Текст книги "Тамбовский волк"

Автор книги: Виктор Юнак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)

92

В апреле месяце, как обычно, по всей Тамбовщине начиналась подготовка к посевной кампании. Заготавливалось зерно, ремонтировались нехитрые крестьянские орудия труда. На большей части России 1921 год был первым спокойным годом весеннего сева. Однако неурожаи и военная разруха предыдущих лет не могли пройти бесследно: именно в этом году Россию потряс ужасный голод. Люди пухли, зародилось людоедство. Советское правительство вынуждено было даже обратиться к буржуазному миру за помощью.

28 апреля 1921 года командующий войсками Тамбовской губернии отдал приказ: "... Наступило время посева, бандиты, называющие себя Союзом трудового крестьянства, руководимые партией эсеров, во многих местах губернии учащают насилия над мирными пахарями, сгоняют с полей работающих крестьян, отбирают у них лошадей и т.д...

Приказываю: всем войсковым начальникам во всех случаях идти на помощь трудящемуся крестьянству, предоставляя им по мере возможности лошадиную и ручную силу красноармейских частей..."

На Тамбовщине же, одной из главных житниц страны в то время, и вовсё было не до сева. Там продолжалась другая битва: обиженных крестьян с обидевшей их властью. Борьба нешуточная, с обильными потерями с обеих сторон. Бой Давида с Голиафом, с той лишь разницей, что в нашем случае могучий Голиаф одолел маленького Давида. Впрочем, всё же не без потерь для себя.

Советское правительство вынуждено было пересмотреть свою экономическую политику и, особенно, своё отношение к крестьянству. Продразвёрстка была отменена и забыта. И пусть пока ещё избытки зерна крестьянин не мог продавать на рынке (пока бал правил продовольственный налог), но всё шло к этому. Соответственно, несколько изменилось и отношение крестьян к советской власти. Мужики поняли, что они заставили коммунистов прислушаться к своему мнению, пусть и ценой собственной крови и собственных жертв. Сыграли свою роль, естественно, и угрозы и шантаж местных комитетов и исполкомов. Всё чаще тамбовские мужики отказывали в верности Антонову и всё больше стали поворачиваться лицом к Советам. Это не могло не сказаться на успешности боевых действий. Но, тем не менее, крестьянская война продолжалась.

И упорнее других держалась антоновская столица – село Каменка. Ведь здесь был организован не только Первый Каменский полк, но и находились волостной, районный и губернский комитеты "Союза трудового крестьянства". Жители Каменки даже пошли на хитрость. Они официально заявили на сходе, что признают советскую власть, а Каменку отныне считают советским селом. В доказательство выбрали у себя сельский Совет и послали ходоков в уездный исполком.

Однако при этом не распустили и СТК, продолжавшие руководить восстанием, а просто перевели их на нелегальное положение. В Тамбове только этого и ждали: в село тотчас направили красный гарнизон. Появились и чекисты. Наученные горьким опытом, чекисты уже ничего не принимали на веру. И вскоре они обнаружили обман Каменки, её двуличие. Не получится и нашим, и вашим! – заявили чекисты. Начались обыски и определённая работа, в результате чего удалось найти списки семей, члены которых воевали у Антонова. Тут же последовали аресты, обыски, травля. Члены семей мятежников были взяты в заложники и им заявлено, что они будут уничтожены, если не выдадут антоновцев. Не все смогли выдержать чекистские издевательства и пытки. Спасая свои жизни и жизни своих родных и близких, включая и детей, некоторые крестьяне указали на подземелье, в котором скрывались до 80 партизан. Кроме них, были арестованы 20 бойцов Вохры, во главе с её начальником, весь состав губернского СТК (кроме председателя Плужникова), председатель районного комитета Союза трудового крестьянства, начальник штаба и помощник командующего 1-й Народной армией Богуславского. Поняв безвыходность ситуации в Каменке, добровольно сдались ещё 72 антоновца.

Но председатель губчека Антонов чувствовал, что самая большая рыбка где-то здесь прячется. И пока её не поймают, Каменка не будет сломлена.

