Текст книги "Спартак — воин иного мира (СИ)"
Автор книги: Владимир Вульф
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
========== Часть 20 ==========
Гай Антоний, Томас и Фараг сидели на песке, смотрели на черное солнце и разговаривали на разные темы, ведь больше в Илазе нечем было заняться.
– Некоторых из них я знал, – римлянин показывал на тени, которые вялой походкой проходили мимо них.
– Мне посчастливилось познакомиться с теми, кто в скором времени переродился, доказав, что о нас здесь никто не забывает, – похвастался мудрец.
– Я только однажды видел, как открывались двери. Это было прекрасно. В жизни ничего подобного не видел, – мечтательно проговорил Гай.
Оба замолчали и погрузились в раздумья. Наверное, они представляли тот момент, когда им предоставят возможность возвратиться обратно в материальный мир, где снова попробуют исполнить свое предназначение.
– Волшебник, – заговорил Томас, когда вспомнил о забытом вопросе, – а кто такой Всевидящий? Ты вскользь упоминал его.
– Рад, что ты спросил! – мудрец обрадовался возможности поделиться полезными знаниями. – В свое время я позволил себе потратить достаточно много времени, изучая древние манускрипты и анналы, в которых рассказывалось о строительстве Архейма и зарождении объединенного королевства.
– А раньше народы враждовали? – удивился Мальком.
– Да, особенно эльфы с орками. Они вели безжалостную и кровопролитную войну, ведь последние посягнули на священные леса Даэртаур, – маг задумчиво погладил маленькую бородку, которая неожиданно появилось на его гладко выбритом лице. – Чуть позже к конфликту присоединились дворфы. Они выступили третьей стороной, так как преследовали собственные цели: их интересовали горные гряды в далеких северных землях, где земля не знала ласковых и теплых прикосновений солнечных лучей, где снег никогда не таял, и постоянно стояли невыносимые холода. В общем, если бы не Маджар со своим могучим войском, превосходящим численностью по отдельности каждую армию трех народов, никто бы не додумался остановить кровопролитную войну.
– Несладко же вам пришлось в прошлом.
– Так, мы немного отвлеклись от основной темы, – посетовал маг. – В древних манускриптах я ничего не нашел, как и в исторических анналах. Всевидящие почти нигде не упоминаются, но вот руку даю на отсечение, что их корни уходят очень глубоко, намного глубже, чем можно представить.
– Почему вы так считаете?
– Предчувствие, – лукаво улыбнулся Фараг. – Всевидящий – это тот же маг, но не в привычном понимании этого слова. За свой дар он платит тем, что становится немощным физически и лишается зрения, зато, не выходя из своей комнаты в башне, он может видеть весь мир, но только глазами растений, птиц, насекомых и других животных. Но и здесь его зрение отличается: если мы видим физическую часть мира, само дерево, то взору Всевидящего открыта его суть, корни, которые не видны нам.
Мальком задумчиво нахмурил брови. В голове вращалась какая-то мысль, которая неожиданно всплыла во время разговора с магом, но он никак не мог поймать ее за хвост.
– И какой от такого мага толк? – подключился к разговору после долгого молчания Гай.
– Во-первых, ни одна вражеская армия не сможет незаметно пересечь границу королевства, пока жив Всевидящий, – Фараг загнул мизинец. – Во-вторых, если же все-таки кто-то объявит войну, то можно подготовиться, спокойно собрать войска в одном городе, а потом атаковать противника в тот момент, когда он меньше всего ждет.
Маг загнул безымянный палец.
– Ну и в-третьих, – сказал Мальком, загнув Фарагу указательный палец, – если кто-то задумает восстание, то об этом можно будет узнать прежде, чем враг соберет вокруг себя достаточно много людей.
– Без Всевидящего объединенное королевство не простояло бы так долго, – подвел итог римлянин. – Теперь мне все ясно.
