Текст книги "Тени забытых земель (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

Соавторы: Наталья Корнилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 51 страниц)

– Не сомневайтесь, спрячется… – подал голос брат Титус. – В этом деле он мастер.

– Кстати, а в чем именно заключается та порча, которую чагрин наводит на домашних животных? – поинтересовался дядюшка. – Не помешало бы знать для общего развития.

– Ну, – начал брат Титус, – прежде всего надо сказать, что чагрин питается молоком, высасывая его у коров и кобыл вместе с кровью. Это у чагрина, так сказать, самое любимое блюдо, которое он не променяет ни на что. Бедные животные в тот момент находятся под таким мощным негативным воздействием этого милого ежика, что не в состоянии оказать ему хоть какое-то сопротивление, а после нападения настолько ослаблены кровопотерей, что начинают всерьез болеть. Проще говоря, наш колючий приятель накладывает на них что-то вроде порчи. Естественно, что на одном молоке с кровью чагрин не проживет, и потому в основе его питания лежит примерно тот же рацион, как и у обычных ежей.

– Так откуда в Запретных землях коровы и кобылы?

– Спросите у меня что полегче… – вздохнул брат Титус. – Похоже, в здешних местах по ночам чагрин питается молоком других существ, которых сумеет отыскать – другого варианта я предположить не могу. Говорю же – здесь, на этих землях, цыганский еж каким-то образом приспособился к жизни в замкнутом пространстве. Правда, не знаю, к чему это приводит тех бедных животных, на которых чагрин положит глаз.

– А что такое?

– В тех человеческих селениях, куда по ночам забирается цыганский еж, дело обычно происходит так: если чагрин пройдется своими лапами по коровам, лошадям, или какому другому скоту, или же просто заберется на них (что, кстати, он очень любит), то шкуры этих несчастных животных уже к утру имеют самый ужасный вид, проще говоря, бедняги едва ли не начинают гнить заживо. Правда, цыгане умеют лечить испорченных животных, а иначе, увы, как не жаль, но с заболевшей животиной приходится прощаться самым кардинальным образом, то есть пускать ее под нож, причем мясо тех животных есть нельзя, его надо сжигать или закапывать в землю. В весьма отдаленных местах, где чагрины изредка еще встречаются, помощь цыган оказывается просто незаменимой.

– Надо же… – вздохнула Абигейл. – А мне этот чагрин, несмотря на его размеры, показался таким милым и забавным!

– Ну, это дело вкуса… – подал голос брат Белтус. – Один мой старый знакомый, выйдя в отставку по состоянию здоровья, стал разводить цветы в своем небольшом саду. В общем, садоводом заделался. Так вот, больше всего ему нравится растение аконит, или борец-корень, который очень ядовит, а приятель самыми разным сортами аконита засадил чуть ли не треть сада, хотя прекрасно понимает, что с этими растениями нужно обращаться как можно более осторожно. Моему бывшему сослуживцу уже не раз советовали выкинуть эти красивые, но ядовитые растения, а он все упирается. Люблю, говорит, этот цветок, он сердце радует, и выглядит не как сладкая розочка, а как растение для настоящих мужчин! Как видите, в жизни бывает и такое…

– Кто ж спорит, бывает… – Андреасу хотелось спросить о другом. – Скажите, а эти два нага, которые напали на нас, они вам ничего не сказали?

– А то как же, успели нам кое-что прошипеть… – с досадой произнес дядюшка. – Оказывается, сейчас на наши поиски кинуты немалые силы. Эти двое были одними из тех разведчиков, которым было велено выследить сбежавших, то есть нас, и сразу же сообщить командирам о том, где находятся эти наглецы, то есть мы. Если я правильно понял слова этих двоих, то весь берег наги условно разделили на секторы, и в каждый послали по парочке хвостатых с приказом тщательно обследовать берег в поисках следов сбежавших людей. Вот нас и выследили. Тем не менее, знаете, в чем нам повезло? В том, что наги по-прежнему не воспринимают людей как равную силу, и до сей поры уверены, что едва ли не в одиночку могут справиться едва ли не с десятком чужаков, которые приходят сюда, в Запретные земли. Вот и эти двое молодых олухов решили, что им не следует тратить время на возвращение назад с сообщением, что напали на след беглецов. Эта парочка решила, что без особых сложностей управится со всеми нами, и, словно триумфаторы, всей толпой пригонят ослушников назад…