– Ищите Плужникова! – приказал он своим людям. – Я чувствую, что он где-то здесь. Допрашивайте местных, берите заложников. Используйте любые методы – мне нужен Плужников, живым или мёртвым.

Чекистские ищейки углубились в окрестный лес, называемый Волхонщинским. По сведениям каменцев Плужников прятался именно там. Уйти он не мог, они бы об этом узнали. Местных жителей взяли в качестве проводников. И спустя несколько дней поиски увенчались успехом. На одной из небольших, практически неприметных лесных полян была обнаружена хорошо замаскированная яма. В ней и нашли Григория Плужникова вместе с сыном Василием. Сопротивляться они не стал из-за бессмысленности этого.

В течение нескольких недель в других укромных местах были найдены и арестованы чекистами ещё несколько видных деятелей СТК – Гавриков, Коновалов и другие. Чекист Антонов радостно потирал руки: если пала столица и обезглавлен идеологический центр боевых действий, то и до конца войны осталось не так уж и много времени.

И всё же крестьянский вожак Александр Антонов пока сдаваться не собирался. У него было ещё достаточно сил для сопротивления.

93

В начале мая на Тамбовщине иногда дуют ещё холодные ветра. Но уже чувствуется полновесное дыхание весны. В степях – зелень, на сколько хватает взгляда. В лесах уже не так угрюмо и невесело. В садах яблони грозятся вот-вот покрыться цветом.

Тухачевский прибыл на своём поезде на станцию Жердевка, что близ села Вязовая Почта. Он любил ездить в этом поезде. Считал его своим вторым домом. А с ним ездил и его старший брат, талантливый учёный-математик Александр, которому здесь, под крылом у младшего брата было гораздо спокойнее – по крайней мере, не убьют и не ограбят. Весь состав 14-й отдельной бригады был выстроен для встречи с главнокомандующим. Двухметроворостый красавец-шатен, с родинкой на правой щеке и аккуратным пробором на прилизанной голове, был необычайно живым и умным военачальником. Будучи подпоручиком царской армии, он ещё в 1915 году попал в плен к немцам. А перед тем, провоевав всего полгода в гвардейском Семёновском полку, успел получить шесть боевых орденов: три ордена Святой Анны, два – Святого Станислава, и один – Святого Владимира. Это, пожалуй, был единственный подобный случай.

Однако и в плену Михаил Тухачевский не собирался сдаваться: четыре раза он безуспешно пытался убежать, его ловили и возвращали обратно. После чего заперли в крепости Ингольштадт, окружённой со всех сторон широким рвом с водой. И только пятая попытка, совершенная в октябре 1917 года, стала удачной. Но в стране тогда уже пылала революция.

Кстати, в плену он познакомился с пленным же французским капитаном. Оба офицера были высокими, стройными, оба с детства грезили военной службой. Возможно, поэтому они и сошлись. Тухачевский учил капитана русскому языку, капитан Тухачевского – французскому. Звали французского капитана Шарль де Голль.

Принял ли Тухачевский революцию? Сын небогатого помещика и крестьянки, он не так далёк был от нужд простых людей. К тому же, ещё сидя в крепости, в плену, он делился своими мыслями с ещё одним французским товарищем по несчастью – Пьером Ферваком. Он говорил:

"России нужна твёрдая, сильная власть. Россия ещё не знает, какую симфонию подарит миру, поскольку не знает и самоё себя. Но увидите – в один прекрасный день все будут поражены ею. Задача России сейчас должна заключаться в том, чтобы ликвидировать всё: отжившее искусство, устаревшие идеи, всю эту старую культуру... С красным знаменем, а не с крестом мы войдём в Византию! Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию... Мы встряхнём весь мир!"

И дальше, о Ленине: "Если Ленин окажется способным избавить Россию от хлама старых предрассудков и поможет ей стать независимой, свободной и сильной державой, то я пойду за ним".

Разговоры шли зимой семнадцатого года. Россия тогда ещё оставалась романовской империей, а революцией (февральской) тогда ещё только-только начинало пахнуть! О Ленине же вообще мало кто тогда знал и слышал.

Тухачевский обошёл строй красноармейцев, оценивая на глаз их состояние. По выражению его лица сложно было понять, понравилась ему бригада или нет.

