Текст книги "Шесть подозреваемых"
Автор книги: Викас Сваруп
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
– Ничего, – улыбается врач. – Это благотворительное учреждение. Тут все бесплатно – и магнитно-резонансная томография, и рентген, и лекарства.
– Спасибо, – говорю я. – Можно идти?
Вопреки предостережениям врача, несмотря на ужасную головную боль, я иду пешком от больницы Даявати до храма. По нашей каморке точно смерч прогулялся. Деревянная столешница – и та разбита в щепки. В кармане «бенеттоновской» куртки по-прежнему лежат два билета первого класса. Я иду на вокзал, чтобы сдать их обратно. Не видать мне теперь Мумбаи. Слишком уж этот город любит покрасоваться, похвастать особняками да «мерседесами». Совсем как Дели. Это все для богатых. В индийских мегаполисах нет места босякам. Не важно, насколько ты честен, как тяжело зарабатываешь свой хлеб; тебя в любую минуту могут объявить вором и посадить за решетку – всего лишь за то, что ты не имеешь ни денег, ни власти. С чемоданом, набитым купюрами, я чувствовал себя королем. Я знал, что смогу позаботиться о Риту, исполнить любые мечты. Вместе с дипломатом канули в прошлое и великие грезы.
Внезапно жизнь кажется хрупкой и бессмысленной. Как ни странно, я почти не держу зла на своих мучителей, отобравших заветный чемодан. В конце концов, он и так мне не принадлежал. Вместо этого весь мой гнев сосредотачивается на Вики Рае. На человеке, посмевшем причинить боль Риту. На том, кто забрал жизнь моего отца. Любовь ослепляет, отчаяние заставляет пренебрегать опасностью. Поэтому я решил купить оружие.
Самая крупная банда в нашем районе – та, которую возглавляет Бирджу Пехелван. Я не раз видел, как ее члены расхаживали по улицам Санджая-Ганди, щеголяя револьверами, словно модными безделушками. Один знакомый, бывший участник банды, в ответ на просьбу показывает дорогу к подпольной оружейной лавке в Манголпури.
Отправляясь в подобное место, можно сразу же позабыть о салонах с витринами и кондиционерами. Отыскав кривой и зловонный переулок, я поднимаюсь на второй этаж и попадаю в грязную сумрачную берлогу, в которой перед массивным сейфом из стали сидит продавец. Я говорю ему, что ищу дешевое оружие. Он кивает в ответ и показывает мне «дейси-катта» – самодельный пистолет, произведение местных умельцев.
– Вот этот – всего за тысячу сто, – скалится он.
– Есть что-нибудь получше? – спрашиваю я.
– А сколько у вас денег?
Я показываю четыре тысячи двести рупий, которые получил в кассе возврата за сданные билеты.
Продавец открывает сейф и достает предмет, бережно завернутый в белую тряпицу. Внутри обнаруживается черный пистолет.
– Тоже «катта», но отменного качества. Похож на китайскую «Черную звезду», а стоит каких-то четыре тысячи. Попробуйте.
С этими словами он протягивает мне оружие рукояткой вперед.
Ладонь ощущает тяжесть металла, выпуклые углы, длинный и гладкий барабан. По коже бегут мурашки. Обещание жестокой молниеносной смерти не может не завораживать.
– Беру, – заявляю я.
– Правда, у меня закончились пули, – сетует продавец. – Для этой модели осталось только пять штук. Может, зайдете завтра еще раз?
– Да нет, с меня и пяти вполне достаточно. Вообще-то нужна всего одна.
10. Операция «Шах и мат»
– Алло?
– Алло.
– Резиденция секретаря внутренних дел?[113]113
Имеется в виду должность несменяемого помощника министра внутренних дел.
[Закрыть]
– Да.
– А он на месте? Его спрашивает министр Джаганнатх Рай.
– Секунду, сэр. Соединяю вас с господином секретарем.
Музыка.
– Алло. Баглей у телефона.
– Одну секунду, сэр. Господин министр сейчас подойдет.
Гудки.
– Алло. Это Гопал?
– Добрый день, сэр. Виноват, сэр, я не мог позвонить вам утром. Факс не работал, но теперь у меня все данные на руках. Начиная со вчерашнего дня, мы имеем несколько случаев убийства. В Хардои и Морадабаде два вооруженных ограбления. Четыре изнасилования – в Азамгархе, Бахрай…
– Гопал, меня не волнует ваш дежурный отчет. Есть дела поважнее. Скажите-ка, вы смотрели американский фильм «Дончи»?
