Текст книги "Хранители времени"

Автор книги: Янина Жураковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Нидхёггова работа, – тяжело вздохнул Один, провожая её взглядом. – Мудрецов бы этих сюда… придумали, а мы – отдувайся… Никаких нервов не хватит, хоть воду живую пей! – Бог достал из-за пазухи здоровенную фляжищу, открутил крышечку и сделал большой глоток. "Что-то от вашей живой воды спиртягой несёт", – насмешливо подумал я. – Уххх, хорош, Гармова отрыжка! А тебе нельзя, – категорично изрёк он, заметив мой выразительный взгляд. "Как же так? – я посмотрел ещё выразительнее. – На подвиг послали, а сто грамм для храбрости?" – Детям до шестнадцати лет спирт вреден.

– Мне уже сто два! – пискнул Идио.

– А после шестнадцати – бесполезен, – уверенно сказал старик. – Так что отвратите свои жадные взгляды от этой фляги и напрягите уши. Слушайте со вниманием и усердием, от этого, быть может, вся ваша дальнейшая судьба зависит! Символ Хранителей – медальон, Знаком именуемый. Ему дана Сила блуждать меж пространств и миров в поисках. Избрав новых своих Хранителей, он отворяет Двери Вселенной и распадается…

Яна:

Хорошо ночью в лесу. Озорной ветерок шепчется с листвой, на тёмном небе сияют крупные звёзды, они так близко, что, кажется, протяни руку – и сможешь собирать их горстями. Ярко светит желтая, похожая на надкушенный масляный блин луна, и виден каждый листик, каждая травинка, а непроглядная тьма прячется где-то в кошмарах Идио. Лес живёт своей жизнью. Весело звенит на камешках беспечный говорливый ручей, пряно пахнут ночные цветы, шуршат в воздухе крылья мотыльков, негромко, умиротворённо трещат в траве сверчки. Побежал куда-то торопливый ёжик. Беззвучно, словно призрак, пролетела между деревьями сова.

В городе всё по-другому. Там только дома, высокие и низкие, большие и маленькие, Дома и асфальт. Серые от пыли деревья, беспощадно подстриженные газоны, и пахнет там не влажной землей, а автомобильными выхлопами.

В городе никогда не бывает так тихо…

– …и одному Избранному достается звезда, а другому – ключ.

То ли в лесу такая акустика, то ли голос у бога особенный, но слышишь ты каждое слово. И всё больше злишься. На брата, на Идио, на папашу его безголового (и как при таких мозгах он умудрился нас сюда вытащить?!), на судьбу-злодейку и особенно на Сёмку – друга детства… гадина ползучая, сопля зеленая, змей подколодный, всё ведь из-за тебя!..

Дикая злоба переполняет тебя, мозги готовы закипеть. Ты всё яростней скребешь котелок, тебе хочется взять дубину, секиру, меч – всё что угодно! – и кого-нибудь шлёпнуть. Неважно кого. Только кровавое убийство с кучей мозгов, потрохов и прочего ливера успокоит твои нервы!..

И недоумённо смотришь на завязанную узлом ложку.

А потом на тебя словно выливают ушат ледяной воды. Трезвея, ты ужасаешься собственным мыслям и уже всерьёз сомневаешься в своём душевном здравии, со страхом спрашивая себя: "Да я ли это?" "Нет, японский городовой", – ехидничает внутренний голос. Кажется, они с Сашей друзья.

К горлу подкатывает ком, хочется даже не заплакать, а зареветь от осознания собственной беспомощности. До мамы как до этой луны поездом не долететь, самолётом не добежать, чужой мир, какой-то жуткий сплав средневековья и научной фантастики, цепко держит тебя и не собирается отпускать, а на горизонте маячит враг. Ни разу не виденный, но жестокий, коварный, в принципе непобедимый и очень злопамятный. Вы с братом в его чёрном списке, и Он (вернее, Она) мечтает как можно скорее вычеркнуть вас оттуда. А тебе всего двадцать, и в двадцать лет умирать ой как не хочется…

"А, может, хватит жалеть себя? – досадливо фыркает внутренний. – Или накрывайся простыней и ползи на кладбище, или возьми себя в руки и придумай что-нибудь! Никто ничего за тебя делать не будет! Qui non laborat, non manducet!"

Чё?

