Текст книги "Твое имя после дождя (ЛП)"
Автор книги: Виктория Альварес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Эйлиш наклонилась и подхватила рукой подол платья. Она смыла кровь Оливера влажной тканью не говоря ни слова, в то время как взгляд юноши все еще был прикован к ее лицу. Прежде, чем девушка отошла от него, Оливер нежно схватил ее за запястья.
– Подожди, – тихо сказал он. – Позволь мне доказать, что тебе нечего бояться.
Губы Эйлиш приоткрылись в молчаливом протесте, когда Оливер сдернул перчатку с правой руки, затем с левой, бросив рядом с футляром.
– Оливер, все это слишком… слишком болезненно для меня. Пожалуйста, не заставляй меня делать это.
– Все что я хочу, это чтобы ты поняла, ты не монстр, не ведьма, не дьявольское отродье. Ты – избранная, которая обладает великим даром, за обладание которым многие медиумы отдали бы жизнь. Прикоснись ко мне.
Эйлиш застыла словно парализованная. Оливер подошел еще ближе.
– Прикоснись ко мне, если хочешь узнать правду, – прошептал он ей. – Познай меня до конца так, как я, наконец, узнал тебя. Мне нечего от тебя скрывать и никто нас сейчас не видит.
Эйлиш нервно сглотнула. Оливер протянул ей руки ладонями вверх, на его лице не было ни тени страха. Девушка очень медленно протянула свои руки и возложила их сверху, кожа к коже. Закрыв глаза, Эйлиш глубоко вздохнула и заговорила:
– Вижу твою комнату в Бейлиол-колледже, ту самую, которую видела с помощью твоего карандаша. Словари на столе… окно, выходящее во двор…
– А меня ты видишь?
– Да, вижу так, словно смотрю на тебя с открытыми глазами. Но теперь ты не в Оксфорде, а в другом месте. Что-то вроде школы. Множество стоящих друг за другом столов. Ты смотришь в окно на детей, играющих во дворе, потом возвращаешься к своим книгам.
Оливер молча кивнул.
– Это… это приют Рединга о котором ты мне рассказывал? – Словно саму себя спросила Эйлиш. – Подожди, я вижу еще дальше, – торопливо продолжила она, – теперь я вижу тебя едва открывшим глаза, а рядом с тобой женщину, умоляющую не забирать тебя у нее…
Эйлиш замолчала, почувствовав на губах тепло его дыхания, и открыла глаза
– Что ты…? – попыталась спросить она, но Оливер обхватил ладонями ее лицо, и, прежде чем девушка поняла что происходит, начал целовать ее так, словно хотел поглотить.
Из его рта вырвался стон, который затерялся в поцелуе. Он чувствовал как дрожит ее тело, как пальцы впиваются в его пиджак, словно пытаясь найти опору в этой лавине чувств. Но Оливер больше не мог сдерживаться, время здравых рассуждений осталось далеко позади. Не переставая прижимать девушку к груди, он стал вслепую продвигаться вперед, пока Эйлиш не коснулась спиной стены пещеры. Его руки медленно скользнули к ее мокрым дрожащим плечам. Когда они проследовали дальше, к ее талии, Оливер понял, что девушка сдалась: скованность уступила место сомнениям, сомнения сменились недоверчивостью, а недоверчивость – упоением, и вот уже ее руки обхватили его шею. Она позволила прижать себя еще ближе, в то время как их губы двигались навстречу все новым наслаждениям.
Когда Эйлиш смогла, наконец, отстранится, почти задыхаясь от пережитых ощущений, Оливер заметил, что в ее огромных серых глазах было, казалось, больше влаги, чем во всем Ирландском море. Эйлиш была готова разрыдаться.
– Ты не должен был… тебе ни к чему было это делать, Оливер. Я благодарна тебе за твои попытки позволить мне почувствовать себя самым обычным человеком, но никогда…
– Произошедшее сейчас между нами не имеет никакого отношения к тому, что ты мне о себе рассказала.
