Текст книги "Бурбон и секреты (ЛП)"

Автор книги: Виктория Уайлдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

Фэй

Все мои труды и долгие ночи наблюдения и соблазнения Брока Блэкстоуна, и привели к этому событию. Именно поэтому я вернулась в Фиаско. И вот я здесь, в 16:00, в день проведения этого частного аукциона, собираюсь зайти в бутик в маленьком городке в надежде приобрести то, что подойдет для моих целей.

Бутик «Loni's» расположен прямо между цветочным и «The Fiasco Creamery», но, когда я переступаю порог, меня приятно удивляют стойки с модными свитерами, выложенными в градиенте от зеленого до голубого. Но именно платье на манекене в левой части магазина рядом со столом с нижним бельем оказывается тем, что мне необходимо сегодня вечером. Сексуальное, элегантное и тщательно продуманное. Нежно-розовые слои шифона обнимают манекен, свет мерцает на каждой хрустальной бусинке, пришитых то тут, то там на лифе, бретелях и юбке, длиной до середины бедра. Бретели настолько тонкие, что кажутся почти невидимыми, их выдает лишь блеск кристаллов. Их длина и расположение позволяют платью низко драпироваться спереди, открывая ровно столько декольте, сколько нужно.

– Оно прекрасно, – говорит Лили, подходя ко мне.

Я моргаю, осознавая, что не заметила её появления.

– Привет, – оглянувшись, я вижу, что за ней входит Лейни, а Грант засовывает руки в карманы как раз в тот момент, когда дверь закрывается. – Что вы, ребята, здесь делаете?

– Ларк хотела посмотреть, не появились ли новые футболки с прошлого раза, – говорит младшая Фокс, закатывая глаза. – Мне нравится это платье. Ты собираешься его купить?

Я улыбаюсь ей, а ее тетя Лейни машет мне рукой, подходя ближе.

– Оно слишком красивое, чтобы не сделать этого.

Хозяйка магазина подходит и спрашивает:

– Если хочешь, я могу подогнать его по фигуре.

– Это было бы замечательно.

– Отлично, только освобожу примерочную, и мы начнём. Думаю, оно будет идеально смотреться на тебе, – говорит она.

– Это для одного из твоих выступлений? – спрашивает Лейни.

Я бросаю взгляд на Гранта, который наблюдает за нами. Он всегда умел давить взглядом. Я помню это с тех пор, как он проводил тренировку в академии – он был одним из немногих офицеров K9 в этой части штата, когда работал в департаменте. И сейчас мне кажется, что меня ждёт допрос, или как минимум обещание вопросов в ближайшем будущем.

Это не совсем ложь, когда я говорю:

– Я планировала выступление, но, видимо, забыла самую важную часть.

– Лейни! – зовет Лили из глубины магазина.

Когда я смотрю на Гранта, я вижу, что он пытается собрать воедино все сведения обо мне. Я не думаю, что Линкольн мог оставить его в полном неведении.

Он прочищает горло.

– Знаешь, Дел рассказывал мне, что поддерживал с тобой связь. Ты помогала ему то тут, то там с кое-какой работой … где это было?

Скрестив руки на груди, я улыбаюсь ему и легко отвечаю:

– Луизиана. Им нужен был кто-то, чтобы поговорить с несколькими артистами, выступавшими в клубе. Освежить их память о том, что они видели, но, возможно, не сочли подозрительным.

– Мы никогда не теряем это чувство, не так ли? – спрашивает он. – Неважно, уйдем ли мы на пенсию или займемся чем-то другим, у нас всегда есть внутреннее чутье или инстинкт, когда что-то кажется не так.

Он знает, что я здесь не без причины, мне остается надеяться, что это не помешает сегодняшнему вечеру.

– Полагаю, так и есть.

– Дядя Грант, – зовет Лили, избавляя меня от необходимости отвечать на дальнейшие вопросы. – Мы можем купить одинаковые тапочки? Может, и тебе найдем подходящие по размеру?

Он кивает и направляется к своей племяннице и жене.

Краем глаза я вижу, как Ларк роется на стенде с футболками.

