Текст книги "Раминар (СИ)"

Автор книги: Яна Левская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

   – То есть мы только что дверь открыли?

   – Малыш, меня смущает твой болезненный страх перед неизведанным. А с чем, ты думала, мы будем иметь дело, спускаясь в подземелья заброшенного города, чтобы найти "рожденного во тьме"? Со свитком из архива? С сундуком золота? С дохлой крысой?... Ладно, расслабься, – Одор уже пожалел о сказанном. – Крышка погреба была оснащена только звоночками. Это значит, если маги хотели тут что-то удержать, то оказалось достаточно простого дерева. То, что не способно преодолеть деревянную дверь, вряд ли причинит нам с тобой значительные неудобства. Сечешь?

   – А? Как вы сказали? Сечешь!

   – По-твоему, я слишком стар для таких выражений?

   – Есть такая мысль.

   – Так вот, по-моему, ты – слишком девушка для излюбленной тобою манеры говорить.

   – Я стараюсь следить за словами!

   – Плохо стараешься. Пойдем.

   Часть катакомб, располагавшаяся под ратушей, была спланирована до тошноты просто: коридор, зал, пара дверей – за дверьми снова коридор, зал и двери. Всюду тишина, сырость, запустение. Еще раз доставали карту, сверяли местоположение. Все же заглянули в бывшую казну.

   Таша с сожалением посопела, обводя взглядом пустые ниши в стене, попинала ногами разломанные коробки и ящики.

   – Голяк.

   – Цыц.

   – Простите.

   – Идем.

   – А можно я еще разок осмотрюсь? Что-то мне подсказывает...

   – Это твое воображение.

   – А если чутье? Ин-туиция?

   – Ага. Держи карман шире.

   Гоблинка еще раз обошла круглую комнатку, брезгливо постучала кулаком по задним стенкам ниш, вытирая склизкую плесень о штаны.

   Унылое однообразие пройденных подземелий вызывало у Раштан настоящую чесотку, необходимость обнаружить что-то эдакое, добавить огоньку в их сонное приключение. Но полки были пусты, под ногами трещали обломки деревянных коробов, а с потолка свешивались пауки. Сплошная серость.

   Одор шаркал подошвой по плите у двери, расчищая рисунок от слоя гнилых щепок и мокрой земли. Скучая, полюбовался на открывшийся знак – филин со свитками в когтях. Обычно изображения сов относились к библиотекам. Причем тут казна? Под взглядом мужчины из щели между плитами выполз неизвестный жучек, засеменил лапками через свиток. Просто из любопытства Одор ковырнул плиту с эмблемой носком сапога. Еще два жучка выскочили из укрытия, спасаясь бегством. Повинуясь порыву, мужчина взмахом руки выдернул плиту прочь, и из углубления в полу хлынула целая колония жуков, открывая взглядам плоскую железную коробку на дне.

   – И-и-и... Я же говорила! Вот оно! Во-от, – подбежавшая на шум Раштан, отплясывала странные па, в попытке стряхнуть с ног удирающих насекомых.

   – Так. Спокойствие.

   Одор отошел от жучиного гнезда, прихватив коробку. Железо было покрыто наростами ржавчины и облеплено хитином. На одном боку крепилась кладка белых яиц.

   – Почистишь?

   Гоблинка закивала с такой охотой, что Одору стало не по себе.

   В следующий миг кладку яиц смело, как небывало, грязь брызнула во все стороны – мужчина только и успел, что закрыть глаза, ощутив холодную дробь на коже.

   – Раштан, ё-маё!

   – Я щас! Мигом... Готово.

   Одор разлепил веки, осмотрел рукава. Грязи не было. Гоблинка, виновато улыбаясь, крутила в воздухе перед собой маленький земляной шарик.

   – Только я ржавчину не смогла того.

   Шарик в вязким чавком ляпнулся о стену.

   – Я сам.

   Аккуратно почистив ножом петли и защелки, Одор еще немного помучился с крышкой, пока она подалась.

   – Что там?

   – Рукописи.

   У девушки вырвался разочарованный вздох. Лицо Одора, напротив, становилось все более заинтересованным, по мере того, как он шуршал бумагой, пролистывая страницы.

