Текст книги "Твое имя после дождя (ЛП)"

Автор книги: Виктория Альварес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Да, это очень грустно, – признал Лайнел, – но, думаю, Александр имел в виду то, что мы только что обнаружили на счет банши. Мы уже спасли живых, теперь пора заняться мертвыми.

Они рассказали друзьям обо всем, что они прочитали в рукописях Кормака О’Лэри о Фионнуале, Кейране О’Лэхари и о ребенке, отобранном у матери перед тем, как замуровать ее где-то в Маор Кладейш. К тому времени, как они закончили свой рассказ, совсем стемнело и единственным освещением часовни остались свечи.

– Ты хочешь сказать, – нерешительно произнес Август после некоторого молчания, – что этот человек где-то здесь замуровал свою бывшую возлюбленную? В одной из комнат замка?

– Совершенно верно. Если, конечно, изыскания отца Эйлиш соответствуют истине, – напомнил не до конца убежденный Лайнел. – Если все это правда, то меня уже не удивляет тот факт, что машины Александра зафиксировали высокий коэффициент паранормальной активности. Если уж и это не является достаточной причиной для того, чтобы считать этот замок заколдованным, то я уже не знаю, какая еще может быть причина для этого.

Оливер промолчал. Александр заметил, что юноша выглядел отрешенным, как это обычно бывало, когда его неожиданно посещало вдохновение.

– Пенни за твои мысли, – предложил он. Парень взглянул на него, смущенный от того, что все на него смотрят. – Это будет нашим первым взносом за твой медовый месяц.

Оливер скромно улыбнулся и ответил:

– Судя по тому, что ты только что рассказал, Кейран О’Лэхари приказал, чтобы девушку замуровали в той же комнате, где она провела последние несколько месяцев, а годами позже он написал странное завещание.

– Да, он наказал построить в верхней части Маор Кладейш часовню, чтобы искупить его грехи, – подтвердил Александр. – Подобные вещи трудно забыть.

Оливер кивнул, его глаза возбужденно сверкали.

– Александр, помнишь, ты нам рассказывал, что именно на верхних этажах сильнее проявляется присутствие духов?

– Конечно, – кивнул профессор, – только не знаю почему.

– Так же ты говорил о том, что, похоже, что замок надстраивали поверх сохранившихся с XII – XIII веков конструкций, – Оливер развел руки, словно обхватывая помещение, в котором они находились. – А если Кейран О’Лэхари приказал построить часовню не только для того, чтобы замолить свои грехи? А если он приказал построить ее именно там, где он совершил эти грехи?

Воцарилась полная тишина. Август, Александр и Лайнел, молча, переглянулись. Слова Оливера потрясли их и заставили посмотреть на всю историю под совершенно новым углом.

– Боже мой, – пробормотал слегка побледневший Август. – В твоих словах есть смысл. Построить поверх разрушенного, поверх уничтоженного…

Прежде, чем он смог продолжить, Лайнел подскочил к той стене часовни, у которой стоял алтарь. Остальные трое наблюдали, как он внимательнейшим образом осматривает стены и пол.

– Он покрыт каменными плитами, но они совершенно не похожи на могильные, – бубнил он. – Нет ни надписей, ни изображений гербов. Рос Уиверн мне рассказывал, что члены клана О’Лэри покоятся в церкви Киркёрлинга…

– Никогда не видел, чтобы ты разговаривал сам с собой, – сказал Август. – Что ты делаешь?

– Свою работу, ваше преподобие. Пытаюсь вырвать у земли ее секреты. Хотя на этот раз лучше спросить у камней, – ответил Лайнел, задирая голову, чтобы исследовать верхнюю часть стены. – Не было никакого смысла извлекать ее из места заточения, чтобы перезахоронить здесь, под этими плитами, – продолжил он. – Когда замуровывали людей, то оставляли их стоя. Их замуровывали меж двух параллельных стен, чтобы они погибали там от голода и недостатка кислорода. В этом случае, возможно, что…

Он развернулся и начал методично обстукивать двумя руками стену за спиной. Не достигнув желаемого результата, он продолжил изучать западную стену, вернулся обратно, бесцеремонно отодвинул в сторону Оливера и обстучал восточную. Он довольно долго изучал стены сверху до низу и, наконец. воскликнул: «Ага!»

