Текст книги "Лети, мой Свет! (СИ)"
Автор книги: Янина Василик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
А может и потому, что рядом с ней летел тот, кому можно доверять. Кого так же пьянила радость полета, переполнял восторг от этой совершенной, бескрайней свободы. Кому не нужно объяснять, почему тебе в порывах ветра слышится музыка, и как упоительно прекрасна эта мелодия. Потому что он чувствует то же самое. И сможет защитить от всего на свете, укрыть, заслонить, уберечь, не заперев в ограждающей клетке. Напротив – подарит крепкие крылья, так необходимые для полёта, чтобы увлечь за собою в бесконечное синее небо…
И только проснувшись утром с прекрасным настроением и улыбаясь непонятно чему, она неожиданно вспомнит, что впервые во сне заглянула в глаза тому, кто летел рядом. И они оказались вовсе не карие, как она всегда думала, а тёмно-зелёные…
Осознав масштабность этой новости, Аталь озадаченно плюхнулась обратно на кровать. Мысли зудящим коконом окутали её, словно давешние комары, неприятно покусывая и не давая сосредоточиться на одной, единственно возможной… и невозможной одновременно.
…Анрэй всегда настаивал на совместных походах в театр. Ему, как официальному покровителю и радетелю за развитие искусств «было положено» посещать «лицедейские притоны» хотя бы раз в луну, чтобы подавать пример подданным. Но идти туда без Аталь он наотрез отказывался.
Девушка бесилась, называя себя «собачкой на выгуле», и без устали комментировала сценические страдания язвительными репликами, чтобы испортить коронованному тирану всё удовольствие. Особенно доставалось любовно-романтическим драмам. Она искренне считала подобное «искусство» пустой тратой времени, доказывая, что в жизни подобных страдающих дур просто не бывает, а артисты, выступающие на площадях, гораздо интереснее и талантливее прославленных (непонятно за что) зануд, которые считают себя великими звездами…
Долго доказывала, пока Анэ со смехом не признался, что и сам далеко не в восторге от процесса «приобщения к прекрасному», но стоически готов терпеть, если его любимая спутница будет с таким же усердием превращать драму на сцене в фарс в королевской ложе…
Наверное, за жестокое непонимание чужих, пусть и сценических, страданий ей и пришлось в полной мере ощутить себя героиней самой наигранной театральной постановки на королевской свадьбе. Чувство было не из приятных, и она с радостью выкинула его из головы, покинув дворец. А вот сейчас оно вернулось.
Человечке влюбиться в тёмного эльфа – гениальная идея для слезоточивой драмы и ужасная глупость для жизни. Но, похоже, что доводы разума здесь уже бессильны…
Отогнав неутешительные мысли, девушка решила отложить толкование своих сновидений на неопределённое время и, для начала, найти спутников. Хотя бы одного, зеленоглазого (чтоб ему провалиться!).
В гостиной-столовой ни гостей, ни еды, ни друзей не обнаружилось. Припомнив, что её поселили по соседству с Витарром, она оживилась и весело забарабанила мотив всем известной песенки-побудки, бесцеремонно распахивая приотворившуюся дверь (раз не запирается – значит и скрывать нечего, не так ли?). Но мелодия оборвалась, не достучавшись до финала, и рука повисла в воздухе.
– А… извините, что помешала. Я искала, где тут можно умыться… – невпопад выпалила Аталь. Пунцово-красный Витаррэль при виде подруги накрылся покрывалом с головой, а прекрасная обнажённая дриада, в которой целительница не без удивления признала Эльберию, со смехом повернулась к ворвавшейся девушке.
– Доброе утро, Аталь! Не хочешь к нам присоединиться?
– Нет уж, спасибо! Как-нибудь в другой раз и в какой-нибудь другой жизни, – автоматически ответила девушка, заметив, что Витаррэль начал закапываться под подушки. Видимо, решил прорыть себе подземный ход наружу, не вылезая из кровати. Снова раздался заразительный смех дриады, и до Аталь, наконец, дошло, что над ней просто подшучивают. Ещё раз пробормотав нечто извинительное, она решительно отступила назад.
– Купальня позади домика! – прокричала вслед Эльберия.
