Ана, не стоит заключать плохо продуманных договоров!
Гость ухмылялся, и меня вдруг прошиб озноб. Было ли послано мне видение старым королём или снизошла иная благодать, я опомнилась. Картина с летящим бейларом из рук Хетуин на полигоне неожиданно ясно возникла в моей памяти. Десяти метров для ограждения меня и моего малыша от этой мрази явно было недостаточно.
– Не только не приближаться, но и не пытаться любыми способами нанести ущерб или подвергнуть опасности, – добавила я, чувствуя растущую в груди ярость. – Ни мне, ни моей семье в Лапеше, ни моим детям, ни моему мужу, если когда-нибудь я снова смогу выйти замуж. Я хочу, чтобы вас корёжило от одной мысли навредить нам… И вы, ваша жена и ваши люди не посмеют даже заговорить со мной и моими детьми, пока мы этого не позволим. Я хочу полной защиты до конца своей жизни и жизни моих детей и мужа!.. И чтобы вы и ваша жена никому не смогли рассказать об этой клятве! Наложите на себя печать молчания, как это сделали со мной однажды!
Меня подбросило, сидеть больше я не могла на месте, привстала, но обернулась на сира Сеймона, ожидая подсказки – всё ли я предусмотрела. Он одобрительно кивнул и улыбался тонко, одним углом рта. Герцог фыркнул:
– Больно вы мне нужны! Да я желал бы вовсе вас не знать! Я согласен!
К столу подошёл сир Сеймон и протянул руку:
– Я буду гарантом вашего договора. Это сильная клятва, для неё мне понадобится кровь вас обоих.
Хватило капли от каждого из нас, мечущих молнии глазами друг в друга. Я повторила условие сделки и обещание отдать Ризам всё, до последней монеты, что полагалась мне по наследству от Райана. Только этот домик, хранивший душу моего любимого и память о наших чувствах, оставляла себе. Сир Арлайс поклялся, как я и просила, отстать от меня и моей семьи, поклялся не причинять вреда. Король прошептал Слово свидетеля, и розовое мерцающее облако укутало сначала наши соединённые с герцогом руки, а потом и его самого.
Я подписала все бумаги, не читая их. А потом спросила, глядя в глаза успокоившемуся герцогу:
– Ответьте мне на один вопрос. У вас погиб сын, ваша надежда и опора в старости. Но вместо того чтобы поискать его тело, вы беспокоитесь только о деньгах. Как вы спите, сир Арлайс?
Герцог убирал бумаги в карман и с долей презрения ответил хмуро:
– Мёртвым деньги ни к чему. Моя сестра месяц назад родила двойню. Владычица благословила её наследниками, а детям, как известно, нужна не только забота. Тем более будущим принцу и принцессе. К тому же я в курсе смерти вашего супруга-лумера по небезызвестной причине. В том взрыве погиб не только ваш кормилец, но и мой деверь. К великому несчастью нашей семьи. Поэтому могу вам ответить, не покривя душой: сплю я отлично, как полагается честному человеку. Райан слишком долго и упорно меня разочаровывал. Даже его уход таким необычным образом – плевок в семейные традиции. В семейной крипте его гроб будет пустым. А за нас троих отскорбит сирра Катрин, это у неё получится лучше… Прощайте. Выражу надежду больше не видеть вас.
Отвесив пренебрежительный лёгкий поклон неузнанному королю, сир Арлайс вышел.
– Мда… Двуличный лис. Совсем недавно изображал передо мной любящего отца, а сегодня так некрасиво получилось… – сир Сеймон закрыл за гостем дверь на замок и вернулся ко мне. Пододвинул тарелку, понял, что похлёбка остыла, провёл над ней рукой, согревая. – Кушай, девочка. Тебе нужны силы. Завтра мы вернёмся в Люмос, и там станет легче…
Я взяла ложку, попробовала впихнуть в себя немного сытного бульона, но поток мыслей остановить было невозможно. С трудом проглотила жижу через образовавшийся ком горя:
– Бедный Райан… Даже после смерти близкие не могут найти добрых слов для него… – подумала о том, что сирра Катрин не приехала посмотреть на место смерти сына, и разразилась слезами жалости к погибшему.