– Проводите меня в штаб! – приказал он комбригу.

В штабе Тухачевский попросил собрать всех красных командиров бригады и объявил приказ Совета Трудовой Обороны, подписанный лично Владимиром Ильичем Лениным о скорейшей ликвидации бандформирований Антонова.

– Товарищ Ленин приказал отменить продразвёрстку в Тамбовской губернии. Это должно привлечь на нашу сторону местных крестьян и оттолкнуть их от бандитов. Владимир Ильич считает необходимым как можно быстрее ликвидировать кулацкие мятежи и их вооружённые банды. И воевать с ними мы должны жестоко. Никогда не нужно делать невыполнимых угроз. Раз сделанные угрозы необходимо неуклонно, до жестокости проводить в жизнь до конца. На вас возложена ответственная задача, товарищи. Надо всё сделать, чтобы выполнить её как можно быстрее и лучше.

– Не беспокойтесь, товарищ Тухачевский. Нам не впервой! – ответил комбриг.

– Врангеля били, бандитов Фостикова и Крыжановского, разобьём и Антонова, – добавил командир эскадрона Георгий Жуков.

– Кто такой? – Тухачевский взглянул на коренастого с чуть вытянутым, но круглым, решительным лицом командира.

– Командир второго эскадрона 1-го полка Жуков, – встав по стойке "смирно", представился будущий маршал.

– Участник германской?

– Так точно! Унтер-офицер, кавалер двух Георгиевских крестов.

– Ну, с такими командирами Красная Армия победит любого врага, – улыбнулся Тухачевский.

С приездом Тухачевского тамбовское командование было переподчинено непосредственно центру. И, таким образом, любое распоряжение командующего тут же выливалось в определённые действия, и вся информация о борьбе с партизанами моментально становилась известной в Москве. Раньше же информирование шло по четырём каналам, которые затем перепроверялись и сводились воедино несколькими людьми. Во главе командования была поставлена полномочная комиссия ВЦИК, в состав которой вошли член ВЦИК Антонов-Овсеенко (председатель), командующий войсками Тухачевский (заместитель председателя), председатель Тамбовского губисполкома и секретарь губкома РКП. Руководить Тамбовской чрезвычайной комиссией прибыл из Москвы полномочный представитель ВЧК, непосредственно контактировавший и с Антоновым-Овсеенко, и с Тухачевским.

Изначально Тухачевским и Антоновым-Овсеенко было установлено, что борьбу необходимо вести одновременно в двух направлениях: уничтожение живой силы мятежников и создание перелома в среде, питавшей мятеж. Войска разделили на группы, районы на участки и началось уничтожение живой силы. Одновременно брались в заложники члены семей и сочувствующие партизанам и полностью конфисковывалось их имущество.

На местах создавались участковые политические комиссии в составе начальника боевого участка, начальника Политотдела, начальника Особого отделения, председателя уездного исполкома, секретаря уездного комитета РКП и председателя Ревтрибунала. При каждом боевом участке создавались военные посевные комитеты. Из войсковых частей, которых к этому времени было уже вполне достаточно, создавались летучие колонны, которые должны были действовать совместно с оккупационными отрядами, находившимися на местах. Впрочем, не всё и не всегда получалось так, как задумывалось, ибо антоновцы, подобно волкам из волчьей стаи, могли распыляться не только на мелкие группы, но и по одному, а затем, уйдя от преследования, снова воссоединялись и становились прежней боеспособной единицей.

12 мая 1921 года новым командованием был издан следующий приказ:

"Победы Рабоче-Крестьянской Красной Армии над капиталистами и помещиками, после трёхлетней кровопролитной войны, позволили, наконец, Советской Республике перейти на путь мирного хозяйственного строительства.

Первой заботой Рабоче-Крестьянского Правительства было улучшение и поднятие на должную высоту разорённого крестьянского хозяйства. Была организована выдача крестьянам семян и, наконец, продовольственная развёрстка была заменена продовольственным налогом с предоставлением крестьянам права свободно распоряжаться излишками (продавать, выменивать и проч.). Продовольственный налог установлен в самом незначительном размере.