– Я была на том туре. Я жила тогда в Вашингтоне, и кто-то сказал, что если я хочу увидеть группу Дэйва Мэтьюса вживую, то единственное место – это «The Gorge».

Бросив на меня быстрый взгляд, она возвращается к просмотру стопки. Я думаю, что она отмахнулась от меня, пока она не спрашивает:

– Ну, и ты?

– Увидела их там? – Я смеюсь. – Нет. Все билеты были распроданы. Но я достала через перекупщиков билет на шоу в Сиэтле и смогла послушать несколько своих любимых песен.

Она бросает поиски своего размера и уходит.

Чертовы маленькие городки. Я не могла предвидеть, что столкнусь с ними здесь. И каким бы очаровательным ни был этот магазин, последнее, к чему я была готова – это к допросу и гневу подростка. По правде говоря, меня больше расстроило последнее. Не знаю, почему мне так важно, чтобы она приняла меня, но это так.

Час спустя самое красивое платье, которое я когда-либо видела, идеально сидит на мне. Жалко надевать его для такого мужчины, как Брок Блэкстоун. Но у меня нет других вариантов. У меня осталось чуть меньше трех часов, чтобы подготовиться к приезду машины. Он не спросил, почему меня нужно забрать из «Midnight Proof», но я не собиралась давать ему адрес фермы моей семьи. Чем меньше он будет знать о том, кем я была до Рози Голд, тем лучше.

– Так ты теперь занимаешься украшениями? – спрашивает Мэгги, прислонившись к дверному проему в моей импровизированной спальне. – Еще один сюрприз спрятан в рукаве?

– Ага, – говорю я, сосредоточившись на том, что делаю, прежде чем ее слова доходят до сознания. – Подожди, что, черт возьми, это должно означать?

Она оглядывает комнату, оценивая, какие тренажеры мне пришлось передвинуть, чтобы освободить место для своих вещей. Я вижу, как ее взгляд останавливается на разложенном на полу оружии, рядом с эллиптическим тренажером.

– Любопытные аксессуары.

– Я одинокая женщина и зарабатываю тем, что раздеваюсь на публике. Было бы неосторожно и даже глупо не иметь при себе хоть какие-то средства защиты.

– Я слышала о каком-то громком событии сегодня вечером. Ты туда собираешься?

Это заставляет меня замереть. Я закрываю глаза и качаю головой, пытаясь понять причину ее внезапного интереса.

– Как ты могла узнать о чем-то подобном?

Она скрещивает руки на груди.

– Вопрос получше – зачем ты туда идешь?

Мы пристально смотрим друг на друга, не желая раскрывать карты. Она сдается первой и говорит:

– Ты многого не знаешь. И, тем не менее, мне кажется, что именно я теперь в неведении.

Прищурившись, я смотрю на нее и со вздохом спрашиваю:

– Тогда почему бы тебе не просветить меня, Мэгги? Я не злодейка в этой истории.

– Ты уверена в этом? – бормочет она, и я вскидываю голову.

– Что, черт возьми, это значит? – Кричу я ей вслед, когда она выходит в коридор.

Но, как обычно, она не отвечает на мой вопрос.

– Кстати, красивое платье, – бросает она через плечо, и через пару секунд хлопает входная дверь.

Я остаюсь стоять, ошеломлённая, пытаясь понять, что это вообще было. Но сегодня не время разбираться с сестрой.

Мое платье оказалось джекпотом не только потому, что оно было сногсшибательным. На этот раз оно должно было сочетаться с украшениями. В длинной цепочке с мерцающим кулоном был скрыт маленький секрет. Двухмиллиметровая камера стоимостью меньше пятидесяти баксов идеально вписалась в хрустальный оникс в центре. Мой телефон в сумочке будет работать как точка доступа Wi-Fi, так что все, что произойдет сегодня вечером, будет записано и сохранено в облаке. Технологии не обязательно должны быть сложными, чтобы работать на меня – собственный софт для зеркалирования и дешевые гаджеты делают частные расследования гораздо более эффективными, чем слежка и ведение записей.