Тут беглецы вышли к руслу пересохшего ручья, по дну которого струилась тонкая нитка воды. Андреасу невольно вспомнились слова Нарлы о том, что ее соплеменники любят передвигаться по Запретным землям в глубине речушек и полноводных ручьев. Счастье, что этот мелкий ручеек почти пересох, и здесь вряд ли будут ползать наги.

– Хорошо, что мы не стали передвигаться ночью, когда под ногами почти ничего не видно… – дядюшка кивнул на несколько довольно глубоких ям неподалеку от ручья, которые уже стали осыпаться и поросли травой. – Провалился бы кто из нас в одно из этих отверстий – и последствия были бы самые печальные: или шею б свернули, или сломали ноги, а то и позвоночник повредили. Между прочим, таких вот следов деятельности человека тут хватает. Понимаете теперь, почему в здешних местах по ночам не следует ходить?

– Что это? – спросил Андреас, глядя на ямы. Думай, не думай, но в свое время тут явно кто-то хорошо поработал лопатой.

– Перед нами результаты труда старателей, скорей всего, тех самых, что поставили шалаш на поляне… – пожал плечами дядюшка. – Уж не знаю, что они тут искали, только долго их поиски не продлились. Судя по всему, парни едва принялись за работу, когда их остановили, и мы можем только предполагать, кто мог это сделать.

– Наги?

– А кто же еще? Если бы напали звери, то на этом месте, или на той же поляне осталось хоть что-то из вещей старателей. Мы же не нашли даже осколка глиняной кружки. Значит, людей отсюда увели, причем вместе со всем их имуществом. С логической точки зрения все верно: если даже сюда позже и придут люди, то они ничего не заподозрят: ну, останавливались тут старатели когда-то, но не задержались, перешли в другое место…

– Ой, смотрите, ягоды! – Абигейл только что не бросилась к невысокому кустику, сплошь покрытому крупными синеватыми ягодами. – Кажется, это жимолость, и она сладкая…

– Принцесса, стойте! – голос брата Белтуса звучал довольно резко. – И вообще, господа хорошие, вам не помешает запомнить, что здесь, в Запретных землях, не всегда стоит доверять своим глазам, и, знаете, почему? Просто очень многие из, казалось бы, знакомых растений тут ядовиты, так что лучше не дотрагивайтесь до этих ягод.

Небольшой отряд двинулся дальше, только все одно после слов девушки о ягодах каждый из людей понял, как сильно он проголодался. Надо же, после схватки с нагами о еде никто не думал, а сейчас у каждого от голода просто-таки засосало под ложечкой.

– Брат Белтус, так что же, ничего из растущего здесь есть нельзя? – не выдержал дядюшка.

– Почему же, кое-что можно… – отозвался тот. – Например, можно безбоязненно употреблять в пищу плоды, которые поклевали птицы – они хорошо чувствуют, что годится в пищу, а что нет. Есть некоторые лекарственные растения, которые людям очень полезны – их тоже можно есть. Если я их увижу, то вам укажу. Что же касается всего остального, то лучше воздержаться, здоровее будем.

– Я все это понимаю, – согласился дядюшка. – Только вот желудок требует своего, и он, зараза, никаких доводов рассудка слушать не хочет.

– Положимся на волю Небес… – вздохнул брат Белтус. – Если они помогли нам уйти с того проклятого остова нагов, то на голодную смерть точно не осудят…

Люди шли без остановки еще часа два. Надо сказать, что кое-где заросли были настолько густыми, что дорогу проходилось едва ли не прорубать. Переплетенные ветви деревьев, высокий кустарник, густая трава с широкими колючкам по краям, которая цеплялась за одежду людей – все это заметно сдерживало продвижение. Было понятно, что если здесь и проходили люди, то давно, да и было их совсем немного – место уж очень отдаленное от монастыря.

