Текст книги "Звезды и ведьмы (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

   Оказалось, что тетя вышибла меня не только из космоса, но и вообще из избы. Солнце уже зашло, однако сумерки еще не перешли в ночь, и можно было что-то разглядеть. Инстинкт самосохранения вернулся ко мне. Под воздействием обуявшего меня животного страха я вскочил, и со всех ног бросился к снегоходу. Трясущимися руками нажал кнопку, и помчался обратно по собственным следам, пытаясь не потерять их в свете фары.

   Минут через десять сумасшедшей езды, я вроде как начал успокаиваться. Однако тут, высоко подняв талую воду, снегоход вылетел на лишенную снега поляну, и нехотя заскользил по мокрой траве. Это случилось так неожиданно, что я чуть не перевернулся.

   От болтанки на кочках фара потухла. Я выругался: «да чтоб тебя сдали в металлолом, казенное транспортное средство!», и слез, думая на ощупь пройтись по проводке. Надеялся найти слетевшую клемму. Но вместо этого замер, увидев светящийся, окруженный язычками пламени, «камень». Если судить по расстоянию от деревни, он будто бы лежал там, где его нашел старик. Однако я не чувствовал уверенности, что нахожусь на том самом месте, о котором он рассказывал. Ведь остатки линии связи и высоковольтка находились чуть дальше. Конечно, человеческая память порой субъективна. Неужели все эти годы старик искал «небесный камень» не там, где нужно, и других путал?

   «А вот это может быть от того, что метан просачивается в атмосферу!» – подумал я, объясняя себе, почему на небольшом участке леса растаял снег. – «Молния подожгла газ, и от его горения постепенно образовалась „весенняя поляна“. Причем, все началось с час тому назад. Иначе, по пути в деревню, я заметил бы зеленую траву!».

   Я решил не «драть нервы» в истерике, а спокойно обдумать ситуацию. Определенно, как только выход газа закончится, «поляна» опять замерзнет. И перестанет выделяться на местности. Отметить на карте точку с ее координатами у меня не получится: телефон бесполезен из-за электромагнитных помех и вышедшей из строя вышки. Охотничьи зарубки на окружающих деревьях поставить нечем. У меня не то, что топора, даже перочинного ножа нет. По этой же причине, вариант с постановкой вех отпадает. Остается лишь надломить ветки на окружающих деревьях. Тогда можно будет отложить возню с метеоритом на завтрашний день, а сейчас уехать. Успеть, пока еще видна просека, хотя бы до вышки.

   Однако не стоит исключать, что после моего отъезда это «чудо» найдет Олег. Или обнаружит Дмитрий с помощью своих радаров. Тогда я останусь ни с чем. А как это обидно, я уже почувствовал, когда военные выгнали меня из командной машины. И уехали «за славой» без меня.

   Я решил рискнуть драгоценными минутами, и снял с лебедки снегохода трос. Держа его в руке, осторожно пошел к метеориту. У меня была слабая надежда, что «камень» весит не так уж много, и я смогу быстро затащить его в грузовой отсек.

   ГЛАВА 92.

   Этот трос меня, и спас. Послужил заземлением. Когда до метеорита оставался один шаг, «камень» покрылся разрядами статического электричества, и ударил ими в меня. Скорее от неожиданности, чем от боли, у меня отказали ноги. Я рухнул перед «посланцем небес» на колени. Горение метана сразу прекратилось, и, словно тропя события, подул морозный ветер, намекающий на очередное изменение погоды. Я протянул дрожащую руку (боялся еще одного разряда), и коснулся пальцами оплавленной поверхности «небесного камня». Я хотел определить, горяч ли он, и насколько плотен. Можно ли его поднять с места?

   Вспыхнул свет, которого я прежде не видел, и я без всякой подготовки вновь оказался в космосе. Но теперь не в своем теле, окруженном «защитным» сиянием, как в предыдущем случае. А в новом, «переделанном». Я представлял собой «звезду», которая могла перемещаться, куда ей вздумается, и изменять материю силой мысли.