– Что ты нашел? – поинтересовался Август. – Там что-то есть?

– Должно быть. Посмотрите сами, – Лайнел трижды постучал по стене позади алтаря. – Здесь звук глухой, слышите? А вот там… – он снова подошел к западной стене, постучал и все поняли, что он имел в виду – звук был совершенно другим. – За этой стеной – пустота.

Август ослабил галстук.

– Это… это то, о чем я думаю? Ты думаешь, что там, внутри…

– Есть только один способ проверить это, – объявил Лайнел и отошел от стены к гробу Рианнон. К всеобщему удивлению друзей, особенно Александра, он задул свечи на одном из подсвечников и сбросил их на пол, превратив канделябр в подобие оружия.

– Какого черта ты делаешь, Лайнел Леннокс? – возмутился Александр.

– Сделай одолжение, не богохульствуй при покойнике, – парировал Лайнел, жестом убирая с дороги Оливера и Августа. – Мне жаль, что мы вынуждены делать это так… так грубо. Надеюсь, мисс Стирлинг не придет прямо сейчас оказать дань уважения Рианнон. Ее патрону точно не понравится причиняемый его собственности ущерб.

Первый удар по стене оказался таким оглушающим, что Август заткнул уши. К счастью, спальня Эйлиш находилась в противоположном конце Маор Кладейш, да еще и несколькими этажами ниже, а Мод и мисс Стирлинг находились рядом с ней. Закусив губу от усердия, Лайнел нанес второй удар, третий и под беспокойными взглядами приятелей продолжал до тех пор, пока подсвечник не пробил дыру в каменной кладке. Как он и предполагал, стена не была цельной, за ней была пустота. Оливер вскрикнул от нетерпения, когда Лайнел отступил назад, восстанавливая дыхание и рассматривая нечто, открывшееся его взору.

– Voilà (дело сделано, – фр.), – удовлетворенно произнес он. Друзья подошли ближе, широко распахнув глаза. – Идите же сюда и помогите мне. Я не могу все делать один!

Вчетвером они стали оттаскивать отвалившиеся от ударов Лайнела куски камней в сторону, освобождая открывшуюся дыру, едва насчитывающую полметра в глубину. Наконец, в пролом можно было заглянуть, но царивший в часовне полумрак не позволял что-либо разглядеть. Александр, бросив извиняющийся за нарушение ее покоя взгляд на Рианнон, взял второй канделябр и поднес его поближе, чтобы рассмотреть содержимое ниши.

Все затаили дыхание. Внутри был кто-то, прислонившийся к стене часовни. Когда Александр вытянул руку, чтобы свечи осветили пространство между стенами, они увидели человека, от которого остались лишь кости: покрытый вековой пылью скелет с поднятыми вверх руками и почти от времени отвалившимся черепом, на котором виднелись остатки обесцвеченных волос.

Оливер нервно сглотнул, Александр и Август потрясенно молчали. Лайнел опытным движением запустил руку в проем и взял прядь волос, которая в свое время была темной и все еще была заплетена в косу. Локон рассыпался прямо в руках.

– Ничего удивительного: ему около восьмиста лет, – прокомментировал он. – Чего я не понимаю, так это почему до сих пор никому не пришло в голову изучить эту часть часовни. Я убежден, что некоторые потомки Кейрана О’Лэхари интересовались где замурована Фионнуала.

– У нас нет доказательств, что это именно она, – предупредил Август.

