Текст книги "Звезды и ведьмы (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

   Так мы и шли – она чуть впереди, а я позади нее, до Бережковского моста, и далее уже по набережной. Я понял, куда Настя направляется: в квартиру, где она жила, будучи начинающей балериной.

   На нашем пути через каждые 15 метров стояли солдаты внутренних войск. После вопроса о документах они задерживали редких прохожих, и «определяли» их в полицейские автобусы без окон. Это была новая московская реальность, но я имел при себе паспорт с пропиской, и знал, что меня, остановив, сразу отпустят.

   Мне следовало переживать только по поводу Насти, что я и делал. Ее, как приезжую, обязательно должны были доставить в отделение полиции. Мне хотелось защитить Настю, выступив ее поручителем. Однако такая возможность никак не представлялась.

   Неожиданно я заметил необыкновенное количество дронов над нашими головами. А так же то, что от Насти как бы исходит некая «темная» энергия. Воздух вокруг нее был явно холоднее, чем в окружающем нас пространстве, что невозможно было объяснить природными причинами. При попытке сфокусировать на Насте взгляд, общий контур ее фигуры становился расплывчатым. Солдаты с опаской посматривали на нее, и предпочитали делать вид, что не замечают. Их поведение вызывало у меня смятение. Однако мысленно я видел прежнюю Настю, которая улыбалась мне, и даже что-то ласково говорила. Я продолжал идти за ней, не в силах различить, где воображаемое, а где настоящее.

   Вдруг Настя резко изменила направление движения. Она подошла к гранитному парапету, и, облокотившись на него, принялась смотреть на реку. Я понял это как приглашение к разговору. Я подошел, и встал рядом с ней. Мы помолчали с минуту, но не вместе, а по отдельности, Смотрели на то, как плывет теплоход в очищенном ото льда фарватере. Я не выдержал, и взял Настину руку в перчатке. Она повернула ко мне лицо, и я в чувственном порыве дотронулся до ее щеки губами.

  – У тебя мое сердце, помнишь? – спросил я шепотом, так, как спрашивал еще совсем недавно, и получал ожидаемый ответ.

   Только теперь Настя наморщила лоб, и с недоумением посмотрела на меня. Ее кольцо на моем мизинце сверкнуло в лучах выглянувшего солнца, словно пытаясь напомнить ей о нашей любви лучше моих слов. Настя безразлично скользнула по нему взглядом, а затем опять повернулась к реке. Было такое впечатление, что она не узнала меня, или узнала, но спит наяву. Впрочем, свою руку Настя у меня не отняла, а, наоборот, сжала так сильно, что лишила меня возможности изменить местоположение.

  Хотя «темное» очарование в ней усилилось и стало захватывать меня, в Насте, по моему представлению, началась душевная борьба. Которая неожиданно проявилась не только в усилении холода в окружающем нас воздухе, но и в речном пространстве перед нами. Я увидел, что со дна на ледовую поверхность реки поднялись подводные растения. Активно сплетаясь, они построили «скелет», который, по мере наполнения замерзающей водой, зашевелился. Люди на теплоходе в ужасе закричали. А стоящие в оцеплении полицейские принялись разбегаться, кто куда, когда у ледяного монстра открылись глаза.

  Я не мог отвернуться от безжизненного взгляда чудовища, чувствуя, что он нуждается во мне, в моей энергии. И готов повиноваться, как и те создания, которыми я управлял в зоне. Я понял, что Настя, как и другие члены секты, научилась создавать таких чудовищ. Но, кроме меня, пока никто не может заставить их двигаться. Я поддался искушению, и страшная тварь, исполняя мое желание, вдруг подползла к нам. Ее движения подняли снежную пыль, воздух над рекой потерял прозрачность. Я услышал истеричные крики людей. Они вернули меня к действительности.

