Текст книги "Раминар (СИ)"

Автор книги: Яна Левская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

   – Почему трискрат не показал виконта Н'Карн? – устало спросила Лайлин.

   – Показал... Это мы не сумели разглядеть. В одном месте собралось слишком много носителей, включая саму Кор-Унтару. – Алестар умолк, но через несколько секунд добавил: – Мы очень опасно оступились на этот раз.

   – На этот раз... Как часто вы оступаетесь? – в голосе девушки прозвучало больше ехидства, чем ей бы хотелось, но слова уже слетели с губ.

   – Не чаще многих, – огрызнулся су-волд, мрачнея.

   Лайлин покивала, прикусив нижнюю губу. Глаза вампира сузились в раздражении, но он промолчал. Девчонка могла думать о них все, что ей заблагорассудится. Он больше не собирался поддаваться на провокации и плескать эмоциями. Лайлин отвела взгляд, а затем и вовсе отвернулась, утратив желание вытягивать из собеседника новые откровения.

   – Спокойной ночи, – вяло взмахнула рукой, подтягивая колени к подбородку.

   Алестар еще минуту смотрел на уныло сгорбленную спину, но, в конце концов, закрыл глаза, не желая разбираться в перепадах женского настроения и тем более подставлять плечо под потоки слез.

   Одор и Раштан выбрались из катакомб на рассвете. Оба с упоением полюбовались на восходящее солнце, вдыхая полной грудью свежий сладкий воздух. Гоблинка, собрав росы, наполнила фляги. Юка несколько раз сбил странные плывущие в воздухе капли, после чего получил легкого тумака промеж ушей и обиженно затих. Долго на месте не топтались. Нужно было возвращаться к коням и сматываться, не проверяя скорость реагирования Коалиции на вторжение.

   Лес хеммов встретил гостей настороженной тишиной и зеркальной гладью черных омутов. Раштан не удивилась, когда они притопали к островку с поваленным деревом. Одор решил вернуться тем же путем, чтобы зря не плутать. Часа через два компания спокойно вышла из-под сумрачного полога деревьев. За все время ни один хемм даже носа не показал. Гоблинка подозревала, что этим они обязаны присутствию Юки. Вполне возможно, что болотные кровососы учуяли нечто, представляющее для них опасность, и предпочли отсидеться на дне.

   Нести ящера в люльке становилось все труднее. Гархту пыхтела и сопела, но не сдавалась. Волокла дитятко, жалея его лапки, пока Одор не прекратил безобразие, приведя пару веских аргументов.

   – Ты хочешь свалиться кучей хлама посреди болот, Раштан? Или, может быть, это у тебя особая программа по воспитанию мелкого иждивенца?

   Надо сказать, что когда люльку развязали, счастливы были оба: и Таша и Юка. Ящер тут же юркнул в заросли камыша, шлепая лапами по воде и радостно вереща. Таша было рванулась за ним, но боль в спине оказалась достаточно весомой причиной для того, чтобы подумать о себе. Опасения гоблинки, что малыш утонет, потеряется, съест какую-то гадость или просто сбежит, не оправдались. По непрерывному шуму и азартному взвизгиванию местонахождение Юки определить было не сложно. К тому же, он время от времени проносился под ногами, этаким чумазым кошмаром выпрыгивая из бурьяна и исчезая там же.

   Когда добрались до плавучих островков, Раштан настояла на том, чтобы мост подняла она. И она его подняла. Удержала, пока Одор – спокойно, как по ровной дороге! – прошел на другой берег. Но когда попробовала пробежать по горбатому жгуту сама, растеряла концентрацию и по пояс ушла в воду вместе с корнем, пока гальт успел его перехватить. Мокрая и дрожащая, Таша влетела на остров, чувствуя, как сердце бьется в самом горле. Управляя водой, она, к своему стыду, не умела плавать.

   Снова задержались на земляничной поляне. Презрительно выплюнув предложенную ягоду, Юка, шустро перебирая лапками, убежал в заросли. Пока Одор и Раштан отдыхали, он натаскал им под ноги с дюжину болотных гадов вроде лягушек и ужей. Похоже, к представителям родственного вида земноводных, ящер не испытывал ни малейшего трепета. Они пробуждали в нем разве что аппетит. Когда Юка почти стрескал последнюю квакшу, Одор с недоверием обратился к гоблинке:

   – Таш, тебе не кажется, что он подрос?