– Это она, – заверил его Александр. Он опустил подсвечник, чтобы все могли увидеть нижнюю часть скелета. – Взгляните на тазовые кости. Это женщина, родившая незадолго до того, как ее замуровали. И она держит руки над головой, – он снова поднял свечи, – потому что ее заковали в кандалы, чтобы она не могла бить в стену кулаками.

Что-то заставило его замолчать. Что-то потревожило пламя горящих свечей и заставило мужчин молча обернуться. И на этот раз они не увидели ее, но в этом не было необходимости: та, которую они искали все это время, находилась прямо перед ними. Она молча наблюдала за обнаружением ее тела так, чтобы никто не заметил ее присутствия. Но теперь ее голос звучал совсем не так, как перед смертью Рианнон несколько часов назад в саду. Сейчас он был почти счастливым… она словно прощалась. Будто, наконец, поняла, что ее миссия в Маор Кладейш завершена и теперь она может уйти в иной мир, полный света, где ждали ее потомки.

Прежде, чем они попытались обратиться к ней, голос Фионнуалы мало помалу утих. Англичане услышали за спиной какой-то звук. Обернувшись, они увидели, что кости скелета обратились в прах, оставив после себя лишь прикованные к стене кандалы.

Глава 40

На следующий день, в четыре часа молчаливая процессия покинула Маор Кладейш, чтобы сопроводить Рианнон Бин И Лэри в последний путь по Киркёрлингу. Работники похоронного бюро ждали у ворот замка, чтобы понести ее на своих плечах. Одетая в черное Эйлиш шла за гробом, прикрывая тонкой черной вуалью лицо, на котором все еще виднелся след от камня миссис Эш. Никто не смог убедить девушку поберечь себя и остаться в постели. Ее кожа казалась бледнее, чем белые цветы, которые она прижимала к груди, ухватившись за локоть Оливера. Александр, Август и Лайнел, молча, шли следом, беззвучно рыдающая Мод, завершала шествие.

Мисс Стирлинг принесла свои соболезнования во время обеда и извинилась за то, что не могла присутствовать на погребении. Корабль в Англию отплывал в девять вечера, и ей следовало поторопиться, чтобы не опоздать на последующие пересадочные рейсы во Францию и Венгрию.

Без сомнения, мисс Стирлинг была бы удивлена, узнав, что кроме англичан никто не присоединился к процессии. Даже священник опоздал к моменту их прибытия на кладбище, и они наблюдали, как он поспешно приближается с противоположного конца кладбища. По его словам, буквально четверть часа назад в нижней части кладбища хоронили Джемиму, в той же могиле, в которой несколько лет назад упокоились останки ее матери, Марэд.

– Поэтому не пришел никто из соседей, – попытался извиниться святой отец. – Если бы не это печальное совпадение, то я уверен, что все они были бы здесь, с вами.

– Разумеется, именно это они бы и сделали, – тихо сказал Лайнел так, чтобы его услышали только Александр и Август. – Должно быть, они собираются устроить вечеринку в честь того, что они, наконец, избавились от всех О’Лэри. Проклятые невежды…

Когда гробовщики собрались открыть замок. висящий на склепе О’Лэри, послышались торопливые шаги – это был Моран, семейный адвокат, который, получив письмо о смерти Рианнон, тут же примчался из Дублина.

– Это такая трагедия! – бормотал он, пока священнослужитель орошал святой водой крышку гроба, украшенную бронзовым распятием. Он все еще не мог поверить в происходящее. – Поистине, судьба жестока по отношению к некоторым семьям. Сначала арест мисс Эйлиш и попытка повешения, теперь смерть ее несчастной матери… Видел бы все это Кормак О’Лэри!

Александр предпочел не рассказывать, что Кормак О’Лэри не был бы так удивлен происходящим. Во всяком случае, после того, как узнал о том, что произошло в его клане восемьсот лет назад. Один из гробовщиков распахнул тяжелые бронзовые двери склепа и, вернувшись к остальным, внес гроб с телом Рианнон внутрь. Для нее было предназначено место рядом с супругом, но никто, кроме четырех англичан и Эйлиш не знал, что надпись на надгробной плите не соответствовала истине. Там будет похоронена не одна женщина, а две.