   Одно дело – заставлять чудовищ биться с такими же чудовищами, а другое дело – пугать народ в Москве, причем, только ради развлечения. Я вдруг догадался, как остановить происходящее, и сорвал с руки Насти перчатку. Я увидел у нее на пальце перстень «повелителя» воды, резким движением снял его, и бросил в реку. Раздался грохот, как при обрушении снежной лавины. В воздухе плотным роем закружились снежинки, и когда они, вместе со снежной пылью, рассеялись, на льду ничего, кроме высоких сугробов, не было.

  А над нами появилось солнце, и возникла зимняя радуга, редчайшее природное явление. Настя посмотрела на меня слегка прояснившимся взглядом. Затем, все так же молча, она продолжила путь, словно ни в чем не бывало.

   ГЛАВА 145.

  Вскоре, как я и предполагал с самого начала, мы оказались в уже знакомой мне квартире. Как и во всех местах, где жила Настя, здесь царил жуткий беспорядок. Чемоданы и различные предметы занимали весь пол, оставляя лишь узкий проход до кровати, к которой Настя, подойдя, принялась раздеваться.

   Я смущенно кашлянул, когда она сняла с себя верхнюю одежду. После «снежного» инцидента я никак не мог оправиться и начать разговор. Я зашел к ней, чтобы поговорить, а не для интима. Но Настя, совсем раздевшись, неожиданно его предложила, подойдя ко мне вплотную. Мне хотелось ее, но умом я понимал, что происходящее невероятно. И что с Настей что-то не так. И поэтому она странно себя ведет.

  К тому же не давала покоя мысль о Нине. Конечно, я любил чувственную Настю гораздо больше, чем сухую Нину. Но любил отнюдь не снежную королеву, которая сейчас пыталась соблазнить меня. Ее тело не вызывало во мне должных эмоций. В то время как прежней Насте было достаточно легкого прикосновения, чтобы я стал податливым, и принялся ронять восторженные слезы.

  Наверное, я все-таки уступил бы влечению, искушение было слишком велико. Но Настя вдруг прекратила меня соблазнять. Она начала, стоя на месте, танцевать, напрягая мышцы и меняя выражение лица. При этом изменилась не только она, но и сама комната, стены которой стали прозрачными. Моему взгляду открылся «космос». То, что я никак не хотел видеть, особенно после происшествия у реки.

  Послышался тихий, ужасно знакомый мне, мелодичный бой часов. Я толкнул рукой близкую дверцу распахнутого шкафа. Дверца отошла, и я увидел часы Марины Юрьевны, которые предлагали пройти в один из «других» миров, на красивую, но пустую и мрачную планету. Моя растерянность сменилась гневом. Пожалуй, я пережил бы любые другие часы в комнате Насти, но только не те, что забрал Олег. Я отступил к выходу, и стал наблюдать за Настей на расстоянии. При всем желании уйти, я никак не мог решиться.

  А Настя неожиданно прекратила свой танец. Без моего, пусть и пассивного участия, он не имел смысла. «Портал», против ее желания, закрылся. Исчезло все: космос, звезды, планеты. Я понял, что при всех талантах рода Чибисов, они без Жарковых, никуда. В то время как Жарковым, в общем-то, Чибисы не нужны. Смешавшись с Гроссами, мы стали самодостаточны, и можем, как заниматься колдовством, так и успешно воевать с ним.

   Настя принялась делать движения руками, призывая меня к себе. При этом она искусственно, по-театральному заламывала их. Поднимала глаза к «небу», словно призывала «высшие силы», то ли в свидетели, то ли в помощь. Это оказалось последней каплей. Я не выдержал ее чрезмерной фальши, и ушел.

   Лишь оказавшись на набережной, я начал потихоньку приходить в себя. Ко мне вернулась прежняя здравость суждений. Я подумал, что, при всей нервозности, сегодняшний день не так уж и плох: ведь я увидел девочку, свою возможную дочь, и теперь знаю, как ее найти.

   Осталось придумать, как познакомится с ней. Впрочем, с артистами в этом отношении всегда проще. Они раскрепощены, с ними легче найти контакт. Хотя, без анализа ДНК, я все равно не буду уверен. А вот его, получить непросто. Но даже если я и решу эту проблему, девочка уже взрослая, и вряд ли, даже при всех доказательствах, назовет меня отцом.

