Текст книги "Островский. Вызов принят! (СИ)"

Автор книги: Виктор Котович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Теперь предстоит самое трудное, – закрываю глаза, чувствуя, как проваливаясь в сон. – После такого волшебного отдыха заставить себя вернуться к активной деятельности.

И расслабленное сознание окончательно ухает в небытие, где нет ни суеты, ни сновидений.

Глава 33

«Кирилл, вставай, мы там всё перелили! – голос доносится до сознания будто из самых глубин вселенной, но быстро приближается вплотную к уху. – Да, вставай ты, копейщик, Гаган тебя подери! Или девчонке все мана-каналы дотла спалишь!»

Открываю глаза, не сразу понимая, где я нахожусь.

А когда соображаю – немедленно оборачиваюсь в сторону Ларисы. Девушка по-прежнему без сознания, но лицо больше не мертвецки бледное.

Теперь на лбу и щеках алеет всё усиливающийся румянец. Вовремя якул меня разбудил!

Легонько шевелю рукой – и «Жила» раскрывает пасть, высвобождая руку девушки из хватки сдвоенных клыков.

Ранки тут же затягиваются без следа.

Теперь только прокушенный комбинезон является доказательством нашего контакта.

Впрочем, вряд ли хозяйка станет его носить с такой дырой на груди…

Только вот никакой дыры-то на нём нет! Видимо, чары, о которых рассказывал Велес, действуют на любые предметы в комнате, включая нашу одежду.

Жаль, что от моей рубашки хотя бы клочка не сохранилось: придётся пока в куртке на голое тело щеголять.

Тщательно отгоняя мысли о том, что со мной сделает госпожа Брукс, если сейчас проснётся, аккуратно отодвигаю ткань комбинезона.

Жуткая рана под ключицей полностью исчезла, не оставив даже шрама на память.

Как удобно всё-таки лечиться магией! Никаких проблем с внешним видом. Знай себе энергии побольше в организм заливай – и даже возрастные изменения остановишь, если захочется.

Едва сдерживаю вздох облегчения – раньше времени будить девушку совсем ни к чему. Пусть отдохнёт и наберётся сил, пока есть возможность.

Надеюсь, остальные тоже по максимуму используют свободные от рабочей суеты минуты.

Мне тоже пора заняться делами насущными.

Интересно, сколько я проспал?

По ощущениям – пару часов, но чувствую себя бодрее, чем после ночёвки в особняке Сорокина.

Может, это побочное действие от соседства с накапливающим энергию осколком Ала́тыря? Надо будет потом у змея спросить.

А сейчас неплохо бы умыться: магическая энергия, конечно, приводит окружающую обстановку с нашей одеждой в порядок. Только вот сам я после столь увлекательного дня на Изнанке весь в пыли, грязи и кровище.

Так. Дед говорил, что тут вода проточная есть.

Тихонько встаю, стараясь не потревожить Ларису, и открываю вторую дверь из комнаты.

Не обманул ящер: здесь и помыться, и напиться, и, при желании, отмокнуть в приличных размеров купели можно. Чем я безо всякого стеснения и с неподдельным удовольствием пользуюсь.

Закончив с водными процедурами, облачаюсь в чистую одежду, ощущая себя невероятно счастливым. Преждевременно, пожалуй: ещё куча проблем требует решения.

Но если из-за такого отказывать себе в отдыхе и спокойствии – надорвёшься, так и не совершив ничего полезного.

Осторожно заглядываю в спальню – Лариса Ивановна теперь лежит, повернувшись на бок и подсунув руку под голову. Надеюсь, ей снится что-нибудь приятное.

Например, спокойная жизнь подальше от всего этого бедлама, в который всем нам пришлось ввязаться с полной отдачей.

Бесшумно пробираюсь рядом с кроватью и выхожу в комнату с осколком, прикрыв за собой дверь. И вижу, как вспыхивают глаза якула на моём фамильном перстне.

А что, если и к этому фрагменту прикоснуться?

– Думаю, пока не стоит, – змей появляется над моим плечом прямо из воздуха. – Вряд ли аргонианцам будет приятно лишиться главного объекта поклонения.

