Текст книги "Проводник"

Автор книги: Вячеслав Варин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Культ столетиями правил страной. Шахты открывались и закрывались – порой целыми объединениями, как в конце двадцатого века. Их обрушивали и затапливали водой… Ликвидация происходила на деле или всего лишь на словах? Про это знали только те, кого это касалось.

Воспользовался ли Культ общим масштабом работ по добыче угля, чтобы выстроить это под шумок, или сами горные работы были заранее задуманы как маскировка? Скорее первое, чем второе.

Подземный город кипел жизнью. Козлоголовые стражники – надсмотрщики и каратели этого мира – щелкали кнутами, погоняя вереницы рабов. Те брели в лохмотьях и цепях, продетых в железные ошейники. Касаясь их мыслей, я видел темные туннели на глубине более чем три километра. Реализовывая замыслы инженеров и архитекторов, рабы махали кайлом в адской жаре и духоте.

Они родились тут и никогда не видели солнца. Никто из них не знал, как выглядит небо. Взрывы то и дело уносили их жизни десятками, но для хозяев это не было проблемой – население этого места состояло из тысяч и тысяч.

Два города – верхний и нижний.

Два мира – сумрачный и черный.

Бездна, жаждущая поглотить все. И ни одного героя, который мог бы это предотвратить.

Всего лишь одна чуждая всему этому жуткому муравейнику особь. Мелкий и одинокий осколок далекого мироздания. Ничтожная инородная бактерия в гигантском организме. Былинка в поле, песчинка в пустоши.

Всего лишь один убийца.

* * *

Подчиненные Гриша-сотника отправились в Медицинский блок. Из мыслей тех, кого я встретил, я узнал, что это такое.

Это была многоярусная тюрьма, способная вместить в себя тысячи узников. Оттуда змеились узкие коридоры – к лабораторным отсекам, где выстроились ряды хирургических столов с фиксаторами для рук и ног. Там производились исследования воздействия даров – разных их комбинаций. То, во что превращались подопытные, тщательно изучалось.

А затем их препарировали. Хирургические инструменты рассекали организм на составляющие – на мельчайшие кусочки и полосы. Все сведения тщательно систематизировались. Библиотека Медицинского блока скрывала в себе огромный объем информации – необъятное хранилище с протоколами зверств и чудовищных экспериментов. По сравнению со зверствами, которые творились в вивисекториях Медицинского блока, эксперименты доктора Моро выглядели как невинные забавы…

Таково было наказание стражникам – за их трусость и неповиновение. Меня же ожидала награда.

Я увидел то, что называлось Долиной Наслаждений, – собственными глазами.

Она была настолько велика, что, выйдя в нее из ворот, я ошеломленно остановился.

Огромный шар располагался под ее куполом, освещая все ярким светом, – он пылал, словно солнце. Великая каменная змея окружала это ослепительное светило кольцом, символизируя Начало и Конец.

Гигантские фрески раскинулись по куполу, покрывая всю его громадную площадь, показывая прошлое и грядущее. Извергались вулканы, вспенивались океанские воды, повсюду бушевали смерчи, и трескалась земля. Пылали пожары. Человеческие селения затапливали лава и цунами, сметали ураганы. Они проваливались в разошедшуюся твердь.

Невообразимо кошмарные чудовища пожирали людей тысячами. Лица людей запечатлевали необъятный ужас и бессилие. Беспомощные и голые, они корчились, вопили и рыдали…

Но были и такие, что радовались. Они дудели в дудки, колотили в бубны и барабаны, хохотали, кружа во вселенской вакханалии. Культисты бесновались в экстатическом пламени, глумясь над обреченными жертвами. Гнусные сцены у ног чудовищ запечатлевали изощренное насилие и разнообразные извращения. Похоть мешалась в этих картинах с наркотическим дурманом, а кровожадное исступление – с фанатическим торжеством. Опоясывая весь купол по краю, эта оргия были поистине бесконечна.