– Как?
– Ну, или «Винчи»… «Винчико»?
– Вы имеете в виду «Код да Винчи», сэр?
– Да-да. Он самый. Смотрели?
– Видел, сэр. Неплохой фильм.
– Так вот, его нужно немедленно запретить в нашем штате.
– Да? Но, сэр, это было давно. Он уже вышел из проката.
– Не важно. Запретим, и все. Говорят, он оскорбляет чувства христианской общины штата. Там содержатся совершенно дикие намеки вроде того, что Иисус имел связь с продажной женщиной. Как мы вообще выпускаем подобное на экраны?
– А может быть, сэр, прежде чем принимать решение, вам стоит посмотреть фильм?
– Зачем? Разве мы читаем все книжки, которые запрещаем?
– Сэр, ведь есть же свобода слова. Девятнадцатая статья конституции…
– Пропади она процадом, ваша конституция. В штате Уттар-Прадеш вообще мало грамотных. Кто ее здесь читал, тем более целиком? Вы, что ли?
– Э-э-э… Нет, сэр. А позвольте спросить, кто вам рассказал об этом фильме?
– Отец Себастьян. Очень хороший человек. Нравятся мне христиане – такие милые, скромные люди. Всегда прилично одеты и восхитительно говорят по-английски. В обмен на запрет он обещал нашей партии поддержку на местных выборах, а это никогда не повредит. Главное – не растерять голоса остальных. Так что скажите сразу, такое решение не заденет индусов нашего штата?
– Не думаю, сэр.
– Ладно, а мусульман?
– Вряд ли, сэр.
– Может быть, это заденет сикхов?
– Нет, сэр.
– Тогда все в порядке. Запрещайте эту мерзость. Вот мой приказ.
– Как скажете, сэр. Сегодня объявим в печати.
– И еще одно. Слушаете?
– Да, сэр.
– По-моему, вы не точно поняли мои инструкции насчет этого суперинтенданта, Навнита Брара. Не будь я министр внутренних дел, если он получит хотя бы одну медаль или награду.
– Сэр, я как раз собирался с вами поговорить. Он чрезвычайно отличился на службе. Брар в одиночку ликвидировал две главные наксалитские группировки, орудовавшие на границе с Непалом. Если мы вычеркнем его имя из списков представленных к награждению, это деморализует полицейские силы, и потом…
– Гопал, Гопал… Кто здесь министр, вы или я?
– Вы, сэр.
– Кто отдает приказы, вы или я?
– Вы, сэр.
– Тогда исполняйте сейчас же. Иначе завтра вы у меня будете заниматься детским здравоохранением, а не внутренними делами. Это понятно?
– Да, сэр.
– Доброе утро, Бхайя-джи. Это Алок Агарвал.
– Доброе утро. Какое счастье, что столь важная птица снисходит до разговора с мной каждые три-четыре месяца.
– Прошу вас, не надо так, сэр. Я всегда старался держать с вами связь, но что поделаешь? Иностранные партнеры то и дело требуют внимания. Я только вчера из Японии.
– Аррэ, у вас, бизнесменов, только и дела что путешествовать по миру. Сегодня в Японии, завтра в Америке. А люди вроде меня сидят себе и зарастают мхом в Уттар-Прадеше.
– К чему эти речи, Бхайя-джи? Вы столько сделали для процветания нашего штата. Я наблюдал за вашей кампанией на местных выборах. Похоже, у вас есть дар – повсюду притягивать к себе огромные толпы.
– Рад, что хоть вы это признаете. В газетах вечно меня критикуют. Я уже перестал их читать.
– Ну, к нашему телеканалу «Машаал» это не относится. Я лично давал указание отслеживать все ваши выступления.
– Да-да. «Машаал» проделал прямо-таки грандиозную работу. Ваше название – «Факел» – бьет прямо в точку. Факел истины! И кстати, там у вас потрясающая журналистка. Как, бишь, ее – Сима?
– Вы про Симу Бишт? Да, хороша. Чуть не получила звание «Репортер года».
– Уверен, она его заслужила более прочих. Прелестная девушка, правда. И такая красивая. Предложите-ка ей на днях взять у меня интервью. Как это будет по-английски?.. В общем, с глазу на глаз.
– Разумеется, Бхайя-джи. Скажу Симе, чтобы связалась с вашим офисом.