   – Ну ничего ж себе!

   – Что?

   Учитель только хехекнул, отвечая скорее собственным мыслям, чем гоблинке.

   – Мастер Одор.

   – Малыш, я вне себя. Спрашивать меня бесполезно, я все равно не смогу объяснить так, чтобы было понятно.

   – Может, это и есть то, что нужно магам?

   – О! Это, несомненно, им нужно! Да только сомневаюсь, что хоть кому-нибудь пришло бы в голову искать именно тут... В Kear'allon! Кто бы мог подумать...

   Таша поскучнела. Она не могла взять в толк, о чем речь, но догадывалась, что разжевывать ей никто не станет. Учитель нашел давно потерянные рукописи – это ясно. А в чем их ценность, гоблинке было невдомек. "Ну и жор с ними".

   Надо ли говорить, что безобразную коробку с таинственными трудами неизвестного мудреца Одор взял с собой. Причем засунул ее в сумку к Раштан, поскольку в его собственной места не хватило.

   По мере их продвижения к сердцу катакомб, гоблинку начинали мучить сомнения, и чем больше коридоров, ответвлений, анфилад и кладовок оставалось не обследованными, тем сильнее грызла ее неопределенность. Раштан опасалась, что пропустила то единственное, что необходимо было отыскать. Она не знала, должна ли как-то почувствовать его близость, должна ли понять направление. Раздражение и тревога путали мысли, нервное напряжение возрастало. Гархту дергало от одного зала, к другому – все казалось, что за этой или следующей дверью она найдет то, за чем пришла. Но за спиной уже остались бесчисленные повороты с вереницей безликих пустых комнат, а они с учтелем все продолжали углубляться в подземелья, так ничего и не обнаружив.

   – Зал Ключников, – Одор остановился, снимая поклажу. – Дальше лестница и "диавольские коридоры". Первая ловушка в пяти шагах от ступеней. Предлагаю передохнуть и внимательно осмотреть карту.

   Присели, сжевав по ломтю серого хлеба и сушеному яблоку. Запили водой. Над картой просидели долго, запоминая мельчайшие подробности. Когда Одор убирал пергамент, Таша не выдержала.

   – Мастер, я не уверена, что смогу найти. Я уже ни в чем не уверена. Мы столько мест пропустили. Да и внизу нам не обойти все...

   – Что ты предлагаешь? Развернуться? Уйти?

   – Нет, ну... уйти. Нельзя.

   – Ну вот и все.

   Учитель устал, и об этом говорило не одно только раздражение в его голосе. Если поначалу, он отпирал двери, без затей сшибая их ударом силы, то последние полчаса им приходилось ковыряться у каждой дверцы, очищая петли от ржавчины, поддевая створки лезвием ножа. Раштан вспомнила вчерашний разговор об исчезающей непонятно куда энергии и занервничала еще сильнее. Тем временем Одор уже поджидал гоблинку у ступеней. Они начали спуск.

   Эта лестница была не лучше первой: узкая, крутая, с низким горбатым потолком. Раштан отсчитала последние пять из пятидесяти ступеней и натолкнулась на учителя.

   А после она заметила, что стало светлее.

   Выглянув из-за плеча Одора, гоблинка замерла.

   Пол круглого зала с куполовидным потолком, куда выводила лестница, был исписан крючковатыми знаками. Знаки постепенно наливались золотым свечением, реагируя на чужаков.

   Одор стоял, неподвижный и хмурый, пробегая взглядом по вязи на плитах.

   – Что это? – спросила девушка, слизывая с губ горечь плохих предчувствий.

   – Это барьер. Очень мощный. Очень серьезный.

   – Его оставили маги?

   – Да.

   – Против гостей или?..

   – Этот односторонний. Против тех, кто внутри. И судя по силе барьера, внутри сидит что-то...

   – Жуткое.

   – Ты читаешь мои мысли.

   "Это оно. Мне надо именно туда. За барьер", – пришедшее вдруг понимание было простым и неоспоримым, как то, что рыбы живут в воде, а кроты под землей.

   – Что скажешь? Попробуем зайти со стороны тюрьмы и поискать в казематах?

   – Нет. Оно там. Впереди.

