Текст книги "Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г."

Автор книги: Виктор Курильский

Соавторы: Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

Важно другое. Важно то, что Стругацкие на основе научных данных нашего века, вполне приемлемо для научной фантастики затронули целый ряд проблем будущего, приоткрыли для читателя окно в будущий светлый мир – мир научных исканий, космических путешествий, предположительный мир коммунистического бытия. <…>

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 12 МАЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Боб,

По условию отвечаю немедленно, что и тебя делать прошу не оставить. Особых новостей нет. Вчера ездил под Москву в Кудиново, выступал там в школе, где преподает мой приятель Женя Вайсброт, наш поклонник и великий любитель фантастики вообще. Вот любопытная и поучительная ситуация. Чего может добиться один маленький невзрачный учитель астрономии, черчения и труда, горняк по профессии, рыжий и лысый, и невероятно веснушчатый, если он любит ребят, влюблен в фантастику и преклоняется перед наукой. Из ста пятидесяти школьников – сто любителей фантастики, членов Клуба любителей Фантастики, девчонок и мальчишек от шестого до одиннадцатого класса, выпускают свой журнал, строят всевозможные модели. И это при завуче, который фантастику ненавидит и считает вредной, и при всех прочих преподавателях – тупых и отягощенных бытом животных. В этом Женьке возник передо мной некий прообраз нашего учителя Тенина. Правда, знаний у него значительно меньше, и из жизненного опыта у него в основном преследования по пункту 5 и несколько дней завала в руднике, после которого он не может работать под землей. И в жизни я не видел еще таких взаимоотношений между взрослым и ребятами.

Ну вот, если тебе интересно. Не мог не поделиться.

Насчет ССП ничего узнать невозможно. Все ждут пленума 27 мая и высказываются очень неохотно. А со статьей Казанцева такая вещь. Моя разведка доложила мне с полной достоверностью, что он пишет. Я пошел к Толе Днепрову. Он прямо позвонил Казанцеву. «А. П., правда, что выпишете статью, где хотите разгромить молодую фантастику?» – «Кто вам сказал» – «Стругацкий». – «А ему кто сказал?» – «А. П., будем говорить откровенно». – «А для чего?» – «Дело том, что у меня здесь на другой трубке сидит свидетель, который слушает наш разговор. Прошу вас, скажите, правда это или нет?» – «За это не привлекают», – сказал А. П. и повесил трубку. Затем я был у Ефремова, и он рассказал мне, что Казанцев приходил предлагать совместно написать статью, где погромить Альтова и Журавлеву. Иван Антонович отказался и напомнил ему, что он теряет достоинство, это раз, а во-вторых, сейчас время отстаивать фантастику, а не затевать сомнительные дискуссии. Казанцев был разочарован, но от мысли своей, кажется, не отказался.

А «ПНвС» пиши. Подумаешь, скучно ему. Я вот диапозитив пишу, вот где скука. Пиши, пусть будет трижды скучно, нужен скелет и затравка. И мы положим-таки на стол редакции нечто немалых размеров. Напишем отличную повесть. Еще шаг вперед. Кстати, я пока время от времени думаю про магов. Всё лезут в голову мелочи: вошел, не отбрасывая тени, начальник отдела кадров. Или Кащей Бессмертный работает швейцаром, а яйцо с его жизнью хранится в сейфе у нач. секретного делопроизводства. Магов мы напишем обязательно. Нужно только подчитать по философии современной науки.

Парнов и Емцев написали повесть «Душа мира».[41]41
  Емцев М., Парнов Е. Уравнение с Бледного Нептуна. Душа Мира. – М.: Мол. гвардия, 1964.


[Закрыть] Сила. Мне страшно понравилось, а тебе, вероятно, не очень бы. Речь идет о дальнейшей эволюции человека.

Умницы, ребятки.

Пожалуйста, не склоняйся перед буднями жизни. Помни, до встречи меньше месяца. Наши уезжают в конце мая, и я тотчас жду тебя к себе. Раздолье иметь будем.

Сообщи, получил ли ты договор из «Знания» и «ДР».