– Вы так любезны. Только не стоит впутывать сюда мой офис. Пускай звонит прямо на мой мобильный. Да, так что я могу для вас сделать?
– Ну, Бхайя-джи, вам известно, мы подали заявку на вторую электростанцию в окрестностях Дадри.
– Да, в прошлый раз вы об этом упоминали. Но ваши соперники – «Тата» и «Амбани».[114]114
Лидирующие промышленные семьи в Индии.
[Закрыть] Плюс еще Сингхания из «Джи-Пи груп»…
– Я знаю, Бхайя-джи, потому и обратился к вам. Вы обещали мне первую электростанцию в Реве. Вроде бы сделка уже состоялась, а потом контракт ушел к этой «Джи-Пи груп».
– Помню. Тогдашний главный секретарь, Мохан Кумар, лез вон из кожи, но премьер-министр обманул нас в самую последнюю минуту. Всем известно, что Сингхания прибрал его к рукам. Теперь же, когда Мохан Кумар в отставке, будет гораздо сложнее выбить этот контракт.
– А по моим источникам, Сингхания ведет себя так, словно электростанция уже у него в кармане. Если «Джи-Пи груп» и на сей раз меня обойдет, я могу вообще покинуть штат.
– Аррэ, разве Уттар-Прадеш – личная вотчина премьер-министра? Не может же он раздавать контракты только своим. Мы тоже в доле. Не сомневайтесь, вы все получите, причем на прежних условиях, договорились?
– Договорились, Бхайя-джи. Так я могу написать зарубежным партнерам, чтобы готовили оборудование к отправке?
– Да-да. Нет проблем. Только и вы не забудьте насчет Симы, хорошо?
– Как можно, Бхайя-джи. На этой неделе она с вами встретится. Я этим лично займусь.
– Вот и отлично.
– Алло. Это Рукхсана Асфар. Позовите, пожалуйста, министра внутренних дел.
– Джаганнатх сейчас отсутствует. У него выступление на собрании избирателей в Гопигандже. Сегодня последний день его кампании, завтра начнутся местные выборы.
– А вы кто?
– Я его личный секретарь.
– Скажите, у Джаганнатха-джи все в порядке с мобильником? Я целых две недели не могу дозвониться.
– Мэм, разве вы не в курсе? Наш Бхайя-джи меняет подружек чаще, чем вы – свою прическу. (Смех.) За это время можно было и догадаться… Алло?.. Алло?
– Пап?
– Да, Вики? Что-то у тебя расстроенный голос.
– Сегодня с почтой пришло письмо. Наксалиты угрожают меня убить, если не откажусь от проекта свободной экономической зоны в Джаркханде.
– (Смех.) И ты, конечно, уже наложил в штанишки? Аррэ, не забывай, кто твой отец. В Уттар-Прадеше нет имени страшнее, чем Джаганнатх Рай.
– Да, но мой-то проект не здесь, а в Джаркханде. Вдруг эти проклятые наксалиты до меня доберутся?
– Не бойся. Я прикажу приставить к тебе полицейский батальон.
– Папа, твои полицейские никуда не годятся. Лучше я напишу комиссару в Дели, попрошу для охраны спецназовцев.
– Ты делаешь из мухи слона. Эти наксалиты еще ни разу не поднимали руки на крупных дельцов.
– Не хватало мне только стать первым. Ладно, пока.
– Вы видели результаты местных выборов, Джаганнатх?
– Да, господин главный министр. Дела идут не так хорошо, как мы рассчитывали.
– Хорошо? Это сущая катастрофа. Партия потеряла семьдесят одно место. Как такое могло случиться? Вы уверяли меня, что все в порядке.
– Я обязательно выясню, в чем дело. Подозреваю, что члены оппозиции подкупили избирательную комиссию. Да еще эти Независимые мутят воду.
– А по моей информации, от нас отвернулись мусульмане. Это стоило нам по меньшей мере пятидесяти кресел.
– Зачем им так поступать? Мы так много делаем для мусульман.
– А зачем было провоцировать общественные беспорядки в Канпуре? Вы говорили: это, мол, принесет нам поддержку индуистов. И что же? Ни единого дополнительного голоса с их стороны, а мусульмане нас вообще покинули.
– Не беспокойтесь, господин главный министр. Я разработал новую стратегию, она поможет нам на следующих выборах.
– Какую стратегию?
– Думаю ублажить христиан, их голоса компенсируют наши потери. Я уже предпринял несколько важных шагов. Обойдемся без мусульман.
