Текст книги "Звезды и ведьмы (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

   Искусственный интеллект, в создании которого мы участвовали, состоял из разбросанных по всей стране специальных вычислительных центров. Учитывая, что ИИ контролировал ядерное оружие, минобороны придавало большое значение работе связи. И мы по праву гордились тем, что нам удалось построить стабильную систему обмена данными.

   Наша командировка в таинственную зону была последней перед окончанием «военного» контракта. После нее мы собирались откровенно поговорить, обсудить семейные дела, а так же то, где (и с кем) каждый из нас будет работать дальше. Я искренне надеялся, что, как и всегда, найду компромисс, который устроит не только нас, но и наших жен.

   Но отправляясь утром в путь, мы (во всяком случае, я точно) даже не подозревали, в какой ужасной глухомани находится поселок Дальний. Было непонятно, зачем тут установлено периферийное оборудование ИИ. Наверное, на такой шаг «наверху» пошли, очарованные «космической» тематикой зоны.

   Как бы там ни было, но загадку странного отключения сотовых вышек и антенн связи в поселке Дальнем выпало исследовать нам. Хорошо, если сбои случались по глупой инициативе местных технических бездарей, как в том убеждал лейтенант. Тогда нам предстояло быстренько осуществить диагностику, составить стандартный отчет, и отбыть обратно в Москву, где нас ждал настоящий гордиев узел из проблем.

   ГЛАВА 62.

   Меня разбудила вибрация от входящего телефонного звонка. Я открыл глаза и осмотрелся, пытаясь сообразить, где нахожусь, и что происходит. Дневной свет из окна сообщал, что солнце давно встало, и хорошо освещал всю убогость комнаты, в которую нас определил лейтенант. Я шевельнулся и понял, что зимняя одежда не спасла меня от холода, я все равно замерз. От чего пальцы не слушались, и, пока я доставал из кармана куртки телефон, вызов прекратился. Я посмотрел на экран и увидел, что звонила моя жена, а также то, что скоро будет девять часов утра. Я глянул на Олега. Он лежал ко мне спиной и тихо храпел. Чтобы не разбудить его, я написал Нине смс:

  – Дорогая, привет! Что у тебя? Я сейчас не могу говорить.

  – Здравствуй, Славик! Татьяне совсем худо, я с ней в клинике. У нее схватки. Не исключено, что придется делать кесарево. Во всяком случае, тут об этом уже говорят, несмотря на то, что до срока еще далеко! – Отозвалась жена. Я понял, что все очень серьёзно, и расстроился.

  – Нежели настолько плохо? Разве врачи не могут ее стабилизировать? – спросил я.

  – Теоретически могут, но Татьяна никого из них не подпускает. У нее истерика, и даже я не могу ее успокоить. Она не хочет больше быть беременной. Кричит, что лучше умереть. Врачи колеблются, не знают, что делать. – Ответила супруга.

  – Ты предлагаешь нам все оставить и приехать в клинику? – спросил я.

  – Да. В такой ситуации это самое лучшее, что вы можете сделать! И чем быстрее, тем лучше! – прислала ответ Нина.

  – Я не против того, чтобы вернуться. Но Олег любит повторять, что решать должен он, это его жена и ребенок. А мы и правда постоянно вмешиваемся, и получается только хуже. Если речь идет о жизни и смерти, пусть сегодня будет так, как скажет Чибис.

  – Да в этом я с тобой согласна. Однако Олег не отвечает ни своей жене, ни мне. Хорошо, что ты ответил. Пожалуйста, объясни ему, что происходит в клинике, и попроси связаться с Татьяной. Или со мной.

  – Хорошо! – написал я, отложил телефон и тихонько позвал Олега. Но он не проснулся. Тогда я уселся на своей кровати, протянул руку и тронул его за плечо. Чибис повернулся, и уставился на меня непонимающим взглядом. Мне стало жаль его: щека с той стороны лица, где был больной зуб, сильно опухла. Кроме того, глаза Олега слезились и были болезненно – красными. Похоже, лейтенант заразил его гриппом, что было совсем некстати.

   Словно подтверждая мою догадку, Олег сел на кровати и принялся тяжело, с хрипами, кашлять. Я спросил, насколько плохо он себя чувствует.