   Одор остановил на девушке внимательный взгляд.

   – Я не знаю, что сидит за барьером. Может статься, оно окажется сильнее нас. Ты уверена, что надо идти этим путем?

   Раштан кивнула.

   – Тогда идем.

   Они ступили на плиты.

   Свет под ногами казался материальным, как будто в воздухе над полом зависла цветочная пыльца. Раштан своими глазами видела, как колышется под ногами золотистое море, обтекая щиколотки. Стоило убрать ступню, как разрыв в световом покрывале стягивался, клубились крохотными водоворотами сверкающие песчинки. Когда люди, обойдя стороной отмеченную на схеме ловушку, вышли на середину зала, Таша оторвала взгляд от знаков заклинания с мерцающим туманом над ними, и увидела мелькнувшую в проеме арки на другой стороне худую тень. Всхлипнув, она остановилась. Их уже ждали.

   – Мне понадобится твоя помощь, – Одор коснулся плеча гоблинки.

   – Что мне делать?

   – Будь рядом. У меня почти не осталось лады. Я использую твою.

   – А что станет со мной?

   Мужчина не ответил. Его пальцы уже сжимали ладонь Таши. Под кожей заструился щекочущий холод, и оба, держась за руки, пробежали последние два лакрата. Уже покидая световой ковер, девушка увидела, как из темноты выплывают высокие колеблющиеся тени, лохмотья черного дыма. Не дожидаясь, пока существа дотянутся до них, Одор прошипел что-то сквозь зубы и махнул свободной рукой, словно метнул зерно птицам. Гоблинка увидела прозрачную бирюзовую волну, дрожь воздуха. Волна хлынула по кругу на клубящиеся кольцом тени, оттесняя их. Тела существ засветились, как если бы впитали коснувшуюся их ладу. В подземелье стало светло, будто днем: сияющие призраки скользили под потолком, вдоль стен, толпились в проходах лабиринта.

   – Их тут выше крыши! Что нам делать?!

   – Замолчи и не отпускай мою руку, – Одор еще раз отбросил сжимающих кольцо существ. Раштан передернула плечами от неприятного знобкого ощущения, но кисть вырывать не стала. – Нам туда! Идем по-над стеной – здесь бортик.

   Гоблинка кивнула. Она знала, о каком "бортике" речь. Перед мысленным взором встала карта с системой переходов, залов, пещерок и лестниц. Путь, который они сейчас выбрали, был безопасен, если не считать проваливающегося пола в первом коридоре, куда вошел учитель. Продвигались, развернувшись лицом к стене, чтобы не снимать заплечных сумок. В голубом сиянии Раштан могла разглядеть каждый пупырышек на каменной кладке, каждую трещинку, каждый бирюзовый листочек лишайника...

   "Откуда он тут взялся?".

   На глазах девушки узорчатые веерочки расползлись в стороны, и из глубины нароста развернулось белое тонкое щупальце, коснувшись ее носа. Тут же соседние пятна лишайника зашуршали по стене, подползая ближе и протягивая ниточки усиков. Гоблинка, взвизгнув, шагнула назад... Плита под ногой заскрежетала, проваливаясь в пустоту, а следом посыпались остальные, с грохотом приземляясь на дно колодца. Одор еле успел прижать заваливающуюся Раштан к стене, ткнув ее лицом прямо в живой лишайник. Гоблинка почувствовала, как кожу щекочет что-то прохладное. Усики вздрогнули, синие лепешки прыснули врассыпную. Вконец ошалев, Таша проводила глазами ту, что вырвалась из-под ее щеки – под шапкой синих с зеленцой веерочков быстро перебирали по шершавому камню короткие корешки, унося тело мимо замершего Одора, куда-то в темноту, где не толпились голубые тени.

   – Что это было?!? Жорово племя! Что???

   – Кушикчи.

   – Чего?

   – Они безопасны. И дружелюбны. Надо было дать себя потрогать.

   – Че-го?!

   – Любимый вопрос?

   – Ку... Ку-киши?

   Одор не ответил. Начавшие тускнеть призраки, протягивали серые бесплотные конечности к застывшим над ямой человеку и гархту.

   – Что им от нас надо? – Таша прилипла щекой к стене, кося глазами на тени за спиной.