   Я видел все планеты солнечной системы, ближние и дальние звезды, рождающиеся и умирающие галактики. Я обозревал бесконечное пространство, владык света и тьмы, подчиняющихся тайне вечного времени. Я ощутил таких же, как и я, мыслящих существ, служащих этим владыкам, и слышал их приглашение присоединиться к ним.

   Я не знал, что ответить. Мне очень хотелось, чтобы мои земные дела были улажены, и я имел возможность согласиться. Но после кратковременного раздумья я отказался. Я был слишком молод и чувствовал желание жить. Я верил в Бога, и не хотел добровольно расстаться со своей свободной волей.

   Случилась ярка вспышка, и я... «очнулся» на покрывающейся льдом поляне, продолжая ощущать в себе остаточное присутствие «космической энергии». Возможно, не имей я предыдущей практики, я пребывал бы сейчас в полном восторге. Млел от счастья, что в «тайну тайн проник». Однако я не чувствовал радости от очередного контакта с «внеземным разумом». Наверное, потому, что мною везде пытались овладеть, и заполучить в «вечное рабство».

   Перстень «повелителя воды» продолжал светиться «звездным светом». Мне захотелось узнать, будет ли земная материя подчиняться мне, как вещество в космосе. Я поднял руки, и сразу вода, идя навстречу моему желанию, крупными дождевыми каплями стала подниматься вверх. А затем началось то, что я и представить себе не мог: ветви окружающих деревьев, трава, мелкие кусты – все это, принялось расти с удивительной скоростью, чудным образом переплетаясь в скелеты странных тварей, собирающих «легкую» воду в себя.

   И, наконец, суровый морозный ветер довершал дело: я неожиданно увидел, что окружен огромными белоснежными фигурами, которые имеют намерение и возможность тронуться с места. Мне казалось, что они вот-вот, и сделают это. Как... все рассыпалось, превратилось в снежные сугробы. И пошел снег, явно собирающийся засыпать «с горкой» поляну и метеорит.

   Блаженное состояние, в котором я находился, сменилось разочарованием и горечью. Я только что был первым среди людей, повелителем воды и всей природы, однако в мгновение ока оказался в темном, глухом лесу. Наедине со своим страхом, который шептал, что, если я срочно не починю снегоход, а все следы заметёт, я уже никогда отсюда не выберусь.

   Я на ощупь приладил петлю на метеорит, и, держась в темноте за трос, вернулся к снегоходу. К счастью, слегка поиздевавшись надо мною, фара дала свет. Видимо, проводка у этой модели была не так уж плоха, как я себе представлял. Временное отключение электропитания случилось из-за аномальной активности зоны. Впрочем, о ее «чудесах» мне больше думать не хотелось. Я включил лебедку и натянул трос.

  Раздался грохот, от которого снегоход содрогнулся. Но мне все-таки удалось затащить «камень» в багажное отделение. Я накрыл его брезентом, и как можно быстрее уселся на место водителя. Через секунду я уже мчался в поселок, старательно стирая из памяти полученные в «космосе» впечатления. Я убеждал себя, что ничего не было. В деревенской избе я случайно вдохнул изрядное количество спор галлюциногенных грибов.

   ГЛАВА 93.

   Я остановил транспортное средство возле общежития, и пошел в комнату на «негнущихся» ногах. По пути чувствуя, что не просто эмоционально выжат – опустошен до самого дна души. Перед глазами продолжали мелькать разноцветные огни и «звезды» там, где их не могло быть.

   В комнате я попытался прилечь, но тут же сел, лихорадочно облизывая губы и часто моргая. У меня появилась мысль, что нужно заставить себя поесть. Во всяком случае, старшему Киму, после охоты, это помогало расслабиться. Я кольцом сорвал с тушенки верхнюю крышку, и за секунду очистил банку. Затем налил воды в кружку, и бросил в нее кипятильник. После чего ... заснул!

   Во всяком случае, по-другому охарактеризовать состояние, в котором я находился, пока вода закипала, я не могу. Сознание словно отключилось на пару минут. А придя в себя, я непонимающим взглядом осмотрел комнату, пытаясь сообразить, где нахожусь. Машинально выключил бурлящий кипятильник, бросил пакетик с чаем, и только потом вспомнил, что я тут делаю.