«Как долго я еще буду торчать здесь? – Чем дольше Томас оставался в Илазе, тем чаще он впадал в отчаяние. Это место давило на него своей гнетущей атмосферой безысходности. Неведение совместно с ожиданием чего-то – один из худших кошмаров, который может произойти с человеком. – Я скоро сойду с ума, если не вернусь обратно в материальный мир!»
*
Большая часть северного района превратилась в огромный костер, где бушевала одна из самых опаснейших стихий. Из-за сильной плотности расположения небольших деревянных домов и других построек, примыкавших друг к другу, пожар давно вышел из-под контроля, набирая обороты. Только одно здание осталось нетронутым: маленький храм, стоявший на отшибе возле речки, разделяющей город, и моста, который соединял восточную часть северного района с западной.
Посреди хаоса, смертей и разрушений храм стал безопасным местом, прибежищем для всех, кто искал спасения в вере, кто искал защиты под божьей дланью. Возле него собралась толпа отчаявшихся разношерстных жителей Архейма: плечом к плечу стояли бедняги и торговцы, ремесленники и мошенники, разбойники и контрабандисты, – все они забыли о прошлых обидах и разногласиях, чтобы выжить. Это сплотило их сильнее, чем могло казаться: общая беда в одночасье стерла все социальные различия, поставив всех на одну ступеньку. Не было бедных и богатых, не было хороших и плохих – все, что имело значение, это выживание.
Из храма вышел зверолюд, ростом не ниже шести футов, в черной тунике с золотистой оторочкой, плотно прилегающей к массивному телу, и со жреческой диадемой на голове. В руках он держал огромный деревянный посох, разрисованный непонятными символами. На общем фоне жрец выделялся окрасом меха: рыже-желтым, с небольшими сплошными черными пятнами. Его появление привлекло внимание абсолютно всех, кто собрался возле небольшого здания.
– В сей трудный час я обратился за помощью к богам, – воздел руки к небесам зверолюд. – И они откликнулись на мой зов.
– Как члены Совета четырех, что натравили на нас своих солдат? – прокричал обозленный бедняк и принялся демонстрировать всем рану на руке.
Толпа поддержала его гневными оскорблениями в адрес советников.
– Те, кто поклялся священным Кодексом защищать свой народ и ценить его жизнь превыше своей, предали нас. Они оказались лишь искусными и алчными лжецами, в их сердцах нет ничего, кроме тьмы, в отличие от нас, благочестивых, что с благоговейным страхом чтят законы и наставления наших богов! – срываясь на крик, говорил жрец, чувствуя, как вера переполняет его бренное тело и наделяет особой силой. – Они бросили нас, оставили умирать, а сами спрятались за неприступными стенами крепости, прикрываясь именами глубоко почитаемых Урланов. Они забыли, что властью их наделили не боги, а мы – простой народ, что работает не покладая рук, как и полагается благочестивому жителю этого священного города. Наши предки возводили Архейм, трудились, проливая пот и кровь, надрывая спины, стирая пальцы, – за все это они платили собственный здоровьем, собственной жизнью! – Жрец неожиданно замолчал, обвел взглядом толпу, что смиренно и внимательно внимала его пылким речам. Его губы едва заметно дрогнули в подобии улыбки, а затем он заговорил с еще большей убежденностью в собственной правоте: – И после всего, что мы сделали для них, они посмели предать тех, кто дал им власть, кто позволил править собою. Члены Совета четырех – клятвопреступники, что осмелились выказать свое неуважение не только нам, простому народу, но и Урланам, нарушив их заветы и законы. Мы должны собственноручно покарать нечестивцев, ибо наше дело угодно самим богам!
Толпа воодушевленно загудела. Они прониклись пылкой и религиозной речью жреца, чьи слова проникли в самое сердце почти каждого, кто стоял перед храмом. Но некоторые из присутствующих не проявляли такого же энтузиазма.
– Откуда тебе известно, жрец, что боги одобрят самосуд? – воскликнул дворф жуликоватого вида, протискиваясь сквозь толпу, которая позволила себя одурачить.