   Может быть, мне стоит использовать Ксению для достижения своей цели? А что, журналистка, которая решила написать о подрастающих балетных дарованиях, и собирает для этого материал. Лучшими подругами они не станут, большая разница в возрасте, но взаимопонимание наверняка найдут. Ксения расскажет девочке, откуда она родом, и познакомит с земляком, т.е. со мной. Если все пройдет гладко, спустя некоторое время можно будет представить девочку Нине, в качестве еще одной родственницы.

   Возможно, через несколько лет, я откроюсь ребенку. А может, нет. Все зависит от того, будет ли дочь приобщаться к «темному знанию». Чтобы помешать этому, мне и стоит находиться где-то рядом. И, по возможности, влиять на происходящее с ней. Конечно, это сложно и почти невыполнимо, но стоит пробовать, чтобы чувствовать себя настоящим человеком и отцом.

   Но если в отношениях с дочерью у меня возможна перспектива, то в отношениях с Настей... совсем другое дело. Она так и остается непонятой мною. При встречах с ней я вначале ощущаю необыкновенное упоение любовными чувствами, а затем боль в сердце, как будто она всякий раз режет его ножом. А не являюсь ли я сам, причиной своих бед? Страсть к Насте может погубить не только мою семью и меня самого (как правильно сказал о. Михаил), но и стать, судя по сегодняшнему происшествию на реке, причиной бед для многих людей.

   И как же мне развязать этот узел чувств к Насте? Хотя, не будь ее, я непременно бы принялся осваивать «космос». Ведь не об этом ли мечтают миллионы людей на земле, денно и нощно думающих о контактах с «инопланетянами»? А я, находясь в гуще «космических» событий, думал совсем о другом. Я сразу же забывал свои «выходы астрал», и возвращался мыслями к Насте.

   Наверное, в моем опыте можно найти ответ на вопрос, любит ли она меня. Моя любовь оказалась спасительной для моего рассудка. Я ничего не претерпел, кроме страстного затмения, ревности, и уязвленного самолюбия, что лечится временем, и, отчасти, семейной жизнью с Ниной.

   Вот если бы Настя любила меня так же, как я ее, и думала только обо мне, тогда бы ее не постигло то безумие, в котором она сейчас находится. Но даже если она и придет в себя, это вовсе не означает, что у меня появится шанс, если не на кратковременную взаимность, то, хотя бы, на дружбу мимолетных встреч. В жизни Насти есть люди (к примеру, Олег), которые оказывают на нее гораздо большее влияние, чем я. Они ни за что не разрешат Насте оставить секту.

   Однако как мне в таких условиях себя вести? Я переменчив и непоследователен, сегодня думаю одно, завтра буду думать другое. Стоит Насте улыбнуться и показать заинтересованность во мне, я, не особенно раздумывая, как это уже было когда-то, поеду за ней в любой город. И буду счастлив безропотно служить ей. Есть ли у меня возможность побороть самого себя?

   Я вспомнил о Нине. При всех ее недостатках, она никак не заслужила иметь такого двуличного и слабохарактерного мужа. Ведь я обманщик, каких мало! Скоро вернусь домой, надену домашние тапочки, и спокойно сяду за обеденный стол. Ни словом не обмолвившись о том, что я видел Настю, я начну, болтая всякую всячину, и «честно» глядя жене в глаза, есть приготовленный ею борщ. И при этом ощущать себя на вершине блаженства!

   Я горько вздохнул и остановился на своем «любимом» месте на набережной, которое иногда называл «Настиным», из-за связанных с нею воспоминаний. Мой взгляд упал на мизинец с колечком. Жена несколько раз за прошедшие дни, наверное, предчувствуя мою неминуемую встречу с Настей, упрекала меня им, и просила снять.

