Текст книги "Лети, мой Свет! (СИ)"

Автор книги: Янина Василик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Не знаю. Она теперь свободна и спешит мир посмотреть. Но даже если и вернётся – бояться вам нечего. Нежить, в отличие от людей, никогда не нарушает данного слова…

– Дорогие дамы, простите, что отвлекаю, но уже довольно поздно. Мы спешим, а вас ещё домой доставить нужно, – вмешался в разговор оживший дроу. Видимо, медитация успехом не увенчалась, потому что тёмный был непривычно мрачен и хмур.

Дорогие дамы засуетились и расселись по местам. До деревни доехали быстро, слушая медицинские рекомендации и строя предположения, как правильно распорядиться с неожиданно свалившимся богатством.

В каждой хате хоть одно окно, но светилось. Так незаметно селяне поджидали смельчаков, отправившихся в гости к водянице. На звук скрипящей при последнем издыхании телеги, собралась толпа любопытствующих во главе с пронырливым старостой. Дроу решительно взял переговоры в свои руки, опасаясь, что если не уедут прямо сейчас, его светоносная спутница припряжётся помогать кому-нибудь ещё.

Быстро обрадовав селян освобождением озера от русалочьей монополии, Крис торжественно вручил поводья одолженной лошади старосте в руки и поспешил откланяться. На робкое предложение чествовать избавителей, предложил оставить эту честь для Тинки и Марты, ехидно добавив, что ещё луна-другая и будущие победители русалок могли бы просто не дожить до столь радостного события, благодаря теплой и душевной поддержке соседей.

После чего взлетел в седло, подхватил целительницу и умчался, мысленно дав Тени задание догнать эльфов. Тень, согласно фыркнув, ускорила бег, сливаясь с ночной тьмой. Аталь честно пыталась рассмотреть дорогу, но быстро обнаружила, что, во-первых, кроме того, что слева – поле, справа – лес, больше ничего не видно, а во-вторых, лучше не задумываться, каким образом лошадь дроу умудряется не только скакать и не спотыкаться, а ещё и чувствовать нужное направление.

После отъезда из деревни, Кристарн не проронил ни слова. Аталь, понадеявшись быстренько вернуться к прерванному сну, с огорчением поняла, что он улетел, и возвращаться не собирается. Ехать было темно и скучно. Дроу нагло молчал, и догадаться о чём он думает, не было никакой возможности. От нечего делать, девушка попыталась разговорить спутника, но получала только односложные ответы. Поняв, что развлекать её тёмный не намерен, она решила, что тоже умеет играть в молчанку, только вот скучное это занятие.

Они проскакали (хотя пролетели или проскользили гораздо больше подходило к описанию передвижения на Тени) ещё около часа, показавшегося девушке целой вечностью, когда небо стало быстро затягивать тучами. Луна, взглянув на такое безобразие, скрылась окончательно. Поднялся сильный ветер, и ехать стало совершенно не скучно, зато куда менее комфортно. С досадой глянув на небо, уже озарявшееся сполохами молний, дроу решительно свернул с дороги в лес. Отыскав место, где ветви деревьев переплетались погуще, он остановил Тень и, подав девушке руку, помог спешиться.

Копаясь в седельных сумках, Крис задумчиво спросил:

– Как ты относишься к перспективе промокнуть? На две наши персоны есть только один плащ.

Ветер притих, и на землю упали крупные первые капли дождя. Девушка дотронулась до дерева, под которым они стояли и, напрягая память, попыталась воспроизвести увиденное у Витаррэля заклинание. Капать перестало. Подняв голову, она увидела, что ветви сплелись ещё гуще, и теперь медленно опускались вниз, образуя подобие беседки. Вовремя. Уже через пару шагов дождь лил сплошной стеной, оставляя сухим лишь небольшой пятачок.

– Хорошо придумала, – похвалил Кристарн, вслед за девушкой ныряя в импровизированный шалаш. Тень, мягко фыркнула, коснувшись руки хозяина, и пропала в лесу.

– Куда это она? – удивлённо спросила Аталь, отодвинувшись подальше от тёмного и любопытно проводив взглядом его лошадь.