   – Наши жизни.

   – Они питаются мясом?

   – Они вообще не питаются. Они пьют ладу и возвращают ее к истокам.

   – Так это из-за них вы слабеете?

   – В точку.

   – А как же я? Почему я ничего такого не чувствую? Они меня не трогают?

   – Трогают. Но в тебе силы слишком много. Поэтому, ты не замечаешь ее оттока. Пока что.

   Воздух задрожал, наливаясь светом – и тени опять разлетелись. Посветлело. Существа впитали новую порцию лады и притихли.

   – Откуда здесь все эти кукиши и призраки?

   – Кушикчи, – не задумываясь, поправил Одор, осторожно передвигая ноги по каменному бортику, оставшемуся от пола. – Если я верно понимаю, откуда они, то это далеко еще не все.

   – Будут еще?... А чем те, которые еще будут, питаются?

   Ответа Таша не дождалась, да и сама позабыла, о чем спрашивала, когда они, наконец, цепляясь пальцами за косяк дверного проема, вывалились в зал со множеством дверей. Но вовсе не богатство выбора сбило дыхание в груди гоблинки, а открывшаяся их взглядам картина. Изуродовав каменную кладку, стены прошили огромные корни, плиты пола вспучивались над прущими вверх ростками странных безлистых деревьев. Там-сям шмыгали зеленые и синие кучкичи, а над головами людей уже проскальзывали в зал призраки, растекаясь по потолку. Ждали, голодные твари, новой подачки.

   – Мастер, что творится в этом жоровом подземелье?

   – Междумирье.

   Девушка замолчала.

   – Вы, кажется, рассказывали что-то.

   – Угум.

   – Что это такое место между Раминаром и... вторым миром.

   – Санд-Дам.

   – Я по-другому его представляла.

   – Хочешь сказать, не представляла вообще?

   – Хочу сказать, что вы толковали о какой-то прослойке, слепливающей миры, навроде масла меж двух печенек.

   – О прослойке, объединяющей в себе энергетический фон и информационное поле измерений, связывающей и разделяющей две реальности.

   – Ну вот. А тут лес – какая же это прослойка?

   – Мы в Раминаре, Таша. Междумирье выплеснулось сюда и приняло вид, подходящий для этой реальности, основываясь на биопольной информации измерения.

   – Лишайник с ножками – это подходящий вид?

   – Небольшие отклонения случаются.

   – А эти призраки – тоже относятся к небольшим отклонениям?

   – Пьющие – это единственные обитатели междумирья. Они уравновешивают степень энергетического насыщения парных миров.

   – Но теперь они здесь. И их охота пожрать... пугает.

   – Идем, Таша. Я не намерен подкармливать их вечно.

   Поблекшие тени решили напомнить о себе. Заскользили вниз, слабо пульсируя остатками света, накрывая Раштан и Одора плотным капюшоном.

   – Достали, – мужчина плеснул вокруг двумя волнами такой вкусной с точки зрения Пьющих силы, хватая гоблинку за руку и волоча ее в заросли.

   Они помчались вперед, на бегу отсчитывая восьмую дверь слева. Ворвались в изогнутый узкий коридор, тесно заплетенный корнями. Пробираться было тяжело – мешали сумки. Кое-где приходилось снимать их, пролазить в щель между голыми узловатыми стволами сначала самому, а потом протаскивать поклажу.

   – Скажите, а как они смогли забирать силу, пока мы были в болотах, или пока шли под ратушей? Маги ведь поставили защиту.

   – Маги идиоты. Они создали самый сильный из доступных им барьеров, потому что больше ничего не смогли придумать. Но междумирье такими методами не сдержать. Единственный выход – это залатать прореху.

   – А кто ее создал?

   – Хороший вопрос. Местные на это не способны... По крайней мере, теперь мы знаем, какой Раскол имела в виду Дшара.

   – Но все еще не знаем, что ищем, – голос гархту стал тише. – Может, это кукиш? "Рожденный во тьме". Только на кой ляд он мне сдался?

   – Успокойся. Вряд ли это кучкич. Но... это вполне может быть какое-то детище междумирья.