   Осмотревшись, я заметил, что сумки Олега на противоположной кровати нет. Но ему было достаточно лишь забрать свой второй телефон. А теперь складывалось впечатление, что Чибис съехал. Я расстроился. Ведь в глубине души я надеялся, что у нас до крайностей не дойдет. Наш разрыв плохо скажется на работе, и его невозможно объяснить женам.

   Я вспомнил о Насте, и мне сразу же захотелось увидеть ее. Я вскочил и направился на второй этаж. Дверь в комнату Насти я нашел открытой (с ее рассеянностью, я бы удивился, будь по-другому). Но сама она, отсутствовала. Мне стало жаль, что я пропустил момент ее пробуждения. Я уселся на кровать, и ласково провел рукой по подушке, которая сохранила запах Настиных духов. Мне захотелось прижать подушку к лицу и поцеловать то место, где сохранился отпечаток ее головы.

   Возможно, я бы так и сделал, но тут в кармане «звякнул» телефон. Ко мне пришло входящее сообщение. В этом не было ничего удивительного: зона и поселок обслуживались разными вышками. Да и в зоне, военные уже наверняка поменяли сгоревший энергоблок. Во всяком случае, обязанность текущего ремонта лежала на них. Сегодня не в их интересах медлить: без связи они «слепы» и «глухи». И это в то время, когда «на носу» у служивых «эпохальное» открытие. Интересно, что они теперь скажут? Опять «сами» отключили, или все-таки признаются, что не контролируют ситуацию?

   Я достал телефон и посмотрел на экран. Сообщение пришло от жены, и содержало всего одну фотографию. На ней был стеклянный бокс для выхаживания новорожденных, в котором лежал сильно недоношенный мальчик, подключенный к аппарату поддержания жизнедеятельности. Сердце у меня чуть не разорвалось от жалости. Я тут же написал Нине:

  – Какой прогноз?

  – Не более 20%. Но каждый прожитый день увеличивает шансы на 3%. – ответила письмом жена.

  – А как Татьяна?– спросил я.

  – Плохо. Точнее скажут утром, когда сделают дополнительные анализы.

  – Ты Чибису написала?

  – Я шлю ему сообщения постоянно. Но он их не получает. Оператор сообщает, что Олег вне зоны доступа.

  – Сейчас получит. Связи действительно не было. – Написал я.

   После чего подумал, что мне нужно не переписываться с Ниной, а позвонить. И поговорить по-человечески. Попытаться, раз я не могу объяснить ситуацию, в которой нахожусь, хотя бы успокоить жену. Сказать, что люблю ее, переживаю за Татьяну и мальчика. Но находясь в комнате Насти и сидя на ее кровати, это не так-то легко сделать!

   Я чувствовал, что Нина ждет моего звонка. И чем дольше я тяну с ним, тем хуже будет нам обоим. Я занес палец над кнопкой быстрого набора номера жены, но тут с улицы донеслись громкие мужские голоса. Мне показалось, что их спор имеет отношение ко мне. Я подошел к окну, и увидел, что трое крепких мужчин, приподняв брезент, разглядывают содержимое багажного отделения снегохода. Мысль о том, что они обнаружили «мой» метеорит, и хотят забрать его себе, взволновала меня. Я сломя голову бросился вниз, намереваясь заняться разговором с женой чуть позже.

   ГЛАВА 94.

   Мужчины были одеты в форму немецких солдат. Вблизи я узнал их: находились в «моем взводе», когда мы «штурмовали деревню». Увидев меня, они так приветливо произнесли «добрый вечер», что я вполовину умерил свое негодование. И вместо того, чтобы с ходу выяснять отношения, строго спросил:

  – А что вы ищете в моем снегоходе? В поселке нет понятия собственности?

  – Скорее он наш, чем ваш! – Вежливо ответил мужчина с усами, раза в два старше остальных. – Мы местные егеря. Этот снегоход, в принудительно – добровольном порядке, военные «одолжили» у нас. Но это, ладно! Мы понимаем, у них «запарка»: кино, учения, важное начальство вот-вот должно приехать. Однако нам было бы очень обидно узнать, что технику забрали не на серьезные нужды, а на браконьерскую охоту. Мы очень строго следим за лесом, и не допускаем случаев. Хотя, поверьте, желающих «побаловаться» с ружьем или сетью, всегда много! Зона уникальное место, зверье и рыба здесь, соответствующие!