– Ну-ну, девочка, пойдём! – сир Сеймон встал, обошёл меня и приобнял сзади за плечи. Будь он посильней, уже усыпил бы меня и отнёс на кровать, но годы были не те.
Как же сложно было думать в этой ситуации о ребёнке, сжимавшемся от моей печали, и о людях, которые хотели мне только добра! Заставив себя успокоиться, я выпила немного отвара и пообещала взять себя в руки. Проглотила пять ложек похлёбки, больше не влезало. От этого героического действа отвлёк стук в дверь.
– Кто? – не торопясь открыть, спросил король, как обычный лумер, не доверяющий случайным путникам.
– Эдрихам, – раздался знакомый голос, и я соскочила, насколько мне это позволяло материнское бремя. Дверь открылась, через порог перешагнул сир Брис, и я бросилась к нему в раскрытые руки. Прижав меня к себе, он пробормотал виновато. – Прости, Ана, мы только сегодня узнали. Амели велела привезти тебя во что бы то ни стало.
Он, и правда, пах смолой, которой обрабатывают бока небольшого судёнышка, солёным морским воздухом и внутренним огненным жаром. Знакомый аромат маг-силы, когда-то успокаивавший меня, снова подействовал нужным образом. Сир Сеймон представился, предложил сиру Брису с дороги отдохнуть и засуетился у очага, подобно обычному лумеру, разогревая отвар и уставляя стол тарелками со снедью.
Мужчины выпили вина в память о Райане и завели неторопливую беседу. Сир Брис попросил рассказать подробности, но я их не могла больше слушать. Извинившись, попросила разрешения удалиться. В спальне голоса звучали приглушённо и умиротворяюще. Понемногу я успокаивалась, представляя себе, что рядом разговаривают Райан и сир Брис, как раньше. Обсуждают своё, рудокоповское…
Ощущение реальности представленной картинки было настолько ярким, что я, едва задремав, снова увидела его. В этот раз Райан выглядел прозрачнее (в каждом сне он понемногу исчезал), но продолжал улыбаться и утешать меня.
– Я не верю, что ты умер, – обратилась к нему по привычке, – я ведь чувствую тебя, словно ты рядом…
– Только не останавливай своё сердце, моя летучая рыбка, ты нужна сыну, – утешал Райан.
От этой фразы я резко проснулась. Сердце учащённо билось. Вспомнились рассказы о магах, которые добровольно уходили за умершими возлюбленными в подземелье Владычицы – одним желанием останавливали разбитое сердце. Ох, я ведь, кажется, думала об этом днём, там, у океана, который обожала до злополучного дня, а теперь ненавидела. Райан даже во сне меня пытался успокоить и остановить от необдуманного шага. Да, я должна была подумать о малыше.
Вероятно, я провалилась совсем ненадолго в сон, потому что за стенкой мужчины продолжали беседовать. Король рассказывал сиру Брису о появлении сира Арлайса и чем закончилась наша встреча. Сир Брис вдруг рассмеялся, да так, что долго не мог успокоиться. Это было очень неожиданно. Поэтому набросив шлафор, я решила узнать, в чём дело, ведь оно касалось Райана.
– Ох, слад… – сир Брис осёкся, поперхнувшись привычным эпитетом в мой адрес, извинился перед собеседником, протянул руку в мою сторону и помог сесть: – Прости, я не удержался. Этот засранец мне по секрету всё рассказал, наверное, недели три назад. Чувствовал, может, чего?
Сир Брис нахмурился на мгновение, но светлые воспоминания тут же разгладили морщины на переносице:
– Прошу извинить меня покорно, но это невозможно по-другому воспринимать, – он пододвинул кружку к сидящему напротив старому королю, и тот плеснул вина, невольно улыбаясь от заразительного добродушного смеха гостя. – Дело в том, что в личной ячейке Райана лежит всего один гольден. Именно на него он составил завещание и адресовал тебе, Ана, поскольку подозревал, что сир Арлайс поступит именно таким образом. И, как мы видим, не ошибся… За Райана!