– Что-то не вижу здесь ковровых дорожек и следов паломников, – обвожу взглядом немаленькое помещение. – Хотя кто его знает, как у местных принято отправлять ритуалы?

– Вот как вызнаешь – тогда и пробуй, – напоминает об осторожности многомудрый Яков. – Ты же понимаешь насколько нам сейчас важно их расположение?

– С таким-то количеством свободно разлитой повсюду энергии? Ещё бы не понимать!

Подмигиваю зависшему над Ала́тырем с важным видом змею и продолжаю:

– Лучше скажи мне, сколько у тебя ещё титулов, о которых я не ведаю? Покровитель, Предводитель, Первый сын… Может, ещё и Властитель Изнанки заодно?

Якул как-то разом мрачнеет, свиваясь в кольцо на постаменте рядом с осколком.

– Почти угадал. Во время последнего расширения каналов я вспомнил кое-что… из своей прошлой жизни, – неохотно начинает он. – И сопоставил это с пафосной мишурой, которую несли старейшины.

Змей ненадолго замолкает, словно задумавшись. Затем веско произносит:

– Так вот. Похоже, что я ослушался воли собственного отца, прародителя Гагана.

– Того пернатого, что мы видели, когда прикоснулись к Ала́тырю? – сразу вспоминаю громадную птицу, едва не убившую моего доблестного предка. – Я бы тоже отказался подчиняться такому психу. Клекочет почём зря, на людей кидается…

– Вот именно, – якул тяжко вздыхает. – Людей он ненавидит люто. В том числе за то, что его сына испортили, на свою сторону переманив.

– Погоди-погоди, – останавливаю чешуйчатого. – Ты же там по окрестностям рыскал, чтобы с местными силой померяться. Они тебя что, все до одного в бою победили?

– Хуже, – совсем убитым голосом отвечает змей. – Мы подружились. И я отказался драться с ними насмерть, как велел отец.

– Это настолько тяжкий проступок?! – таращу глаза от изумления. – Как по мне, договариваться миром намного выгоднее.

Разве что не всегда получается, ага.

– Поразительно, правда? – змей понуро опускает голову. – Люди, которых я повстречал на той стороне Алатыря, меняли мир, как и потомки Гарафены с Гаганом, но совершенно другими методами. Они созидали, а не разрушали.

Яков бросает на меня пронзительный взгляд, будто проверяет мою реакцию. Но я молчу, ожидая продолжения. И змей не разочаровывает:

– В тот момент меня настолько поразило существование иного способа выжить, кроме уничтожения любого соперника, что я… восстал против воли Прародителя.

– И каким же образом? Тем, что отказался убивать отличающихся от тебя существ? – интересуюсь сочувственно.

А в груди нарастает возмущение.

В любых мирах эти боги одинаковые! Вешают лапшу на уши, болтая про свободу воли. Но стоит хоть раз ею воспользоваться – и всё. Ты грешник, предатель, которого надо проклясть до десятого колена.

– Да, отказался! – отвечает якул с вызовом. И тут же сникает. – Только имелся, как вы говорите, один нюанс…

Змеиное тело покровителя приходит в движение, сворачиваясь в новое кольцо. Яков словно тянет время, не желая рассказывать всю правду.

Наконец решается:

– Чтобы спасти местных жителей, я лично разрушил маяк портала, раскидав его осколки вместе с армией вторжения по разным уровням Изнанки. Надеялся, что воинственным соплеменникам найдётся тут иное занятие.

Он глумливо лязгает острыми зубами.

– Ха! Так они и стали тут шороху наводить! Велес-то не промах! – резко меняет тему. – Хватило ведь ума и наглости внушить всем вокруг, что в освоении неведомых и опасных земель и заключался первоначальный план!

– Многие поверят во что угодно, если это поможет выжить, – соглашаюсь. – А нюанс-то в чём?

– В том, – мгновенно серьёзнеет якул, – что армия вторжения, моими усилиями лишившись военачальника, превратилась в разрозненные отряды.

– И?

– Так я и был назначен на должность этого военачальника! – рявкает змей. – Можно сказать, рождён для этого.

– Ты ещё и командовал вторжением соплеменников в мир людей? – новость удивляет настолько, что непроизвольно пытаюсь усесться.