Аталь благодарно кивнула, тщательно прикрыла за собой дверь и глубокомысленно изрекла:
– Как, однако, шустра эльфийская молодёжь!
И тут же повернулась на звук другой открывающейся двери. Из комнаты Тебара вылетел весёлый смех вперемешку со звонким щебетанием, а затем показался и сам тёмный, в обнимку с двумя очаровательными дриадами. Заметив целительницу, он белозубо улыбнулся, и, громогласно пожелав доброго утра, вышел за порог.
– И не только, молодёжь, как я посмотрю! – переведя подозрительный взгляд на комнату Кристарна, она почувствовала, как ещё недавно хорошее настроение медленно, но уверенно падает до отметки «совсем нехорошее».
– Ну-ка? Удиви меня! – выжидающе просверлила взглядом неприступную дверь. Дверь скромно промолчала, оставив любопытную человечку без ответа. Аталь вспомнила, что, собственно говоря, собиралась купаться, а не следить за моральным обликом всяких там эльфов, разыскала полотенце и немедленно покинула весёлый домик. Обойдя их пристанище аккуратно по стеночке, увидела лёгкий парок, поднимающийся из-за густых кустов.
Раздвинув ветки, девушка с восторгом обнаружила аккуратное озерцо с живописно извилистыми бережками, небольшим бурлящим фонтаном горячей воды и огромными валунами, высунувшими на поверхность гладкие бока. Немедленно расставшись с одеждой, и твёрдо пообещав себе, что просидит здесь до конца света (или пока из дома не исчезнут все дриады), она с наслаждением окунулась в восхитительно горячую воду.
Сделала пару сильных гребков под водой, прицелившись выплыть посередине озерца. Вынырнув на поверхность, она почувствовала, что от вчерашней усталости не осталось и следа, а хорошее настроение, снова подняло голову и расцвело изнутри яркими красками.
– Как здорово! – вслух сказала она, подставляя лицо солнечным лучам. – Жизнь так прекрасна!
– В целом – согласен, а вот про отдельные моменты могу и поспорить, – пробежал мурашками по позвоночнику знакомый шелковый голос.
Аталь резко обернулась, мысленно ругая себя. Восторги восторгами, но и по сторонам не мешало бы глядеть!
– Доброе утро, mi'ralli. Как ты себя чувствуешь?
Облокотившись о нагретый солнцем камень, тёмный выглядел весьма живописно: чёрные волосы облепили смуглые плечи, зелёные глаза насмешливо прищурились и загадочно мерцают сквозь дымку пара, поднимающуюся от воды. И улыбка, конечно, а как же без неё! Тёплая, мягкая, настолько искренняя и проникновенная, что невольно веришь – она предназначена лично тебе и никому более. Только эльфы умеют так улыбаться, что хочется умереть на месте от счастья (ну, или ляпнуть какую-нибудь гадость, чтобы убрать с горизонта повод для проявления радости). Кристарн, словно прочитав её мысли, улыбнулся ещё теплее. Гад такой. Аталь поспешно зажмурилась и вопросила у памяти, о чём шла речь.
– Я прекрасно себя чувствую, – пристроившись рядом на тёплых камнях так, чтоб не высовываться из воды ниже линии плеч (хотя разбуженное лихо издевательски намекало, что ничего нового там тёмный уже не увидит), она рассмотрела тёмные круги под глазами дроу.
– А вот ты выглядишь неважно. Что, ночь была так утомительна?
– Не то слово. А уж как познавательна! – тоскливо вздохнул Кристарн.
Перестав улыбаться, к превеликой радости Аталь, он задумался, вспоминая прошедшую ночь…
С трудом отделавшись от соскучившейся Клеены, он заснул при первом взгляде на подушку. Глупая надежда, что кошмарные сны оставят его в покое – оказалась действительно глупой и не оправдала возложенных на неё ожиданий. Видения прошлого, непонятно где шлявшиеся две ночи, на третью вспомнили о своих обязанностях и добросовестно накинулись на неосмотрительно глубоко заснувшего тёмного.