– Мне так трудно поверить тебе. Ты слишком благороден. Ох, боже мой, а я слишком впечатлительна…
– Я в любом случае сделал бы это, – заверил ее Оливер. Эйлиш взглянула на Оливера сквозь пальцы, которыми пыталась вытереть слезы. – Ты и представить себе не можешь, как долго я сдерживал себя. Я пытался держать себя в руках, повторяя снова и снова, что никогда не смогу быть достойным твоей любви, но я знал, что сойду с ума, если не поцелую тебя. И мне абсолютно все равно, что подумают о нас окружающие.
– Все скажут, что ты такой же ненормальный как и я. Что, возможно, в тебе тоже есть что-то темное. И я не могу позволить, чтобы по моей вине тебя приговорили к…
– Думаешь, для меня существует более жестокий приговор, чем не быть рядом с тобой? Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать, Эйлиш. Знаешь, буря когда-нибудь закончится, также как и необходимость скрывать все, что происходит между нами. Когда я произнесу твое имя после дождя, оно будет звучать по особому, словно все эти годы звук твоего имени хранился на моих устах в ожидании того, что его произнесут, наконец, в полный голос.
Эйлиш, молча, слушала слова Оливера.
– Ты мог бы получить любую женщину, нормальную женщину, – еле слышно протестовала она.
– Мог бы, но не хочу, – тем же тоном ответил Оливер. Его руки снова обвили талию девушки, привлекая ее поближе. – А хочу я именно тебя. И всегда хотел только тебя, я люблю тебя с того момента как увидел. Такую странную, какой ты сама себя видишь, такую растерянную… Такую неповторимую и такую мою…
Он хотел добавить что-то еще, но девушка обхватила ладонями его лицо и стала целовать его, плача и смеясь одновременно, словно в ней смешались дождь и солнце. Никто из них не заметил ни как прибывала вода, ни как молнии тонули в волнах, по своему празднуя, как эта странная любовь выиграла свою первую партию.
–
[1] Существует предание о том, что Маргарита Наваррская, неоднократно бальзамировала сердца своих мужчин и носила их на поясе. Тальман де Рео писал, «что она носила юбки с огромными фижмами, в которых было множество карманов и кармашков по всей окружности, и в каждый она клала коробочку с сердцем одного из ее почивших любовников; по мере того, как они умирали, она заботилась о том, чтобы сердца бальзамировались…»
[2] Психометрия, также известная как телеметрия – умственный приём Силы, заключавшийся в способности «читать» неодушевлённые объекты «внутренним ощущением», чувствовать прошлые события, окружавшие эту вещь, путём собирания незначительных психических отпечатков, оставленных живыми руками. Полученная проекция ничем не отличается от проекции оригинального объекта владельца, позволяя пользователю видеть события и слышать звуки, как будто бы он присутствовал там лично. При этом опытный джедай также может получить впечатления от эмоций владельца по отношению к определённым событиям.
Глава 22
К моменту окончания обхода владений все настолько промокли, что Рианнон приказала слугам подбросить поленьев в камин библиотеки. Было запланировано встретиться там с каждым из претендентов на владение Маор Кладейш, выслушать их предложения, после чего принять решение. Лайнел и Александр не могли сдержать вздох облегчения, когда опустились, наконец, в расставленные вокруг стола кресла. Стихия с такой силой обрушивалась на окна, что за пеленой дождя невозможно было различить сад, но пылающий за железной решеткой огонь и стеклянные шары стоящих на столе керосиновых ламп изо всех сил старались сдерживать бурю, создавая теплую домашнюю обстановку.
– А где мистер Сандерс? – поинтересовалась Рианнон, когда Джемима пришла в гостиную, сопровождая в библиотеку первого гостя.
– Кажется, он остался в своей комнате, – соврал Александр, – когда я говорил с ним в последний раз, он упомянул, что хочет начисто переписать какие-то свои заметки о банши.
Рианнон рассеянно кивнула, вытащила из расположенного рядом с глобусом маленького лакированного шкафчика графин с хересом и хрустальные бокалы. Лайнел воспользовался тем, что она отвлеклась и склонил голову к Александру:
– Полагаю, что на самом деле он спрятался вместе с Эйлиш в одном из темных углов замка, чтобы часами читать ей стихи, пока мы двое займемся более прозаическими вопросами, – прошептал он. – Я прямо-таки в восторге от его своеобразного участия в нашем деле.
