Текст книги "Бурбон и секреты (ЛП)"

Автор книги: Виктория Уайлдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

5 лет спустя...

Фэй

Розовый – абсолютно мой цвет. Добавьте к этому мерцающие кружева, черный парик, выразительные кошачьи стрелки для глаз, губы глубокого красного цвета, и я стану воплощением фантазий. Отвлекающим маневром. Шоу. И мне не терпится устроить его сегодня. В это время года всем нравятся гламурные девушки в стиле Гэтсби. Сегодня публика более шумная, чем обычно, но это ожидаемо для новогоднего бурлеска. Все люди, от ханжей до распутников, собрались здесь, чтобы развлечься.

В «Gin Fizz» проходит бурлеск-шоу в стиле кабаре. В меню – ужин, коктейли и немного провокационных номеров. И хотя в последние несколько лет в Нэшвилле ужесточены «синие» законы⁴, это все еще сексуальная ночь. Патчи⁵ строго обязательны, нижняя часть груди должна быть прикрыта, а тот идеальный полумесяц, где моя задница встречается с бедрами, может показаться только «случайно».

Раздается глубокий, низкий барабанный бой, который становится громче, как только вступает труба. Это сигнал публике, что шоу начинается. Блюзовые, дразнящие звуки саксофона и трубы привлекают внимание. Мне нравятся такие номера, как этот. Они заставляют зрителей жаждать большего.

Я наклоняю голову и кокетливо улыбаюсь первому ряду. Крупный мужчина в темно-синих брюках и белой рубашке одет в такой же костюм, как и я. Фасад человека, который пришел сюда только для того, чтобы развлечься, но которому есть что скрывать. Квадратная линия челюсти и симметричное лицо делают его вполне привлекательным, но в его чертах нет ничего запоминающегося. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что ему около пятидесяти, но я уже знаю его возраст. Судя по дате рождения, ему сорок девять. Он близнец. Любит выпить рюмку лимонного сока с куркумой в начале дня и бокал бренди в конце. Большинство людей не узнали бы ничего из этого, взглянув на него всего пару раз, но я – не большинство людей. И, как оказалось, мистер Брок Блэкстоун тоже.

Месяцы слежки и подстроенных случайных встреч привели его сегодня в «Gin Fizz» – неправильно заказанный кофе, подтверждение неверного штрафа за парковку и моя любимая схема поведения девушки в беде – я заблудилась, не знаете ли вы, где я могу найти.... Все это привело к тому, что он стал приходить сюда как завсегдатай. Потом попросил мой номер, а затем его просьбы стали становиться все смелее и смелее. И вот сегодня, в канун Нового года, Блэкстоун улыбается мне так, словно именно я поцелую его в полночь. Он стал нетерпелив, и это именно то, что мне нужно. Это окажется невероятным совпадением, что я буду выступать в том же городе, куда он собирается в деловую поездку.

Я берусь за работу, которая кажется мне подходящей. Все, что угодно: от помощи местной полиции до помощи жене, поймавшей мужа на лжи или в чужой постели. Частное расследование означает поиск компромата и слежку. Требует внимания к деталям, которые не сходятся. Мне приходится задавать много вопросов и искать несоответствия в ответах. Время от времени меня приглашают в серьезные расследования.

У Блэкстоуна есть глубина, и я прорабатываю его со всех сторон, от работы под прикрытием до взаимодействия и технологий, облегчающих выполнение работы. Бюджет немаленький, но, когда ФБР кто-то нужен, возможности для его поимки безграничны.

Флирт делает людей уязвимыми. Он способен заставить потерять контроль и может стать кайфом, который намного превосходит тот, что можно найти в бутылке или таблетке. Хотя я улыбаюсь всем, кто сидит в первом ряду, именно мистеру Блэкстоуну я уделяю особое внимание. Потому что он постоянно возвращается за тем кайфом, который я ему дарю.

Начинается припев, и я медленно поворачиваюсь в такт с остальными четырьмя танцорами – «Bump & Grind»⁶ – самое простое движение, которое можно освоить. Если сделать его правильно и добавить немного реквизита и зрительный контакт, можно стать незабываемой.