   – Эм..., – гархту окинула дитятко оценивающим взглядом. – Ну да. Вроде бы вымахал малек.

   – Еще и сутки не прошли.

   – Хех. Так, гляди, я через месяц уже и в Клан заявиться смогу. Верхом!

   – Ты не подзабыла, куда мы теперь идем? – насторожился гальт.

   – К Азг-Керуаг. Я помню, учитель. Кланы же там по соседству.

   – "Ха-ха" два раза. Всего-то Долина, Девять Вод и еще парочка кряжей Воронова Крыла. Очень мило. Можно прямо за маслом в гости сбегать, если своего не найдется!

   – Да ладно вам. К таким соседям даже через забор за маслом не полезла бы... Мечты это все. Глупые. Детские. Мои.

   Одор опустил глаза. Раштан сидела, обхватив колени, лицо ее было задумчивым и серьезным. В эти минуты она казалась повзрослевшей. Что, в общем-то, длилось не долго.

   – Эй, баклажан! Ко мне!

   Юка вздернул голову, прислушиваясь.

   – Почему баклажан? – не удержался Одор.

   – Так цвет у него точь-в-точь. Только брюхо серое и глазищи синие, как море.

   В глазищах тем временем явно читался вопрос – явно о том, что еще за неизвестный баклажан такой.

   – Ну, поди сюда! Фиолетовый. Тьфу ты. Юка!

   Ящер, виляя всем телом, перебрался ближе к гоблинке.

   – Фу-ты ну-ты! Мы только на имя откликаемся. Ничего ж себе, какая важность.

   Раштан поймала обормота за передние лапы и подтащила к себе, принявшись поскребывать ему спинку. Дитятко блаженно расслабилось.

   – А вы про что говорили тогда?

   – Когда "тогда" и про какое "что"?

   – Ну, в Каралоне, когда меня Юка грызанул. Про теорию какую-то.

   – Ах, это...

   Одор сосредоточенно почесал заросший подбородок, и потянулся к поясу за ножом.

   – Я тогда решил, что он питается несколько иначе, чем мы от него ожидали. Но, кажется, я ошибся.

   Гоблинка удержалась от вопросов. По опыту зная, что если есть, что объяснять, то учитель объяснит, а если нечего, то и приставаниями не многого добьешься.

   – А вот сейчас проверим окончательно.

   – А нож нафиг? – Таша занервничала, переходя на жаргон чаргаротских подонков.

   – Сама проколешь или я?

   Одор потянул к себе руку гоблинки и приставил острие к большому пальцу.

   – Лучше я. Это обязательно?

   – Надо посмотреть, как он отреагирует на твою кровь.

   Отреагировал Юка бурно. Раштан пришлось подскочить с места, чтобы ящер не добрался до раны. Юка прыгал у ног, шипел и вытягивал красный язычок.

   – Та-ак.

   – Он что, кровососущий?

   – Хм.

   – Баклажан, ты очумел, вот что! Фу! Пшел! Ты меня нервируешь, Юка!

   – Дай ему пару капель.

   – Че-го???

   – Дай, говорю.

   – Вместе с рукой?!

   Одор нетерпеливо перехватил кисть гоблинки и, размазав кровь по рукоятке, бросил нож на траву. Ящер торопливо облизал кожаную обмотку.

   – И что теперь? Мне как, раздеваться или он меня в одежде схамает?

   – Тихо. Посмотри на него.

   Юка свернулся в комок и прерывисто задышал. Раштан почудился влажный треск – как будто ломались кости. Под кожей ящера вздулись небольшие бугорки в той области, где ноги соединялись с туловищем, и гоблинка увидела, как наружу вместе с каплями лиловой крови пробиваются костяные шипы. Хвост Юки вытянулся, пухлый животик уменьшился в размерах, в ощерившейся пасти из десен поползли клыки.

   Когда ящер утвердился на окрепших лапах, его голова оказалась на уровне коленей Одора, а в длину – от кончика носа до кончика хвоста – он уже обогнал Ташу.

   – Е-мае...

   – Не буду повторяться. Скажу... жор дери мою душу!

   – Мастер, вы разве не этого ждали?