Пока всё, жму и целую,

твой <подпись>

С Ефремовым АН тогда общался часто. БН рассказывал об этом на одном из семинаров «Интерпресскона-94». Тогда Роман Арбитман прочитал исследование Аркадия Данилова «Две тайны советской фантастики» о том, что Ефремов и Казанцев были некогда «подменены» другими людьми, в частности Ефремов – английским шпионом Джоном Энтони (эдакое фантасмагорическое предположение, подкрепленное «доказательствами» – юмористическое, конечно), в обсуждении которого высказался и БН:

ИЗ: ВЫСТУПЛЕНИЕ БНС НА СЕМИНАРЕ «ИНТЕРПРЕССКОНА-94»

БН: Дело в том, что я один из немногих присутствующих, который имел честь все-таки встречаться с Иваном Антоновичем. И хотя я ни в какой мере не могу называть себя его не то что другом, но даже просто близким знакомым… Я виделся с ним буквально два-три раза, провел с ним два или три вечера. Тем не менее, я составил определенное представление об этом человеке. Что же касается Аркадия Натановича, то одно время они были с Иваном Антоновичем попросту дружны семьями и виделись чуть ли не еженедельно.

<…> По тому опыту, который я имею по поводу Ивана Антоновича, я могу утверждать с вероятностью, близкой к единице, что данное исследование Аркадия Данилова пришлось бы ему по душе. Это был человек с ярко выраженным и острым чувством юмора, что, к сожалению, обратите внимание, почти не видно в его произведениях. Он относился к тому странному типу писателей, которые считают юмор, если так можно выразиться, искусством второго сорта. Произведение должно быть серьезно, считал он. Юмор – это для быта, это для беседы за столом, это для друзей, это для прекрасных женщин. Искусство возвышенно, оно находится на пьедестале, и там не должно быть места никакому смеху, естественно. И, тем не менее, чувство юмора у него было прекрасное. Он умел хохотать и любил делать так, чтобы гости и собеседники его хохотали. Всё это получалось превосходно. И, повторяю, вот это произведение ему бы очень понравилось.

Должен заметить, что, конечно, он как скрытый агент держался безукоризненно: ни одного прокола, никакого намека на проколы… Я помню, когда Аркадий Натанович, значит, высказал мнение, что Иван Антонович является пришельцем из другого мира… Мы обсуждали эту тему, но кроме, скажем так, того, что мы увидели в его произведениях, мы не нашли собственно не то никаких не то что фактов, никаких даже логических аргументов в пользу этой гипотезы.

Ну а что касается агентства… Достаточно вспомнить такой эпизод. Я прекрасно помню: Иван Антонович однажды подарил Аркадию Натановичу свой большой письменный стол. Это было гигантское сооружение, по-моему, вот такой вот (показывает) величины. Старинное. Какого-то дорогого дерева. Не помню, с какими там силами Аркадий Натанович перенес это из квартиры Ивана Антоновича в свою квартиру… старую, причем, он еще тогда жил у тестя с тещей, но зато я присутствовал однажды при том, как этот стол разваливался, и мы собирали его. Я должен вам сказать, что никаких потайных ящиков, никаких загадочных надписей в скрытых от прямого взора местах обнаружено не было. Из всего этого я делаю вывод… Тут, повторяю, тут не дураки сидят – я думаю, что вы меня поймете… <…> Я хочу сказать фактически одно: что это был, конечно, чрезвычайно опытный разведчик. Настоящий разведчик следов не оставляет. Поэтому в известном смысле загадка Джона Энтони, я думаю, останется загадкой не только для нас, но и для наших дальних потомков. И может быть, это даже хорошо. Должно оставаться что-то такое, что будоражит воображение и заставляет нас понимать, что на самом деле мир сложнее, чем он нам иногда представляется… Вот так бы я этот вопрос сформулировал. Я был бы очень рад, если бы здесь нашелся такой человек, который вспомнил бы еще какую-нибудь загадку из нашей фантастики. Вот мне сейчас, к сожалению, мучительно вспоминается… Есть что-то? Забыл! Было что-то…

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 15 МАЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Боб.

Опять пишу вне очереди. Позвонил Толя Днепров и сказал вот что.

В Триесте организуется международная выставка научно-фантастической литературы. Захарченке, известному как устроитель международного кворума (так надо полагать), пришла бумага, предлагающая участвовать советским фантастам: Ефремову, Беляеву, Стругацким, Днепрову, Казанцеву и др. Для участия заполняется анкета и посылаются по два экземпляра книг. Один на выставку, другой – издателям на растерзание. Что нужно от тебя? Свяжись с Гором и Мартыновым (это ленинградские др.), пусть они вышлют по два экза прямо Днепрову в «Технику Молодежи» и одновременно вышлют свои адреса, дабы прислать им анкетки. Всё нужно делать быстро. К 30 мая, сказано. В «Технике» книги запакуют в одну бандероль и отправят.