Очнувшись посреди ночи в холодном поту, он долго лежал в огромной кровати, восстанавливая дыхание и борясь с желанием уставшего тела снова вернуться в страну сновидений. Не дождавшись рассвета, выскочил из домика и побрёл в лес, не утруждая себя запоминанием дороги. И весьма удивился, обнаружив, что стоит перед дубом в Сердце Леса. Успел подумать, что вряд ли дриады обрадуются, обнаружив в священном для них месте, пусть и друга, но всё же чужака, как к нему вышла древняя дриада.
– Пришёл? А я уж и не надеялась, – вместо приветствия произнесла она, а до Кристарна с запозданием дошло, что самостоятельно он нипочём бы на эту поляну не попал. Почтительно склонившись перед женщиной, поинтересовался, чем обязан её вниманию.
– Ночь любви не попрошу, не волнуйся, – звонко рассмеялась дриада.
Кристарн улыбнулся в ответ и присел на шёлковую траву. Повинуясь незаметному приказу Древнейшей, перед ним появился низкий столик с чайником, двумя чашками и малюсенькими тарелочками с разнообразными закусками. Исключительно растительного происхождения, к огромному сожалению тёмного.
– Извини, но ничего покрепче не предложу. На празднике погуляешь, – подмигнула дриада, неправильно истолковав его вздох. Кристарн пожал плечами, мысленно представляя себе реакцию местной хозяйки на просьбу зажарить ножку вон того симпатичного кабанчика, с трудом оторвав плотоядный взгляд от не пугано бродившей по поляне зверюшки.
– Так зачем вы меня звали, Древнейшая?
– Кристарн, ты слишком долго не был в Лесу. И забыл, что мы не обращаемся друг к другу во множественном количестве. А напоминать женщине о возрасте, даже вроде как из уважения, немного бестактно, не находишь?
– Прости, Дубравия – улыбнулся тёмный, вспоминая, как в прошлый визит отгрёб за недостаток почтения и фамильярный тон. Настроение у дриад менялось мгновенно, и старейшая из них не стала исключением.
– Что-то в тебе изменилось, – искоса скользнув взглядом, заявила Древнейшая. – Раньше кое-кто не бегал по лесам от моих девочек.
– Ну что ты. Бегать по вашему Лесу всегда было для меня неповторимым наслаждением.
Дриада согласно кивнула.
– Приятно слышать, что ты разделяешь нашу любовь. Не откажешься помочь?
– Смотря о чём речь.
– Нужно вырубить плетун-траву в роще эльфийских берёз. Она мешает деревьям расти, выпивает все соки. Лес просит уже не в первый раз, но девочки не могут поднять руку даже на эту дрянную растительность.
Кристарн многозначительно хмыкнул, наблюдая, как дриада разливает по чашкам настоявшийся чай.
– Всегда подозревал, что у вашей всепоглощающей любви ко всему живому обязательно найдутся исключения.
Дубравия лукаво прищурилась и заглянула ему в глаза.
– Нет ничего хуже всепоглощающей любви, слепой и бездумной. Разве что жалкая нерешительность, которая может испортить всё что угодно. Впрочем, тебе виднее, правда?
– С чего бы это?
– Не притворяйся глупее, чем есть на самом деле. Я же видела девочку, которую ты привел в мой Лес. Может я и стара, но ещё не слепа.
Крис сделал последний глоток и аккуратно положил чашку на место.
– Рад за твоё несокрушимое здоровье. Завтра посмотрю, что за непобедимую траву вы отрастили.
– Не хочешь – не говори. Я и без слов всё прекрасно вижу.
– Тьма! Отчего все вокруг стали вдруг такими прозорливыми и говорливыми? – взорвался тёмный, подняв глаза к ночному небу. Небо безмолвно и безответно внимало. Дроу вздохнул и пояснил: – Я не просто не хочу, я не знаю, о чём тут говорить. Ты можешь припомнить хоть один случай, чтобы эльф полюбил дважды?
– Ах, вот, что тебя смущает! А я-то думаю, откуда такая скромность и неуверенность. От людей, что ли, нахватался?
– От них, родимых. Мы на свадьбе её любимого познакомились. И тут я, весь такой распрекрасный, со своей недоделанной любовью… Идеальный бальзам для разбитого сердца!