Все крестьяне Советской России с удвоенной силой взялись за полевые работы, за улучшение сельского хозяйства.

Лишь в Тамбовской губернии, где себе свела гнездо партия эсеров, партия предателей рабочего класса и крестьянства, развился бандитизм, который грозит окончательно разрушить и без того разорённое сельское хозяйство Тамбовской губернии. Русские помещики, бежавшие за границу, торжествуют теперь в своих газетах, надеясь на анархию в Рабоче-Крестьянском Государстве и на возврат потерянных ими имений.

Рабоче-Крестьянское Правительство решило в кратчайший срок искоренить бандитизм в Тамбовской губернии, проведя в жизнь самые решительные меры.

Во исполнение сего и по постановлению полномочной комиссии ВЦИК приказываю:

1. Войскам Тамбовской губернии с полученными ими подкреплениями решительными и быстрыми действиями уничтожить бандитские шайки.

2. Всем крестьянам, вступившим в банды, немедленно явиться в распоряжение Советской Власти, сдать оружие и выдать главарей для предания их суду Военно-Революционного Трибунала. Добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает.

3. Семьи не явившихся бандитов неукоснительно арестовывать, а имущество их конфисковывать и распределять между верными Советской власти крестьянами, согласно особых инструкций полномочной комиссии ВЦИК, высылаемых дополнительно.

4. Арестованные семьи, если бандит не явится и не сдастся, будут пересылаться в отдалённые края РСФСР.

5. Бандитов, не явившихся для сдачи, считать вне закона.

6. Честные крестьяне не должны допускать мобилизации и формирования банд в своих деревнях и о всех бандах должны доносить войскам Красной Армии.

7. Всем без исключения войсковым частям Красной Армии оказывать крестьянам всяческую поддержку и неуклонно защищать их от нападения бандитов.

8. Настоящий приказ является последним предупреждением перед решительными и суровыми действиями, и будет проводиться в жизнь строго и неуклонно.

Приказ прочесть на сельских сходах и собраниях".

94

Заштатный городок Рассказово раскинулся в 40 километрах восточнее Тамбова на правом притоке Цны, реке Лесной Тамбов при впадении в неё речки Арженка. Село Рассказово основал в 1698 году моршанский крестьянин Степан Рассказ. С XVIII века село славно было своими кустарными промыслами – вязкой чулок, выделкой кож, производством свечей и мыла.

Именно многочисленные реки, речки и речушки (а их в окрестностях Рассказова наберётся с добрый десяток) придают здешним местам особый колорит и небывалую свежесть воздуха. В четырёх же вёрстах к югу от Рассказова находится огромный участок леса под названием "Бездушный куст" со следами старинного, некогда весьма знаменитого Астраханского соляного тракта. По преданию, в этом лесу скрывались отряды Емельяна Пугачёва. Помнят эти места ещё и Кондратия Булавина, другого предводителя другой крестьянской войны. И вот теперь, несколько столетий спустя, в этих лесах обосновались новые мятежники – крестьянское войско Александра Степановича Антонова.

В Рассказове разместился красноармейский гарнизон, прикрывавший собою красный карательный батальон, так называемый ЧОН (часть особого назначения). Отсюда, по приказу Антонова-Овсеенко, периодически совершались карательные операции по деревням. Александр Антонов направил в городок целый полк в количестве пяти тысяч человек. Главная задача, поставленная Антоновым, состояла в разгроме гарнизона, и в пленении карательного батальона. Он решил идти по пути Советов – взять батальон в заложники для обмена на крестьянские семьи и целые деревни-заложники. Командиру приказал строго-настрого удерживать своих людей от самосуда. Но ему неожиданно и несказанно повезло – на сторону партизан решил перейти Пётр Слюняев, коммунист, командир роты ЧОН в Рассказове. Он же и помог антоновцам почти бескровно взять город и пленить почти целый красный батальон.

– Только главный оперативный штаб может решать, что делать с этими карателями. Ясно?

– Куды ж яснее, – кивнул Устин Подберёзкин, командовавший этим отрядом.