– Вы в своем уме, Джаганнатх? Аррэ, да они составляют восемнадцать процентов населения. А христиан не наберется и одного процента.
– Не в количестве суть, а в качестве. Знаете, какое удовольствие с ними общаться? Очень приятные люди.
– Общайтесь с кем пожелаете, но при чем здесь партийная работа? Похоже, мы совершили серьезную ошибку, когда поручили вам заниматься местными выборами.
– Не надо все сваливать на меня. Если партия получила мало голосов, это частично и ваша вина. В конце концов, кто из нас главный министр? И потом, вы постоянно связывали меня по рукам. Ваши помощники саботировали половину моих распоряжений. Когда бы не они, я мог бы творить настоящие чудеса.
– С вами бесполезно разговаривать, Джаганнатх.
Конец связи.
– Алло. Это Сима Бишт с телеканала «Машаал». Могу я услышать Джаганнатха-джи?
– Сейчас узнаю.
Гудки.
– Алло, Сима. Разве Алок не дал вам номер моего телефона?
– Дал, но мне было неловко звонить, мы ведь лично с вами не знакомы.
– Так давайте уже познакомимся лично.
– Пожалуй. Да, я хотела услышать ваше мнение по поводу смерти члена законодательного собрания Лакхана Тхакура.
– Что? Разве Лакхан Тхакур мертв?
– Это главная новость на нашем канале. Его застрелили полчаса назад при выходе из собственного дома.
– Какой ужас! Надеюсь, виновные арестованы?
– Нет, но начальник главного управления полиции Б.П. Мория заявил, что заказчик убийства связан с лесопильной мафией. Так мы можем встретиться?
– Непременно. Знаете, у меня очень милый домик для гостей в Гомти-Нагаре. Приходите сегодня вечером – скажем, около десяти.
– Не поздновато?
– Это будет деловой ужин. У нас ведь найдется что обсудить.
– Хорошо, там и увидимся.
– До встречи.
Гудки.
– Бхайя-джи, вас тут спрашивает Прем Калра.
– Кто?
– Прем Калра, издатель «Дейли ньюс».
– А, эта свинья? Ладно, соедините.
Гудки.
– Здравствуйте, Прем. Давненько вы обо мне не вспоминали.
– Я не отниму у вас много времени, господин министр. Один вопрос: ваши комментарии по поводу смерти Рукхсаны Афсар?
– Да, это очень печально. Она преданно служила нашей партии.
– Как по-вашему, что заставило ее покончить жизнь самоубийством?
– Откуда мне знать? Спросите в полиции.
– Вы в курсе, что Рукхсана оставила предсмертную записку?
Молчание.
– И что там?
– Там написано: «Моему милому Джаганнатху» и дальше – двустишие Галиба. Довольно красивое:
– Действительно, очень красиво. Ну а я здесь при чем?
– Говорят, что у вас был роман, а потом вы ее оставили.
– Ложь. Наглая ложь. Мы едва знали друг друга.
– Вас нередко видели вместе.
– Да, я публичная персона. Часто бываю на людях, общаюсь в том числе и с женщинами. Это еще ничего не значит. Я женат и счастлив в браке.
– Есть еще запись.
Продолжительное молчание.
– Какого рода запись?
– Аудиопленка.
– И что на ней?
– О, много интересного. Ваша с Рукхсаной беседа, с цитированием довольно красивых двустиший Галиба. Больше всего мне нравится та часть, где вы нелицеприятно высказываетесь о премьер-министре.
– Откуда у вас эта пленка?
– Рукхсана переслала мне ее по почте за день до смерти. Видимо, записала сама.
– Полиция в курсе?
– Нет. Кассета хранится у меня. Хотите послушать отрывочек?
Молчание.
– Ну так как, господин министр?
– Чего вы хотите?
– Правды.
Смех.
– Бросьте свои журналистские штучки. Каждый человек имеет свою цену. Назовите вашу.
Молчание.
– Двадцать лакхов наличными плюс целый год правительственной рекламы для моей газеты. Торг неуместен.
– На первое согласен, второе не в моей власти. С этим, пожалуйста, к министру информации.
– Тогда тридцать лакхов.
– Двадцать пять.
– По рукам.
– Мухтар?
– Да, босс.
– Нужно встретить партию оружия из Непала.
– Могут возникнуть сложности, босс. Последнее время граница усиленно охраняется. А вдруг меня задержат с грузом?
