Текст книги "Стихотворения. Рассказы. Малостранские повести"

Автор книги: Ян Неруда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

Х. В МИНУТЫ ДУШЕВНОГО СМЯТЕНИЯ

Над Петршином сияет луна, ясная, и сверкающая. Лесистый, склон залит ее призрачным светом и выглядит волшебно и поэтично, словно подводный лес, видимый сквозь чистую морскую воду. Многие взоры блуждают и подолгу задерживаются на этом склоне, каждый в глубоком раздумье или в смятении чувств.

В третьем этаже флигеля Йозефинка, облокотясь на подоконник, смотрит на освещенный луной Петршин. Подле нее – жених. Яркий лунный свет позволяет нам разглядеть прекрасные черты молодого человека; его круглое лицо обрамлено густой русой бородкой; глаза излучают жизненную силу. Йозефинка молча глядит на залитый лунным светом пейзаж, жених то и дело поглядывает на девушку, талию которой он обвил правой рукой, и каждый раз легко, легонько привлекает ее к себе, словно боясь нарушить очарование минуты.

Вот он наклоняется и касается губами ее кудрей. Йозефинка оборачивается к нему, берет его руку и прижимает к губам. Потом дотрагивается до красивой густой мирты, которая стоит на подоконнике.

– Сколько лет было бы теперь твоей сестричке? – спрашивает она приглушенным голосом.

– Цвела бы сейчас, как и ты.

– Твоя мама даже не знает, какую радость она доставила мне, послав эту мирту к свадьбе. И так издалека!

– Нет, знает! У нас каждый твердо верит, что мирта, взятая от покойника и сохранившаяся до свадьбы, приносит счастье. С того дня, как я взял эту мирту из рук сестры, лежавшей в гробу, и посадил ее в землю, мать каждый день молилась и плакала над ней. Мама у нас добрая-добрая.

– Как ты! – вздохнула девушка и еще теснее прижалась к жениху.

Оба молчали, глядя в ясное небо, словно в мечты о будущем.

– Ты сегодня необычно молчалив,– прошептала наконец Йозефинка.

– Настоящее чувство безмолвно. Я вне себя, вне себя от счастья, так что, наверное, никогда не найду слов, чтобы выразить это блаженство. Разве у тебя не так же на душе?'

– Я даже не знаю, что чувствую. Мне кажется, что я стала какая-то иная: лучше, благороднее. Если этому чувству не суждено продлиться, я бы предпочла сегодня умереть.

– И пан доктор излил бы свою скорбь стихами,– поддразнил ее жених.– Вот видишь,– продолжал он уже серьезно,– что бы там ни было, а по-моему, тот, кто по-настоящему любит, не может писать таких стихов. Я, конечно, вообще никогда бы ничего подобного не сумел написать… но, что касается доктора, мне кажется, он разыгрывает перед тобой комедию.

– Нет, он хороший человек.

– Ишь как ты защищаешь его! Что ни говори, а эти стихи тебе льстят!

– Но…

– Ага, так я и знал! Все женщины одинаковы. Обязательно вам нужны лакомства да сласти на стороне. Хотел бы я знать, чем я заслужил такое отношение?

– Карел! – испуганно произнесла Йозефинка и в упор посмотрела в глаза жениху, словно не узнавая его.

– Да ведь это правда! – взволнованно продолжал молодой человек.– Ты была благосклонна не только ко мне, но и к нему, иначе доктор не отважился бы…

И он слегка отстранил Йозефинку. Его правая рука соскользнула с ее талии и только левая осталась в руке девушки. В их прикосновении не было жизни.

Оба молча глядели в пространство. Долго стояли они так – тихо, чуть дыша. Вдруг Карел почувствовал, что на руку ему капнула горячая слеза. Он вздрогнул и прижал к себе всхлипывающую девушку.

– Прости меня, Йозефинка, прости,– просил он.

Девушка плакала навзрыд.