"И это будущий юрист… Кто не работает, тот не ест, вот «чё»! Beata stultica15…"

От такой наглости слёзы мигом просыхают, а в мозгу возникают невообразимо гнусные идеи, но воплотить их нет никакой возможности – ведь это твой внутренний голос. И он, кстати прав. Сейчас нужно не рыдать над своей несчастной судьбой, а думать, как откосить от армии… тьфу ты, то есть от великой чести "быть героем". Не нужны тебе подвиги, слава и смерть во имя высоких идеалов!..

"Что, есть другие дела? – притворно удивляется голосок. Да. Жить, например. – Тогда вставай и коси, surge et age! Как сказал Вергилий, audaces fortuna juvat! Для тех, кто в танке: смелым судьба помогает. Вперёд!"

– Ненавижу латынь, – мрачно бормотала я, шагая в сторону лагеря и отводя рукой ветки, норовящие хлестнуть меня по лицу. Под ногами должно было шуршать, но почему-то не шуршало. – И разные голоса. Потому что вы правы, а я… шизофреничка, кому я это говорю!.. До неба высоко, до мамы далеко, как говорила Скарлетт О'Хара, я подумаю об этом завтра. А пока – завяжу себе узелок на память. И как только выберусь, сделаю себе томограмму. Выберусь, нет, правда, выберусь… а, тролль блохастый!

"Яна, милочка, проспрягай-ка английские неправильные глаголы. По временам".

"Думаешь, поможет?"

"Уверен".

"Ну ладно… эээ… do, did, will do… is doing, was doing…"

У костра всё было по-прежнему: Один что-то вещал, Саша с Идио внимали ему, раскрыв рты. Я нарочно громко брякнула котелком, но в мою сторону не повернулась ни одна голова.

– …сей Ключ любой замок откроет, любую тайну разгадать поможет. Даётся он Мудрецу – тому, кто в знании научном силён – чародею, ведуну аль барду. Звезда о бедах и врагах предупредит, сама, коль надо, защитит. Она Воителю подмога – амазонке, охотнице и… неважно. – Идио открыл рот. Один сделал короткое резкое движение, словно сворачивая кому-то шею, и паренёк с увлечением принялся рассматривать свои ботинки. – А рисунки на Знаке указывают, какой путь Хранители выбирают.

"Спокойней, Яна! Drink, drank… буду пить… пью сейчас…"

– Ого! – Саша с интересом покрутил Ключ. – У меня теперь солнце на ладони! Светится! Что это значит?

– Вы – чародей! – просиял Идио. – А почему сразу не сказали?

– Так я, это… не знал…

"Детка, а тебе не интересно, какой-такой у тебя путь?" – хитренько спросил голос.

"Нет! Have been saying… has been saying…"

"Врушка, врушка, жареная плюшка! Ну давай, смотри! Мне же интересно!"

Рисунок на Звезде тоже изменился. Ладонь больше не была пуста, она сжимала рукоять меча, и тот слабо, еле заметно светился.

"Лук – охотнице, это понятно, – рассудил внутренний голос. – Копьё… наверное, амазонке. А меч кому? Неважно? Всё у тебя не как у людей".

"А в глаз?", – зло спросила я.

"Подставляй!" – хохотнул он.

– Как у вас с магией? – полюбопытствовал Идио.

– Никак… вроде, – пробубнил братец.

– Будет, – уверенно изрек Один. – Ты – чародей. А сестрёнка твоя – амазонка, должно быть…

– Я не!.. – ой, слишком высоко взяла, голос сорвался. Жалобно каркнув, ворон свалился на землю, Саша с Идио словно в эпилептическом припадке затрясли головами. В кустах что-то зашуршало. – Я! Не!! Амазонка!!!

– Возьми на полтона ниже, детка, не терзай мои барабанные перепонки, – попросил Один, возвращая птичку на плечо. – Сядь, – его взгляд буквально пригвоздил меня к месту. – И успокойся. Конечно, вы не совсем те… – ещё один взгляд; я машинально одернула свитер и попыталась пригладить волосы, но эту битву, как всегда, проиграла, – кого мы ждали, но так даже лучше.

– Лу-учше? – взвыла «амазонка», совсем потеряв голову. – Вы не тех взяли! Мы просто бедные беспомощные дети! (Саша задохнулся в приступе неудержимого кашля.) Воевать не умеем! Оружия в руках отродясь не держали! Немедленно, сию секунду верните нас домой и найдите себе Героев!