Я не собираюсь упускать ни одного момента или лица. Последние несколько недель я провела, просматривая бесчисленные электронные письма и счета за перевозку от транспортных компаний, связанных с «Blackstone Auctions». «Закупка» может означать что угодно. Но если частным аукционом заинтересовалось ФБР, это означает, что там продаются не только подлинные картины и яйца Фаберже. Кортес до сих пор не раскрыл свои карты, но это не значит, что я не могу сделать это сама. Поэтому я углубилась в детали того, какие именно вещи «приобретал» Блэкстоун для сегодняшнего вечера. Я не собиралась ждать, чтобы увидеть собственными глазами. В накладной, где перечислялось, что было доставлено в поместье Блэкстоуна, оказалось совсем не то, что я ожидала – разные виды препаратов от эректильной дисфункции, удобрения и химикаты, отдельная строчка – просто «змеи», что, опять же, настораживало, но контрабанда рептилий вряд ли была той тайной, из-за которой Кортес вёл себя так осторожно. Всё это было похоже лишь на детали к куда более крупной картине.

– Единственное, что мне нужно от тебя, Фэй – это список участников, – говорит Кортес по телефону. – Если аукцион состоится, и ты будешь в пределах слышимости, просто зафиксируй, кто что покупает.

Осторожно натянув бретельки платья, я застегиваю молнию на талии.

Я кручусь перед зеркалом, и, черт возьми, это выглядит идеально.

Я беру телефон с раковины в ванной, чтобы быть уверенной, что он меня слышит:

– Ты можешь сказать, на кого именно я должна обратить внимание, Кортес. Это облегчит мою работу.

Я бросаю помаду в сумочку с блестками, в которой есть специальное вшитое отделение для моего керамбита. Маленький изогнутый нож с отверстием для пальца легко использовать при необходимости. Я поправляю резинку пояса для подвязок, который фиксирует чулки и служит удобным местом для крепления небольшого перцового баллончика. Это немного, учитывая отсутствие информации о том, на что способен Блэкстоун, но с оружием я чувствую себя в большей безопасности. Так было всегда.

– Все, что я могу сказать – если почувствуешь, что что-то не так, уходи. Это не та ситуация, когда кавалерия только и ждет, чтобы ворваться и всех спасти. У меня есть поддержка, но ты должна действовать так, как будто ты сама по себе. Веди себя осторожно.

Я продолжаю прокручивать в голове слова Кортеса – если почувствуешь, что что-то не так, уходи. Это все равно, что сказать кому-то «береги себя». Вроде ничего не добавляет, кроме того, что человек не хочет, чтобы с тобой что-то случилось. Конечно, я буду внимательна к своим инстинктам – я уже давно работаю в одиночку.

Поездка на машине занимает всего пару минут, и я чувствую себя готовой. Макияж и украшения, вместе с оружием и убийственным платьем, служат маской, пока я поднимаюсь по лестнице и иду по красной ковровой дорожке, ведущей в поместье. Когда я прохожу мимо еще нескольких охранников в главном холле, я ловлю блуждающий взгляд Блэкстоуна, изучающий мое тело. От этого меня пробирает дрожь, но я заставляю себя улыбнуться.

– Рози, – говорит Блэкстоун, приветствуя меня на пороге главного бального зала. – Ты самая красивая штучка, которую я видел за долгое время. – Он целует мои костяшки пальцев, его влажные губы слюнявят меня больше, чем нужно, но я изо всех сил сдерживаю свою реакцию. – Моя девочка готова к тому, чтобы я попробовал ее сегодня вечером? – Подняв руку, он кружит меня, разглядывая мой наряд со всех сторон. Я уже успокоилась и настроилась на свою роль Рози Голд. Если бы я этого не сделала, меня бы стошнило прямо на смокинг от «Brioni», который так сжимает его шею и руки, что кажется на размер меньше, чему нужно.

Я застенчиво улыбаюсь и шагаю в его объятия.

– Брок, я всегда готова.