– Только не плачь! Сердись на меня, но не плачь! Молчи… я был неправ, я ведь знаю, что ты не можешь обманывать, что ты любишь меня всей душой, как и я тебя!

– Ты меня не любил, когда отталкивал!

– Правда, это было нехорошо. Я не думал, что способен на такую глупую ревность!… Странно, мне в самом деле показалось, что я подавил в себе любовь… Я забыл, что ты молода и хороша собой. Ведь я знаю, глупец, что всякая девушка, если она не горбата и не уродлива…

Что-то зашуршало за спиной влюбленных, и они быстро обернулись. Горбатая сестра Йозефинки Катюша все время была в комнате. Она неподвижно сидела во время спора влюбленных, и они забыли о ней. Но при последних словах Карела Катюша быстро поднялась, сделала несколько шагов и с плачем упала в кресло.

– Катюша… ради бога… милая Катюша,– говорила подавленная Йозефинка.

Взволнованные влюбленные стояли возле плачущей больной Катюши. На глазах у них были слезы, губы дрожали, но они не решались произнести слова утешения.

XI. ПЕРВЫЙ ОПЫТ МОЛОДОГО ПИСАТЕЛЯ, ПРОСЯЩЕГО СНИСХОДИТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКИ

Странное ощущение охватило пана доктора Йозефа Лоукоту, когда на следующее утро он проснулся, разбуженный ласковыми лучами прекраснейшего в мире солнца. Голова у него кружилась, мозг, казалось, лопался, а нервы дрожали, как в лихорадке. Необычные образы возникали в его воображении: мелькали Йозефинка, Баворова, Клара, Лакмусова, Вацлав, мерещились другие, совсем незнакомые люди, животные и так далее…

Вдруг его озарила ясная и отчетливая мысль: он жених! Мороз пробежал по коже Лоукоты, он приподнялся на постели. Взгляд его упал на столик у кровати, где лежала какая-то рукопись. В голове у Лоукоты совсем прояснилось, и он вспомнил, что вчера, страдая от волнения и бессонницы, он воспользовался предложенным Вацлавом средством – его «беллетристической шипучкой».

Я не стану подробно описывать нервное возбуждение, владевшее Лоукотой; мои читатели, обладая сами достаточным воображением и зная характер героя и происшедшие события, представят себе его душевное состояние. Но я считаю своим долгом передать здесь содержание рассказа, который прочел на сон грядущий наш герой, чтобы тем самым помочь читателю воссоздать пестрое сновидение Лоукоты. Вот этот рассказ.

«О НЕКОТОРЫХ ДОМАШНИХ животных»

Полу официальная идиллия, написанная Вацлавом Бавором Из записной книжки Ондржея Дилца, стр. 17

…ому мастеру недоплачу, как пить дать недоплачу, чего там, штукатурка ему стоит гроши, да еще может рабочему недодать пятерку. Знал бы я, как пойдет дело, вообще не затевал бы этого ремонта, и уж больше ни в какую не стану затевать. Я-то знаю, что из этого может выйти, ведь у нее, кроме трактира, ни гроша за душой, да еще сынишка на руках. Трактир не очень доходный, во я бы его поставил как следует. Однако же ее мальчонка да мой – это уже двое детей, а бог весть сколько их еще прибудет. Когда женишься на вдове, надо думать об этом. Конечно, дом у меня изрядный, и кто знает, что я еще предприму в будущем, но сейчас ничего не стану делать. Всю ночь я из-за нее не спал, хоть и зол на нее. Хочет меня завлечь тем, что крутит с молокососом, но из этого ничего не выйдет. Этакая солидная женщина должна бы вести себя благоразумнее! Не важно, что он уже кончил ученье, поглядим еще, выйдет ли из него доктор, учитель или журналист… Жалко, что в арендном договоре сказано, что я должен предупредить о выселении за полгода, а то бы я ее тотчас вытурил. Он на ней не женится, она и сама это знает, а все-таки нарочно злит меня. Погоди, я с тобой расквитаюсь! Домохозяин, чего захочет, всегда добьется. Я начну действовать сегодня же! Тогда она не станет больше делать вид, что не видит, когда я иду по двору, не станет кричать «цып-цып-цып», чтобы не здороваться со мной. Сегодня же…

Частное письмо практиканта в магистрате Яна Стшепеничко чиновнику того же магистрата Йозефу Писчику

Дорогой друг и покровитель!