– Кристарн, ты болван, – авторитетно заявила Древнейшая. – Ну как любовь может быть недоделанной? Да, я не слышала, чтобы кто-то из вас себе гаремы заводил – это привилегия степняков, как-никак. Но вот только и не припомню, чтобы хоть из одного эльфа, кроме тебя, вытянули Дар, полностью, до капли.
– Да при чём здесь это? – недовольно поморщился тёмный.
– Тебе не только разжевать, а ещё и в рот положить? – притворно вздохнула дриада. – Ну, хорошо, просвещайся. Потеряв Дар и Мэнэми почти одновременно, ты не умер только потому, что почти полностью утратил душу. А то, что осталось, кроме тупого повиновения и первейшего желания любого существа – жить – ничего не испытывало.
Лаэлия смогла тебя удержать благодаря вашему кровному и душевному родству, глубокому и искреннему, какое бывает только у близнецов. Ну и Тьма, конечно, подсобила. Некоторые женщины способны преодолеть любую преграду, если речь заходит о жизни любимого мужчины. И неважно, кем он является для них – отцом, братом, сыном, возлюбленным, другом или Избранником…
Так что ты прав, милый. С половиной души не живут. И ты не случайное совпадение, а очень даже намеренное доказательство гениального упрямства твоей сестры и великой милости Покровительницы. Не ошибся ты и в том, что у одной половинки не может быть два идеально подходящих варианта. Ведь невозможно вернуть первозданный вид разбитой чашке или разорванной горем душе. Даже склеенные магией, они уже будут другими…
Кристарн невидяще смотрел вдаль, пытаясь осмыслить услышанное. Значит, Лали… Нет, он точно болван – права Древнейшая. Всегда приписывал своё исцеление чудесам светлой магии в исполнении Артисерэля, а о сестре даже не думал. Напротив, дико злился, что та не отпустила. Чем же расплатилась она с Тьмой за столь щедрый дар? Или долг ещё не погашен?
Горячо возблагодарив свою Покровительницу за так поздно оцененную помощь и, в особенности, за такую сестру, он вдруг почувствовал мягкое прикосновение к щеке. Словно тень от ветки дуба стала на миг материальной и тихой лаской дотронулась до него. Очнувшись, с удивлением заметил, что Дубравии рядом нет. И даже примятая под тяжестью столика трава уже успела выпрямиться…
– Крис, не хочу тебя расстраивать, но русалки здесь не водятся. Так что идея отоспаться прямо в озере практически утопична, – отвлёк его от размышлений насмешливый голос Аталь.
– Как показывает практика, от русалок вообще никакой пользы, если рядом есть ты, – подмигнул девушке тёмный, с удивлением чувствуя, как её привычное любопытство переплавляется… неужели действительно в ревность? – Кстати, ты знаешь, что этот источник и есть ваша легендарная живая вода?
– В смысле? Утопи вечером труп – наутро вынырнет сам, живой и здоровый? – все-таки она до смешного предсказуема – тут же позабыла про русалок, «клюнув» на более интересную удочку.
– Нет, вы, люди, просто невозможны в своей странной вере в чудеса! – закатил глаза Крис. – Оживить уже умершего нельзя. Никак. Без вариантов. Даже если сильно постараться.
А вот ускорить заживление ран, разгладить старые шрамы, поднять жизненный тонус, восполнить силу, даже исцелить несложные болезни – это источник может. От похмелья, кстати, здорово помогает!
Девушка и задумчиво провела ладошкой по тёплой воде.
– Надо срочно сделать стратегический резерв. А то праздник впереди…
– Не волнуйся, без тебя всё не выпьют. И набрать «про запас» не получится. Вода вдалеке от источника мгновенно теряет волшебные свойства, – Кристарн прислушался к ней и, оставив шутливый тон, спросил: – Mi'rally, что тебя беспокоит?
– Беспокоит… – Аталь рассеяно провела взглядом по верхушкам деревьев. – Я чувствую здесь огромную силу. Спящую, вроде как невраждебную и странную. Такое ощущение, что со мной кто-то говорит, но как только я пытаюсь сосредоточиться на словах – смысл теряется. Наверное, это и есть Волшебный Лес, да? Или это твои дриады действуют на мою хрупкую человеческую психику…
– С чего это они мои? – возмутился тёмный.