Я расстегиваю корсет по одному крючку, пока он не падает, и остаюсь в коротких атласных шортах и бюстгальтере-балконет, расшитом блестками. Мне более чем комфортно быть обнаженной – этот переключатель щелкнул, когда я начала заниматься бурлеском. Уверенность в себе, которую я никогда не испытывала, распустилась вокруг меня, как гребаный ореол. Есть что-то в сексуальной провокации, что заставляет людей задыхаться и садиться прямее, больше говорить и раскрепощаться. И мне нравится эта сила. Я использую ее в своих целях.

Зрители улюлюкают и кричат, когда появляются кружева и атлас. Трое из нас все еще прикрыты, но на двух девушках бюстгальтеры без чашечек и буквы X, наклеенные черной лентой на каждый сосок. Ведущий вечера говорит:

– Похоже, крестики расставлены в нужных местах. Кто хочет поискать сокровища сегодня вечером?

Я оборачиваю свое боа из перьев вокруг шеи Блэкстоуна и закидываю ногу ему на плечо. Мое бедро лежит у него на груди.

– Привет, – говорю я тихим, робким голосом.

Бурлеск должен быть чрезмерным, иногда комедийным, но всегда сексуальным. Свет софита еще не добрался до меня, и это идеальное время для воплощения моего плана.

– Привет, – медленно произносит он, используя обворожительный, как ему кажется, южный говор. Уголком глаза я вижу, как его коллега улыбается и откидывается на спинку кресла, разглядывая меня. Дрожь пробегает у меня по спине, когда он наблюдает, как Блэкстоун скользит рукой выше, чем обычно осмеливается любой порядочный человек.

– Я так рада, что ты пришел сегодня. – Я широко улыбаюсь, наклоняясь ближе. – Это мое последнее шоу здесь. – Снова вскинув ногу, я поворачиваюсь и сажусь к нему на колени. – Если в ближайший месяц или около того ты планируешь отправиться за бурбоном, я буду в Кентукки.

Он пристально смотрит на меня, его рука задерживается на моем бедре, а указательный палец рисует маленький кружок прямо над чулком, где застегивается подвязка. Если бы это не было шоу, и я не играла роль, то такой мужчина никогда бы не подошел ко мне настолько близко, чтобы прикоснуться, а тем более погладить. Но на сцене и при свете софитов я – Рози Голд. И сегодня Рози Голд нужно, чтобы Блэкстоун обратил на нее внимание и знал, куда она направляется дальше.

Когда луч софита падает на меня, я чувственно выгибаюсь, наклоняясь назад и не разрывая зрительного контакта, пока моя голова не запрокидывается. Если он не сводит с меня глаз, то у Блэкстоуна сейчас чертовски хороший вид на мое тело. Я надеюсь на это. Я тянусь к полу и опускаю руки, медленно и плавно прогибаясь.

Это единственное время на работе, когда у меня не припрятано какое-нибудь оружие.

В ритме музыки каждая танцовщица достает хлопушку, прикрепленную к бедру, и запускает конфетти, когда барабанщик первый раз бьет по тарелкам. Зрители обычно теряют дар речи в этот момент. Когда мелодия подходит к концу раздаются громкий свист, аплодисменты и возгласы. Кисточки раскачиваются в такт аплодисментам, а ведущий объявляет наши сценические имена.

– Давайте поаплодируем напоследок этим прекрасным девушкам. И особенно Рози Голд, которая на время покидает нас и в ближайшее время будет выступать в клубе «Midnight Proof» в Фиаско.

Я улыбаюсь и машу толпе. Вот так заканчивается вечер.

Диджей сменяет нас, и я бегу в гримерку переодеваться. Я не намерена встречаться с Блэкстоуном после шоу. Мне нужно, чтобы он жаждал большего, вплоть до Фиаско. Я медленно выдыхаю, стараясь не думать об этом слишком много. Фиаско – место, которое я всеми силами старалась оставить позади.

– Уезжай из города и не возвращайся.