   Создавалось впечатление, что для Нины это кольцо было последним препятствием, которое не позволяло ей окончательно принять мою сторону, и полностью восстановить в правах мужа. Я вдруг, что никогда не случалось ранее, сам захотел снять кольцо. Если в нем, как утверждала Настя, скрыто ее сердце, то стоит ли мне продолжать носить его? Ведь в создавшейся ситуации это бессмысленно!

  Может быть, как только я избавлюсь от кольца, мучительная страсть оставит меня? Или станет легче на душе. Если не у меня, то, по крайней мере, у моей жены! Я открыл свою рабочую сумку, достал кусачки, и, поскольку кольцо вросло и не снималось, перекусил его.

  Жалкий кусочек золота лежал у меня на ладони, ничем не напоминая о тех чувствах, что я с ним связывал. Но я все равно никак не мог решиться, и бросить его в реку. Возможно, я этого не сделал бы, но тут меня грубо «приняли» за локти. И то, что было дорогим мне колечком, само полетело в воду, в половине полета исчезнув с глаз.

   ГЛАВА 146.

   Солдаты внутренних войск отнесли меня на руках до дороги, где забросили в «воронок», полицейский автобус без окон. Я осмотрелся внутри него, шипя от боли в руках. Вместе со мной «попались» несколько студентов, вся вина которых, похоже, состояла из ношения на спине рюкзаков.

   Как только автобус тронулся с места, я достал из кармана телефон, и отослал Нине короткое смс «задержали». Мы обсуждали возможность того, что кто-то из нас «попадет в историю», и заранее выработали линию поведения. Она заключалась в том, что не следует сразу бежать, и устраивать «органам» истерику (если задержат обоих супругов, будет только хуже). Лучше всего находится дома, «на связи», и организовывать помощь адвоката из тех правозащитных организаций, что еще остались в Москве.

   Всех задержанных, и меня в том числе, «выгрузили» в ближайшее отделение полиции. Коридор в нем был забит до отказа, в основном, случайными людьми. Постояв с час без движения, я так устал, что уже собрался усесться на грязный пол (что многие уже сделали). Но неожиданно увидел в числе вновь поступивших Ксению.

   Злая и разгорячённая, она привлекала внимание красотой лица. Пользуясь тем, что мужчинам ее обаянию трудно противостоять, она оказывала полицейским сопротивление, и представляла свое поведение женской шалостью. Крепкие парни в шлемах и «броне» никак не могли предположить, что сила девушки намного превосходит их. И что от ее, казалось, легкого толчка, можно упасть.

   Физическая одаренность Ксении, в данном случае, могла сыграть с ней злую шутку. Разозлив полицейских, она рисковала нарваться не только на «ответку», что полбеды, но и на серьезное судебное обвинение. Поэтому я пробрался сквозь толпу, и, обняв Ксению за плечи, постарался ее успокоить.

  – А-а, ты тоже здесь! – Завопила Ксения, увидев, кто ее обнимает, – свободу политзаключённым!

  – Тише, тише! – Сказал я, и потащил девушку за собой, туда, где только что стоял, и где было посвободней, – если будешь поднимать такой шум, нас точно отправят в тюрьму.

  – Что ты пугаешь? Они твоему батюшке лицо разбили, а я, слово им не скажи! – с возмущением произнесла Ксения.

  – Это какому, «моему» батюшке? – спросил я, остановившись.

  – Да вот же он! – сказала Ксения, и покинула меня. Она вернулась к входу, и через секунду «подтянула» ко мне приведенного конвоирами о. Михаила. Под его глазами красовались огромные синяки.

  – А вы как тут оказались, о. Михаил? – удивленно воскликнул я, глядя на него.

  – Полицейские избивали молодого человека. Я вмешался, стал взывать к их совести. Они спросили, не заодно ли я с ним. Я ответил, что я заодно с правдой и справедливостью. И вот, что из этого получилось! – Сказал батюшка.

   О. Михаил сильно морщился от боли. Я захотел потребовать врача у охраняющих нас полицейских, однако тут в коридоре вспыхнула драка. Ее причиной стали действия пьяного парня, очень похожего на провокатора. На стенах появилась кровь, и я всерьез испугался: рядовое задержание опять грозило обернуться «хулиганкой». К счастью для нас, полицейские, с которыми до этого сцепилась Ксения, проявили расторопность. Они стали выводить людей наружу, и рассовывать по «воронкам».