Только вот стульев в этой комнате нет, потому просто опираюсь руками на постамент, оказываясь напротив нервно постукивающего кончиком хвоста Покровителя.

Яков-то наш, оказывается, вообще везде поспел.

– Уверен, что вспомнил правильно и не ошибся с выводами? – уточняю на всякий случай.

– Сложно ошибиться, когда в деталях вспоминаешь беседу с Прародителем по возвращении из первой разведки!

Якул взвивается в воздух, широко расправляя крылья и размахивая хвостом, словно разъярённый кот.

Выплёвывает слова, будто они причиняют ему боль:

– Ни с чем не сравнимое ощущение собственной ничтожности, подаренное отцом, смогла приглушить лишь почти полная потеря памяти. И сейчас оно снова рвётся наружу, выкручивая мне крылья из суставов! А-а-ргх! Надо было в том мирке до последнего развоплощения ждать, а не помощь от матери принимать в твоём лице!

– Ты бы не сумел.

Смотрю я прямо в глаза Покровителю… Нет. Другу и соратнику. Который едва не шмякается наземь от такого заявления. Но я только начал.

– Сколько я тебя знаю – ты всегда идёшь до конца, используя любую возможность, чтобы обернуть ситуацию себе на пользу, – произношу с нажимом. – Сложить крылья и просто помереть – не в твоём характере.

– Да, но…

– Более того, – слегка повышаю голос. – Против Гагана ты восстал по той же причине – захотел остаться собой, чего бы это не стоило. Не уверен, что справился бы лучше, будь я на твоём месте. Ну, или на месте моего безымянного предка.

– Буян, – эхом отзывается якул. – Так его звали. Основатель рода Островских.

До этого момента тусклые и расфокусированные глаза змея начинают блестеть, вспыхивая ярким зелёным пламенем.

– Неприкаянная душа, – вспоминает он с теплотой в голосе. – Хотел жить в мире, но был готов до конца драться за то, что ему дорого. Принял мой выбор – и до последнего вздоха старался вернуть из изгнания. Все его потомки оставались верны слову, даже не имея возможности общаться со мной.

Успокоившийся змей сворачивается кольцом прямо в воздухе. Вперивает в меня испытующий взгляд:

– А ты? Ты же, по сути, чужой им человек – но взялся за дело с таким рвением, что сам Буян в ноги бы тебе поклонился. Лучше справиться просто невозможно!

Пару мгновений молчим, уставившись друг на друга немигающим взглядом – и разражаемся смехом, в исполнении якула напоминающим хриплое воронье карканье.

А после я протягиваю ему руку прямо над осколком Ала́тыря.

– Вызов принят! – провозглашаю уверенным голосом.

Змей резко взмахивает крыльями и с разворота припечатывает стреловидный кончик хвоста о мою ладонь.

– Шоу начинается! – рявкает чешуйчатый довольно, ловким кульбитом возвращаясь в пафосную позу.

– Знаешь, всё же есть одна вещь, которая меня беспокоит, – припоминаю вопрос, которым задавался раньше.

– Не томи, выкладывай! – слегка подбирается якул, будто ожидая атаки.

Загадочно улыбаюсь, набираю в грудь побольше воздуха…

– Всегда было любопытно: почему Островский, а не Якулов? – огорошиваю встревоженного компаньона. – Потому что острый, словно копьё? Или потому что в общении колючий?

– Мимо, – скалится змей. – Всё намного проще. Остров, на котором жил Буян со своим племенем, был разорён сражением с войсками Гагана. А после уничтожения Алатыря там и вовсе случился катаклизм.

Перед глазами немедленно встают зловещие картины: расколотый молниями небосвод, яростные волны, захлёстывающие пустынные берега…

Фантазия разыгралась? Или родовая память? Не знаю.

Но змей продолжает:

– Пришлось им переселяться на большую землю. Покровителем я по местным меркам был слабым, мог обеспечить своих людей лишь крупицами магии. Поэтому почти все обо мне быстро забыли. А для коренных жителей собратья Буяна долго оставались пришлыми чужаками. Вот и прозвали их не по хранителю, а по месту, откуда они явились – остро́вские. Так и появилась ваша фамилия. А прежний остров ваш потом Буяном назвали, в честь пращура.