Всего через двадцать минут после выступления я вхожу в свою квартиру. И хотя формально она не моя, это удобно. Студия площадью пятьсот квадратных футов тесновата, но арендная плата вполне приемлема для этого района Нэшвилла. Я не люблю надолго задерживаться в каком-либо городе, так что субаренда меня вполне устраивает. Мне кажется безответственным обживаться где-то. Единственное место, которое я когда-либо считала домом, не является таковым вот уже более пяти лет.

Когда мы переехали в Фиаско, штат Кентукки, нам показалось, что мы поменяли скот на кукурузу и лошадей. Поначалу, все это выглядело хуже по сравнению с жизнью в Вайоминге. Но мама унаследовала ферму в тот период своей жизни, когда поняла, что ей не помешает начать все с чистого листа.

Мои глаза наполняются слезами, когда я думаю о ней и всем том, что хотела бы ей сказать.

Она принимала участие в скачках вокруг бочек, затем была тренером лошадей, путешествуя следом за родео, пока не забеременела. Когда тебе двадцать два года и перед тобой вся жизнь, беременность не кажется чем-то пугающим. Пока это не происходит. У нее не оказалось никого, кто захотел бы взять на себя заботу о ней или обо мне, поэтому она начала все с чистого листа. В тот раз новый старт привел ее в Вайоминг, где она встретила отца моей сестры. Он подарил моей маме кольцо и попросил меня называть его папой. Какое-то время мы были счастливы. Вот только у него уже была такая же женщина в соседнем округе. Жена и двое детей, которые тоже называли его папой.

Ее интуиция никогда не работала в отношении мужчин, в которых она влюблялась.

Оживает мой телефон, возвращая из воспоминаний в реальность.

Блэкстоун: Куда ты сбежала, Рози?

Я знаю, чего он хочет – мужчин не так уж сложно понять. Вместо того чтобы написать ему ответ, я просматриваю снимки в папке «Сохраненные» для этой конкретной ситуации. Выбираю тот, что был сделан в примерочной универмага. Выбор нижнего белья для моих костюмов был идеальным моментом, чтобы сделать несколько снимков именно для этого сценария. В тот день у меня не было черного парика, поэтому я обрезаю изображение, начиная с губ и заканчивая чуть ниже талии. Я сверкаю яркой улыбкой и большим декольте. Идеально.

Я откладываю телефон в сторону и смотрю, что еще нужно сделать. Большинство моих вещей уже собрано. Я научилась составлять капсульный гардероб на каждый сезон, ограничивая количество одежды, потому что никогда и нигде не задерживаюсь надолго. Я люблю эффективность, когда речь идет о моей жизни – это то, что я могу контролировать и упрощать. Мое оборудование для наблюдения, а также костюмы и реквизит для бурлеска всегда хранятся в закрытом багажнике моего грузовика. Косметику и украшения я складываю в последнюю сумку.

Оглядываясь вокруг, трудно не испытывать боль от осознания, как легко было упаковать всю мою жизнь. Меньше пары часов – и кажется, будто меня здесь никогда не было. Жужжание телефона снова выводит меня из задумчивости. Одиночество – забавная штука, оно настигает тебя в самые неожиданные моменты. В основном, когда я одна, но окружена людьми, которые меня не знают, или в такие моменты, как сейчас, когда я готова к переезду и понимаю, что не оставила никакого памятного следа, пока была здесь. Телефон продолжает вибрировать – это звонок, а не сообщение.

Я улыбаюсь, когда отвечаю на него. Дел будет одним из немногих, кто обрадуется моему возвращению в Фиаско.

– Дел, по шкале от одного до десяти, насколько разозлится Марла, когда увидит меня?

Он отрывисто смеется.

– Как дела, малышка?

– Я в порядке, – отвечаю я, глядя на время на микроволновке. – Уже поздно, все в порядке?

Долгая пауза стирает мою улыбку.

– Ну... Фэй, не знаю, как тебе сказать, но ты должна вернуться домой.

Я запрыгиваю на стойку.

– Я уже собираюсь, как и планировалось...

Он в курсе, ведь именно из-за его связи с ФБР я оказалась втянута в это дело Блэкстоуна.

– Мэгги арестовали. – Прежде чем я успеваю спросить, что, черт возьми, натворила моя сестра на этот раз, он добавляет: – Ее довольно сильно избили.

