Текст книги "Хранители времени"

Автор книги: Янина Жураковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Что?!! Где?!! Бабуля, я вовсе не!!! Это не я!!! Он сам!!! Я не хотела, я даже не думала… Только не бей его по лицу, пожа-а…

Она оборвала речь на полуслове, открыла глаза и, обнаружив, а, вернее, не обнаружив рядом любимой бабушки, вскочила, одёрнула задравшуюся юбку и принялась орать на ухмыляющегося – ни стыда, ни совести! – Сивера. Встрёпанная, помятая, в этот момент она как нельзя больше напоминала злющую ведьму, что живёт в дремучей чаще лесной и тушит в масле пухленьких розовых деток.

Ах ты, гад эльфийский! Наглая остроухая морда! Тебе делать больше нечего, ondra?! Злопамятный, невоспитанный, самолюбивый свин… ещё и вредный к тому же…

Ларвеор изумленно качнул головой: Кристанна начала ругаться прилично! Что дальше – потоп, землетрясение, конец света?..

– Терпение, красавица моя, – проникновенно сказал полуэльф. – Я тебя разбудил, чтобы сообщил замечательную новость. Или ужасную, это как посмотреть, – подумав, добавил он. – И потому будет лучше, если ты посмотришь сама.

Кристанна, всё ещё не на шутку сердясь, расфокусировала взгляд.

– И что я должна уви… – Она потрясённо умолкла. – Это ведь не?.. – Сивер пожал плечами. – То, что я ду?.. – Сивер кивнул. – Колебания поля сни?.. – Сивер прищёлкнул пальцами. Мы скоро вы?.. – Сивер развел руками. – Эй, слушайте! – радостно закричала квартеронка. – Сейчас будет последний аарт, и мы свободны, как ветер в поле! Можем идти, куда захотите, хоть к самой… – она прикусила язык. – Ой.

Полуэльф привлёк её к себе и любовно пригладил встрепанные тёмные кудряшки.

– Sa largit beonwed sa ngaulore enk, Sevarrial, – вполголоса пробормотал он на эллионе, которого, как он думал, не понимает никто кроме Леориэль. "Ты знал, с кем связываешься, Сивер", – уверенно расшифровала Дюжина.

– Лар, а это правда, что в старыну гонца, что прынасыл дурны вясти, казнилы? – хмуро спросила Даня. Зикка и Фиораветти угрюмо закивали. Малинка выхватила у Ярока стерженёк и принялась яростно чёркать что-то на пергаменте.

Повисла тишина. Люди и нелюди застыли в исполненных трагизма позах. Богатырь Вася удивлённо потёр лоб. "Ещё один Хранитель родился", – почти весело заключил Ларвеор. С потолка посыпалась пыль, тишину в зале прорезал еле слышный гул, похожий на тот, что бывает, когда гремлины поселяются в трубах центрального отопления, раздалось застенчивое покашливание, и успевший уже всем надоесть голос прокричал:

– Я держу тебя под душем.

Ты визжишь – приятно слушать!

Нервы режет словно ток…

Ох, не любишь кипяток!

Воздух замерцал, в нём на миг появились очертания железной змеи с круглой дырчатой головой, раздался противный не то треск, не то скрежет… и пришельцы один за другим начали исчезать. Сгинули заляпанные кровью девчушки, прихватив с собой медвежью тушу и тело Уэйда. Лич рассыпался черной пылью, и ту развеял порыв обжигающего пустынного ветра. С хлюпающим звуком воды, смываемой в унитаз, провалились сквозь землю мужик в исподнем и его негодующе мычащая тёща. Помахав на прощание, растворились в воздухе забавные барды. Неторопливо поднялся и, отдав капитану военный салют, шагнул прямо в стену повар. Растёкся лужицей расплавленного металла заводной болван «термонатор». Пропали зверюшки с деревьями вместе, и в пещерном зале воцарилась гулкая пустота и уныние.

Бам! Бам! Ба-бам! Бам!

Двери чертога перемещений одна за другой начали распахиваться. Пойди-туда-не-знаю-куда кокетливо дрогнула, но осталась закрытой.

– Видно, пора и мне честь знать, – вздохнул богатырь. – Коли обидел чем – не серчайте, а в гости зайти вздумаете, силушкой молодецкой померяться… – он ослепительно улыбнулся, Даня издала тихий вибрирующий всхлип, – милости просим. Здравы бывайте, лихом не поминайте!