– То есть, всё это время они жили, считай, без покровителя? – удивляюсь.

– Верно, – согласно прикрывает глаза якул. – И с малой толикой магии. Всего добивались верностью слову да смекалкой недюжинной. И постамент от Ала́тыря, с острова вывезенный, по наследству передавали.

– Вот так из сказочного очарования проступают суровые реалии прошлого, – резюмирую, разводя руками. – Теперь можно фамильную историю от самого основания записывать.

– Можешь хоть сейчас заняться – до снятия барьера делать тебе всё равно нечего, – резонно замечает змей. – А я, с твоего позволения, пока откланяюсь: глубокий здоровый сон после расширения мана-каналов ещё никому не мешал.

– Отдыхай, – машу рукой на прощание чешуйчатому, медленно истаивающему в воздухе. – Я тут точно со скуки не умру. Есть ещё над чем поразмыслить.

Тем более, что, если скребущаяся на задворках разума идея дойдёт-таки до стадии реализации, змей понадобится мне на пике своей формы.

Шутка ли – исторгнуть из всех призраков разом накопленную энергию в виде макров!

А что? Идея-то, вроде, вполне рабочая.

Кусок Ала́тыря передо мной, по сути, всего лишь древний накопитель энергии, завязанный на Велеса Младшего.

С её помощью он создаёт невидимый со стороны барьер, который отталкивает призраков, накопивших избыток маны, словно магнит, отпихивающий от себя одноимённые полюса.

А те всё равно пытаются пробиться, образуя то самое Кольцо душ.

Получается, барьер нашего старичка-призрака находится в постоянном контакте с каждым из его менее удачливых коллег по агрегатному состоянию.

Иначе как бы он их отталкивал?

Внимание, вопрос: что произойдёт, если соединить способность якула выкачивать энергию из призраков и умение Велеса перенаправлять эту энергию, куда захочется?

Кто сказал «зарядим здоровенный аккумулятор»?

Молодец, возьми с полки сухарик, пока Глеб всё не доел.

Осталось придумать, где такой аккумулятор взять, да пенсионера нашего на такую авантюру уговорить.

Правда, интуиция мне подсказывает, что Велес впишется в неё чисто из желания проверить собственные силы. А значит, вопрос только в том, чтобы найти один большой накопитель или, не приведи Великий Рандом, несколько поменьше.

А уж куда энергию приспособить мы придумаем.

Обмен ею, например, с нашим миром наладить можно через того же Сорокина. Он уж придумает, как это на пользу обеим сторонам обернуть.

А после, чуть передохнув, можно и поиском остальных кусков Ала́тыря заняться…

– Так и знала, что здесь найду, – раздаётся сзади знакомый голос, выдёргивая меня из тешащих самолюбие рассуждений. – Прикидываешь, как бы этот камушек к рукам прибрать?

– Чтобы получить что-то, надо отдать взамен нечто равноценное, – не оборачиваясь, вздыхаю с некоторым сожалением. – В моём распоряжении сейчас нет ничего, что может перекрыть для местных жителей значимость этого куска янтаря. Может, у тебя в карманах подходящий предмет завалялся, а?

– Обижаешь, – усмехается Лариса, тихонько подходя всё ближе. – У меня и карманов-то нет. И вообще. С детства привычки не было своими сокровищами делиться. Но, думаю, в этот раз я бы могла сделать исключение. Ведь ты первый, кто подарил мне… надежду.

– Не стоит в воображении лепить из меня прекрасного принца, – оборачиваюсь к замершей в двух шагах от меня девушке. – Я скуп на похвалу, требователен к людям и постоянно вляпываюсь в какие-то передряги с сомнительными шансами выбраться целым и невредимым.

– Зато это твой собственный выбор. – Лариса делает ещё один острожный шаг в мою сторону. – И все, кто с тобой рядом, не сидят на цепи из навязанных долгов и обязательств. Возможно, для Островского это проза жизни, но для хлебнувшей всякого дерьма маленькой Брукс – это глоток свежего воздуха. И… я… Гаганово семя, я даже не знаю, как правильно спасибо сказать! Хотя, какое спасибо? Я не знаю, чем можно отдариться за дважды подаренную жизнь! Меня жизнь к такому не готовила!!! Я… я просто…

Молча шагаю к девушке, обнимая её за трясущиеся плечи.