– Тень любит дождь и не боится промокнуть. А грязь к ней, почему-то, не липнет, иначе к утру у нас была бы симпатичная глиняная статуйка в полный лошадиный рост.

– Понятно. Кстати, игру в молчанку ты проиграл, – проинформировала его девушка, – только давай не будем начинать дополнительных раундов. Проиграл, так проиграл, ага?

– Иногда я перестаю тебя понимать, mi'ralli, – пожал плечами Кристарн, прислоняясь спиной к широкому стволу дерева.

– Хорошо, разжую помельче, специально для непонятливых дроу, – язвительно улыбнувшись, девушка присела рядом и продолжила: – После нашего отъезда с деревни ты и десятка слов не произнёс. Я думаю, если бы не дождь, скакать бы нам до утра в дружном молчании, да? Ты что, обиделся на меня за что-то?

Кристарн с изумлением посмотрел на девушку и рассмеялся так искренне и задорно, что даже дерево затряслось.

– Прости, – продолжил он, не без труда успокоившись, – но молчал я только потому, что мне сложно одновременно вести беседу, мысленно отслеживать наших спутников, контролировать дорогу, направление и делиться с Тенью силой, ведь двое наездников даже для неё тяжеловаты. Но сейчас я весь превратился в слух. О чём ты хотела поговорить?

Аталь смутилась, но под нарочито-внимательным взглядом зелёных глаз не выдержала и тоже рассмеялась, мысленно ругая себя. Надо же постоянно забывать, что имеешь дело не с человеком, а с эльфом, пусть даже и тёмным! Зато на душе стало светло и хорошо. Вот если бы ещё и тепло… Она поёжилась, пряча окоченевшие ладони под согнутые в коленях ноги. Переплетенные ветви неплохо защищали от ветра и дождя, но не от влажности, которая в сочетании с бодрящей температурой воздуха коварно намекала на неизбежность скорой простуды.

– Замёрзла? – сочувственно спросил дроу, придвигаясь поближе и закутываясь в плащ вместе с девушкой.

– Далеко нам осталось? Ты говорил, что мысленно отслеживал путь остальных, – целительница замерла под его рукой, как мышь под веником.

– Час – полтора езды. Но у них там тоже дождь, и лошади самые обыкновенные, так что, разрыв увеличиваться не будет. Только бы лить перестало, а то дорога размокнет до безобразия.

– Костёр бы развести. Сразу б теплее стало, только всё вокруг уже мокрое, – вздохнула Аталь. – Да и дерево, боюсь, ветки подберёт от живого огня…

Дроу, немного отстранившись от девушки, протянул ладонь над землёй, и произнёс несколько слов. Земля зашевелилась, словно трудолюбивый крот решил прямо здесь выбраться на свет. Вместо рыхлой кротовины появилась гладкая, тускло поблескивающая тёмно-коричневыми искрами сфера, от которой ощутимо повеяло теплом, как от накопивших жар углей костра.

– Всё что могу предложить. Подземный огонь. Согреться сможем, дров не нужно и не припалим себе никаких жизненно важных мест. А то сухой площади, конечно, маловато.

– Кристарн, ты просто молодец! Тепло то как! – солнечно улыбнулась девушка, протягивая озябшие руки к чуду эльфийской магии.

– Я ещё больше молодец, чем ты думаешь, – загадочно подмигнув, дроу выковырял из единственной седельной сумки флягу с вином. – Сейчас я его подогрею, и буду обменивать по глоточку на нужные мне сведения. Так что готовься.

– Ага, всегда готова. А ничего съестного ты не прихватил? – с любопытством сунула нос в сумку Аталь, но, к сожалению, ничего интересного там не обнаружила.

Дроу положил серебряную фляжку прямо на вызванный им огонь и через плечо насмешливо глянул на девушку.

– Я чего-то маленько не понял. Кто из нас хозяйка? Кто должен позаботиться о прокорме голодного мужчины в тёмном лесу? Между прочим, твоего мужа, пусть и формального! Ты же вроде как, не впервые путешествуешь, откуда такая неприспособленность?

