Текст книги "Спартак — воин иного мира (СИ)"
Автор книги: Владимир Вульф
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Ученики и послушники наконец-то вздохнули с облегчением, как, впрочем, и те, кто постепенно продвигался по ступеням магического искусства. Они, конечно, поклялись защищать Архейм, но… Тирон перестал всматриваться в лица. Страх проник в сердце каждого, это было видно по их глазам, взглядам. И в этом виноват только темный колдун. Слишком он самоуверенный, слишком своевольный. Постоянно играет по своим правилам и навязывает их другим. В Коллегии таким не место. Но он не может пойти против воли архимага. Что же его сподвигло сделать Джар-Сина магистром темной магии? Сделать одним из них?
В кабинете Тирона стало как-то тесновато. Все-таки большую часть помещения занимала мебель: огромный письменный стол, на котором лежали свитки, чертежи и различные диковинные механизмы, по бокам стояли два книжных шкафа, полностью забитые трактатами, рукописями и древними фолиантами из личной коллекции, а в дальнем углу стояла внушительных размеров кровать. Иногда Тирон не вылазил из своего кабинета неделями, а спать сидя неудобно.
– Урланы мне свидетели, ты меня удивил, колдун! – по-дружески похлопал зверолюда по плечу Ялин. – Ты мне, конечно, не нравишься, но тот трюк с иллюзией – выше всяческих похвал.
Зверолюд ничего ему не ответил, лишь дернул плечом, сбросив руку магистра. Скрежет зубов, кажется, слышали все.
– Я вас здесь собрал не для перебранок! – устало рявкнул Тирон. От этого темного колдуна одни проблемы.
– А для чего? – поинтересовался Дей.
– Врата перехода открыли камнем работорговцев. Или, как его привыкли называть жители Даэртаура, Цхаувом. Это один их трех камней, на которые по легенде распался Сингул. Да, коллеги, это правда. Всевидящий тоже сомневался, до вчерашнего дня. Непонятно только, зачем он Лотиону.
– Отвлечь внимание? – предположил Дей.
– Или открыть Врата для вторжения иномирцев! – сказал Ялин.
– Может он просто проверяет, работает ли камень? – подал голос магистр огненной магии Ун. Дворф-полукровка, в жилах которого течет кровь одного из «благороднейших» жителей Даэртаура.
– Он работает не один, – поправил его Тирон, сев за стол. – Там целая орава орков-работорговцев. Правда, им никого не удалось оттуда вытащить, поэтому нам они не интересны. Думаю, Лотион их просто использует. Как обычно.
– Почему вы не позвали его брата? – вдруг задал крайне неудобный вопрос Джар-Син. – Он бы с удовольствием помог в поисках Лотиона.
– Нельзя, – как-то чересчур резко сказал Тирон. – Он может все испортить. Лотион нужен нам живым и с камнем, а его братцу – только мертвым. С камнем или без. Надеюсь, я ответил на твой вопрос, колдун?
Джар-Син удовлетворенно кивнул.
– Ун прав, – поддержал товарища магистр водяной магии Хорр, зверолюд-ящер, чье тело, казалось, сплошь состоит из мышц. При любом движении они бугрились и перекатывались на зависть многим воинам. На первый взгляд и не скажешь, что перед ними – один из сильнейших во всех смыслах маг. – Лотион проверяет камень, а работорговцев использует в своих целях.
В кабинете становилось душновато.
– Они отвлекают внимание, – все не унимался Ялин. – Мы же отправили отряд разобраться с орками, которым только с божественной милостью повезло найти легендарный камень. Никто из нас почему-то не подумал, что в этом может быть замешан Лотион. Он же простой… ну ладно-ладно, далеко не простой наемный убийца, только не смотрите на меня так.
Тирон устало потер переносицу. Что же делать? Как быть? Архимаг бы точно уже что-нибудь придумал.
– Вопрос вот в чем: зачем ему камень? – обратился ко всем Дей. – Что он будет с ним делать?
– Продаст? – вопросительно вскинул бровь Ялин.
– Похоже на то, – согласился с ним Тирон. – Без остальных двух камней Цхаув бесполезен. Он точно не подходит для того, чтобы открыть Врата перехода для вторжения иномирцев. Это же сколько надо сделать попыток, прежде чем они откроются в нужном ему мире?