Лариса утыкается лицом в мою куртку, и всхлипнув обхватывает меня за талию обеими руками. Провожу рукой по шелковистым светлым локонам – и она, не сдерживаясь, начинает рыдает в голос.

– Всё уже позади! – глажу её по спине, целуя в белокурую макушку. – Даже если сейчас страх сжирает изнутри, в той схватке ты преодолела его и спасла нас всех от гибели. Дать тебе шанс выжить – всё, что я мог. Не так уж это и много.

Девушка резко поднимает влажное от слёз лицо с припухшими веками и, шмыгнув носом, упирается в меня полным удивления взглядом.

– Знаешь, – с трудом произносит она, хлопая глазами, – я сейчас услышала, возможно, самую глупую вещь, которую только мог сказать человек. Но ты настолько искренен, что очень хочется в это поверить.

– Пусть этот выбор тоже останется за тобой, – достаю платок из кармана куртки и подаю девушке. Она тут же вытирает им лицо, а после – звучно сморкается. – Но у меня нет никаких причин врать.

– Даже так? – заплаканное лицо Ларисы вдруг озаряет озорная улыбка. – Тогда, думаю, ты не будешь против небольшого пари. Эй, змей, мне нужна ненадолго твоя сила!

– Во имя Праматери, почему сводные младшие сёстры такие шумные? – якул, делано широко зевая, появляется рядом с нами. – Чего тебе, голосистая?

– Хочу заключить договор при твоём посредничестве! – Лариса упирает руки в бёдра – и время густеет, превращаясь в медленно текущее желе.

Глава 34

[Лариса Ивановна Брукс предлагает вам пари. Условие: трижды сказать правду, когда она захочет услышать от вас искренний ответ.

Вопрос может касаться ваших личных и общих интересов, но не должен затрагивать интересы третьих лиц.

Нарушение условий влечёт немедленное исполнение вами любого желания Ларисы Ивановны Брукс в пределах имеющихся у вас возможностей.

Выполнение условий влечёт исполнение Ларисой Ивановной Брукс любого вашего желания в пределах имеющихся у неё возможностей.

Желаете принять пари?]

Жёлтый знак якула зависает в воздухе прямо перед моим лицом.

Вот это я называю перехватом инициативы!

Девушка, отбросив всякие предубеждения, бьёт меня на моём поле моим же оружием. И я должен отказаться от спора? Да ни в жизнь!

– Вызов принят! – знак якула окрашивается зелёным, а после рассыпается разноцветными искрами, из которых вылетает змей собственной персоной.

– Шоу начинается! – зычно провозглашает он, широко расправляя крылья. И истаивает, словно иллюзия стоящей рядом супершпионки.

А время снова возобновляет ход.

Лариса отступает от меня на пару шагов, звонко цокая каблучками.

– Мне нравится твоя решимость, – лицо её, до этой минуты хранившее печать глубоко запрятанной подозрительности, становится совершенно довольным и безмятежным. – За это постираю твой платочек собственными руками, не дожидаясь исхода очередного часа.

– Да брось, не стоит так… – начинаю я, но Брукс легонько прижимает палец к губам:

– Таково моё желание. И я буду ему следовать, не заботясь о том, что скажут окружающие.

Белокурая манипуляторша разворачивается в сторону спальни и демонстративно удаляется, позабыв закрыть за собой дверь.

Мстительно смотрю ей вслед, припоминая наше расставание после первой встречи в стенах академии.

Всего пара дней прошла, а ощущение – будто целую жизнь прожил.

Пока Лариса плескается в ванной, возвращаюсь к маняще пружинящей кровати. И, усевшись поверх идеально разглаженного покрывала, решаю провести ревизию своей сумки и оружия.

Запасы почти не потребуют пополнения: перевязочный пакет докину, да дневной рацион питания – и всё.

Два дымчатых макра, ранее бывших чёрными, переливаются теперь глубоким синим цветом. Кладу их в отдельный кармашек: пусть заряжаются дальше.

Ещё придумаю, как использовать их максимально эффективно.