Перед тем как закрыть крышку гроба, на грудь Рианнон положили деревянный футляр для хранения рисунков, который показался Эйлиш очень знакомым. Внутри находилась горстка белесой пыли, взятой из пролома в западной стене часовни. Это было то немногое, что они могли сделать для Фионнуалы.

При ближайшем рассмотрении, между ней и Рианнон не было никакого родства, но их объединяло нечто большее, чем кровь. Обе страстно любили не тех мужчин. Их благородство не было отмечено на генеалогическом древе, но они доверили свою невинность людям, разбившим их мечты и иллюзии. Обе оберегали своих потомков не только при жизни, но и после смерти.

– А теперь мы должны кое-что сделать, – высказался Лайнел, не сводя глаз с церемонии. – Я имею в виду, что Сандерсы должны уехать вместе с нами в Оксфорд как только мы дадим показания на суде над Деланси, а там мы наймем английского адвоката, который займется управлением наследства Эйлиш. В конце концов, она теперь замужняя дама.

– Разумеется, – тут же согласился Моран. – Как только я получу от мисс Стирлинг подписанные документы на передачу Маор Кладейш в собственность князя Драгомираски, я тут же начну все необходимые процедуры. Формально, мисс О’Лэри… ой, простите, миссис Сандерс, не может вступить во владение имущества своей семьи до совершеннолетия. Лишь через три года ей исполнится двадцать один год, но я позабочусь о том, чтобы она получала щедрое ежемесячное содержание.

Насколько они знали Оливера, тот вряд ли согласится на то, чтобы его супруга взяла на себя расходы их совместной жизни. «Еще будет время подумать над этим, – подумал Александр, хмуря брови над уставшими без очков глазами, – хотя я даже не представляю, как они будут жить без дополнительных денег, ведь стипендии Оливера за словарь едва хватает, чтобы глотать пыль в комнате Бейлиол-колледжа…»

Эйлиш оставила цветы на могиле матери и вышла из склепа, держась за руку Оливера, помогающего ей спуститься. Моран попрощался со всеми и подошел к девушке, чтобы выразить ей соболезнования.

– Значит, Фионнуала – это предок нашей Эйлиш, – задумчиво заметил Лайнел. – В конце концов, Твист оказался прав – в ней действительно есть что-то сверхъестественное. Пара капель крови банши.

Уже второй раз за день Александр предпочел промолчать. Он был уверен, что Рианнон не понравилось бы, если кто-то узнает, что Эйлиш на самом деле не О’Лэри, а Драгомираски. Очень, очень любопытен тот факт, что незаконнорожденная дочь человека, всю жизнь интересовавшегося сверхъестественным, обладает даром психометрии. Возможно, это не последний раз, когда они слышат об этой династии. Будто прочитав его мысли, Лайнел обернулся посмотреть как белые зубцы часовни Маор Кладейш словно наблюдали за ними свысока, выглядывая из-за крон деревьев.

– Странно думать о том, что теперь все это находится в руках венгерского подростка, – сказал, наконец, Лайнел, – который никогда не узнает, что здесь произошло много веков назад.

– Сомневаюсь, что он будет часто здесь бывать, – добавил Август. – Киркёрлинг не самое привлекательное место для человека его возраста, я уже не говорю о его голубой крови. Вероятнее всего, Маор Кладейш останется тем же зачарованным замком, наводящим ужас на местных жителей, хотя призрака там больше нет.

Лайнел долго молчал, явно борясь с желанием спросить что-то, и, наконец, решился:

– Думаешь, мы о нем еще услышим? В этом не было бы ничего удивительного. Мы вращаемся вокруг одних и тех же интересов. Как и нас, так и князя Драгомираски привлекает все таинственное и сверхъестественное, к тому же он часто читает «Dreaming Spires»…

– Именно об этом я сейчас и думал, – признался Александр. – Думаю, что да. Этот мир не так велик, как мы думаем.