   – Этого. Но, я до последнего не верил в то, что произойдет.

   Юка, пошатываясь, побрел доедать лягушачью голову. А Одор с Раштан, ошалевшие, опустились на траву и единогласно приняли решение полчасика отдохнуть.

   Маги вышли к ратуше на рассвете. Восточный край небосклона пылал рубиновым заревом, ветер нес на своих легких крыльях аромат цветов и свежесть утренней росы, но люди были слишком мрачны и насторожены, чтобы любоваться красотами. Первое, что бросилось им в глаза – это отсутствие двери и остатки кострища на пороге башни. Когда оказались внутри, их взгляды сразу привлекли странные следы на полу, будто кому-то вздумалось вымести мусор огромной метлой – полосы в слое пыли и грязи. Неподалеку от спуска в подземелье валялась вниз щитом крышка входа. Перекинувшись парой кротких фраз, маги разделились. Двое исчезли в густом мраке катакомб, и двое остались снаружи.

   Через несколько часов адепты, миновав зал Ключников и лестницу, вышли к барьеру. Не сговариваясь, оба потянулись к кулонам с ледовым камнем на шеях, чтобы сообщить новость.

   Барьера более не существовало.

   Роспись формулы на полу была мертва, никак не реагируя на появление людей. Предупрежденные об аномалии, маги не спешили пересекать невидимую черту. Хотя, с падением барьера эта черта становилась чисто символической. Без слов обменявшись взглядами, они отправили весть – каждый своему магистру. Через считанные минуты сухой треск ознаменовал прибытие архимагов – из пустоты вынырнули две фигуры. Яхра, собирая пыль на подол рысьей шубы, прошелся туда и обратно по бывшему "узлу" барьера.

   – Я так подозреваю, второй узел выглядит не лучше. Да... Надолго же его удержал наш самый мощный заслон! Рыбка находится внутри, пока барьер цел? Сто процентов! Да только барьера больше нет!

   – Сейчас важнее узнать, чем он тут занимался. Нам все равно не взять след, пока не найдем хоть какую-то зацепку, –  с этими словами Греллар Нод направился вглубь диавольских коридоров, и остальные потянулись за ним.

   Магистры перебрасывались красноречивыми взглядами – внутри у них все натурально клокотало от ярости. Плохие предчувствия заполонили мысли.

   Едва странные искажения подпространства прекратились, маги ринулись в подготовленные порталы, подгоняемые сообщением о рухнувших барьерах. Теперь же неприятные сюрпризы просто сыпались, как снег за шиворот: исчезли сущности, прекратился отвод силы. О том, что будет дальше, даже думать не хотелось.

   Еще не дойдя до эпицентра аномалии, верховные обнаружили следы неизвестной им, мощной магии.

   Нод массировал виски, пока адепты ограждали  знак на полу. Символ был еле виден, как будто его нанесли пару веков назад. Но Греллар знал – это случилось вовсе не так давно. Головная боль вгрызалась в мозг, и мысли при этом становились, как ни странно, четче и яснее. Произошедшее никак не могло быть делом рук члена Коалиции. Слишком чужеродна оказалась природа применяемых заклинаний. "Значит, маги империи здесь ни при чем. Кто тогда остается? Давайте-ка пораскинем мозгами". Некоторые феномены аномалии давно уже казались Ноду знакомыми. Например, живые растения... Такая невидаль встречалась только в одном месте – в Серых Лесах. "Значит, по катакомбам шарил колдун из лесной братии. Больше некому".

   Позже маги отыскали кровь. Маленький грот был вывернут наизнанку – ни на стенах, ни на полу, ни на потолке не осталось живого места. Осколки камней лежали сплошным месивом под ногами. Под крошевом виднелись обрубки белесых корней. Вместо противоположного входа черным тонеллем зияла воронка в переплетении обуглившихся древесных жгутов.

   К этому времени стало понятно, что аномалии больше не существовало. Зал за залом подземелье встречало людей мертвой тишиной и неподвижностью.

   Они все же дошли до самой рощи Танцоров, окинули хмурыми взглядами ряды пустых петель под потолком.

   – Чего мы ждем, Нод? У нас есть кровь.