  – А какое это имеет отношение к мирно стоящему снегоходу? – с недоумением спросил я.

  – А мы мимо шли, и, конечно, обратили внимание на то, что у него борт поцарапан. – Сказал «усатый», и показал пальцем. «„Где же я так? И не заметил!“ – подумал я». А собеседник продолжил. – Но когда подошли ближе, обсудить, надо ли красить заново, заметили шевеление в багажном отделении. И стук, вроде как от копыт. Тогда уж, «сыграло» профессиональное! Решили, что кто-то незаконно добыл косулю, или кабана! Уж извините! – Прося прощения, мужчина широко развел руками, тем самым показывая, как сильно он сожалеет.

   Я не понял, о каком «стуке» он говорит, и с удивлением посмотрел на снегоход. Брезент на багажнике был поднят до половины, и, конечно, егеря уже увидели «камень». Поскольку скрывать больше было нечего, я полностью откинул материал. Нашим взглядам предстал найденный мною летательный аппарат. Его пропеллеры вдруг сделали несколько оборотов. Лопасти задели металлическое дно багажника и издали звук, ранее вызвавший у мужчин беспокойство. Кроме того, беспилотник задергался, как связанное животное. Я представил, как это выглядело, когда сверху был брезент. И признал, что, со своей точки зрения, мужчины поступили правильно.

  – Это вы простите, я напрасно поднял шум! – Сказал я, смутившись. – Денек выдался напряженным, нервы. Срываюсь почем зря!

  – Ничего, ничего, – сказал мужчина, и с улыбкой пригладил усы. По добродушной провинциальной привычке использовать любую встречу, как повод для разговора, он спросил, – я смотрю, вы в где-то метеоритное вещество нашли?

  – Да, вот ведь, повезло! – ответил я, снимая с «добычи» трос и распутывая петлю. При этом я посматривал на метеорит с недоумением: мне начало казаться, что я в темноте перепутал, и забрал с собой обычный булыжник. Виденный мною «камень» был красив, и размером с хороший сейф. А в багажном отделении лежало нечто ржавое, угловатой формы, и не больше футбольного мяча. Если бы не вопрос егеря, я определенно подумал, что ошибся.

  – А как вы с одного взгляда определи, что это метеорит? – спросил я.

  – Это, знаете, легко! – сказал мужчина. Он достал из кармана яркий фонарик, и направил луч, – смотрите!

   Вначале я ничего не заметил, но потом увидел на поверхности «камня» маленькие, едва заметные отблески. Они говорили о том, что в его структуре имелось природное стекло.

  – А откуда вы так хорошо разбираетесь в метеоритном веществе? – поинтересовался я.

  – Его в зоне часто находят, – продолжая улыбаться, отвел егерь, – даже мне, разок повезло. Размером с горошину. А это у вас, я скажу, очень большой осколок. Я и не знал, что такие бывают. Жаль, «шаман» скончался, он бы «заценил» вашу находку.

  – А что, местные посылали «найденышей» в Москву, на анализ?– полюбопытствовал я.

  – Да, и военным отдавали на пробу. Все ответили, что это обыкновенный хондрит. Разве что, с повышенным содержанием железа. Интереса для науки не представляет.

  – Что, совсем не представляет? – спросил я, чувствуя, что мой интерес к метеориту начинает ослабевать. Может быть, я все-таки взял не «тот»? Их в темноте два рядом лежало, и я фатально ошибся?

  – Перстни, я слышал, из него делают! – Задумчиво сказал мужчина. – Они, чего-то стоят. Их в Обнинске, бутике со специализированной бижутерией, продают. Еще, в нашей больнице принимают, лекарственный порошок изготавливают. Но разве это деньги? Так, баловство! – сказал мужчина и жизнерадостно рассмеялся.

  – Лекарство! – улыбнулся и я, – ерунда какая-то!