  – Очень плохо, – произнес он, со стоном трогая щеку, – придется, пожалуй, сходить в поселковую больницу.

  – Да сходим, раз такое дело, от чего ж не сходить, – сказал я, и осторожно, опасаясь рассердить Олега, добавил, – до тебя наши жены дозвониться не могут. А у них там форс-мажор, ты им очень нужен.

   Как я и предполагал, Чибис занервничал. Он сразу достал свой телефон и впился в него взглядом. За несколько секунд ознакомившись с полученными сообщениями, Олег быстро набрал ответ и положил устройство обратно в карман.

   Мне очень хотелось спросить, что он написал. Но я подумал, что излишне любопытствовать не стоит. Если Чибис захотел бы вернуться в Москву, он мне сказал. А так, о содержании его послания, Нина все равно поставит меня в известность. Возможно, нам домой и впрямь не стоит торопиться. Олегу нельзя контактировать с Татьяной, она может, вдобавок ко всем болезням, получить от него вирусную инфекцию. А сообщать врачам, на какие действия он дает согласие, Чибис может и по телефону.

   Тем не менее, я смотрел на Олега испытывающим взглядом, надеясь увидеть в нем признаки того, что он переживает за Татьяну, и понимает грозящую ей и ребенку опасность. Олегу мое внимание не понравилось. Возникла пауза, тишина которой была красноречивее слов. Чибис опустил глаза вниз, чтобы не смотреть на меня, и стряхнул невидимую пылинку с рукава. Потом неожиданно наклонился и поднял с пола перстень и блокнот, что валялись у нас под ногами. Эти предметы выпали из моей куртки за время сна.

   Тяжко вздыхая от мыслей, Чибис безразлично открыл блокнот и стал небрежно перелистывать. Я еще не видел его содержимое. И теперь меня, как и Олега, поразили рисунки странных существ из снега и льда. Подписи под изображениями были неразборчивы, и понять, что это такое, не представлялось возможным.

  – Что за бред душевнобольного? Откуда этот блокнот у тебя? – спросил Олег, явно радуясь тому, что можно поговорить на нейтральную тему.

  – Старик дал на сохранение перед тем, как мы положили его на каталку. – Ответил я, глядя, как Чибис просовывает свой палец в перстень.

  – Совсем никудышная, однако, у деда бижутерия! – сказал он, задумчиво глядя на свою руку. Перстень нелепо болтался на его пальце, и в солнечном свете выглядел проржавевшим изделием сельского кузнеца, лишенного элементарного вкуса.

  – Выбросил бы ты все это.– Произнес Олег, с некоторой брезгливостью отдавая вещи мне.

  – А что я старику скажу? Он ими дорожит! – сказал я, положив блокнот на тумбочку.

  – Горло «дерет» невыносимо. – Сказал Чибис, легким взмахом руки показывая, что ему надоело говорить о всякой ерунде. – Пожалуй, не будем откладывать, пойдем, найдем какого-нибудь лекаря!

   Олег поднялся, и неожиданно принялся чихать. Пережидая его болезненный приступ, я из любопытства надел перстень. Вначале он показался мне слишком большим, как будто для ношения поверх воинской перчатки, но затем внутри него что-то щелкнуло, и он «мертво» сел на палец. Внешний вид перстня сразу изменился: ржавчина с поверхности металла исчезла, а в сплетении витых узоров проявилась свастика.

   Висящие за окном сосульки с треском разлетелись, внезапный порыв ветра ударил по стеклу, словно о чем-то предупреждая. Олег растерянно оглянулся на шум, однако я уже успел спрятать руку за спину, и он лишь безразлично пробормотал: «опять чертова мистика!».

   ГЛАВА 63.

  До лейтенанта дозвониться не удалось. Мы хотели узнать у него, когда нам дадут снегоход, но служивый, видимо, спал после дежурства. Тогда мы решили заняться рабочими вопросами уже после того, как Олегу окажут помощь, и действительно направились в больницу.