   Раштан замолчала, позволив воображению прожевать подкинутую идею.

   Спустя три четверти часа они уставшие и злые выползли из коридора, превратившегося в лихую полосу препятствий. Гоблинка ахнула. Потолок открывшегося зала  облепили огромные пурпурные бабочки, хитин которых покрывал светящийся в темноте алый рисунок.

   Одна тяжело взмахнула крыльями, распугав подруг, и перелетела на стену ближе к чужакам. Раштан потянулась к ней, но Одор перехватил руку.

   – Лучше погладь кучкича, если есть охота приласкать зверушек.

   – Бабочки хищные?

   – Они не бабочки. Идем быстрее.

   Опасливо пригибая головы, пересекли зал. Гоблинка выкручивала шею, пытаясь разглядеть "не бабочек". Когда за крылом одной мелькнула крошечная человеческая кисть, Раштан похолодела и прибавила шаг, обгоняя учителя. Пьющие клубились за спиной, не отставая.

   Чем дальше углублялись в «диавольские коридоры», тем сильнее становилось возбуждение Раштан. Она брела за учителем, как в тумане. В тумане ярком и горячем. Чувства обострились и смешались. Она почти не ощущала почвы под ногами. Шершавые сучья деревьев, торчащие прямо из стен, царапали кожу, но Таша больше не замечала ни их прикосновений, ни вспухающих красных борозд на теле. Похожее состояние вызывал фьях, который гоблинке довелось попробовать в Чаргароте. После нескольких «приходов» она отказалась продолжать баловство – ей совсем не по вкусу было ощущение потери контроля над собой.

   Одор настороженно наблюдал за переменами в поведении гоблинки, прослеживал ее взгляды, когда та внезапно останавливалась и, как слепая, шарила невидящим взором по стенам. Чуть позже она начала выбирать направление – отличное от того, которому они решили следовать в начале пути. Что-то вело гархту, захватив в плен хаотических видений, и Одор не был уверен, стоит ему задержать Раштан или же позволить идти дальше.

   Перехватив ее руку, чтобы зачерпнуть силы для очередного удара по оголодавшим теням, мужчина замер – гоблинка пылала, как раскаленный уголек. Он выпустил тонкую кисть. Развернулся.

   Черные завитки призрачного дыма растворялись в сгустившейся темноте – голубое сияние меркло.

   Лицо человека осунулось, и заострились черты. Рука скользнула за пазуху. На большом пальце сверкнул наперсток с серебряным когтем, а в следующий миг острие вспороло кожу на запястье. Кровь медленно и тягуче лизнула края раны. Одор смочил пальцы и, опустившись на колено, начертил на полу знак: треугольник с двойной чертой основания. Рисунок въелся в камень, расцветая карминовым заревом.

   – Жрите и проваливайте.

   Мужчина поднялся, отступая – Пьющие рванули вперед. Один за другим они лоскутами тьмы приникали к крови, чтобы, налившись светом, растаять. Изо всех проходов, из каждой щели, вдоль стен, под плитами пола стекались к символу Конца Пути ручьи мрака. Человеку не нужен был свет, чтобы видеть их.

   Мутное алое солнце болезненно пульсировало в центре подземного грота, не затухая ни на минуту. Призраки исчезали, насытившись, но поток их не иссякал. Одор чувствовал, как щиколотки обвивает холод – пола не было видно за клубящимися у ног тенями. Неприятное онемение уже поднималось по икрам.

   Тем временем Раштан продолжала идти вперед к одной ею видимой цели, ступая все медленней, не замечая ничего вокруг. Перед ее взором раскачивался уводящий вдаль коридор со стенами из разноцветного битого стекла: все текло и менялось, переливалось радужным блеском. Гархту не останавливалась. Мелодичный звон и шелест накатывали со всех сторон. Она знала дорогу. Она чувствовала близость цели.

   Но внезапно все рухнуло.

   Темнота и сырой затхлый воздух свалились Раштан на голову, подмяв под себя. Перед глазами застыло лицо учителя, освещенное мертвенным светом цержи. На его лбу чем-то черным намалеван был чудной символ, напоминавший недописанную букву "О" со смешной закорючкой на боку. Под мутным взглядом гоблинки знак постепенно светлел, меняя колер на кроваво красный, пока и вовсе не пропал. Таша решила, что ей почудилось. Сам Одор продолжал смотреть, пока не поблек точно такой же символ на коже гархту.