– Оставь его в покое, – в тон ему произнес Александр. – Мы скоро уедем отсюда. Пусть пока пользуются возможностью побыть наедине.
Лайнелу эти слова показались дурным предзнаменованием, но он лишь пожал плечами. В дверь постучал мистер Деланси и Рианнон пригласила его войти и сесть рядом, ирландец принял приглашение все с тем же равнодушным выражением лица. Беседа прошла гораздо быстрее, чем они могли предположить – не более десяти минут, в течение которых Деланси изложил свое мнение о замке: «старье, но перспективное, в первую очередь благодаря прилегающим землям», и он готов заплатить «восемь тысяч пятьсот либров[1] за все, включая обстановку», а вот то, что он собрался сделать с полученной собственностью, ошарашило всех:
– Ни для кого из вас не секрет, что финансовые вопросы, которыми я собираюсь заниматься, заставляют меня почти все время находиться в столице. Так что в Маор Кладейш не будет постоянного присутствия хозяина, как это было до сих пор, сеньора О’Лэри.
– То, что вы собираетесь делать с замком, это не наше дело, – резко ответила Рианнон, – хотя, не совсем понимаю зачем вам замок, если вы не собираетесь в нем жить.
– Да, полагаю это кажется странным. Причина всего этого в моей жене…
– Ну надо же, мы и не знали, что существует миссис Деланси, – воскликнул Лайнел с неподдельным изумлением. – «Какая женщина согласится выйти замуж за такого пресного человека».
– А ее пока и нет, – ответил ирландец. – Но это вопрос лишь нескольких месяцев, если мне улыбнется удача. Да, действительно, Маор Кладейш играет немаловажную роль в моих матримониальных планах, – пришлось ему признать под внимательными взглядами Рианнон и англичан. – Она из О’Брайенов, потомок одного из основных кланов острова и является одной из богатейших наследниц Ирландии. Мы познакомились пять лет назад во время деловой поездки в столицу. Это была любовь с первого взгляда, мы сразу поняли, что сделаем все возможное и невозможное, чтобы быть вместе, преодолев все трудности, которые могут возникнуть на нашем пути. Я уже рассказывал вам, что моя семья разбогатела пару десятилетий назад благодаря нашему австралийскому скоту, и боюсь, что это далеко не достаточно для родителей моей возлюбленной. Мне ясно дали понять, что хоть они и не имеют ничего против лично меня, но и не собираются отдавать руку своей дочери кому-то не из знатной семьи.
– Теперь понимаю, – сказала Рианнон. – Вас интересует вовсе не замок, а банши моей семьи, потому что знаете, что только старейшие кланы с многовековой историей могут обладать чем-то подобным.
– Совершенно верно, – согласился Деланси, – хотя, должен признать, что из ваших уст это звучит слишком меркантильно. Но вы же понимаете каковы мы, мужчины, сеньора О’Лэри: кто-то дарит своим нареченным букеты роз, другие унизывают их пальцы золотыми кольцами, усыпанные драгоценными камнями… Я же предложу своей любимой многовековой дух, глашатая Смерти, который заставит побледнеть от зависти Элвиш, банши моей будущей семьи, восходящей ко временам короля Брайена Бору[2].
– Как трогательно, – пробормотал себе под нос Лайнел. – В жизни не слышал ничего более романтичного.
Все это никоим образом не отвечало тому, что они планировали для Маор Кладейш, когда рассылали заметку в газеты, но восемь с половиной тысяч фунтов заслуживали того, чтобы подумать над этим предложением. Видимо, Рианнон думала о том же, поэтому с улыбкой поблагодарила Деланси за откровенность. Пока он вставал, чтобы покинуть библиотеку своей нескладной походкой, хозяйка замка позвонила в колокольчик, давая понять Джемиме, что готова принять мистера Арчера.