– Ничего. Возьмешь одну из моих служебных машин с синей мигалкой, пересечешь границу и дуй прямиком на наш склад.
– Отлично придумано, босс. Машину министра внутренних дел никто не посмеет остановить.
– Алло. Это Сима.
– Алло, джанеман. Где же ты пропадала? Мы целую неделю не виделись.
– Дела. Я готовила материал о фестивале Аудх. И еще это шоу, самое крупное в истории Лакхнау. Там была даже королева Болливуда.
– Аррэ, зачем тебе бегать за этими кинозвездами? Их мало кто уважает. Они готовы плясать за деньги, как нанятые евнухи на свадьбе.
– Да, но туда явилась добрая половина Лакхнау. По-моему, Шабнам затмила всех.
– Кто это – Шабнам?
– Шабнам Саксена. Популярнейшая индийская актриса наших дней.
– Не разбираюсь я в этих новых героинях. Последний фильм, который я смотрел, назывался «Мать Индия». Вот Наргис – это актриса!
– Не разбираешься в героинях? У тебя же сын – известный продюсер.
– Ну, кино по его части, а я от этого страшно далек. По мне, так ты прекраснее любой кинодивы.
– Не подлизывайся. Лучше скажи, ты исполнил мое поручение?
– Какое поручение?
– Контракт на поставку спиртных напитков для моего дяди в Фафамау.
– Да-да, считай, что все готово. Но знаешь, эта бумажка недешево мне обойдется.
– Почему?
– Тендер для Фафамау всегда получал Шакил. Конечно, я уломал его, чтобы услужить твоему дядюшке. Но теперь придется как-то отрабатывать долг.
– Ну, я-то свой долг отработаю у тебя в постели.
– Да уж, будь добра, постарайся.
Смех.
– Могу я услышать министра внутренних дел Джаганнатха Рая?
– На проводе. Кто говорит?
– Суперинтендант полиции Навнит Брар, сэр. Я звоню из Бахрейна.
– А, Навнит. Как поживаете? Поумнели там, в захолустье? Хотите извиниться за прошлую ошибку?
– Нет, сэр. Хочу сообщить, что я задержал ваш служебный автомобиль. При пересечении границы с Непалом он был остановлен на контрольно-пропускном пункте, который находится на вверенном мне участке. В багажнике обнаружено несколько автоматов Калашникова «АК-47». Водителю удалось скрыться, а вот оружие конфисковано, и я добиваюсь ордера на ваш арест по обвинению в пособничестве преступным действиям и подстрекательстве к ним.
– Вы что же, посмеете арестовать министра внутренних дел?
– Точнее, печально известного преступника, бессовестно злоупотребляющего своим положением.
– Навнит, вы хоть понимаете, с кем связались? На погоны свои надеетесь? Да я вас как клопа раздавлю.
– А что вы сделаете? Прикажете этому бесхребетному Мории отослать меня еще дальше? Не выйдет. Я говорил напрямую с премьер-министром; он лично санкционировал мои действия. К счастью, в нашем штате еще остались порядочные политики.
– Хорошо, занимайтесь своими делами. А я займусь своими. Конец связи.
* * *
– Пап?
– Да, Вики.
– Уже через неделю – пятнадцатое февраля. День D.
– О чем ты волнуешься? Я утвердил приговор еще в ноябре.
– Говорят о каких-то там дополнительных исках…
– Это часть игры. Лев должен делиться со стервятниками.
– Значит, я могу спать спокойно?
– Можешь. Чего, к сожалению, не скажу о себе.
– Да ладно, тебя-то что грызет?
– Мои сны отравил один полицейский, выживший из ума. Ему хватило наглости выписать ордер на мой арест. Я битых два дня убеждал господина премьер-министра, что задержание министра внутренних дел штата нанесет ущерб имиджу партии.
– Папа, тебе пора уже разобраться с этим премьер-министром.
– Разберусь. Но сначала – этот полицейский. Мухтар уже получил указания.
– Джаганнатх?
– Да, господин премьер-министр.
– Меня до глубины души потрясла трагическая гибель Навнита Брара, подорвавшегося на фугасе.
– Меня тоже, господин премьер-министр. Он был одним из лучших. Всю свою жизнь отважно сражался с террористами и вот не уберегся от засады.
– Скажите мне, Джаганнатх, вы как-то причастны к этой смерти?
– Что вы такое говорите? Все знают, что Брара прикончила банда наксалитов, орудующих на индонепальской границе.