   Греллар кивнул в согласии. Если лазутчик Лесных выполнит свою задачу, какой бы она ни была, то империи придется не сладко в надвигающейся войне. Следовательно, его необходимо перехватить.

   – Да. Пора вызывать Гончих.

   12 глава. Половина пути

   Гон началсЯ.

   Неведом зверь.

   Но клык его оставил рану

   На гордости Князей.

   Кровавой нитью след во мгле натянут.

   И ловчие готовы лечь костьми,

   Чтобы настичь за серой пеленой тумана

   Добычу.

   На стягах – месть. Но маревом клубится

   Тень страха за плечами. Воют псы,

   С ума сходя в чаду слепой погони.

   Тревожно ржут под всадниками кони,

   Кусают удила.

   Но злы Князья. Никто не повернет обратно.

   Цель близко – нить, натянута, звенит.

   И мчится гон, глотая воздух жадно.

   Невидим день, и ночи сон забыт.

   ...а след уводит вдаль,

   и там – за мглы стеною – ждет Зверь,

   прислушиваясь к топоту копыт...

   Теаран не осознавал себя. Он был беспомощным комком нервов во вселенной голосов. Во вселенной прикосновений. В пространстве тьмы. Порой на него накатывали приступы удушья. Ему казалось, что невидимые стены сужаются вокруг беспощадным кольцом, и давят всей тяжестью черноты, вытесняя воздух из легких. Он опасался лишний раз пошевелиться, вытянуть руку, коснуться неизвестного мира, жмущегося к нему со всех сторон, липнущего к коже непривычными ощущениями. На грани сознания за туманной завесой топтались неведомые тени неведомых воспоминаний – Теаран боялся присматриваться к ним, предпочитая пока делать вид, что не замечает угрожающе нависших силуэтов. Ему все казалось, что свет где-то есть, просто он, Теан, не знает, куда смотреть. В такие моменты он начинал нервно крутить головой, замирая и прислушиваясь. Глаза болели невыносимо. Ныли, жгли, щипали, будто от слез. Но вскидывая руку к лицу, юноша всякий раз натыкался на плотную повязку. Пальцы его замирали над грубой шершавой поверхностью – Теарану казалось, это его кожа. Он, задыхаясь, ронял руку, и тогда начинался очередной приступ. Но из кольца сжимающихся стен его раз за разом выносило к воздуху чье-то легкое прикосновение. Теаран уже привык к мягкому бархату, теплой рекой скользящему с волос на щеку и через плечо к груди. Он ждал его. Он находил в нем успокоение.

   Вот и сейчас по коже пробежали мурашки в предвкушении ласкового касания. Юноша, тихо вздохнув, прижался щекой к тонкой кисти, замершей на его плече. Впервые он почувствовал, что хочет увидеть эти невесомые пальцы, представить их себе.

   Лайлин ощутила дрожь, когда ладонь Н'Карна осторожно накрыла ее руку. Она почти не дышала, пока Теаран медленно перебирал ее пальцы, словно впервые касался чего-либо подобного.

   – Не оставляй меня, – это были первые слова, которые виконт произнес за прошедшую неделю.

   Лайлин не нашлась, что ответить, и просто вымолвила:

   – Я рядом.

   Четыре дня назад компания посетила Блатоб – один из городов, через которые проходил Южный тракт. Переночевали на постоялом дворе, отмывшись в купальнях и наевшись до отвала. Купив еды для предстоящего пути, забрели на вещевой рынок, где подобрали одежду и обувь для виконта. Примеряли на Алестара – Теаран был с ним одного роста и сложения. Завтра после обеда планировали добраться до Зенира. Дальше их ожидали четыреста ласандов до Новой Каоры, еще семь дней пути. Что следовало после, Лайлин не запомнила. Названия городов были ей незнакомы, расстояния слились в одну бесконечную серую ленту.

   Теаран молчал, поглаживая кисть девушки. Лайлин решилась с ним заговорить – может быть, он ответит?

   – Виконт, вы..., – она запнулась, потому что пальцы Н'Карна, дрогнув, застыли.

   Голоса, лица, мысли, отброшенные на глубинные уровни подсознания, зашевелились змеиным клубком. Теаран с силой сжал тонкую руку. В теле начала зарождаться нервная дрожь. Тени, разорвав остатки пелены, выступили на свет. Виконт сжал челюсти до боли, лишь бы не закричать: болезненные вспышки воспоминаний во мраке терзали душу в клочья.