– Мы даже не знаем, сколько всего миров существует, – пожал плечами магистр землянной магии. – Сотни? Тысячи? Десятки тысяч? Или еще больше?
– Значит, Цхаув годен только для продажи, – подытожил Дей.
– У кого есть связи среди контрабандистов, воров, убийц и коллекционеров? – спокойно спросил Тирон. – Не делайте вид, как будто не знаете о чем я. Все мы пользуемся их услугами. Не все, что здесь есть, можно найти на рынке или в лавках. У вас тоже есть такие вещи. Я видел.
– Мы поняли, что ты хочешь от нас, Тирон, – сказал Ун.
– Отправим еще один отряд? – осторожно спросил Ялин.
– Нет, – отрезал Тирон. – Нас и так слишком мало осталось.
– И ни один маг никакой ступени с ним не справится, – добавил Дей. – И сомневаюсь, что кто-то из нас это сможет.
– Не стоит так себя недооценивать, Дей, – неожиданно для всех поддержал магистра воздушной магии Ялин. – Со всеми нами ему не справится.
– Как только что-то разузнаете, сразу сообщайте мне, – попросил Тирон. – И будьте осторожны.
На этом магистры почтительно склонили головы, молча разошлись. Каждый продумывал свой план действий. И то, как уберечь учеников. Возвращение Цхаува не сулило ничего хорошего.
– Что тебе надо, темный колдун? – недовольно прошипел Тирон, когда в кабинете остались только они. – Зачем нужно было это представление?
– Среди нас завелся предатель, – буквально прорычал Джар-Син, обнажив острые клыки.
– Не слишком ли громкое заявление, а?
– Наш отряд перебили не абы где, а в тайном месте, о котором знали лишь члены Коллегии.
– Что? – опешил Тирон. Ему понадобилось пару секунд, чтобы переварить услышанное. – Точно? Ты уверен?
– Да, – кивнул степной волк. – Я там был, когда пришел Лотион.
– Проклятье! – сорвалось с уст Тирона. Он замахнулся, чтобы ударить кулаком по столу. Но передумал. Не хватало еще залить чернилами пергамент с чертежем Леонардо Да Винчи.
– Как много магов знало о тайном месте в Д’Ааге? – спросил Джар-Син.
«Потрясающая хладнокровность!» – восхищенно отметил Тирон, а сам сказал вслух:
– Магистры и маги пятой и четвертой ступени. Это все.
– Около двадцати, не включая нас, – смутился зверолюд. – Потребует слишком много времени, чтобы проверить каждого.
– Так зачем тебе нужно было это представление?
– Привлечь внимание Лотиона через предателя. Пусть этот выродок знает, что я раскрыл его секрет Коллегии.
– Что ты будешь делать, колдун?
– Проверю каждого, – прорычал Джар-Син. – И заставлю предателя поплатиться за содеянного. А потом и самого Лотиона.
– Дай знать, как узнаешь что-нибудь, – сказал Тирон, разгребая завал на столе. – И другим об этом ни слова, ясно?
– Как прикажете, магистр, – опять в голосе зверолюди проскользнули высокомерные нотки. Кому-то, похоже, совсем не нравится подчиняться.
Когда Джар-Син закрыл за собой дверь, Тирон откинулся на спинку стула, запустил пятерню в волосы, взъерошивая их, и громко так, от души выругался. Он совсем забыл похвастаться находкой.
*
Новый день Томас встретил в клетке, в странной, непонятной позе, чуть ли не обнимаясь с рогатой тварью. Он осторожно поднял голову, отстранил от сокамерника, огляделся. Ничего не изменилось: вокруг стояли все те же орочьи палатки. И телега с клеткой на месте. И даже зеленокожий, который сторожил их, никуда не делся. Вон, сидел возле дотлевающего костра, храпя, как паровоз.
«Удобно устроился, зараза!» – завистливо подумал Малкольм. Он бы тоже не отказался подложить под голову рюкзак и вытянуть ноги к костру. Ночь выдалась прохладной, хорошо, что все-таки не выкинул вчера куртку, а оставил ее на всякий случай. Пригодилась.