– Да, но у вас с ним были счеты. Брар задержал ваш автомобиль и собирался вас арестовать.
– Господин главный министр, я никогда не принимал это близко к сердцу. Если помните, я сам назначил Брара служить на границе. Да и машина-то не моя. Контрабандисты раздобыли фальшивые номера и мигалку. Задержав машину, покойный всего лишь исполнил свой долг. Поэтому я считаю необходимым сделать жест доброй воли, оказав ему достойные посмертные почести.
– Что вы имеете в виду?
– Присвоить ему медаль за отвагу. Выплатить родным дополнительно двадцать лакхов, а вдове выделить рабочее место первого класса.[116]116
Рабочее место первого класса – это лучший тип работы, пред-fl латаемый государством. Всего существует четыре класса.
[Закрыть]
– Согласен. Да, завтра в Дели будет оглашен приговор вашему сыну. Вы намерены присутствовать на суде?
– Нет, я буду на похоронах Брара в Лакхнау. Это самое малое, что подобает министру внутренних дел.
– Весьма благородно с вашей стороны. Удачи, Джаганнатх.
– Спасибо, господин премьер-министр.
– Пап?
– Да, Вики.
– Вот, хотел сказать спасибо. После суда у меня словно камень с души свалился. А ведь были минуты, когда я и вправду боялся попасть в тюрьму.
– Благодари не меня, а Гуру-джи. Это все его благословения. С тех пор как по его совету я начал носить голубой сапфир, происходит одно чудо за другим. Все мои противники повержены в прах. Кстати, Гуру-джи недавно вернулся из мирового турне, и я намерен лично выразить свою признательность.
– А я – закатить пирушку! Такое событие нельзя не отметить. Это будет наикрутейшая вечеринка в моей жизни. Я консультировался с астрологом, он говорит, что самая подходящая дата – двадцать третье марта. Обязательно приходи, обещаешь?
– Не нравится мне эта затея, Вики. Страсти еще не улеглись. Давай подождем, пока шум утихнет, а там посмотрим.
– Плевать. Перед судом я чист как младенец, а после драки кулаками не машут. В общем, запиши в ежедневник: двадцать третье марта. Обещаю, папа, что в этот раз никого не застрелят. (Смех.) Все, мне пора бежать. Пока-пока.
– Пока.
– Я звоню из офиса господина премьер-министра. Он желает поговорить с министром внутренних дел.
– О, ваш начальник тоже решил поздравить Бхайя-джи? Хоть и с задержкой на три дня…
– Он мне не докладывал. Вы будете соединять?
– Ну что это за тон, каждый раз одно и то же… Соединяю.
Гудки.
– Намаскар, господин премьер-министр.
– Джаганнатх, вы в курсе, какую реакцию вызвал оправдательный приговор вашему сыну?
– Вы же знаете газетчиков, на них не угодишь. Вечно рисуют все мрачными красками. Да и какая разница, что они пишут, ведь поезд ушел. Приговор объявили, Вики оправдан, и это главное.
– А как же мнение общественности?
– Чихал я на мнение общественности. Кого оно беспокоит?
– Меня. Нашу партию. Страна поднялась на дыбы, Джаганнатх. От Амритсара до Аллеппи проходят факельные шествия в знак несогласия с решением суда. Неправительственные организации устраивают марши протеста. Студенты университета в Лакхнау угрожают самосожжениями. Профсоюзы призывают к массовой забастовке. На телеканалах только об этом и говорят. Журналы проводят смс-кампании. Даже «Дейли ньюс» учредил фонд имени Руби Джил и собирает средства в пользу семьи потерпевшей. Еще ни одно из громких дел не вызывало в Индии такого резонанса. Решение суда возмущает буквально всех и каждого. Ведутся даже разговоры о пересмотре дела. Все это ставит нас в весьма неловкое положение.
– И что мне делать? Не отрекаться же от родного сына?
– Если ребенок вырос паршивой овцой, отцу иногда приходится принимать жесткие меры.
– Поверить не могу, что мы это обсуждаем. Мой сын оправдан, обвинение снято.
– Не важно. Он проиграл битву в глазах общественности. А в политике только это имеет значение.
– Господин премьер министр, журналисты часто несут ахинею. Вы знаете, как они могут опошлить любую тему. Полсотни шахтеров завалены в шахте – и ни единого сюжета. Потом какой-нибудь драный кот застрянет в колодце – и вот уже СМИ раструбили по всем каналам.