Антоновцам удалось ночью незаметно подойти к городку, и на рассвете, с криками и посвистами, они ворвались в жилые кварталы. Другая часть повстанцев сразу окружила казармы, где расположился карательный батальон. Завязался самый настоящий бой. Гарнизон, хоть и был захвачен врасплох, но без боя сдаваться не собирался. Чоновцы тоже приняли бой. Несмотря на большое численное превосходство, антоновцам никак поначалу не удавалось переломить ход сражения. Потери их росли. И всё же фактор неожиданности да и предательства Петра Слюняева, в конечном итоге, сыграл свою роль. Гарнизон был практически весь уничтожен. Подберёзкин перебросил освободившиеся части к казармам ЧОНа.

– Ждать, пока у них закончатся патроны! – приказал он.

Антоновцы стреляли только для приличия, чтобы означить своё присутствие. Выстрелы из казарм раздавались всё реже и реже, пока совсем не прекратились.

– Сдавайтесь! Вы полностью окружены! – выкрикивал Подберёзкин.

– Выходи по одному и сдавай оружие! – добавил его земляк и командир другого отряда Иван Антипов.

Минут пять никакого движения в казармах не наблюдалось.

– Уж не перерезали ли они друг дружку из страха за месть? – вглядываясь в окна, скорее риторически, спросил Антипов.

– Эти? Ни в жисть! – замотал головой Подберёзкин. – Это они наших мужиков жизни лишают не задумываясь, а сами за свою шкуру трясутся.

Вскоре Антипов убедился, что Устин был прав. Вот на улицу вышел, робко переставляя ноги, один из чоновцев, подняв пустую левую руку и правую, всё ещё сжимавшую винтовку.

– Оружие бросай и ступай вон к той стене! – приказал один из антоновцев, стоявший ближе всех к казарме.

Красноармеец бросил винтовку к ногам антоновца и отступил в указанном направлении. Подберезин с Антиповым, держа наготове обрезы, приблизились к казарме. К ним подтянулись ещё с десяток бойцов. Из казармы начали выходить остальные.

– Начальник у вас кто? – спросил Подберёзкин.

– Он там, внутри, – кивнул назад один из красноармейцев.

– Начальника сюда давай, командира! – приказал Подберёзкин.

Внутри казармы возникло некоторая пауза, затем появился невзрачный человек в кожаной куртке. Это был Фома Рябой.

– Ба-а-а! Кого я вижу! – едва не задохнулся от восторга Подберёзкин, переглянувшись с Антиповым.

Рябой выглядел жалким и разбитым. Лицо его было изрезано мелкими осколками стекла, вероятно, летевшими в него от разбитого окна. Кожаная фуражка осталась где-то в казарме, всклокоченные от пота волосы переплелись и торчали в разные стороны.

– Ну, вот и снова встрелись, Фомка. Здорово! – продолжал радоваться, как дитя, Подберёзкин.

Рябой в ответ только хмыкнул. Глянув на кучу лежавшего оружия, он бросил туда же свой наган и лишь после этого поднял глаза. Но посмотрел не на Подберёзкина, а на Антипова.

– Куда идти-то?

– А пока никуда не идти, – ответствовал Антипов. – Становись рядом со своими живодёрами. А там, как командир решит.

Антипов глянул на Подберёзкина, но тот лишь повёл плечами.

– Как решу! У меня приказ начальника оперативного штаба взять в плен весь батальон и доставить всех в Каменку.

– Ну, значит, так тому и быть, – кивнул Антипов. – Мужики, стройте антихристов в колонну и шагом марш!

Дважды отдавать команду не пришлось. Чоновцы сами послушно построились и неспешно двинулись вперёд, окружённые со всех сторон антоновцами. Оружие красноармейцев собрали и аккуратно положили на две телеги, приставив к каждой также усиленную охрану.

До леса шли молча. Когда оказались на опушке, Иван Антипов решился наконец задать Подберёзкину вопрос, мучивший его всё это время.

– Неужто так и доставишь в Каменку Фомку? Цельным и невредимым? А, Устин?

– Може и доставлю, а може и нет. Ещё не решил, – хитро, но неопределённо ответил Подберёзкин.