– Ну не меня же здесь так нереально любят, что готовы простить даже великое преступление – убийство десятка комаров?
– По их меркам, это действительно преступление, – серьёзно подтвердил Кристарн, получив весьма далёкий от восхищения взгляд. – В Лесу дриад всё живое, и они чувствуют смерть даже малейшей клеточки своего леса, имей в виду на будущее.
– Хорошо, поимею. Только объясни мне одну вещь: какого демона мы здесь застряли? Вчера – понятно, пока решали проблему с комарами (будь они неладны!), да и ночь – спать охота и глупым человечкам и великим тёмным воинам… А сегодня? Чего мы здесь торчим? Ради какого-то праздника? Или прекрасных глаз Клеены?
Кристарн от души рассмеялся, чувствуя абсолютно дурацкую радость от понимания, что не показалось – его всё-таки ревнуют.
– Не глупи. Конечно, я могу настоять на нашем немедленном отъезде, но дриады обидятся. А заплести дорогу не хуже леших – для них обычное дело, уж поверь мне на слово. Так что мы пару дней отдохнём, а потом поедем по комфортной и (главное!) короткой дороге. Да и тебе нужно прийти в себя после подвигов в болотах Лесограда.
– Так это из-за меня задержка? – моментально вспыхнула девушка. – Тогда я, как и положено простому проводнику, пойду и провожу сама себя до границы. И, может быть, подожду вас там. А вы – развлекайтесь хоть до полного озеленения в этом развесёлом домике, пока листьями не покроетесь!
И тут до Кристарна дошло, что женская ревность и здравый смысл – совершенно несовместимые вещи. И радоваться, пожалуй, тут нечему. Поэтому, не слушая особо мудрые изречения самопровозглашённой умной женщины, он успокаивающе положил руки ей на плечи и притянул к себе.
– Mi'ralli, ты что, ревнуешь?
Аталь опомнилась. И немедленно залилась краской. Да что же с ней происходит! Магическое истощение заодно переутомило и нервную систему на пару с мозгами? Девушка прикусила губу, осознав, что находится в объятиях ни разу не одетого тёмного, и сердито проворчала, что даже если купальни не делятся на «м» и «ж», то можно и самому догадаться, что не все здесь готовы радостно вешаться ему на шею.
«Ага, мы уже целые сутки как против!» – отчётливо послышался голос, звучавший, казалось, прямо в её голове. Обреченно констатировав начинающееся раздвоение личности, Аталь пихнула кулаком тёмного, материализуя намек на соблюдение дистанции. Подлый дроу даже не пошатнулся, продолжая с наигранным терпением ждать ответ на свой вопрос.
– Отпусти меня. Немедленно.
Крис легонько поднял упрямо дёрнувшийся подбородок и заглянул в сердитые глаза.
– Послушай меня, пожалуйста.
«Хоть до утра, зеленоглазый!» – раздался восхищенный вздох шизофренического голоска. К счастью, послышался он только девушке, а тёмный, не заметив её растерянности, продолжал вещать:
– Дриады только на первый взгляд кажутся странными. Постарайся их просто понять, не применяя ваши человеческие понятия «что такое хорошо, а что такое плохо». Они чувствуют твой негативный настрой и только поэтому платят тем же. Неужели ты действительно хочешь уехать, не увидев собственными глазами легендарный праздник в Волшебном Лесу?
– Может и хочу, – упрямо проворчала целительница, а внутренний голос восторженно поддержал, обрисовав в красках, чего именно она хочет. И как. С трудом отмахнувшись от соблазнительных картинок, Аталь постаралась вникнуть в лекцию о безнравственных дриадах.
– Они – духи леса. Что думают, то и говорят, никогда не скрывают своих мыслей, по-детски непосредственно восхищаются прекрасным, а уж природу чувствуют – куда там эльфам! У них нет мужчин, зато есть различные желания и потребности, впрочем, такие же мимолетные, как и они сами.
Но если желание дриады совпадает с согласием противоположной стороны – любой может просто хорошо провести время с красивой девушкой. А может и не провести, если есть повод отказаться. Никто никого никогда не принуждает и не очаровывает. У наших друзей такой веской причины не нашлось, хотя, по-моему, Эшэри спал в гордом одиночестве.