   Протоптанная в снегу тропинка повела нас тем же путем, что мы шли ночью. Подойдя к дому культуры, мы увидели, что площадь перед зданием сегодня выглядит совсем по-другому. Появилась украшенная новогодними игрушками ель, возле которой залили каток. Когда мы подошли ближе, заметили рабочих, которые собирали рельсы от операторской тележки. Видимо, здесь недавно снимали эпизод сериала, о котором нам рассказывал лейтенант.

   Участвовавшие в съемке актрисы еще не «вышли» из ролей, и продолжали кататься на коньках, но уже в свое удовольствие. Их движения говорили о том, что это не профессиональные фигуристки, а вставшие на коньки балерины. Прелестницы были одеты в великолепные костюмы классических снегурочек, их головы украшали кокошники с искусственными косами, а лица закрывали маски. Костюмерный цех Мосфильма потрудился на славу: отличить одну девушку от другой не представлялось возможным.

   Хотя снегурочки всего лишь имитировали народную забаву «ручеек», однако их движения завораживали настолько, что казалось, будто на льду катка движутся сказочные создания. Я почти перестал вспоминать Настю, жизнь с Ниной изменила меня. Но тут сердце защемило, и я, как это иногда случалось прежде, почувствовал, что мизинец с ее кольцом немеет.

   Неудивительно, что несколько парубков (из массовки), одетых под былинных героев, смотрели на девиц, не отрываясь. Олег поинтересовался, нет ли у них зажигалки. Парубки, даже не глянув на нас, дружно ответили «нет». Было такое впечатление, что они не поняли, о чем вопрос – так их околдовали снегурочки.

  – Вечно у тебя с зажигалкой проблемы! То забудешь, то не работает! Зачем она сейчас? – недовольно произнес я.

  – Очень курить охота, – ответил Олег. Он кутался в шарф и беспрерывно подкашливал, как человек с начинающейся пневмонией.

  – Ты что, с ума сошел? Хочешь, чтобы у тебя был грипп с осложнениями? – резко спросил я.

  – Я только одну затяжку, да и ту, понарошку. А то, уже и не знаю, от чего меня трясет. От высокой температуры, или отсутствия никотина в крови! – Жалобно произнес Олег.

   Я тяжко вздохнул. Конечно, Чибис имеет право поступать со своим здоровьем, как считает нужным. Но когда у него жена «на сносях», а мы в командировке, его состояние меня тоже касается.

   Тут мы подошли к «новогодней» ели, возле которой стояла наполненная углями бочка большого диаметра. Ее предназначение было непонятно. Возможно, рабочие разожгли костер для обогрева желающих, а может быть, ярко тлеющие угли использовал оператор для создания красивого кадра. Впрочем, всё это не имело принципиального значения. Главное, что Олег получил возможность прикурить.

   Он достал доминиканские сигареллы, а я принялся рассматривать примитивных куколок, которые висели на нижних ветвях праздничного дерева. Крайняя из куколок выглядела (на мой взгляд) интереснее, чем другие, но смотрела вбок. Я взял ее в руки и слегка подправил. Мое движение вряд ли было заметно со стороны, однако от снегурочек сразу отделилась девица и направилась к нам. Парубки мгновенно напряглись, будто сейчас должно произойти что-то важное.

   ГЛАВА 64.

   Снегурочка остановилась перед нами, и внимательно посмотрела сквозь прорези в маске. Мне показалось, что мы смутили ее: она сделала на месте несколько танцевальных движений. Сердце у меня бешено заколотилось, ведь так умела двигаться только Настя. Конечно, я и раньше видел ее в каждой встреченной балерине, но теперь! Я готов был поклясться, что это она, и едва удерживал себя от того, чтобы не сорвать с нее маску.

  – Куклы не просто так здесь висят, – окончательно выдавая себя речью (слова слитно, без пауз), произнесла Снегурочка, – в каждой, скрыта прядь волос кого-нибудь из нас. Если мужчина коснулся куклы, значит, он выбрал себе жену.

  – Мужчина, может быть, и выбрал. А вот Славик – нет! Он уже женат, а иметь еще женщину, ему по вере не положено, – весело сказал Олег, включаясь в предложенную девушкой игру. – Поэтому, красавица, тебе не повезло!