Он с лёгкостью взвалил на плечо обоих агентов, снова улыбнулся, шагнул в повисшую в воздухе черную воронку, похожую на дверь в обитель Матери Тьмы. И исчез.

– Нееет! – личико Малинки некрасиво исказилось, и «злыдня» отчаянно заревела. Фиораветти, сама расстроенная едва не до слёз, неловко погладила подружку по голове. – Вы видели, какооой мужчинааа?! Сейчас таких днём с огнем не найдёёёшь! Я хотееела… я только… а он ушёёёл!!! Почему он меня с собооой не взяяял? – В самых растрёпанных чувствах дриада стянула с шеи платочек и трубно высморкалась.

– Потому что!!! – с досадой бросила Леориэль. – Видела, как он ушел?! Сам ушёл, когда захотел!!! Прекрати слезоразлив, ты ведешь себя, как… как… Лар, хоть ты ей скажи! Trisst'an Vaiezh, и снимай уже свою сферу, у меня клаустрофобия начинается!

– Господа маги, ваше слово, – лаконично произнёс Ларвеор, крутя в пальцах знакомый волчок.

– Равновесие внешних контуров восстановлено, но вот эта пара спиралей… как думаешь, Криста? – откликнулся Сивер, лаская артефакт алчным взором.

– Аарт завис в готовности, – подтвердила Кристанна, – и это вам не жук чихнул, а самая что ни есть засада. Чуть высунем нос за эту замечательную сферу, как получим мощный разряд эклек… эльти…тричева… короче, шарахнет так, что мало не покажется. Хотя, может, и не шарахнет, – она задумчиво постучала пальчиком по подбородку, – а испепелит или, на край, освежует заживо… Dimgorth знает, что имел в виду этот мелкий пакостник Хранитель!

Ларвеор дернул уголком рта. Рыдания Малинки стихли как по мановению волшебного посоха.

– Я ецть мочь ошипатца, но me касатца, что каптэн не устраифат "а, мошет, и не шарахнет", nei, – скороговоркой выпалила Зикка.

– Проверьте, – рассеянно предложил Сивер. Волчок притягивал его как магнитом.

– И кто же будет тот весь такой жутко благородный шэловек, шо пожертвует собой ради общего дела? – лукаво осведомился Рюиччи.

– Вы – Ведьмина дюжина, вам видней… – поморщился маг.

Ответом ему было молчание. Тринадцать пар глаз выжидательно уставились на Сивера. Тот заморгал. Мгновение он мучительно раздумывал, позволяют ли родовая честь и гордость эльфа прятаться за женскими юбками, потом, придя к выводу, что не позволяют, рывком встал, расправляя плечи и горделиво поднимая голову.

– Что, кузен, локоны серебряные перевешивают? – деланно испугалась Леориэль. Волосы у Сивера и впрямь были роскошные – ниже пояса, густые, блестящие. – Помочь, может, подравнять?

– Захлопнись, мочалка, – сдержанно посоветовал эльфке кузен и ещё выше задрал подбородок. – Капитан, откройте брешь в сфере, будьте так любезны.

В непроницаемом куполе заклятья возник проход – как раз для одного человека, ни больше, ни меньше. Сивер в последний раз посмотрел на артефакт и с видом одинокого Тёмного героя, идущего против несметного Светлого полчища, пересёк границу сферы. Края бреши сомкнулись за его спиной с мерзким чавкающим звуком, который издаёт легендарная Мухосранская топь, засасывая неосторожного путника.

– Як втопнэш, так нэ всплывай, – сердечно напутствовал чародея Сея.

– Йиды у пацючу дупу, слымак, – отозвался тот, сохраняя осанку эльфа, проглотившего метлу. – Криста, следишь?

– Да, – тихо проговорила та. – Развертываются… Ничего…

Неимоверным усилием воли полуэльф заставил себя сделать несколько шагов. Дюжина следила за каждым его движением, Кристанна дрожащими руками что-то быстро выплетала из слабо рдеющих нитей.

– Ничего, – незаметно переведя дух, констатировал Сивер.

– Полный разворот… – магичка устало махнула рукой. – Ерма шантт. Занавес упал, театр сгорел, клоуны разбежались. Выпускайте нас, Ларвеор. Самое время…

"…встать, выйти за дверь, подняться по лестнице в башню и сообщить Той-Которую-Боятся-Все-Ну-Или-Почти-Все, должно быть, уже роющей от нетерпения землю, последние новости. Спасибо, мэтресса.