– Хорошо. – Он поднимает руку и подает знак официантке. – Я возьму виски с имбирем и, пожалуйста, принеси бокал шампанского для моей красавицы. – Схватив мою руку, он снова целует костяшки пальцев. Еще больше слюней. – Пойдем, я хочу показать тебя.

Такой бальный зал должен купаться в насыщенных цветах и теплом освещении, но вместо этого он кажется холодным, суровым и почти стерильным. Современный дизайн, чистые линии, холодные серые и черные тона – все это противоречит тому, что большинство жителей Фиаско считают роскошью. Люди, собравшиеся в группы по всему залу, ненамного лучше. Дизайнерские смокинги на мужчинах, которые лишь вполуха слушают собеседника, потому что каждый, мимо кого мы проходим, поворачивает голову, чтобы либо улыбнуться, либо изучить.

И только когда Блэкстоун сажает меня к себе на колени, впиваясь пальцами в мои бедра, я понимаю, что он буквально хочет показать меня всем. Каждый, кто его приветствует, знакомится и со мной – с его Рози Голд. Я сижу на его колене, как на пьедестале. Если бы я не пыталась запомнить каждое имя, которое слышу, повторяя их, чтобы они были правильно записаны, то меня бы стошнило от запаха его дыхания, которое задерживается на моей коже. Или от того, как он проводит ладонью вниз от моего бедра к подолу платья. Мне требуется вся сила воли, чтобы не вздрагивать каждый раз. Я специально стараюсь не задерживаться на одном лице или месте слишком долго. Мой пульс учащенно бьется, когда я пересчитываю людей и пытаюсь вспомнить предметы, указанные в накладных. Смогу ли я сопоставить предметы с людьми, которым меня представили? У меня в голове слишком много всего, что нужно запомнить.

Вот почему я не замечаю приближающуюся небольшую группу мужчин. Пока не вижу, как Блэкстоун поднимает руку, подзывая их поближе, и говорит:

– Джентльмены. Присоединяйтесь к нам.

Глава 20

Линкольн

Боль разливается по костяшкам пальцев, когда первые две лопаются, отдаваясь в предплечье до самого локтя. Я встряхиваю руку одновременно с тем, как Джоэл сплевывает кровь и выдает очередную порцию извинений, к которым мой слух уже притупился. Извинения мало что значат, когда ты бьешь человека, чтобы донести до него мысль.

– Линк, парень. Я не хотел этого делать...

Я сгибаю пальцы и обрываю его ложь.

– Ты не хотел бросать ящик в багажник? Ты не хотел использовать свой пропуск в 3:43 утра, чтобы приехать на винокурню и угоститься бочкой бурбона? – Я кладу руки на пояс, наблюдая, как этот мужчина, с которым мы вместе выпивали на пикниках, лжет мне в лицо, что он не воровал у нас последние полгода.

– Мне нужны были деньги, брат. У меня есть счета и люди, которым я должен.

– Посмотри на меня, Джоэл. – Я показываю на свое лицо. – Ты работал на нас. Получал зарплату и полный соцпакет. Но ты знаешь, что на этом все заканчивается. – Я отвожу руку назад и наношу ему последний удар в живот, чуть ниже ребер.

– Достаточно, – раздаётся за спиной голос Эйса. – Я думаю, он понял. Правда, Джоэл? Ты понял?

Он кашляет и кивает головой.

– Мне нужно услышать, как ты это скажешь, Джоэл.

– Я понял, – отвечает он.

– Хорошо, – Эйс набирает текст на своем телефоне. – Линк, нам пора.

Джоэл с разбитыми носом и губой смотрит на меня, ожидая, что я скажу дальше.

– Работа будет ждать тебя в понедельник, – говорю я, перерезая стяжку, которой привязал его руки к перилам погрузочной платформы.

– Вы не уволите меня?

– Твой отец работал здесь, Джоэл. И твой дядя, – подаёт голос Гриз с другого конца помещения. – Не думаю, что они гордились бы тобой, узнав, что теперь их фамилия связана с воровством у бренда, который они помогали создать. – Он прочищает горло, и в этот момент привычная лёгкость Грисвальда Фокса исчезает. Перед нами – человек, который поднял этот бренд железным кулаком. Он всегда вел дела именно так – мы учились на его примере. – Ты сам проработал тут больше двадцати лет. Зачем нам увольнять тебя, Джоэл? С моей точки зрения, ты только что понял, что тебя ждет, если что-то подобное повторится, я прав?