Простите великодушно, что обращаюсь к Вам с просьбой. Вы изволили обещать мнё содействие моей служебной карьере с помощью Вашего влияния и богатого опыта. Извините, что не обращаюсь к Вам устно, но Вы сами знаете, что советники не любят, чтобы их практиканты бегали в другие отделы, они предпочитают, чтобы мы постоянно сидели на своих местах.

Итак, дабы не обременять Вас излишним словоизлиянием, перехожу к сути моей просьбы. Секретарь поручил мне рассортировать всю вчерашнюю почту согласно номенклатуре. Мне кажется, что он решил таким путем проверить мои способности, я же, в силу своей неопытности, испытываю затруднения с одним письмом. Разрешите познакомить Нас с г,одержанием этого поставившего меня в затруднение документа.

Пражский домовладелец Опдржейг Дилец, дом номер 1213, в первом районе, подаст исковую жалобу на трактирщицу Елену Велебову, ибо она, для собстшчтого развлечения, держит множество кур, петухов и к аилу поп, кашшые кукареканьем и кудахтаньем тревожат с раннего утра сон жильцом означенного дома. Истец ходатайствует о запрещении вышеупомянутой Велебовой держать домашнюю птицу.

Таково содержание письма, которог я по знаю, к какому разделу отнести. Я охотно послал бы Вам п само письмо, но Вы хорошо знаете, что я не вправе распоряжаться казенным документом. Прошу Вас сделать одолжение и прислан, хотя бы краткий совет; не сердитесь также на просьбу о том, чтобы Ваш ответ был в запечатанном конверте.

Глубоко проданным Вам Я. Стшепеничко.

Повестка № 13211 доктору Медицины шип/ ИИцарИу Юнгману

Ставлю Вас в известность, что, по поручению президиума, Вам надлежит 4 августа прибыть в городскую управу (комната Я5), дабы оттуда, в составе комиссии, состоящей из Вас и одного чиновника, отправиться в дом № 1213 первого района на предмет санитарного обследования.

Прага, 2 августа 1858 года.

Заместитель председателя Вержей.

Письмо трактирщицы Елены Велебовой ее сестре Алоизии Троусиловой, о/сене учителя в Хрудиме

Милая сестра! Приветствую тебя и целую несчетно раз, и Тоник тоже шлет тебе много поцелуев, а ты ему пошли что-нибудь в подарок. Спроси своего мужа, помнит ли он еще Еника Калготку, того самого, что был младший из братьев. Нынче он уже взрослый, выучился и будет учителем. Наверно, твой муж помнит его, потому что Еник приезжал домой на каникулы. Я уж совсем забыла его, да и ты бы его не узнала, так он вырос и возмужал. Он два месяца столовался у меня, а потом мы столковались. Платить-то ему было нечем, сама знаешь, как у студентов с деньгами, особенно у симпатичных. Но он не дармоед, ученье уже закончил и кланяется тебе и твоему мужу.

Калготка веселый человек и часто меня смешит. Он сочинил стихи и напечатал их в журнале. Сверху было написано «Ей», а

она – это я! В стихах про меня сказаны разные глупости, ты ведь сама знаешь, недаром ты жена учителя. Там сказано, что я звездная ночь и всякое такое. Я думала, что лопну со смеха.

Скажи мужу, не его забота, выйду я замуж или нет, нечего меня дразнить. Ясное дело, я слишком молода, чтобы жить одной, мальчишке тоже отец нужен, а женихов нынче хватает. Наш домохозяин Дилец не прочь на мне жениться, но он недотепа и охоч до больших денег, а у меня их нету: что заработаю, то и проживу.