– Да, знаю. Это лишний раз доказывает их власть над умами людей. Журналисты указывают, что и когда смотреть. Они создают и уничтожают репутации. Перед напором общественного протеста нам с вами не устоять. Если сейчас не принять своевременных мер, эта волна собьет нас с ног.
– И что вы от меня хотите?
– Руководство объявило свое решение. Вам нужно сделать выбор: либо Вики, либо кресло министра. Не позднее завтрашнего вечера заявление об отставке должно лежать у меня на столе. Какую формулировку предпочитаете: «по состоянию здоровья»?
– В отличие от вас я совершенно здоров. И к тому же привык сражаться до конца. Я не сдамся. Давайте начистоту: попробуйте меня уволить, и не позднее завтрашнего вечера вашему коалиционному правительству наступит конец.
Смех.
– Джаганнатх, вы, конечно, крупный мафиози, но в политике – желторотый новичок. Соглашайтесь по-хорошему, и у вас еще будет шанс побороться. В нашем деле каждый имеет возможность вернуться. А вот если пойдете против высшего начальства, можете распрощаться не только с политической, но и с криминальной карьерой.
– Приберегите угрозы для евнухов из вашего кабинета министров, господин премьер-министр. В целом штате не найдется противника, достойного потягаться со мной.
– Не вынуждайте меня отправлять вас в отставку насильно.
– Это вы меня вынуждаете к открытому бунту.
– Отлично. Война – так война. Посмотрим, кто посмеется последним.
– Да уж, посмотрим.
Конец связи.
– Пранам,[117]117
Вариант приветствия «намаете».
[Закрыть] Гуру-джи.
– Джай Шамбху.
– Скажите, пожалуйста, когда вы возвращаетесь из Аллахабада в Матхуру?
– Сразу по окончании Maгx-Мела. А что?
– Гуру-джи, мне необходимо ваше благословение.
– На что?
– На главную в моей жизни битву.
– Я думал, вы уже победили. Мой перстень с кораллом проявил свою мощь. Вики оправдан.
– Да, но премьер-министр задумал меня сместить, и я решил принять вызов. Это будет война до победного конца. Из нас двоих на ногах останется только один.
– Мои благословения с вами, Джаганнатх. Недавно я видел гороскоп вашего соперника: его звезда на закате, а ваша восходит.
– Спасибо, Гуру-джи. Когда вы со мной, мне никто не страшен, даже премьер-министр.
– Джай Шамбху, Джаганнатх. Желаю вам победы.
– Джай Шамбху, Гуру-джи.
– Алло, Трипурари, вы еще в Хардои?
– Да. Вы читаете мои мысли, Бхайя-джи. Я сам думал вам позвонить, поздравить с великолепной речью на законодательном собрании. Как ловко вы припечатали господина премьер-министра. И главное, очень тонко – не подкопаешься.
– Довольно с ним цацкаться, Трипурари. Теперь он хочет лишить меня кресла. Якобы оправдание Вики вызвало возмущение в прессе и в верхах этим недовольны.
– Да как он посмел? Пусть только попробует вас уволить – мы от его правительства камня на камне не оставим!
– Поэтому и звоню. Если завтра я потеряю свой пост, то к концу недели премьер-министр потеряет свой. Давайте подумаем, как этого добиться. По-вашему, сколько членов собрания готовы пойти за мной?
– Можно посчитать. Чтобы свергнуть правительство, надо перетянуть на нашу сторону каких-нибудь полсотни членов законодательного собрания. Двадцать человек уже твердо с нами. Мы перекроем премьер-министру кислород быстрее, чем на электростанции штата грянет очередная авария.
– Не торопитесь, Трипурари, все немного сложнее. Я затеваю очень крупную игру. Речь не о том, чтобы просто свалить соперника. Теперь мне нужно смешать его с грязью. Поэтому я решил замахнуться на его кресло.
– То есть на кресло главного министра?
– А для чего, по-вашему, я двадцать пять лет проторчал в этом захолустье? С моими деньгами давно уже был бы в Дели, в Мумбаи, в самой Америке. Все не зря, все ради главного приза.
Молчание.
– Да, Бхайя-джи, это очень крупная игра.