Североамериканец, разумеется, появился в сопровождении верного Риверса, который принес внушительную кипу исписанных бумаг. Озвученное ими намерение превратить замок в роскошный отель никого не удивило. Предыдущий вечер они провели в расчетах, и теперь Арчер излучал энтузиазм, а его секретарь щеголял похожими на маску темными кругами под глазами.
– Прежде, чем покинуть Бостон, мы собрали информацию о других ирландских замках, выставленных на продажу, – сообщил Риверс, аккуратно раскладывая на столе бумаги, – и мы пришли к выводу, что стоимость нетто Маор Кладейш составляет примерно семь тысяч либров, причем речь идет только о постройке без земель…
– Здание имело бы большую стоимость, если бы не необходимость дорогостоящей модернизации, – пояснил Арчер, изображая ирландский акцент. – Недопустимо, чтобы в отеле не было ни горячей воды, ни электричества, более того, потребуется современное оборудование, являющееся обязательным требованием наших клиентов.
В этих каменных стенах даже телефона нет, не говоря уже о телеграфной линии, которая позволила бы поддерживать связь с противоположным берегом океана.
– Я полагал, что ваша сеть отелей предназначена для отдыха представителей деловых кругов высшего североамериканского общества, – осмелился напомнить Александр. – Чтобы ваши клиенты всегда могли быть в курсе событий, вам лучше присмотреться к Стрэнду[3].
Магнат обратил на его слова не больше внимания, чем на назойливую муху, и ткнул толстым указательным пальцем в никотиновых пятнах на сумму, подчеркнутую Риверсом.
– Что касается упомянутых прилегающих земель, составляющие около ста пятидесяти акров, то они оцениваются примерно в три тысячи либров. Почти вся территория позади замка истощена из-за многолетнего использования в качестве огорода, но, думаю, там можно будет построить что-нибудь достойное.
– Три тысячи либров? – запротестовала Рианнон. – За усадьбу, расположенную на берегу моря с лучшим панорамным видом на всем побережье до самого Дублина?
– Мадам, виды – это еще не все, какими бы прекрасными они не казались дамам, – ответил Арчер таким снисходительным тоном, что Александр почувствовал, как напряглась стоящая рядом Рианнон. – Более того, я достаточно подкован в ботанике, так что обход садов Маор Кладейш показал мне, что на этих землях невозможно посадить популярные в США цветущие растения. Даже самый талантливый садовник не сможет превратить их в райские сады, я уже молчу об этих кошмарных каменных изваяниях, которые следует снести как можно скорее. Вы хоть представляете, какое впечатление статуи могут произвести на моих клиентов, когда те, проснувшись утром, выглянут в сад из окна спальни? Да они перепугаются до смерти, в лучшем случае, подумают, что за ними следят.
«Похоже, его клиенты – полные кретины, – подумал Лайнел, сжав губы, чтобы не произнести это вслух. – Теперь осталось только установить цену на банши».
Но, похоже, Арчер и Риверс не смогли найти соответствующих цифр, чтобы правильно ее оценить, поэтому в итоге они озвучили Рианнон сумму в десять тысяч либров за право владения Маор Кладейш.
– Разумеется, мы не стали оценивать меблировку, – пояснил Арчер. – Ее можете забрать с собой в ваше новое место проживания. Она совершенно не подойдет к штукатурке, которой я собираюсь покрыть все эти старые стены.
Американцы вышли из библиотеки с улыбкой на устах, уверенные, что замок у них в кармане.
Александр потер лоб: – Да уж, это была настоящая интервенция с Уолл Стрит. Что вы об этом думаете?
– Что нашему многоуважаемому Реджинальду Арчеру проще купить участок земли и поднять с нуля свой сказочный дворец, – ответил Лайнел, озадаченно тряхнув головой. – Зачем ему средневековый замок, если все что он хочет, это превратить его в последнее слово техники? В этом нет никакого смысла.
– В наши дни люди всему знают цену, но ничего не умеют ценить, – смиренно произнесла Рианнон. – Это сказал Оскар Уайльд, а он был ирландцем.
Время неумолимо бежало вперед и маленькие настольные часы показывали уже семь с четвертью. Чувствуя себя с каждой секундой все более уставшей, Рианнон снова позвонила в колокольчик, чтобы Джемима привела в библиотеку мисс Стирлинг.
