Текст книги "Ленька Охнарь (ред. 1969 года)"

Автор книги: Виктор Авдеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 55 страниц)

Это был явный намек на себя и Аллу. Осокин совсем забыл, что еще недавно осуждал Ивана за преждевременную женитьбу.

– С этим я не могу согласиться, Леня. Артисты, художники – особые люди и должны быть свободны. Это я от многих слышала. Я вот навсегда связана дочкой.

Леонид посмотрел с некоторым удивлением. Он не совсем понял, что она хотела сказать, но, не желая нарушать солидарность, согласно кивнул головой. Он решил, что Алла сетует на вероломство Курзенкова и считает правильным свободный уход от него. Однако при чем тут дочка? Ладно, потом выяснит. «Может, сейчас спросить, любила ли она Илью? » Вместо этого он вдруг сказал:

– В тебе я сразу почувствовал друга. Еще летом на рабфаке, когда ты вошла с Муськой в аудиторию, помнишь?

– Я понял, что встретить такую девушку – счастье.

Леонид не брал ее под руку, они шли на некотором расстоянии, и все же их, казалось, клонило друг к другу. Взгляд ее манил своим загадочным блеском, раз она словно нечаянно коснулась его плечом.

– Я знаю, – кивнула Отморская и улыбнулась. Весь вечер она старательно избегала его признаний, а теперь вдруг слушала с явным поощрением.

– Мне и дочка твоя по душе пришлась. Помнишь, как ты фотографию уронила? Я тогда сразу сказал: «Мировая». Я вот чувствую: один, никто меня не подгоняет, и я забросил палитру, краски. А почему? Нет рядом друга, который бы поддержал, вдохновил...

И он стал развивать эту мысль, не замечая, что говорит только о собственных планах и в первую очередь о том, как получше устроить свою жизнь.

Внезапно голос его стал глухим:

– Ответь... только по совести, ты любила Илью? Почему сошлась... По совести.

– Я очень прошу тебя, Леня, не надо, – поспешно сказала она и опять беспокойно глянула на часики. – Там очень сложно.

Он даже немного опешил: такая строгость прозвучала в ее голосе. Не хочет с ним делиться? Или уж так больно вспоминать?

– Там слишком сложно, – повторила Отморская. – Долго объяснять. Скажу только: по-настоящему Илью я никогда не любила.

Ему достаточно было и этих немногих слов, особенно непримиримости тона. Леонид просиял:

– Я так и думал.

Он вдруг остановился, взял Аллу за руку. Вот они, ее глаза, губы, плечи – сколько раз он их видел во сне. Сердце его колотилось. Леонид понял, что подошел к пропасти. Собственное великодушие умилило его. После всего что он вытерпел от Аллы, он все же решил предложить ей зарегистрироваться.

– Я тебя, Леня, тоже сразу заметила. – Она стиснула его руку своей сильной и нежной рукой. – Ты интересный... и очень хороший парень.

– Вот и давай... жить вместе. Помнишь, я тебе еще пол-года назад на Чистых прудах говорил?

Оба не заметили, что и они, как три остальные парочки, стоят у стены, обособленно от других. Алла у самого окна, он – словно отрезая ей выход.

– Очень хорошо помню. А ты забыл, что я тебе тогда ответила? Могу повторить: ты еще совсем мальчик, Леня, – ее голос сейчас был голосом опытной женщины. – Хоть ты и прошел очень тяжелую жизнь, много испытал, но во многом остался наивным и... немножко взбалмошным. Поверь мне: на твоем пути встретится много прекрасных девушек, и тогда ты полюбишь по-настоящему...

Зачем она еще тянет? Теперь ведь между ними никто не стоит. Никогда баба не скажет сразу «да». Как они с Аллочкой будут счастливы!

– Я уже полюбил, – упрямо перебил он. – Давай забудем все прошлое и начнем новую жизнь. Первые годы нам придется туговато, а там снимем комнату под Москвой, это недорого, многие так делают. На занятия будем ездить дачным поездом.