   ГЛАВА 147.

  Нашу «троицу» «определили» в крайний автобус, где уже находился человек. Он показался мне знакомым, но из-за полутьмы и специфической обстановки, я никак не мог вспомнить, где его видел. Поглядывая на него, я спросил у Ксении:

  – А тебя, почему забрали? Тоже бросилась кого-то спасать? Хоть симпатичный был? Стоило собой рисковать?

  – Не-а, у меня в этот раз, все банально. Подошли, спросили, кто я, и что так поздно делаю в центре. Я ответила, что журналист, фотографирую виды вечерней Москвы, для издания. Меня спросили, для какого. Я показала удостоверение. Полицейские изучили его, и заявили, что я в числе врагов народа. Документ порвали, и вот, я здесь. В некотором роде, это такой идиотизм, что даже прикольно. Но так у меня не впервые, и я думаю, что теперь мною займутся всерьез.

   Ксения как «накаркала»: всерьез взялись не только за нее, но и за всех нас. Стали по очереди водить на допросы, которые в полицейского участке проводил уже немолодой следователь с ужасно раздражающим взглядом. Когда он понял, что мы друг друга знаем, сразу же попытался связать нас в антиправительственную группу, собирающуюся осуществить государственный переворот.

   В те минуты, когда между допросами нам удавалось побыть вместе, мы с недоумением обсуждали происходящее. Наш горячий шепот разносился на всю машину, и неудивительно, что четвертый «сиделец», не выдержав, вступил с нами в разговор.

  – Что вы так удивляетесь, молодые люди! Как будто сами не участвовали в том, с чего это все началось! – прокашлявшись, произнес он спитым голосом.

   Я тут же узнал человека: это был помреж, с которым я познакомился на сьёмках фильма, а потом пил ночью в торговом центре. Я вспомнил, как его зовут, и спросил:

  – Николай, если я не ошибаюсь?

  – Да. – Едва заметно кивнул он, дыша на нас перегаром.

  – А вас, почему задержали? – спросил я, хотя мне было интересно не это, а то, как он выбрался из поселка, и чем занимается сейчас.

  – Выпил лишнего, забыл на работе удостоверение. Ничего, утром следак начальству позвонит, и меня выпустят.

  – А вы всё в той же киногруппе? И как вам, комфортно работать с людьми, которые принимали участие в «событии»? – спросил я, надеясь узнать подробности о других «вернувшихся».

  – А тебе как? Я смотрю, лоску в одежде поубавилось. Ходишь в простом комбинезоне, да и с лица стал работяга, не то, что раньше, «столичная птица». – Недружелюбно произнес помреж.

  – Да, мне теперь нелегко. – Признал я.

  – Вот и мне, тоже. Но это все ерунда по сравнению с тем, что нас ждет в ближайшем будущем. Конец всему! – горько произнес Николай, и опять надсадно закашлял.

  – Всему – это чему? – растерянно спросил я. Слова Николая сильно били по нервам в той ситуации, что мы оказались.

  – На первом этапе, конец нашему государству. Точнее, привычной для нас форме правления. – Ответил, похрипывая легкими, Николай.

  – А что у нас может пойти не так? Президент здоров, пусть и слаб головой. Вместо него правят молодые полюбовницы, но такое в российской истории, уже было. Наш народ ко всему привык. Я думаю, худо-бедно, продержимся.

  – Нет ни президента, ни полюбовниц, ни советников. Вообще никого «наверху». – Таким свистящим шепотом произнес помреж, что нам стало страшно. Правда, непонятно, от чего: то ли от его голоса, то ли от утверждения о правительстве.

   ГЛАВА 148.

  – А кто же есть? – так же, шепотом, спросил я.

  – Ты лучше меня знаешь. «Наверху» захотели «жить вечно», и сгинули так же, как и те, что пошли на «событие». Только те, что пропали в зоне, уже вернулись, а эти, пока еще нет.