– Рад это слышать, – промурлыкал Лайнел и добавил своим всегдашним непринужденным тоном: – Я только что вспомнил, что мне надо в Дублин, чтобы решить пару дел. Пожалуй, поеду в дилижансе вместе с Мораном.

– Я с тобой, – предложил Август и взгляд, которым он обменялся с Александром, ясно показывал, что они отлично поняли, что это могут быть за «дела».

Среди могильных плит и кельтских крестов остался только профессор. Он смотрел как Лайнел и Август подошли к остальным, поговорили с Мораном, тот поцеловал руку Эйлиш, обменялся рукопожатием с Оливером, попрощался и пошел к выходу с кладбища. Поколебавшись несколько мгновений, Александр бережно вытащил из кармана сюртука маленький предмет, который втайне от всех перебирал пальцами во время погребения Рианнон.

Это был серебряный медальон, который был на шее миссис О’Лэри, когда она бросилась с утеса. Он осторожно открыл почти отломившуюся крышку и посмотрел на, столь похожее на князя Константина и Эйлиш, лицо. Вода, попавшая в медальон, размыла черты Ласло Драгомираски еще больше, чем близорукость Александра. Но хоть изображение стало нечетким, Александр был рад, что не дал похоронить медальон вместе с Рианнон. Возможно, когда-нибудь Эйлиш будет рада узнать правду, но пока время для этого еще не пришло, особенно учитывая через что ей пришлось пройти за последние несколько недель. Лучше подождать, пока она не достигнет совершеннолетия, о котором говорил Моран. К тому времени она повзрослеет достаточно для того, чтобы решить, хочет она встретиться со своим братом, который по иронии судьбы стал владельцем ее родного дома, или же предпочтет считать себя последним потомком клана О’Лэри.

А вообще, какое значение все это имеет теперь? Уже не важно какие ветви генеалогического древа когда-то были повреждены, если на их концах рождаются новые цветы. Александр вернул медальон в карман и снова посмотрел на Оливера, который нежно положил руку на плечо Эйлиш и развернул ее к себе. Он сказал ей что-то, чего Куиллс не мог слышать, и затем откинул с ее лица кружевную вуаль, словно они стояли перед алтарем… и будто вуаль была белой, а не черной. Эйлиш улыбнулась и собиралась прикрыть глаза, чтобы получить поцелуй Оливера, как вдруг увидела что-то позади юноши и остановила его. Молодые люди, молча, обернулись и Александр, удивленный их реакцией, повернулся в ту же сторону.

Все жители Киркёрлинга направлялись к усыпальнице О’Лэри в почти благоговейном молчании. По склону шли мужчины, держа шляпы в руках, а женщины склонив голову, словно не смея поднять глаза на девушку, которую целых десять лет считали одержимой дьяволом. Фиона с отцом возглавляли процессию, за ними следовал инспектор Фитцуолтер; старик Кевин, даже на кладбище не расстававшийся со своей скрипкой; все такой же угрюмый Рос Уиверн; Мэри МакКоннал, поддерживаюшая безутешно рыдающую Мод… Не было только Брианны МакКоннал и семейства Эш, впрочем, Эйлиш было все равно придут они или нет. Она пробежала глазами по обеспокоенным лицам, останавливаясь ненадолго на каждом из них. Некоторые краснели под ее взглядом и отводили глаза, пристыженные своим недавним поведением. Девушка не сказала ни слова, лишь посмотрела на Оливера, который кивнул ей, взяла его под руку и пошла, так и не покрыв лицо вуалью.

Соседи расступились, давая пройти Эйлиш. Она ни с кем не заговорила, не поблагодарила за то, что они пришли попрощаться с ее матерью. Она покинула кладбище с таким достоинством, в котором Александр, с некоторой гордостью, узнал плоть и кровь Рианнон. Киркёрлинг всегда давал девушке лишь непонимание и презрение в самые тяжелые моменты ее жизни, поэтому и она ничего не была ему должна.

