Текст книги "Собрание сочинений. Т. 3. Буря"

Автор книги: Вилис Лацис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

«Неужели это возможно, что я никогда больше не вернусь сюда? – думала Мара. – Нет, нас нельзя победить. Мы выдержим бурю и победим. Ради этого стоит жить… Жить, чтобы бороться до победы…»

Колонна двигалась на северо-восток по Псковскому шоссе.

10

Целый день шли жаркие бои в Задвинье. К полудню гитлеровские войска подошли к Бишумуйже. Соединения Красной Армии и группы рабочей гвардии вступили в бой, как только немцы попробовали ворваться в город. Бок о бок с рижанами боролись рабочие Елгавы и Кулдиги, недавно прибывшие в Ригу. Весть о героических боях лиепайцев просочилась через фронт и долетела до Риги. Жубур рассказал об этом своей роте.

– Лиепайцы показывают пример, как надо защищать свой родной город. Разве рижане будут драться хуже их?

В этот тяжелый, решающий час Юрис, Айя, Петер и Силениек снова очутились вместе. И каждый привел с собой своих людей. Набережная Даугавы превратилась в поле битвы. На мостах были построены заграждения и баррикады из мешков с песком и камней. На правом берегу рабочие выламывали из мостовых камни и строили одиночные огневые позиции. Участники боев в Испании готовили бутылки с горючей смесью и учили новичков бороться с немецкими танками. Все были обвешаны ручными гранатами.

– А ведь тебе бы лучше всего уехать отсюда, – сказал Юрис Айе. – Скоро здесь такое пекло начнется, что свой своего не узнает.

– Вот это будет славно. Бросить своих комсомольцев, а самой – в тыл? Нет уж, милый, тебе не удастся сделать жену трусихой. Если придется уходить, уйдем все вместе. Где ты, там и я.

– Тогда по крайней мере не показывайся на берегу, – сердился Юрис. – И скажи своим девчонкам, чтобы они не совались куда не надо. Пускай сидят на своем перевязочном пункте и ждут, когда для них будет работа. Мы позовем.

– Ладно, Юри, я их отошлю отсюда, – сдалась Айя. – Но меня ты все равно не прогонишь. Я ведь ревнивая и всегда хочу знать, как ведет себя мой милый муж.

– Что ты, Айюк! – он легко пожал руку Айе и снова отпустил. – Будь покойна, стыдиться за меня не придется.

– Я знаю, знаю. Вот потому я и хочу быть с тобой. Ну, уступи, дружок, не гони. Ведь я стреляю не хуже тебя. Ты думаешь, у меня не хватит мужества?

– Ну зачем ты говоришь глупости? – перебил ее Юрис. – Я знаю, какая ты у меня. В этом все и дело… Не хочу я потерять тебя из-за глупой случайности.

– Я буду вести себя благоразумно. Не буду стоять во весь рост, когда начнется бой.

Петер с рабочими своего завода находился в Задвинье. Вечером, когда немецкие части оттеснили защитников города к Даугаве, он переправил остатки своей группы на правый берег и занял позиции у самого моста. Полчаса спустя и Жубур со своими людьми отступил через реку. Около восьми часов вечера начался бой. Понтонный мост был разобран. Железнодорожный мост взорвали в последний момент, когда первые немецкие танки появились на левом берегу. В то же время должен был взлететь на воздух и старый Земгальский мост, но взрыва не произошло: случайная пуля перебила электропровод. Видя, что старый мост еще держится, немцы бросились на него, но с баррикад по ним открыли такой пулеметный огонь, что передние группы не успели даже отскочить. Тогда немцы стали искать прикрытия за первыми домами Задвинья и вытащили на огневые позиции орудия. Через Даугаву на правый берег полетели снаряды, мины, град пуль. Защитники Риги отвечали пулеметным и винтовочным огнем.

Мост держался.