К тому же следовало внимательно смотреть под ноги: каждый понимал, что если он повредит ноги, то это может погубить всех: человек со сломанной ногой, который не может передвигаться самостоятельно, будет непосильным грузом для всего отряда.

Когда все уже начинали подумывать об отдыхе, брат Белтус внезапно поднял руку. Кажется, его что-то насторожило, и он мазнул рукой – мол, все присядьте! А ведь и верно, впереди раздается какой-то шум и непонятные звуки. Брат Белтус прошел вперед еще пару десятков шагов, присел возле кустов, стоящих едва ли не сплошной стеной, осторожно раздвинул ветви густого кустарника, пытаясь рассмотреть, что же происходит впереди, а остальные беглецы все это время сидели на земле, стараясь не пропустить ни минуты короткого отдыха.

– Абигейл, вы как себя чувствуете? – повернулся Андреас к девушке. Его приятно удивило то, что за все время путешествия по лесу от нее никто не слышал слов недовольства или жалоб на усталость. Девушка молча шла, лишь то и дело оглядывалась на Андреаса, словно пытаясь удостовериться, что он по-прежнему возле нее и никуда не ушел. Вот и на отдыхе она присела возле жениха, не желая расставаться с ним даже на миг, а Андреасу вдруг вспомнился разговор с отцом Маркусом, в котором тот высказал мнение, что принцесса на том празднике, что был семь лет тому назад, влюбилась в молодого принца раз и навсегда. Похоже, настоятель был прав, недаром девушка все время пыталась быть рядом со своим женихом. А может, все дело в том, что возле Андреаса она неосознанно искала ту поддержку и опору, которой была лишена в своем доме?

Желая немного приободрить девушку, Андреас положил свою ладонь на ладонь Абигейл, и чуть сжал ее – мол, не беспокойся, я с тобой. Удивительно, но от этого простого жеста на лице Абигейл появилась счастливая улыбка, и девушка, можно сказать, просто засияла. Да, – чуть покаянно подумал Андреас, – пожалуй, надо оказывать невесте немного больше внимания. Кажется, она замечает каждое движение своего жениха, а любой знак внимания, оказанный им, придает девушке не меньше сил, чем хороший отдых.

– Принцесса, как вы себя чувствуете? – негромко спросил дядюшка.

– Спасибо, все хорошо… – прошептала в ответ Абигейл. Глянув еще раз на Андреаса, она добавила. – Ведь у меня есть тот, на кого я всегда могу положиться…

Андреас вновь не нашелся, что ответить, лишь улыбнулся смущенно, а про себя подумал: да, вот так нашего брата ловят и ведут к алтарю, но, что самое интересное, не знаешь, что тут можно возразить – все же когда тебя по-настоящему любят, это стоит ценить…

Чтобы как-то выйти из положения, Андреас чуть слышно спросил у дяди, кивнув головой в сторону брата Белтуса:

– Кажется, наш проводник весьма недоволен. Может, я что-то упустил?

– А… – дядюшка только что рукой не махнул, но ответил, вернее, прошептал, покосившись перед этим на молодого инквизитора, сидящего чуть в отдалении. – Переживает. В тех двух нагов, что нас нашли, он, и брат Титус одновременно кинули ножи, стремясь обездвижить змеелюдей. Так вот, нож, брошенный братом Титусом, попал точно в цель – перерубил противнику позвоночник, и больше наг не мог передвигаться, а вот у брата Белтуса нож всего лишь поранил нага. Вот с того времени наш монах и злится на себя за то, что в метании ножей оказался хуже инквизитора, ведь, по словам бывшего наемника, в этом деле он всегда был мастером, и вот такой облом! Сами видите, как он расстроен, тут никакие уговоры не помогут. Право слово, некоторые взрослые люди ведут себя просто как дети малые!