Сир Брис поднял кружку, и старик его поддержал.
– Где же все личные средства молодого герцога? Куда он их спрятал? – мне подмигнул зелёный глаз, мол, не унывай, всё будет хорошо.
– Он сказала, что Ана найдёт, если воспользуется его подарком, – сир Брис обвёл взглядом комнату, – может быть, они находятся здесь. Я почти уверен… Эй-й, сладкая, что я такое сказал?
Как это было жестоко говорить о деньгах, когда самое ценное было потеряно! Истерика захлестнула меня с новой силой, и королю пришлось вмешаться. На сей раз помощник был рядом, сир Брис подхватил меня и унёс, засыпающую, в спальню.
Небольшое судёнышко, на котором приехал сир Эдрихам, ждало его, чтобы отплыть. Утром меня осторожно разбудила Эва, за стенкой бубнили всё те же обитатели домика: сир Брис остался у нас ночевать.
– Я принесла завтрак от госпожи Нерис. Мужчин я покормила. А тебе надо привести себя в порядок и позавтракать, ведь на пристани нас ждут: мы возвращаемся на континент. Давай помогу, подруга. Что-то ты совсем плохо выглядишь, про малыша забыла… – Эва ворчала совсем как госпожа Нерис, и это была магия не хуже успокоительного травяного сбора.
Я посетила уборную, Эва помогла мне ополоснуться, одеться и уложить волосы. К мужчинам я вышла, когда они уже наслаждались мятным отваром в прикуску с пирогом от Нерис. На вопросы о самочувствии я ответила положительно. Но стоило сиру Сеймону напомнить о нашем отъезде, упрямо возразила. Ночью, во сне, я кое-что решила.
Положила на стол перед сиром Брисом тот артефакт, что связывал меня и Райана, и с помощью которого Генрих пытался обнаружить его под завалом:
– Сир Брис, вы ведь поисковик, как и Райан. Скажите, можно с помощью артефакта с привязкой найти место, где Райан утонул? Я бы хотела помолиться там о нём.
Эдрихам и король переглянулись.
– Можно попробовать. Я не против, – мелко покивал сир Брис. – Думаю, что всем нам нужно с ним попрощаться. Хотя бы так.
Слава богам, меня не стали уговаривать бросить эту бредовую затею, ведь попрощаться можно было и с пирса, откуда уходила лодка Райана в последний раз. Чтобы показать своё послушание, я позавтракала максимально плотно и молниеносно собралась. Как знать, сколько мы будем искать то место? Эва по моей просьбе собрала две корзины в дорогу, куда положила фрукты, остатки пирога Нерис, воду и вино, чтобы помянуть Райана.
Король посоветовал мне взять ещё парочку покрывал, чтобы на открытом пространстве не замёрзнуть, если вдруг погода испортится, или просто для того, чтобы спрятаться от палящего солариса: на судёнышке почти не было места для этого, а большой корабль ждать я не захотела.
Глава 25, в честь Белого Поисковика
На Аднодской пристани нас ждал сюрприз. Каким-то образом узнав, что мы едем отдать дань памяти погибшему в океане сиру, здесь собралась вся прислуга, работавшая несколько лет на Райана, и сир Юний с управляющим. Владелец «Шустрого Тома», судёнышка, вмещавшего не более десяти человек, смотрел на них испуганно и со злостью, его побагровевшее от гнева лицо свидетельствовало о жарком споре, состоявшемся до нашего появления. Сир Брис онемел на несколько секунд и ввязался в диалог. Его слушали относительно молча, если не считать всхлипываний от женской части прислуги.
– Сир Брис, давайте возьмём хотя бы кого-то… Пусть госпожа Нерис поедет, – вставила я слово, стараясь не заплакать, но слёзы то и дело выкатывались: сочувствие простых людей по сравнению с эмоциями сира Арлайса не просто умиляло. Мы уже успели с госпожой Нерис обняться и погладить друг друга по спине, понимая фальшь любых слов в этой ситуации.