Целительница немного смутилась, но честно ответила:

– Да вот так получилось. Во-первых, по лесам-полям я почти не ездила. Мелисса – лучший маг по перемещениям, которого я знаю. Она способна удержать массу ориентиров в голове, словно объехала весь мир и везде побывала. Поэтому мы открывали портал непосредственно в место назначения или рядом с ним. Во-вторых, я всегда могла вернуться во дворец, и вся королевская кухня была в моём распоряжении. В-третьих, я люблю готовить. Дома. А в походных условиях вершина моего кулинарного таланта – запечённая в золе картошка. Про охоту даже не заикайся. Единственный способ сделать из меня вегетарианку – это вручить трепыхающуюся дичь с условием – самой ободрать, разделать и съесть.

– Понятно. То есть, пока ты рядом, на охоту можно не ходить.

– Ну почему же, я с удовольствием попробую кулинарные шедевры эльфийской кухни. Вы же не поддерживаете вегетарианских убеждений братьев ваших светлых?

– Поддерживаем. Когда мяса поблизости нет и подстрелить его нечем, – усмехнулся Кристарн и попробовал вино, жалея, что необходимых приправ для полноценного «горячего пламени» не хватает. Применил охлаждающее заклинание для фляги, стараясь не переусердствовать и не остудить заодно и напиток. Протянув вино Аталь, присел рядышком, с неудовольствием заметив, что девушка снова осторожно отодвинулась от него к стенке шалаша, пытаясь увеличить крайне ограниченное расстояние. Уловил какой-то невнятный страх, и раздраженно сузил глаза: да сколько же можно его бояться! Он же дал Нерушимую клятву, что не причинит ей вреда, сколько можно об этом напоминать! Или его слово не перевешивает принадлежность к тёмным эльфам в глазах человеческой целительницы?

Она осторожно сделала глоток, другой и почувствовала, как тёплая волна разливается по всему телу, разогнав словно застывшую от холода кровь.

– Здорово! Не эльфийские вина, конечно, но зато тепло и не кисло, – блаженно прикрыв глаза, вернула фляжку дроу. Тот отхлебнул, и быстрым движением притянул к себе девушку, согревая и греясь одновременно. Аталь снова замерла, но руки не сбросила, здраво рассудив, что разбазаривать тепло из-за сомнительных моральных принципов не стоит.

– В чем дело, mi'ralli? Чего ты от меня шарахаешься? Боишься? – вкрадчиво поинтересовался шелковый голос уставшего теряться в догадках дроу.

– Боюсь. Но не тебя. И не желаю устраивать вскрытие моей тонкой и ранимой души, – попыталась отшутиться девушка и быстро перевела тему разговора, перехватив флягу. – Ну и что ты там хотел у меня выпытать? А то ещё немного вина, и я засну.

Кристарн, немного помолчал, глядя на мерцающие золотистые искорки, переливающиеся на коричневой сфере «подземного огня» и негромко проговорил:

– Ты знаешь, меня заинтересовали слова твоей озерной подруги. Про долг. Покажи мне, пожалуйста, что я пропустил прошлой ночью.

Аталь прикусила губу, подыскивая весомую причину для отказа, но дроу продолжил:

– Могу и без твоего разрешения посмотреть. Это ведь и мои воспоминания. Но хочу, чтобы наутро у тебя болела голова исключительно от выпитого вина.

Девушка, нехотя кивнула и сдалась, повернувшись к тёмному шантажисту. Тот бережно коснулся её висков, и уже знакомый вихрь, покорный воле дроу, переместил его в нужное место чужой памяти. Кристарн с удивлением увидел себя, безвольно бредущего по озёрной воде за летящей впереди белой фигурой. Невольно улыбнулся, слушая разговор Аталь и водяницы, восхитился отчаянной решимостью девушки и искренне посмеялся над попыткой одновременно пудрить мозги русалке и расколдовывать его. Заодно понял, что так смущало целительницу при воспоминании о ночном приключении, но лично он ничего возмутительного не обнаружил. Конечно, не считая спасения человеческой девушкой одного из лучших воинов дроу от позорной попытки утонуть!