– Что? – я соскальзываю со стойки. – Кто это был? – вина и гнев бурлят в моей груди, когда я наклоняюсь и напрягах слух.

– На этот раз ее задержали за пьянство и нарушение общественного порядка. Но выглядит она неважно. Она не говорит, кто это сделал. – Он громко вздыхает. – Она отказалась от медицинской помощи и в конце концов потеряла сознание.

– Она сейчас с кем-нибудь встречается? – Я сглатываю сухость в горле. – С кем-нибудь, кто мог это сделать?

– Не думаю. По крайней мере, она никого не приводила сюда. Но ты же ее знаешь, она скрытная.

На самом деле, я не знаю. Правда в том, что я больше не знаю свою сестру. Точно так же, как она не знает меня. И мы обе обижаемся друг на друга за это. Когда я уехала из Фиаско, мое объяснение было просто отговоркой. Мама сказала делать все, что мне нужно. Она знала, от чего я отказалась. Что я сделала. Но Мэгги не знала.

Она не будет рада меня видеть. Она почти не говорила со мной на поминальной службе нашей мамы, а это было почти три года назад. Но я возвращаюсь в Фиаско не ради Мэгги, меня или наших чувств. И не для того, чтобы залечивать старые раны или предаваться воспоминаниям.

Я оглядываю почти пустую комнату.

– Если я выеду в ближайшее время, то буду у вас к утру. – Я прикусываю губу, волнуясь еще больше. – Спасибо, что предупредил, Дел.

– Скоро увидимся, малышка, – говорит он с облегчением.

Я чувствую что угодно, кроме облегчения. Мы с Делом знаем, что мое возвращение в Фиаско – это рискованная ставка. Я буду там достаточно долго, чтобы меня узнали. Чтобы поползли сплетни. Я снова увижу его. Я беру себя в руки. Мне нужно сосредоточиться. Я не позволю переменам в планах разрушить уверенность в том, кем я стала и чего добилась. Я отправляюсь туда работать, и как только эта работа будет выполнена, я уеду в новое место.

Глава 3

Фэй

Я опускаю окно своего грузовика и вдыхаю холодный воздух, чувствуя, как знакомый запах проникает в горло и кожу. Я бывала в разных уголках Соединенных Штатов, от гор и побережья до мегаполисов и пригородов, но в маленьких городках Кентукки есть что-то особенное. Фиаско, в частности, кажется большим и удушающим одновременно: равнина, тишина, воспоминания, которые я предпочла бы забыть. Возвращаясь домой, я испытываю волнение и муки голода, и мне ничего не остается, кроме как подавлять и то, и другое.

Красная неоновая вывеска на заправке, которая одновременно является рестораном, по-прежнему красиво и ярко светится, даже несмотря на то, что утреннее солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Черные железные фонарные столбы вдоль улицы выглядят по-новому. На каждом фонаре висят таблички с надписью «Празднуем 100-летие Bourbon & Horses». В центре городского парка светится знакомый логотип – лиса, обвившаяся вокруг буквы «F».

Я скучала по тому, как воздух приятно обволакивает пальцы – даже зимой. А когда дует северо-западный ветер, воздух пахнет только что испеченными хрустящими круассанами с нотками какао. Вот тогда-то меня и осеняет. Напоминание о том, почему в воздухе Фиаско витают такие восхитительные ароматы. Бурбон. В частности, бурбон Фоксов.

Я делаю глубокий вдох, вспоминая, что весна и лето приносили с собой нотки свежих взбитых сливок, которые смешивались с травами, растущими на клумбах перед домом. А сейчас, в самый разгар зимы, когда соседи сжигают оставшиеся с осени листья и вспоминают о рождественских елках и кострищах, аромат слегка меняется, наполняя воздух запахом жженого сахара и ностальгией по тем временам, когда жизнь казалась не такой сложной.

– Мы не можем испечь торт и съесть его на ужин, – сказала я, бросив сердитый взгляд на сестру. – Мама оставила меня за старшую, пока она в конюшне.

Мэгги запрыгнула на стойку.

– Как ты думаешь, жеребенок будет таким же белым, как кобыла?