   Девушка отшатнулась, услышав прорвавшийся сквозь зубы рык:

   – Н'Бор-рд...

   – Кто-нибудь! Сюда! – закричала Лайлин, чувствуя, как ноет безжалостно стиснутая рука. – Каи!!!

   Заржали лошади, фургон встал, и один за другим внутрь ввалились Айхел с Эрикиром. На пару мгновений позже, растолкав мужчин, в повозку протиснулась знахарка. Теаран уже сидел, по-прежнему не отпуская Лин, и свободной рукой сдирал повязку с головы. Он весь трясся, как в горячке, невнятно шипя имена. Подбежав, ведунья упала на колени и схватила Н'Карна за плечи.

   – Теаран! Очнись! Слышишь меня? Это я – Каилара.

   – Каи... Каи? – виконт вцепился в сухие руки, притянув старушку к себе. – Каи, они убьют отца. Они убьют его! Понимаешь? Да еще и Дори возвращается. Я сам его позвал, господи! – в голосе послышались рыдания.– Сам...

   – Тихо. Стой. Спокойно, Теан. О чем речь? Кто собирается убить Одамада?

   – Н'Борд. С-сволочь. У меня нет времени! Сколько я уже тут? Где я вообще?!

   – Это не важно. Объясни толком и по порядку.

   – Каи-и-и. Я же не в игры играю. Жор-жор-ж-жор!!! – Теаран оттолкнул ведунью, поднимаясь на ноги. Чуть не упал, еле удержав равновесие. – Если бы я мог, уже мчался бы в Юрр... Люди, кто тут есть, вы же слышите меня! Нужно отправить гонца в город. Как можно быстрее. Сколько я тут валяюсь уже?

   Случайно наткнувшись на Эрикира, виконт стиснул его локоть. Эри ответил:

   – Неделю.

   Теаран застыл. Медленно осел на пол.

   Все молчали.

   Через минуту юноша стянул ослабшую повязку – волосы рассыпались над пустыми глазницами – и провел пальцами по векам. Опустил голову еще ниже, да так и остался сидеть, похожий на сломанную куклу.

   Лайлин не выдержала.

   – Продиктуйте послание. Мы придумаем, с кем его отправить.

   Теаран ощутил знакомое мягкое прикосновение – кто-то провел рукой по волосам, снимая пелену отчаяния.

   – Еще не все потеряно.

   Когда достигли Зенира, Каилара забрала одну из лошадей и, даже не оставшись на ночь, помчалась по Южному тракту обратно в сторону Юрра, везя с собою письмо для градоправителя.

                                                            * * *

   Егеря уже подготовили лемы* Гончих – четыре статуэтки из черной глины, отдаленно напоминающие псов, были расставлены на четырех лучах солнечного колеса, старательно вычерченного углем на пороге ратуши. Основа считалась не сложной – трудности начинались при нанесении стихийных рун и вплетении кровавой нити.

   Нод устроил в разоренной башне что-то вроде походной лаборатории мага. На каменном полу развернулась плотная холщовая ткань, а на ней ютились странных форм инструменты в виде ложек и крючков, несколько чаш с жидкостью разных оттенков и густоты а также любимая шкатулка магистра со множеством отделений. Одной из "ложек" Греллар как раз соскребал со дна плоской стеклянной баночки темную подсохшую массу. Это была вытянутая из земли и камней кровь неизвестного мага, устранившего аномалию. С ее помощью гончим будет дан след – такой, с которого ничто не способно сбить. Нод возился в ратуше еще около часа. Растворяя кровь в одном сосуде, добавляя полученную смесь в другой, а затем распределяя между третьим и четвертым, чтобы снова смешать. Когда состав был готов, магистр погрузил в него отрез шелковой нити и, держа чашу в руках, вышел на порог.

   Егеря, завидев Нода, потянулись к внутренним карманам курток за декоктом. Как только Гончие возьмут след, то не остановятся, пока не настигнут добычу. За каждой из них пойдет егерь, выдерживая скорость и продолжительность гона на любые расстояния. К таким марш-броскам людей готовили с юности в единственной в своем роде школе закрытого типа при Вимроуде. Орден магов зарабатывал хорошие деньги, предоставляя услуги ловчих тем, кто способен был заплатить.