Крис так разозлился на самого себя, что чужое сознание поспешило вытолкнуть столь агрессивно настроенного соглядая. Правда, самое интересное он уже увидел, а прерванную на полуслове историю водяницы слушать в повторе не хотелось совершенно.

Пытаясь взять себя в руки, он отпил уже порядком остывшего вина, поморщился и поставил флягу обратно на огонь. Нехотя обернувшись, увидел, что Аталь настороженно следит за каждым его движением, явно ожидая комментариев. Зато стало понятно, чего она боится, безо всякого вскрытия. Надо же, правду сказала, пусть даже и в шутку. Хорошо, благие намерения можно и поддержать. Дроу сделал глубокий вдох, опустился на одно колено и, не обращая внимания на округлившиеся глаза девушки, серьёзно сказал:

– Спасение утопающих было самоотверженным. Я впечатлён. Русалка сказала правду – я у тебя в долгу. Чем могу погасить его?

Аталь мгновенно вспыхнула. Ну, ничего себе! Он решил, что она показала воспоминание для того, что бы теперь выслушивать благодарности? Смерив дроу тяжёлым взглядом, холодно произнесла:

– Уважаемый Кристарн из рода тёмных эльфов из Дома Звёздной Ночи, я прощаю ваш долг и ничего не требую взамен. Хотя, в следующий раз, несомненно, сначала выставлю счёт за услуги, подожду подтверждение от вашей Повелительницы и уведомление из банка о зачислении денег. Ну а потом подумаю, стоит ли тратить своё драгоценное время на ваше спасение! – отчеканила девушка, пожалев, что они находятся в лесу, а не в каком-нибудь помещении, куда можно удалиться, громко хлопнув дверью и хоть немного побыть наедине. В шалаше, площадь которого не располагала к гордому молчанию, сердиться было невыносимо сложно. Поэтому она просто отвернулась, прилепившись к стенке из ветвей, хотя внутри так и кипело негодование. А оно, как известно, не самое лучшее снотворное.

Кристарн забрал нагревшуюся флягу и сел на прежнее место.

– Я не хотел тебя обидеть. У нас есть такой обычай…

– Знаю ваш обычай. Невозможно быть обязанным чужаку. Погасить долг любой ценой, не торгуясь, в максимально короткий срок. Хорошо. Считай, что это был мой возврат долгов тебе за очищение королевского дворца, помощь с тёмным призраком, со свадьбой, с русалкой – выбирай любой подвиг. Мы в расчёте. Сладких снов, – Аталь закрыла глаза.

Кристарн, чувствуя её раздражение и обиду, понял, что спокойно поговорить не удастся. И его благие намерения оставить их отношения в рамках ни к чему не обязывающего знакомства – пошли лесом следом за Тенью. Потому что так искренне сердившаяся на него девушка чужой быть не желала. Да и никогда ей не была. Вот только понимала ли она это? Конечно же, нет.

Он нашел более-менее удобное положение на ограниченном сухом пространстве и, повернувшись к целительнице спиной, понадеялся на мудрость утра…

Перевернулся на другой бок, активировал защиту, приглушающую восприятие чужих эмоций, и снова попытался уснуть…

Лег на живот, поднял всё известные ему щиты, и уже исключительно из принципа приказал себе спать. Тело было «за» руками и ногами, а вот Дар нагло игнорировал распоряжение свыше, продолжая фиксировать и исправно докладывать о переживаниях соседки по шалашу, вдохновенно притворяющейся спящей. Неизвестным способом эмоции девушки ухитрялись доставать его, несмотря на все щиты.

Поняв, что сладких снов ему пожелали явно от души, тёмный рывком сел и тронул Аталь за плечо. То что девушка, гордо отказавшаяся и от плаща «чужака», замерзла в зюзю – чувствовалось даже сквозь тонкий слой легкой кожаной куртки. – Всё, не злись, пожалуйста! Поговори со мной.

– Я сплю, и вам того же желаю! – прозвучал ворчливый ответ, не блещущий правдой ни в едином слове.

– Mi'ralli, я был неправ. Разозлился на свою глупость и не знал, как правильно выразить тебе благодарность. Спасибо ещё раз. Просто – спасибо, безо всяких долгов и взаимозачетов.