  – А дети у Славика есть? – не обращая внимания на слова Олега, спросила у меня Снегурочка.

  – Нет, детей нет. – Помедлив, я неожиданно для себя произнес это таким тоном, словно отсутствие ребенка дает супругу право считать себя холостым.

  – Та не жена, что не родила! Та не любовь, что не скреплена! – скороговоркой сказала Снегурочка. Мне показалось, что ей очень хочется, чтобы я согласился с ней, пусть даже и мимикой.

  – А если жена беременна? Что тогда? Считается мужчина ее мужем, или нет? – спросил Олег с многозначительной интонацией. Было похоже, что ответ на этот вопрос имеет для него огромное значение.

  – Та не жена, что не родила! Да и родила, но ребенка мужу не дала! – произнесла Снегурочка, но в этот раз у нее получилось грустно. Чибис не понял, что она этим хотела сказать. Признаться, я тоже.

   Но Олег решил не уточнять. Он снял с ели куклу, что я трогал (заметил-таки мое движение!), и, держа ее перед собой, спросил с веселым видом:

  – Вот, смотри! И что, теперь ты «моя» жена? Может быть, я тебя обнять и поцеловать могу? Не откажешь, по жизни страннику?

  – Если мужчина захотел девицу, это вовсе не означает, что он может на ней жениться! Сначала мужчина должен пройти проверку! – сказала Снегурочка и звонко рассмеялась, смехом искусно «поддевая» Олега. Тот самолюбиво вспыхнул, и посмотрел на Снегурочку заинтересованным взглядом.

  – А-а! А как же мы? Мы тоже хороши, пригожи и стройны, – запели девицы, подруги Снегурочки. Шурша по льду коньками, они подкатились к нам, и медленно закружились вокруг, наблюдая за ситуацией. Следуя их примеру, парубки тоже подошли ближе, и принялись смотреть на нас печальными глазами отвергнутых конкурентов.

  – Что за такая-растакая проверка? – Спросил Олег, широко разведя руками. Он продолжал с улыбкой смотреть на происходящее, несмотря на то, что все остальные выглядели серьезно.

  – Женщину удержать сложнее, чем горящий уголь. Возьми и держи, пока я не скажу «хватит». Если исполнишь мою прихоть, я стану твоей! – Проникновенно произнесла Снегурочка, «гипнотизируя» Чибиса плавными движениями тела.

   Олег самодовольно ухмыльнулся и попытался выхватить уголек из бочки. Хотя он предварительно окунул пальцы в снег, но все равно обжегся, и уронил обратно. Чибис стал трясти рукой с выражением крайней досады на лице. Парубки, уже испытавшие неудачу, дружно расхохотались.

   Я счел, что на этом представление закончилось, но Снегурочка вдруг спросила у меня:

  – А ты, Славик? Что молчишь? Сможешь удержать огонь ради любви?

   Я понял, что она хочет, чтобы я непременно принял участие в этом странном развлечении. Хотя все происходящее казалось мне сплошной глупостью, однако я желал избежать язвительных комментариев Олега по поводу моей «трусости». Поэтому наклонился над бочкой, нашел подходящий уголек, и, едва коснувшись его, подбросил вверх. Он упал на мои раскрытые пальцы, но по странному стечению обстоятельств, лёг, не касаясь кожи, на широкий ободок перстня.

   В следующее мгновение я понял, что полоска из металла забирает весь жар, и я легко держу горящий уголь. Но зрителям казалось, что он вот-вот прожжет мою руку насквозь. Испугавшаяся Снегурочка закричала: «хватит!». Однако я продолжал держать, пока на глазах у всех уголь остыл, и превратился в маленький черный камешек, по форме напоминающий человеческое сердце. Обомлевшая Снегурочка протянула руку и потрогала его, не веря, что произошло чудо.

   – Наверное, спрятал между пальцами большой кусок льда, – сказал кто-то из парубков.

  – Да ты, Славик, настоящий Кио! – произнес Олег, и хлопнул меня по плечу. Его ирония заставила всех рассмеяться, и случившееся перестало казаться чем-то сверхъестественным.