   Магистр поставил чашу на землю. Егеря окружили знак солнечного колеса, одновременно опрокинув мензурки. И тогда начался ритуал вызова Гончих. Губы Греллара зашевелились. Отзываясь на беззвучно проговариваемые формулы, угольный рисунок на камнях ожил. В стороны от основы расползлись тонкие змейки, свиваясь в знаки стихий. Наполняемые отпущенной по каналу энергией, символы слабо заискрились, почти исчезли в солнечном свете. Тогда Нод сделал плавный пасс рукой – и из чаши вверх поплыла нить. Она струилась красной жилкой над "колесом", повторяя форму его лучей, пока не улеглась, соединив все четыре статуэтки. В это самое мгновение из комочков черной глины плеснули ленты тьмы и крови, что, смешиваясь, начали приобретать форму и плотность. Минуту спустя четыре остромордых длинноногих тени прыгнули с порога, вытягиваясь в полете, и за ними сорвались с места егеря.

   Гон начался.

                                                             * * *

   Теаран попросил, чтобы его оставили одного. Парень по имени Эрикир, которого Н'Карн помнил по встрече в «Синем Винограде», подвел виконта к кадке с водой, помог нащупать табурет, на котором лежали кусок мыла и рушник, после чего послушно удалился. Сейчас Н'Карн в гордом одиночестве избавлялся от пропахшей потом одежды, неловкими пальцами расстегивая немногочисленные застежки. Раньше ежедневный ритуал не вызывал ни малейших трудностей, теперь процесс усложнился. Забивая голову мыслями о рутинной последовательности движений: «Рубашка к гетоне, кладем рядом, чтобы не искать... пояс...» – Теаран пытался не задумываться о глобальном. Серьезно опасался, что выпрыгнет рыбкой из окна, едва полностью осознает, что ему больше не увидеть ни неба над головой, ни даже собственного лица.

   Вода была горячей, но попахивала вареной репой. Видимо, хозяин двора, использовал одну и ту же посуду для всех нужд. Теаран сглотнул, зацепившись за эту мысль. Оставалось надеяться, что все обстояло не так трагично.

   Н'Карн прекрасно помнил, кто, сколько раз и по каким местам колотил его в ту злосчастную ночь. Поэтому сейчас, не ощущая последствий, он догадывался, кого стоило благодарить. Благодарить уже в двойном размере. "Вот и представился тебе долгожданный случай. Радуйся".

   Мыло отдавало горечью, и, держа его в руках, Теан ощущал твердые вкрапления. "Омерзительно". Поборов желание отшвырнуть зловонный кусок, он принялся ожесточенно натирать кожу, ногтями соскребая грязь и подсохшие рубцы. Вода обожгла открывшиеся ссадины. Проведя ладонью по низу живота, Н'Карн наткнулся на длинный выпуклый шрам. На счет того, где мог получить такой, у виконта не было никаких соображений. "Ладно. Позже разберемся". Теан погрузился в воду с головой, смывая с волос вязкую, отдаленно напоминающую пену, субстанцию. Когда вынырнул, он услышал стук прикрываемой двери.

   – Здравствуй, виконт, – раздался голос. Ни теплый, ни холодный, как прикосновение замши к коже.

   Теаран настороженно промолчал, не узнав говорившего.

   – Мы не знакомы. Пока. Мое имя Халахам.

   – Оно ничего мне не говорит.

   – Да. И не должно, – гальт на мгновение задумался, а после добавил сухо, – Я просил ребят не упоминать обо мне. Прежде времени.

   – А они, оказывается, послушные.

   – Не всегда. Увы... Ты, верно, не прочь узнать, что за компания тут у нас сложилась.

   Теаран не мог взять в толк, к чему ему подобные сведения, но возражать не стал.

   – Вообще-то, ты всех уже встречал. Эрикира. Лайлин – само собой. Ее отца – Айхела – сложно не заметить. Он кузнец, здоровенный такой мужик.

   Н'Карн сощурился, припоминая. Громила с бритой головой и косицей у виска, куривший на пороге "Синего Винограда". Он еще, как нарочно, выдохнул дым именно в тот момент, когда Теан проходил мимо. "Как же, знаком, встречал. Угу".