Тяжело сглотнув, он кивает.

– Да, Гриз.

– Хорошо. Иди и приведи себя в порядок. Увидимся в понедельник – жди неоплачиваемых сверхурочных, пока не сможешь отработать то, что украл.

Белое полотенце летит мне в лицо.

– Пойдем, – говорит Эйс.

– Я за рулем, – говорю я, наматывая его на руку. – Гриз, ты сам доберешься?

Он улыбается мне.

– Гольф-кар заряжен. Вы, мальчики, идите и повеселитесь.

– Давненько мне не приходилось этого делать, – говорю я, обходя капот своего джипа, чтобы уехать с винокурни, и расстёгиваю пиджак, садясь внутрь. На белой рубашке два пятна крови, но это меня не беспокоит. Черный смокинг из химчистки ждет меня.

Когда я заканчиваю с запонками, Эйс спрашивает:

– Ты ведь понимаешь, что это «black tie»? А не просто «все черное»?

– Это была моя последняя рубашка. Кроме того, я не собираюсь надевать гребаный галстук-бабочку, чтобы играть в покер и обхаживать какого-то засранца, который хочет получить долю от наших продаж, Эйс.

– Продажи через «Blackstone Auctions» только в прошлом году удвоили нашу чистую прибыль. Это больше, чем Мэгги смогла продать на вторичном рынке. Если мы хотим контролировать перепродажи наших самых дорогих бутылок, то нам нужна прямая связь с теми, кто курирует эти продажи. Блэкстоун, может быть, и урод, но он из тех, кто умеет доставать нужное. Наш бурбон в деле, и, если мы пожмем сегодня несколько рук, одних связей будет достаточно, чтобы всё окупилось. Осталось только решить, как далеко мы готовы зайти.

Двадцать минут спустя мы въезжаем в поместье за городской чертой Фиаско. Пока мы едем по длинной подъездной дороге, оно кажется немного показушным. Оно больше напоминает музей, чем дом. Ландшафт тщательно ухожен, в центре круговой дорожки – большой фонтан, его подсветка теряется в ночном небе.

– Что еще продают на этом аукционе? – Спрашиваю я Эйса.

– Знаю только о том, что согласовал с Блэкстоуном лично – наши редкие бутылки. Я хочу посмотреть, кому и за сколько они уйдут. Кроме этого? Без понятия.

Парковщики одновременно открывают двери нам обоим. Я выхожу, застегиваю пиджак и убираю очки в карман.

– Сколько планируем потратить?

– Не планируем, – говорит он, когда мы проходим через двойные двери. Темно-красная ковровая дорожка тянется от порога до главного бального зала в конце длинного холла. – Мы здесь только ради политики.

Люди, в основном мужчины в смокингах, распределились по залу. Немногочисленные женщины, которые здесь присутствуют, либо подают коктейли, либо выглядят как декоративные экспонаты. Очевидно, что это мужской клуб.

– Аттикус и Линкольн Фокс, какой интересный поворот событий. – Приветствует Уилер Финч, подходя ближе. За ним по пятам следует Ваз Кинг. Уилер в Фиаско ведёт себя так, будто город принадлежит ему, а Ваз – его прихвостень. Я чертовски ненавижу их обоих. «Finch & King» могут быть главным брендом на скачках в Кентукки, но они корыстные, подлые дельцы до мозга костей.

Я слышу, как Эйс бормочет «черт побери», прежде чем подать сигнал официантке, которая крутится неподалеку.

Я не удивлен, увидев Уилера на подобном мероприятии – если раньше оно казалось сомнительным, то его присутствие это подтверждает. Надо будет рассказать Хэдли, что сегодня вечером я видел ее старого доброго папочку, который как всегда выглядел претенциозно в своем белом пиджаке и черном галстуке-бабочке, и общался с судьей окружного суда, по слухам, кандидатом в губернаторы в следующем избирательном году.