Вскоре они услышали уже знакомое цоканье каблуков. Когда открылась дверь, все здравые мысли в голове у Лайнела тут же растаяли, словно лист бумаги, оставленный под дождем. После обременительной прогулки по саду мисс Стирлинг переоделась, сменив перепачканную в глине одежду. Черное, словно вороново крыло, платье плотно облегало каждый изгиб ее роскошного тела, спускаясь по линии бедер к ногам. Роскошные черные кружева покрывали руки и грудь; серьги, ожерелье и браслет из богемского граната дополняли туалет в сочетании с подрагивающей в волосах заколкой, с небрежной элегантностью удерживающей прическу.
Пока девушка с улыбкой приветствовала присутствующих, усаживалась за стол, выкладывала маленькую кожаную папку с замочком, Лайнел изо всех сил старался, чтобы на его лице не отразилось страстное желание зубами сорвать с нее все эти кружева. Это было больше, чем мог выдержать любой мужчина.
– Ну что ж, мисс Стирлинг, вы последняя, – сказал он, надеясь, что его голос звучит достаточно профессионально. – Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что у вас есть возможность узнать сколько предложили за замок остальные оппоненты и увеличить сумму, если вы заинтересованы в приобретении. Плохо, потому что вам, возможно, придется выложить больше, чем вы планировали.
– Ошибаетесь, мистер Леннокс. Я не собираюсь платить за Маор Кладейши ни одного либра.
Ее ответ был столь неожиданным, что Лайнел на мгновение потерял нить разговора. Неужели на ее губах и правда промелькнула лукавая улыбка?
– У меня такое ощущение, поправьте, если я ошибаюсь, что когда вы получили мое письмо, то решили, что я собираюсь приобрести замок для своего собственного удовольствия и использования…
– А разве это не так? – спросил все больше запутывавшийся Лайнел.
– Разумеется, нет. Никакая я не аристократка, господа. По моим венам не течет благородная кровь и я не обладаю богатством, обретенным Арчером благодаря отелями или Деланси с его овцами. Я всего лишь посланник человека, который стоит гораздо выше этих двух джентльменов и который, едва узнав, что Маор Кладейш выставлен на продажу, решил направить меня в Киркёрлинг, чтобы я обсудила условия оплаты. Можете считать, что я его доверенное лицо.
Глаза Лайнела снова скользнули по соблазнительным линиям в кружевах. Семь родинок прижимались одна к другой, когда девушка улыбалась.
– Не уверен, что «лицо» – подходящее слово, – заметил он.
– Значит, вы работаете секретарем на какую-то важную персону? – спросил Александр.
– Примерно так, хотя мой с ним договор трудновато объяснить, – ответила ему мисс Стирлинг и добавила, лучезарно улыбнувшись: – На самом деле, если хорошенько разобраться, и договора-то нет. Деловые отношения с моим хозяином не вписываются в обычные рамки и подразумевают множество аспектов.
Говоря все это, девушка открыла застежку лежащей на ее коленях папки, достала оттуда маленькую фотографию, положила ее на стол и подтолкнула в сторону Рианнон.
– Его зовут Константин Драгомираски, он происходит из одной из ветвей Люксембургского королевского дома, восходящей еще к раннему средневековью, из семьи, которая господствовала над Священной Романо-Германской империей[4] и была, в свою очередь, связана с Венгрией, страной, из которой происходит мой хозяин. Вряд ли вы когда-либо о нем слышали, насколько я поняла, в этом уголке Европы не очень-то знакомы с восточно-европейскими династиями.
– Да, боюсь это имя нам ни о чем не говорит, – признал Александр.
– Это вполне понятно. Положение Драгомираски сильно пошатнулось после битвы при Мохаче[5] в 1526 году, когда Османская империя под командованием султана Сулеймана I разбила войска Лайоша II Венгерского[6]. В результате все владения перешли в руки турков. С тех пор Драгомираски так и не удалось вернуть свои владения, и, боюсь, они уже давно отказались от попыток это сделать. По крайней мере, Его Королевское Высочество Принца Константина совершенно не интересует копание в прошлом.