– Берите мужчин, – хмуро встрял хозяин судна, полноватый мужчина с бородой до груди, – когда мы перевернемся, то хотя бы они смогут немного побарахтаться, возможно, кто-то даже доплывёт до Челюсти Бога.
– Какой «челюсти»? – спросила я.
Сир Брис взмахнул руками, прося тишины, и приготовился произнести успокаивающую речь, мол, мы помолимся за всех. Однако неожиданно кто-то удивлённо отвлёк нас, воскликнув:
– Смотрите! К нам гости!
На востоке из-за края горы показались белые треугольники парусов. Сегодня была не суббота, и никто не ждал портовое судно. Корабль слишком медленно появлялся, понемногу открывая себя нашим пристальным вопросительным взглядам.
– Кто бы это мог быть? – пробормотал сир Юний, – неужели Дэрвелла уже поставили на ноги?
Эти три дня рудник не работал должным образом. Продолжали чистить проходы, но вгрызаться в скалу никто не решался. Все помнили пример сира Дэрвелла, не рассчитавшего свои возможности.
Я потянула сира Бриса и короля к судну. Наши вещи были на нём, и, пока хозяин не передумал, стоило воспользоваться его любезностью. Мне сказали, что стоило бы подождать гостей, мало ли кто это, но я уже не слушала их. Сначала «подожди», потом «давай помолимся здесь и никуда не поплывём»… Протянула молча хозяину одно из украшений, подаренных Райаном, мужчина выразительно усмехнулся, подал мне руку, помогая взобраться на бортик, и подмигнул чумазому помощнику. Тот нырнул в трюм, и двигатель запыхтёл, от чего судёнышко вздрогнуло и стоящая рядом толпа тоже. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.
– Ана! – за мной бросился сир Брис, едва успевая вскочить на медленно удаляющееся от берега судно. А оставшемуся на берегу сиру Сеймону крикнул: – Дождитесь корабля!
Судовладелец был доволен: угроза его имуществу миновала, и он встал на место рулевого, покрикивая на троих помощников. «Шустрый Том», ловко маневрируя, отдалился от берега, и отсюда стал виден весь корабль.
– О, Генрих! – удивлённо-радостно узнал его сир Брис, – подождём его, Ана?
Но я уже шла к носу корабля вдоль борта, чтобы успеть ухватиться за него в случае непредвиденной тряски.
– Какая ты упрямая! – подосадовал сир Брис и присоединился ко мне.
За нашей спиной с корабля Его величества взмыл вверх сноп искр и с треском рассыпался в небе, оповещая континентальную службу. А мы уже поворачивали вокруг изгиба берега, приближаясь к пристани Риза, откуда он вышел на свою последнюю рыбалку. Стоит ли говорить, как я нервничала? Малыш пинался, напоминая о себе, и я поглаживала живот, пытаясь успокоить больше себя, чем его, заразившегося моим нетерпением. В конце концов, сир Брис обнял меня сзади, закрывая от солариса, палящего нам пока в спину. Это успокаивало.
Мы поравнялись с пристанью, сир Брис положил на мою руку с зажатым артефактом свою и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Хозяин уже был в курсе нашей необычной миссии, поэтому находился рядом и с любопытством наблюдал, как поворачивается моя рука, словно бушприт корабля, указывая направление. Увидев, куда нам надо плыть, мужчина сделал знак рулевому, судёнышко повернуло и, слегка подпрыгивая на волнах, понеслось в открытый океан, всё быстрее удаляясь от Аднода.
Через час мы немного сменили курс, повернув на север, и «Шустрый Том» вдруг сбросил скорость.
– Что такое? – спросил сир Брис, очнувшись от сосредоточенности на артефакте.
Хозяин рядом безотрывно смотрел в подзорную трубу:
– «Челюсти Бога». Ещё миль восемь, и мы встанем. Дальше я не пойду, сир, не просите.
– Почему? – за сира Бриса спросила я.