Я опустил свой взгляд к стенам. Вместо камня там были роскошные сады. Некоторые из них нависали друг над другом в несколько этажей, и сохранись до наших дней висячие сады Семирамиды, они померкли бы перед здешним размахом. Другие сады опускались вниз террасами. Искусственные водопады пенились, струясь по ним вниз, как по ступеням.

Все утопало в зелени. Журчали фонтаны. Бабочки и колибри порхали над диковинными цветами. На перевитых лианами, увешанных спелыми тропическими плодами ветвях сидели пестрые птицы.

Повсюду расхаживали обнаженные служанки, с яствами на подносах и большими кувшинами на плечах. Лужайки полнились голыми телами. Некоторые валялись в беспамятстве вокруг кальянов, другие заливались в три горла, третьи лазили и катались по траве, совокупляясь. Содомское «панно» было не менее обширным, чем фреска на куполе. Шабаш происходил на садовых ярусах, как действие на театральных подмостках. Сладострастные стоны и вздохи облегчения, восторженные вопли и истеричный визг доносились до моего усиленного слуха, подобно единому хору. Когда мы продвинулись достаточно далеко, он стал звучать со всех сторон.

Моему взгляду представлялись всевозможные мерзости и уродства. Я видел там гермафродитов, выполняющих с мужчинами роль мужчин. Карлицы тужились под напором культистов, которые, в свою очередь, корячились под дегенератами с гипертрофированными половыми органами. Одна женщина имела шесть грудей и крайнюю степень ожирения. Культисты облепили ее со всех сторон, как свиной выводок…

Моя голова пошла кругом, руки сами собой потянулись к излучателям.

– Что, стражник, нравится? – видя мое замешательство, Серый Гвардеец снисходительно усмехнулся. – Ничего, надейся, может статься, тебя примут к нам, и ты сможешь проводить в Долине половину времени.

Останавливая руки, я отвел глаза прочь от садов. Для их содержания требовались сотни рабов, и с этим все было понятно. Но что требовалось для создания всех тех уродов, предназначением которых было удовлетворять больные прихоти отличившихся культистов? Похищали этих уродов наверху из медицинских приютов или они рождались под землей? Если второе – то шла тут речь о генетических манипуляциях или уродства появлялись в результате последствий от невоплотившихся даров?

Все это вместе – понял я, поразмыслив. Великий умел не только наказывать, но и награждать. Он поставлял игрушки для своих верных слуг всеми путями.

Посреди площади возвышался его Храм. Сложенная из черных каменных блоков, треугольная пирамида уходила уступами ввысь. Ее вершина не доставала до «солнца» самую чуть, а ступени были заставлены идолами – целыми пантеонами чудовищ и змей.

И еще больше змей находилось у подножия. Вся поверхность зала была отведена, по сути, под их питомник. Огромные сытые питоны дремали на аккуратно подстриженных деревцах. Мелкие ядовитые гады свободно ползали по траве и камням. Анаконды лениво извивались в тех бассейнах, куда низвергались садовые водопады… Питомник просто кишел пресмыкающимися тварями.

Отделенные от них гладкими барьерами из прозрачного минерала, мы пошли к пирамиде.

* * *

Внутри было сумрачно – редкие факелы и лампады разгоняли темноту – и прохладно. Мы прошли гулкий коридор и вышли в зал. Развернувшись, Гвардейцы зашагали обратно.

Зал был треугольным, как и пирамида. Посреди него находился светящийся бассейн. Поверхность его слегка волновалась, и зайчики бродили по стенам – наклонным, сходящимся наверху.

Трон стоял позади бассейна. Высеченный из черного камня, величественный и огромный, он подошел бы исполину, но не человеку. Он был пуст.

А зал был полон людьми – десятками культистов. Я уже знал, что обозначают некоторые одеяния.

Серые хламиды с черными иероглифами отмечали технических специалистов, Механиков. Символы шестерней отличали их от Зодчих, строителей и архитекторов, которые носили изображения кирпичной кладки. На головах Механиков и Зодчих были остроконечные колпаки с прорезями для глаз.