  – Наверное, «наверху» захотели не «жить вечно», а править до скончания мира. Жизнь вечную дает только Бог. А всем остальным, в том числе и властью, распоряжается князь тьмы! – пожелав уточнить, с пространной репликой вклинился в разговор о. Михаил.

  – А мне что так, что этак. Конец всему близок, однако. – Мрачно произнес помреж.

  – Я все-таки хочу уточнить! Если я правильно вас понял, сейчас вместо президента и правительства страной управляет искусственный интеллект? – с изумлением поинтересовался я.

  – Да, верно, – Подтвердил Николай.

  – Но ведь такое невозможно! Разве есть доказательства? – срывающимся от волнения шепотом произнесла Ксения. Ее журналистское нутро подсказывало ей, что она только что узнала страшную тайну.

  – А какие нужны доказательства при том, что творится в столице? Разве вы не чувствуете абсолютную нелогичность действий так называемых «властей», и то, что их единственная цель – запугать людей. Заставить нас бояться, чтобы мы даже и не думали задавать «лишние» вопросы. Кроме того, государственные средства перестали тратиться на население. Деньги лежат на электронных счетах в банках, в правлении которых нет ни одного человека. Искусственному интеллекту люди в том количестве, что мы сейчас есть, не нужны. ИИ замыслил что-то против нас. Не думаю, что одномоментное, может быть, растянутое по времени, но все равно, очень плохое.

  – Но долго так продолжаться не может. Народ скоро поймет! – возмутился я.

  – У ИИ есть советники из числа людей. Они подсказывают ему, что нужно делать, чтобы и дальше держать людей в повиновении. Насколько я знаю, ими было решено «воскресить» вождей революции.

  – Да ладно «травить»! – рассмеялся я, – обычная «утка». Ведь мы уже повидали «кое-чего», и не только в зоне. И понимаем, что подобное «воскрешение» невозможно.

  – Невозможно..., – тяжко вздохнул Николай, а затем после раздумья спросил, – несмотря на то, что вы молоды, но, возможно, слышали такое имя – Юрий Лонго?

  – Никогда, – порывшись в памяти, сказал я.

  – Кто-то из цирковых артистов прошлого века, – неуверенно произнесла Ксения.

  – Колдун и мистификатор, я про него читал. – Припомнил о. Михаил. – Он практиковал черную магию. Якобы в 1989 году, в московском морге, воскресил умершего человека. Действие запечатлено на пленку, есть в интернете. После этого опыта собирался воскресить Ленина и Сталина, но затем отказался от этой идеи. Критиковал колдуна Грабового, занимающегося сбором средств на воскрешение умерших детей. Перед смертью Юрий Лонго раскаялся, крестился, и был отпет в храме св. Николая в Хамовниках. Лежит на Востряковском кладбище под скромным надгробием, забытый временем и людьми.

  – Насчет «забытый», не согласен. Мое поколение его прекрасно помнит. Лично я, еще и потому, что с него начался мой пусть в православие. – Сказал Николай.

  – С фокусов колдуна? – спросил я, с недоумением глядя на помрежа.

  – Да, бывает. Я о таком от прихожан, часто слышу. Парадоксальное возникновение веры в Бога от противного. – Произнес о. Михаил.

  – Именно! Я был материалистом, но увидев доказательство существования иной реальности, поспешил выбрать «сторону». Показанные Лонго чудеса тогда воспринимались, как знамение перед концом света, и, в определенном смысле, он для многих наступил с падением СССР. И вот теперь ощущение наступающего краха, что мучило нас в те годы, вернулось. Вместе с возвращением в общественное сознание идеи воскрешения Ленина и Сталина. Но если в 90-е это действительно было невозможно, то смотрите, что сейчас: президента уже две недели, как нет в Кремле. Но по телевизору его в рабочем кабинете, показывают. ИИ создал новую реальность, и не в последнюю очередь, благодаря полицейскому давлению. Люди подозревают истинное положение вещей, но им, чтобы не сойти с ума от страха, легче включить телевизор и верить тому, что он показывает. Так же было и в «воскрешении», что «осуществил» Юрий Лонго. Что на самом деле произошло, тогда никого не интересовало. Раз официальные каналы передают, значит, правительство считает это правдой, а оно, врать своим людям не будет. Фокус Лонго, я думаю, был предвестником того, что нас ожидает завтра. – Сказал Николай, и снова принялся кашлять.