Из размышлений Тома вырвал хруст веток и грузные шаги. К клетке медленно подошел орк, окинул задумчивым взглядом, что-то пробубнил на своем языке.
– Я тебя не понимаю, зеленый, – желчно бросил Малкольм. И для пущего эффекта смачно сплюнул. Вдруг так дойдет?
И, видимо, дошло. Орк что-то зычно выкрикнул. Сторож в ту же секунду испуганно вскочил и на ходу обнажил короткий меч, лязгнув сталью. Это позабавило Томаса. Но с другой стороны заставило проникнуться уважением. По крайней мере, никого из них не застать врасплох, если первое, что они делают – обнажают мечи. Зеленокожие обменялись парой фраз. Сторож облегченно вздохнул, спрятал оружие обратно в ножны. Вытащил из-под рюкзака связку ключей. Опять перекинулись двумя-тремя словами. Никаких длинных, сложных речей – только простые, отрывистые, грубые фразы. Вполне возможно, что эти двое сказали друг другу куда больше, чем услышал Малкольм. Есть же в его мире языки, где огромные предложения умещаются в пять-шесть слов.
Сторож открыл решетку, отошел. Это его так вежливо попросили выйти? Приятно, приятно. Томас не стал отказывать им. Он с удовольствием выполз из клетки. Под конец его, правда, вышвырнули силой, под дружный гогот. И сделал это тот самый орк, который пришел. Теперь можно с уверенностью сказать: до зеленого все дошло.
– Иди-ка ты нахер! – гневно процедил Малкольм, приподнявшись.
Не успел он встать, как бок обожгла острая боль. Орк врезал ему ногой. Его в прямом смысле отшвырнуло на десять футов, если не больше. Томас лежал на мокрой траве, скрючившись, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть. Он бессильно хватал ртом воздух. Из глаз обильно текли слезы. Когда ему все-таки удалось сделать вдох, то зашелся жутким кашлем.
Орк спокойно подошел к нему, наклонился, что-то сказал прямо в лицо. В нос ударила ужасная вонь. Томас отвернулся, зажмурился, весь сжался. Наверняка ему сейчас опять прилетит. Но не прилетело. Он лишь услышал, как тяжелые шаги медленно удалялись. Зато буквально в паре дюймов от него упало что-то тяжелое. Малкольм разомкнул веки, повернулся и побледнел. Рядом с ним лежала лопата. Самая обычная такая, металлическая, с деревянным черенком.
Все, это точно конец.
*
Утро у Раз-Два выдалось прекрасным. Родд – будь он трижды проклят Урланами! – ворвался к нему в палатку и прямо с порога заявил, что решил сделать его своей правой рукой, не забыв напомнить про похороны. На все протесты новоиспеченный вождь ответил просто и понятно: «Я так решил! Или ты хочешь прилюдно оспорить мое решение?» Ничего не оставалось, как подчиниться, но с одним условием: копать могилы будут пленники. Ну или хотя бы один из них – человек, к примеру. Родд не отказал, сказал: «Лишь бы дело было сделано», – и ушел довольный.
Приятнее всего прошла встреча с пленниками. Поначалу Раз-Два собирался быть с человеком помягче, но когда тот стал дерзить – малость помял ему бока. Лотион все равно ничего не говорил про то, в каком состоянии они должны добраться до Архейма, зато наконец-то отвел душу за подлый удар коленом в пах.
– Погребальный костер готов, – отчитался Нурдан.
– Отлично, – сказал Раз-Два. – Мы сожжем тело Кадгара и развеем прах, а остальных предадим земле.
Он сидел на камне и внимательно наблюдал за тем, как пленники копают могилы. И не только – весь лагерь пришел на это посмотреть. Иномирец с рогами трудился за троих: буквально за пару минут выкопал три глубоких, очень аккуратных ямы. Человек же до сих пор не мог справится с одной. На него невозможно было смотреть без боли, так неуклюже он орудовал лопатой, словно впервые держал ее в руках. И что только Лотион нашел в нем?
– Не стоило Кадгару связываться с ушастым выродком, – вдруг заговорил Нурдан. Он, оказывается, никуда не ушел. – Мы бы все равно с голоду не умерли, пошли бы грабить караваны.