В тот вечер два раза пытались смельчаки соединить перебитый провод. Под огнем неприятеля саперы ползком пробирались на середину моста и искали оборванные концы провода. Первый был почти у цели, когда его настигла пуля. Полчаса спустя после него двинулся второй храбрец, но немцы поняли, в чем дело, и открыли такой огонь, что парень успел проползти не более тридцати метров и замер с простреленной головой.

– До наступления темноты нечего и пытаться, – решили защитники моста. И хотя в новых добровольцах недостатка не было, на мост их больше не пускали.

Бой продолжался. На набережной Даугавы рвались снаряды, взрывая мостовую и разрушая дома Старого города. Кровь рижских рабочих вновь полилась на мостовую родного города, свидетельствуя об их воле к борьбе и любви к свободе.

Комсомолки Айи работали не покладая рук. Легко раненные сами приходили на медпункт, других приносили на носилках санитары. Хирург, участник боев в Испании, оперировал раненых вблизи места боя. Многие после перевязки снова брались за винтовки. Тяжело раненных отправляли на санитарной машине.

Артиллерия противника – сосредоточила свой огонь на здании штаба военного округа, пока от него не остались одни развалины. Штаб уже давно переехал в другое место, погибло только одно из самых красивых зданий на набережной.

На улицах то здесь, то там раздавались предательские выстрелы пятой колонны. Поняв, что немецкие войска вот-вот ворвутся в город, предатели старались выслужиться, пока было время. Из-за углов и с чердаков они слали выстрелы в спины защитникам города. Они как шакалы выбирали одиноких и отставших раненых бойцов и рабочегвардейцев. Ночью они пускали ракеты, помогая немецким самолетам находить объекты. На них охотились милиционеры, красноармейцы, рабочегвардейцы, стаскивали их с чердаков, выволакивали из подвалов вместе с автоматами и пулеметами. С некоторыми приходилось расправляться на месте. Других передавали военному трибуналу, который судил их по законам военного времени. Для предателя мог быть только один приговор – пуля. Ах, как кусали пальцы их соучастники, читая по утрам на углах улиц приговоры военного трибунала! Самые хитрые, просидевшие в своих норах до конца июня в ожидании развязки, впоследствии проливали горькие слезы о нетерпеливых негодяях, слишком рано высунувших головы из тайников, а продажные писаки пытались превратить их в героев и мучеников, фабрикуя вокруг них легенды. Но народ не поверил этой сказке: он-то видел свирепые морды этих «мучеников».

Наконец, под покровом ночи, удалось соединить концы оборванного провода. Но мост взрывать не спешили. Защитники города решили подождать, когда неприятель начнет новое наступление. Наблюдатели не спускали глаз с левого берега Даугавы, фиксируя малейшее передвижение частей. В воздух то и дело взвивались ракеты, освещая набережную. Наконец, около двух часов ночи с 29 на 30 июня на другом берегу зашевелились. Лязгая гусеницами, на мост въехала колонна танков. За ней показались мотоциклисты и пехота. Заговорила немецкая артиллерия, создавая огневую завесу для своих наступающих частей.

Когда танки достигли середины моста, на командном пункте включили ток. Мост сперва поднялся, подбросил в воздух танки, броневики и толпу солдат, затем обрушился всей своей тяжестью в реку. Старый Земгальский мост напоминал сейчас громадное допотопное животное с перебитым хребтом. Воды Даугавы уносили с собой тонущих немцев. На другом конце моста началась невообразимая паника. Мотоциклисты поворачивали машины обратно на берег, то же самое делали танки, давя гусеницами своих солдат. Проклятия, предсмертные крики задавленных, яростная ругань и лязг железа продолжались минут десять.