– Уилер. – Эйс кивает. – Ваз, – говорит он, быстро оглядываясь.

Уилер спрашивает:

– Как поживает моя дочь? Она все еще работает у вас няней?

– Твоя дочь управляет одним из самых успешных заведений в Фиаско. – Огрызаюсь я, пытаясь заставить его почувствовать себя мудаком за двусмысленный вопрос. – Она проводит время с моей семьей. В том числе и с моими девочками.

Ваз встревает в разговор:

– Тебе она тоже оказывает услуги, Эйс?

Как раз в тот момент, когда Эйс начинает говорить ему, чтобы он заткнулся, Уилер перебивает:

– Прогуляйся, Ваз. Блэкстоун хотел показать что-то блестящее. Может, сходишь и посмотришь, что это может быть.

Но мое внимание привлекает смех за спиной Уилера, окруженного кожаными креслами и свечами. Более того, он заставляет мое сердце бешено колотиться, а желудок сжиматься.

Я не говорил с Эйсом о том, что происходит у меня с Фэй, но он придвигается ближе и тихо спрашивает:

– Это та, о ком я думаю, не так ли?

Я стискиваю челюсти, скрежеща зубами так сильно, что удивляюсь, как они еще не раскололись.

– Да. Так и есть.

Я впитываю каждый дюйм того, что вижу, и все еще не могу понять, какого черта она здесь делает. Она сказала, что они «друзья», но этот «показ» в его исполнении – не то дружеское общение, о котором я знаю.

Блэкстоун поднимает свою крупную руку с бокалом виски и говорит:

– Джентльмены. Присоединяйтесь к нам. – Он хмыкает себе под нос, как будто мы находимся недостаточно близко, чтобы услышать, как он говорит: – Два Фокса и Финч. – Но именно расположение его второй руки заставляет меня кипеть от злости. Фэй сидит у него на коленях, и он сжимает ее бедро, тот самый изгиб, где бедро переходит в поясницу. Как будто она принадлежит ему. Какого черта?

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, не отреагировать и не оттащить ее от Блэкстоуна. Его руке не место на ней. Почему она позволяет? Я чувствую, как Эйс смотрит на меня, пока я пялюсь на руку Блэкстоуна. Ублюдок.

Как только мы делаем шаг вперед и ее зеленые глаза встречаются с моими, я сразу же замечаю в них панику. Она напрягается, ее обнаженные плечи слегка приподнимаются, а грудь вздымается от едва заметного вздоха. Ее коктейльное платье цвета пыльной розы мерцает в слабом освещении, а волосы убраны под парик со светло-персиковыми и розовыми прядями длиной примерно до плеч – той же длины, что и её натуральные светлые.

Она не смотрит ни на кого, кроме меня, ожидая, что я скажу или сделаю дальше. Я не делаю ничего, потому что, как бы мне ни хотелось сорвать её с его колен и прижать к себе, я знаю, что с момента её появления в Фиаско она говорит мне полуправду, и сейчас не место и не время для объяснений. Я рассчитываю получить их позже, так как мне уже надоело ждать. А пока я подыграю.

– Джентльмены, я хотел бы познакомить вас с некоторыми из моих гостей, – говорит Блэкстоун, представляя полдюжины мужчин, расположившихся вокруг него. Но я не запоминаю ни их лиц, ни имен. Я сосредоточен только на одном. – А эта красивая, блестящая штучка – моя Рози Голд.

Ее взгляд задерживается на мне всего на мгновение, прежде чем она улыбается и вежливо приветствует нас. Но именно Уилер говорит:

– Рози Голд. Как интересно. Я не ожидал увидеть тебя. Танцовщица бурлеска в «Midnight Proof». Не так ли?

Глянув на него снизу вверх, она улыбается – но эта улыбка показная.

– Мистер Финч, очень рада вас видеть. И да, я выступаю в «Midnight Proof». Ваша дочь была более чем щедра, пригласив меня в её прекрасный бар.