– Я слышал божественный голос, – таинственно заговорил зверолюд, крепко сжимая пальцами деревянный посох, – что велел мне донести его волю до других благочестивых жителей Архейма и стать его карающей дланью. Пришло то время, когда возмездие настигнет нечестивцев.
– Может быть, жрец, ты просто искусный лжец и дуришь нам головы? – возмущенно выкрикнул худенький эльф с короткой стрижкой и расплющенным носом.
«Я дал тебе силу, – прозвучал громогласный и властный голос божества в голове зверолюда. – Покажи им, и они поверят!»
Жрец молча поднял деревянный посох и ударил им по земле. Раздался оглушительный взрыв, в стороны полетели крошки камня. Невидимая волна сбила с ног абсолютно всех присутствующих. В том месте, куда ударил посох зверолюда, образовалась небольшая воронка.
– Это лишь малая часть той силы, что дали мне боги! – воодушевленный собственным могуществом, прокричал во всеуслышание жрец. По иссохшим жилам текла энергия, что наполняла его бренное тело жизнью. В каждом своем движении он ощущал небывалую мощь. Это чувство опьяняло похлеще дорогого вина, которое всегда приносили слуги одного богатого купца, дабы задобрить богов и привлечь удачу.
«Да, продолжай в том же духе, – снисходительно похвалил голос в голове. – Они пойдут за тобой хоть в пекло, только возглавь их. Ты будешь моей карающей дланью. Обрати же свой взор – и взор толпы! – на крепость, где спрятались нечестивые советники!»
– Вы станете Его карающей дланью? – с надеждой спросил жрец у народа, ощущая всем своим существом, как сила переполняет его, как растет желание ее высвободить. Он еще крепче сжал пальцы, буквально чувствуя, как жалобно трещит деревянный посох в руке. – Вы подчинитесь Его воле?
– Да! – в один голос закричала толпа людей.
В их глазах горел праведный огонь, а сердца были до краев наполнены верой.
– Так позвольте его гласу наполнить ваши души и наставить на истинный путь!
Жрец с чувством выполненного долга смотрел на то, как некогда отчаявшиеся и обездоленные жители города, лишенные крова и будущего, обрели новую надежду благодаря собственной вере. Он видел, как один за другим они вставали перед ним на колени, склоняли головы, позволяя божественному голосу проникнуть в их самые сокровенные уголки души. Никто из них не подозревал, что из спасителей и божьих посланников они превратились в созданий, несущих в этот мир хаос, смерть и разрушения – все то, от чего они пострадали и от чего бежали.
*
Вэон проснулся в липких объятьях мокрого одеяла. Он не заметил, как погрузился в пучину сна, несмотря на то, что где-то поблизости раздавались взрывы, а мощные всплески и колебания магической энергии являлись красноречивым доказательством столкновения с обезумевшими жителями города. Но сейчас все было тихо и спокойно, как за пределами стен вокруг замка, так и внутри.
– Проснулся? – сонным голосом спросил Даггарт, ерзая на мягком стуле.
– Я и не думал, что засну в разгар битвы, – слабым голосом ответил наставник.
– Может, мне позвать магистра белой магии Тирона? Он хороший целитель.
– Зови, – тут же согласился Вэон. – Надоело валяться в постели, как калека, а отца я еще не простил, чтобы принимать его помощь.
– Ох, старею. – Даггарт, кряхтя, с трудом поднялся со стула. – Я позову Тирона и зайду проведать рогатого иноземца. Ты бы видел, как сильно он разозлился, когда вышел из каменного состояния!
– Мы должны остановить тех, кто похитил человека, иначе они воспользуются его силой во зло, – предупредил наставник, хотя организатор игрищ и так все понимал.
– Но сначала нужно поднять тебя на ноги, – справедливо заметил Даггарт, – а потом займемся похитителями. – И он спешно покинул комнату.