   А я, на правах прошедшего «проверку», и не в силах более терпеть свои переживания, решил попросить Снегурочку снять маску. Мне хотелось увидеть ее лицо: судя по поведению Олега, он не признал в девице Настю. Неужели я опять ошибся?

   Но пока я собирался с мыслями, Снегурочка отвлеклась. Я проследил направление ее взгляда и увидел, что девица смотрит на идущую мимо старуху, местного врача, что вела прием этой ночью в больнице.

  – Мама! Мама! – приветливо крикнула ей Снегурочка, и помахала рукой. В ответ старуха сделала движение головой, означающее, что она просит дочь последовать за ней, и, одарив меня колючим взглядом, в котором читалось « я всё видела», пошла в направлении жилых домов. Я растерялся. Представить, что у Насти в этом поселке есть мать, я никак не мог. Значит, все-таки не Настя! Но все равно я испытывал желание узнать, с кем мы разговаривали.

  – Постой, Снегурочка! – я попытался удержать девицу за рукав наряда, – как мне увидеть твое лицо? Ведь я выдержал «проверку»! За тобой должок, ты обещала!

  – Приходите, – всячески отстраняясь от меня, сказала Снегурочка во множественном числе, подразумевая и Олега, – через полчаса на съёмочную площадку, что за торговым центром. Вот вам еще проверка – найдите меня там!

   Мне не хотелось откладывать «на потом», а тем паче, искать таинственную Снегурочку неизвестно где. Мы сюда приехали не для того, чтобы заниматься подобной чепухой. Но настоять на своем у меня не получилось: подруги Снегурочки оживились, опять запели, и взяли нас «в круг». Воспользовавшись этим, наша собеседница ускользнула.

   ГЛАВА 65.

   Больница оказалась закрытой. Олег чертыхнулся и принялся стучать по входным дверям, как он уже делал ночью, но по дверям приемного отделения внутри здания. Поднялся такой шум, что прохожие стали с недоумением оглядываться. Я подумал, что они могут вызвать полицию, и сказал Чибису, что нам следует уйти. Но тут на пороге появилась пожилая медсестра с заспанными глазами. Ночью мы не видели ее, но это она вела приём вместе с врачом. Во всяком случае, лицо медсестры говорило, что она узнала нас.

  – Почему закрыто? – зло спросил Олег, вытирая текущий нос огромной салфеткой.

  – Так суббота, не работаем. Доктор у нас в единственном числе, лечение больных только с понедельника по пятницу. – Ответила медсестра

  – Безобразие! – возмутился Олег, – разве можно так обращаться с живыми людьми? Мы что, болеем по расписанию?

  – Раньше, да, у нас была хорошая больничка... а теперь, остались слезы! Но все вопросы к правительству. Ему виднее, что нужно населению великой страны. – Вздохнув, пространно ответила женщина.

  – А что делать, коли острая боль мучает? Водку жрать, чтоб притупить? – ожесточенно спросил Олег, со стоном коснувшись покрасневшей челюсти.

  – В общем и целом, да. Вы угадали. Но если вам непременно нужно лечение, сходите к нашему врачу домой. Тут недалеко. Попросите, чтобы она смилостивилась, и назначила что-нибудь. Или ждите, когда она отдохнет, и сама придет. У нее с вечера частная практика. – Сказала медсестра. Она производила впечатление черствого человека, и у меня появилось намерение сказать ей несколько неприятных слов. Однако тут женщина рукой коснулась щеки Олега, и участливо спросила, – что, сильно болит?

  – Сейчас, будто мозг будто сверлят тупым сверлом. И на высокой скорости! – ответил Чибис чуть ли не со слезами на глазах.

  – Если всё настолько плохо, ладно, дам вам совет: идите в торговый центр, найдите аптеку. Ее заведующая работала у нас процедурной сестрой. Скажите, я послала. Пусть сделает обезболивающий укол. Но это будет дорого. Деньги у вас найдутся, москвичи?

   – Да! – кратко ответил Олег.

  – Это хорошо. Что ж, тогда закончим разговор. Мне отдохнуть нужно. Скоро опять людей исцелять..., – сказала, сладко зевнув, медсестра, и собралась захлопнуть дверь.