"Т-ты что несешь, дурная твоя голова?! – заорал внутренний голос. – Держи себя в руках, не то сдадут вас Моргане и в самом деле начнут всё сначала – с новыми Хранителями! К богам подлизываться надо… вот так, например: сэр Один, вы такой великий и могучий, такой мудрый и знающий, что без труда вернёте нас домой, правда?"

– Выбирает Знак, не мне решать, прав он или нет, – взгляд Одина был полон искреннего сострадания. Я засопела. Братик ободряюще похлопал меня по плечу. – А вернуть домой… – он помедлил. Но я этого не говорила! Я только подумала… А читать чужие мысли – невежливо! – Знаю, извини, деточка. Просто они у тебя такие яркие и живые, что трудно удержаться… Я могу открыть дверь в любой мир, но какой из них ваш – увы! – не знаю. Даже боги не всевидящи. И сейчас ваше место – здесь.

"Всё, хуже быть не может", – обреченно решила я.

В кустах снова что-то зашуршало, послышалось сдавленное пыхтение – похоже, какой-то незваный гость подползал всё ближе и ближе. Громко хрустнула ветка, знакомо потянуло гнилью. "Упыри? – спросила я себя и сама ответила: – Они и есть. М-ма…"

Взгляд Одина – спокойный, всезнающий – был как спасательный круг. Идио перестал беспокойно ёрзать и тихо выдохнул. Саня ни ухом, ни носом не повёл.

– Э-э-э… – замялся он, подыскивая слова, – Один Борович, вопросик можно?

– Можно, – величественно кивнул старик. – Только осторожно.

– Ну так! Кто б сомневался! Вот вы говорите: здесь. А здесь – это, простите, где будет? Шо цэ за мисто такэ в цифрах и координатах?

– Участок пространственно-временного континуума, являющийся узловым центром для системных миров класса 3-Z47-TRO, уровень пространственного смещения – две целые и одна десятая условной единицы по шкале Ллекандера, – профессорским тоном сообщил Один. Лицо у Саши вытянулось. – Согласно системе координат Мин да Рига занимает внутреннее поле седьмого квадранта, расчётный номер 7120981… а трудности с логическим мышлением – беда всех землян, – словно бы про себя заметил ас. – Попробуем по-другому. Один ваш маг сказал, что всё, созданное воображением должно существовать где-то во Вселенной. Это, – Один широко взмахнул рукой, – и есть такое место. Исток миров, где существуют магия и волшебство, где живут создания из ваших легенд и сказок…

"А попасть туда можно в лунный день 31 июня", – не замедлил с комментарием голос.

– …и который есть базис16 для миллиарда миров. А если помните, когда рушится базис, гибнет и настройка. Уже несколько тысячелетий этот мир балансирует на грани жизни и смерти. Не станет его, прочие долго не протянут. И мой Асгард. И ваша Земля.

– А живёт он только благодаря Хранителям! – тут же добавил Идио. – Они защищают его, берегут, великая ответственность лежит на их… на ваших плечах!

– Хехх… – выдавил братик, а мне показалось, что на плечи разом навалился весь миллиард миров. В общем, велика Мория, а отступать некуда. Позади стена, блин!

Ветки затрещали громче прежнего, послышался топот ног, а Саша снова ничего не услышал. "Рассеянный – ладно, но что ещё и глухой впридачу – это новость так новость!" – ошеломлённо подумала я. В зарослях мелькнула серая морда с пятнами тления, раздался негромкий волчий рык. Сдавленный хрип и довольное урчание сообщили, что упырей в округе больше нет.

– На этом пути вас ждут только беды и лишения, и никакой благодарности, – негромко, но внушительно продолжал Один. – Но мы будем рядом и поможем, – краткая пауза, – советом, ибо…

"Боги были крайними, теперь мы за ними", – ехидно пропел голосок.

– Кхе-кхе… – закашлялся бог – стрела попала в цель, – … ибо нельзя нам напрямую в дела земные вмешиваться. Но не думайте о себе хуже, чем есть! Избрали вас, значит, вы вовсе не лохи дрему… хммм… и не так безнадё… кгм… Человеку не может выпасть ноша больше той, чем он способен нести, – уверенно заключил он.

"Ловко цитату ввернул, – одобрил внутренний голос. – И, главное, ad rem".

– Это просто совпадение, – мрачно проговорила я.

– Между совпадением и судьбой – грань тоньше волоса, – возразил Один. – Сильные судьбу изменяют, слабых она тащит. Ваша судьба – быть Хранителями. И отказаться от неё вы теперь не можете.