– А у тебя? – тихо спросила Аталь, тоскливо внимая восторженным восклицаниям своей никак не затыкавшейся шизофрении. Та, не стесняясь в выражениях, подробно расписывала, что именно привлекательного она заметила в прекрасном облике тёмного эльфа. И, почему-то, лидировали совсем не зелёные глаза.
– Mi'ralli, эту ночь я провёл в Сердце Леса, беседуя о жизни и смерти с Древнейшей дриадой. Честное слово, она ни разу не покусилась на моё целомудрие, – добавил Кристарн и, не сдержавшись, рассмеялся. Шизофрения его охотно поддержала, между делом поинтересовавшись, обратила ли Аталь внимание на то, какие широкие у дроу плечи? Ведь если вот прямо сейчас за них ухватиться и немножечко привстать, то вполне можно дотянуться до изогнутых в усмешке совершенных губ и…
– И чем это вы тут занимаетесь? – раздался мелодичный голосок.
Крис обернулся и мысленно застонал от досады, почувствовав, как Аталь опять накрывает волна раздражения, смывая все его попытки достучаться до здравого смысла. На берегу сидела Клеена, болтала босыми ногами в теплой воде, игриво накручивая на палец красно-желтую прядь. Удостоверившись, что чем бы тут не занимались, она уже удачно помешала, дриада сладко улыбнулась:
– Дорогой, а ведь я за тобой пришла. Ты кое-что обещал, не так ли?
– Так ли. Аталь пойдёт с нами.
– Думаешь, она нам не помешает? – многозначительно уточнила дриада, оглядывая критическим взором застывшую целительницу.
– Практически в этом уверен, – вздохнул Кристарн и попросил бесцеремонную дриаду подождать их в домике.
– А меня уже не спрашивают, хочу ли я куда-то идти, просто ставят перед фактом? – ледяным голосом процедила девушка, проследив взглядом за удаляющейся Клееной. – Или это очередное предложение в стиле «третий не лишний, третий – запасной»? Спасибо, у меня одно уже есть. На сегодня – достаточно!
И тут терпение тёмного лопнуло. Холодно глянув в гневно горящие синие глаза, он отстранился и пошёл к берегу, небрежно бросив через плечо:
– Вообще-то, меня просили помочь с каким-то неуправляемым растением. Я решил, что интересней погулять по Волшебному Лесу, чем сидеть в доме. Но ты можешь делать всё, что хочешь. И верить чему хочешь. Только вот прежде чем говорить, что хочешь, хоть раз для разнообразия – подумай!
Не дожидаясь сочинения достойного ответа, дроу подхватил одежду и исчез.
«Нет, ну не дура ли?» – страдальчески вздохнул голос.
– Неужели я действительно с ума схожу? – подумала вслух Аталь. – Надо спросить у Витаррэля, отражается ли магическое переутомление на нервной системе.
«Ага, и заодно – снять табличку с надписью „умная женщина“, заменив её на „ревнивую идиотку“. Вот откуда эти собственнические порывы? Он тебе что-то должен и до сих пор не отдал?».
– Ага. Супружеский долг, например. Всё. Никаких больше дриадских настоек! И колдовать сверх меры не буду – хватит, поплавали! Глядишь, само попустит… – успокаивающе обещала себе девушка, не без сожаления покидая теплую воду.
«Лучше бы ты начала составлять список, чего нужно сделать. И начала бы с одного симпатичного тёмного, который битый час успокаивал тебя, выслушивая бабскую истерику!»
Стараясь игнорировать злобное раздвоение личности, Аталь поспешила в дом, надеясь, что Кристарн ещё не ушёл.
* * *
Надежда не оправдалась. За накрытым столом сидели только Витарр и Эльберия, о чём-то оживлённо разговаривая.
Целительница с удовольствием откликнулась на повторное предложение присоединиться к ним, хотя бы за завтраком, налила волшебно пахнущий малиной чай и потянулась за свежей выпечкой.
– А великие воины уже завтракали?
Витарр согласно кивнул, лукаво подмигнув подруге.
– А чего ты сделала Кристарну, что он улетел как ошпаренный? Даже поесть отказался!