И хотя Эйлиш ни разу не произнесла это вслух, все, кто видел ее уходящей с Оливером, знали, что больше никогда ее здесь не увидят.

Эпилог

К счастью, дилижанс оставил их в пяти минутах ходьбы от порта. Лайнел попрощался с Мораном и погрузился в многоцветное людское море, направлявшееся в сторону набережной. Несмотря на то, что было уже почти девять вечера, место было очень оживленным. На каждом углу стояли зажженные фонари, из окон пабов вырывались теплые оранжевые отблески каминов. Дерзкая луна, словно посмеиваясь, прогуливалась по переполненному звездами небу. Бурча себе под нос, молодой человек пробрался между двумя группами моряков, отодвинул в сторону уличного торговца, толкающего тележку с яблоками, и, наконец, нашел то, что искал: судно под названием «Боадицея»[1].

Отдав матросам распоряжения по поводу багажа, она стояла посреди деревянного трапа, ведущего на корабль. Задумавшись или скорее загрустив о чем-то, даже не заметила, как к ней подошел Лайнел, пока он не заговорил.

– Не делайте такое лицо, я уверен, что вы очень скоро вернетесь в Ирландию. Думаю, у вас еще осталось множество дел на острове. И у князя тоже.

Мисс Стирлинг повернулась к нему. На ней было то же пальто из темного бархата, в котором она прибыла в Маор Кладейш, та же шляпа с серо-черными перьями и те же черные ботинки на высоком каблуке.

– Надо же, мистер Леннокс? – она лучезарно улыбнулась. – Даже не знаю почему, но я вовсе не удивлена вашим появлением.

– Какой же я джентльмен, если не разделю с вами последние минуты на острове? – спросил, подходя еще ближе Лайнел. – Особенно после того, что с нами произошло и объединивших нас интимных моментов «связанных, как же иначе, с достойным сожаления актом прелюбодеяния», как сказал наш приятель судья Дрисколл.

Услышав его слова, она рассмеялась. Лайнел самодовольно наблюдал, как проходящие мимо пассажиры «Боадицеи» оборачивались на девушку, а один даже споткнулся об перекладины трапа.

– Воистину достойным сожаления, – кокетливо согласилась мисс Стирлинг. – Надеюсь, мой поступок не показался вам слишком предосудительным. Полагаю, этот олух-ретроград был готов поверить во что угодно, что представляет женщин в дурном свете, не задавая лишних вопросов. Хотя мне было неприятно участвовать во всем этом.

– Вы прощены. Всегда и до тех пор, когда я буду уверен, что вы будете следовать версии о том, что между нами было, если кто-то спросит об этом.

Она не ответила, но слегка наклонила голову так, что Лайнел увидел в этом жесте скорее надежду, чем согласие. Они сошли на пристань, чтобы спокойно поговорить и не мешать остальным пассажирам, пока не поступит объявление об отплытии. Лайнел рассказал ей про похороны Рианнон и передал слова Морана о бумажной волоките, связанной с оформлением документов о передаче собственности на Маор Кладейш.

– Так что, как видите, – заключил он, разводя руками, – в итоге все закончилось наилучшим образом для вас. Ваши намерения воплотились в жизнь.

– Я предупреждала об этом, мистер Леннокс. Предупреждала о том, что я приехала в Ирландию не для того, чтобы бороться за то, что желают другие, а чтобы заполучить это… хотя на этот раз все заняло немного больше времени, чем предполагалось.

«Кажется, мне следует научиться думать точно также», – подумал Лайнел, не сводя глаз с девушки. Он хотел запомнить каждую черточку ее лица; мазки, которыми художник написал бы ее портрет; картографию Плеяд, украшавших ее щеки, четыре на правой и три слева, черных, как ее глаза и волосы. У него сжалось сердце при мысли о том, что, возможно, это их последняя встреча.