Аталь повернулась, подозрительно прищурилась, присматриваясь к дроу.

– Мужчина, вслух признающий ошибки? Да тебя нужно срочно заспиртовать и передать в музей, как редкий вымирающий вид, встречающийся только в сказках.

Кристарн улыбнулся. По-крайней мере, пропало равнодушно-безразличное «вы», сменившись на более близкое «ты». Значит, прощение уже не за горами.

– Ничем помочь не могу. Вина больше нет.

Аталь серьёзно посмотрела в зелёные глаза и прижалась к тёплому боку дроу. Гордо сердиться, конечно, дело нужное и благородное, но весьма и весьма холодное.

– Ну, раз ты мне так сильно должен, тогда рассказывай обещанную историю про житие-бытие светлых и тёмных эльфов. В подробностях, пожалуйста. А я, глядишь, заслушаюсь и усну.

Кристарн прижал к себе покрепче озябшую девушку и легонько коснулся щекой растрёпанных волос, завившихся колечками от дождя. Отчего-то лежать сразу стало удобно, не смотря на сомнительную мягкость сухих веток и весьма скудной лесной травы.

– Во всех подробностях я и сам не знаю. Давненько всё-таки дело было…

… Около тысячи лет назад эльфы не были затворниками. Наше государство – Эльтаритэ занимало огромную территорию. Люди тогда ютились на южных землях, где сейчас Прибрежные княжества, не успев ещё расползтись по всему континенту. Духи природы жили, где понравится, не ограничивая себя в перемещениях и не скрываясь. Гномы, как всегда, радостно ковырялись в своих любимых горах. Благо, в нашей местности гор им хватит не на одно тысячелетие. Словом, все жили мирно, по принципу – не лезь к соседу, а то получишь по шапке.

Эльфы, как ты уже знаешь, всегда делились на светлых и тёмных. И никто не знает, кто из них появился первым, как никто не может доказать первородность Света и Тьмы (а вот поспорить – пожалуйста!). Но светлых всегда было значительно меньше – один-два ребенка за долгую жизнь это максимум для светлоэльфийской пары. Все они были наподобие ухудшенного варианта Витаррэля – добрые, умные, милые, но полностью сдвинутые на природе, создании нового и изучении старого, словом, особо к жизни не приспособленные.

Цель жизни светлого – изучить и усовершенствовать все, что возможно, шагнуть на новую ступень познания, достигнуть тысячелетия и переместиться в другой мир. Чтобы заново изучать, вдохновлять и улучшать. Поэтому светлые всегда были душой и разумом нашего народа. Ну а темные изначально отвечали за защиту и жизнеобеспечение, ведь одним познанием сыт не будешь. В том числе и в Эльтаритэ.

Да, мы всегда использовали тёмную магию. Но не в том смысле, что сочинили себе вы, люди. Эльфийская магия одна, разница – к кому взывать – Свету или Тьме. Но благословленный Тьмой никогда не станет светлым, даже если до конца дней своих промедитирует на солнечной полянке, думая о возвышенном. Впрочем, как и дитя Света не сможет получить отклик от Тьмы, разве что додумается воспользоваться силой крови. Ты в курсе? Вот и умница.

…Возглавляли эльфийское государство, как принято и сейчас, пара Повелителей. Светлая и Тёмный. И все жили довольно дружно и прилично. Никаких раздраев между тёмными и светлыми не было и быть не могло. А вот между собой – пожалуйста. Тему «кто сильнее» и «кто умнее», как и внутреннюю иерархию, никто не отменял.

Но война началась не по нашей вине. С Перевала Уходящего Солнца пришли несметные полчища драуков – страшных чудовищ, верхняя половина которых была человеческой, а нижняя – паучьей. Как воины, они уступали тёмным, владели магией гораздо хуже светлых. Но зато умели генерировать яд, способный убивать эльфов практически мгновенно, так что никакая регенерация не спасала.