– И вынуждены были бы опять бежать, – сухо бросил Раз-Два. – Не Лотион виноват, а жадность Кадгара. Отдал бы камень и все остались довольны. Но нет. Он решил забрать его себе, за что и поплатился. И мы вместе с ним.
– Зря тебя Родд сделал правой рукой, – фыркнул несостоявшийся вождь. – Ты явно за одно с ушастым.
Раз-Два медленно встал, распрямил плечи и, угрожающе нависнув над ним, сказал:
– Завали пасть, Нурдан. Вчера ты показал, чего стоят твои слова. Поэтому мне никто ничего не скажет, если я прямо сейчас захочу тебе перерезать глотку. Не забывай об этом. Все понял? А теперь исчезни.
Их маленькая перепалка привлекла внимание, всем было интересно, чем именно она закончится. Родд тоже не сводил с них глаз. Он по себе знал, как непросто быть правой рукой вождя, хоть и почетно. Чуть ли не каждый день тебя проверяют на прочность и ищут слабости, чтобы однажды попытаться занять твое место. Пару раз доходило до того, что Родду бросали вызов. Обычно все заканчивалось смертью смельчака. Но Нурдан был из тех, кто только на словах вождь, а на деле обычный трус. Не станет он рисковать своей шкурой, поэтому его можно было не бояться.
– Нет! – решительно ответил орк, смотря Раз-Два прямо в глаза. – Я не стану слушаться того, кого одолел человек.
Несмотря на то, что Нурдан лишился своего права голоса, это заронило зерное сомнение в остальных. Раз-Два видел, как орки стали перешептываться друг с другом. Надо как можно быстрее с этим покончить, иначе не только репутацию, но и его самого сотрут в порошок. Для них единственным мерилом была сила.
– Это вызов? – ледяным голосом спросил Раз-Два.
– Нет, – хитро заулыбался Нурдан. – Я всего лишь хочу, чтобы они знали правду. Вы слышали? Правую руку вождя одолел человек!
– Врешь!
– Да-да как мы можем верить тебе после вчерашнего?
– Ты смерти ищешь, Нурдан?
– Лучше бы ты держал рот на замке!
– У меня есть доказательства! – ответил всем Нурдан. Он был подозрительно спокоен для того, кто лишился право голоса.
– Какие? – усмехнулся Раз-Два. – Твои слова?
– Нет, – громко сказал Клык, – мои.
Вот теперь дело приняло скверный оборот. Вчера Клык занял место погибшего Шодана, защищать вождя не менее почетно, чем быть его правой рукой.
– Это правда, Клык? – строго спросил Родд. – Человек действительно одолел Раз-Два?
– Да, вождь, – смиренно ответил страж.
Никто ничего не сказал. Это хорошо. Значит, еще не все потеряно. Любого другого они бы сразу стерли в порошок, не дали бы ему и шанса как-то защититься, оправдаться.
– Да, человек одолел меня, признаю – не стал отрицать Раз-Два. И снова в ответ только давящая на плечи тишина. – Но что с того, Нурдан? Ты и сам с ним не справишься.
Один из орков наклонился к товарищу, что-то прошептал ему, а он, в свою очередь, передал это другому. Вот оно!
– Ты же хочешь показать всем, что я недостоин быть правой рукой? – с самодовольной ухмылкой спросил Раз-Два. – Ну вот, это твой шанс, Нурдан. Одолей человека и клянусь Га’Ааром: ты займешь мое место!
Орки дружно поддержали его одобрительными криками. В ход снова пошли издевки, подколы и грязные шутки. Родд расплылся в довольной улыбке. И только Раз-Два, кажется, побледнел. Вверить свою судьбу в руки человека. Как он вообще до такого докатился?
– Я согласен! – не раздумывая согласился Нурдан. – Вождь, надеюсь, вы даете добро?
– Да, – кивнул Родд и, повернувшись к Клыку, отдал приказ: – Тащи сюда человека.
*
С одной стороны Малкольм несказанно обрадовался тому, что копать могилу пришлось не для себя, но с другой… это было адской пыткой. Лопата с огромным трудом входила в землю, с завидным постоянством чиркая об камни. Как будто специально выбрали место потяжелее, чтобы вдоволь поиздеваться над ними. Зато рогатый не столкнулся ни с какими трудностями. Он работал, как чертова машина: втыкал лопату на штык, отбрасывал землю, втыкал, отбрасывал, втыкал, отбрасывал. Без передышек и только при помощи рук. Томасу же приходилось каждый раз помогать себе ногой, чтобы загнать штык поглубже, а то так до вечера не управится.