«Однажды вы все-таки влюбитесь, – сказал ему когда-то Рос Уиверн, – и когда это произойдет, вы обнаружите в себе способности творить такие глупости, что сразу вспомните мои слова».

– Получается, – продолжил он, заставляя себя говорить непринужденно, – вы должны быть благодарны мистеру Деланси. Ничего из этого не случилось бы, не реши он убить мистера Арчера. Жаль только, что его modus operandi ((сокр. M.O.) – латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия» – прим.ред.) оказался слишком жесток.

– Слишком не элегантным, – поправила его мисс Стирлинг. – Я могу вынести жестокость, но не пошлость.

– Чтобы сделали вы на его месте? – улыбнувшись, поинтересовался Лайнел

Мисс Стирлинг задумалась, постукивая указательным пальцем по губам и наблюдая, как последние пассажиры поднимаются на борт «Боадицеи».

– Если бы мне надо было избавиться от одного из них, я воспользовалась бы ядом или даже наркотиком. В общем, каким-нибудь галлюциногенным веществом, действующим на нервную систему и заставляющую забыть кто они и где находятся.

– И чего бы вы этим добились? Оба остались бы живы. Худшее, что могло бы с ними случиться – подвернуть лодыжку, блуждая по Маор Кладейш.

– Вы сами сказали: «блуждая по Маор Кладейш». И вы прекрасно знаете, что земли, на которых стоит замок, испещрен опасными местами, не говоря уже об утесе. Идеальное убийство существует, просто оно должно быть достаточно элегантным и не выходить из-под вашего контроля. А чтобы никто вас не заподозрил, вам достаточно лишь поместить человека в подходящие для смерти условия.

– Что ж, рад узнать из первых уст как будет действовать Маргарет Элизабет Стирлинг, если возникнет необходимость. К счастью, мы оба знаем, что на самом деле вы невинны, словно нежная голубка. В противном случае, я не принял бы из ваших рук ни чашки чая из страха, что вы покончите со мной в стиле Борджиа.

Девушка еле заметно усмехнулась. В этот момент гудок «Боадицеи» возвестил готовности к отплытию, и у мисс Стирлинг хватило времени лишь наклониться к Лайнелу, опершись на его плечо, и поцеловать его в щеку совсем рядом с губами.

– Думаю, когда мы встретимся вновь, у вас будет ко мне множество вопросов, – прошептала она прямо ему в лицо. – И уверяю вас, что я отвечу на них с превеликим удовольствием.

Ее близость, хоть и мимолетная, оказалась столь упоительной, что Лайнел даже не обратил внимания на боль от давления на рану. Он держал ее руки в своих, пока один из членов экипажа не предупредил, что через минуту трап уберут, и девушке пришлось попрощаться и взойти на борт корабля.

Дым, изрыгаемый трубами парохода черными пятнами, покрыл безупречно голубое небо. Лайнел еще долго стоял у причала, наблюдая, как мисс Стирлинг идет по палубе и, надеясь, что она обернется, чтобы взглянуть на него в последний раз, и чувствовал невероятное разочарование от того, что она и не думала этого делать. «Она уходит, – с растущим волнением подумал он. – Она уходит, и я не знаю когда смогу вновь ее увидеть».

Передвижения торговцев яблоками, наемных экипажей и носильщиков, снующих туда-сюда по пристани вслед за пассажирами, вернули Лайнела к действительности. Он развернулся спиной к кораблю и направился туда, где сошел с дилижанса, на котором приехал из Киркёрлинга. Он собирался войти в один из пабов, как вдруг в голове возникла идея, сначала очень неясная, но постепенно приобретшая все более четкие очертания… Лайнел остановился посреди дороги как громом пораженный.