  – Нет, я с вами не согласен! – вступил в разговор мужчина моложе. Видимо, помощник егеря, – у меня жена недавно рожала. Так дочурка вышла слабой, прогнозы были, не очень. Жена начала пить порошок из метеорита. Я был против, но, как ни странно, помогло! Сейчас, тьфу-тьфу, все в порядке. А так, что только не пророчили, эти, «эскулапы от бывшей медицины»...

   ГЛАВА 95.

  – А что, его можно растолочь? – удивился я, протянул руку, и нажал пальцами с острого краю. Довольно легко от метеорита отломился небольшой кусочек. С таким звуком, словно сахар от головки. Я понял, что произошло, когда я снегоходом «дернул» трос. От основного «тела» откололся обломок, который и приехал со мной в поселок.

  – Как видите, ничего сложного. Даже вы можете приготовить лекарство!– сказал егерь, и опять рассмеялся. А затем, видимо посчитав, что тема метеорита исчерпана, спросил, – вы придете на сьемку? Уже скоро начнется!

  В этот момент мой телефон дал знать о входящем сообщении. Я достал его, и посмотрел на экран. Нина написала: «У малыша останавливалось сердце. Слава Богу, врачи успели!».

   Настроение у меня стало, хуже некуда.

  – Я не приду, – хмурясь, кратко сказал я.

  – Нет-нет, ваше присутствие обязательно! – Стал просить помощник егеря. – Вас некем заменить, вы играете главную роль! Без вас эпизод не будут снимать. А мы очень рассчитываем попасть на задний план!

  – Зачем вам это? Ведь не заплатят! Или жажда славы покою не дает? – резко спросил я.

  – Да что вы! – не обидевшись, произнес «усатый». Он показал рукой на стоящего справа от него, застенчивого паренька, третьего «немца» их группы. – Мой сын мечтает стать актером. Собирается в Москву этим летом, поступать в театральный. Ему участие в сериале очень пригодилось бы. Да и режиссёр, тогда обещала замолвить словечко.

   Юноша покраснел, и с надеждой посмотрел на меня. Я вспомнил, что сам в молодости собирался стать актером, и ради этого снимался в рекламе. Я «оттаял», и счел необходимым объяснить причину, по которой отказываюсь приходить:

  – Я хочу попасть на прием к вашему врачу. Сейчас это для меня важнее, чем все роли, вместе взятые. Но в больнице всегда большая очередь, и вряд ли я успею на съемочную площадку.

  – Если приносишь метеорит, принимают без очереди! – обрадовавшись тому, что он может предложить компромисс, устраивающий всех, с приятной улыбкой воскликнул егерь, – у меня есть адрес Авдотьи Никитичны. Давайте пошлем фотографию, и посмотрим, что она ответит!

  – Что ж, отсылайте! – Без раздумий согласился я. – Только, чур, если она согласится, вы поможете мне нести «камень» до больницы. Он тяжелый. А, насколько мне известно, движение транспорта через центр поселка запрещено!

   Егерь достал телефон, однако не стал торопиться:

  – Знаете что, а зачем тащить весь метеорит в больницу? Вполне хватит обломка со спичечный коробок. А принесете с кулак, там на вас молиться будут!

  – Но с кулак, еще отломить надо! Я один не справлюсь! – нерешительно сказал я.

  – Мы поможем, без проблем! – сказал егерь, и вся троица решительно подошла к снегоходу. Всего за пару секунд они отломили приличный осколок. И, чего я никак не ожидал, с размаху вложили мне в руку, на которой я носил перстень.

   Я не хотел этой рукой трогать метеорит, боясь повторения «космического» эффекта, что случился со мною в зоне. Но ничего не произошло. Только, ударив по глазам (и заставив меня вздрогнуть), моргнула вспышка с телефона егеря. Мужчина, даже не показав мне фотографию, сразу отправил ее на почту Авдотьи Никитичны. Я обиделся, что он не спросил меня, можно ли. Но смолчал. Егерь искренне желает мне помочь, а в деревне, как известно, политес не разумеют. К тому же меня отвлек исходивший от метеорита запах. Он напомнил мне о чем-то, знакомом с детства. Но как я не пытался, не мог вспомнить, о чем.