Весь орочий лагерь сбежался посмотреть на то, как работает рогатый. Он выкопал все три могилы за считанные минуты и стоял в стороне, под пристальным надзором трех орков. Малкольма пробрала лютая зависть. По нему было видно, как тяжело ему дается каждый ненавистный дюйм. Он жадно хватал ртом воздух, вгоняя лопату в землю, и громко выдыхал, отбрасывая землю в сторону. Одежда противно липла к телу, пот крупными каплями стекал по лицу, капал с век, с носа и подбородка. Мышцы жгло, спина уже не разгибалась.
«Небольшая передышка не повредила бы», – подумал раскрасневшийся Том, обессиленно воткнув лопату в сырую землю.
Только сейчас он обратил внимание, что стало как-то подозрительно тихо. До этого орки ни на секунду не затихали, потешаясь над ним. Малкольм с трудом разогнулся, попутно проклиная весь белый свет, и осмотрелся. Он явно пропустил что-то интересное. Десятки взглядов были прикованы к двум оркам, стоявших друг к другу вплотную. Одного из них Томас сразу узнал, утром познакомились поближе, а вот второго – нет. Второй вообще не внушал никакого доверия: низкий, с короткими клыками, хитрым прищуром и очень самодовольным выражением, которое как будто говорило – я здесь бог, а ты ничто.
Зато Малкольм наконец-то смог перевести дыхание. Пока они там разбирались между собой, никто не приглядывал за ним. Он отложил лопату в сторону, сел на край могилы и упал на спину, закрыв глаза. Все равно небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, да и мозг настойчиво отказывался от новых впечатлений. Еще старые не переваривал. Особенно тяжело давались те, которые касались перехода от якобы смерти к якобы новой жизни. Не оставалось никаких сомнений, что в его мире Томаса сбила машина прямо на глазах у Оливера и того парня. Или не сбила? Ответ на этот вопрос помог бы понять, действительно ли он попал в другой мир или нет.
Из размышлений Малкольма бесцеремонно вырвал чей-то грубый, низкий голос. Нехотя разомкнув веки, он судорожно сглотнул. Над ним угрожающе нависал тот самый здоровяк с одним клыком. Старый знакомый опять повторил приказ, показав рукой, чтобы встал. Томас тут же послушно вскочил на ноги, сам не ожидая от себя такой прыти. Как будто что-то придало ему сил. Он знал, что именно, но пытался об этом не думать. Орк кивнул в сторону поляны.
– О’кей, – сказал Малкольм. – Я тебя понял.
Когда они подошли к остальным, те уже стояли, образовав круг. Вот это уже настораживало. Томас резко остановился, взглянул вопросительно на конвоира. Тот не стал что-то пытаться объяснять: просто схватил за плечо и от души толкнул вперед. К счастью, Малкольм поймали орки, в которых он врезался. Они же поставили его на ноги и радостно вытолкнули в центр круга.
– Козлы, – недовольно процедил он, окинув их взглядом.
Зеленокожие расступились, закричали. В круг вошел полуголый орк, на ходу разминая плечи и что-то рыча. Кажется, кто-то пытался произвести впечатление. Этот парень точно знал, как надо себя вести, в октагоне ему бы были рады. Но вот только они не на ринге. Здесь нет никаких правил, кроме одного – побеждает сильнейший. Да, банально, но, похоже, зеленокожие признают только этот закон. Прямо как в играх, которые Томасу доводилось играть.
– С тобой-то я еще должен справится, карлик, – самодовольно улыбнулся он, плавно вставая в стойку. – Это тот здоровяк меня пугает, а ты нет. Слышишь? Ты меня не пугаешь.
Сейчас было важно не что говорить, а как. Томас стремился внушить противнику, что не боится его, что ему совершенно плевать, кто перед ним. Лучшего способа навязать свои правила боя просто не придумать.