Жаль только, долги не розданы. Сапожнику должен за новую пару ботинок, кузнецу за починку кольчуги, и в "Золотом гусе" должен, и маман Ниссае в "Яблоневом саду"… простите, девочки, после того, что услышит Госпожа, собирать меня будут очень долго. Но лучше так, чем дома на постели. Или в подвале на дыбе".

Ларвеор с младых ногтей верно служил Тьме, искренне считая идеи Света мандрагорой для молодежи. Зачем скрещивать меч с врагом, если можно застрелить его в спину или метнуть нож? "Хорошо смеется тот, кто стреляет первым", – гласил девиз рода ан'Эрветов наряду с "Если Эрвет чего-то хочет, он это берет" и "Да здравствует Тёмный владыка… (вставить нужное имя)". Ларвеор был бесконечно предан своей Госпоже. Но не было дня, когда бы ему не хотелось сказать этой некрасивой, неумной истеричке с раздутым самолюбием, как же она его достала…

В переводе на родной язык Кристанниной бабки эта фраза без потери смысла укладывалась в восемь слов, а на столь любимую Госпожой «палючку», то есть, чары Драконьего Дыхания, требовалось ровно восемь секунд.

Терять кроме собственной жизни Ларвеору было нечего. Комнату он снимал, деньги у него водились только в день жалованья, девушки не было, парня – тоже… "Погибать – так с музыкой!" – повелевал запасной девиз Эрветов.

И да падёт его кровь на головы Хранителей.

Ларвеор убрал сферу и учтиво помог чародейке встать. «Злыдни» вскочили, шустро рассовывая по карманам вещи и поправляя оружие, отряхнулись и замерли в ожидании приказа. Обратиться к капитану в его теперешнем состоянии не осмелилась даже Даня.

По домам, отряд, – его голос был так спокоен, словно он говорил о погоде. – Сидеть тихо и… не подставлять спину – слишком соблазнительно для удара.

Ларвеор задержал руку Кристанны в своей, с почтеньем коснувшись губами изящной зеленоватой кисти.

Знакомство с вами было честью для меня, мэтресса, мэтр, – он коротко кивнул полуэльфу. Тот кивнул в ответ – столь же коротко. "Жалость – для Хранителей, дапокроетзабвениеихимена".

– Вы к ней, да? – догадалась квартеронка. – Но постойте, мы можем открыть ещё раз! Или, – на её лице появилось упрямое выражение, живо напомнившее Ларвеору Ринведд, – можем открыть для вас…

– Не стоит прогибаться под изменчивый мир, – капитан впервые улыбнулся по-настоящему, – живым отсюда всё равно не уйти.

Он поправил перевязь с мечом, сунул недочитанную "Хранители Времени. Мифы, легенды, факты" в карман, щелчком сбил несуществующую пылинку с безупречно чистой куртки и лёгкой походкой направился к дверям. Но не успел Ларвеор сделать и десяти шагов, а Кристанна – сморгнуть невзначай попавшие в оба глаза соринки, как откуда-то сверху донёсся могучий грохот водопада и визг, от которого волосы вставали дыбом.

Могло показаться, что в замке завелась баньши или вылупился выводок гарпий, но едва шум воды стих, визг сменился пронзительным монологом такого содержания, что Ярок громко икнул и зашарил носом по пергаменту, пытаясь найти чистое местечко.

– Вы, (существительное опущено) явились как (сравнение опущено), не (глагол опущен)!!! Всё из-за вас, (существительное опущено) (прилагательное опущено), мерзавцы, гады, подонки! Да будьте вы прокляты, гнусные (эпитет опущен) твари! Всё равно мой верх будет, (красочные эпитеты опущены) Хранители!!!!!!!

Голос принадлежал её темнейшеству. Ларвеор остановился, потёр лоб и что-то тихо пробормотал.

– Аринх, что он сказал? – «злыдни» повернулись к признанному авторитету. Побагровевший орк замотал головой и невнятно замычал. – Мэтресса Кристанна?

– Вам дословно или… – квартеронка замялась.

– Или, – выпалил Ярок, у которого кончился пергамент.

– Ну… тогда он промолчал.

Глава 9. Бей-убивай!

Тяжело в учении, легко в очаге поражения.