Я пожала плечами. Моя сестра и мать одинаково любили лошадей. Они могли часами рассказывать о лошадях, которых тренировала мама, и о том, как она завоевывала их доверие. Я открыла холодильник и уставилась на остатки еды. Курица выглядела серой, а лапша переваренной.

– Давай сделаем бутерброды с арахисовым маслом и желе, – со вздохом предложила я.

Всю неделю мама работала допоздна, поэтому ужинать мы должны были сами.

– В арахисовом масле и желе есть сахар. А хлеб похож на корж. Давай просто испечем торт и съедим его на ужин, – сказала Мэгги, доставая коробку со смесью.

У нее были отличные идеи – даже в одиннадцать лет.

– Хорошо, но я, как старшая, сделаю шоколад. – Усмехаясь, я достала яйца и масло.

– Да! – Она победно взмахнула кулаком в воздухе. – С ванильной глазурью. И если я забуду сказать тебе потом, это был лучший ужин в жизни.

Я не могла не улыбнуться, указывая на нее.

– Ты убираешь.

С сияющей улыбкой она отдала мне честь.

– Договорились. Все равно посудомойке достанется большая часть работы.

Мама даже не рассердилась – на следующее утро она съела кусочек на завтрак, пританцовывая на месте от удовольствия. Я пытаюсь проглотить вставший в горле ком, вызванный воспоминаниями, которые кажутся такими далекими от моей нынешней реальности, что иногда я задумываюсь, а происходило ли это вообще.

Спустя полдесятилетия Фиаско в лучах утреннего солнца выглядит еще очаровательнее, чем я его помню. Благодаря ландшафтному дизайну и вниманию к деталям он не кажется маленьким забытым городком, а больше похож на мечту.

Когда я наконец подъезжаю к полицейскому участку, утренний свет достаточно яркий, чтобы подчеркнуть все изменения, произошедшие здесь. До моего отъезда он находился в нескольких кварталах дальше и был вдвое меньше. Полицейский участок Фиаско обновили. Думаю, не только за счет налогов. Два крупнейших бизнеса располагаются прямо здесь, в Фиаско, – бурбон и скачки. Я уверена, что люди, которые управляют и тем, и другим, приложили к этому руку. Раньше тут находилось старое почтовое отделение, а теперь это современное здание, в котором разместились полицейский департамент, диспетчерская служба 911 и даже местное отделение ФБР, если верить табличкам, висящим прямо над входом. Он похож на уменьшенную версию Центрального вокзала в тихий промежуток времени между отправлением последнего и первого поезда.

– Извините, я здесь, чтобы внести залог за свою сестру. Мэгги Кэллоуэй, – говорю я дежурному. В том, что он не отвечает, нет ничего дружелюбного. Свирепый и оценивающий взгляд, и «бараньи отбивные»⁷ – единственная часть его образа, которая кажется легкомысленной. Они сочетаются с причесанными и уложенными волосами. Сунув в рот зубочистку, он возвращается к компьютеру и начинает печатать.

– Мои глаза обманывают меня? – раздается знакомый голос из-за стойки. – Фэй Кэллоуэй зашла в мой участок. Ты наконец-то решилась пойти со мной на свидание?

Я точно знаю, кто это, еще до того, как поднимаю глаза.

– Кортес. – Я смотрю на его темные волосы и глаза, на его лицо, которое стало еще красивее. У него такое строение костей, которое люди показывают пластическому хирургу в качестве примера. Темные волосы, яркая улыбка. – Все еще выглядишь как закуска, – говорю я с улыбкой. Мы оба всегда отлично умели флиртовать.

Алекс Кортес забрался мне в трусики, когда мы вместе учились в полицейской академии. Никогда не забываешь своего первого. И единственного. Но флирт не гарантирует влечения, и я быстро это поняла.

– Привет, малышка, – говорит он, обходя стойку регистрации и обхватывая меня своими крепкими руками. Такого прозвища я не ожидала. – Ты выглядишь потрясающе.

Я опускаю взгляд на его грудь и замечаю, что на нем нет значка и что он не одет в форму цвета хаки, как другой офицер, который наблюдает за нами из-за стойки.

– Ты работаешь или...