Орк, похоже, купился на дешевую провокацию. Он с ходу набросился на Малкольма, размахивая кулаками. Как будто не воспринимал всерьез. Это уже начинало бесить. Томас нырнул под руку, врезал зеленокожему по лицу, отошел. После стычки со здоровяком он немного поумнел. Карлик растерянно потер щеку, подвигал туда-сюда нижней челюстью. Желваки заходили ходуном. Взгляд стал злее. Самодовольные выражение исчезло.
– Не понравилось? – усмехнулся Малкольм и, взмахнув руками, добавил: – Ну давай, иди сюда, морда ты уродливая!
В этот раз зеленый действовал осторожнее. Подшагнул, выбросил вперед руку. Не дотянулся. Еще шаг, удар. Опять чуть-чуть не хватило. Снова шаг, снова удар. Дотянулся. Но и в ответ прилетело. Хруст, наверное, слышали все. Орк схватился за нос, на глазах навернулись слезы. Здесь Томас обладал одним неоспоримым преимуществом – длиной рук. Он это понял, пока карлик пытался до него достать.
– В глаз что-то попало? – засмеялся Малкольм. – Или тебе просто больно? Знаю, ничего умнее придумать не смог, но ты же все равно меня не понимаешь, мудак.
Да, самое главное – говорить. Говорить высокомерно, с издевкой, словно ты своего противника ни во что не ставишь. Тактика морального подавления, так это называл тренер. А еще помогает справиться со страхом и волнением. На время отвлечься от мыслей. Отрезать себя от своих чувств. Просто быть здесь и сейчас.
И Томас был. Он шагнул, врезал ногой по бедру, с внутренней стороны. Орк поморщился, отступил. Из разбитого носа шла кровь. Второй удар пришел опять по ногам. Снова отошел… и уперся в своих товарищей. Те сразу подтолкнули его вперед. Прямо к Малкольму. Грех не воспользоваться этим. Ложный замах левой ногой и смачный удар от себя правой. Это было красиво. Зеленый в прямом смысле напоролся грудью на пятку. Томаса аж отбросило назад и он упал на спину. А вот его противнику повезло меньше. Удар эффектно сшиб его с ног. Он упал с таким звуком, как будто пролетел три или четыре этажа.
Орки что-то зарычали, закричали, засвистели. Никто не подошел проверить, как там их товарищ. Им было плевать. Но было и так понятно, что он живой: карлик тихо постанывал, держась за грудь. Томас не спеша поднялся, отряхнулся. Нога отозвалась неприятной болью в ступне. Удар и вправду вышел сильным. Слишком легкий бой. Зеленый точно не ровня здоровяку. Он, наверное, даже слабее того, кто сегодня отделал его.
«Как я вообще до сих пор на ногах?» – подумал Малкольм. Эта победа далась ему чересчур легко, без особых усилий. Да и вообще чудо, что удалось постоять за себя. Особенно после всего.
Здоровяк подошел к до сих пор лежащему на землю карлику. Легонько пнул его ногой. Тот громко застонал, продолжая держаться за грудь, и не шевелился. Звонко звякнула сталь. Малкольм тяжело сглотнул. Неужто по его душу? Ноги как-то сами затряслись. Сразу бросило в жар. Похоже, это просто сердце дало деру в страхе. Но нет. Здоровяк присел рядом с лежащим зеленым, поднес острый клинок к горлу. Ни разу в жизни Томас не сталкивался с убийством. С настоящим убийством, а не киношным или виртуальным. Кровь маленьким фонтанчиком брызнула из раны. Орк задергался, закричал, но здоровяк был непреклонен. Медленно, как будто давая время все осознать, перерезал горло, смотря прямо в глаза. Ужасная смерть.
В ту же секунду Малкольма вырвало. Зеленокожие не упустили возможности посмеяться над ним. Но ему было плевать. Его жутко трясло. Не только от того, что пробил жуткий озноб, но и от мысли, внезапно пришедшей к нему. Она не потрясла его, не открыла глаза, не придала жизни какой-то смысл. Она просто помогла осознать довольно очевидную вещь: он здесь надолго, а если быть точнее – до конца своих дней.
«Это все по-настоящему», – такой была мысль, посетившая Томаса.