Я даже не говорю про остальные расы. Кто не успел тогда спрятаться и попался на пути драуков – погиб. Возглавляла их армию великая воительница-маг по имени Ллот (почему её потом записали в богини темных – даже не проси объяснить). Тёмные эльфы оказались единственными, кого убить было не так просто. Они сумели противопоставить её хитрости и силе своё воинское искусство. Но светлые были бессмысленными жертвами и огромными потерями для всей эльфийской расы. Кое в чём Витаррэль прав – они по сути своей создатели, но достигнуть высот светлой магии невозможно, не прожив пары сотен лет. А вот воину нужно гораздо меньше времени, чтобы научиться сражаться. Поэтому потери тёмных никто не считал, думали только, как уберечь светлых.

Тёмный Повелитель нашёл выход – огромную долину, скрытую горами. В этом убежище спрятали большинство женщин и всех светлых эльфов вместе с Повелительницей и маленьким сыном, который стал впоследствии Повелителем Светлой Долины и, кстати, отцом Артисерэля. Совместными усилиями Повелители наложили по обе стороны невидимой границы заклинания, действующие и сейчас. Без разрешения Повелительницы в Светлую Долину не только пробраться невозможно, её не каждому дано увидеть. Ни с воздуха, ни по земле, ни под землёй.

…А тёмные эльфы приняли бой, оттеснив воинство драуков в горы, а потом и в подземелья, откуда те появились. Тогда в решающей битве нами была использована сильнейшая тёмная магия – магия крови Повелителя. Он пожертвовал собой и своей силой, но смог преломить ход битвы. Да, он погиб, успев последним обрушить своды пещер и закрыть выход и для драуков и, как в последствие оказалось, возможность вернуться на поверхность для тёмных.

Долгие годы тёмные эльфы, провели в непрерывной войне с остатками воинства Ллот. Они научились жить в подземелье, построив себе по началу укрепления, потом и целый город. Не остались и без высшей эльфийской Силы – ведь с ними была дочь Тёмного Повелителя, которую Тьма милостиво признала. А со временем одобрила и её избранника, которому суждено было стать Повелителем. К сожалению, эльфов осталось слишком мало для того, чтобы отправиться в сердце гор, куда скрылась Ллот. Пробиться назад, на поверхность тоже не хватало сил – выход оказался надёжно запечатанный высшей эльфийской магией, перебить которую у новоиспечённой пары Повелителей не хватало знаний и силы.

Поэтому, тёмные были вынуждены жить под землёй, сдерживая постоянные нападения драуков и стараясь увеличить свою численность. К счастью, около четверти из оставшихся эльфов составляли женщины, бившиеся наравне с мужчинами. Тогда, в полной мере, мы и осознали бесценный дар женщины – источника новой жизни. Повелительница приняла решение – женскому населению не покидать укрепления, ни при каких обстоятельствах. Надёжно укрытые в городе, женщины постепенно стали руководить всем – от строительства новых жилищ, ходов и укреплений, до обучения подрастающих эльфов магии и воинскому искусству.

Мужчинам было просто не до этого – Ллот не теряла надежды пробиться на поверхность. А для этого нужно было пройти через подземный город тёмных. Чтобы закрыть портал, через который Ллот получала силу, Повелительница, оставив двоих детей, вместе с мужем отправились в сердце гор. Благодаря магии крови и ценой жизни пары Повелителей, удалось убить Ллот и закрыть портал, откуда появились чудовища…

Война была выиграна, но победители по-прежнему жили под землёй. Новая пара Повелителей была слишком юна. И опять потянулись долгие годы, пока Повелители смогли накопить силу и пробить выход на поверхность. Всего со времени нападения армии Ллот прошло девять сотен лет с небольшим хвостиком. Из тех, кто пришёл в подземелье с первым Повелителем, никто не выжил…

Вот, собственно говоря, и сказочке конец. Ты спишь, mi'ralli?

– И не надейся. А почему вы не вернулись в Светлую Долину?

Кристарн вздохнул. Он хорошо помнил то судьбоносное собрание, на котором дроу большинством голосов решили остаться в долине, где они оказались, выйдя из подземелий, и единогласное решение отделиться, основав новое государство.