Кошмарные лицевые пластины Медиков были сделаны из дерева и выкрашены в алый цвет, такими же были и их балахоны. Одежды Проповедников были белыми, покрытыми бледно-зелеными узорами. Их лица скрывали маски рептилий.

Представители этих и многих других каст, отличий которых я не знал, ползали перед Троном на четвереньках, беспрестанно отбивая поклоны и что-то шепча. Взгляды их то и дело поднимались вверх – и тут же, издавая восторженные вздохи, культисты вжимали головы в плечи. Изображая крайнюю степень раболепия, они то и дело валились ниц, скуля и подвывая, как псы.

Но Владыка, повелитель и бог их темного мира, хозяин всех его рабов, сидел не на Троне Предтеч. Он устроился у его подножия, посреди лестницы в сотню ступеней.

Пройдя через весь размах предыдущих чудес, я ожидал увидеть его облик каким угодно. Меня не огорошил бы шестирукий и трехголовый мутант или великан в пять метров роста. Не вызвало бы ошеломления то, что он – главный и поэтому огромный Кровавый Латник, или окажется целой коллегией ветхих старцев, «несущих Слово от имени» какой-нибудь потусторонней ерунды. Я был готов и к надувательству, наподобие мудрого и загадочного оракула или бесплотного призрака-чревовещателя…

Но он был обычным человеком средних лет. Темные волосы с небольшой проседью, тонкие губы, обычная посадка головы… Он был высок и широкоплеч – но не более того. Облаченный в простые черные одежды безо всяких узоров, позументов и побрякушек, он спокойно сидел над пресмыкающейся толпой – и его лицо было будничным. Он что-то писал в блокноте, и происходящее в зале, казалось, нисколько его не занимает.

Бросив на него быстрый взгляд, я тут же вперил глаза в пол, и с восторженным стоном бухнулся на колени. Маскарад продолжался, но конец его был не за горами. Для его завершения мне требовалось подобраться поближе…

И я пополз к Владыке – не забывая отвешивать поклоны и подвывать в тон остальным. Протиснувшись в первые ряды, я устроился между длиннобородым Проповедником и черноволосой Наложницей – представительницей, а может быть, и главой всей этой касты. Вычурная маска на ее лице имела вид пестрой бабочки, а татуированное и раскрашенное тело было обнажено полностью, если не считать целой сбруи из драгоценных украшений. От нее исходил горячий и густой, не похожий ни на что запах – благоухание каких-то духов или ароматических масел.

Я был у цели. Еще загодя я сделал в своем балахоне пару незаметных разрезов – так, чтобы выхватить оружие как можно быстрее. Дистанция меж мной и Владыкой была не больше тридцати метров. Промахнуться было немыслимо. Главным было – сделать выстрел.

И это было единственным, что я мог сделать. Я ничем не мог помочь Тане, Магистру и Фабиану. Продолжать балаган до упора, уйти отсюда, добраться до Медицинского блока – и вести бой с его стражей, отрядами Кровавых Латников и всей Серой Гвардией в одиночку? Отыскать по ходу этого сражения всех троих и вытащить на поверхность?

Единственное, что я мог сделать, – это выстрелить. Поразить Владыку, а затем кромсать лазерными лучами всю эту свору, убивать их и не забыть убить себя. Сдаваться им в плен я, естественно, не собирался.

«Момент истины».

Я вновь поднял лицо. Но на этот раз мой взгляд коснулся не заурядного облика Владыки – он попал на его глаза. Серые и невыразительные – они были такими… Но аура не походила ни на что. Круговерть цветов и очертаний, ореолов и лучей… Сила в нем была такой, что я поспешно отвернулся.

Вурдалак или Тарантул, Магистр или Командор – никто из тех, кого я знал, не смог бы сравниться с этой силой даже отдаленно. Во Владыке были воплощены не несколько, а множество даров. Нечеловеческая способность к регенерации подразумевалась сама собой. И сверхъестественная ловкость – лучшая, чем у любой Сестры-Змеи, – сокращала мои шансы до нуля. Он бы просто уклонился.