Что сделаю я? Я дам по два экза «Возвращения» и «Стажеров», анкетки заполню сам. Всё.

Целую, твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 16 МАЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Боб.

Срочно узнай у Травинского или Дмитревского, или Зайцева – адрес Агреста и сообщи И. А. Ефремову (Москва <…>)

Целую [подпись]

Зачем Ивану Антоновичу понадобилось связаться с Агрестом – неизвестно. О самом Агресте БН рассказывал так:

БИС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ 23.01,02

Думаю, был только один Агрест, занимавшийся палеоконтактом. Я ничего не знаю о нем. Одно время (самое начало 60-х) было много разговоров о его не то статье, не то брошюре, я уже не помню. Фантасты приняли ее на ура, идеологические шавки бросались на нее со злобой и ненавистью, было много шума, а потом ко всему этому гармидеру подключился еще Вячеслав (кажется) Кондратьевич Зайцев со своей гипотезой «Христос был пришельцем», шума стало еще больше, а потом Оттепель закончилась, и стало тихо.

[Мини-справка: Маттес Менделевич Агрест, который занимался и занимается палеовизитами и который работал в Арзамасе-16 с Сахаровым, проживает сейчас в Чарльстоне, штат Южная Каролина, США. – В. Борисов.]

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 17 МАЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Боб.

Хорошее ты прислал письмо, радостное. Андре Стиль – это сила, брат. Ну, теперь если какие-либо подонки начнут ныть и выть по политической направленности братьев Стругацких… А нельзя ли узнать, какой номер «Юма»?[42]42
  Обзор советской фантастики А. Стиля «Gens de la Lune» опубликован в: L'Humanite (Paris). – 1963.– 11 апр.


[Закрыть] Да еще отыскать бы его? Ну, ладно. Ты попробуй узнать. Хорошо еще, что к моменту получения письма ты, видимо, освободишься от бремени семейного неустройства. А Адочка вернется или останется в Киеве? Наши уезжают двадцать девятого. Я твердо рассчитываю видеть тебя у нас не позже первого июня, имей в виду. Сма-а-ачно!

В награду сообщаю тебе свои отрадные новости.

1. Соколов вернул долг с превышением на десять рублей. Так и дал две пятидесятки, сказавши, что десять при случае пропьем. Я взял, мне-то что?

2. Более интересное. В центральном органе японской фантастики «Эс-Эф магадзин» (что в переводе значит «Журнал научной фантастики») в № 12 за прошлый год имеет место статья «Симпозиум по утопиям советских писателей-фантастов». Это полный перевод отчета в «Неве» о вашей там встрече за круглым столом в обрамлении в общем одобрительных рассуждений автора о советской фантастике. Приятно было прочесть по-японски твое выступление. Суторугацуки. В скобках написано: «Свое творческое кредо излагает Стругацкий, только что подвергнутый критике со стороны Мартынова. Тот, кто присутствует за этим круглым столом, – это тот Стругацкий, который астроном. Он младший брат и 33-го года рождения». Выступление твое, насколько я мог судить, приведено полностью. Но это еще не всё. Да, забыл. Автор очень часто повторяет ту мысль, что советской фантастике надлежит вылезать из детских штанишек. Не знаю, его это мысль или кого-либо из присутствовавших.

Далее. В № 2 этого же журнала за этот год помещен совершенно полный перевод «Шести спичек». В анонсе большими иероглифами набрано: «Было всего шесть спичек. Но они вымотали душу из одного смелого, талантливого ученого! Лучший из шедевров советской научной фантастики!» Затем приведена справка о нас с названиями и кратким содержанием всех наших крупных вещей до «Стажеров» включительно. Приведены наши портреты, причем подписи к ним перепутаны.

Оба журнала мне отдал Ким, они у меня, и по приезде твоем я их тебе покажу. Вот все радостные новости.

3. Вчера был на банкете, который устроил Юра Манин по случаю защиты докторской диссертации. Двадцать шесть лет, доктор, с ума сойти. Впрочем, на банкете было скучно. Понимаешь, это математики ни хрена не пьют. Мы вдвоем с Ленкой одолели бутылку коньяку и бутылку кахетинского, а они всемером не смогли выпить двух бутылок Кахетинского и одной Токая. Манин частенько у меня бывает безо всякой с моей стороны провокации, почему он так к нам привязался – понятия не имею.