– Ничего я ему не делала, – виновато проворчала Аталь.
А внутренний голос мечтательно вздохнул и по слогам, как для умственно отсталых, повторил все увеличивающийся список того, что нужно было сделать с тёмным, причем безотлагательно.
Девушка закашлялась, чуть не захлебнувшись чаем.
– Витарр, посмотри меня, пожалуйста. Что-то я сегодня с головой совсем не дружу. Какие-то слуховые галлюцинации мне внушают всякую ерунду. Это от переутомления, да?
Витаррэль мигом посерьёзнел. Попросив девушку встать, он тщательно провёл ладонями от макушки до пяток и, положив руку ей на лоб, несколько мгновений настороженно прислушивался к ощущениям. Глянул на ладонь, и обнадёживающе покачал головой.
– Да ты абсолютно здорова! Не понимаю, о каких галлюцинациях идет речь.
– Абсолютно здоровых людей не бывает, есть недообследованные, – вспомнила Аталь негласный девиз целителей. – Ладно, оставим мою голову в покое. Эльберия, кто тут у вас даёт разнарядку на лесоуборочные работы? Я, правда, очень извиняюсь за комаров, если бы знала, что для вас это так важно – и пальцем бы не тронула. Пусть бы кушали на здоровье, даже взлётно-посадочную полосу к лежанкам некоторых тёмных помогла бы организовать. В общем, я полна раскаяния и трудового энтузиазма. Проще говоря: чего мне делать?
Эльберия улыбнулась и поманила за собой в лес, рассказав по дороге, что им удалось пригласить на праздник великого менестреля. Поэтому очень хотелось бы украсить поляну как-нибудь необычно, чтобы даже прославленный Мастер восхитился. Витарр с энтузиазмом согласился, Аталь согласно кивнула. И работа закипела.
Украшать лес оказалось неожиданно весёлой задачей. Насмеявшись до икоты над потугами дриад уговорить цветы произрастать исключительно в отведённых для них местах, а бабочек – порхать в соответствии с подходящими под цвет крыльев клумбами, Аталь присоединилась к Витаррэлю. Светлый эльф скромно стоял в сторонке от суетливых девичьих стаек и, переполненный вдохновением, пытался изобразить нечто оригинальное.
– Что, не получается? – весело поинтересовалась девушка, заметив, что прекрасное нечто в очередной раз лопается, так и не определившись с формой.
– Да что-то мысли разбегаются, – пожал плечами эльф, – всё никак не могу сосредоточиться.
– А ты повернись так, чтобы Эльберия не попадала в поле зрения, – с серьёзным видом посоветовала Аталь и тут же рассмеялась, перехватив очередной влюбленный взгляд светлого.
– Ты на меня не сердишься?
– Глупый, я за тебя радуюсь. Хотя ты и мой несостоявшийся муж, но, так уж и быть, я прощу тебе твою несостоявшуюся измену.
– Почему это несостоявшуюся? – лукаво прищурился эльф.
– Прости, милый, но пока ты хлопал ушами, я вышла замуж за другого, – с наигранным раскаянием произнесла Аталь и, дотронувшись до тонких пальцев светлого, перехватила готовую лопнуть проекцию огромного ярко-алого цветка.
«Ага, а наш злой, сердитый (по твоей милости, кстати!), но состоявшийся муж сейчас околачивается рядышком с озабоченной дриадой», – язвительно продолжил внутренний голос.
– Опять! – застонала Аталь. Цветок не выдержал и протестующе разлетелся кровавыми брызгами.
– Что такое? – встревожился Витарр, изящным движением вскидывая ладонь (заодно, прикрываясь от иллюзорных, но весьма достоверных на вид остатков собственного творения).
– У меня раздвоение личности на нервной почве, – обреченно поделилась своими подозрениями девушка. – И вторая личность, похоже, помешалась на навязчивой идее соблазнить Кристарна.
– Ага, понятно, – вздохнул эльф, сочувственно подмигивая подруге. – Ты всё-таки влюбилась, несмотря все на мои предостережения.
– Не говори ерунды, – сердито отмахнулась Аталь. – Разве можно любить пятнадцать лет одного, чтобы за пять дней влюбиться в другого?