– Никитка! – через какое-то время, когда отряд уже углубился в лес, Подберёзкин позвал сына.

Тот тотчас же приблизился к отцу. Устин что-то долго шептал ему на ухо. Несколько раз Никита чуть отодвигался от отца, чтобы глянуть в его лицо, затем снова подставлял ухо. Наконец Никита кивнул, отъехал чуть в сторону, спешился и передал коня одному из бойцов. А сам догнал колонну пленных, нашёл в ней Фому Рябого и довольно грубо выдернул его оттуда. Колонна остановилась, но Никита тут же скомандовал:

– Шагай, шагай вперёд!

Подталкиваемые стволами винтовок, пленные чоновцы медленно продолжили свой путь. А Никита с Рябым, которого он держал за локоть, остановились чуть в стороне от дороги, дожидаясь, пока с ними поравняются Подберёзкин с Антиповым.

Устин остановился напротив Рябого, но даже с коня слезать не стал.

– Ну-ка, разверни его лицом ко мне, Никитка, – приказал Подберёзкин.

Никита послушно развернул Рябого. Несколько минут длилось молчание. Подберёзкин оглядывал с ног до головы Рябого, тот пытался поймать взгляд Устина.

– Ну что, Фомка, говорил я тебе, что ещё встренемся на узкой лесной тропинке.

– Нынче твоя взяла, Устин. Но надолго ли?

Было видно, что Фома уже полностью овладел собой и не выглядел таким подавленным, как во время пленения. И всё же слышались в его голосе нотки безысходности.

– Убить хочешь? – спросил Рябой.

– Я?! Убить!? – изобразил на лице искренность и удивление Устин. – Господь с тобой! Уж не спутал ли ты меня со своими живодёрами? Нет! Сегодня был хороший бой, у меня отличное настроение. Отпущу-ка я его, а, Иван? – посмотрел Подберёзкин на своего друга-земляка.

– А и то верно! – быстро раскусил Устина и поддержал его игру Антипов. – Отпустим его. Пущай расскажет в своей Чеке, какие, мол, антоновцы, благородные.

Антипов засмеялся. Подберёзкин захохотал.

– Развяжи-ка его, сынок, – справившись с порывом хохота, приказал Подберёзкин.

Никита послушно разрезал ножом кожаные ремни, которыми связали за спиной руки Рябому.

– Иди! – сказал Подберёзкин.

– Нет уж! Стреляй, сволочь, в лицо! Хочу видеть твои глаза, когда будешь вершить самосуд.

– Какой самосуд? – опять удивился Подберёзкин. – Я же тебе говорю, я тебя отпускаю. Фома неверующий, а, Иван? – Устин опять переглянулся с Антиповым. – Никитка, разверни его и дай ему пинком под зад.

Никита выполнил просьбу отца с огромным удовольствием и вложил в удар ногой столько силы, что Фома отлетел на несколько метров и, если бы не попавшийся по дороге куст, наверняка бы уткнулся носом в землю. Подберёзкин с Антиповым загоготали. Никита был явно доволен собой и тоже смеялся. Тем временем, Рябой поднялся, глянул назад и, увидев расслабившихся от смеха врагов, вдруг подумал, что у него, и верно, есть шанс спастись. Перепрыгнув через куст, он быстро набрал ход и помчался к спасительным деревьям.

– Батя, уйдёт ведь, стреляйте! – Никита снял с плеча обрез и стал целиться в бегущего.

– Не уйдёт, – спокойно произнёс Антипов. – От твоего батьки, Никита, ещё ни один зверь не уходил.

Подберёзкин кивнул, снял с плеча обрез, прицелился и выстрелил. Пуля попала в спину с левой стороны и прошила сердце Рябого. Тот, в горячке, пробежал ещё несколько метров и, достигнув первого дерева, упал замертво.

– Сбежать хотел, живодёр проклятый! – смачно сплюнул на землю Подберёзкин, вновь забросил обрез за плечо и пришпорил коня.

Пора догонять ушедшую вперёд колонну. Никита подбежал к повстанцу, державшему под уздцы его коня, вскочил в седло и они погнались за отрядом.