– Потому что это проклятое место, госпожа. Челюсти целиком видно только во время отлива, и то днём. Умный корабельщик обойдёт это место за десять морских лиг, лишь бы во время шторма не отнесло. Взгляните сами.
Мне протянули трубу, я с минуту привыкала к увеличившемуся изображению. То, что хозяин бота называл челюстями бога, представляло собой цепь расположенных треугольником небольших скал, действительно похожих на торчащие клыки.
– Как далеко мы от Аднода?
– Если через «челюсть», по прямой, то недалеко, на самом деле. Миль двадцать-двадцать пять. Говорят, там течение сильное. Мелкие суда по северу не ходят, говорят, воронок много…
Я вздрогнула. Воображение подкинуло картинку с закрутившейся в воронке лодкой Райана, как он цепляется за борта своей «Летучей рыбки», но ничего не может изменить… На мою руку снова легла горячая сира Бриса. Полминуты и он изрёк:
– Ана, артефакт тянет к «челюстям». Зэн прав, мы туда не поплывём. Помолимся отсюда.
Пятиминутный спор – и хозяин судна, господин Зэн, согласился на мою жалобную просьбу подплыть ближе, насколько это будет возможно. Пока артефакт, обнаруживающий нижние камни под нами, не начнёт верещать. Мужчина поднял одну руку перед собой с зажатым обнаруживающим артефактом, а вторую с флажком вознёс, чтобы вовремя рулевому дать сигнал остановиться.
В напряжённом молчании мы плыли ещё минут десять, послышался треск кузнечика, и только тогда «Шустрый Том» остановился. Хозяин потряс затёкшей рукой и сказал, что охотно даст сигнальный залп в честь погибшего хорошего, щедрого сира, которого некогда знал. Сир Брис кивнул ему, взял меня, плачущую, за руку и мягко сказал:
– Время проститься, Ана. Райану бы не понравилось, если бы ты страдала… Отпусти его…
Сир Эдрихам начал негромко читать молитву, какую, по его словам, произносят в усыпальнице перед тем, как опустить мага в каменный ящик. Я не видела, ибо глаза мои были залиты слезами, но чувствовала: за нашей спиной выстраивается немногочисленная команда «Тома». Мужчины вздыхали, и кто-то из них молился по своему, поминая Дыв-Кариата, а не Владычицу.
Наконец, молитва отзвучала, господин Зэн выпустил над нашими головами сноп искр. Сир Брис так же выстрелил огненным бейларом вверх, потёр ладони и молча обнял меня за плечи.
– Я хочу побыть одна, – попросила я хрипло.
Мужчины рядом со мной послушно разошлись кто куда. Двигатель пока не заводили, и судёнышко, отдавшись воле океана, задумчиво, еле заметно покачивалось на волнах. Я молилась, просила прощения у Райана за то, что не смогла его спасти, смалодушничала, не послушалась дурного предчувствия… А мои глаза жадно пытались запомнить это место, чтобы потом в полудрёме возвращаться сюда и разговаривать с ним, гуляющим по морскому царству и задирающим голову к тусклому отражению солариса… Или, может быть, звёздам…
Белое пятно, возникшее на одном из «зубов бога», хоть и было ничтожно маленьким, но я заметила его. В первый миг подумала, что это из-за слёз, сморгнула, вытерла глаза – пятно не исчезало и, более того, мелко двигалось.
– Дайте трубу! – завопила я. А пока господин Зэн бежал ко мне, закричала, что было силы: – Рай-ан!
Хозяин судна, прежде чем мне передать трубу, сам взглянул в неё.
– Разорви меня морской шархал, если это не человек! Проклятье!
Труба перешла в руки выхватившего её сира Бриса. Тому хватило мгновения – и он ошарашено опустил руки:
– Жив подлец!
Я снова выкрикнула имя Райана, и сир Брис вздрогнул, обнял меня:
– Тише, сладкая! Тише! Не напугай ребёнка! Мы сейчас что-нибудь придумаем!
И вдруг за нашими спинами проорал рулевой:
– Корабль Его величества!