   Я положил обломок в карман (тот сразу оттянулся), и занялся летательным аппаратом. Отключил электропитание и переложил «механическую птицу». Сделал так, чтобы она, даже если пропеллеры и придут в движение, больше не издавала звуков. После чего вернул брезент на место, и принялся туго натягивать страховочные ремни. Я захотел предотвратить (насколько это возможно) еще одно проникновение любопытных в багажное отделение снегохода.

   Мужчины мне охотно помогали. А как только закончили, егерь, глянув на экран телефона, сказал:

  – Ага, вот уже и ответ пришел! Вас ждут! Подойдите сзади, к запасному входу, и нажмите кнопку звонка. Медсестра выйдет к вам, и проводит в кабинет к Авдотье Никитичне. Только, уж не знаю, что у вас за дело к ней, но будьте осторожнее! Она людей видит «насквозь», и очень хитрая. Кого хочешь, перехитрит. Лучше говорите правду и стойте на своем. С ней, это лучшая тактика. А коли сказала, что лечить не будет, не спорьте. Если начнете настаивать, только порчу наведет. Это она хорошо умеет, от многих слышал. Говоря по правде, из-за этого я боюсь ее, и недолюбливаю.

  – Она мне тоже не нравится. Но без Авдотьи Никитичны, выходит, иногда никак! – согласился с последними словами помощник егеря, вспомнив о лечении дочери.

   – Спасибо! – сказал я, принимая во внимание их предостережение.

   Поскольку тема была исчерпана, я задал вопрос по другому поводу:

   – А это как, к запасному входу? Там же общественное здание! Неужели позади только одна дверь? Не сориентируете?

  – А знаете что, мы вас проводим! – по-приятельски кивнув головой, произнес егерь, – до съемок, время пока есть. Так у нас будет больше уверенности, что вы успеете!

  – Пожалуй, да, проводим! – поддакнули юноша и помощник егеря.

  – Хорошо! – не стал возражать я.

   ГЛАВА 96.

   Дверь запасного входа открыла медсестра, с которой я уже сегодня общался. Осмотрев колючим взглядом нашу компанию, она впустила только меня. А остальным (хотя они и не собирались идти) сделала жест, чтобы оставались. Мужики «хмыкнули» и достали сигареты. А медсестра, демонстративно (для них) щелкнула замком и пошла по лестнице впереди меня, постоянно оглядываясь, иду ли я следом. При этом, будучи болезненно полной, она «переваливалась» с бока на бок. Ее походка напомнила мне о Марье Ивановне. Я вспомнил, где еще ощущал запах метеорита: в комнате нянечки, возле комода, на котором она держала многочисленные лекарства, уже не влезающие в обычную аптечку.

   Марью Ивановну я вспоминал часто, и всегда с теплом. Но то, что она, как оказалось, была связана с зоной, сейчас расстроило меня. Ее доброта ко мне обуславливалась не любовью, а какими-то другими соображениями? Получалось, что я практически всю жизнь, начиная с самого раннего детства, находился под чьим-то присмотром. Но почему? Или потомков Александра Гросса (если я таковым являюсь) выходцы из Карпово контролируют «по умолчанию»?

   Медсестра ввела меня в кабинет огромных размеров. Стерильно белый, наполненный электрическим светом, с различным медицинским оборудованием вдоль стен. А я по наивности думал, что попаду в некое подобие пещеры ведьм, с развешанными под потолком травами, сушеными жабами, и черепами (животных).

   Авдотья Никитична, в красивом форменном халате и кокетливой шапочкой на голове, сидела за прекрасным столом. Перед шикарным монитором, размером ничуть не меньше, чем тот, что я видел в машине Дмитрия. Приверженность хозяйки к нетрадиционным методам лечения выдавал лишь большой стеклянный шкаф. Он был наполнен пузырьками с метеоритным порошком. Так же в нем находилась специальная подставка, увешанная такими же, как у меня, перстнями. Я с изумлением посмотрел на них, и уселся напротив Авдотьи Никитичны, на предложенный мне стул. Медсестра заняла место за другим столом.

  – Здравствуйте! – сказал я, и учтиво (она гораздо старше меня) кивнул.

   Врач высокомерно кивнула в ответ, и не произнесла ни слова.