Тем временем брат Белтус, который что-то высматривал в промежутке между листьями, повернулся к людям, и прошептал:

– Идите сюда, только тихо! Тут кое-что интересное…

Дважды уговаривать никого не пришлось. Люди расположились рядом с братом Белтусом, и тоже немного раздвинули ветви, чтоб видеть то, что привлекло внимание монаха. Оказывается, за кустами находилось нечто вроде неширокой песчаной полосы, покрытой редкой травой. Ничего удивительного, подобные песчаные поляны беглецы уже несколько раз встречали на своем пути, так что не это привлекло внимание людей, а странная птица, что находилась сейчас едва ли не напротив куста, за которым прятались люди. Высокая, с грузным телом, маленькой головкой на длинной тонкой шее, роскошным хвостом из пышных перьев, удлиненными тощими ногами, и совсем маленькими крыльями, она производило весьма странное впечатление. Невозможно было представить, чтоб эта огромная птица могла взмыть в воздух на куцых крылышках, в каждом из которых было всего по паре десятков перьев. Сейчас она вела себя крайне беспокойно: то садилась на песок, то вставала, и прохаживалась взад-вперед.

– Кто это? – спросил Адриан, невольно любуясь красивыми перьями в хвосте неведомого существа.

– Его называют струфион… – брат Титус с неподдельным интересом смотрел на птицу, которая внезапно заверещала весьма неприятным голосом.

– Как-как? – переспросил брат Белтус. – Стра…, стру… Надо же, слово какое, просто так и не выговорить. Брат Титус, ты у нас, как оказалось, шибко умный, вот и поясни нам, бестолковым, что это за хрень такую мы сейчас видим? Старатели по возвращении в монастырь, несколько раз что-то говорили об огромной птице, которая своим клювом камни долбит, и в состоянии переварить все, что проглотит. Общее мнение было таковым, что от этой птички следует держаться как можно дальше, так как она обычно преследует добычу до того времени, пока не расправиться с ней, а один удар ее острого клюва не только легко пробивает человеческий череп, но и кости долбит неплохо. Да и в монастырских книгах описываются нечто подобное…

– Эта, как вы ее назвали, хрень, в бестиариях упоминается под названием струфион, – брат Титус был крайне вежлив. – Кто-либо из вас ранее видел страуса? Эти птицы – страус и струфион, очень похожи меж собой, что, вообще-то, неудивительно – оба находятся в близком родстве. Вообще-то в научных кругах существует мнение, что струфион на самом деле обычный страус, по ошибке внесенный в бестиарий магических существ: дескать, те, кто видел страуса в дикой природе, что-то напутал в своих воспоминаниях, и на самом деле струфиона, мол, не существует. На самом деле вот он, перед нами, во всей красе.

– Вообще-то со страусом я знаком только по картинкам в книгах… – вздохнул Андреас. – Так что ничего не могу сказать насчет справедливости этого суждения, то есть одно это существо, или разные. Правда, страусиные перья, я, разумеется, видел не раз, и они очень схожи с теми, что есть в хвосте у этого… струфиона.

– Мне, в отличие от вас, однажды повезло увидеть страуса вживую, – продолжал брат Титус. – И вот что я вам скажу: между этими двумя созданиями все же есть разница. Вы, уважаемые, лучше внимательней посмотрите на его ноги. С виду – совсем как у огромной птицы, но если у страуса они заканчиваются лапой с двумя пальцами, один из которых подобен роговому копыту, то у струфиона мы видим самое настоящее копыто, раздвоенное, как у коровы. А уж бьет им струфион на земле так, что мало не покажется.

– Святые Небеса, а ведь так оно и есть! – ахнул Андреас. – Ну, надо же!

– Совершенно верно, – согласился брат Титус. – Да и крылья у страуса хотя и небольшие, но все же выглядят куда значительней тех огрызков, которые мы видим воочию у этого создания. Клюв у него тоже куда длиннее и толще страусиного. В общем, глядя на эту милую птичку, становится понятно, что страус и струфион – это разные создания, хотя во многом они и схожи.