   – С Алестаром – моим спутником – вы однажды столкнулись на ступенях трактира. Твой взгляд ему запомнился...

   "И пришелся не по душе? Ранимый попался", – по губам Теана зазмеилась кривая улыбка. Он тоже запомнил альбиноса.

   – Мы все вместе двигаемся в сторону Туманных гор.

   – Да? И что?

   – Это к сведению.

   Виконт промолчал, ожидая, когда некто Хахла... как его там... пояснит, за чем пришел.

   – Я здесь, чтобы задать один вопрос.

   – Задавай.

   – Ты помнишь, откуда у тебя взялся шрам под левым ухом?

   Н'Карн потянулся к шее, представления не имея, о каком шраме речь. Пальцы нащупали неровный рубец, образовавший кольцо. Теан принял его за подсохшую грязь или кровь, но корка не сошла в воде, следовательно...

   – Не помню.

   – Совсем?

   – Не вижу смысла шутить, – сухо обронил виконт, подумав, что провал в памяти охватывает чересчур много событий. – Что тебя так беспокоит?

   – Есть кое-что.

   Пауза затянулась. Теаран уже решил, что продолжения не будет, но замшевый голос снова зазвучал:

   – У Эрикира точно такая же отметина на шее.

   – И?

   – Это должно казаться странным. М?

   – Послушай, наиболее странной мне кажется наша беседа. О чем мы говорим вообще?! Жор возьми, у меня совсем неподходящее настроение, – Теаран выбрался из кадки, судорожно вцепившись пальцами в борт, чтобы не проехаться на мокром полу.

   Халахам подал виконту одежду, видя как тот, обмотавшись полотенцем, принялся вслепую шарить по комнате.

   – Что ты намерен делать в ближайшем будущем? – вкрадчиво поинтересовался гальт, когда Н'Карн, справившись с облачением, присел на кровать.

   – А что имеется в виду под "ближайшим будущим"?

   – Завтра мы продолжим путь...

   – Я собираюсь дождаться Каилару.

   – Она не станет возвращаться... Но может подать мне весть через любые расстояния.

   – Ты маг?

   – Нет. Я нечто большее.

   "Ого. А ложной скромностью приятель Лахамам... жор, как же его?.. не страдает".

   – У тебя есть предложения на счет моего будущего?

   Гальт прикрыл глаза, придавая голосу равнодушие:

   – Ты можешь отправиться с нами.

   Теаран задумался. Ему совершенно нечего было делать в Туманных горах. Но и в Юрр путь был заказан. Горько было это признавать, но сейчас он стал бы только помехой отцу и брату. А так же ходячей мишенью для заговорщиков. Чудом выжив, Н'Карн совсем не хотел расставаться с жизнью. Несмотря ни на что. Если этот Хал не лжет на счет обмена сведениями с Каиларой, то сейчас было бы вполне разумно держаться с ним вместе.

   – Я подумаю до утра.

   Гальт улыбнулся. Он уже знал, что виконт согласится. У Теарана просто не было выбора. Вся эта игра с вопросами о будущих намерениях нужна была лишь для того, дабы Н'Карн уверился в том, что решение принял он сам. Самолюбие и гордость аристократа не должны быть задеты ни в коем случае. Халахаму совсем не хотелось тащить подозрительного парня к Азг-Керуаг против его воли.

   * * *

   Кони взбесились при виде Юки. То ли успокаивающий морок, который перед уходом наложил Одор, ослаб за два дня, то ли ужас, внушенный запахом неизвестного хищника, оказался сильнее заговоров, да только гнедые рвали привязь и выкатывали черные глаза, не замечая хозяев. Сам ящер без интереса окинул взглядом коняшек и сотрясаемую  березу, вокруг ствола которой были обмотаны повода. Сочтя ниже своего достоинства пугать странных длинноногих тварей, он обежал стоянку по кругу, принюхиваясь, и слизнул длинным язычком несколько зерен чертополоха, которые отыскал в траве. Таша хотела уже бить тревогу – ведь зелье, в котором учитель смочил зерна, могло быть ядовитым, но видя, что Одор не обращает внимания на двинувшегося по кольцу Юку, расслабилась.