– А можно было отказаться?! – возопили мы с братом в один голос. "Хуже быть не может? Теперь – да!"

– Конечно, – снова встрял Идио. – Если избранники за пять часов не совершат ничего героического, Знак отошлёт их домой! Правильно вы меня слушать не стали…

– Ян, скажи в какую сторону бежать, я готов, – тоскливо шепнул Саня.

Волки (их было двое) еле слышно приблизились. Огромные хищники, облаченные в пушистые серебристо-серые шубы, каждый ростом с телёнка, острые уши стоят торчком, глаза до странности разумные, мощные челюсти способны запросто перекусить хоть вот эту толстую палку, хоть челове… то есть лошадиную ногу. Вне всякого сомнения – Гери и Фреки, звери Одина. То есть друзья. Верные, преданные, а добрые – аж жуть берет.

– Не горюйте, Избранные, – Один попытался подсластить пилюлю. – Знак – не казнь, а дар великий, и, став Хранителями, вы ничего не потеряли, а только обрели. Умение говорить на любом языке, в котором есть слова – это раз ("Я же говорил!" – пискнул Идио). Мудрецу – своя сила, Воину – своя. Это два. Быстрое исцеление от ран и болезней – три. Ещё не чувствуете? Почувствуете. Ну, и бессмертие…

Эта «утка» оказалась такой дикой, что мы недоверчиво фыркнули.

– Долгая жизнь, – уточнил Один. – Теоретически Хранитель может жить вечно.

– А практически? – поинтересовалась я. Бог закашлялся, зачем-то надвинув шляпу на лоб. – Сто лет хоть кто-нибудь протянул?

– Дважды то было, – припомнил Идио, – ещё до Госпожи. А при ней – никто! Знак скрывает вас от чар её, но в Озёрном Доме – тысячи дверей, где пожелает Госпожа, там и очутится! И если найдёт…

"Нас извлекут из кучи трупов, respawn – это не для нас…" – печально изрёк голос.

– Стационарные порталы с выходами по всему континенту, – уверенно расшифровал братец. – Ян, ты только подумай, какая экономия времени!.. Ян, э? – он потряс меня за плечо. – Ты чего, повисла? Ведьмусь, reset! – У меня мелко задрожали руки, а зубы произвели ясно различимый скрип. – Тво-ою мечту… Маэстро Один, у вас валерьянка есть? Ян, спокойнее, ты только не волнуйся…

Что-о-о-о?! Я зло стряхнула Сашину руку, которая уже не трясла, а успокаивающе похлопывала меня по плечу. Нагрузили по самые помидоры – и спокойнее?! В герои определили – и не волнуйся?! Да не дергай меня за рукав! И отвали на фиг со своей валерьянкой! Этот (прилагательное вычеркнуто) мир, (вычеркнуто) Знак и (вычеркнуто) подвиги могут (глагол вычеркнут, вычеркнут) и (снова вычеркнут)! И вообще я!..

Из кустов выглянул волк и подмигнул мне, я раскрыла рот, а Саша, воспользовавшись моментом, влил в меня лошадиную дозу валерьянки. И сразу стало хорошо и спокойно, и мысли потекли медленно и размеренно, как-то по-эстонски…

Чуужой миир? Поодуумаеешь, ии туут проожиивёём… Мооргаанаа? Даа чиихаать наа неёё… Поодвиигиии? Сеейчаас каак встаануу, даа каак соовеершууу…

"Пообеедаа иилии смеерть, teertium nоon daaatur…" – вяло откликнулся внутренний голос. И его не пощадила валериана.

– Переборщил… – пробормотал братец, глядя то на меня, то на полупустой пузырёк. Вечно у него проблемы с дозировкой, все взрывы из-за этого.

Один протянул руку, пощёлкал пальцами перед моим лицом, прищурился, словно что-то занятное увидев в остекленевших, пуговичных глазах, и вдруг расхохотался.

– Угадал сынок, угадал болтун длиннобородый! – с каким-то детским восторгом вскричал бог. Пламя ревущим огненным столбом взметнулось вверх и опало, оставив на сетчатке глаз мерцающие пурпурные пятна, а Один радостно хлопнул в ладоши. – Ох, угадал! И веснушки, и голосок, и характер… много я брани слышал, но такой – никогда! Загордится теперь Браги17, у отца спор выиграл… хе-хе, вот повезло тому бедняге, кто б подумал… Эх, кошечка!..