Защёлкиваю на место ствол Выжигателя, когда со стороны ванной раздаётся сдавленное чертыхание девушки. Но на помощь не зовёт, значит, всё в порядке.

Замечаю, что одна из пуговиц почти оторвалась и болтается на двух ослабевших нитках. Снимаю куртку, чтобы заняться починкой.

И в этот момент дверь распахивается, являя моему взору Ларису Ивановну.

Выглядит она странно, будто разом стала ниже сантиметров на десять.

Да и одежда как то необычно липнет к телу, словно сделана из другого материала. Увидев меня полураздетым, девушка на секунду замирает, но всё равно шагает в комнату, протягивая мне чуть влажный платок.

– Можешь выдавать любому нуждающемуся – абсолютно чистый, – стараясь не смотреть на меня, произносит она. – Хотя… Давай сразу в карман уберу!

Суетливо тянется к лежащей на моих коленях куртке, но неудачно ставит ногу и, споткнувшись, пикирует на меня.

Пытаюсь подхватить пискнувшую чаечкой Ларису, но кровать предательски пружинит, подбрасывая нас обоих вверх. Куртка, словно вертлявый якул, выскальзывает из руки и оказывается на полу за пределами досягаемости.

Я падаю на спину, а девушка всем телом наваливается сверху.

Обычно в такие моменты ожидаешь неловкой паузы.

Но в нашем случае госпожа Брукс сжимает между бёдер мою согнутую в колене ногу и издаёт протяжный стон.

– Ты свою пушку никогда не снимаешь? Или так рад обнять меня снова? – томно произносит она, проводя пальцем по моей щеке.

Хватаю её за бедро, рывком переворачиваясь так, чтобы оказаться сверху.

Ощущения не обманывают: под пальцами чувствуется не ткань комбинезона, а бархатистая, разгорячённая кожа. Девушка прикрывает глаза, чуть вздрагивая всем телом. И иллюзия исчезает, оставив её в моих объятиях полностью обнажённой.

– У меня никак не идёт из головы, – вполголоса шепчет Лариса, – твоё обещание наказать меня за каждый раз, когда я за тобой шпионила. Но раз уж я только что уронила свежепостиранный платочек… Может, начнём с этого инцидента?

– Островский всегда держит слово, – напоминаю строго, расстёгивая ремень и скидывая сапоги и брюки. – Думаю, времени хватит, чтобы ты с полной отдачей расплатилась за каждый эпизод.

Девушка мечтательно закатывает глаза, соблазнительно поводя плечами. И вот уже я снова оказываюсь на спине, а она сверху. При этом успевает ещё подхватить с подушки шляпу и водрузить её на свои пышные волосы.

– Что ж, – с улыбкой произносит Лариса, устраиваясь поудобнее, – пусть первым наказанием будет объездить дикого жеребца. Если слишком рано вылечу из седла – настанет твоя очередь выбирать.

– Вызов принят, – отвечаю я, притягивая дрожащую от возбуждения блондинку к себе.

Наши губы соприкасаются – и весь мир вокруг пропадает.

Остаётся лишь жар прикосновений, упругость кожи и ощущение, что два непохожих друг на друга человека, вопреки всем невзгодам, наконец-то сумели найти общий язык.

***

– Уверена, что это правильное решение? – зудящее чувство опасности заставляет задать этот идиотский вопрос, хотя ответ мне известен заранее.

– Нет, конечно. Но другого способа узнать правду я не придумала, – Лариса застёгивает тяжёлый даже на вид сапог на высоченной платформе с рельефной подошвой и исполняет в конце хитрый жест.

Брутальная обувь мгновенно преображается в знакомые изящные дамские сапожки на такой же высоченной шпильке.

Ох, что-то мне подсказывает: не просто так тот мутант с хвостом-булавой хромал на одну ногу. Впрочем, сам виноват: нечего с непристойными предложениями подкатывать к малознакомым девушкам.

– Если они что-то заподозрят и ситуация станет безвыходной – можешь всегда рассчитывать на помощь с нашей стороны, – заявляю, стараясь не звучать как родитель, опекающий любимое дитятко от чужих посягательств.

И Лариса сдержанно улыбается в ответ.