Она засмеялась каким-то горловым, переливчатым смехом, покачала головой:

– Глупенький! Все это одни мечты. Так, в беготне по дачным вагонам, в добывании копейки у нас пройдут лучшие годы. Я верю тебе, дорогой Леня, но я артистка и должна идти своим путем. Добиваться надо, пока молодая, иначе синяя птица пролетит мимо рук и ее не поймаешь.

– Разве мы старики? Вдвоем горы свернем.

– Нет, милый. Ты совсем не знаешь закулисной жизни. От души желаю тебе стать художником или... «немцем». Но вместе нам не суждено быть. Я тебе еще не сказала главного: скоро я уезжаю из Москвы. Я подписала договор на съемку. Правда, не на первую роль... довольно эпизодическую, но можно и маленькую роль сыграть так, что тебя заметят, пригласят в примы. Это уже дорога в кино. Съемка будет в Крыму, в Ялте, всю весну.

Пол вдруг уперся в потолок, потолок надавил на голову Леонида, он оцепенел.

Внезапно Алла прижалась к нему всем телом, – коленями, грудью, словно облепила, и крепко-крепко поцеловала в губы, как в тот далекий прошлогодний август в подворотне особнячка.

– Ты мне тоже... очень и очень. Поверь, иначе нельзя.

Она гладила его волосы, терлась щекой о его щеку. Ошеломленный Леонид увидел, что глаза Аллы закрыты, почувствовал мельчайшую дрожь ее ослабевшего тела. Не слеза ли у нее покатилась по щеке? Он обхватил ее за плечи, хотел обнять – и не успел. Алла оттолкнула его и убежала назад по коридору.

Голова у Леонида вдруг закружилась, неверной рукой он вынул папиросу, размял, сунул обратно в пачку. Подошел к окну, долго смотрел, ничего не видя.

«Не пойму. Все-таки любит? Найду и не отпущу. Или я не парень? Не отпущу! Хватай синюю птицу! Сейчас или никогда».

Почти бегом вернулся Леонид в комнату, где шел свадебный пир. Здесь было душно, чадно от табачного дыма: казалось, плоский щиток абажура отбивает атаки сизо-голубых волн, не давая им сомкнуться вокруг лампочки. Красные, лоснящиеся от веселья молодожены и гости вполголоса пели «одесскую»; Рожнов дирижировал грязной вилкой.

Его жена, курьерша с финотдела,

Сегодня разоделась в пух и прах!

Фату мешковую надела

И деревяшки на ногах!

– Где был, Ленька? – подошел к нему Шатков. Белокурые волосы его были взлохмачены, на редкие светлые брови стекал пот, здоровый глаз глядел счастливо, блаженно, хмельно. – Присоединяйся к нашему хору, только не дери глотку. Дежурный приходил, грозился разогнать. Кого ищешь?

– Да тут Муся...

– Брось. Алку? Только что ушли.

– Ушли? Совсем?

– По второму заходу начал? – Губы Шаткова насмешливо искривились. Чувствовалось: ему хочется что-то сказать. Он только махнул рукой, но тут же ухватил повернувшегося к двери Осокина за полу пиджака. – Зря, Ленька. За кукушкой гонишься, а тебе голубку надо.

Дальше Осокин уже не стал слушать. Выскочив из комнаты, он. сбежал вниз по ступенькам в соседнее крыло, где жили студентки рабфака искусств. В комнате давно спали, и сердитый девичий голос на стук ответил из-за двери, что Муся с подругой действительно были, но минут пять назад ушли.

Как был раздетый, без шапки, Леонид бросился по лестнице во двор и еще перед воротами на Стромынку услышал отправной звонок трамвая, скрежет по рельсам мерзлых колес. Какая-то девушка в накинутом на плечи пальто попалась ему навстречу. Леонид кинулся вправо – и она метнулась вправо; он влево и она влево. Затем столкнулись. Девушка чуть не упала, и лишь тут Леонид сообразил, что это возвращалась Муся Елина. Муся что-то крикнула ему вслед.