– Значит, им пришлось эмигрировать, – прокомментировал Александр. Мисс Стирлинг кивнула. – Но это не помешало им обзавестись огромным состоянием. Я не ошибся?
– Разумеется, нет. Уверяю вас, это одно из крупнейших состояний в Европе. В Венгрии он считается богатейшим человеком в стране, гораздо богаче, чем прочие благородные мадьяры[7] или Габсбурги[8]. Он словно принц без королевства, в глазах Британской империи он, возможно, вызывает некое сочувствие, но для нас власть не обязательно должна идти рука об руку с троном. Власть происходит от богатства и в этом отношении немного найдется людей, кто мог бы нас превзойти.
От внимания Лайнела не укрылось употребление множественного числа от лица женщины, в которой явно не было ни капли венгерской крови. Когда он наклонился в сторону Рианнон, чтобы взглянуть на фото, его ждал невероятный сюрприз. Лицо, глядящее на него с кусочка картона, принадлежало джентльмену гораздо более молодому, чем он предполагал… подростку с длинными волосами до плеч, зачесанными назад так, что открывался высокий лоб, и такими светлыми, что на первый взгляд казались седыми. Глаза были настолько светлыми, что на фотографии казались прозрачными. Высокие скулы, заостренный подбородок и тонкие губы указывали на восточноевропейское происхождение и делали это странное лицо столь совершенным, что ни Александр, ни Рианнон не знали, что и сказать. Оба вздрогнули, когда Лайнел вдруг рассмеялся. И это конкурент, о котором Маргарет Элизабет Стирлинг говорила с таким пылом?
– Но это же всего лишь пацан! Ему, должно быть, столько же лет, сколько и мисс О’Лэри!
– Тридцать первого октября ему исполнилось семнадцать лет, – пояснила мисс Стирлинг, которую, казалось, вовсе не обидел его комментарий. – Но не позволяйте обмануть себя его молодостью, мистер Леннокс, сомневаюсь, что существует более острый ум, чем у него. Он совершенно четко понимает все, что касается его наследия, точно знает во что хочет вложить сейчас свои средства и именно поэтому сегодня вечером я здесь с вами.
Под вопросительными взглядами Александра, Лайнела и Рианнон, девушка поднесла руку к шее, поправила гранатовое ожерелье и продолжила:
– Семья Драгомираски всегда проявляла чрезвычайный интерес к наукам о паранормальных явлениях. Испытывает слабость к спиритизму, потусторонним мирам, духам, вековым проклятиям, заколдованным домам и всем этим вещам, которые освещает «Dreaming Spires». Думаю, вас не удивит, что Его Королевское Высочество, и я регулярно и с большим вниманием читаем ваше издание каждый раз, когда бываем в Англии. Иногда, когда мы находимся на континенте, просим кого-нибудь переслать нам через Ла Манш последние выпуски. Поздравляю вас с проделанной работой, это потрясающе.
– Ты слышал это, Александр? – повернулся к профессору Лайнел с нескрываемой иронией. – Сам королевский двор читает наше издание, а мы об этом даже не подозревали!
Мисс Стирлинг усмехнулась. Александр не последовал ее примеру, так как в это время наблюдал за Рианнон, которая выглядела очень бледной. Ее пальцы с такой силой сжимали колени, что почти казались когтями.
– Я уже говорила, что нам очень нравятся подобные темы. Точно так же, как и покойные родители его королевского высочества, князь Ласло Драгомираски и его супруга леди Альмина, уроженка Англии, графства Суссекс. Как вы можете себе представить, новость о выставлении на продажу замка Х века, да еще и с банши не могла не привлечь нашего внимания. Надеюсь, что не покажусь вам слишком прямолинейной, господа, – извинилась мисс Стирлинг, слегка поклонившись, – но не хотелось бы ходить кругами. Сколько предложили за Маор Кладейш мистер Арчер и мистер Деланси? Можете мне сказать?
– Пока наибольшую сумму предложил Арчер. Двенадцать тысяч либров, – ответил Лайнел.