– Не беспокойся. Я не настолько неопытна, чтобы меня припёр к стенке первый попавшийся дилетант, – в её взгляде появляется предельная серьёзность. – В конце-концов даже прозорливый Островский не сумел изловить меня без посторонней помощи.

Действительно, крыть тут нечем: промолчал бы тогда Велес – и не случилось бы у нас сегодня… столь непринуждённого общения.

Так что, оно и к лучшему.

– И к вам я в любом случае вернусь, – продолжает шпионка. – Всем же, думаю, интересно знать, кто поручил организовать поиск Ала́тыря этому мамкиному властителю судеб Шалашникову.

– А что, профессиональная этика разрешает сдавать своего заказчика? – наигранно ухмыляюсь и сразу же получаю в ответ колкий взгляд.

– На тех, кто пытается меня обмануть, распространяется только одно правило, – чеканит девушка. – Их жизнь навсегда перестанет быть размеренной и безмятежной. В твоих же интересах в эту категорию не попадать никогда.

Пожимаю плечами:

– Моя жизнь уже давно так же далека от безмятежности, как Луна от Земли. Да и пари выиграть хочется, – мечтательно устремляю взгляд в потолок. – Чего бы такого пожелать?

– Чтобы твой змей всегда оставался в пределах моей досягаемости, – ехидно прищуривается Лариса. – Тогда я смогу отыграться в любой момент.

В голове разом возникает множество образов «отыгрыша». С сожалением гоню их прочь, запомнив на всякий случай пару самых любопытных.

Вдруг пригодится в будущем.

– Можешь не тратить на меня свою магию, госпожа Брукс, – подмигиваю иллюзионистке, давая понять, что по достоинству оценил полёт её фантазии. – Такой настойчивой женщине я готов предоставить реванш в любой момент.

Лицо блондинки расцветает хищной улыбкой.

Сидя на кровати, я даже глазом моргнуть не успеваю, как она прыгает ко мне на колени и, обхватив ногами за талию, дарит мне долгий и страстный поцелуй. Обнимаю её, целуя в ответ.

Продлись, мгновение, не прекращайся…

Но шум внешнего мира безжалостно врывается в маленький домик, давая понять: защитный барьер, отделявший нас от всего города, отключился.

– Эй, молодёжь, как вы там? Натешились? – с порога вопит Велес без тени смущения.

– Стоит, орёт, как сумасшедший. А если они там спят до сих пор? – раздаётся ворчливый голос Матриарха Слепнёвой.

– Так я и предупреждаю, что мы пришли – пусть досыпают поскорее и выходят нас встречать, – не унимается призрак-пенсионер. – Не за ноги же мне их из постели вытаскивать.

Утыкаемся лбами друг в друга, беззвучно смеясь, наслаждаясь последними секундами безмятежной близости.

А после размыкаем объятия и, вернув себе серьёзный вид, выходим в комнату, где на постаменте сияет осколок Ала́тыря. В последний момент, едва не забыв, прихватываю шляпу, зажав её под мышкой.

Да тут вся компания в сборе!

Глеб, Слепнёвы в полном составе, и даже Гаррис с Лаурией, лапа которой покоится на тканевой перевязи, перекинутой через плечо.

– А, так вы не спите, оказывается… – разочарованно бубнит под нос Велес. – Как оцениваете комфорт пребывания в моих апартаментах?

– Купальня и спальня – высший балл, – поднимаю палец вверх, одобрительно хмыкая.

– А постамент на троечку, – недовольно потирает предплечье Лариса. – Там углы такие острые, я дважды оцарапалась.

Разочарование на морде ящера немедленно сменяется понимающей ухмылкой.

– Немедленно приглашу рабочих – отполируют всё до зеркального блеска, – довольным голосом заверяет призрак. – Надеюсь, в следующий раз ваше пребывание здесь окажется ещё более комфортным.

– Лучше расскажите, что мы пропустили? – кивком головы указываю на город, виднеющийся через распахнутую за спинами наших гостей дверь. – Старейшины уже пробудились?

Призрачный дед резко начинает изучать пол под ногами, а Гаррис с Лаурией нерешительно переглядываются.

– В общем, тут такое дело, – как-то неуверенно начинает Глеб. – Старейшины-то проснулись, но… как бы это помягче выразиться…

– Они приказали разбудить всех остальных ящеров, – Верон прикрывает зрячий глаз.