«В неподходящий я час оказался беспомощным, – горевал Вэон, чувствуя себя настоящим калекой, несмотря на то, что ранение было не настолько серьезным, но вывело его из игры. – Так долго готовился к встречи с младшим братом, представлял, как расправлюсь с ним, только размяк, когда жизнь стала слаще и спокойней!»
Работа мастера-переводчика не требовала постоянно поддерживать себя в хорошей физической форме, как раньше, когда Вэон выступал на арене. Став же наставником, ничего, по сути, не изменилось: в привычную спокойную жизнь ворвались небольшие тренировки, чтобы не давать расслабиться новичкам и сражаться наравне с опытными воинами. Не надо было больше изнурять себя физически, постоянно упражняться в фехтовании, оттачивать каждый удар и движение, – эту веху в своей жизни он благополучно миновал. Похоже, только Лотион продолжал совершенствоваться в теневом искусстве убийцы, достигая новых вершин мастерства, пока старший брат, погруженный в мирскую суету, пожинал вкуснейшие плоды своих трудов.
Их последняя встреча показала, что Вэон больше не тот грозный мирадон, который смог в одном бою справиться сразу с тремя противниками. Он настолько ослабил бдительность, что позволил какому-то разбойнику подкрасться к нему со спины, пока разговаривал с младшим братом. Ошибки подобного рода, обычно, всегда заканчивались только одним – смертью.
«Я потерял былую хватку, – огорчился Вэон, когда всерьез задумался над своей маленькой промашкой. – Видать, нет во мне больше того пыла, что гнал меня сражаться на арену против любого противника. Теперь я предпочитаю наблюдать за ходом боя, чем самому держать меч в руках…»
Нелегко признавать горькую правду, когда большую часть жизни твердо веришь, что еще по силам биться на равных с молодыми мирадонами, чьи сердца жаждут славы и громких побед. Вэон давно перестал быть воином: он сменил тесные доспехи на роскошные одеяния слуги, а меч повесил на стену, как военный трофей, служивший напоминанием о былых подвигах и славных временах. Пока молодые рьяно сражались на арене да под знаменами, те, кто сложил оружие, тешили себя воспоминаниями.
В слегка приоткрытую дверь гулким эхом проник стук сапогов, послышалось слабое шуршание. Некто остановился возле комнаты, постоял с несколько секунд, затем, словно набравшись смелости, вошел.
– Прошу простить меня, господин, – виновато заговорил Тирон, одетый в легкую белоснежную мантию, края подола которой, слегка касаясь, скользили по каменному полу, – некоторые неотложные дела требовали обязательного моего присутствия.
– Не стоит, прошу вас, – прохрипел Вэон. Во рту все пересохло, язык с трудом ворочался, а каждый глоток слюны буквально раздирал горло. – Лучше дайте воды.
На тумбочке рядом с кроватью стоял кувшин с холодной водой и небольшая пиала с глубоким дном. Тирон бережно наполнил пиалу водой, потом медленно поднес ее к сухим губам Вэона, который тут же жадно к ней припал.
– Не торопитесь, – поспешил предупредить магистр белой магии, – пейте маленькими глотками.
Вэон с трудом последовал совету мага, так как жажда, терзающая его, становилась с каждой секундой все невыносимей. Он пил небольшими глотками, чувствуя, как живительная влага буквально наполняет его измученное тело силой. Вскоре прошла и вязкая сухость во рту, когда язык чуть ли не намертво прилипал к нёбу.
– Отлично, – заботливым тоном прошептал Тирон. – Я смотрю, вам даже полегчало, господин.
– Да, – через силу улыбнулся Вэон.
– Так зачем я понадобился молодому господину? – полюбопытствовал магистр белой магии, ставя пиалу обратно на тумбочку. В комнате было темно, поэтому он быстро наколдовал летающий магический шар на подобие того же, что совсем недавно кружил под потолком. Помещение заполнил яркий ослепляющий свет, который через несколько секунд потускнел и напоминал одинокий огонек свечи, что трепыхался от каждого движения или легкого дуновения сквозняка.