– А вот я о страусах только слышала, но вот видеть их не довелось даже на картинках… – вздохнула Абигейл. – К сожалению, в королевской библиотеке Бенлиора, той, что находится при дворце, с книгами небогато.

– Разве? – дядя удивился. – А мне говорили, что в королевском дворце Бенлиора за века собрано множество уникальных книг, и что там потрясающая библиотека, попасть в которую мечтают очень многие, но эта честь выпадает лишь избранным.

– Раньше все именно так и было… – горько вздохнула Абигейл. – К нам, и верно, съезжалось множество ценителей книг и ученых людей для того, чтоб ознакомиться с некоторыми манускриптами, только вот сейчас от той огромной библиотеки не осталось практически ничего. На сегодняшний день из когда-то огромного хранилища украдена большая часть книг, причем за последние годы все разворовывалось едва ли не в открытую. Те же библиотекари, кто пытался воспрепятствовать наглому расхищению, расплатились за это собственным здоровьем, а некоторые и жизнью: слуги принца-консорта обычно не церемонятся с ослушниками, или же с теми, кто открыто выказывает недовольство нынешним положением дел как в Бенлиоре, так и во дворце. К сожалению, всех хранителей библиотеки выгнали в шею после того, как они прилюдно обвинили в краже книг прихлебателей нынешнего принца-консорта, мужа королевы Эмирил. И вообще, о чем можно говорить, если сейчас оставшиеся книги то и дело стопками относят из библиотеки в дворцовую кухню для разжигания печей!

– Н-да, о таком я еще не слышал! – дядюшка выглядел по-настоящему удивленным. – Конечно, тут уже не до рассматривания картинок в книгах!

– Принцесса, я вам сочувствую, но давайте вернемся к более насущным событиям… – похоже, что брат Титус решил сменить неприятную тему. – Если перед нами струфион, то не стоит показываться ему на глаза: характер у птицы скверный, а клюв, и верно, на редкость крепкий, так что как бы он нас не воспринял, как возможную добычу, или же угрозу. В бестиариях указывается, что именно на таких песчаных местах струфион обычно откладывает яйца.

– Так он тут свое гнездо охраняет?

– Похоже на то. Сами понимаете, нам лучше обойти это место, а не то…

Договорить брат Титус не успел, потому как струфион внезапно вскочил на ноги и, вереща во весь голос, побежал, вернее, помчался куда-то в сторону, причем скорость у него была почти феноменальной. Брат Белтус чуть больше раздвинул ветки, чтоб лучше рассмотреть то, что происходит. Остальные пока что не рисковали понапрасну, тем более что кроме криков струфиона раздался то ли чей-то визг, то ли вопль.

– В чем там дело? – не выдержал Андреас.

– Да в этом месте, похоже, находится не одно гнездо этих милых птичек, – сообщил брат Белтус, по-прежнему что-то рассматривая за кустами. – Рискну предположить, что здесь, на этом самом месте, струфионы откладывают свои яйца в песок, после чего отправляются по своим делам, а кто-то один из этих пташек постоянно охраняет будущее потомство от желающих пообедать, а подобных любителей дармовщинки по лесам хватает. Сейчас струфион гоняется за каким-то зверем, похожим на волка…

Однако тут и сами беглецы увидели, как на песчаную полосу из кустарника, находящегося напротив, выскочила небольшая семья кабанов, возможно, та самая, которых Андреас и брат Титус видели рано утром. Похоже, здешние обитатели знают, где можно неплохо перекусить, и потому дожидались того момента, когда страж отойдет подальше от гнезд. Сейчас, пока струфион отвлекся, стараясь отогнать какого-то забредшего зверя, кабанчики стали рыть песок, стараясь побыстрей добраться до вкусной еды.