Армейская мудрость

Яна:

– …а на меч не смотри, рано. Будь моя воля, я бы тебя только года через два к мечу допустил, когда изменения завершатся, и ты… не вздёргивай плечо! Опусти локоть! освоишься с новыми талантами. Представить страшно, что ты можешь натворить при сочетании чудовищной силы с полным отсутствием координации. Либо себя тем мечом прирежешь, либо всех вокруг… не припомню, чтобы спрашивал твоего мнения, перевёртыш, а секирой каждый ведь… дурак махать способен. Только рукопашная!

Возьмём простейшие приёмы из первого круга. Посмотрим, как пойдёт, после усложним их под вооруженную руку. Сначала кулак. Затем локоть. И – плечо. Небо обнимает землю, золотой колос тянется ввысь… Это техника самозащиты, но такая, чтобы противник не смог больше ничего сделать. Разверни корпус, встань чуть боком, левое плечо вперёд. Опусти локоть. Левая рука хорошо, правую выше. Зафиксируй точку удара. Не стискивай кулаки, нужна сила, а не твёрдость. Где сломается твёрдый, сильный выдержит. Бей. Бей. Очень длинно, длинно, короче! Должен быть быстрый и короткий! Дыши ровно, не пыхти, как старый еж. Не злись. На душевном подъёме и везении далеко не уплывёшь.

Яна, а ноги? Следи за ногами, не топчись на месте – скользи плавно! Кошка, а не слонёнок! И опусти локоть!

Ты гибкая и легкая, несмотря на рост, выносливая, скорость для новичка неплоха… Ещё нарастим, и на первых порах это восполнит отсутствие опыта, а затем – станет преимуществом. В скорости с ведьмаком мало кто может сравниться. Твой стиль в рукопашной, а на будущее и в фехтовании – уловки, всевозможные обманки и резкие переходы. Не лезь под прямые удары, пропускай их мимо себя, уворачивайся. Тебе ещё замуж выходить, детей рожать… шевелись, ondra, не застывай! а с поломанным носом и вытекшим глазом тебя возьмёт только извращенец вроде меня. Хмм. Я надеялся, что ты хотя бы чуть-чуть смутишься. Вас вообще трудно смутить? Даже… Нет, мне не нужен твой автограф на правой ягодице.

…Я – кто?.. А ты – насквозь прогрызенная блохами шавка. Не тискай своё Око Эскады, оно в порядке. У тебя все на морде шелудивой написано.

Притворное отступление и уход с линии атаки. Будь быстрее, хитрее противника. Пусть он считает тебя слабее, чем есть, пусть думает, что ты боишься, пусть приближается без страха и… Не дай повалить себя на землю. Обычно бьют сбоку в лицо кулаком, поэтому поднимай плечо… так, укрывай за плечом голову… и сразу переходи в контрнаступление. Бей! Блок с фиксацией руки и добивание коленом по горлу. Повтори. Ещё. Ещё! Ты же не минотавр, скорость, грация и только потом сила. Задерешь ещё раз локоть, я сам тебе руку сломаю. Да, как намёк… Блокируй всем предплечьем. И думай. Головой! В силе мы примерно равны, но я явно проигрываю тебе в скорости. Используй это. На мгновение отвлечь ударом по глазам расслабленной кистью… локтём в подбородок или горло… за шиворот и бросай на своё колено… Так! Да! Молодец! Вру, конечно, вру. Я мерзкий лживый кровопийца… тебя спросить забыл, перевёртыш… и к тому же Тёмный. Верить мне – рыть себе яму. Но ты в самом деле небезнадёжна.

Это был медовый коржик. А теперь и кнут показать можно.

…Молодец, упала грамотно. Ты быстрее, но я опытнее. Мне триста двадцать девять лет, сражаюсь я с двенадцати, так что считай сама. Поднимай…ся. Меткий плевок. Если ты думала смутить меня этой детской выходкой – напрасно. И вот тебе правило первое: не медли с ударом. Решилась бить – бей, а не маши руками как ветряная мельница. Бей. Бей. Бей! Яна, где защита? Всегда помни о защите. Постоянная бдительность… не даже, особенно, если противник один. Держи полный круг пространства. Нет глаз на затылке? И голова не поворачивается? Мы кружим по этой поляне уже час, могла бы и запомнить расположение деревьев. Соберись!.. Лес. Слушать. Не надо.

С самого начала.