– Хозяин, молчи! – встрепенулся ворон и ущипнул Одина за ухо. После убойной дозы валерьянки меня не могла смутить такая мелочь, как говорящая птичка. Саша охнул и сдавленно прошептал что-то вроде "автор, выпей яду". Идио проявил равнодушие хорошо осведомленного человека.

– И впрямь, не моё это дело, – спохватился бог. – Пора мне. Да и ребята заждались. – Саша проследил за его взглядом и с приглушенным воплем шарахнулся назад – в освещенный пламенем круг неторопливо вступали волки. – Не бойся, чародей, это свои.

Брат недоверчиво хмыкнул и отодвинулся ещё дальше.

– Вот смотрю на вас, Избранные, и верю, – голос Одина был одновременно печален и радостен. – Верю в вас, верю, что вы можете победить. ("Если только случааайно…" – чуть оклемался внутренний голос). Да, Хранителей было много, но таких, как вы – ни разу. Есть в вас, дети мои… и в тебе, малыш, – он кивнул Идио, – нечто такое, что никогда не позволит вам сдаться и опустить руки, а случай… случай даётся лишь тому, кто ищет его, кто крепко держит весла и правит навстречу буре. Плывите же, Хранители! Исполните то, ради чего пришли, и я помогу вам вернуться домой. Даю в том слово.

– Когда исполним или если? – вяло поинтересовалась я. Один почти наверняка говорил искренне, но для поколения Pepsi и телепузиков его слова звучали примерно как приглашение на шоу "Кто хочет стать камикадзе?".

– Пока что ступайте туда, куда шли, в Ведьмины горы, – дед укоризненно покачал головой, но под валерьяновой анестезией мне всё было, грубо говоря, по барабану. – Ждёт вас Оракул, не дождётся, всё по правилам рассказать да как надо. Сперва через Дикий лес пойдёте, потом Озерками по тракту Пустоземскому, он до самых Ведьминых гор идёт…

Всего на миг отвела я взгляд, но Одину хватило. Отец богов ушёл так же, как пришёл – неслышно, как ветер, и волки растворились в серых тенях. Мы, трое, хором вздохнули.

– Чуть не забыл! – знакомый голос прозвучал, как мне показалось, с ближайшего дерева. – Идио! – паренек подскочил и выпрямился. – Никогда не оставляй Хранителей, будь им верен, стой за них насмерть. Тебе, Чародей, сила слова дана, но будь с ней осторожней, клятв напрасно не давай, проклятья не разбрасывай… Подарок дочкин сохрани. Яночка, детка, пусть мудрость, сила и боевой дух не покинут тебя никогда. Судьба мира в твоих руках. Не урони ее на пол!

"А ведь кто-то хотел от чего-то там откосить, – язвительно напомнил внутренний голос. – Чудно! Этот мир мы покинем не раньше, чем кардиограмма распрямится. Чья? Ты уверена? Ну-ну. Молодец, кошечка… ох, прости, Избранная. Для полного счастья не хватает только черного плаща, тёмных очков и сотового телефона!"

Наверху кто-то неодобрительно кашлянул и хлопнул в ладоши.

Раз! Саша утонул в синей мантии размеров на десять больше, украшенной звёздами и полумесяцами. Два! Мои красные сапоги, смешно шевельнув носами, превратились в армейские «вездеступы». Три!.. "Ну, чёрные джинсы, рубашка цвета хаки – ещё куда ни шло, – ошарашено подумала я. – И за плащик спасибо, тёплый, мягкий, теперь точно не замёрзну. Но на кой мне майка с мордой Чужого? Вампиров пугать?"

Идио, как бесплатному приложению к ХВ, ничего не досталось. У него и так всё было.

– Клёвая майка, – угрюмо буркнул Саня, выпутываясь из мантии. Ещё хлопок – мантию сменил шутовской костюм. Идио уткнулся лицом в траву, вздрагивая в приступах гомерического хохота. Братец юмора не оценил и злобно швырнул на землю колпак с бубенчиками.

Хлоп! Был шут, стал древний грек. Хлоп! Волосы сменили цвет на рыжий с зелёноватым отливом. Хлоп! Ниндзя! Хлоп! Неандерталец. Хлоп! Джедай.

Но сквозь тунику просвечивала глумливая орочья морда, штаны украшал знакомый лэйбл «Раффл», а на ногах вместо сапог красовались растоптанные кроссовки. Саша оглядел себя, пощупал на предмет иллюзии и расплылся в счастливой улыбке фэна.