Этого хватило с лихвой, чтобы магистру заметить на голове измученного Вэона небольшую повязку, сделанную на скорую руку. Тирон недовольно пробубнил язвительные оскорбления, ругая криворукого лекаря, что так неаккуратно и небрежно перебинтовал больного.
– Разрешите ли вы мне осмотреть вашу рану, господин? – вежливо спросил магистр белой магии, садясь на край кровати.
– Конечно. – Вэон осторожно повернулся набок.
Тирон ловко развязал повязку, но не спешил ее убирать: в месте, где она вся пропиталась кровью, ткань прилипла к ране.
– Придется повязку смочить водой, иначе вам будет очень, – магистр особенно сильно акцентировал внимание на этом слове, – очень больно.
– Для мага-целителя вы довольно неплохо разбираетесь во врачевании, – заметил Вэон.
– А вы не очень походите на других чистокровных эльфов, – в свою очередь поделился наблюдениями Тирон, пока наполнял пиалу холодной водой.
– Несмотря на то, что им являюсь?
– Да.
Целитель осторожно полил рану и повязку водой. Вэон невольно дернулся, по телу пробежали мурашки, кожа покрылась мелкими пупырышками.
– Вы же, магистр, смешанных кровей? – позволил себе нескромный вопрос мастер-переводчик, чтобы хоть как-то отвлечься от пульсирующей боли в затылке.
– Мой отец – чистокровный орк из старейшего племени, что жило на просторах Огненных земель еще до строительства Архейма. Он известный мастер кузнечного дела, его броня – одна из лучших, – голос Тирона стал мягким, спокойным, а на губах заиграла блаженная улыбка.
– А мать? – скривившись от новой волны острой боли, прошептал Вэон.
– Мать – чистокровная эльфийка, одна из немногих, что осмелились покинуть Даэртаур после смерти Саираэ, – наставник не мог видеть, как переменился в лице магистр белой магии, как в ясных и чистых глазах загорелось яркое пламя ненависти. – Она умерла. Ее убил один из членов таинственного «священного» ордена «Чистой крови». Они преследовали всех, кто вступил в брачный союз с представителем другого народа, тем самым нарушая неписаные законы божьи.
Тирон осторожно убрал повязку, когда убедился, что ткань частично отстала от раны. Он принялся осматривать ее с сосредоточенным и серьезным выражением на лице, когда глубоко в его душе разразилась буря из противоречивых, но достаточно сильных эмоций, которые ему пришлось подавить при помощи развитой силы воли и самоконтроля. В подобные моменты чувства отодвигались на задний план, а если требовалось – и вовсе забывались, даже если недавно он всем сердцем желал разорвать своего оппонента.
– Вам повезло, господин, – проговорил магистр белой магии, поглощенный осмотром раны. – Тот, кто ударил вас, мастер своего дела. Он бил наверняка.
– Почему я еще жив? – удивился Вэон.
– О нет, господин, он намеренно оглушил вас, – радостно сообщил целитель. – Удар недостаточно сильный, чтобы проломить череп. К тому же, били эфесом меча, судя по всему.
– А вы мастер своего дела, магистр! – Вэон был восхищен познаниями белого мага, которыми, обычно, обладали немногие лекари. Им это не требовалось, так как при помощи магии они могли исцелить любую заразу или рану, даже не ведая о ней.
– Мне лестно слышать столь высокую похвалу от вас, господин, – вежливо ответил Тирон. – Но сейчас я займусь вашей раной.
Целитель с присущей лекарям осторожностью прикоснулся пальцами к ране. Больной болезненно застонал, но старался стойко выносить острую ноющую боль, ломающую все тело.
– Осталось совсем немного потерпеть, – по-отечески заботливо прошептал магистр белой магии, словно лечил не мужчину, а юношу или мальчика.
Вэон ощутил, как холодные пальцы Тирона в мгновение ока стали теплыми, чуть ли не горячими. Потом всем своим существом он почувствовал очень слабые колебания магической энергии, а за этим – жар, что медленно разливался по телу от затылка. Острая ноющая боль потихоньку отступала, пока на смену ей не пришло чувство полного облечения, свободы и долгожданного покоя.