4. Встречи в ЦК ВЛКСМ не будет. Точка. Конец. Может, это и к лучшему.

5. Прикупил по случаю пятнадцать экзов «Возвращения».

6. Джереми с Мишкой Емцевым написали новую повесть – «Уравнение с бледного Нептуна». Мне она не очень чтобы. Идея – замыкание макро– и микробесконечностей. Т. е. идя в глубь материи, элементарных частиц, приходишь к метагалактике.

7. Прею над вонючим диафильмом. Трудная это работа. Дрянь получается, вряд ли примут. А вдруг? Тебе посылать не буду, приедешь – почитаешь. Впрочем, и Лева Толстой писал скверные вещи для деревенской детворы. А детворе, по слухам, нравилось. Одновременно размышляю платонически над «Магами» и над «Кракеном».

Всё. Насчет Казанцева – конечно, это были слухи. Я же свечку, как ты понимаешь, не держал.

Целую крепко, твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 22 МАЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Бобель!

Рад за тебя. Свобода, свобода, богиня богинь. Свободным он родился, не гнул ни разу спину.[43]43
  Песни из «Спартака» Р. Джованьоли в переводе Л. Френкель.


[Закрыть] И солнце благоденствия воссияло над восемью углами вселенной.[44]44
  Параллель – в статье АБС «Вопросы без ответов»: «Хакко-итиу! Восемь углов Вселенной – одна крыша!» Японский милитаристский девиз.


[Закрыть] Но делать то, что хочется делать, тебе не удастся долго. Через десять дней ты будешь здесь, на моем месте, и будешь извергать идеи и всё, что положено еще. Требую категорически и бесповоротно: чтобы утром второго июня сего года ты имел свое физическое тело в Москве. Запомнил? Второго июня. Жду, все приготовлено. Телеграфируй номер поезда. Не забудь черновики. Прихвати материалы по «Магам». Второго (2-го) июня (шестого месяца) этого (э-т-о-г-о, а не того) года.

Насчет совещания ты обрадовался рано. В понедельник нас всех – наше объединение то есть – пригласил к себе директор «Мол. Гв.». Это обошлось ему в десяток бутылок газводы (все жаждали, понедельник ведь) и пяток пачек сигарет с фильтром «Новость». Он нам спокойно объявил, что совещание в ЦК ВЛКСМ будет в июне. О том, что было на встрече с директором, расскажу при встрече. В общем, приняты мы были очень благожелательно.

Диафильм – моча, это ты прав. Но я его уже сдал. Будем надеяться, что его не примут. Но вот сценарий написать по нему – гм… Ладно. Это потом.

Какой идиот ругает Германа за безыдейность? Что за чушь? Что ему не до сценариев – это я понимаю. Но! Герман – и безыдейность?

У меня на рецензии новая повесть Гора – «Уэра». Тоже не без Эоэлл.[45]45
  Эоэлла – персонаж романа А. Казанцева «Внуки Марса» (книга первая: «Планета бурь»), см.: Мир приключений. Кн. 7.– М.: Детская литература, 1962.– Редактор А. Стругацкий.


[Закрыть] Ты знаешь, мне горовская фантастика чем-то очень симпатична. Вот сейчас буду писать рецензию и попробую определить – чем. Я прочитал с интересом и любопытством. Есть, есть что-то, что-то хорошее, сильное с вот таким смыслом.

Ленка с девочками уезжает 28-го, старики – 1-го. Второго утром ты у меня. Пока всё. Но немедленно пиши, переписки не прерывай.

Целую и жму, твой Арк.