Никакой охраны здесь не было, а большинство культистов имело при себе оружие – от обычных тесаков и сабель до целого веера стилетоподобных шпилек в прическе, как у моей соседки Наложницы. Владыка никого из них не опасался – и не только потому, что был обожествленным кумиром. Его телекинетический барьер наверняка выдержал бы попадание пушечного снаряда. Конечно, лазер бы он не остановил… В этом случае Владыка просто ушел бы от луча.

Я в очередной раз пал ниц, бормоча невнятную чушь и прикидывая, что делать дальше. Исподлобья я смотрел на Владыку – избегая впредь его глаз.

Спустя минуту он шевельнулся. Подвел какую-то итоговую черту и отложил блокнот в сторону.

– Паства, – негромко промолвил он.

В зале тут же воцарилась полная тишина.

– Ни для кого из вас не секрет, что наш мир затронуло необычное событие. Поэтому я и собрал вас, достойнейших из достойных.

Толпа издала восторженный вздох и принялась рассыпаться в поклонах.

– Горстка отчаявшихся безумцев, не ведающих ничего ни о моем величии, ни о моем мире, явились убивать моих слуг. Они в этом преуспели, но они не ведали, что там находятся одни из Тайных Врат. Это необычное событие. Никто из нечестивцев никогда не приближался к Вратам. Такого не бывало.

Владыка вздохнул.

– Я мог немедленно повергнуть их в прах, уничтожив Врата и все ведущие туда туннели. Я мог отправиться туда сам и покарать врага лично… Но у меня есть вы – мои бесчисленные слуги. И вы послужили хорошо. Каждый сделал свой вклад, поэтому я и собрал вас здесь. Зиара-Наложница изготавливала самые сильные зелья, которыми пользовались мои слуги с поверхности, – пусть они и не выстояли, но снадобья сыграли им на руку. Матир и его Проповедники неустанно твердили о Часе Грядущем, об угрозе с поверхности – и все вы оказались бдительны. Виркрас – глава Зодчих, которые сконструировали стволы и туннели Врат. Кранг – глава Механиков, создателей устройств, которые позволили мне видеть все, и подъемных машин, которые быстро перебросили стражников. Один из них, сотник, командовал тем самым отрядом, который пленил нечестивцев – он также находится среди вас. Настоятель Медицинского блока определил состояние пленников и привел в сознание их предводителя. Вы и остальные, всех вас ожидает награда.

Его довольный и покровительственный взгляд бродил по воющей от радости «пастве». Он милостиво улыбался.

– Сначала я позволю вам увидеть нечестивцев, услышать мою волю и стать свидетелями ее свершения.

Из коридора уже доносился топот стальных башмаков. Серые Гвардейцы спешили в зал. Толпа зашевелилась, расползаясь, и Гвардейцы бросили тела к пьедесталу Трона.

Владыка удовлетворенно кивнул, и стража покинула зал.

Таня и Фабиан были без сознания. Де Круа же смотрел на Владыку.

Плащ Магистра был изодран в лохмотья и покрыт кровью. Кровь струилась по его лицу из многих ран, нанесенных палицами стражников. Его руки и ноги были раздроблены, а сила исчерпана – он лежал на каменных плитах, не в силах приподняться.

Тем не менее культисты держались от него на почтительном расстоянии. Ненависть во взгляде Магистра оставалась той же, что и во время боя, – и ее видели все.

– Ты понимаешь, куда попал и перед кем брошен ниц? – спросил Владыка.

Де Круа сплюнул кровью.

– Если бы и не понимал, то догадался. Свора прислужников и их главарь, сидящий на подножии Трона Предтеч. Верховный главарь… Ты тот, кто оставил тень во всех темных легендах и мифах этого Цикла – один из Верховных Жрецов, Иерофант.

– Я – один из Тех, Которых Число, – подтвердил Владыка. – Один из Вечных и Великих. Хозяин и Господин. Зовут меня по-разному, имен поистине тьма, но смысл не искажается, пока понимают суть. Аз есмь Культ.

– Антихрист, окруженный полчищем бесов.