   Промаявшись с конями и поклажей четверть часа, компания тронулась в путь. Жеребцы послушно неслись вперед. В их глазах застыло тупое безразличие – это Одору пришлось нацепить им незримые шоры, чтобы ослабить панику. Юка сизо-сиреневой змейкой бежал следом, легко выдерживая темп среднего галопа. Раштан время от времени поглядывала через плечо за спину, отыскивая вьющееся зигзагами тело ящера. Размером он был уже не меньше желтого варана с острова Кондора. "Это к вечеру первого дня своей жизни. Ага". Гоблинку разбирал смех, стоило ей задуматься о том, что ждет их с учителем через неделю. Слава Небу, пропитание Юка добывал себе сам, и к крови мамочки подобраться больше не пытался. Пока. Проблемы начались позже – когда уже затемно троица приблизилась к деревеньке в окружении кукурузных полей.

   Догнав плетущегося по большаку мужика с мешком свежескошенного сена за плечами, Одор окликнул его:

   – Человече! А скажи, будь мил, не берет ли у вас кто постояльцев на ночь?

   Мужик обернулся, подкинул мешок на спине, ухватывая поудобнее, и выпятил нижнюю губу:

   – А што ж. Оно, канешна, есть пара дворов, – он косился на всадников, задрав голову. – Так и у меня, положим, в сарайчике один угол можна приспособить. Вы вот поместитеся, а коротышку вашего, ежели не тяжел, так на полку можна заселить.

   – Мы тогда с тобою потихоньку и пойдем. Сколько возьмешь?

   – А што ж. Ну не много-то возьму. Один имперскай. Да поутру подсобите, ежели не тошно, скотину в поле выгнать. А то ж тада один имперскай – мало будеть. Тада уже два.

   – Готлема?

   – Ну да. Один, али два – вам решать.

   – Отлично. Договорились, – Одор кивнул, зыркнув на Раштан. – Тебе как, не тошно будет со скотиной повозиться?

   – Переживу.

   Мужик хотел уже отворачиваться, когда гальт невзначай обронил:

   – С нами еще варан ручной. Его можно во дворе привязать.

   – Ага. Хто? Баран?

   – Варан. Ящерица.

   – А, ну... В дом не пущщать – и все дела. А там, хоть лягуха. Мне все одно.

   Именно этот момент Юка и выбрал для того, чтобы эдаким крокодилом выскользнуть из зарослей кукурузы прямо под ноги побелевшему крестьянину. В силу природного добродушия ящер сходу поднялся в стойку на задних лапах, пробежав передними по штанинам, а с них на грудь мужика, и, как бы между делом, обвил его ухо языком.

   В ответ на молодецкий вопль ужаса во дворах встрепенулись псы, присоединяясь к шуму нервным лаем.

   Одор хмуро проводил взглядом уносящего ноги мужика, и уставился на брошенный мешок с сеном.

   – Это берем с собой.

   – Зачем?

   – Сделаешь мне лежанку.

   – С чего эт?.., – Раштан тут же прикусила язык и вкрадчиво поинтересовалась, – А на меня что, не хватит?

   – Обойдешься. Спи в обнимку со своим баклажаном. Я уже успел представить себе ужин, кадку чистой воды и мягкий сеновал... Так что разочарование, постигшее меня, оказалось весьма и весьма жестоким.

   Гоблинка смиренно замолкла, спускаясь за мешком.

   Спать хотелось так, что глаза застилала пелена, но мастеру вздумалось погонять Раштан по пройденному материалу. Подрагивая от холода, укутанная в плед, гоблинка травяной метелкой выводила в воздухе знаки.

   – Так. А здесь подробнее.

   – Хм?

   – Сколько бубликов? Три?

   – Я... кажется, сбилась.

   – Тогда сначала.

   Метелка описала узкое кольцо и одно за другим еще четыре по окружности.

   – Кхм. Не три – значит, четыре? Так что ли? Символ Дыхания, Таша. Аарон. А-А-рон.

   – Два..., – выдохнула та, заканчивая знак, как следует.

   – Символ Перехода.

   – Ша... Эшер.

   Одор проследил за движением кисти и, прищурившись, что-то шепнул. Прочерченные линии засветились, повиснув в воздухе туманными волокнами. Два параллельных штриха сверху вниз и один горизонтальный, рассекающий их пополам.