АН пишет: «Он [Мелентьев, директор „Молодой гвардии“] нам спокойно объявил, что совещание в ЦК ВЛКСМ будет в июне». Совещание действительно состоялось в первой половине июня. Но, к сожалению, вместо ожидаемой писателями-фантастами полезной, действенной, встречи, вместо решения вопроса с журналом фантастики, других насущных проблем, прошла очередная культуртрегерская «накачка»… Вот как вспоминает об этом БН:

У АНа никаких записей об этом нет. Но я там тоже был, воспоминания смутные и неприятные: мы, фантасты, старые и молодые, сидим в ампирном зальце и ждем, – распахивается огромная дверь, – все (в едином порыве) встают, – стремительно входит, в сопровождении двух молодых штурмфюреров, тощий, страшный (жуткие отеки под глазами) Лен Карпинский (тогдашний секретарь ЦК ВЛКСМ), и с ходу, без всякого вступления, резко, неприязненно, начинается накачка – как именно надлежит нам, фантастам, исполнять решения партии и правительства и почему наша критика капитализма недостаточно наступательна. Фантасты блеяли в ответ что-то покорно-просительное насчет журнала и нехватки издательств, благодарили за неопределенные обещания. Никаких деталей и эмоций не помню, кроме ощущения стыда и неловкости за себя и за всех. Много лет спустя мне сказали, что Карпинский был из прогрессивных и «левых» (как их тогда называли), и я, помнится, подумал: ну-ну.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 29 МАЯ 1963, М. – Л.

О! Раб Машины! Барб аль-Нат эль-Струг!

Отвечаю с некоторым запозданием, потому что только что вернулся из двухдневной командировки в Харьков, где мы – Днепров, Громова и я – выступали перед Харьковским об-вом любителей фантастики. Очень здорово было. Подробности при встрече, но наперед скажу – нас шибко знают и любят. Ну-с, сие письмо последнее, после чего жду твоей телеграммы. Поработаем до пятнадцатого в Москве, затем поедем в Л-д. Жду телеграммы с указанием вагона.

Передай Травинскому, что статью его очень ждут. Нет публицистики, а она вот как нужна. Я всех знакомых поставил на ноги, заставляю писать.

Я очень просил тебя разыскать, в каком номере «Юма» была статья Стиля. Найди, номер только требуется, понимаешь? Хотя бы за какой месяц на худой конец. Статью мечтают в «Мечте» перевести и напечатать.

Ленка с детишками уехала, Ек. Евг. и Ил. Мих.[46]46
  Ошанины Екатерина Евгеньевна и Илья Михайлович, теща и тесть АНа.


[Закрыть] уезжают утром первого. Поработаем смачно. Сма-а-а-ачно! Даешь! Наср… на начальников! На абордаж! Сарынь на кичку, а также на все, что понадобится впредь! Судя по запискам, которые я получил в Харькове, всем очень нравится «Попытка к бегству». Благодарят, просят еще.

Пока всё. Нынче 29-е, след. через три дня увидимся, твой Арк. Целую и пр.

АБС действительно съехались в Москве для работы над будущим ТББ. Следующие два письма – уникальны: они написаны обоими братьями и адресованы матери. Благодарим Анта Скаландиса[47]47
  Писатель-фантаст, автор книги: Скаландис Ант. Братья Стругацкие. – М.: ACT: ACT МОСКВА, 2008.


[Закрыть] и Марию Стругацкую за возможность публикации этих писем.

ПИСЬМА АРКАДИЯ И БОРИСА МАТЕРИ, НАЧАЛО ИЮНЯ 1963, М. – Л.

Дорогая мамочка!

Пребываем в трудах, пишем новое наше, уже сорок страниц написали. Всё боимся, что не успеем. В середине месяца приедем, но к 30-му или 1-му мне придется вернуться в Москву, потому что Ленка с детишками вернется из Хосты.

Тогда я съезжу с ними в Прибалтику, поживу с ними недели две и опять вернусь и тогда опять поеду, наверное, к тебе. Мне придется работать над японскими переводами.

Живем мы ничего, регулярно, питаемся неплохо, так что не беспокойся. Ты будь осторожна, веди себя разумно, не перегружай себя разной ерундой.

Вот всё пока.

Твой любящий Арк.

Дорогая мамочка!

Как ты там? Ждешь ли нас? Мы работаем и живем неплохо. Я совсем почти поправился, остался только насморк. Арк вообще здоров как бык. Порядок дня у нас такой: встаем в 9-10 часов, завтракаем чаем с бутерами, работаем до Зх-4х, потом либо готовим обед сами, либо идем в столовую. Возвращаемся, еще часок-другой работаем, и всё. Вечером кто-нибудь приходит из ребят, или мы сами идем в гости. В общем, всё хорошо. Приедем мы к тебе под крылышко числа 17-18-го. У Аркашки стало здорово. Квартира совершенно преобразилась – линолеум, новая современная мебель – блеск. Я этого совершенно не ожидал и вначале даже слегка остолбенел, но теперь уж привык.