Однако некоторые танки в момент взрыва оказались на северной половине моста. У них остался один выход: двигаться вперед. На полной скорости они устремились на баррикады, раздвинули мешки с песком и выехали на берег. Один направился по насыпи прямо к вокзалу, два других свернули влево и, стреляя, понеслись в сторону Рижского замка. Но странно: от них не бежали, как когда-то в Польше или во Франции. Смельчаки с бутылками в руках бросались им навстречу, и минут через пятнадцать танки горели, как факелы. Когда экипаж танков выскакивал из машин, его настигали пули красноармейцев и рабочей гвардии.

Где-то около почтамта или вокзала защитники Риги покончили с третьим танком.

– Видала, Айя, как наши работают? – крикнул Юрис.

– Молодцы! Так и надо, Юри.

Припав к груде камней, они смотрели через реку и, когда при свете ракет замечали немца, прицеливались и стреляли. Вначале было страшновато, когда стали рваться снаряды и мины и то один, то другой из товарищей падал на камни мостовой. Некоторые не выдерживали, отступали под прикрытие домов. Но спокойствие и выдержка бывалых вояк скоро подействовали на новичков. Страх не помогал, страх не спасал. И хотя никому не хотелось умирать, железная логика борьбы диктовала линию поведения. Легче умирать среди товарищей, которые делят с тобой борьбу и судьбу. Твое упорство будет жить в них, даже если тебя больше не будет.

Проходили часы, временами бурные, со смертоносным огнем, взрывами, обвалами разрушаемых домов и стонами умирающих товарищей, временами тихие, но именно поэтому еще более грозные. Ночь сменилась днем. Море огня, бушующего в Старом городе, соперничало с солнечным светом. Сгорела древняя деревянная башня церкви Петра. Языки пламени вырвались из-под крыши дома Черноголовых, словно дразня небеса.

Поняв, что в лоб Ригу не взять, немцы весь день 30 июня больше не делали попыток переправиться через Даугаву и развернули наступление на город с юга, стараясь окружить Ригу и отрезать обороняющим частям путь к отходу. Тогда защитники столицы Советской Латвии поняли, что они свой долг выполнили и дальнейшая борьба за Ригу в этом месте бесцельна. Разбившись на несколько боевых групп, красноармейцы и части рабочей гвардии в ночь на 1 июля двинулись через Московский район из города. У Центрального рынка они еще раз вступили в бой с немецкой десантной группой, которая пыталась преградить им путь. Здесь Петера Спаре ранило в плечо. Айя наскоро сделала перевязку, и, когда десантники были уничтожены, они продолжали отход. Здесь были Юрис, Жубур и Силениек, несколько комсомольцев, фабричные рабочие и грузчики порта. С оружием в руках, зорко всматриваясь в дома и переулки, утопающие в ночной тьме, они миновали предместье и вышли из города. Вместе с ними отходили последние части Красной Армии..

– Дай мне твой автомат, – сказал Юрис Петеру. – У тебя ведь плечо болит.

– Плечо что, – махнул здоровой рукой Петер, – сердце болит. Ведь мы уходим, оставляем нашу Ригу…

Все молчали. Оглянувшись назад, на огромный город, который широко раскинулся перед ними, местами погруженный в сумрак, местами – в красный клубящийся дым пожаров, они представили себе отцов и матерей, тысячи детей, женщин и седых стариков, которые не могли уйти сейчас и с ужасом, с тревогой ждали завтрашнего дня, не зная, что он принесет им.

– Слушай, седая Рига, – взволнованно сказал Юрис Рубенис. – Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы спасти тебя. Больше сделать мы сейчас не в состоянии. Жди нас обратно, – мы уходим для того, чтобы вернуться. И тогда горе тому, кто тебе причинит зло!

Айя взяла его за руку.

– Идем, Юри, нам долго идти. Мы счастливее Риги, мы уходим к друзьям, к братьям. Но она услышит о нас!

Стиснув зубы, они шли дальше, чтобы миновать до зари открытую равнину. Они несли в своих сердцах ненависть к врагу и веру в победу.

Конец первой части