– От твоих речей исходит приятный фанатический жар, но скорее, я твой Спаситель.

Он сделал небрежное движение пальцами, и послышался хруст. Магистр заскрипел зубами.

– Я – твой Спаситель, – повторил Владыка. – Твои кости срослись так, что не менее крепки, чем раньше. Ткани восстановились без шрамов. Ты исцелен, встань.

Де Круа поднялся на ноги и расправил плечи. По толпе пронесся восторженный шепот.

– Хочешь продлить разговор? – спросил Магистр. – Мне он уже надоел.

– Заметь, твоя дешевая бравада куплена мною – именно я заплатил за нее мимолетным применением своей силы и жизнями некой малой толики своих слуг. Тем не менее я потратил эти гроши не для того, чтобы наблюдать, как ты тут бахвалишься. За шестьдесят тысяч лет я несколько раз видел крушение мира, уничтожение континентов и гибель целых биологических видов. И уж точно, я перевидел достаточно шутов, чтобы тратить время еще на одного!

Голос Владыки прогремел по залу, заставляя культистов трястись от страха. Когда он стих, разразилась буря.

– Отдай его мне, Великий! – завопил главный палач Медицинского блока, потрясая скальпелем. – Я буду пытать его десятилетиями!

– Мы бросим его в самые глубокие туннели! – орали Зодчие.

– Изобретем самые совершенные машины для его мучений! – верещали Механики.

– Мне, только мне! – разъяренный крик Наложницы звучал прямо мне в ухо. – Я придумаю для него нечто немыслимое!

Лишь Проповедник молчал, лихорадочно испещряя каракулями страницу за страницей. Он не мог этого упустить – перед ним творилась История…

Иерофант поднял указательный палец, и негодование смолкло.

– Этот город питается обычной электрической энергией, которую вырабатывает ядерный реактор, – сказал он Магистру. – Но его обитатели питаются не так, как на поверхности, – он указал на бассейн, который светился посреди зала, – это одна из пастей Утробы. Я создал этот организм огромным. Отдаленные его части достигают поверхности и вытягивают нужные соки из чернозема. Для его жизнедеятельности требуется и обычная клетчатка – совсем немного… В результате Утроба поставляет коричневую массу, безвкусную, но очень питательную. Именно этим кормится большинство моих слуг. И если из тебя не извлеку пользы я – извлечет пользу Утроба, а затем и рабы. Тебя устроит такой вариант, или ты согласишься на мое предложение? Служи мне.

– Служить тебе? Врагу человечества, источнику его бесконечного горя? Может, ты и могуществен. Но, предлагая это мне, ты просто безумен.

Губы Иерофанта тронула едва заметная улыбка.

– Ошибаешься. Учитывая то, что я восседаю здесь, а ты корчишься у моих ног – проблемы не у меня в голове. Я не предлагаю ничего нереального. То, что я прожил шестьдесят тысяч лет, делает меня мудрым – но никак не безумным. Мое мышление не косно, я часто выходил в общество обычных людей, бродил среди них, изучая. Я не только знаю язык каждой эпохи – будет сказано верно, что я всегда ею дышу. А вот твое мышление давно окостенело. Современные ученые считают, что недра земли – некий готовый календарь, геологические пласты – доказательства тех или иных процессов. Но на самом деле они видят лишь результат глобальных катаклизмов, видят не последовательность, а хаотическое нагромождение эпох. Для меня, написавшего «Ключ», посредством которого распределяются дары, и «Фолиант», позволивший запустить Жатву, – их выводы смешны. Как и они, ты ошибаешься. Тебе многое неизвестно.

– Мне известно достаточно, чтобы понимать: Культ – великое зло. Одна Жатва говорит об этом.

– Жатва? – задумчиво спросил Иерофант. – Это необходимый этап. Культ выполняет то, чего хотят Предтечи – трансформирует людей перед их приходом.

– Я уже видел примеры «чудесных трансформаций», – кивнул Магистр. – Чтобы с полным правом называть одно только это злом. Извращением человеческой натуры.