Напиши нам тоже, как здоровье и вообще. Адке передай привет, скажи, что жду ее. Впрочем, когда это письмо придет, она уже, вероятно, уедет сюда.

А эликсир я попиваю регулярно. Надо сказать, он не успел настояться – жидковат, мед осел хлопьями, но ничего! Горький, как пиво – значит, хорошо.

Крепко целую, твой Б. Стругацкий.

ПИСЬМО АРКАДИЯ И БОРИСА МАТЕРИ, 10 ИЮНЯ 1963, М. – Л.

Дорогая мамочка!

У нас всё хорошо. Жмем вовсю, стараемся закончить черновик к нашему приезду к тебе. Написано уже 57 страниц, работа идет на редкость успешно, делаем по восемь (!) страниц в день, темпы невиданные, ведь раньше нам никогда не удавалось дать больше пяти-шести. И работать интересно, потому что описывается по сути дела некоторое время из современной истории, только замаскированное под средневековье. А ты сама понимаешь, писать про свое время, да еще давать его черты в преувеличенном, концентрированном виде – это очень интересное дело. Отсюда, по-моему, и такая успешность.

Арк сердечно благодарит тебя за апельсинчик, и Боб тоже, и оба сына твоих тебя крепко целуют и обнимают, и скоро опять будут с тобой. Не обижайся, что мало пишем, ведь писать, собственно, не о чем, время проходит за столом, и мы редко-редко ходим обедать в город, а так все больше дома, голубцы, сардельки, яйца, кефир и прочее такое, в основном колбаска. Нынче вот приехала Катерина Евгеньевна с Ильей Михайловичем – у него трехдневная конференция – так вот сегодня и щец с чесночком вдоволь похлебаем для разнообразия.

Из Хосты Ленка пишет, что устроились там хорошо, еды много, но море еще холодноватое, купаются осторожно и понемногу. Но солнца много и загорают вовсю. Переписка тоже идет не шибко, так, здоровы, любим, твои жена и дети, знаешь, что с дачи обычно написать можно. Только чтобы не беспокоиться друг о друге.

Вот все наши новости.

Крепко тебя целуем, твои верные

Арк и Боб.

Вторую половину июня АБС работали в Ленинграде. На этот раз правили первый черновик ТББ. Сохранились хронология правки и подсчеты объема рукописи. Ежедневно с 20 по 27 июня перебелялась одна глава, с первой по восьмую. В чистовом же тексте ТББ – 10 глав. Тогда рукопись составляла 7,5 авторских листов. В окончательном варианте – на 1 лист больше.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 8 ИЮЛЯ 1963, М. – Л.

Дорогой Боб. Имею сообщить:

1. Ленка прочитала ТББ и очень ругалась. В конечном счете выяснилось, что внушает отвращение Румата как личность, а также глупость авторов, их идеализм. Видимо, не совсем удалось нам показать, что Румата – человек, которого обстоятельства сломали, и что Эксперимент по сути не является средством переделки общества, а только разведкой. Еще Ленку возмущали ссылки – очень открытые – на нынешние обстоятельства.

2. Сдаю сегодня рукопись на машинку.

3. Звонила Малинина, очень возмущалась Травинским. Не может сдать третий номер из-за него. Сообщи, как там дела, либо попроси, чтобы Володька сам написал в «Знание».

4. Вчера Илья Михайлович был на совещании по идеологическим вопросам в АН СССР, делал доклад заместитель президента. Было сказано, чтобы обратили особое внимание на научно-популярную литературу, особенно на некоторых писателей, которые распространяют антинаучные знания, как, например, историю с Тунгусским метеоритом. Имен названо не было, но все поняли, кто имеется в виду.

5. Погода в Москве ужасная, боимся выезжать в Ригу, однако надо, поедем числа восьмого-десятого.

6. Прочел и я ТББ, надо сказать, мне очень понравилось. Но Рэбию придется заменить и кое-что добавить для ясности. Но это ужо.

Пока всё. Привет Адке.

Целую, твой Арк.

Напиши, успеешь застать.

О вынужденной замене Рэбии на Рэбу вспоминает БН:

БНС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ 27.05.99

…в самом первом варианте ТББ он назывался «дон РЭБИЯ». Но Иван Антонович Ефремов, прочитав, сказал: «Эт-то уже с-слишком! Т-такую анаграмму только ленивый не р-разгадает…» Редакторы приняли его сторону, и авторам пришлось пойти на попятный.