Мы обернулись. Гора из дерева и парусов приближалась к нам. На палубе сновали люди, две лодки на правом боку корабля спускали прямо на ходу. Дальше я не видела происходящего: забрала подзорную трубу и смотрела только на белое пятно, теперь замершее и терпеливо ждущее нас.
*****
Райан ел жадно и с набитым ртом рассказывал о злоключениях, виновником которых стал сам по причине самонадеянности и любопытства. Четыре ночи назад, почувствовав начало всплеска, он решил проверить свою гипотезу – о том, что магия Аднода действует только на его территории и некотором расстоянии от острова. Выскочил из домика, сел в лодку и отплыл, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, чем дальше отдалялся от земли, тем менее ощущался всплеск.
Достигнув безопасного расстояния, герцог решил переждать некоторое время. Предыдущую ночь он спал плохо, поэтому спокойная обстановка и шёпот волн незаметно сморили его. Райан понадеялся, что ничего дурного не случится, если он прикорнёт на часок: шторма не намечалось, небо было ясное, усыпанное звёздами, и даже бриз был тёплым не по-осеннему. Так, устроившись поудобнее, он прикрыл глаза «на часок» и уснул крепким сном.
Разбудил его мощный толчок, лодка накренилась, и Райан едва успел ухватиться за борт, как его утлое судёнышко перевернулось. Стояла глубокая ночь, и до утра, не понимая, в какой стороне Аднод, он пробарахтался в воде, вцепившись в лодку, перевернуть которую, к сожалению, не получилось. А когда взошло солнце, Райан понял, что, пока он спал, его отнесло так далеко, что с того места, где он находился, не было видно даже самого высокого аднодского холма.
Затем его подхватило сильное течение и потащило за собой. Выхода было два – попытаться выплыть из него, но для этого нужно было бросить лодку, или положиться на удачу и нырнуть в воронку. Райан выбрал первое, тем более, что заприметил небольшую цепь выступающих камней. То была Челюсть Бога. Оттолкнувшись от лодки, герцог что было сил заработал уставшими руками и ногами – вырваться получилось, и он уцепился за первый камень. Отдохнув, перебрался на другой – и так, пока не получилось доплыть до самого удобного по форме, на котором можно было не только сидеть, но и спрятаться на палящих лучей дневного солариса.
Пока боролся за жизнь, скинул и жюстокор, и обувь, мешающие плыть. Полдня он потом приходил в себя, а когда понял, что оказался в какой-то «потрясающей заднице морского шархала», стал думать, как продержаться. Теплилась надежда, что его начнут искать, по исчезнувшей лодке догадаются, что он, скорее всего, пропал в океане…
Узнав об обломке с надписью «чая ры» и печальном выводе островитян, Райан перестал жевать, с трудом вывернул голову, чтобы посмотреть на меня, в этот момент натиравшую целебной мазью его спину, покрытую волдырями и мелкими царапинами:
– Я знал, что моя летучая рыбка обязательно приплывёт!
Я чмокнула его в лоб, и он успокоился. Взял второй кусок пирога госпожи Нерис, откусил и возвёл глаза к небу:
– Неописуемо! Надо будет Нерис повысить жалование…
– Я ей передам, – обнажил зубы в улыбке сир Брис.
Невероятное спасение герцога и наместника, радовавшегося абсолютно по-детски всему, заставляло улыбаться даже суровых инквизиторов. Хозяин «Шустрого Тома», увидев сцену нашей встречи, растрогался и при прощании попытался мне вернуть дорогое украшение со словами, что у него тоже есть сердце, хотя час назад наотрез отказался рискнуть и добраться до камня, на котором находился «утопленник».
На наше счастье, возле Аднода Его величество заметил судёнышко, стоя на палубе своего корабля, узнал нас с сиром Брисом и велел следовать за нами, минуя аднодскую пристань. А когда Райан был обнаружен, с корабля спустили лодки, и на них стало возможным подобраться через опасную ловушку Челюстей к обессилевшему Райану. К нашему появлению он уже не смог бы и до соседнего камня доплыть.