   Но я остановил ее вопросом, который не давал мне покоя с тех пор, как мы проснулись:

  – Ночью старика Жаркова к вам доставили. Скажите, что с ним?

  – Он совсем плох был, пришлось скорую вызвать. Повезли в райцентр, да он по дороге скончался. У него в кармане нашли мятый листок, просил в случае смерти кремировать. Если желаете попрощаться, торопитесь. Тело в Обнинском морге, а там с кремацией тянуть не будут. – Произнесла медсестра соболезнующим тоном, и быстро закрылась в здании. Мне показалось, что она что-то скрывает, и боится продолжения разговора.

  – Жаль деда! – сказал Олег в уже закрытые двери больницы, и мы, чувствуя скорбь, переглянулись.

   Мне захотелось вызвать медсестру вновь, и расспросить ее о подробностях. Но потом я передумал: факт смерти старика не изменить, а мы и так уже достаточно нашумели. Будем продолжать в таком же духе, окончательно испортим отношения с медработниками. А это нам невыгодно. Олега необходимо «возвращать в строй», у нас впереди много работы.

   Пусть медсестра прячется, если так хочет, наведем справки у кого-нибудь ещё. Узнаем, где живут родственники старика, и как они будут хоронить прах. Нужно вернуть им блокнот и перстень, а заодно и расспросить о Жарковых. Сколько их на белом свете, и какое место среди них занимаю я? Конечно, об этом следовало поинтересоваться у самого старика, но не «сложилось». Я растерялся из-за приема, который оказала нам вредная старуха. Впрочем, ночные впечатления уже стерлись, и то, что нас шокировало ночью, можно списать на счет богатого воображения.

   Я вздохнул и бросился догонять Олега, который уже подходил к торговому центру.

   Внутри него оказалось полно народу. Аптека пользовалась популярностью, нам пришлось занять место в длинной очереди. Быстро выяснилось, что она возникла не только для покупки лекарств. Заведующая вела медицинскую практику начального уровня, и нелегально делала уколы всем знакомым «знакомых».

   Когда мы вошли в ее кабинет, она насторожилась, увидев приезжих из столицы. Но мы сослались на медсестру, и «включили» наше обаяние. В результате, ради нас открыли сейф с лекарствами из «подотчетного списка». И с игривой улыбкой пообещали укол, который «точно помогает от боли всем мужчинам». Мы посмеялись шутке и заплатили за упаковку, хотя из нее достали всего одну ампулу. Но нам было уже без разницы: лишь бы Олегу стало легче. Чибис закатал рукав, лег на кушетку, и заведующая подошла к нему со жгутом для внутривенных уколов.

   А я (не люблю медицинские процедуры) вышел из аптеки, и стал прогуливаться между бутиками торгового центра, от нечего делать глядя по сторонам. Мое внимание привлекла крупная девушка в желтом пуховике. Она исподволь рассматривала мое отражение в витринном стекле. В этом не было ничего необычного, я всегда нравился женщинам. Но сейчас у меня возникло ощущение, что девушка следит за мной. Мелькнула мысль о лейтенанте и особом отделе части, но показалась маловероятной. Я решил подойти, чтобы заговорить с ней, и выяснить природу ее интереса.

   Однако мне помешала группа нетрезвых молодых людей. Они остановились возле меня и принялись расспрашивать, как пройти на съемочную площадку. Я не знал, что ответить, но тут на помощь пришла добродушная работница ближайшего кафе. Она объяснила, что «это можно сделать через запасной выход». Молодые люди поблагодарили ее и ушли. Я опять повернулся к витринам, но обнаружил, что девушки уже нет. Я отнес свою подозрительность к расшатанным нервам.

   ГЛАВА 66.

   Я неожиданно вспомнил, что еще не завтракал. А по времени, так не мешает и отобедать. Я зашел в кафе и взял бутерброд со стаканчиком горячего кофе. Но покушать спокойно судьба не дала. Позвонила моя жена.

  – Слушаю тебя, родная! – ответил я, быстро проглатывая уже откусанный кусочек котлеты.

  – Славик? Это... ты? – спросила она недоверчиво, словно я когда-то отдавал свой телефон другому человеку.