========== Глава 4. Новая версия, черновик ==========
Весь день беспощадно палящее солнце пряталось за лениво проплывающими облаками, словно проявляя милосердие ко всем, кто сегодня находился в дороге. Еще от удушающего зноя спасал ветер, приятно обдувавший разгоряченное тело. Вот оно – лето, которое наконец-то решило порадовать всех долгожданной жарой после постоянных дождей и холодов. Вот только самую малость пересталось: уже каждый в отряд избавился от всего лишнего, что было на нем, чтобы только не свариться. Раз-Два тоже разделся. Рискованно, конечно, ехать без брони, но она все равно не спасет от тех, кто будет гнаться за ними. От магии защитит только магия. А разбойников в этих края все равно давно никто не видел. Археймцы постарались на славу.
Раз-Два натянул поводья, пропустил вперед телегу с клеткой, в которой сидел обратившийся в камень иномирец с рогами. Вчера он тоже весь день притворялся статуей и только ближе к вечеру, когда солнце спряталось за горами, ожил. А вот человек… С ним возникли сложности. Его постоянно рвало и ни в какую не спадал жар. Из-за этого человека пришлось везти отдельно, чтобы Хадур, травник, мог за ним ухаживать, а то он боялся подойти к клетке, пока там была та «тварь из древних легенд». Раз-Два не стал спорить с ним и сразу сделал, как он просил. Без травника иномирец не дожил бы даже до сегодняшнего дня, не то что там до Архейма. А ведь до столицы еще далеко – десять дней пути. Через Д’Ааг, конечно, быстрее будет, но сейчас рискованно туда соваться. Там сейчас крайне неспокойно. Кто-то устроил кровавую бойню, перебив магов из Коллегии, поэтому стражники вместе с археймскими следопытами переворачиваю все вверх дном в поисках свидетелей. Для Раз-Два все было очевидно, он сразу догадался, чьих рук это дело. Родд, к счастью, тоже. Он же предложил до самой столицы двигаться только окольными путями. Рано или поздно маги-следопыты выйдут на них, ведь от взора Всевидящего еще никому не удавалось скрыться. Но так они хотя бы выиграют время. В самой столице уже проще будет затеряться.
Вторая телега, в которой везли бледного человека, наконец-то поравнялась с Раз-Два и обогнала. Ею правил сам Хадур. Он ни на шаг не отходил от иномирца, все время за ним приглядывал. Никто не видел, чтобы травник хоть за кем-то из них так присматривал. Как бы там ни было, свое дело он знал. Остальное Раз-Два мало волновало.
– Ты, кстати, должен мне двадцать динге, Хадур, – напомнил Кхар, который тоже ехал рядом с телегой. Родд поставил его надзирать за человеком.
– Вот знал же, что нельзя с тобой спорить, – возмущенно прорычал травник Хадур, не выпуская из рук вожжи.
– Знал, но поспорил, – ехидно усмехнулся Кхар. – И ты еще не раз со мной поспоришь, потому что слишком азартный.
– Эт да, – горько вздохнул Хадур и, вытерев лицо лежащей рядом тряпкой, добавил: – Ну и жара, как в пустынях Илаза.
– Но согласись, ты не ожидал, что человек так себя покажет, да? – не унимался Кхар.
– Да-да, – отмахнулся от него травник, как от назойливой мухи.
– Просто мой дед – да обретет он мудрость в колыбели предков – рассказывал, что человеки ни на что не годны. Слабые они – и духом, и телом.
– Прав был твой дед. Он же меньше нас, раза в два так.
– И все равно одолел Нурдана, – сказал Кхар важно. – Поэтому гони мои двадцать динге, дубина.
– Однажды я тебя придушу, клянусь словом Га’Ара! – ядовито прошипел Хадур.
На этой славной ноте Раз-Два решил вмешаться в их разговор и, нагнав телегу, спросил сухо:
– Как он?
– Жить точно будет, – заверил травник.
– Когда на ноги поставишь?
– Не могу сказать.
– Почему? – удивился Раз-Два.
– Ни пища, ни вода надолго не задерживаются в нем, – ответил Хадур. – Его тело еще привыкает.
– То есть, он не болен?
– Больше нет.
– Это хорошо, – облегченно выдохнул Раз-Два.
Хадур покачал головой, заговорил мрачно:
– Не особо. Зельями я бы быстро поставил его на ноги, а здесь все зависит только от него самого. И от того, насколько его тело сильное и выносливое.