Традиционно Авторы давали рукописи только что законченных книг друзьям – своей «референтной группе». БН кратко резюмирует для брата мнения ленинградцев, прочитавших рукопись ТББ.

ИЗ АРХИВА. ЗАМЕЧАНИЯ ЧИТАТЕЛЕЙ РУКОПИСИ ТББ

1. Калецкая:

A. Фашизм изображен поверхностно и нестрашно.

Б. Неясно, сколько времени прошло от пролога до романа. Ссылки в прологе на Вагу и Румату создают ложные впечатления.

B. Сцена с Оканой очень неаппетитна. Вызывает удивление то, что в дальнейшем Румата больше об Окане не думает.

2. Брускин:

A. Как всемогущие земляне за двадцать лет не могут разобраться в обстановке и найти радикальный выход?

Б. Если не могут, пусть убираются к чертям.

B. Почему земляне не стреляют? Почему Румата не перебил Рэбу и его сообщников?

Г. Неужели это так трудно: разобраться в феодальном об-ве?

3. Травинский:

A. Повесть рафинированная, для избранных.

Б. Рэба воспринимается не как агент Ордена, а как кровавый запутавшийся дурак.

B. Удар копьем противоречит намерению властей взять Румату живым.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 17 АВГУСТА 1963, М. – Л.

Здравствуй века, любезный брат наш!

Очень рад и доволен, что лето кончается, снова налаживается между нами нормальная связь, и вообще можно счастливо жить и работать по-прежнему, не стесняясь жарой, комарами и скверной с тобой разлукой. Описывать мой отдых не буду, потом при встрече. Я здоров, похудел и черен, как немытый мунгал.[48]48
  «Мунгал» – архаическое произношение и написание слова «монгол»; отсылка к трилогии В. Яна.


[Закрыть] Имел интересные знакомства с рижским литературным полусветом. Всё об этом.

В отношении ТББ согласен с тобой полностью. Травинский – балда, если ничего там не увидел, кроме пустенького исторического романа. Или врет, дразнит. Поделать там кое-что надо, и именно то, что ты пишешь: дать за спиной Руматы гигантскую массу коммунистической Земли да вдохнуть в Румату его биографию, объяснить, как и почему стал он разведчиком, что это был совершенно живой человек, а не безликий сафроновский коммунар, а также выявить могущество коммунизма через размах Эксперимента. Для всего этого прежде всего следует выявить целевую установку: я хочу показать, что для Эксперимента нужны люди, менее эмоциональные, чем Румата, крушение Руматы, как разведчика, но тем самым показать, что идея Эксперимента неправильна! Т. е. что Эксперимент – антигуманистичен по отношению к самим разведчикам. Вот так. Подумай над этой идеей. Мне она представляется плодотворной, ибо вскрывает невероятную сложность и противоречивость задач, кои коммунистическое человечество ставит перед собой, а вот сейчас я понял, что имел в виду Травинский: просто идея коммунаров в Эксперименте потонула у нас в достаточно ярком и пестром обилии средневековых потребностей. След., мы правы: яркость линии Эксперимента нуждается в большом усилении.

Читали: Юра Абызов (прелесть что за человек, по духу похож на Севера, по эрудиции – на Манина в математике, что ли…) – сказал, что очень хорошо, но выпирают руссицизмы, подумать над передачей мещанского лексикона. Тут я, между прочим, с ним не согласен. Читала его жена, пришла в восторг, но это не важно. Первую главу я читал Джереми, Войскунскому, Олежке Соколову, Ариадне.[49]49
  Здесь и далее – Громова Ариадна Григорьевна, писательница, переводчик, критик.


[Закрыть] Все рады, всем нравится, а Женька Войскунский сразу же с пол-оборота завелся и стал рассуждать о нужности книги в защиту интеллигенции против серости. Идея серого слова и серого дела ему страшно нравится, и вообще всем нравится. Читала Нина Матвеевна,[50]50
  Здесь и далее – Беркова Нина Матвеевна, редактор издательства «Детская литература» (до 1963 года – Детгиз), писательница, критик.


[Закрыть] она в восторге, но сразу сказала, что о Детгизе и речи быть не может. На днях даю повесть Ефремову и Ариадне для прочтения насквозь.