– Конечно. Я думал: ну, кто вспомнит чертова министра внутренних дел? Лет через десять люди нашего штата даже не будут знать, что я был членом этого правительства. А вот имя главного министра назовут и через двадцать. Это называется войти в историю. Возьмем хотя бы Джагдамбику Палу. В девяносто восьмом году он только день пробыл главным министром – и навсегда остался в анналах. Я желаю себе такой же славы. Вообразите, сто лет спустя меня еще будут помнить в этом штате. В общем, игра стоит свеч, верно?
– Разумеется, Бхайя-джи. Но как это сделать?
– Внесем разделение в партийные ряды. Двадцать человек у нас уже есть. Осталось найти пятерых, и получим одну треть. Достаточно для официального раскола – и в то же время не попадем под статью «Закон об утрате депутатского мандата».[118]118
Единственное конституционное положение о партиях, включенное в виде поправки в основной закон, гласит, что член парламента утрачивает депутатский мандат, если, будучи избран от одной партии, переходит в другую.
[Закрыть]
– Да, но надо еще сформировать правительство.
– Я уже говорил с лидерами оппозиционных партий, в первую очередь с Тивари-джи, под началом которого находится, самое меньшее, пятьдесят законодателей. Все они обещали поддержку извне. Независимые, конечно, тоже за нас: в конце концов, половина из них победила на выборах исключительно с моей помощью. Ну, что скажете? Получится у нас или нет?
– Потрясающе, Бхайя-джи. Какая стратегия!
– Я назову это операция «Шах и мат». Теперь дело за вами.
– Отлично, возьмем быка за рога. Во-первых, нужно изолировать наш блок, нашу верную двадцатку. Затем найти пятерых недостающих. И наконец, заручиться письмами поддержки у всех оппозиционеров, готовых признать вас как нового главного министра. Займусь этим незамедлительно.
– Хорошо. Делайте все, что потребуется, только добейтесь успеха.
– В первую очередь потребуется много денег. Операция «Шах и мат» обойдется в кругленькую сумму. У вас достаточно наличности на руках?
– Об этом не волнуйтесь.
– Так я иду покупать чемоданчики? Понадобится не менее двадцати.
– Да-да, приступайте. А когда я стану главным министром, то вас назначу управляющим чемоданной фабрики!
Смех.
***
– Алло. Могу я поговорить с Алоком Агарвалом?
– Кто это?
– Джаганнатх Рай.
– Аррэ, Бхайя-джи? Извините, не признал.
– Стоило только оставить министерское кресло, и мой голос уже забыт? Вот как вы, крупные бизнесмены, ведете дела!
– Да нет, я… Ладно, скажите, что заставило вас обо мне вспомнить?
– Знаете, Алок, я всегда считал вас за младшего брата. Теперь у меня большие затруднения, нужна ваша помощь.
– Чем могу быть полезен?
– Я претендую на должность главного министра нашего штата.
– Это серьезный шаг, Бхайя-джи.
– Знаю. Я все просчитал. Уверен, что наберу голоса. Но для того чтобы заручиться поддержкой некоторых законников, надо им бросить хорошую наживку. Тут-то вы мне и пригодитесь. Кому лучше вас известно, как обстряпывать подобные дела.
– Понимаю. О какой сумме речь?
– Для начала двадцать – тридцать кроров.[119]119
Крор равняется десяти миллионам индийских или пакистанских рупий.
[Закрыть]
Молчание.
– Это очень большие деньги, Бхайя-джи.
– Только не для такого преуспевающего бизнесмена, как вы. Да ладно, считайте их просто выгодным вложением. Я верну вдвое, как только стану главным министром.
– Это мелочи, Бхайя-джи. Но я не держу на руках такой наличности. Получи мы тот проект в Дадри, могло быть иначе, а теперь…
– Понимаю, вы сильно разочарованы, однако что я мог поделать? Сингхания предложил в два раза больше вашего, вот и добился, чего хотел… Сколько дадите прямо сейчас?
– Пару кроров. В лучшем случае – три.
– И все? Только не надо вести себя словно прижимистый ростовщик.
– Да нет же, говорю как на духу. Дела последнее время идут неважно.
– Это ваше окончательное предложение?
– Поверьте, Бхайя-джи, я бы с радостью…
– Можете не продолжать. Как же я промахнулся, сделав своим другом неудачника. Обхаживать надо людей серьезных, вроде Сингхании. В общем, слушай сюда, козел. В Уттар-Прадеш тебе отныне дорога закрыта. Даже не мечтай заводить здесь какой-то бизнес. Сунешься в мой штат – прирежу, как цыпленка. Ясно тебе?