Иерофант снисходительно улыбнулся.

– Ты прожил лишь одну тысячу лет, а я шестьдесят тысячелетий, но все же и ты должен понимать, что человеческая натура – вовсе не набор тех розовых идеалов, что читают в воскресных школах, вовсе не тех ложных истин, которые ты исповедуешь. То, что ты подкрепляешь их ложь действиями, ничего не меняет, – он вздохнул. – Вообрази мир без Предтеч и Культа, без Циклов и падений цивилизации… Ты думаешь, если людей предоставят самим себе, на Землю спустится Золотой век? Планета превратится в некий идеальный мир – без войн и насилия, без жадности и разврата? Какие нелепые мысли… Люди хотят другого. Коктейль из алчности и похоти – они заливаются им или скулят, если не достается порции. Всякий старается подняться над остальными, окружить себя рабами и побрякушками, важно раздуть щеки – и не подозревая, что все это не более чем обезьянничание. Далее они становятся «пастырями». Жажда величия… Вооруженные бредовыми идеями или банальной жадностью, они бросают одно стадо на другое, отправляют на бессмысленную резню, не приносящую никому ничего хорошего, но зато позволяющую вписать очередное имя в историю. Но что такое история? Известен ли кому-то Кууганд, проливший крови больше, чем все гитлеры, Сталины и Чингисханы этого Цикла, вместе взятые? Кууганд растворился в забвении, его имя – такой же пустой звук, как прозвище какого-нибудь свинопаса.

– Я бы сказал, что ты сам – один из этих тиранов, но ты гораздо хуже.

– Сравнивать их со мной нелепо. Для меня нет разницы меж ними и деревенскими старостами или вождями каких-нибудь дикарских племен Океании. Бессилие и могущество, вечность и небытие, глупость и истина – вот в чем меж нами разница.

– В чем же твоя истина? В том, что все люди – скоты, а ты их вечный хозяин?

– Истины две. Первая в том, что люди – не просто скоты, а кровожадные скоты. Нелепые и кровожадные. Почему бы племенам и государствам не решать свои споры на неких честных ристалищах? Зачем превращать в руины сотни городов, опустошать провинцию за провинцией, убивая миллионы и десятки миллионов – если все это можно было бы решить на каких-нибудь Олимпийских играх? Или, если уж отдельный процент людей настолько безумен и ему этого мало – давать ему больше, отведя под побоища безлюдную область. Пусть бы любители умирать убивали друг друга в стороне… Но это сопливое умничание, абсурд для каждого, кто знает людей. Ибо, где употребляется слово «человечество», слово «разум» едва ли уместно. «Бездумие» подходит гораздо больше.

– Тем не менее люди – не животные.

– Верно. Вторая истина в моих глазах, ты ее видишь. Вот путь человечества – истинное развитие, величие и могущество. Человек должен стать богом, такова его истинная судьба. Человечество – некий промежуточный процесс, мост между животными и богами. Хулить его так же бессмысленно, как и восхвалять. Нужно двигаться вперед.

– Понятно… – сказал Магистр, опуская голову. – Вот к чему ты клонишь… Люди – полуживотные, но у тебя есть план. Рано или поздно некоторые из них станут наполняться силой Предтеч, а остальным – так или иначе конец. Сгодятся на корм.

– Таков вселенский механизм, – Иерофант пожал плечами. – Он вечен, неизбежен, непогрешим. Протестовать против него так же нелепо, как против движения небесных тел. Человеку предстоит стать чем-то большим, чем человеком, – либо перестать существовать. – Иерофант пожал плечами. – Сама планета не вечна.

– И поэтому ты предлагаешь скормить Предтечам три миллиарда ее населения?

– Такое происходит не в первый раз. Люди спокойно едят животных, но и сами они – вовсе не окончательное звено в цепочке питания. В данном случае речь идет не об органике, естественно, а о психическом поле…

– О душах, – уточнил Магистр.