– Я закончил, – сообщил довольный собой Тирон. – Рана затянулась, даже шрама на память не останется.
– Так быстро? – несколько опешил изумленный Вэон. – Я ожидал, что лечение будет болезненным и более ощутимым.
– Не путайте, господин, магию с лекарскими зельями, мазями и другими премудростями врачевания, – наставническим тоном сказал магистр. – Мы, целители, лечим немного иначе: мы не вмешиваемся в естественные процессы организма, а помогаем ему правильно распределить силы и энергию. Это как с тренировками мирадонов: опытный тренер сначала замечает сильные и слабые стороны воина, помогая ему развить первые, а вторые, путем упорный занятий, превратить в силу. Мы делаем почти одно и то же, только наш труд дает немедленный результат.
– Вы неплохо разбираетесь в обучении мирадонов, магистр, – в который раз мастер-переводчик оказался под впечатлением от познаний Тирона. Он явно выделялся среди других подобных ему магов любознательностью и широтой взглядов.
Вэон улегся обратно на спину, осторожно ощупывая затылок, а точнее то место, где совсем недавно была рана, серьезно повлиявшая на его самочувствие.
– Спасибо на добром слове, господин, – почтительно склонил голову магистр белой магии.
– И правда… ничего не осталось, – недоверчиво прошептал мастер-переводчик. Он медленно поднялся с кровати и сел. Голова не закружилась, к горлу не подступил противный тошнотворный комок.
– Вы ни разу не обращались к магам-целителям? – теперь пришла очередь магистра диву даваться.
– Нет, – еще не полностью свыкся со своим новым состоянием Вэон. – Я всегда обращался к лекарям.
– Новые впечатления и опыт – отличный источник знаний и мудрости, – не сдержался от еще одного наставления Тирон. – Извините, господин, но мне пора идти. Я еще не успел осмотреть всех раненных.
– Да пусть боги вас озарят своей мудростью, – попрощался с магистром Вэон.
– Благодарю, господин.
Тирон поклонился и удалился. Его шаги еще на протяжении минуты разносились эхом по коридору, пока не наступила непривычно тягучая тишина.
Вэон опустил босые ноги на шершавый и холодный каменный пол. Благодаря светящемуся магическому шару, что парил над головой, ему удалось быстро найти свою одежду, аккуратно сложенную стопкой на стуле возле письменного стола из эльфийского нежно-красного дерева. Оно росло на границе Даэртаур, прилегающей к землям других народов, где его и срубали, чтобы сделать декоративные подделки и различную дорогую мебель. Он спешно оделся, а потом принялся искать по всей комнате свой меч, пока случайно не наткнулся на сундук рядом с кроватью, куда могли положить оружие.
Осматривая его, Вэон совершенно случайно обнаружил маленький потайной отдел.
«Вот это улов», – подумал он.
Ему пришлось проявить нехилую смекалку и ловкость, чтобы осторожно приподнять крышку потайного отдела и обезвредить небольшую ловушку в виде магической печати, которая срабатывала при неосторожном прикосновении к ней, зато никак не реагировала на сталь или другие неживые предметы. Если бы он оказался не настолько предусмотрительным и осторожным, то отправился бы прямо сейчас в Илаз. Подобные ловушки были чрезвычайно опасны. Их ставили только с одной целью – любого, кто найдет то, чего не должен был найти, ждет неминуемая и очень быстрая смерть.
Аккуратно отодвинув крышку деревянной пиалой, которую он взял с тумбочки, Вэон обнаружил в потайном отделе небольшой ларчик, обшитый лоскутами кожи. На ней были вырезаны непонятные символы и слова на различных языках. Один из них оказался до боли знакомым. Потребовалось напрячь зрение, чтобы разобрать буквы, часть которых либо стерлась, либо была написана неразборчивым почерком.
– Ma-ka-ri-s-ta-r, – прочел вслух по слогам Вэон.