–... жиссер... опоз... – разобрал Леонид и выскочил на улицу.

От остановки к Яузскому мосту отошел трамвай и, набирая ход, сыпал из-под дуги зеленые искры. Где же Аллочка? Леонид воспаленно оглядел широкую, полутемную улицу. Уехала?.. «Опоздал» – это крикнула Муська? И вдруг на той стороне, у глухого забора Сокольнического парка с черными, смутно различимыми соснами, под самым фонарем увидел знакомую фигурку в шапочке, пальто. Она с улыбкой подняла руку в расшитой варежке, ступила два шажка ему навстречу.

Леонид чуть не вскрикнул от радости, рванулся через улицу – и словно запнулся о трамвайные рельсы. К фонарю с мягким шорохом подкатила легковая автомашина, остановилась прямо перед Аллой Отморской. Открылась дверца, согнувшись, на тротуар вышел мужчина в шляпе. Так же томно и приветливо улыбнувшись, Алла подала ему руку. Мужчина отогнул ей рукавичку, поцеловал в запястье.

Все в нем было крупно: рост, длинное бритое лицо с бачками, лакированные туфли, тускло блеснувшие в свете фонаря. Мужчина взял Отморскую под локоть, усадил, влез сам. Мягко стукнула дверца, и автомашина, зарычав мотором, резко снялась с места, лишь легкая снежная пыльца схватилась за ней вслед.

Леонид так и остался стоять на рельсах.

Резкий лязг, брань вывели его из столбняка. Оказывается, перед ним, совсем впритык, остановился трамвай, спускавшийся с Каланчовки от вокзалов, и усач-вожатый яростно звонил над самым его ухом.

–... разинул квашню! – орал он. – Из-за таких под суд...

Тупо оглянувшись, Леонид медленно перешагнул через рельс, побрел вниз, к закованной во льды Яузе.

Все ясно. Муська крикнула «режиссер»: это слово теперь Леонид отчетливо восстановил в памяти. Наверно, Аллу встретил тот самый режиссер киностудии, с которым она едет на съемки в Крым. Какие у них будут отношения? Да разве и сейчас не видно? Прикатил на машине, целует ручку. Будут в Ялте жить в одной гостинице, вместе репетировать.

А там скоро начнется купальный сезон, вылазки на пляж. Какой этот мужик модный, самоуверенным, – такие крупно хапают. Наверно, тоже, как и Курзенков, наобещал златые горы. Ему вдруг вспомнилась одна из фраз Аллы: «Илья сказал в искусстве без покровителя нельзя». Зачем он, Ленька, сейчас за ней побежал? Разве Алла не все ему выложила? Его поцелуи не заставят ее отказаться от поставленной в жизни цели, сойти с намеченной дорожки.

«За кукушкой гонишься, а тебе голубку надо».

Леонид вышел на зады Сокольнического парка. Под ногами мягко похрустывал заледеневший мартовский снежок. В тусклой тьме, заваленная осевшими снегами, покоилась Яуза. Леонид почувствовал, что озяб. Весь месяц дни держались солнечные, с густыми, вишневыми закатами, ночью ж мороз закручивал слюдяные сосули по карнизам крыш. Леонид еще постоял на безмолвной, затоптанной набережной, совсем продрог и повернул назад, к общежитию.

Его перегнал трамвай, шедший от моста, с Преображенки, к вокзалам. Вот он остановился возле их ворот, высадил пассажиров, забрал новых. Кого он увез? Мало ли кого: в корпусах живут тысячи студентов. Все же Леонид остановился, провожая затуманенным взглядом уплывавшие огоньки, словно еще раз переживая отъезд той, которая, вопреки разуму, увезла с собой его сердце.

– Опять раздетый? – услышал он нежный девичий голос. – Я все вижу вас в одном пиджаке.

Возле него стояла небольшая темная фигура. Леонид не мог разглядеть лица. Знакомая? Впрочем, какое ему дело? И тут же узнал: Вика Сенцова! Откуда она взялась? Только ей и мог сейчас ответить Леонид, лишь с ней ему не противно было перекинуться словом.