У Дилца котелок не очень-то варит, и он ревнует меня к Кал-готке, а потому подал на меня жалобу в магистрат за то, что, мол, я держу слишком много кур и петухов и они по утрам беспокоят жильцов. Ко мне приходили из магистрата, и то-то было смеха, когда они захотели видеть стаи петухов, да не нашли: птицы у меня самая малость, только для гостей да для своего стола. Домохозяин будет злиться, так ему и надо, пусть не пишет кляуз…

Посылаю тебе ту шляпку для Фанички. Вместо розочек я велела прицепить на нее черешни,– надеюсь, ты это одобришь. Напиши мне, пожалуйста, почем можно купить у вас топленое масло, наверное, это будет дешевле, чем в Праге. Не сердись, что столько тебе обо всем написала, с кем же мне и поговорить, коли у меня, кроме тебя, никого нет, а ведь характер у меня общительный.

Не забывай свою любящую сестру Елену_%

Р. Б. Тороплюсь.

Протокол заседания магистратного суда от 15 сентября 1858 года, стр. 4

…по предложению советника Вержея приняты к рассмотрению наиболее важные дела.

Дело № 7. Советник Вержей излагает исковую жалобу Ондр-жея Дилца на трактирщицу Елену Велебову. Дилец утверждает, что трактирщица Велебова развела много домашней птицы, которая по утрам беспокоит всех жильцов его дома. Зачитывается заключение комиссии, состоящей из доктора медицины Эдуарда Юнг-мана и чиновника Йозефа Писчика. Из заключения явствует, что комиссия, детально ознакомившись на месте с обстоятельствами дела, установила, что ответчица держит во дворе только двух кур, одного петуха и одного каплуна, необходимых ей на случай, если кто-либо из посетителей ее трактира пожелает заказать птицу.

Председательствующий высказывает мнение, что суду не следует ничего предпринимать, поскольку курятник ответчицы невелик и ей, как трактирщице, нельзя запретить содержание некоторого количества живой птицы.

Докладывающий по этому делу советник Вержей указывает также на то обстоятельство, что истец немного глуховат, так что кудахтанье кур едва ли его сильно беспокоит.

Внесено предложение отклонить иск.

Предложение единогласно принимается. Засим суд переходит к делу номер…

Письмо трактирщицы Елены Велебовой ее сестре Алоизии Троусиловой, жене учителя в Хрудиме

Сестра!

Приветствую и целую тебя несчетно раз, и Тоник тоже. Я на тебя сердита. Нечего строить из себя старшую, как-никак ты помоложе меня, а что у тебя муж учитель, ты от этого не умнее меня. Еще неизвестно, что бы ты делала, кабы была вдовой, как я.

– Я замуж за Дилца не пойду, и нечего мне его навязывать. Ты бы тоже не пошла замуж за человека, который тебя обидел. Что ему за дело до того, толстая я или худая, чего он дразнится, что я в обхвате как бочка? Не нравлюсь ему, пусть за мной не ходит. Я его знать не хочу. А если правлюсь, то зачем он подавал на меня в суд? Проиграл дело и теперь на меня спокойно глядеть не может. Ну, я еще с ним рассчитаюсь, все уже обдумано. Один господин (не думай, что это опять Калготка, я не какая-нибудь молодая ветрогонка, чтобы трепаться со студентами, хотя до этого никому нет дела и я сама себе хозяйка и никому не дам мной командовать, а Калготка гораздо лучше, чем вы думаете!) вспомнил, что в Праге законом запрещено держать свиней, а у Дилца в садике бегают два поросенка. Тоник с ними играет, но мы все равно уже подали жалобу. Дилец озлится, ну и пускай!

Ты всем недовольна, и мне досадно, что шляпка, по-твоему, кричащая. Ты возьми и сама на нее покричи! А на меня не сердись, ты меня знаешь, у меня что на уме, то и на языке, уж такая у меня натура, а потом, что за церемонии между сестрами.