Повторяя одни и те же движения, ты совершенствуешь свою технику. Правило второе: повторение – мать учения. Да, и у нас так говорят. Хор-рошо… а я – так. Нечестно? Скажешь это стае голодных гарпий. И фее Моргане, чтоб ей в навьем царстве икалось… Двуликий, ты мне поклоны бьёшь или у тебя падучая с плясками Бестолкового Бука? Это только имя. Страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит. Рад, что тебе весело, Яна. Упала-отжалась. Не опять, а снова. На кулачках. Полсотни, я же не зверь… хуже? Польщён. «Солнцекруг», потом "волна прибоя". Волна медленно опадает… а с этим не спеши, чтобы на кулак не нарваться. Правая рука начинает, левой на подъёме… в челюсть, бестолочь, ты куда метишь?

Нет, я не хочу убить тебя раньше, чем это сделает Моргана… какой вывих? Покажи руку. Ну да, был! вывих.

Передышка полминуты и правило третье: бой не ведут, его прекращают. Быстро и решительно, чтобы не успели задавить. Можешь застрелить врага издали, так и делай. Станут наседать – бей ногой в пах или кулаком под вздох. Головой в лицо или так… кулаком в челюсть снизу вверх, чтобы выплюнули половину зубов. Пни в колено, ботинки у тебя подходящие. И не жалей, тебя не пожалеют. Возвращаемся к правилу первому: решимость важнее выучки.

А если можно – совсем не ввязывайся.

Стойка! Хорошо. Бей в челюсть, хочу посмотреть силу удара. Яна, что я говорил про колебания? Хочешь ударить – бей… рха-ат! Говорил же, левша. Переучеддая левша. И кобу пришло в голову?.. Уже лучше, до точдости дикакой. Это был бой дос, челюсть – диже! Цедю твою заботу: да, слобала. Дичего, в прошлый раз было больдее… Уже извидил, только заболчи! Де дужед бде платок! Я ваббир, на бде всё…

– …как на вампире заживает. Я так и понял, что забыла, дражайшая арранвель, – чуть внятнее проговорил Зима, запрокидывая голову и потирая переносицу. – На этой радостной ноте мы закончим. Повторённое дважды нам мило, но в третий раз постыло, и ломать нос три раза за утро слишком даже для меня. Давай полный прогон, комбинацию от «земли» до «неба», двойное сальто назад, с выходом в стойку на руках, шпагат, сальто вперед, пять… нет, десять фляков и умываться.

Он стянул у Идио подогретый пирожок, получил порцию гневных восклицаний, перемежаемых поясненьями, откуда есть пошёл род вампирий, и уселся на брёвнышко, жмурясь от солнца, как большой кот.

Я завистливо вздохнула и принялась за упражнения. Влажная от росы трава холодила босые ноги, ветерок овевал разгоряченное лицо и шелестел резной листвой берез. Остро пахло сырой землей и какими-то душистыми травами, невидимые птахи звонкими трелями приветствовали новый день. Утро в пронизанном солнцем березняке было чудо как хорошо, но художественного вдохновения мне, увы, всегда недоставало. А тот, кто мог им по-братски поделиться, самым бессовестным образом дрых в обнимку со своим мешком, и не слышал ни обиженных визгов сестры, когда та летела на травку от тычка вампирьей длани, ни сетований вампира: "За что мне это? Почему меня не мог спасти чародей?", ни бубнёжа оборотня: "Зарыть, да поглубже. У-у-у, кровопийцы, всё лучшее себе тянут!"

После того как Саня доказал, что не лыком шит, и эффектно отключился, причин задерживаться в Яблоньках у нас не осталось. Вампир, недолго думая, взвалил бесчувственного чародея на плечо, и три тени в темпе "Марша энтузиастов" канули во мрак… ой, нет, две и одна. Идио, отбившись от коллектива, метнулся куда-то по тёмной улочке и догнал нас только через десять минут, запыхавшись и прижимая к груди объёмистый свёрток. Из свертка выглядывали листья, ветки, бутоны и прочие части куста травки лунь.

– За мо… моральный ущерб! – пояснил семург. – Ввалились, измордовались… ой! В смысле, я об их дуболомов все кулачки разбил, вот! И мне положена… эта, как её, ко… копе… компескация!