– До встречи, Хранители! Удачи! – пожелал Один.

– Спасибо, – нестройным хором поблагодарили мы.

– Она вам понадобится… – пробормотал он и ушёл окончательно. А комары, до сей поры почему-то не донимавшие, накинулись на нас как дикие звери.

– Господи! Спасибо! – Идио прихлопнул разом десяток кровососущих агрессоров и вскочил на ноги. Он сиял, как солнце над Сахарой, и был счастлив так, что на него больно было смотреть. – Сам Один! Сидел… вот… прямо здесь! Благословил нас… вас на подвиг!

(Размышления автора здесь опускаются как некорректные).

– В первый же день! А представьте, что будет дальше! – от избытка чувств парень едва мог дышать. – Вы будете ежечасно биться со злом, защищать невинных, совершать подвиги! Барды воспоют вас в песнях! Вы навсегда останетесь в людской памяти…

"Да не хочу я оставаться в памяти! – заверещал внутренний голос. – Я жить хочу! Домой хочу! И вообще!.."

Идио глянул на меня и, горестно возопив, упал на колени.

– Ой, не нада, не нада-а-а! – заверещал он на ультразвуке (быстро учится негодяй), шустро подползая ко мне. – Нам в Ведьмины горы нада-а-а! Один сказал! Вы – наша последняя надежда-а-а!!! – И убедившись, что бунт на корабле подавлен, встал, отряхнул колени и продолжил уже нормальным голосом: – Давайте лучше спать, время позднее, а завтра тяжёлый переход. Я подежурю, только установите, пожалуйста, охранную сферу, – он покосился на Сашу.

– Чего? – оторопел братец.

– Ну, это такая… такое… маги делают… вот такое! – Идио изобразил что-то шарообразное. Задумчиво почесал голову. Просиял. – А! Чтоб, значит, никто не сунулся!

– Ты про барьер, что ли? Сферу защиты? – сообразил Саша и вдруг обиженно выпятил губу. – Эй! А почему я?! Самый рыжий, что ли? – Но прежде чем я успела найти ответ на этот вопрос, он почесал макушку и засучил рукава. – Так. Прежде всего, нам нужен… ага! – он ловко вытащил из костра головёшку. – Инструмент! – Поплевал на ладони и, сосредоточенно сопя, поволок её по земле, очерчивая вокруг лагеря непонятную фигуру. – Значит, так… защитный контур, он же купол силы, он же круг мага, создаётся выстраиванием определенной фигуры… круг, треугольник, пентаграмма… и вложением в неё магической энергии… хе-хе, где ж её взять-то… Ну вот. Как-то так. – Он выпрямился, посмотрел на дело своих рук и снова почесал макушку. Круг в его исполнении больше напоминал раздавленную жабу, если приглядеться, даже лапки имелись. – Ладно, и так сойдёт.

– А-а-а?! – раскрыл клювик Идио

– Я чародей, мне виднее, – отрезал Саня. – Всё. Дело сделано, я – спать, меня не складировать и не кантовать. Ещё волки придут – будите, пойду досыпать на дерево, я уже и ветку присмотрел… Добрых снов!

Он с головой завернулся в выданное Идио одеяло и мгновенно уснул. А я ещё долго ворочалась – больно мрачным рисовалось "геройское будущее", и корень в бок давил, зараза.

Глава 3. Дикий, дикий, дикий лес.

…И захохочет дикий бес,

И зарыдают привиденья

В лесной неведомой глуши!..

Спокойной ночи, малыши.

Колыбельная от "Кривого зеркала"

Саша:

Большинству людей по утрам необходима хотя бы пара минут, чтобы перейти из бессознательного состояния в сознательное. И еще пара, чтобы сообразить: кто я/где я/почему на земле, отродясь на земле не спал/что за странные лохмотья/И ЧТО ВООБЩЕ ВЧЕРА БЫЛО?! Но я – из тех редких личностей, что разом переходят из спящего режима в режим работы на двенадцати цилиндрах (проще говоря, просыпаюсь не по частям, а сразу). Мне незачем искать себя по утрам – все давно найдено, описано и занесено в картотеки.

Поэтому, открывая глаза, я уже твёрдо знал, кто я, где я, что это за место, что за мир, почему вместо стен ёлки и березы, а вместо потолка – небо с белыми пылинками облаков.