– Если угодно, о душах. Но в остальном схема та же – Предтечам так же неинтересны текущие человеческие устремления, как самим людям – устремления свиней. Сил противодействовать нет, и быть не может. Люди бессильны, как овцы в загоне. Даже если вообразить некий успешный бунт, а это немыслимо – последует кара. Человечество будет уничтожено под корень. Оно существует до сих пор лишь благодаря Культу.

– Благодаря Культу? – переспросил Магистр.

– Конечно. Когда-то, немыслимо давно, я смотрел на Культ иначе. Когда-то я был таким – когда материки имели другие очертания и по ним бродили совсем другие твари… Я тоже «боролся» с Предтечами, как и ты, на протяжении пяти тысяч лет. Это – мое «детство». Я был воином, великим воином того, что сейчас называется Орденом… Или, если выразить это словами текущей эпохи, я входил в сборище экстремистов, оголтелых нигилистов, которые тупо отрицают вселенские законы, предпочитая им глобальное самоубийство. Да, ты не ослышался – я исповедовал этот абсурд. Но затем я убедился в обратном. Предрассудки и мораль – эти вещи меняются от культуры к культуре, от времени ко времени, и уже поэтому в них нет ничего, кроме заблуждений и условностей, порожденных моментом. А Культ вливается в миропорядок, содействует Предтечам – и благодаря этому человечество в целом остается для них не разово пойманной дичью, а используется из Цикла в Цикл. Благодаря Культу человечество имеет место в существующем миропорядке, а не кануло в небытие. Культ – спаситель человечества. И если ты действительно желаешь его спасать – тебе следует присоединиться.

В зале повисло глубокое молчание.

Магистр стоял, опустив голову. Иерофант ждал.

– Нет, – сказал де Круа через минуту. – Надежды действительно нет. Но я не предам тех, кто погиб рядом со мной – тысячу лет назад и сегодня.

– Ты ничем меня не удивил, я уже знал ответ – по твоему лицу, как только его увидел по камерам, – проговорил Иерофант. – Тем не менее я всегда даю выбор, и ты его сделал. Как видишь, все справедливо. Кто не желает изменяться – тот умирает. Таков закон природы. Ты сам к этому пришел. «Смерть, и ничего кроме смерти»? Во всех твоих речах не больше мудрости, чем в философии гулящей бабенки. «Мы будем делать так, а после нас – хоть потоп». Ты умрешь, но позже. Я приказал тебя привести с другой целью. Дело в ожидании, дело…

Его слова перебил неожиданный голос. Он прозвучал прямо из его кармана.

– Владыка!!! – крик этот был надрывным, полным ужаса. – Помоги нам!!!

Иерофант досадливо поморщился и потянулся за устройством, по которому с ним связались. Щелкнув кнопкой, он засветил огромный экран на стене.

Я увидел там знакомое место – околоствольный двор, в который я приехал на электровозе. Пространство было по-прежнему полным стражников…

А из туннеля выходили Паладины. Не какая-то их горстка, подобная той, которой мы спускались в логово Сестер-Змей, – не группа, а целая колонна. Шеренга за шеренгой, они выходили из темноты. Над строем возвышался большой стяг. Латинский крест чернел на белом полотнище, и доспехи тех, кто под ним шагал, также были черны. Каждый держал в руках тяжелую лазерную винтовку.

Древняя броня их Комтура хранила следы давних ударов. Его открытое лицо было суровым и иссеченным бесчисленными шрамами – подобным древнему утесу.

– Ульрих Железный Орел, – пробормотал де Круа. – Давненько я тебя не видел…

Но не только германское знамя вынесли из туннеля. Золотая хоругвь с ликом Георгия-Победоносца и православным крестом покинула колонну, двигаясь на правый фланг. Воины под нею были одеты в российскую броню «Витязь», отделанную в виде старорусских доспехов.

– Пересвет тоже явился, – проговорил де Круа. – Как и Имам.

Зеленое знамя ислама занимало свое место в боевом порядке. «Воинов Аллаха» было немного, но снаряжены они были не хуже, чем японские самураи с пестрыми значками за спинами. Впереди японцев шагал их предводитель – как и положено, с двумя мечами, в традиционном шлеме с кошмарным забралом.