   Пьющие по-прежнему скользили бесплотным туманом под ногами, но холод больше не поднимался по сосудам, обездвиживая и высасывая силы.

   – Ты как?

   – Я... А что с вашей рукой?

   – Порезался, – мужчина прикрыл рану ладонью, отворачиваясь. Но Таша успела заметить, что кровь не текла – она как-то противоестественно медленно сползала вязкой лентой по коже, словно не желая орошать плиты подземелья.

   Она невольно отшатнулась, но спросить ничего не успела. Внимание ее привлекло зарево за спиной.

   – Это что... такое...

   – Пьющие. Нам надо идти. Ты знаешь, куда?

   Она знала.

   Оставалось совсем немного. Они почти достигли самой нижней точки подземелий, почти пришли в сердце "диавольских коридоров".

   – Как будем пробираться? – девушка остановилась напротив входа в коридор. Дверной проем был туго забит толстенными корнями, что расползались по стенам и потолку во все стороны, оплетая зал, проникая под камни, кроша плиты пола.

   – Другого пути нет?

   – Я думаю, тут везде так. Корни ведь растут со стороны Раскола, а нам надо... как раз туда.

   Одор промолчал, окинув Ташу цепким взглядом. Она не заметила.

   – У нас есть топорик... – гархту захлебнулась на полуслове, отступая, потому что белесые ростки на стенах пришли в движение. Зазмеились по камням. Несколько ближайших к девушке корней изогнулись, принимая стойку кобры перед атакой.

   Одор зашипел, втягивая воздух сквозь сжатые зубы.

   – Назад. Дальше, дальше. Не стой... Таша, берегись!

   С потолка метнулось несколько ростков. Они, выпрямляясь в полете, копьями прошили пол, раздробив несколько плит там, где секунду назад стояла Раштан. Гоблинка уже увернулась от следующей атаки – со стороны стен – и ловко шныряя между протянувшимися жгутами, юркнула в ближайший коридорчик. Сети растений заворочались. Воздух наполнился шершавым шорохом и скрипом. Похожие на громадных червей корни выползали из стен, вплетаясь в тугое полотно, заполняя редкие просветы.

   Одор обернулся на вскрик и увидел, как гархту шарахнулась от вырвавшихся у нее из-под ног ростков, загоняемая вглубь коридора. Ругнувшись, она сорвала сумку с плеч и в несколько резких движений отвязала топорик, отшвыривая в сторону чехол. Не успел мужчина открыть рот, как лезвие рассекло одно за другим два щупальца, тянувшихся по полу к сандалиям гоблинки. В полутьме засеребрился сок, брызнул на камни. Одор почувствовал, как дрогнула вся сеть – и тогда начался сущий хаос. Из каждой трещинки, из каждой щели плеснули извивающиеся бледные тела растений. Вытягиваясь острыми копьями, они полетели к гархту. Раштан сорвалась с места и понеслась вон из тесного коридора. Она словно танцевала, вертясь и кидаясь в стороны, стелясь над полом между рассекающими воздух пиками, уворачиваясь от острия за миг до удара. Но корней становилось все больше. Они заполняли зал, выстреливая от стены к стене, от пола к потолку.

   – Учитель... Я долго не выдержу!

   – Руку!