Глядя на то, как лихо свиньи копали землю, было понятно, что эта прожорливая семейка оказалась тут не впервые. Вот они в два счета добрались до гнезда, заполненного удивительно крупными яйцами, и тут же принялись уплетать содержимое, причем не брезговали и скорлупой. Людям же оставалось только удивляться, сколько яиц находится в этой кладке: только на глазок их было не менее полусотни, а то и больше. Остается надеяться, что при таком количестве снесенных яиц хотя бы несколько из них останутся нетронутыми, и на свет сумеет вылупиться хоть пара птенцов.

Разграбление гнезда шло быстро, однако к тому времени струфион разобрался со своим противником, и увидел, что творят свиньи на одной из охраняемых им кладок. Птица так стремительно метнулась к разбойникам, что не все из лесных бандитов успели убежать, а может, просто не пожелали быстро оторваться от вкусной еды, за что, собственно, и поплатились. Струфион с разбега ударил клювом в голову одного из поросят, затем успел достать второго, который хотя и припустил к спасительным кустам, но не успел добежать. Затем до предела разозленная птица ломанулась в кусты, куда успели прошмыгнуть остальные поросята. Судя по всему, струфион стремился добраться до обидчиков и должным образом с ними рассчитаться.

Ну что тут скажешь? Пожалуй, только то, что струфиона не назовешь очень умным созданием: кинуться в погоню за разорителями гнезд, оставив при этом без охраны все остальные кладки – это, конечно, не совсем разумный поступок. Что ни говори, а желающих полакомиться птичьими яйцами всегда хватает, и не стоило бы оставлять без присмотра место, где находятся будущие птенцы.

Однако и брат Белтус поступил немногим умнее. Прошипев всем:

– Я сейчас вернусь! В случае чего постарайтесь меня прикрыть… – и он выскочил из кустов на песок, пробежал по нему десяток шагов, и, схватив за задние ноги одного из убитых поросят, волоком потащил его назад. Понятно, решил обеспечить отряд едой, ведь и люди уже давно проголодались. Беда в том, что поросенок все же весит довольно ощутимо, а струфион может вот-вот вернуться, и тогда брату Белтусу несдобровать!

Пожалуй, раньше всех это понял брат Титус, потому что он тоже выскочил из кустов, и бросился к брату Белтусу. Без долгих слов молодой послушник ухватил убитого поросенка за другие две ноги, и люди едва ли не бегом кинулись к тому месту, где прятались остальные беглецы.

Надо сказать, что они едва-едва успели. Стоило им скрыться в кустарнике, как едва ли не в тот же самый миг струфион вновь появился на песчаной полосе, стремглав выскочив из зарослей с противоположной половины поляны, и при этом стал верещать так громко, что людям захотелось зажать себе уши. Однако если вслушаться в громкие вопли этой громадной птицы, то можно было понять, что в них звучали и нотки торжества: похоже, струфион успел догнать в лесу еще кого-то из того выводка поросят, и расправиться с ним так, как они того заслуживали. Что ж, не стоит удивляться, особенно если принять во внимание то, как быстро бегает эта птица. Затем струфион подошел к разоренному гнезду, забросал его песком, после чего направился к тушке поросенка, по-прежнему лежащего на земле, несколько раз толкнул его своим раздвоенном копытом, после чего принялся клевать неподвижное тело, каждый раз нанося убитому довольно глубокую ранку. Похоже, эта птичка всеядна – вон как быстро выдирает из тела убитого зверька небольшие куски мяса, и не менее быстро проглатывает их…

– Почему вы пошли на такой риск? – дядюшка повернулся к брату Белтусу. – Поросенок не стоил вашей жизни.

– Идти на пустой желудок просто глупо, – брат Белтус и не думал оправдываться. – К тому же ослабевший организм устает куда быстрее. Неизвестно, сумеем ли мы в ближайшее время найти хоть что-то из еды, а тут перед нами целая куча мяса!