Итак, раннее утро в лесу. Солнце светит, птицы щебечут, костёр дымится. На линиях защитного круга (не врите, не похож он на жабу!) вспыхивают крохотные алые искорки, а, может, это мне мерещится спросонья. Идио мурлычет что-то под нос и усердно пытается отчистить кинжалы от ржавчины, Яна делает гимнастику…

Что? Яна?! Делает гимнастику?!! Правда, делает… Если только этот мазохизм с элементами акробатики можно назвать гимнастикой. Надо же, встала на мостик! Прогнулась назад и встала, неторопливо, словно красуясь. А теперь что? Колесо! Ещё одно! Сальто назад! Стойка на голове! Вертушка какая-то даже не знаю, как называется! Ыыыы…

Мои глаза открывались всё шире, а челюсть отвисала всё ниже. Сестрёнка, которую всегда перекашивало при одном слове «физкультура», без подготовки, без тренировки, играючи выполняла упражнения, на которые я после года (года!) занятий в секции карате, даже не замахивался. Мне захотелось побиться головой о стену, или, на худой конец, об дерево. А ещё больше – побить об него головой ведьмуси.

Яна закончила упражнения вертикальным шпагатом (я отстранённо подумал, что камень тоже подойдёт), взяла у Идио гребешок и села на землю, изящно скрестив ноги. Покрепче стиснула зубы и попыталась причесаться. Сизифов труд.

– О, вы проснулись, сударь Хранитель! – Идио кивнул мне. – Как самочувствие?

Я вздохнул. "Руки болят, ноги болят, комары искусали, но спасибо, что спросил".

– Мы! Не! Хра! Нители! – Яна отчаянно дергала гребешок, но волосы стойко держали форму "я упала с самосвала, тормозила головой".

– Конечно, конечно, – парень понимающе закивал. – Шпионы повсюду. Будьте спокойны, госпожа амазонка. Вы – не Хранители.

– Я не ама… ёрш твою медь!!! – взвизгнула сестрёнка, случайно выдрав у себя клок волос. – Сколько раз повторять?!

– Но зачем же кричать? – удивился де Вил, потряхивая головой, как пловец, которому вода попала в ухо. – Я и так прекрасно слышу.

– И все окрестные деревни, – поддержал я, немного придя в себя.

– На три дня пути вокруг никаких деревень, – возразил Идио. – Дикий лес, знаете ли… всем жить охота.

– Та-а-ак… а поподробнее? Что за лес такой?

– Самый большой лесной массив Пустоземья, где по сей день сохранились такие реликтовые виды плотоядной флоры и фауны, как вурдалаки, сколомандры, гнилецветы, гигантские росянки… – и проводник перечислил ещё полсотни зловеще звучащих названий. – Ходят слухи, что там живут и… – ещё десятка полтора страшных слов, – но доподлинно неизвестно, ведь это заповедный лес, туда никто не ходит, – подвёл он итог. "Всё правильно, дураков нет, – подумал я. – Может, и мы, как нормальные герои, пойдём в?.." – В обход – семь дней пути по бездорожью, Один говорил лесом идти, да и мы уже в нём.

– А вот не запугаете, не запугаете! – возмутился я. – Чего нам бояться? Человек – царь природы!

– Природа об этом не знает, она неграмотная, – проворчала сестра.

– Согласен. Только есть все равно хочется. На пустой желудок бояться не в кайф.

– Его божественность вчера все слопала, – огорчил меня Идио, копаясь в мешке. – Но у меня есть гречка. И сало. Можно кашу сварить.

Полезно и детям, и дядям, и тётям, а кой для кого я ваще як наркотык…

– Сало!!! – прослезился я. – Спаситель мой!.. Леди Янина?

Сестра демонстративно закатила глаза.

– И не подумаю. Кашевар сегодня ты, сэр тиран. Топай за водой.

– П-пачему я?! – оскорбился "сэр тиран". – Готовка – удел женщин! Мужчина должен беречь себя для подвига! Для героических свершений!

– У нас демократия. Равноправие, – заявила сестрёнка тоном "мы подумаем и я решу" и повернулась ко мне спиной. Каково?! Да что она о себе думает? Да за кого она меня держит?! Я… я… да я сейчас!.. За водой, говоришь?

– Я помогу, – вызвался Идио.

– Ты и готовить умеешь? – изумился я.

– Э-э-э… нет. Почти. Но моя матушка говорила, что когда двое объединяют "почти ничего", что-нибудь да выйдет!