   Перехватив запястье гоблинки, Одор дернул ее на себя, прижимая к груди, и резко повернулся на месте, уходя от летящих с разных сторон корней. Ткань одежды царапнули прошедшие вскользь шипы. Раштан скривилась, ощутив холодные ручьи, заструившиеся внутри тела, когда лада потекла к учителю. От кисти Одора вниз вытянулся луч света. Вместе с коротким движением пальцев он раскрылся огромным веером. Воздух загудел – рука человека взлетела вверх – и веер описал полукруг над головами, рассекая дюжину корней-копий, смахивая прочь струи серебристого сока. Плиты под ногами уже ходили ходуном, с потолка сыпалась земля. Одор орудовал веером так быстро, что гоблинка видела только сплошной светящийся кокон вокруг них с учителем, через который ничто не могло проникнуть. От режущих потоков воздуха на глаза наворачивались слезы. Она чувствовала, как в груди растет теплый шар восторга и сознания превосходства в схватке. "Треклятые деревья. Ну, держитесь!" Но внезапно рука Одора и ощущение его тела за спиной пропали, а вместе с тем исчез спасительный полог. Из-под земли горбатым чудовищем вылез толстый корявый корень, сбивая с ног. Падая, Раштан увидела перекатывающегося на бок учителя. Цержа у него за поясом треснула и распалась светящимися осколками, угасая. В наступившей темноте серебристыми кляксами выделялись лужи сока и измазанные в нем растения, но понять общую картину было невозможно. Перед глазами мельтешили только не дающие света блики.

   Вокруг локтя гоблинки обвилось что-то холодное и шершавое, прокалывая шипами ткань куртки. Раштан рванулась в сторону, ощущая, как уже и по лодыжке тащится твердое царапающее кожу тело. Локоть сжали сильнее, от острой боли гархту вскрикнула. Краем глаза заметив метнувшуюся из темноты серебряную молнию, Таша еле успела перекатиться на живот – слева что-то скребнуло по камню, и гоблинка ощутила толчок.

   – Вправо!

   Не задумываясь, Раштан бросила себя еще ближе к корню, обвившему ее локоть, выдергивая ногу из-под шершавого брюха. Несколько сильных толчков разбили остатки каменных плит прямо у нее под боком. Боль в руке мешала соображать. Слепо пошарив вокруг себя, девушка наткнулась ладонью на новые корни. Они тут же обернулись вокруг запястья, притянув руку к полу.

   – Мастер!

   – Я здесь, – раздалось над ухом, и тут же возобновился ток силы.

   Веер осветил зал, сметая нападающие растения. Раштан хныкнула: они лежали на полу, а над ними... Словно кто-то рассыпал связку хвороста – все пространство зала пересекали протянувшиеся в разных направлениях узловатые жгуты. Встать в полный рост уже было невозможно.

   Одор неуловимым движением поднялся на ноги, не прекращая отбивать атаки. В какой-то момент он успел разрубить державшие гоблинку путы – кольцо вокруг локтя опало, и шипы вышли из ран. Раштан почувствовала хватку под мышкой – в следующий миг она уже стояла рядом с учителем, а он как раз вспорол веером землю, отсекая рвущиеся вверх из-под каменного крошева корни.

   – Идем вперед, – мужчина кивнул на устье входа, забитое шевелящейся массой.

   – Нам не пройти.

   – Впер-ред!

   Стараясь держаться рядом, пробежали по вздымающимся и опадающим плитам. Прозрачная дуга в последний раз смела белесых змей – и Одор бросил руку гоблинки.

   Веер исчез, полыхнув голубым светом. С последней вспышкой Раштан разглядела, как учитель дергает рукав вверх, обнажая порезанное предплечье, и быстро проводит пальцем по краю раны...

   В рухнувшей им на головы темноте шорохи и скрипы стали откровенно зловещими. Ощущение рядом с собой неизвестной возни во мраке выстуживало внутренности. Гархту придушенно ахнула, когда невидимый корень обернулся удавкой вокруг шеи и грохнул ее на лопатки. Под спиной зашевелись холодные черви, оплетая маленькое тело, вдавливая его в землю. Крикнуть Раштан не успела – по щекам и подбородку быстро проползли тонкие шершавые веревочки, свиваясь в сплошное полотно, закрывая рот. Гоблинка засучила ногами, колотя корни, скользящие вокруг. Ее власть над водой тут оказалась бесполезна – сок растений междумирья не был жидкостью. От этой мысли волосы шевелились, и картинка не укладывалась в голове. За три секунды, прошедшие с того мгновения, как Одор погасил веер, Раштан спеленали по рукам и ногам.