  – Скажите, пожалуйста, а Кораблеву Марью Ивановну, лет двадцать назад, вы лечили? – смущенно кашлянув, спросил я. Скорее не для того, чтобы действительно узнать, а из желания услышать голос Авдотьи Никитичны, и как-то начать разговор.

  – Двадцать лет назад? – переспросила Авдотья Никитична нейтрально-волевым голосом, – вы серьезно?

  Теперь, когда она была спокойна, ее манера поведения напомнили мне Настю, и я поразился, до чего они похожи.

  – Кораблева работала... – начал я, собираясь немного рассказать о нянечке.

   Но врач перебила меня:

  – Воспитательницей в твоем детском доме, вспомнила! – сказала Авдотья Никитична и довольно улыбнулась от того, что память у нее, для ее возраста, определенно хороша.

  А я растерялся, убедившись, что все мои «печальные» предположения о Марье Ивановне имеют под собой почву. Возникла пауза, в которой я пытался осмыслить ситуацию. И понять, что Авдотье Никитичне известно обо мне. Она же истолковала мое молчание по-своему, и произнесла:

  – С ней все хорошо, можешь не волноваться!

  – Вы ее вылечили? – с удивлением спросил я, сразу забыв о своих терзаниях.

  – Нет. Она умерла. – Произнесла Авдотья Никитична. Но не соболезнующим тоном, а так, будто сообщает хорошую новость.

   Мне захотелось задать еще вопросы о воспитательнице и ее смерти. Но я подумал, что вряд ли услышу честный ответ, и поинтересовался о другом человеке:

  – А дед Вячеслав Жарков? С ним тоже все хорошо?

   На бесстрастном лице Авдотьи Никитичны мелькнула тень. Старик, как бы ей не хотелось это скрыть, был ей небезразличен.

  – Нет, с ним все плохо. – Услышал я.

  – Но он тоже умер? – осторожно спросил я, желая, чтобы она сама поняла противоречия в нашем разговоре.

  – Да, умер. Давно болел, вылечить было нельзя. Я предлагала ему облегчить страдания, однако он отказался. Но ничего, время пока есть. Может быть, у меня еще получиться! – произнесла Авдотья Никитична не совсем понятные мне слова.

   ГЛАВА 97.

  – Это все? Больше вопросов нет? – после длительной паузы, вызванной моей задумчивостью, спросила Авдотья Никитична.

  – Есть. Но я никак не соберусь с духом. Никогда не думал, что буду о чем-то просить ведьму.

  – Странно. – Сказала Авдотья Никитична.

  – Что странно? – поинтересовался я.

  – Как вы меня назвали.

  – Так это же не я придумал! Бабками, или ведьмами, издавна называли женщин Карпово, занимающихся определенным ремеслом.

  – Ничего подобного! – возмутилась Авдотья Никитична, – в Карпово никогда не существовало ведьм! Да, были бабки, которые лечили больных травами, заваренными в определенные дни на воде из озера. Но ведьмы? Это прозвище дали в средние века безумным женщинам-колдуньям. Почему вы решили, что мои предшественницы, а с ними и я, имеем к ним отношение? Тогда кто вы, человек, живущий в доме с открытой дверью в другие измерения? И ходящий между мирами, словно из комнаты в комнату собственной квартиры?

  – Виноват, про ведьм, зря с языка сорвалось! – извинился я, решив пока не обострять отношения. А затем с удивлением спросил, – А про меня, с чего вы взяли?

   Авдотья Никитична ядовито усмехнулась и поставила на стол зеркало на подставке. Я увидел в нем свое лицо. Оно было сейчас белее, чем у нее. Возможно, даже белее, чем у кого-либо на свете. А в отражении моих зрачков сияли уходящие вдаль галактики, которые словно смотрели моими глазами на нашу планету.

  – Как, убедились? Дополнительно пояснять что-то надо? У вас, я хочу заметить, меньше чем за сутки, прогресс больше, чем у меня за всю жизнь! – с определённой ноткой зависти сказала Авдотья Никитична.

   Я перестал рассматривать себя, и сказал:

  – Ну, хорошо, кто я теперь, положим, я и сам не знаю. Но и вы, на простую «травницу», тоже не очень-то похожи! Кто же вы?