– И при всех заявили, что их пробудил посланник Первого сына, пообещавший раз и навсегда решить проблему с одержимыми призраками, – скрипит перчатками Матриарх.

– Сукины дети! – коротко и ёмко подытоживает Надёжа.

– Мы с Гаррисом сделали всё, что в наших силах, но сумели лишь выбить вам время на излечение, – Лаурия покаянно опускает голову. – Верховный старейшина Доминус и его сторонники потребовали, чтобы после пробуждения вы незамедлительно явились в Зал Совета и продемонстрировали своё могущество.

– Могущество, значит? – ухмыляюсь так, что даже у Матриарха на мгновение мелькает в глазах тень опасения. – Да запросто! Вот скажи мне, господин Велес, ящеры проснулись все до единого?

– Насколько мне известно – да, – призрачный дед тяжело опирается на свою трость обеими лапами. И тихонько добавляет: – Перед такой толпой просто так не отбрехаться…

– Мы и не будем, – грозно сверкаю глазами. – Ты ведь сможешь накапливаемую энергию направить не в осколок маяка, а в другую подходящую ёмкость?

– Ну, допустим, могу. Только что это даст? – впервые вижу, как всезнающий призрак недоумённо на меня таращится.

Вот и отлично. Устроим местным жителям незабываемое шоу!

– Возможность развивать Аргон дальше вместо того, чтобы дрыхнуть, дожидаясь, пока проблема решится сама собой! – заявляю безапелляционно. – Для этого мне потребуется помощь могучего Велеса и ещё один пустячок. Вот этот вот осколок Ала́тыря, от которого ты подпитываешь свой барьер, сдерживающий призраков.

– Помощь мою я тебе дам, – посуровевшим голосом вещает призрак. – А вот камень я не дам. На энергии, что он собирает, весь город работает.

– Скажи пожалуйста, – вкрадчиво задаю наводящий вопрос, – центры гибернации вы как давно построили?

– Пару десятков лет назад, а что? – продолжает недоумевать пенсионер.

– А то, – поднимаю палец вверх, – что там есть возможность накопить огромные, по сравнению с осколком, резервы маны. И ещё их минимум четыре, что потенциально даёт просто гигантские объёмы для хранения и многократное ускорение сбора. Дело за малым – перенаправить поток сразу в хранилища и никогда больше не использовать их для складирования жителей при отрицательных температурах.

– Ишь ты, разбежался! Перенаправить-то, положим, дело недолгое. А вот что обратно всех в сон старейшины загнать не попытаются – тут безо всяких гарантий, – разводит лапами Велес.

– О, эту малость оставь на меня, – потираю руки в предвкушении. – Главное – бери осколок с собой и делай всё, что я скажу с абсолютно непроницаемой мордой, будто сам это придумал.

Велес раздумывает недолго.

– Дай мне минут пятнадцать, – произносит он наконец. – И можем приступать к твоему забавному плану. Ох, и не терпится мне увидеть их удивлённые морды!

– Лаурия, Гаррис, – обращаюсь к стоящим рядом старейшинам, – отправляйтесь в Зал Совета и сообщите остальным, что мы прибудем через полчаса. Пусть каждый присутствующий там разделит с нами радостный миг победы.

Ящеры немедленно убывают.

А Велес прикасается к осколку, прикрыв глаза. И начинает что-то шептать, периодически проводя пальцами по его поверхности. Я же жестом призываю отряд собраться вокруг меня.

– Нам вместе многое пришлось пережить, – говорю, окидывая взглядом каждого из присутствующих. – И я благодарен каждому за то, что вы вкладывались в успех экспедиции, не жалея собственных сил. Теперь слушайте: участие в ней Ларисы Ивановны Брукс на нашей стороне должно оставаться тайной.

– Двойной агент? – улыбается Матриарх. Вот чего-чего, а проницательности ей не занимать. – И как мы объясним её присутствие в нашей компании?

– Очень просто, – Лариса хитро подмигивает ей. – Банда отморозков угрозами заставила бедную маленькую меня замаскировать их и сопроводить в ужасный изнаночной мир, населённый кровожадными тварями.