Александр бросил на него такой испепеляющий взгляд, что Лайнел подумал, что если бы между ними не сидела Рианнон, то Александр бы его просто пнул. Это существенно превышало озвученную американцем сумму, но инстинкт подсказывал, что пришло время играть по-крупному. Мисс Стирлинг внимательно посмотрела на них огромными черными глазами и снова рассмеялась.
– Двенадцать тысяч либров? Всего лишь? Не могу в это поверить. – Она тряхнула головой, словно демонстрируя свое недоумение. – Правда, я думала, что сумма будет более амбициозной.
– А что, вы готовы предложить еще больше? – тихо переспросил Александр.
– Князь Драгомираски, в моем лице, готов заплатить любую угодную вам цифру. Мне казалось, я ясно это выразила. Можете просить вдвойне, если вам угодно. Просите втройне и помножьте эту сумму на четыре. Добавьте все, что угодно, мы не собираемся ограничивать себя в расходах. Я приехала в Ирландию не для того, чтобы бороться за то, что желают другие, а чтобы заполучить это.
В библиотеке воцарилось молчание. Рианнон продолжала сидеть неподвижно, не сводя глаз с фотографии. Александр переводил взгляд с мисс Стирлинг, которая выглядела вполне расслабленной, словно речь шла о покупке дюжины яблок на рынке, на изображение князя Драгомираски. Лайнел открыл было рот, чтобы ответить, но новый раскат грома заставил всех вздрогнуть. По ту сторону окна стена дождя была столь плотной, что невозможно было различить очертания скал.
– Честное слово, мисс, вы оставили всех нас просто… без слов, – смог, он, наконец, выговорить, когда утих шум грозы. – Мы и мечтать не могли о…
– Значит, договорились. Полагаю, в ближайшее время надо будет переговорить с поверенным вашей семьи, миссис О’Лэри, чтобы подписать все необходимые бумаги. Не бойтесь устанавливать цену, как я вам уже сказала, не в наших правилах торговаться за то, что нам действительно дорого. Гарантирую вам, что Маор Кладейш будет в хороших руках.
– В этом у нас нет никаких сомнений, – заверил ее Лайнел, впрочем, он готов был настаивать, что сейчас полдень, только бы она не изменила свое решение. – Да будет так, Рианнон! – он повернулся к ней, чтобы пожать ей руку. – Отличная сделка!
– Лучше не бывает, – прошептала Рианнон. – Я просто… просто…
К всеобщему удивлению, Рианнон вдруг с силой оттолкнула стул и встала. Александр не преминул сделать тоже самое, увидев, как дрожат ее ноги.
– Умоляю извинить меня, но думаю, что… мне нужно отлучиться ненадолго. Слишком много переживаний. Я все еще не могу поверить в происходящее. Мне надо что-нибудь выпить.
– Не волнуйтесь за нас, госпожа, – улыбнулась мисс Стирлинг.
– Осталось немного хереса, Рианнон, – сказал Лайнел, беря графин, чтобы наполнить ей бокал, но Рианнон не обратила на него ни малейшего внимания. Она вышла из библиотеки такой походкой, что могла бы составить конкуренцию парочке затерянных душ. Немного взволнованный Лайнел повернулся к Александру: – Что с ней происходит? Ей вдруг стало нехорошо?
– Кажется, я знаю, в чем тут дело, – заметил профессор, прежде чем последовать за выходящей из библиотеки женщиной. – Прошу нас извинить, мы скоро вернемся.
Александр услышал, что Лайнел что-то сказал ему вслед, но не стал останавливаться, чтобы не упустить Рианнон из виду. Он быстро прошел по коридору и нагнал ее уже на черной лестнице. Рианнон даже не обернулась, когда Александр позвал ее по имени.
– Рианнон, остановитесь, – Александр тронул ее за плечо, добившись, чтобы она посмотрела на него. На ее лице отразилось нетерпение.
– Мне надо что-нибудь выпить, – механически повторила она, – не стоит за меня волноваться, профессор Куиллс, со мной все в порядке. Это всего лишь небольшое головокружение.