– Ноль, помноженный на ноль, даёт в итоге ноль, – возразила Яна, пытаясь освободить гребешок, намертво застрявший в лиловых кудрях.

Итак, у нас был котелок с водой, мешочек гречки, сало и соль. Оставалось только как-то всё это соединить в кашу.

– Может, вскипятим воду? – неуверенно предложил я. – Кашу вроде как варят…

– Точно! – обрадовался Идио. – Наши кухарки всё время что-то кипятили и варили!

Яна зафыркала, еле сдерживая хохот.

– Ты что-то сказала? – обернулся я.

– Кто? Я? Нет, просто вздохнула. Дерзайте, юные таланты.

Вода закипала. Я подозрительно рассматривал гречку.

– Какая-то она у тебя… странная. Грязная.

– Она такая уже была, когда я с кухни её стянул! – защищаясь, воскликнул Идио. – Может, помыть надо?

– Ты раньше вспомнить не мог?! – возопил я. – Теперь крупу в кипящей воде мыть?! Значит, так: эту воду мы быстренько сливаем в чайник, а ты с котелком – бегом к ручью.

– Почему бегом?

– Чтобы вода не остыла, а то, знаешь, есть очень хочется. Цигель, цигель, ай-люлю!

Яна наблюдала за нами уже не злорадно, а с неподдельным интересом.

– Принёс? Наконец-то… Так… теперь высыпай крупу в воду. Помешаем немножко. И этой пакостью ты собирался меня кормить?

– А откуда я знал? У нас же слуги были! Я ел, а не готовил!

– Ну хоть про то, что булки на деревьях растут, ты знаешь?

– Что, правда????

– Деревня… Теперь сливай воду с шелухой… осторожно, гречку не высыпь! Вот… теперь заливай горяч….аааааа! не на меня леей!!!

– А вы ноги не подставляйте!!!

– Как говорил Аркадий Райкин: "Гы-гы-гы", – донеслось из-за спины.

– Захлопни форточку! – сердито обернулся я и похолодел: Яна держала арбалет, с интересом его рассматривая. Проверила тетиву, потянула за рычаг, попыталась приладить болт. – Яна?

– А? Что? – подпрыгнула застигнутая врасплох сестрёнка. – Я? Ну, я просто…

– Ян, не надо, пожалуйста. Помнишь, что в прошлый раз было?

– Ой, да ладно! Это же дрова, а не арбалет, его только в печку!.. Так. А как из этого… и куда вот это? – задумалась она.

Наверно, Один прав (он бог, он знает), и в нас много скрытых достоинств. Я – великий маг, а Яна – прирожденный воин. Но тогда эти достоинства спрятаны очень-очень глубоко, потому что когда Яне в руки попадают колюще-режущие предметы, разумнее всего – забиться в бомбоубежище. Поверьте опытному камикадзе. Победить её несложно – вручить меч, нож, арбалет (нужное подчеркнуть) и подождать, пока она зарежется, заколется, застрелится (нужное подчеркнуть).

Я не забыл упомянуть, что при этом полягут все окружающие? Да? Ну ладно.

– Арбалет в руках когда-нибудь держали? – не без ехидства осведомился Идио, вешая котелок над огнем.

– Держала. Два раза. Считая этот, – уточнила сестра. – Сань, прекрати гримасничать. Чем на меня глазеть, лучше б отобрал у Идио соль… Ну, друг, – это уже было не мне, а арбалету, – и как ты заряжаешься?

Слушать её бред не было времени, потому что Идио и впрямь собирался приправить кашу по принципу "чем больше, тем лучше" и безвозвратно её погубить. Но вот соль, а вслед за солью и перец, были отняты, каша благополучно варилась, и нам оставалось только помешивать кипящее варево, да подбрасывать ветки в костёр. Яна же продолжала сражаться с арбалетом, через слово поминая топку, но, похоже, его легче было разобрать, чем зарядить.

– Ну давайте же, дровишки, давайте, – бормотала она. – Дава… ойй! Черт! Черт! Черт!.. Ыхх… О! Ага!

– Ян, а сколько кашу варить надо? Пять минут хва-аа… – не выдержав, я снова обернулся, увидел, что арбалет она-таки зарядила, и пытается прицелиться. В меня! – Ян! Я же просил!!!!! – я бросился на землю, закрывая голову руками.

– Чего? – удивленно поглядел на меня Идио.