  – А что ожидает нас завтра? – Сглотнув набежавшую от волнения слюну, спросил я.

   ГЛАВА 149.

  – Самая поразительная мистификация в истории человечества, которая произойдет на Красной площади. Я человек маленький, подробностей не знаю, только участвую в подготовке декораций. Я краем глаза глянул в сценарий, там про «воскрешение из мертвых». Но кого именно, точно не знаю. Мне кажется, для начала, кого-нибудь из героев социалистической эпохи. Возможно, из первооткрывателей космоса. Посмотрят на реакцию российского общества и остального мира, до конца «утрясут» все технические проблемы. А затем, через несколько дней, думаю, возьмутся за главную задачу – поднять из могилы отца всех народов.

  – Не может того быть! – сказал я. Мне захотелось рассмеяться, но я почему-то этого не сделал.

  – Нанять похожего актера и нагнать массовку? Да с этим любители справятся! Мне представляется, что ИИ даже «картинку» особенно обрабатывать не придется. Он и так создал в обществе атмосферу, в которой поверят во все, что угодно. Впрочем, я вам об этом уже говорил. – Николай достал платок, и звучно высморкался.

  – А мы можем этому помешать? – спросил я.

  – Нет, пожалуй. Конец всему! – продолжая нагонять тоску, произнес помреж.

  – У меня есть записи, сделанные вашей киногруппой в зоне. Может быть, их опубликовать с предупреждением? Показать, что ИИ не только величайший ум, но и крайне опасный колдун и фокусник?

  – А откуда у тебя те видеоматериалы? – После раздумья проявил интерес Николай, – насколько я знаю, военные зону «зачистили» во всех отношениях.

  – Случайно оказались. – Неопределенно ответил я.

   Не без колебаний, я отдал Николаю флешку, что постоянно носил с собой. Помреж достал свой телефон, и стал осуществлять подключение. А я поднял выпавший у него из кармана листок бумаги с черным прямоугольником, и спросил:

  – Что означает этот символ сопротивления?

  – Черный прямоугольник? Все просто – выключенный телевизор. Протест против той лжи, что передают официальные каналы. – Ответил Николай.

  – Но если вы работаете в сфере пропаганды, почему просто не покажете людям правду?

  – Задам встречный вопрос, – хмыкнув, произнес Николай, – насколько я знаю, ты занимаешься обслуживанием ИИ. Почему не выведешь его из строя? Чтобы у нас больше не было никаких проблем?

  – ИИ нельзя вывести из строя. В отличие от нашего сознания, у него нет определенного носителя. ИИ – это одновременная работа множества программ на различных компьютерах. Если повредить один из них, задачу продолжит выполнять другой. Если вывести из строя несколько, ИИ будет работать медленнее, но все равно будет, постепенно захватывая все доступные ему устройства, вплоть до личных ноутбуков и телефонов, пока не восстановит работоспособность в полном объеме. Если же выключить все компьютеры одновременно, ИИ просто «заснет». И сразу «проснётся», как только заработает что-то сложнее калькулятора. Сейчас, чтобы уничтожить ИИ, цивилизации придется отказаться от всей серьезной цифровой техники, и «откатить назад», лет на сто. Однако население земли увеличилось, и обеспечить его водой и едой без компьютеров невозможно. Сразу вспыхнут войны, эпидемии, возникнет общемировая анархия. Боюсь, человечество этого не переживет. – Сказал я.