«Она и правда рассчитывает обмануть меня этим?» – подумал Александр, глядя как на ее лбу выступили бисеринки пота. Рианнон ухватилась за перила и продолжила спуск, так что Александру оставалось лишь следовать за ней на кухню, чтобы убедиться, что она доберется туда в целости и сохранности.
Войдя в святая святых прислуги, они встретили Мод с одной из баллибракских девушек. Наклонившись над столом, они с ювелирной точностью раскладывали листья салата вокруг выложенных на блюда закусок, приготовленных к подаче через час. Александр попросил их выйти на пару минут и они покинули кухню с плохо скрываемым недовольством на лицах. Подождав, пока выйдут поварихи, Александр взял со стойки стакан, наполнил его водой из кувшина и вложил его в руку Рианнон, которая едва слышно поблагодарила его. Они помолчали какое-то время: Рианнон отпивая воду крохотными глотками, а Александр наблюдая за ней. Дождавшись, пока Рианнон допьет воду и поставит стакан, Александр прошептал:
– Можете давать Лайнелу и этой дамочке с манией величия любые объяснения, какие вам вздумается, но мы оба знаем, что головокружение тут ни при чем, Рианнон.
– Не понимаю о чем вы, – ответила она с отсутствующим взглядом.
Помедлив немного, Александр тронул пальцами ее золотистые виски.
– Посмотрите мне в глаза. Посмотрите на меня, Рианнон, – приказал он ей, и, добившись того, что она подчинилась, увидел в ее глазах панику, подтверждающую все его догадки. – Я узнал обо всем с самого начала, как только увидел фотографию. Вам ни к чему лгать мне.
– Я настаиваю, что не понимаю о чем вы говорите. Прошу вас, оставьте меня одну.
– Этот князь Драгомираски – это живое воплощение Эйлиш, – еле слышно начал Александр. – Они могли бы быть близнецами, будучи детьми мужчины, чье изображение вы всегда носите вот здесь, – он дотронулся до серебряного медальона на ее шее. – Знаю, что я не единственный, кто обратил внимание на сходство. Мисс Стирлинг долго и с любопытством рассматривала Эйлиш, когда вы представляли их друг другу. Но, если это послужит вам утешением, не думаю, что она о чем-то подозревает. И никогда ничего не узнает, если вы…
Ему пришлось замолчать, потому что у Рианнон вырвался мучительный стон, который вполне мог принадлежать банши. Она дрожала так, что Александру пришлось обхватить ее руками, чтобы удержать на ногах. Пока Рианнон орошала слезами его жилет, профессор вспомнил сказанные пару недель назад слова МакКонналов: «Ходило немало разговоров, когда родилась маленькая Эйлиш, – сказала тогда Брианна. – Хотя не так много, как сейчас», – уточнила ее дочь Мэри. В таком поселении, как Киркёрлинг, невозможно избежать подозрений, если чья-то жена рожала раньше, чем через девять месяцев после свадьбы. Александр вздохнул, поглаживая плечи Рианнон, вздрагивающие от неутихающих всхлипов.
– Я никто, чтобы судить вас, и никогда не посмел бы сделать это даже имея такое право, – прошептал он ей на ухо. – Думаю, не лишним будет заверить вас, что никто не узнает правды, если в моих силах этого избежать. Да и неоткуда им обо всем узнать, Рианнон, клянусь…
– Но вы-то узнали, – смогла, наконец, вымолвить женщина. Казалось, она не смела поднять глаза на Александра. – Если сходство настолько очевидно, что…
– Оно очевидно для меня, потому что я смог свести концы с концами, – заверил ее профессор. – Я не смел говорить вам об этом раньше, но когда во время распаковки моих аппаратов приоткрылся ваш медальон, я понял, что Кормак О’Лэри не мог быть отцом вашей дочери. Я видел его фотографию в «Золотом горшке», где он запечатлен с Ферчэром МакКонналом и Донхадом Лоулесом, – пояснил профессор, когда Рианнон подняла на него полные слез глаза. – Тот мужчина был смуглым, коренастым и старше того, кто является отцом князя Константина…