Он дотронулся правой рукой до плеча. Он все еще чувствовал боль и был уверен, что рана снова открылась, пачкая кровью бинты, которые он до сих пор менял каждое утро. Тот жест со стороны мисс Стирлинг показался ему неким предупреждением быть осторожным, чтобы с ним снова не случилось ничего, подобного происшествию в Долине Цариц, о котором он столько раз рассказывал… Но ведь он никогда не говорил ей, что ему попали в плечо, а только то, что пуля попала в грудь, почти растерзав его сердце.

Словно оглушенный, Лайнел сделал несколько шагов, чуть не столкнувшись с попрошайкой, надеявшимся получить от него пару монет. Он попытался воскресить в памяти глаза мисс Стирлинг. Черные словно ночь, такие же черные, как и те, два года назад, в итальянском некрополе Ольмо Белло, миндалевидные, как и те, что смотрели на него через складки накидки перед выстрелом в Египте. Три пары глаз завертелись в воспоминаниях Лайнела, не давая права сделать ошибку отрицания очевидного. Не было никакой случайности в том, что князь Драгомираски отправил свою правую руку в Маор Кладейш и в том, что они знали, когда именно легендарное зеркало Мересаменти появится на свет. Мисс Стирлинг утверждала, что они читали все, что публиковалось в «Dreaming Spires». Правильнее было бы сказать, что они узнавали обо всем гораздо раньше, только Лайнел еще не понял, как им удавалось шпионить за их редакцией.

Кровь словно покинула его тело, Лайнел почувствовал, как дрожат ноги, словно он только что сошел с корабля, но это не помешало ему ускорить шаг, а затем и побежать обратно к причалу так, словно за ним гнался сам дьявол.

«Боадицея» медленно покидала порт. Лайнел пробежал глазами дюжины голов, выглядывающих над поручнями, и через несколько секунд нашел то, что искал. Мисс Стирлинг со всем спокойствием мира облокотилась на перила рядом с супружеской парой и лишь слегка улыбнулась, увидев, как смотрит на нее Лайнел. Он понял, что все это время она ждала, пока вложенные ею кусочки головоломки не сложаться в его голове. Несмотря на разделяющее их расстояние, Лайнел увидел, как девушка поднесла указательный палец ко рту и дунула на него, словно это было дуло пистолета. «Теперь ты знаешь, на что я способна, – без слов говорила она, – и что мои слова об отравлении Арчера были не просто изложением вероятной стратегии».

Именно поэтому она приняла участие в суде. Поэтому решила защитить Эйлиш. Потому что знала, что если будет доказано, что именно Деланси был исполнителем убийства, то вряд ли кто-то станет интересоваться не подсыпал ли кто что-нибудь в бокал Арчера, чтобы тот вылез через окно и пошел бродить по ночному саду.

Мужчина почувствовал на лбу капли пота. Не переставая улыбаться, мисс Стирлинг исчезла в недрах судна и «Боадицея» медленно, но верно покинула ирландское побережье, увозя с собой ее тайны и секреты.

Лайнел стоял у кромки воды до тех пор, пока корабль не превратился в темную точку, которую поглотила наступившая ночь. Он посмотрел на небо и убедился, что те же самые звезды светили над их головами в Долине Цариц. Звезды будут там и тогда, когда они встретятся снова и кто знает когда, в какой стране и в какой жизни это произойдет… Но Лайнел ни на секунду не сомневался, что они еще увидятся. Это пообещала сама мисс Стирлинг: все еще остались вопросы, которые Лайнел не собирался оставлять без ответов. Это было лишь началом их истории.

–

[1] «Боадицея» – Боудикка (Боудика, кельт. Boudic(c)a, неточная римская передача Боадицея, лат. Boadicea, ум. 61 г.) – жена Прасутага, тигерна зависимого от Рима бриттского племени иценов, проживавшего в районе современного Норфолка на востоке Англии. После смерти мужа римские войска заняли её земли, а император Нерон лишил её титула, что побудило её возглавить антиримское восстание 61 года. Боудикка (Боадицея) – королева воинов.