  – Разумеется, а кто же еще? – удивленно спросил я.

  – Почему так странно говоришь? У тебя все в порядке? Где ты? – спросила Нина. Она постоянно пыталась контролировать меня, особенно в командировках, и часто задавала раздражающие вопросы.

  – В закусочной местного торгового центра, – ответил я,– кушаю. А что?

   В этот момент кассир, обладательница мелодичного голоса, принесла сдачу (ходила разменивать, нужная наличность у нее отсутствовала, а карточку она принимать отказалась, что характерно для провинции). Услышав ее слова с пожеланием приятного аппетита, Нина резко спросила:

  – Ты что, воспользовался случаем, и завел себе там кого-то?

   Это был ее любимый вопрос. Жена задавала его всякий раз, когда я находился далеко от дома, что неизменно вызывало у меня негодование. Я не понимал, почему Нина меня ревнует, я никогда не давал ей повода. Может быть, это происходило от того, что наш брак считался нами браком по расчету, и Нина подозревала, что рано или поздно я захочу попробовать «остренького».

   Но сейчас твердо ответить «нет», как я всегда делал, я не мог. После встречи с прекрасной Снегурочкой я страдал от ностальгии по Насте, что вызывало у меня чувство вины перед женой. Я промолчал, что было для нас необычно, и заставило Нину произнести нестандартные (для нашего разговора на эту тему), слова:

  – Да... очень– очень интересно! Что, мечта сбылась? – сказала она.

   Я живо представил ее сомкнутые губы, и мне стало не по себе. Чтобы не поругаться, я решил изменить направление нашего разговора, и спросил:

  – Ты зачем позвонила? Делать нечего? Перестань морочить мне голову, говори, что случилось!

  – Я просила тебя, чтобы Олег вышел на связь! Ты уже забыл об этом? – произнесла сухо жена.

  – Нет, конечно, не забыл. Я разбудил Олега и сообщил, что вы его разыскиваете. Он прочитал все письма от Татьяны, и что-то ответил. Я не знаю, что именно, он мне не сказал. Олег сегодня не в настроении, хмур и зол, к тому же сильно болеет. Но я лелею надежду, что его ответ вас устроил.

  – Олег прислал бессмысленный набор слов, который можно толковать, как угодно! – с сильной обидой за сестру, произнесла Нина. Мне послышалось, что она даже всхлипнула.

  – Понятно..., – сказал я огорченно. Такой ответ был типичен для Олега, и я не мог сообразить, что мне следует предложить в подобной ситуации. Ничего не придумав, я спросил, – а что сейчас с Татьяной? В каком она состоянии?

  – Татьяна после капельницы, в стабильно тяжелом. Но надолго ли удалось ее стабилизировать, я не могу сказать. Ты знаешь, если кесарево, тогда муж обязан приехать и держать жену за руку. Чтобы она не нервничала. Если же нет, Олег все равно должен быть здесь, взять на себя юридическую ответственность за жизнь Татьяны и ребенка. Как сестра, я имею право это сделать вместо него, но не хочу, и не буду. Где Олег, кстати? Рядом? Можешь передать ему телефон? – Спросила Нина. В ее вопросе чувствовался подвох. Определенно, кроме основного вопроса, она также хотела выяснить, с кем я сейчас, и чем занимаюсь.

  – Олег в аптеке, кабинете заведующей. Ему обезболивающий укол делают, – ответил я.

  – У вас там уколы в аптеке делают? Больше ничего? Ха-ха! – искусственно рассмеялась Нина, – А что, свежо и оригинально! Я о таком, еще не слышала! На ходу сочиняешь, Славик?

  «Вот ведь бабы, как бабы, пока мы рядом! Стоит только отъехать, у них сам бес в голове поселяется! В чем-то Олег прав, нет с ними сладу!» – подумал я, и сказал:

  – В этой глухомани совсем другие порядки, ты даже не представляешь! Тебе надо разочек за пределы московской области выехать! Чтобы понимать, как остальная Россия живет. Но если настаиваешь, я сейчас же брошу Олега, и поеду к вам. – Вторично за день предложил я, хотя пока рассматривал такую возможность чисто теоретически. Хорошо зная Нину, я догадывался, как наш разговор будет развиваться дальше. И не ошибся:

  – А что даст твое присутствие в клинике? Это, ни о чём! Татьяне нужен Олег, – неуверенно сказала Нина, – кроме того, тогда мы ничего не будем о нём знать. От этого Татьяне только хуже станет. Чибис сильно болен? Что за укол ему делают?