– Понимаешь, mi'ralli, от того народа, что когда-то жил вместе и дружно, уже никого не осталось. Самому старшему из ныне живущих тёмных едва исполнилось четыре сотни. Для эльфов – это немного, поверь на слово. А светлые – вообще разочаровались в этом мире. Старшие – давно ушли, а младшие – с нетерпением ждут, когда смогут путешествовать в иные миры…

Да, у нас единые предки, но тысячелетняя разница в образе жизни. Светлые научились защищаться и обращать внимание не только на красоту бабочек и аромат цветочков. А мы сотни лет были заняты только тем, чтобы выжить и сохранить остатки нашей расы. Мы многое потеряли, в том числе и знание магии. Просто не до этого было, не говоря уж о просвещении и просветлении.

А светлые, за немногими исключениями, до сих пор к нам относятся как к собственной элитной армии. Многим нашим такое отношение не нравится, и превращаться в нянек для светлых они не хотят. Впрочем, чего там, я их прекрасно понимаю и местами разделяю эти убеждения. Мы хотим жить в мире. Но в своём мире и по своим правилам. За столько лет войны у нас стерлись многие границы, например, понятия знатности, высокородности, та же дурацкая иерархия. Изменились меры допустимого и недостойного… Мы живём, как одна семья, разбитая на насколько Домов по родству. Нас не много, но мы знаем и ценим каждого. Да и город подземный нам дорог, ведь это – память предков и наша гордость. Мы не променяем его на холодную безопасность Светлой Долины…

– Звучит очень патриотично. Но, честно говоря, я вас прекрасно понимаю. Это просто ужасно, когда кто-то другой тыкает пальцем, указывая место под солнцем, не считаясь с твоим мнением и желаниями, – слабо улыбнулась девушка, которая всю сознательную жизнь боролась за право быть самостоятельной. Она печально вздохнула, отгоняя грустные мысли, и поспешила спросить:

– А откуда растут ноги у рассказов о жертвоприношениях?

Кристарн презрительно поморщился.

– Из вашей задницы, дорогие люди. Вы безумно любите обожествлять то, что сильнее вас или разительно отличается. Это вы приносили жертвы Ллот, кстати, абсолютно безуспешно. Ллот обрадовалась и жертвам, и всем остальным, кого догнать успела. Наша магия крови не имеет ничего общего с жертвоприношениями. Скорее, это самопожертвование – ты добровольно отдаёшь всю свою силу, всю душу, всё нажитое, приобретённое и осмысленное своей покровительнице. Это сложно объяснить и, я очень надеюсь, не нужно будет показывать наглядно.

– А сколько лет прошло с тех пор, как вы вышли на поверхность?

Кристарн с трудом подавил зевок. Пригревшись, спать хотелось немилосердно, только в обращённых к нему сверкающих синих глазах не наблюдалось ни капли желанного отдыха.

– Почти пятьдесят. Правда, лет тридцать ушло на то, чтобы вообще научиться жить при солнечном свете и не слепнуть днём, но мы справились.

– То есть, ты родился ещё под землёй?

– Да. Но, к сожалению, не сражался. Когда победили Ллот, мне было всего десять лет. А это мало даже по человеческим меркам, – вздохнул дроу.

– А ваша Повелительница, она какая?

– Как и положено Повелительнице – умница, красавица и прекрасная воительница. При этом умудряется быть задиристой, как подросток, любить дурацкие шутки и всевозможные розыгрыши… В общем, – она ничего. Жить можно.

Аталь отметила необычную теплоту в голосе и поспешила задать ещё вопрос, пользуясь хорошим настроением дроу.

– А Повелитель? Он что делает?

– Считается, что он отвечает за подготовку молодых воинов. Но, скажу тебе под большим секретом, по-моему, он бессовестно увиливает от своих прямых обязанностей, мотивируя, что есть воины, у которых получается лучше объяснять и учить. Поэтому, ограничивается только проведением испытательного боя на получение следующей Ступени. Хотя я думаю, что если бы появилась реальная опасность, он бы перестал заниматься ерундой и вспомнил о своём предназначении. А, пока, хвала Тьме, дураков сражаться с дроу не находится, то Повелитель остаётся подобием ваших министров. Посоветовать может, или предложить там чего-нибудь, но решение остаётся всё-равно за Повелительницей…

– Непонятно, как он, мужчина, с этим мирится, – девушка задумчиво прокрутила кольцо на пальце. – Наш бы мужик треснул, но не подпустил женщину к управлению страной…

Кристарн расхохотался, даже немного разогнав сон.