– Решил продвинуться по службе и при этом остаться здесь. – По его лицу расплывается улыбка. – Перед тобой четвертая часть подразделения ФБР в округе Монтгомери. Они хотели открыть местное отделение, а так как у полиции Фиаско было для этого помещение, я сменил форму и перебрался из кабинки в отдельный кабинет.

Я удивленно поднимаю брови. Дел подключил меня к наблюдению за Блэкстоуном, так что я знаю, что все мои действия санкционированы ФБР. Я просто не подумала о том, кто будет моим связным здесь.

– Так ты работаешь с Делом? – спрашиваю я.

Подмигнув, он подтверждает:

– Да, мэм. Скорее, Дел оказал мне услугу, когда предложил нанять частного детектива, когда мы хватались за соломинку в этом деле. Потом он упомянул твое имя, рассказал о твоей слежке. Твоя работа чертовски впечатляет.

Я пытаюсь скрыть улыбку, которую вызвал у меня этот комплимент.

– Всегда надеялся поработать вместе, – говорит Кортес с легкостью в голосе. Сжав мою руку, он хмурится.

– Ты приехала раньше. – Он внимательно изучает мое лицо, прежде чем спросить: – Мэгги?

Я киваю, поджав губы.

– Дел позвонил и сказал, что ее арестовали вчера вечером. В каком она состоянии?

Он возвращается за стойку и что-то набирает в компьютере. Я бросаю перед ним свои права, залог и социальную страховку.

– Она протрезвела к середине третьей смены. Она была сама жизнерадостность, когда я сказал, что не могу ничего дать ей от похмелья, – говорит он мне.

Рассмеявшись его сарказму, я разглядываю стоящего передо мной мужчину. Знакомый, но другой. Друг. Может быть, когда-то и больше. Но незнакомец из жизни, которую я оставила много лет назад. На его левом пальце нет кольца.

– Я не женат, если тебя это интересует.

Я улыбаюсь и вижу, что его карие глаза изучают меня в ответ.

Он прочищает горло, и шутливость, которая была в нем мгновение назад, исчезает, когда он говорит:

– Я слышал, что, когда ее привезли, все было довольно плохо. Но я не думаю, что она была пьяна до того, как ее избили.

Мэгги – сестра Кэллоуэй, которую все знают, именно она взяла на себя управление фермой, когда умерла мама. Дочь, которая осталась и заботилась о женщине, нуждавшейся в уходе, а не только в кукурузных полях и животных, чтобы вылечиться. Жители Фиаско уважали это, а я стала в их глазах предательницей из-за того, что уехала. Они понятия не имеют, что произошло – какие сделки я заключила. Что я сделала, чтобы все уладить. Но сейчас моя сестра совсем не в порядке.

С насилием легче смириться, когда оно не касается тебя лично. Я должна спросить:

– Есть идеи, кто мог это сделать?

Он делает несколько пометок, а затем на мгновение отходит в сторону. Я наблюдаю, как он направляется в дальний конец участка и отдает несколько бумаг, которые я должна подписать, одному из офицеров. Когда он возвращается, то не подходит к компьютеру, а идет дальше и подает мне знак следовать за ним. Когда мы проходим мимо комнаты ожидания и идем по коридору, он прочищает горло.

– Послушай, Фэй. – Последовавший за этим вздох заставляет меня приготовиться к тому, что он собирается сказать. – Твоя сестра – это проблема. В Фиаско найдется не так много людей, которые считают иначе. А проблемы имеют тенденцию притягивать к себе другие проблемы.

Я не согласна, и это не отвечает на мой вопрос.

– Проблемы могут означать все что угодно, Кортес. Не забывай, для чего меня наняли. Это очень похоже на проблемы.

– Справедливо. Я неправильно выразился, – говорит он, решив уступить.

– Позволь мне уладить дела с сестрой и устроиться до моего первого выступления. – Я наклоняюсь ближе и достаю свой телефон, чтобы наше общение выглядело непринужденным. В пределах слышимости никого нет, но все, что касается Блэкстоуна, требует конфиденциальности. – Нам нужно договориться о месте для встреч, но, конечно, не здесь.