Зима был с ним полностью согласен, но промолчал из принципа. У семургов с вампирами вопреки, а, может, благодаря такой давней и крепкой вражде, вообще было много общего. Назначив себя проводником, Зима часа два "запутывал погоню", гоняя нас по буеракам и водя перелесками, пока, наконец, я не выдержала, села прямо на землю и угрюмо заявила, что с места не сдвинусь. Идио плюхнулся рядом, но тут же, заорав, вскочил, и принялся отряхиваться со вполне понятным рвением – вместо пенька он ненароком сел на муравейник, чьи кусачие рыжие обитатели оказали ему горячий приём.

Вампир помрачнел, вспомнив, кто заказывает музыку, и объявил привал.

Развести костёр оказалось минутным делом. Оборотень и вампир, пошныряв по кустам, набрали столько дров, что хватило бы согреть целый полк; волевое усилие, знак Жара – и сложенные «шалашиком» ветки весело вспыхнули.

Саня так и не очнулся, только невнятно заворчал, когда его заворачивали в одеяло: не шутка ли, осушить резерв едва ли не до дна, закусить лазуркой и снова рвануть в бой! "Коварна лунь-трава, силу даёт куда как немалую, однако ж и тянет немало, а буде чаровник слаб, до бессознанья доведён бысть может аль вовсе…" И опять по моей вине.

С другой стороны, как любит говорить Саша: "Да ладно! Ничего ж не случилось!"

Идио посадил кустик в свежевыкопанную ямку, заботливо полил водой из фляжки, и уселся рядом с Саней, всем полусонным видом изъявляя готовность не спать до рассвета и охранять его покой от разных вампиров. "Тебя-то он и пальцем не тронет, а ежели посягнет, приятель его по земле разотрёт сапогами…" – зевая через слово, пояснил он и, рухнув на землю, захрапел, как смертельно раненный носорог.

Я устраивалась долго и тщательно, сквозь полуопущенные ресницы наблюдая за сидящим у костра вампиром. Его лицо, освещенное отблесками пламени, было задумчиво и прекрасно, как у принца из сказки, а губы еле слышно шептали… молитвы? Проклятья? Повторяли чьё-то имя?

– Митраша… Митрашенька…

Он тряхнул головой. Длинные чёрные пряди упали на лицо, и Зима нетерпеливым жестом отбросил их назад. "Он хороший. Но не мой", – печально подумала я и безжалостно выдрала из головы все бредовые мечты о темноволосом и темноглазом принце. Что страдать по яблоку, которое уже кто-то надкусил, когда в лесу есть и другие? Надо только внимательно посмотреть по сторонам… От этой мысли с души словно свалилось полтонны кирпичей, и я сама не заметила, как уснула.

Чтобы через четыре часа вскочить, чувствуя себя посвежевшей и отдохнувшей, уже без внутреннего трепета рявкнуть "Доброе утро, страна!" на ухо дремлющему у костра вампиру и, пока он приходит в себя, отважно улизнуть в кустики. Ручей отыскался и без «Броди-находи», по-простому, знака Этир; я выстирала рубашку и носки, развесила их сушиться и, погоревав немного над растерзанной курткой, занялась нежно любимой утренней гимнастикой. Ничего сложного – бег по кругу на руках, акробатические этюды с колёсами, шпагатами, сальто, вертушками и прочей мелочью, отжимания-подтягивания и довольно неуклюжие попытки изобразить бой с тенью.

Зима едва не заработал косоглазие, наблюдая за мной.

Вволю напрыгавшись и накувыркавшись, я сочла, что для лёгкой разминки достаточно. И, умильно улыбаясь, намекнула сонно зевающему оборотню, что занятия по метанию ножей могли бы благотворно повлиять на мои боевые навыки… помочь осознать величие возложенной на меня миссии… придать значительность в глазах врагов и всевозможных кусачих тварей… Словом, сделать из обезьяны с гранатой нечто хотя бы отдалённо напоминающее ведьмачку. Идио съёжился, трусливо втянул голову в плечи, но затем вдруг ухмыльнулся, сверкнув клыками, и сообщил, что он сам сир и убог, в ратном деле мало разумеющ, а вот вампир мечом владеет превосходно!

– Тебе не стыдно? – не просыпаясь, пробормотал Саша.

– Как ни странно – ничуть! – хихикнул нелюдь.

Зима, сильно изменившись в лице, выпалил "Спасибо, нет!" прежде, чем я успела открыть рот. А затем произнес целую тираду, призванную убедить меня в том, что он самый жуткий учитель, какого только можно вообразить: злобен, как всякий Тёмный, нетерпелив, давно не обучал новичков, забыл, с чего следует начинать, и к тому же правша, тогда как я левша переученная, зловреден по природе своей…

– Или «зловреден» я уже говорил?