– Mi'ralli, ты не права. Вот скажи, кто у вас думает, чем кормить семью, где для этого взять продукты (и в каком количестве), во что одеть детей, как их воспитать, сколько денег потратить, как принять гостей, жить ли мирно с соседями или вдохновенно ругаться?

– Ну, в основном женщина, конечно. Но чем засеять поле, как построить дом, какую скотину завести – мужчина.

– Вот именно. А как, когда и чем кормить эту скотину, обставлять новый дом, в какой цвет красить стены и обрабатывать поля – всё равно женщина. Вот и со страной приблизительно так же. Главное – ставить реальные цели и находить правильные решения. А если что не сладится, или женщина оступится, или засомневается – то для этого рядом и должен быть мужчина. Защитник, советчик и надёжная опора.

А мужчине нужна свобода и простор. Не то, засиживаясь на одном месте великого главы чего-либо (Дома, семьи или страны) его начинает тянуть на подвиги – устроить маленькую показательную войну, поссориться с соседями, захватить новые земли, насадить новую веру или прибить старую и прочие геройства…

А женщина такого бездарного транжирства как война не допустит. Потому что подумает, как эти подвиги отразятся на её детях. И детях её детей, родных, близких и прочее…

– Ну не знаю. Я бы на себя такую ответственность не взяла.

– Да и не всякий может, mi'ralli. И дело тут не в том, какого ты пола – мужского или женского. Поверь, мы не любую кухарку отрываем от кастрюли с супом и с половником ставим во главе страны! С этим даром нужно родиться и очень многому научится, чтобы постоянно его развивать. А у наших мужчин поначалу не было времени, а потом такой порядок оказался очень удобным. Если ты не представляешь, насколько занудна работа правителя – спроси у своего королевского друга, – мягко улыбнулся Крис и начал прикидывать, как бы закруглить бесконечный разговор.

– Значит, ваши мужчины настолько равнодушны к извечным вопросам «кто в доме хозяин» и где тут голова «главы семьи»?

– У нас нет таких вопросов. Наши женщины слишком умны, чтобы их поднимать, а мужчины слишком ценят своих женщин, чтобы их задавать.

Кристарн потёр глаза, в которых словно песка насыпали. Дискутировать не хотелось абсолютно.

– А скажи…

– Женщина, уймись! Дай поспать, а? Скоро рассветёт, а у тебя вопросов ещё телега и маленькая коробочка! Честное слово, я никуда за ночь не испарюсь. Усыпи своё любопытство, а лучше – оглуши до утра, хорошо?

Аталь смутилась, согласно кивнула и затихла, доверчиво положив голову тёмному на плечо. Дроу устало прикрыл глаза, вяло подумав, что наконец-то, можно спокойно отдохнуть, пока дождь не закончился. И моментально вырубился, упустив тонкую грань между глубоким сном и чуткой дремотой.

Проваливаясь в привычный кошмар, он уже не слышал, как ровное, спокойное дыхание девушки подстроилось под его, и размеренный речитатив человеческого сердца забился в унисон с сердцем дроу. Уютное тепло и приглушённый мягкий свет подземного огня тихим островом дрейфовали посреди бушующей стихии. И только Тень – волшебное творение Тёмной Повелительницы, словно дух ветра, принявший обличье лошади, охраняла крепко спящего хозяина. И, заодно, притулившуюся к нему человечку…

… В сыром подземелье холодно, тихо и безнадёжно светло. Волшебные фонари добросовестно освещают каждый уголок, не оставляя не то что темноты, даже намёка на тень. Слышен где-то вдали шум редких капель воды. Но оборачиваться и искать источник звука – нет сил. Да и бесполезно. Кроме поросших мхом и плесенью стен, пропитанных насквозь сыростью, здесь ничего нет. Только странный рисунок пентаграммы обвивается вокруг тебя непонятными символами.