О практике переделки. Настоятельно прошу и предлагаю явиться 28 августа на мой день рождения и пробыть до 1 сентября включительно, чтобы нам обсудить всё и распланировать. Очень прошу. Ты мне сейчас страшно нужен. Там обо всем договоримся.

Теперь о других делах.

1. Детгиз требует возмещения лит. убытков в связи с потерей ТББ. Требуют – и Калакуцкая, и Нина – небольшую веселую и легкую вещь для «Альманаха» (Мир Приключений) к концу ноября. Пусть два-три листа. Это придется выполнить. Видишь, опять нужен разговор.

2. Дела с альманахом «Мечта и наука» – дрянь. Строго конфиденциально. Идиоты настояли на том, чтобы верстку послали академику Семенову. Семенов сам читать не стал, а дал Арцимовичу, которому он совершенно доверяет. Арцимович прочел, пожал плечами и сказал: а при чем здесь наука? И – всё. Альманах как альманах зарубили на корню. Будет он выходить только со следующего года. В редколлегию введен Арцимович. А уже почти готовые четыре номера спешно переделываются в рядовые сборники. Мы-то ничего не теряем. «ДР» идет в первом сборнике целиком. Идут также критические статьи. Но всё равно – обидно. И большая задержка. Теперь сигнал ждать не раньше октября.

3. ССП остался как был. Сливать его не будут. Ариадна уверена, что в октябре-ноябре нас примут.

Вот и всё пока. Я бешено работаю над переводом «Пионового фонаря», сдать нужно к первому октября, выжимая до пяти страниц в день.

Целую, всем привет, твой Арк.

Да, никому про альманах пока не говори. Рассказы Варшавского по-прежнему идут в первом сборнике. А наш молодогвардейский сборник будем устраивать, когда приедет из отпуска Бела.

Всё.

«Первую главу я читал Джереми, Войскунскому, Олежке Соколову, Ариадне», – пишет АН. Вероятно, читал он на встрече неформального кружка, сформировавшегося в те годы из единомышленников – любителей фантастики.

Об этом объединении (группе, кружке и т. п.) вспоминают по-разному:

ИЗ: НУДЕЛЬМАН Р. ВСТРЕЧИ И РАССТАВАНИЯ

Как и все в нашей группе, я называл его Аркадием – это соответствовало возрасту и отношениям. То была, действительно, группа – небольшой коллектив единомышленников, сложившийся на базе общего понимания фантастики, да и общественной ситуации вообще. Таких неформальных групп в 60-е было много. Просуществовали они недолго – до чешских событий 68-го года. Наша тоже распалась тогда же. А возникла она еще до моего появления в Москве – я застал ее уже сформировавшейся, с неким планом действий. Я приехал в Москву из Ленинграда, где учился в аспирантуре, усердно читал фантастику, особенно Лема и начинающих Стругацких, и пробовал силы в переводе. Один из переводов взяла для публикации редактор тогдашнего отдела научной фантастики в издательстве «Молодая гвардия» Бела Клюева, и по приезде в Москву я отправился первым делом к ней. Выпал именно тот день, когда, как оказалось, в редакции проходил семинар фантастов, и на нем-то я впервые увидел Аркадия. Выступал Полещук, прочно забытый сегодня автор, присутствовали Гансовский, Ариадна Громова, кажется, Емцев с Парновым, кто-то еще; мне, новичку, каждый был по-своему интересен, но Аркадий оказался интересным вдвойне – как живая половинка самого интересного, как мне тогда казалось (и думается сейчас), автора, – и как человек. Он был каким-то большим, по-доброму шумным и по-доброму насмешливым, очень приятельским и очень ярким. В нем чувствовалось что-то крупное и значительное; проще говоря, в нем чувствовался талант. По-моему, Полещука ругали: рассказ, который он читал, был скучный и затянутый, – но ругали как-то по-деловому, без злости, слегка подсмеиваясь. Аркадий же, энергично обхватывая руками воздух и жмурясь улыбкой, рассказчика защищал, упирая, в основном, на его искреннюю преданность жанру. Потом Клюева заговорила о делах, и тут-то я понял, что существует некая группа и даже какие-то планы – создать издание «Библиотеки всемирной фантастики», протолкнуть через злобно-настороженное молодогвардейское начальство «своих», сделать семинары при редакции регулярными и многое другое.