– Не знаю, – пожал плечами Витаррэль. – Вы, люди, вообще странные в своих оценках. Ведь привязанность можно объяснить и не трогая любовь, другими, не менее тёплыми чувствами. Это и благодарность, и дружба, или то странное чувство понимания другого существа, которое дарует ритуал передачи Дара…
Я не самый лучший в мире маг, но на себе прочувствовал, как сильна наша связь, и какие глупости можно совершить, если идти только на поводу у сердца. Да ты и сама должна это понимать. Ведь тебя тянет ко мне не от большой любви, не так ли? И тут речь идет только о малой толике Дара. А теперь умножь эту притягательность в сотни раз – ведь твой Анрэй передал свой Дар целиком. И теперь ты – часть его души, памяти и воспоминаний. Как и моей. Этого уже ничего не изменит, разве что твоя смерть…
– Не дождетесь! – оптимистично заверила друга девушка, изучая пышную крону дуба-великана, украшавшего центр поляны. Желание засунуть голову в песок или спрятаться от нравоучений вон на той удобной ветке, высоко-высоко над землей, с каждым мигом становилось все привлекательней.
– Так почему ты не чувствуешь разницу между давней привязанностью и новым увлечением? Вот, посмотри на меня и Эльберию. Она красива, интересна и безумно мне нравится. Но я прекрасно понимаю, что никакая это не любовь, а просто приключение, приятное, волнующее, и обязательно проходящее. Как я надеюсь, что когда встречу ту, единственную, она не будет тупить, как некоторые… Эй, я не про тебя, я вообще!
– Ты смотри, как ночь с дриадой положительно сказывается на мозговой активности юных эльфов! – восхитилась Аталь, не без труда оторвавшись от созерцания дерева и переключив внимание на друга. – Значит, доля правды в легендах о волшебстве духов леса всё-таки присутствует!
– А можно ли разорвать это притяжение чужого Дара?
– Только временно. Нить всё-равно восстановится. Но когда ты осознаёшь грань между настоящим и навеянным – можешь спокойно его контролировать.
Девушка снова подозрительно глянула на эльфа.
– Чую, чую дух Артисерэля. Кто ты и куда подевал моего легкомысленного друга, который должен меня утешать в стиле: «забей на всё, пошли гулять сегодня в полночь в глухую чащу, вдруг нас там сожрут или ещё чего интересного увидим?»
Витаррэль рассмеялся и скромно признался, что общество Эльберии ему куда интереснее, чем полночные прогулки. А по темному лесу он уже напутешествовался, спасибо дорогой подруге и тёмным собратьям. И, крепко обняв Аталь, шепнул ей на ушко:
– Выбрось из головы Кристарна, глядишь – голос и успокоится. Помнишь, что я тебе рассказывал про эльфов и их неспособность любить дважды? Впрочем, если хочешь так, как дриады – то почему бы и нет, ты ведь здоровая, красивая девушка. Да и вы с ним вроде как женаты, не так ли? Твоя совесть может спать спокойно!
«Фантастический совет. Погляди, сколько вокруг умных, а вдруг это заразно?»
Аталь вздохнула и уткнулась лбом в плечо светлого.
– Давай лучше посмотрим, чего там у тебя не получается. О, мне пришла в голову идейка, – она встрепенулась, и синие глаза заискрили лукавством. – Ты не знаешь, дриады видят иллюзии? Ну, тогда стой здесь и попробуй внятно сформулировать, чего такого распрекрасного ты желаешь создать, а я сбегаю, уточню.
* * *
Уставшие победители злобной плетун-травы возвращались к гостевому домику. Любезная Древнейшая подкинула действительно нелёгкую задачу. Кристарн охотно понял её «девочек», отговаривающихся любовью к природе, несмотря на все просьбы Леса.
Плетун-трава только называлась травой, а на самом деле больше походила на крепкие молодые побеги, которые мгновенно обвивали несчастного, покусившегося на их право расти, где вздумается. Разорвать цепкие объятия, выдернув с корнем растение, было несложно, если бы не две маленькие проблемы: неимоверное количество разросшегося потенциального противника, и подлая способность нахально прорастать заново, тут же бросаясь мстить обидчику, оплетая его в симпатичный кокон.