   Она еще не осознала до конца, весь ужас положения, еще не успела подумать, куда пропал Одор, когда в темнота изменилась. Перед взором гархту на плаще мрака зарделось узкое кольцо размером с дикое яблоко. Как масляная лужа, оно начало неторопливо и так же неумолимо растекаться в стороны. Неровные края загорались искорками, переливались бахромой огней. К шороху и скрипу добавился треск горящего дерева. Дерева, горящего без дыма и запаха... Постепенно в багряном свечении проявилась рдеющая сеть на стенах и потолке – корни спешно втягивались в землю, спасаясь от ленивого, но беспощадного пламени. Обвившие девушку жгуты, соскользнули во тьму, оставив пекучие ссадины на коже. Раштан, кашляя, перевернулась на живот – от удушья тело обмякло, а по щекам расползалось кружащее голову тепло. Рукав рубашки прилип к коже, напитавшись кровью.

   – Малыш, ты как?

   Вместо ответа послышался неразборчивый хрип – Таша утвердилась на четвереньках и замерла, свесив голову.

   – Нужно идти. Путь свободен.

   – Уже стою.

   Гоблинка проковыляла по исковерканному полу за сумкой.

   – Всю продырявили! Ну ё-маё.

   Подойдя к учителю, она позволила тому полюбоваться на результат слепой атаки: сумка напоминала решето, из нескольких прорех сыпалась тонкими струйками соль. Одор защипнул края ткани пальцами. Взгляд Раштан остановился на внутренней стороне его предплечья, где чернела борозда пореза. За спиной мужчины расползалась в стороны мерцающая красными искрами воронка – проход, занятый раньше корнями.

   – Можно вас спросить?

   – А нужно?

   Одор тряхнул рукой, и рубашка скользнула вниз, закрывая рану.

   – Не хотите отвечать... все время вы так.

   Мужчина молча принял сумку у Раштан и достал пробитый мешочек с солью, перевязывая его так, чтобы затянуть дыру. По-прежнему, не говоря ни слова, он отыскал в сумке моток нарезанных из старой одежды лент и занялся рукой Таши. На светлой коже вспухал болезненной краснотой браслет проколов. Одор быстро, но аккуратно вытянул редкие занозы, наложил повязку. Подняв глаза на гоблинку и встретив сумрачный взгляд, он поджал губы. Нехотя обронил:

   – Спрашивай.

   – Отчего вы сразу не сделали того, что сделали? С корнями

   – Магия крови всегда оставляет след. А я не люблю оставлять следы.

   – Мы могли погибнуть.

   – Но не погибли, как видишь.

   Раштан ничего не ответила, только прикусила губу, завязывая сумку. Избегая помощи, кое-как просунула больную руку в лямку, подкинула поклажу на спине и первой ступила в воронку хода. Обводя взглядом тлеющие останки растений, с тревогой и мрачной решимостью двинулась вперед.

   Она представляла себе Раскол, как огромную трещину в центральном зале катакомб, излучающую сияние, как бездну, изрыгающую странных существ или наоборот засасывающую все живое и мертвое. Но реальность оказалось иной. Гархту ступила в Раскол, даже не заметив этого.

   Темнота сгущалась по мере того, как затухало заклинание Одора. Вскоре гоблинка поймала себя на том, что ощупывает пол носком обуви, отыскивая место для каждого следующего шага. Холодные пальцы учителя скользнули по шее, и гархту вздрогнула, расставшись с еще каким-то количеством силы. За спиной Раштан посветлело. Одор вложил ей в руку светящийся предмет. Гархту недоуменно взглянула на странный фонарик, отдаленно напоминавший...

   – Наши ложки. Ты все правильно поняла, – в кулаке учитель сжимал такую точно штуковину, освещая путь.

   Гоблинка подняла ложку над головой. Впереди стал виден деревянный брус с длинными железными кольями, перегородивший проход. Он наполовину вывалился из полости в потолке да так и завис, воткнувшись правым концом в стену.

   – Ловушки испорчены. Сработали из-за движения корней.

   Гоблинка протиснулась под брусом, с сомнением разглядывая стены, не понимая до конца, что привлекает ее внимание. Здесь каменной кладки вовсе не было – наверняка растения постарались – но земляная поверхность бугрилась странными то ли наростами, то ли остатками барельефов. Одор тоже заметил, но пускаться в пространные объяснения не спешил: не знал, что это, или не хотел говорить. Раштан подозревала, что последний вариант был более близок к истине.