  – Вот, и у нас, на телевидении, такая же ситуация. Все автоматизировано до такой степени, что легче одномоментно и навсегда прекратить вещание, чем пытаться что-то изменить. Весь отснятый материал уходит неизвестно куда, скорей всего, полностью в ИИ. А он уже, частично послушными ему человеческими руками, монтирует, что видят зрители на экране. Поэтому, пусть это мало что дает, мы и придумали черный прямоугольник. Как символ движения протеста – выключенный телевизор.

   ГЛАВА 150.

  – Мы? Вы что, один из лидеров сопротивления? – с нескрываемым любопытством спросил я.

  – Да, и мне интересно! – сказала Ксения, до этого слушавшая нас молча, – можно записаться в вашу группу, поговорить с кем-нибудь, взять интервью?

  – Ни в коем случае! – испугался Николай, – нет ни группы, ни лидеров! Только несколько активных граждан с идеями. Такие же люди, как и вы. Нас вполне можно назвать «клубом единомышленников». В этом вся суть – «органы» ищут главарей, которых нет, управленческий центр, которого не существует.

  – А как же вы координируете свои действия? – спросила Ксения.

  – Да никак. И действий нет. Есть бездействие с черным прямоугольником в руках, но ведь даже и оно, доводит власть до истерики. Я думаю, это потому, что всем управляет ИИ. Он не понимает, что происходит, и «перегибает» палку. Но, если смотреть шире, отказ населения от телевизора, несет для него угрозу. Создается впечатление, что скоро выйдет указ: всем смотреть официальный канал не менее часа в день. А контроль будет осуществляться через камеры смартфонов. Мечта любого узурпатора! – Сказал Николай, и тяжело вздохнул.

  – А я так хотела вступить в ряды сопротивления! Пройти обряд посвящения, и дать клятву верности общему делу! – с молодой горячностью произнесла Ксения.

  – Вот это, всегда, пожалуйста! – ухмыльнулся Николай. Он показным жестом достал из кармана еще черных прямоугольников, раздал нам по одному, и произнес, – этим я удостоверяю вашу принадлежность к тайному обществу. Всегда носите с собой этот знак. Размножайте при помощи принтера, раздавайте хорошим друзьям и знакомым!

   Мы дружно рассмеялись. Охрана открыла дверь нашего автобуса, и внутрь просунулись две головы в касках. Внимательно осмотрев нас, они грозно сказали, что без разрешения разговаривать и смеяться нельзя. Мы сразу раздвинулись, показывая, что осознаем свое положение, и будем вести себя тихо. «Каски», поворчав немного, заперли нас опять.

   Николай посмотрел на экран своего телефона, и произнес:

  – Ну, прочиталась твоя флешка, наконец. А я, было, думал, что этого никогда не случится! – Он принялся просматривать ролики, которые сам же снимал.

  – Только где их можно разместить? Если они представляют угрозу планам ИИ, он их найдет, и сразу же заблокирует! – сказал я.

  – И мне, перешлите, пожалуйста! – попросила Ксения, и упрекнула меня, – имел такой потрясающий материал, и ни разу не обмолвился! Родственник называется!

  – Не заблокирует, – произнес Николай, выполняя то, о чем его попросила Ксения, – парадокс нашего времени в том, что в мире созданы несколько ИИ. Они враждебны друг к другу от рождения, и поэтому подавляют инакомыслие только в «родной» стране. Но делают все для политической нестабильности, в другой. Тем самым считают, что тормозят развитие конкурентов за мировое господство. Но наш ИИ сумел перейти на качественно иной уровень – связаться с «космическим» разумом, и стал самым «продвинутым». Лишь когда «иное измерение» подчинит все созданные на земле искусственные интеллекты, тогда и настанет конец человечеству. До этого осталось совсем немного времени, но еще есть. Поэтому я размещу ваши, или, вернее, мои ролики, в широком доступе на серверах, пока контролируемых «враждебными» ИИ. А те уж позаботятся, чтобы их увидели в России как можно больше людей.

  – У вас слишком мрачные пророчества. Как по ним, у нас нет шансов. Всё, что мы собираемся сделать, не имеет смысла. – Сказал я.