Не забывай свою любящую сестру Елену.

Р. Б. Тороплюсь.

Записка бургомистра Королевской столицы Праги советнику магистрата Вержею

Милостивый государь!

Поскольку сегодня я уже не увижу Вас и не смогу устно обсудить с Вами одно дело, а завтра останусь у себя за городом и не буду в магистрате, пишу Вам эту записку. Речь идет об исковой жалобе трактирщицы Елены Велебовой на владельца дома № 1213 в первом районе Праги Ондржея Дилца. Основапие – закон о запрете содержания свиней. Этот иск вручен повторно и составлен на сей раз адвокатом Заичеком, который, как вам известно, является противником нынешних городских властей. Мне доложили, что это дело уже рассматривалось, но не было доведено до конца. Квартальный надзиратель и районный врач якобы установили, что Ди-лец держит только двух поросят для собственных надобностей, после чего никаких мер принято не было.

Неправильно было, пан советник, решать столь важное дело единолично, по собственному усмотрению, без заседателей. Не вызывает никаких сомнений тот факт, что поросята тоже являются свиньями, содержание коих в Праге строго возбраняется. Сейчас, в начале осени, когда обычно вспыхивает холерная эпидемия, нам пришлось бы за это дело серьезно отвечать, к чему, конечно, будет стремиться адвокат Заичек.

Для быстрого и верного решения дела благоволите, пан советник, безотлагательно распорядиться о новом расследовании и последующем рассмотрении дела в суде, в моем присутствии, причем Ваше заключение должно быть составлено так, чтобы суд принял решение о ликвидации противозаконно содержащихся свиней в восьмидневный срок.

Прага, 17 сентября, 1858 года.

Письмо кандидата в учителя г-на Калготки его другу Эмилю Блажичке, младшему учителю в Писке

По воле божией сообщаю тебе отрадную весть: я назначен младшим учителем в Градец Кралове – город с крепостью и гимназией. Итак, я еду и начну работать на благо будущего Чехии и трудиться, как и ты, «на наследственной ниве народной» (эту цитату ты уже, наверное, где-нибудь встречал). Я от души радуюсь предстоящему мне благородному поприщу и своему новому жизненному пути, в частности, еще потому, что, как говорят, в Кралове Градце очень хороши девушки, до которых я великий охотник. Везет мне в этом деле сказочно, я мог бы ничего не делать, только заниматься любовью, а остальное пошло бы само собой, и жилось бы мне неплохо.

В последнее время у меня не было ни гроша, что со мной частенько бывает, но жил я как барон, вернее, как благоденствующий трактирщик. Все это, видишь ли, благодаря молодой трактирщице (вдове), к тому же моей землячке… А я парень во цвете лет,… Словом, расходов на жизнь у меня было мало, очень мало. Но моей землячке не очень-то везет, задумал на ней жениться ее домохо-

зяин, я ода отвергла его из-за меня. Теперь он отказал ей от квартиры, и та не знает, куда деться. Я не бездушный человек, деньги у меня теперь появились, и я к ней больше не хожу, чтобы по стоять поперек дороги. Женщины ловки, особенно вдовы, она уж выкрутится как-нибудь. В конце концов я должен признать, что она и домохозяин будут хорошей парой; я уже представляю себе, как они по воскресеньям дружно едят почки с салатом… Ты догадываешься, что я не кривил душой, она мне и впрямь была не безразлична, иначе я не писал бы так много о ней. Но что было, то прошло.