Он улыбается, и ему требуется несколько секунд, чтобы ответить.

– Ты приглашаешь меня выпить, Фэй?

Я не обращаю внимания на его слова, потому что, как бы мне ни нравился флирт, Кортес теперь мой коллега. Конечно, коллега, который видел меня обнаженной, но, как и все остальное здесь, это осталось в прошлом. Это работа, и я не намерена ничего менять.

Дверь с жужжанием открывается. Моя сестра прислонилась к стене и выглядит как человек, которого я бы не узнала, если бы встретила на улице. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не броситься к ней, и одна секунда, чтобы убедиться, что мои планы, возможно, и не изменились, но теперь их нужно скорректировать. Я никак не могу оставить ее одну, если ей угрожает какая-либо опасность. Ее волосы то ли мокрые, то ли грязные, а черный свитер растянут у горловины и свисает с плеча. В левом ухе у нее один золотой обруч, второй отсутствует. У ее обтягивающих светло-голубых джинсов большая дыра на колене, грязная и немного окровавленная. Но весь этот беспорядок затмевается тем, что ее правый глаз почти полностью заплыл, и на нем – неприятное омбре из фиолетового и синего цветов, а ее разбитая губа припухла и придает ей недовольный вид. Красные полосы украшают ее шею и исчезают в вороте свитера. Как будто кто-то вцепился в нее когтями. Я с трудом сдерживаю эмоции.

– Господи, Мэгги, – выдыхаю я.

– Я ей не звонила, – говорит Мэгги, глядя на офицера, расстегивающего наручники. – Кто ей сообщил? Потому что я точно не звонила.

Может, и нет, но я все равно прибежала.

– Это я позвонил, детка, – вклинивается Дел из-за моей спины. Я оборачиваюсь и, улыбаясь, бросаюсь в его раскрытые объятия с ощущением, что они сильно запоздали. Приятно обнять того, с кем давно не виделась.

– Фэй, – бормочет он, крепко обнимая меня. Когда мы отстраняемся друг от друга, он касается моего подбородка костяшками пальцев. – Прошло слишком много времени, малышка. – Он смотрит через мое плечо на Мэгги. Она скрестила руки, как будто все происходящее раздражает ее.

– Фэй внесла залог, и ты передана под ее опеку. Ты обязана явиться в суд в конце января. Пожалуйста, ради всего святого, не попадай под арест до этого времени.

Кортес пытается скрыть улыбку, опустив глаза.

– Кортес, ты все еще мудак, – огрызается Мэгги. – Ты рад ее видеть только потому, что все еще одержим ею. – Ее глаза опускаются к его промежности. – Смирись с этим, парень, ты сорвал ее вишенку. Она пошла дальше.

Чертова Мэгги.

Он указывает на нее пальцем.

– Осторожно. А то окажешься в наручниках еще до того, как выйдешь отсюда.

– Ты такой скучный. Может, поэтому ты и попал во френдзону, – улыбается она с уверенностью, что выиграла этот раунд. Она идет по коридору, откуда мы только что пришли, и кричит через плечо: – Фэй, теперь можешь отправляться домой.

Почти смешно, как быстро она хочет отделаться от меня. Смеяться и тихо называть ее сволочью легче, чем думать о том, как больно ранят эти слова. Мы с Делом идем следом за ней к выходу из здания.

– Мне нужно что-то знать? – тихо спрашивает Дел. – Между тобой и красавчиком ФБР что-то было?

– Это все уже история. Проблем не будет. – Я снова смотрю на Кортеса, проходя через участок, и машу ему рукой.

– Был рад повидать тебя, Фэй, – отвечает он. Теперь у нас есть аудитория, пусть и не слишком большая в этот ранний час, но все равно здесь слишком много людей, которым не нужно знать, что я здесь, чтобы помочь.

Как только я выхожу за двери, покидая участок, в моей руке вибрирует телефон.

Неизвестный: Я буду на связи.

Я заглядываю внутрь и вижу, как Кортес набирает текст на своем телефоне.

Фэй: Я не давала тебе свой номер, Кортес.

Неизвестный: ФБР, помнишь?

Когда я поднимаю глаза от телефона, Мэгги уже нет.