– Так поздно? – спросил он. – Какими путями?

– Живу здесь. Вы тоже?

Они уже миновали ворота и по двору шли к корпусам.

– Вы же, Вика... снимали комнату?

– Снимали. Брата направили в Западную Сибирь он метеоролог. Я и перебралась на Стромынку.

– Брата? – Леонид остановился. Его вдруг поразил ее ответ. – Брата? А... муж?

– Какой муж?

Свет фонаря мягко освещал ее неяркие щеки с озябшим носиком, темно-золотистые брови, прядь волос над ухом. Вика тоже остановилась, смотрела на него с удивлением, лицо у нее при этом стало озабоченное. Вдруг она прикрыла рот варежкой, глаза блеснули затаенным смехом.

– А вы думали, что я замужем?

«Значит, в Нескучном она пошутила? – подумал Леонид и мысленно повторил ее тогдашние слова: – «Три года, три месяца и три дня». Конечно! Мухамед я нечесаный, дурак из психиатрички! Не мог догадаться!»

Сама в руки летит.

– Голубка, – машинально пробормотал он.

– Что? – запинаясь переспросила Вика. Даже под неярким светом фонаря было видно, как она покраснела. – Вы... что-то сказали?

– Это я так.

Они жили в одном корпусе, в одном подъезде, но на разных этажах. Расставаясь на лестничной площадке, Леонид протянул ей руку. Она смущенно, нерешительно ответила на его пожатие, засмеялась и побежала вверх по ступенькам. Леонид проводил ее взглядом. Хороша! Здорово хороша! И с ним очень ласкова... Да какое ему дело?

Он круто повернулся, пошел в комнату – и сам не заметил, как задержался у окна. Вон темный парковый забор, сосны. Казалось, Леонид хотел проверить: а не стоит ли вдруг там дорогая сердцу фигурка? Он-то думал, что Алла ему протянула руку!

Одиноко сиял тот фонарь, и его свет казался мертвым в пустой, забитой мраком улице. Ничто не нарушало ночную глушь – ни грохот трамвая, ни шаги запоздалого пешехода. Гулкая коридорная тишина расплылась и у Леонида за спиной.

Город отдыхал с погашенными огнями, набираясь сил в коротком сне. Что-то ему, Леониду, готовит завтрашний день? Едва ли он будет легким. Много ли у него было легких дней?

И все-таки пусть он скорей приходит.

notes

Примечания

1

 Проводники.

2

Товарно-пассажирский или товарный поезд.

3

Название азартной карточной игры;  «бура» обозначает и выигрыш в ней.

4

Проигрался.

5

Рублей.

6

Ботинки.

7

Бессарабский базар.

8

Судился в Комиссии по делам несовершеннолетних, то есть получил льготу.

9

Прежних преступлений, зачастую совершенных в других городах и не выявленных данным следствием.

10

Окурок.

11

Тюрьме.

12

Вагону.

13

Карманам.

14

Секретный сотрудник уголовного розыска.

15

По чем бегаешь? – Каким родом воровства занимаешься?

16

Кант – копейка.

17

Скулован – верхний внутренний карман пиджака.

18

Наводчик – человек, указывающий на квартиру, которую можно обокрасть.

19

У г о л о к – уголовный розыск.

20

Червяки – червонцы.

21

Стоять на з е к с е – стоять наблюдателем, на страже.

22

Врал.

23

Кошелек.

24

Верхнего внутреннего кармана пиджака.

25

Цветы.

26

Нет (тат.).

27

Воров (укр.).

28

Единое потребительское общество.

29

Центральный рабочий кооператив.

30

Сошел с ума.

31

ГИТИС – Государственный, институт театрального искусства.

32

Стихотворение Д. Тарасова.

33

РИИН – редакционно-издательский институт.

34

Стихотворение Сергея Васильева.

35

В начале тридцатых годов ручки с перьями на Почтамте прикреплялись цепочкой к столику рядом с чернильницами.

36

Стихотворение Павла Железнова.