Кончаю сердечным пожеланием, чтобы и тебе жилось хорошо…

Твой…

Резолюция градоначальника на апелляцию по поводу решения магистратного суда по делу Ондржея Дилца, владельца дома № 1213, в первом районе Праги

…изложенные в апелляции 'мотивы не могут быть при типы уважительными, ибо содержание гмиипи а Праге строго ааиргщг но, укгкщшю леи пп то, что пургомистр держит днух лошадей, от которых якобы еще больше грили н неудобств для окружающих, чем от поросят, не имеет никакого отношения к делу. Ондржей Дилсц присуждается к уплате штрафа в сумме пяти гульденов, и ему вменяется в обязанность в трехдневный срок умертвить имеющихся у него поросят или удалить их из Праги, в противном случае это будет осуществлено в принудительном порядке.

Прага, 14 октября 18Г)‹Чгодп,

Письмо трактирщицы Елены Велебовой ее сестре Алоизии Троусилоапй, жене учителя в Хрудиме

Милая сестра!

Ты была права, видишь, я сама нрилнаю нто. Нее ото потому, что ты научились уму-разуму от мужи, а н, бедная вдона, осталась глупой. За Калготку ты меня больше но упрекам, ведь о ним псе копчено. Он от меня удрал. Сама знаешь, что и нем их епмьн пыла плохая, наша мамаша псогда их недолюбливала. Иол не нипоиатп, он все уговаривал да угопаривал, а ведь женское сердце по камень

Насчет Дилца ты тоже права. Тогда мне стоило только апхо теть, а нот теперь не знаю, как ваяться за дело. Он похудел, прямо страх! Видно, что мучаотсн, но упрям и воображает, что если он домовладелец, то уж это бог несть что. Правда,-долгов у него пет, и вообще видно, что человек он хороший. На днях я тут играла с его мальчонкой – этакий славный бутуз, большие синие глаза и щеки такие, что ущипнуть хочется; он всего на полгода моложе моего Тоника, они уже опять играют вместе, и Тоник ходит к ним наверх… Так вот, говорю, играла я с его мальчишкой, а тут как раз идет Дилец домой. Я прикинулась, что не вижу его, а сама ласкаю мальчишку. Он остановился, слова не сказал, потом пошел дальше и не прислал тотчас за мальчишкой, как бывало раньше.

Спасибо тебе за масло, хотя оно и не вышло дешевле, чем в Праге. Здесь я бы его купила на рынке по той же цене. Но масло хорошее.

До святой Катерины еще пять недель; завтра я сама понесу Дилцу арендную плату. Говорю тебе, что мне будет стыдно, но ведь он такой деликатный, даже не напоминает мне о деньгах.

Тоник шлет тебе много поцелуев, и ты тоже пошли ему что-нибудь.

Целую тебя и твоего мужа и остаюсь всегда верная тебе сестра Елена.

Р. Б. Тороплюсь!

Из записной книжки Ондржея Дилца, стр. 31

…Такого приятного рождества у меня еще не бывало. Елена хорошая хозяйка и отлично готовит. Она меня очень любит и совсем не такая строптивая, как я думал, во всем меня слушается. Она, пожалуй, даже лучше, чем покойница первая жена, царствие ей небесное. Теперь я верю, что этот студентик вовсе не нравился Елене, просто она хотела меня подразнить,– так женщины поступают с теми, кого по-настоящему любят. Если у нас и дальше пойдет, как сейчас,– а уже видно, что так оно и будет,– она не пожалеет, что за меня вышла, и увидит, что я буду хорошим отцом ее ребенку и не забуду о ней на случай, если скоро умру. Весной я побелю дом, а в садике устроим ресторан с музыкой. Теперь дело пойдет куда лучше, чем когда Елена была одна и без средств. Да и эти судейские господа тоже, наверное, оставят меня в покое. Сегодня ко мне приходили какие-то двое и сказали, что поело моей апелляции в Вену – а я уже забыл о ней и гляжу па них, никак не соображу, в чем дело! – пришел оттуда приказ все дело расследовать в подробностях с самого начала. Как, однако, они будут расследовать, ежели поросят этих мы уже съели, сегодня была последняя печенка на завтрак? Елена смеялась до упаду: сало от поросят у нее давно уже перетоплено в кухне. Так что не знаю, кто теперь выиграет это дело…