– Дайме тоже не стал отсиживаться…

Все новые флаги появлялись из туннеля. Стражники пятились, дрожа за выставленными щитами.

Ульрих остановился и извлек из ножен двуручный меч. Криво усмехнувшись, он окинул вражескую толпу взглядом и оглянулся назад. А затем поднял меч и двинулся на козлоголовых. Знамена двинулись вместе с ним.

Оглушительно продудел рог, и вспыхнули лазерные лучи. Доспехи Кровавых Латников разваливались на части. Целые толпы стражников падали замертво. Словно подбрасываемые дьявольскими жонглерами, вверх подлетали пылающие лохмотья, конечности и обломки оружия.

– Какое зрелище! – покачал головой Иерофант, с усмешкой глядя на де Круа. – На чем нас прервали? Дело былов ожидании, дело былов том, что я недаром медлил, не желая обрушивать подземелье Сестер-Змей. И недаром выпустил наружу твоего подручного. Как видишь, все просто. Он привел сюда чуть ли не весь Орден. Около двух тысяч… Иначе и быть не могло, есть две причины.

Первая – вы были той компанией, слухи о которой разошлись по всем континентам. «Единственный луч надежды». Какой-то малой горсткой вы свергли правление Культа в стране, расправились с Наместником и Координаторами, перебили несколько Стай Карателей, включая их главного предводителя – Вурдалака… Как видишь, на помощь к вам устремились многие знамена. Как же они могли не прийти? А ведь это я развязал тебе руки – не стал наводнять страну Карателями, сыщиками и агентами влияния… Я играл, но не переигрывал – и поэтому твои действия были успешны, вместо того чтобы стать лишь мимолетным воспоминанием.

А вторая причина, почему твои друзья здесь в таком количестве – это целая подземная твердыня, которую они обнаружили. О, они ополчились на Армагеддон, решили сокрушить Трон Предтеч… Как же они могли упустить такую возможность? Они не идиоты и должны понимать – такое может быть ловушкой. Но по тем двум причинам, которые я назвал, они не могли поступить иначе.

Мой расчет оправдан. Никакого Армагеддона не будет. Сейчас я уничтожу всех их одним нажатием кнопки. Взорву и ствол, и двор, и туннель, и подземелье Змей. И дальнейшая секретность моего города уже не имеет смысла. Смотрите, паства, наступает Час Грядущий! Скоро вы выйдете из своего мира на поверхность – в мир нечестивцев, охваченных Жатвой!

Магистр с проклятием ринулся на него – и упал, наткнувшись на невидимый барьер. Собрав все силы, он обрушил на него телекинетический удар.

– Бей, сколько угодно, – пожал плечами Иерофант. – Ты не сильнее букашки. И в ментальном пространстве это еще смешнее. Я приказал тебя привести, чтобы сломать хребет Ордену у тебя на глазах, одним нажатием кнопки. Ты заслужил это зрелище, наслаждайся.

Поднявшись со ступеней, он пошел к экрану. Остановившись под ним, рассмеялся.

– Как говаривают наверху… – пробормотал он, поднимая пульт и поворачиваясь к экрану, – не хватает только попкорна.

Это мгновение растянулось для меня в вечность. Я ждал его, все это время.

Я выбросил руки из-под одежды – так быстро, как только мог. Я не смог бы состязаться в скорости с Иерофантом, если бы ему оставался виден зал. Но я мог испытать свой единственный шанс, когда он повернулся спиной.

Иерофант дернулся, оборачиваясь. Но было уже поздно.

Торжествуя, он устроил тут целый киносеанс. Но его развязка была лишена тех атрибутов, которые так радуют жующую толпу.

Никаких драматических пауз и пафоса, от которого юнцы затаивают дух и сжимают руки своих подружек. Никаких «неожиданных» предательств, от которых открывают рот пораженные. Никаких балаганных поединков с цирковыми прыжками и ударами, от которых дрожат кресла и широко раскрываются глаза.