Он задумчиво потер переносицу, а потом подумал: «При чем здесь убийца магов?» – но ответа на свой вопрос так и не нашел.
Теперь осталось дело за малым: открыть ларчик.
«И, если повезет, там не окажется никакой магической ловушки», – додумал наставник, вертя находку в руках. Ничего не оставалось, как помолиться всем известным богам и Урланам, а потом медленно, осторожно, дюйм за дюймом поднимать крышку ларчика: это, возможно, поможет вовремя заметить установленную ловушку или хотя бы ее почувствовать.
Вэон положил находку на стул, а сам сел на пол, чтобы глаза и ларчик находились примерно на одном уровне. Он осторожно коснулся крышки пальцами и очень-очень плавно стал ее приподнимать, стараясь всеми силами контролировать движение, чтобы избежать рывков. В тот же момент, когда образовалась совсем небольшая щель, куда можно было протиснуть только тонкое острие кинжала, из ларчика вырвалась совершенно иная магическая энергия. Она кардинальным образом отличалась от той, что витала в воздухе, пронизывала саму суть мироздания. Ее невозможно было обуздать, взять под контроль, даже овладеть ею, но в ней ощущалась особая сила, более могущественная, чем та, которой владели даже самые старые маги, достигшие заоблачных вершин мастерства.
В ту же секунду наставник закрыл ларчик. Он сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя и осознать, что же именно сейчас произошло. Его тело, как сосуд, было до краев наполнено особой энергией, казалось, будто бы кровь в жилах бурлила. Так и хотелось подорваться с места и бегать-бегать-бегать, пока не кончатся силы.
Когда Вэон потихоньку оправился от пережитого, он принялся трогать кожу, которой была обшита находка. Она производила впечатление декоративного и страшного украшения, чтобы отпугивать воров, но теперь, после всего произошедшего, стало ясно, что неспроста ею обшили ларчик. Он вспомнил о древнем манускрипте, где описывались все известные легенды, обряды и поверья кочевых племен зверолюдов. В одном забытом племени потомственных колдунов бытовало поверье, словно кожа Makaristar не пропускает через себя магическую энергию. Некоторые артефакты, которые губительным образом сказывались на физическом или душевном здоровье живых, надо было обмотать кожей убийцы магов или положить в сшитый из нее мешочек. Это помогало уберечь других от пагубного влияния проклятья, наложенного на артефакт.
«А ведь совсем недавно я думал, что Makaristar – не больше, чем легенда, – пораженный новым открытием размышлял Вэон. – Теперь вот поверье древнего кочевого племени колдунов оказалось не сказкой!».
Наставник еще несколько минут провел бы в раздумьях и сомнениях, прежде чем решился на вторую попытку открыть ларчик, но страх уступил место другому чувству, понятному, простому и естественному – любопытству. Несмотря на то, что это могло привести его к гибели, он резким движением поднял крышку. Необычная магическая энергия снова вырвалась на свободу, быстро наполняя собою комнату и выходя за ее пределы. Очень скоро другие маги и все, чье магическое начало проснулось от долгого сна, почувствовали то же самое, что совсем недавно испытывал Вэон.
В ларчике, который внутри был так же обшит кожей, лежал с виду обычный кристалл, толщиной в три пальца и не длиннее ладони. Взгляд зацепился за странные символы, вырезанные непонятным образом на гладкой поверхности камня. Не было никаких бороздок или других следов, намекающих на то, что они сделаны рукой резчика. Но больше всего внимание наставника привлекли аккуратные, ровные узоры, идущие вдоль кристалла, которые словно бы разделяли его на несколько частей.
«Никогда не видел камня красивее, чем этот». – Вэон побоялся прикасаться к неожиданной находке.
В одном он точно не сомневался: в ларчике лежал не обычный кристалл, а собранный воедино из трех частей «Сингул». Второго такого существовать просто не может.