  – Жрица космической религии. Той религии, из которой возникли все прочие религии, культы, секты, духовные течения и материалистические мировоззрения нашей цивилизации. Я провожу человека после смерти в то место мира мертвых, где ему комфортно находиться по убеждениям.

  – Не тоже делал бог Анубис у древних египтян?

  – Да. Но тот культ был несовершенен по причине ограниченности тогдашних людей. Они, как и мы, астральным зрением наблюдали космос, и отчасти поняли его устройство, но пошли по ложному пути. Их попытки сохранить для вечности человеческие тела, мумифицируя их, лишены смысла. А строительство пирамид из каменных глыб – так вообще, чистый идиотизм.

  – Т. е. вы считаете, что религия была правильная, но ее обряды никуда не годились? Что же изменилось теперь? – спросил я.

  – Появились настоящая техника изменения тел для вечности. И понимание, что место для посмертного существования, надо строить отнюдь не из земного вещества. А из того, что мистики называют «энергией».

  – Энергией? – удивился я, – какое содержание вы вкладываете в это слово?

  – Та энергия, о которой я говорю, бывает у общественных течений и отдельных групп. Сплоченных какой-либо идеей, пусть даже разведением ромашек. Но по-настоящему сильная энергия, способная создать в метафизическом пространстве некую среду обитания, появляется у революций и войн. – Глаза Авдотьи Никитичны вспыхнули, будто она в это мгновение почувствовала их последствия.

  – Нам что, чтобы где-то «жить» после смерти, надо постоянно убивать друг друга? – спросил я.

  – И да, и нет. Героизм, самоотверженность, следование долгу! Вот, что рождает энергию, о которой я говорю. Не смотрите на меня так! «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе». После той войны в «горнем» мире, из ее энергии, для «падших» духов возникла отдельная среда обитания – ад. Где они смогли относительно «комфортно» находиться со своим кумиром и повелителем – Сатаной. Из этого заметьте: не человечество придумало войну, и не мы первые воевали. Лишь подсмотрели у богов, чтобы понять, как там все устроено. И попытаться повторить. И в этой попытке нам пришло понимание, что мы не единственная цивилизация во вселенной. Но мы пока что находимся в «младенческом» состоянии. Другие цивилизации уже давно разобрались с вопросом, что есть «живой» а что «мертвый». И научились безболезненно переходить из одного состояния в другое.

  – Ну, хорошо, метафизика, места в пакибытие, где «живут» после смерти. Допустим, это правда. Но «техника сохранения тела для вечности?». Это вдруг откуда? Тысячелетия человечество ничего не знало, кроме мумификации. И вдруг возникла какая-то «техника». Звучит неубедительно! От чего же раньше о ней, никто ничего не слышал? Слабо вериться, что люди были настолько глупы. А тут, нате вам, выходцы из Карпово, впереди планеты всей! – я скептически улыбнулся, и покачал головой.

  – За всю историю человечества, хочу вам заметить, науки и ученых в этом направлении, как таковых, не существовало. Поэтому смеетесь вы зря. Ведь знаете, каким способом, после смерти Ленина, партия решила сохранить его тело. Набальзамировала вождя, и положила в мавзолей. Но лучшие умы партии понимали, что это не вечность, а лишь пародия на нее, и подражание египтянам. Поэтому для более детального изучения вопроса был создан исследовательский центр, официально названный институтом сохранения тела Ленина. В состав ученой группы входил и мой отец, между прочим, выпускник военно-медицинской академии С.М. Кирова. Отец сопровождал саркофаг с Лениным 3 июля 1941 года при перевозке в Тюмень, и вместе с коллегами следил за его состоянием все три года, что он находился в местном сельхозтехникуме. Именно в тот период мой отец заметил некую связь между слухами о разгуливающем по ночным коридорам вожде, и странным свечением из кабинета астрономии, откуда энтузиасты не успели вынести коллекцию метеоритов. Мой дед был выдающимся военврачом, ученым, метафизиком. Именно в Тюменский период он совершил много открытий, которые потом легли в основу нового, пока что секретного направления в науке.