Уилер некоторое время разглядывает её, а потом насмешливо произносит:

– Ты мне кого-то напоминаешь, но я думал, что этот человек уже давно не появлялся в Фиаско.

– Удачное стечение обстоятельств, – говорит Блэкстоун, осушая свой бокал. – Эта милая девушка устроила свою хорошенькую попку прямо у меня на коленях в Нэшвилле, и в итоге получилось чертовски удачное совпадение, что она выступает здесь, в Кентукки, пока я занимаюсь кое-какими делами. – Он проводит губами по изгибу ее плеча, как будто имеет право прикасаться к ней подобным образом. Я сжимаю кулаки, и Фэй замечает это, когда ее взгляд снова устремляется ко мне. – Я знал, что она станет прекрасным украшением сегодняшнего вечера.

С меня хватит.

– Прошу меня извинить. Я пойду посмотрю, какой бурбон есть в вашем баре.

Эйс идет за мной, кивнув небольшой группе людей. Я больше не смотрю на неё. Не могу. Подойдя к бару, я поправляю запонки, выглядывающие из-под чёрного пиджака, и в голове перебираю несостыковки, которые заметил в истории возвращения Фэй в город.

Я бросаю взгляд на бармена.

– «Фокс Бурбон», бутылка периода сухого закона, чистый.

– Мне тоже, – говорит Эйс, оборачиваясь в сторону компании, от которой мы только что отошли. – Она ведь приехала в Фиаско не только для того, чтобы потанцевать в «Midnight Proof»?

– У меня было чувство, что что-то... Не знаю, время, когда она появилась здесь, показалось мне неправильным. Потом я видел ее с Кортесом.

– Свидание? – спрашивает Эйс, нахмурив брови и глядя на меня.

Я понимающе улыбаюсь, вспоминая, как закончилось то «свидание», когда мои пальцы заставили ее кончить за пределами бара.

– Это было не свидание.

– Грант сказал, что был удивлен, когда она не попала в правоохранительные органы, – говорит Эйс, потягивая бурбон, который только что поставили перед ним, и наблюдая за происходящим. Он подталкивает меня локтем, чтобы я посмотрел, как она ускользает от толпы и уходит по коридору, скрываясь из виду. – Окончила учебу лучшей в классе, практически получила работу в полиции Фиаско, а потом уехала из города и занялась танцами?

– Если бы я сказал тебе, что точно знаю, почему это произошло, но не уверен в деталях, ты бы поверил мне и прекратил свои дела с Блэкстоуном? – Я говорю Эйсу, наблюдая за тем, как Блэкстоун следует за Фэй. – Что-то здесь не так.

Брат некоторое время изучает меня, прежде чем допить свой бокал. Он хлопает меня по плечу.

– Тогда всё, вопрос закрыт. – Он поворачивается в ту же сторону, куда я только что смотрел, но тут в разговор вмешивается Уилер Финч.

– Забавно видеть тебя здесь, Аттикус. Я не ожидал, что на этом мероприятии будет присутствовать еще один бизнесмен вроде меня.

Эйс тихо фыркает – я знаю, что это больше раздражение, чем смех.

– Мы оба знаем, что у нас нет ничего общего.

– Будь вежливым, Фокси. Давай не будем забывать, как вы оба наслаждаетесь вещами, которые принадлежат мне, – говорит он, улыбаясь бармену. Клянусь, я слышу, как мой брат практически рычит в ответ на этот комментарий.

Но я отвечаю, потому что моя лучшая подруга заслуживает большего уважения.

– Если ты говоришь о своей дочери, то хочу напомнить, что Хэдли тебе не принадлежит.

Он игнорирует меня и допивает свой бурбон. Самодовольный ублюдок. Окидывает взглядом ту самую компанию, от которой мы только что отошли.

– Узнал девчонку Кэллоуэй, я полагаю? Интересное совпадение, что она оказалась в постели Блэкстоуна. Он мне живописал весьма пикантные подробности о своей маленькой Рози Голд.

Моя грудь сжимается при этой мысли. Как бы мне ни хотелось убраться отсюда – я снова осматриваю зал – я ни за что не уйду без нее.