========== Часть 21 ==========
После разговора с советниками на душе Араниона остался неприятный осадок. Он прекрасно видел по их лицам и жестам, что власть развратила некогда благороднейших жителей Архейма. Теперь ими руководили не такие возвышенные чувства, как долг и ответственность, а низшие, свойственные недалеким людям, чьи сердца очерствели, а умы погрязли в низменных и животных желаниях. Они превратились в алчных, жадных и трусливых лицемеров, стремящихся обогатиться за счет других как можно дольше.
В планы членов Совета четырех явно не входил внезапный приезд правителя эльфов, как и то, что он может им помешать править дальше, как вздумается. Аранион покусился на самое святое – на их власть. Они либо попробуют устранить прямую угрозу, либо смирятся со своим поражением и отдадут бразды правления без боя.
Аранион поднялся на восточную часть стены, откуда город был как на ладони. Его личная охрана, которая все это время помогала с ранеными, наконец-то присутствовала с ним. Он взял с собой двух лучших и самых отважных воинов, чье искусство фехтования было отточено до безупречности. Им не было равных, как в Даэртауре, так и в других землях объединенного королевства.
Ясное звездное небо простиралось над головой до самого горизонта, по нему плавно скользил бледноватый диск луны, чей левый край искривлялся внутрь, словно некий титан откусил от нее небольшой кусочек, чтобы попробовать на вкус. Там, наверху, жизнь текла привычным ручьем – и ничего никогда не менялось, как всегда казалось Араниону, когда он с любопытством изучал небосвод.
Но стоило опустить голову вниз, как взору открывалась не самая приятная картина: некогда великий и неприступный город помирал в агонии, а его многочисленные жители пали жертвой особой чумы – хаоса. Она разъедала душу, сердце и разум, оставляя в целости бренную плоть, что являлась сосудом для эфемерных существ, жаждущих разрушить этот мир.
Аранион отвернулся от столь неприятного зрелища, видя, как бушующее пламя пожирало еще одну жизнь, как мародеры расправлялись с теми, кто не в силах был постоять за себя. Он попытался отвлечься от тяжелых дум и мыслей, что раздирали его на части, наблюдая за теми, кто копошился в крепостном дворе. Его внимание привлекла знакомая фигура в белой слегка запачканной мантии. Магистр белой магии осматривал раненых: одних лечил как целитель, а другим помогал как лекарь. Он полностью ушел с головой в сей процесс, поэтому не сразу заметил Даггарта, который подошел к нему. Когда же на него наконец-то обратили внимание, организатор игрищ сказал нечто такое важное, из-за чего маг почти сразу направился в замок.
«Наверное, мой сын затребовал его», – решил Аранион, ведь орк все время крутился рядом с Вэоном. К тому же, он сам сказал, что заглянет к нему, дабы узнать о его самочувствии.
Правитель эльфов побрел дальше по стене, направляясь к воротам. Надо было посмотреть, как обстоят дела в южной части города, где располагалась школа мирадонов организатора игрищ. Вот только на полпути к намеченной цели он ощутил странные и достаточно сильные магические колебания. Они исходили от зверолюда, чья кожа на морде, на плечах, а так же на руках была покрыта изящными и разноцветными татуировками. По некоторым из них, – благодаря знаниям приобретенным во время путешествий по южным землям кочевников, – Аранион смог понять, что перед ним – потомственный колдун.
Зверолюд был одет в легкую кожаную кирасу без наплечников, обычные штаны и сапоги. К поясу с правой стороны крепился меч, спрятанный в ножнах, а с левой – болтался короткий охотничий кинжал. Незнакомец одевался как разбойник или вор, и внешне только отдаленно походил на темного колдуна, уж больно морда была разбойничья, но колебания магической энергии говорили об обратном. Вдобавок от него исходила мощная недобрая аура, которую он даже не пытался скрывать, а напротив, усиливал всем своим существом. Она буквально стискивала горло всякого, кто находился неподалеку, хотя это была простая игра встревоженного воображения, что каким-то образом чувствовало приближающуюся опасность.