– Значит, ты никак не можешь ему помочь?
– Никак.
– Плохо, очень плохо, – недовольно сказал Раз-Два. – Как что-то изменится – сразу сообщай. Я хочу знать все.
– Хорошо, – чуть наклонил голову Хадур.
Все-таки быть правой рукой вождя полезно и приятно: все сразу стали внимательными и послушными, никто слова против не скажет. Только верные псы Родда не подчиняются Раз-два, как и он – им. Одним из них теперь был Клык. Клык, который чуть ли не лишился пальцев, спасая его! Клык, который в одиночку отбил его у городской стражи столицы, из-за чего им покинуть город раньше времени! Клык, который вытащил его из горящей таверны, когда остроухие решили сжечь их всех, потому что «слишком много развелось зеленокожих»! Зачем он рассказал Нурдану о его поражении? Для чего? Чтобы сместить? Но какой в этом смысл, если Клык сам занял почетное место? Или он с самого начала метил на правую руку вождя?
Раз-Два устало выдохнул. Тяжело было поверить, что Клык предал его ради теплого места рядом с вождем. От этой мысли на душе сразу становилось тошно. Он никогда особо не задумывался о будущем и о жизни в целом. Все шло своим чередом. До встречи с человеком. Поражение заставило Раз-Два осознать одну простую мысль: он постарел. В нем больше нет желания драться, размахивать мечом, пить до упаду. Он уже давно задумывался о спокойной жизни. И теперь неосязаемая мысль переросла вполне в осязаемое желание где-нибудь осесть.
«Все, надо собраться», – одернул себя Раз-Два.
До Архейма еще далеко. Сейчас как никогда нужно быть готовым ко всему, пока они не доберутся до столицы и не продадут иномирцев на невольничьем рынке. Вот как только избавятся от них, тогда можно будет задуматься о том, чтобы бросить это опасное дело. Вырученных денег должно хватить на первое время, а там он что-нибудь придумает. В столице всегда найдется работа для тех, кто не боится запачкать руки.
«Надо будет как-нибудь обсудить свой уход с Роддом, – решил Раз-Два. – Пусть готовится. В этот раз я точно уйду».
*
Утро, день, вечер, ночь – все смешалось воедино, как и воспоминания. Вот Томас лежит, ему плохо, тело сводит судорогой, безумно холодно, только и слышно, как стучит зубами, тут он лежит, перегнувшись через край телеги, его рвет, здесь кто-то заботливо протирает ему лицо холодной тряпкой, после чего приподнимает голову и насильно вливает в рот что-то вязкое и ужасно противное на вкус. Из таких мутных обрывков буквально полностью состоят последние дни. Иной раз они оседали ворохом несвязанных друг с другом мгновений: яркий свет, грубые голоса, громкий смех, топот копыт, скрип, дуновение ветра, вкрадчивый шепот. Ничего такого, за что можно было бы зацепиться.
Трудно сказать, сколько точно времени прошло с того злополучного вечера, когда Малкольма вырвало. Еще раз. Всю ночь его лихорадило, он постоянно то засыпал, то просыпался, а под утро вообще потерял сознание. Наверное, это очень сильно перепугало зеленокожего, который пришел их проверить. О! Его же потом привели в чувство при помощи довольно ощутимой пощечины и очень резкого, отвратительного, буквально обжигающего нос запаха. Как он такое мог забыть? Возле него крутился один из зеленокожих, в руках – по паре бутыльков. Второй стоял чуть поодаль, из-за полумрака Томас не сумел его разглядеть. Но почему-то чутье подсказывало, что это был кто-то очень знакомый. Там же его в первый раз заставили пить ту мутную, вязкую жидкость. На вкус, конечно, не пина колада, но если жить хочется – еще как пойдет. Именно с этого и начинаются первые пробелы в памяти.
Телегу сильно тряхнуло. Зеленокожий громко выругался, второй, который все это время ехал рядом, что-то сказал и засмеялся. А вот Малкольму было не до веселья. Он держался за затылок и мысленно чертыхался. Умудрился же приложиться головой об край телеги. Даже куртка не смягчила удар. «Долежался, идиот, – выругался про себя Томас. – Захотелось ему, видите ли, немного удобств, шея затекла!»