– Ты говорил "злобен", – поправила я, и мы начали.

У вампира, как я поняла довольно быстро, был большущий плюс: он был терпелив. И такой же большущий минус: он был терпелив. Он был терпелив, заботливо укладывая меня на травку и выламывая руки при объяснении нового приёма. Он был терпелив, с упрямством дятла заставляя меня повторять движение до тех пор, пока оно не получалось. Он был терпелив, парируя неловкие, но сильные, а потом чуть менее неловкие и гораздо более сильные удары. И даже получив два раза по своему красивому, огнедрот его заклюй, носу, терпения не лишился.

Кто бы знал, как меня это бесило!!!

Но если он ждал, что я сдамся, и буду просить пощады, то глубоко заблуждался. Мы, Гордеевы, как репей: если вцепимся, не отдерешь и шпателем. Это наш огромный плюс. И минус, наверное, тоже.

Терпкий горьковатый аромат воспрявшей духом erinesca kirttin заманчиво щекотал ноздри. Плотные голубые бутончики развернулись, являя пушистенькие желтые тычинки, резные серебристо-зеленые листья пританцовывали на ветру. Идио накрывал «поляну» и одобрительно поглядывал на кустик, напевая "Без денег жить нельзя на свете, нет!..". Должно быть, оценивал состояние рынка зелий и эликсиров на сегодняшний день.

– Цыплёнок. Маленький взъерошенный цыплёнок, – печально констатировал Зима, глядя, как я наношу сокрушительные удары невидимому противнику. – А времени так мало, что его нет в помине… Творец Всеблагой, как они собираются мир спасать?

"Надо было сломать ему что-нибудь нужное, – хмуро подумала я, вставая на «мостик». – Шею, например".

– Как-нибудь… – всхрапнул Саша. – Больше некому… Не трожь ведьмусю, не то ведьмуся так тебя тронет, книжки до конца жизни как слепуха читать будешь, на ощупь… Зим, ты точно вампир? Ядом словно цвейфлег плюёшься… Или, если не выполнена норма почасовой гадости, считай, день прожит зря?

Не дожидаясь ответа, братик повернулся на другой бок и засопел.

– Что правда, то правда. Герои вымерли как ведь… – Зима задумчиво стянул со сковороды ещё один пышущий жаром пирожок и откусил половину, – древние ящеры, одни вы остались. Но на безрыбье – и баклан птица… Яна, работай, меня не слушай, руки распрямляй до конца.

Хрясь!!!

Непрожеванный пирожок выпал у Зимы изо рта. Идио отшвырнул в сторону сломанную пополам ветку. Он стоял сутулясь, глядя исподлобья горящими глазами, вторая, волчья сущность ясно проступала сквозь черты пухлой мальчишечьей мордахи. Я невольно вздрогнула: насчёт «дружелюбия» Зимы и хотела б обмануться, да не могла, но превращение славного тихого волчишки в дикого зверюгу ударило, как финка под сердце.

– Умом тронулся, сер-рая шкур-ра?! – гневно выцедил вампир.

– Допёк! У-у-у, допёк, мать твою! Убью, образина клыкастая! – взвыл оборотень и с какой-то неистовой радостью ринулся на него. Зима крутанулся, вскидывая руки, и мальчишка проехал животом и мордахой по траве, воздух с шумом вырвался из его груди. Словно не почувствовав удара, он перекувырнулся через голову, мгновенно меняя форму, вскочил – уже не на две, а на четыре ноги, и снова прыгнул, норовя вцепиться Зиме в горло. Как я успела заметить за миг до того, как два нелюдя, рыча, покатились по траве, вампирий оскал ничем не уступал волколачьему.

Вампир, прикрывая рукой шею, бил волка по морде, волк грыз кожаный щиток на его запястье и полосовал вампира когтями, но один никак не мог пересилить другого. Они забыли, кто они и где они, был только кровавый гнев и безумный восторг: вот он враг! Древний, лютый и непримиримый! Вот он – только шаг сделай и гвозди его, души, грызи! И будь, что будет – только бы порвать ему глотку…

Бестолково побегав пару минут вокруг рычащего и визжащего клубка с воплями: "Прекратите! Хватит! Идио (Зима)! Не кусай Зиму за руки! (Не бей Идио по носу!)" и убедившись, что в пылу драки прямые приказы на вампира не действуют, я не на шутку разозлилась и, расшвыряв драчунов Блатой, прижгла обоих знаком Жара. Слегка. В чисто воспитательных целях.