– Черт возьми, куда она подевалась?

Дел фыркает от смеха, стоя рядом со мной на бетонных ступенях.

– Наверное, завтракает. Ее машина на штрафстоянке. Подумал, что будет неплохо убедиться, что она не соберет деревья или телефонные столбы, пока будет разбираться с тем, что ее привело сюда.

Я не планировала быть опекуном своей сестры, пока нахожусь здесь. На самом деле я не строила никаких планов в отношении нас с Мэгги, когда узнала, что меня отправляют в Фиаско. Я не могла позволить себе даже думать об этом – она ненавидела меня за то, что я уехала, и я не могла простить ей этого.

– Она связалась не с теми людьми. Сначала совершала мелкие правонарушения. Но теперь... – Он покачал головой. – Теперь я точно знаю, что она замешана во что-то серьезное. И может пострадать. Поэтому, что бы она ни говорила, ей нужна твоя помощь.

– Да, я уже поняла, что все серьезно. С такими травмами, – говорю я, проводя пальцами по запястью.

Он прочищает горло, прежде чем сказать:

– В этом деле много деталей. Готова ли ты к этому, малышка?

Он имеет в виду мое участие в деле Блэкстоуна, но я лишь часть команды. Частные детективы не видят всей картины в целом. Но я готова.

– Пока люди верят в нашу ложь, и сплетни не дойдут до Блэкстоуна раньше, чем мы получим то, что нужно, все будет в порядке.

– Действуй с умом. Если что-то вызывает сомнение, подожди.

Я быстро киваю ему. Дел потерял свою дочь при исполнении служебных обязанностей. Она пошла по следу без необходимой поддержки, и он нашел ее истекающей кровью на месте преступления. Через год я уехала из города, но он следил за тем, чтобы я была в курсе происходящего. Кого арестовали, кто погиб, какой хаос охватил Фиаско, закончившись пожаром в рикхаусе и, я уверена, чем-то большим. Я отказалась от своих планов поступить на службу в полицию, но Дел позаботился о том, чтобы я не потеряла свои навыки в том, в чем была хороша и чему училась.

Я открыла электронное письмо с темой: Способы быть полицейским, не будучи им.

Фэй, вот пара имен в Луизиане, которые постоянно ищут частных детективов. Их отделы слишком малы для того дерьма, с которым им приходится иметь дело. Может, стоит применить то, чему ты научилась. Твоя мама упоминала, что ты работаешь в кофейне. Ты подаешь вкусный кофе и пироги. Марла бы гордилась. Но если уж на то пошло, я знаю, что ты внимательна к деталям. Больше, чем большинство. Мы оба знаем, что дьявол всегда кроется в деталях:) Скоро поговорим, малышка.

– Дел

Я тяжело вздыхаю и осматриваю тротуары по обеим сторонам дороги. Через пару минут я нахожу ее в конце квартала перед уличной распродажей.

– Мэгги, – кричу я, подбегая ближе.

Она хватает со стойки кепку дальнобойщика и продолжает идти. Серьезно?

– Я не просила звонить тебе, – кричит она. – Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

Я быстро иду за ней.

– Это мило. Но мне не нужно твое одобрение, чтобы находиться здесь.

Она резко останавливается, и я натыкаюсь на ее спину. Когда она поворачивается, то смотрит на меня с чистым раздражением.

– Отправляйся домой, Фэй.

Я вернулась сюда не для того, чтобы перекинуться с ней парой слов.

– Мой дом здесь. По крайней мере, на некоторое время.

Она моргает, как будто из всего, что она ожидала от меня услышать, это было последним. Когда она сдвигает кепку на затылок, я снова вижу синяк, который занимает всю правую сторону ее лица, а не только область вокруг глаза. Это больше, чем просто удар или пощечина. Это избиение.

Я тихо спрашиваю:

– Кто тебя обидел?

За годы работы я повидала немало избитых лиц. Черт, я и сама раскрасила парочку по необходимости, но, когда это твоя семья, все по-другому.

– Ты хотела спросить – что ты натворила, Мэгги? – жестко говорит она.

– Нет. Я не думаю, что женщина может сделать что-то, оправдывающее такое отношение.