  – Я же сказал, обезболивающий. У Олега дикий флюс, к тому же он заразился гриппом. Так страдает, что утерял ясность сознания. Надеюсь, после укола он придет в себя, и станет паинькой.

  – А долго ему еще? – спросила Нина.

  – Не знаю, – ответил я, – по идее, с минуты на минуту должен выйти.

  – Поговори с ним и добейся, чтобы он позвонил к нам. – Сказала Нина и замолчала.

  Я услышал ее частое дыхание и понял, о чем она думает. Пришлось сказать:

  – Да в торговом центре я, честно! Сейчас сделаю селфи с витринами, пришлю!

  – Хорошо, я жду, не разочаровывай меня, – сказала Нина, и со вздохом добавила, – впрочем, фото ты мог приготовить и заранее. С тебя станется.

   Это было уже слишком. Я обиделся и дал отбой.

   ГЛАВА 67.

   Я сделал селфи на фоне бутиков, и отправил Нине. Однако получилось так, что в объектив попал Олег (он как раз вышел из аптеки). Подойдя ко мне, Чибис недовольно сказал:

  – Это что за фигня? Зачем ты меня снимаешь, с таким ужасным лицом? Выложишь в интернет, чтобы все знакомые смеялись?

  – Твое лицо попало случайно. Я для Нины старался, она скучает. Попросила, чтобы я прислал своё изображение. Заодно и место, где мы находимся.

  – Нужна ей твоя рожа, как же! Я уверен, что сёстры опять лезут в наши дела! Хочешь подыгрывать им, воля твоя, но зачем ты, ублажая их, за мной шпионишь? Разве нельзя обойтись без этого? – Взорвался Чибис.

  – Прости, пожалуйста! Я действительно тебя не заметил. Впредь буду внимательней. – Сказал я, сильно смутившись.

  – Ты не впервые обещаешь! Ладно, посмотрим! – Олег кивнул головой, показывая, что принимает мои извинения, и уселся рядом. – Лучше бы мне поесть купил! А то, только о себе и думаешь! – недовольно произнес он.

  – У тебя флюс. Откуда я знаю, что тебе можно из того, что продаётся в кафе?– Виноватым тоном сказал я.

  – Трудно догадаться о стакане молока и чашке кофе, как у тебя? – с вызовом спросил Чибис, и сказал подслушивающей наш разговор работнице, чтобы она подала перечисленное.

   Я обождал, пока Олег сделает пару глотков и немного успокоится, а затем деликатно поинтересовался:

  – Как у тебя самочувствие? От укола стало легче?

  – Нет. – Мрачно ответил Олег. – Но мне не всю ампулу вкололи, только половину. Сказали, чтоб обождал немного. Боятся анафилактического шока. Если все будет хорошо, а боль не отступит, введут оставшееся. Но даже в лучшем случае, укола хватит часа на два, потом все равно нужен врач. Вот... дали еще от гриппа (Олег положил на язык несколько таблеток и запил их молоком), только, опять же, нужна медицинская консультация.

  – И где мы найдем врача? Пойдем к старухе домой? Ведь медсестра сказала, что больница откроется нескоро. Однако обращаться к доктору, который лечит с уклоном на «нетрадиционные» методы, мягко говоря, рискованно. Может быть, уедем в Москву? Найдем тебе приличного специалиста. А сюда вернемся через несколько дней. Тогда и будем выяснять, что здесь с вышками связи. Они повреждены, или их отключают вручную, как убеждал нас лейтенант. Я ему не особенно верю: ИИ отправил бы сообщение о грубом вмешательстве человека в его работу! – Сказал я, надеясь, что Олег согласится уехать. Главной целью этой речи, конечно же, было мое намерение (как того просила Нина) привезти Чибиса к Татьяне. Хотя и о здоровье друга, я тоже беспокоился.