"Топорно работаешь", – фыркнул в левом ухе Саша.

– Ты ополоумела?! – закричал Зима, сбивая пламя со штанов.

– За что? – отчётливо проскулил Идио, потирая мохнатой лапой распухший нос.

Я надменно, по-королевски вскинула голову ("Надо будет намекнуть Сане, что когда так задираешь нос, надо ещё и плечи расправлять") и скрестила руки на груди.

– Хочу, чтобы меня все поняли, поэтому буду говорить медленно и по слогам, – начала я, не сводя глаз с тяжело дышащих нелюдей. – Я человек мирный. К чужим недостаткам – снисходительный. Но не для того мы здесь собрались, чтоб друг друга на лоскуты рвать. Мы – команда, что подразумевает некую ответственность…

Идио начал подниматься, как дрожжевое тесто: выпрямил дрожащие лапы, вздыбил шерсть на загривке, издал протяжный злобный вой. Зима повел шалыми тёмными глазами и вытащил из сапога нож.

– Зимка, брось нож! Замри! – "Геройский прыжок лосося" из древних саг мерк рядом с моим – я бухнулась на спину волку, что есть сил вцепившись в мохнатый загривок. Зверь гневно щелкнул зубами и попытался меня стряхнуть, но не тут-то было. – Сидеть! Я сказала, сидеть, с-скотина, так тебя разэтак да перетак! Слушай, что говорят!

– Да, слушай, что тебе говорят, комнатная собачка Хранителей, – поддакнул вампир и, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, по-детски показал Идио язык. Оборотень бешено рванулся вперёд. Я едва не свалилась с его спины, но тут же инстинктивно стиснула ногами мохнатые серые бока. Идио, тонко взвизгнув, присел.

– Поговори мне, Дитя ночи! И не кривляйся, ёлкин дрын, кто здесь старший, я не пойму? А ты!.. Сидеть, волчара блохастый! Идио де Вил, что за рык, что за оскал? Веди себя, как человек, тогда не буду обзыва… Сидеть! Рёбра переломаю! Так-то лучше… – Оборотень, глухо ворча, скалил кинжальные клыки. Вампир молчал, но смотрел недобро. Мне захотелось заорать, или спрятать лицо в ладони, или то и другое вместе, но это было… не по-Хранительски, что ли. – Зим, понимаю, воспитывать тебя уже поздно, да и перевоспитывать затруднительно, но… ах ты, сволочь, я тебе что вчера, то есть, сегодня говорила?! Не смей применять ко мне своё мозгоклюйство! Было такое? Было, то-то тебя дергает и крутит, точно Антона на столе у Гесера. Почаще прикусывай свой язык, слишком он у тебя длинный. В конце-то концов, сколько тебе лет? Триста или три?!

– Р-рряв! Р-рряв! Грооооуууул!

– Ты ещё потявкай, заступничек! Подумаешь, стянули… – уши волка встали торчком, – да, таскать твои пирожки – преступление, но держи себя в руках! То есть, в лапах. А иначе выходит вот что! – я повернула лохматую морду в сторону, дабы волк полюбовался на погибшие пирожки, разбросанные по траве мятые яблоки и продырявленный чайник. Он попытался тяпнуть меня за руку. Вампир презрительно хмыкнул. – Имейте в виду, я поняла, что вы хотели сказать, нелюди. Больше разнимать вас я не намерена, поэтому слушайте и запоминайте. Мы будем жить дружно. Это раз. Не знаю и знать не хочу, что вам вступило в голову. Это два. Но – никаких драк в моё дежурство. Это три. Я ненавижу ксенофобов и межрасовую рознь. Это четыре. Поэтому мы будем жить дружно. Это пять! А жить дружно – значит, не драться, не кусаться, не наступать на любимые мозоли, не оскорблять… – Я выдержала паузу. – Идио, тебе приказывать не могу, Зима, тебе – не хочу. Но при первой же попытке развязать конфликт ты, – кивок Зиме, – будешь отправлен моим прямым приказом в горы к троллям, а ты, – сердитый пинок Идио, – домой к папуле, лесом без фонаря. Это ясно?