– А вы зачем бросились к нему на помощь? – дядюшка перевел взгляд на брата Титуса. – Хотели помочь? Дело, конечно, хорошее и благородное, но очень рискованное. Если бы вы опоздали хотя бы на миг, то… Мне не хочется думать о возможных последствиях. Потому давайте договоримся на будущее: не стоит рисковать понапрасну. Я понимаю ваше желание помочь всем, и, право же, ценю его, но для нас сейчас главное – добраться до монастыря и рассказать о нагах и их планах. Так что давайте на будущее обойдемся без подобного лихачества…

Вообще-то люди опасались, как бы струфион, увидев на песке только одного мертвого поросенка вместо двух, не кинулся на поиски второго, но, похоже, птичка не задавалась вопросом, куда пропала тушка второго кабанчика. Главное, есть еда под носом – и ладно, к тому же со счетом у птицы дела обстоят неважно. Сейчас струфиона куда больше беспокоил шелест ветвей и листьев в том месте, где сидели люди – недаром птица несколько раз переставала клевать и настороженно глядела в то подозрительное место. По счастью, пока что ее куда больше интересовала еда, но было понятно, что в любой момент струфион мог на время оставить расклеванную тушку поросенка и пойти посмотреть, нет ли очередной опасности для охраняемых им гнезд.

– Все, уходим… – чуть слышно прошептал дядя Эдвард. – Придется обходить эту песчаную косу, ничего не поделаешь…

– А поросенок? – не выдержал брат Белтус.

– Тут его разделывать некогда, придется тащить с собой, а он, похоже, весит немало…

– Зато будет, чем пообедать!

– С этим, конечно, не поспоришь…

Беглецам пришлось сделать немалый крюк, прежде чем они смогли пересечь полосу песка, которая тянулась довольно далеко. Оставалось только радоваться тому, что гнезда были устроены только на одном месте этой песчаной полосы, но не было никакой уверенности в том, что если пройти еще немного вдоль этой песчаной полосы, то не встретишь еще одного струфиона, охраняющего гнезда.

Люди молча прошли по лесу еще около часа, стараясь передвигаться как можно тише. По счастью, почва под ногами поменялась: пусть вокруг по-прежнему росли высокие деревья, но зато вместо травы под ногами появился сплошной ковер из короткого белого мха, настолько жесткого, что он даже не прогибался под ногами беглецов. Идти по этому мху было легко, так что люди за недолгое время отмахали весьма приличное расстояние. Единственное, что несколько раздражало – так это резкий скипидарный запах, издаваемый этим мхом. Впрочем, в этом был и положительный момент: похоже, этот неприятный запах отпугивал не только зверей, но и всех местных обитателей – во всяком случае, беглецы пока что никого из них не встретили.

Когда же люди вновь стали мечтать об отдыхе, брат Белтус остановился, и кивнул на небольшой овраг, поросший высокой травой, чем-то напоминающей широкие лопухи.

– Вот, стоит спуститься сюда – здесь вполне подходящее место для отдыха.

– В эту яму? – в голосе дядюшки явно слышалось сомнение.

– Для нас там будет самое оно… – брат Белтус говорил уверенным тоном. – Я уже ранее встречал подобные ямы, вернее, небольшие овраги, и знаю, что они сравнительно безопасны, если, конечно, не лезть в них напролом – все же следует соблюдать некоторые меры предосторожности, мало ли кто из местных обитателей мог выбрать это место для дневного сна. К тому же мне известны эти растения с широкими листьями, что растут здесь – они очень хорошо удерживают запахи, а мы все же собираемся жарить мясо…

– Все же мне кажется, забираться в такое место – это очень рискованно… – теперь и брат Титус высказал свое мнение.

– Повторяю: в такие ямы вряд ли кто полезет, а мы сможем приготовить себе обед. Чего там скрывать: мы уже давно оголодали, и надо срочно поесть, чтоб были силы на дальнейшую дорогу. Все так, только вот разводить костер посреди леса неразумно – дым может нас выдать… А в этой яме…

– Ладно, пошли… – дядюшка махнул рукой, и в сопровождении брата Белтуса стал спускаться вниз. Вскоре их головы скрылись за высокими лопухами, а потом оставшиеся услышали, как дядя Эдвард подает голос. – Эй, все идите сюда, только осторожно – тут склоны довольно отвесные.

Когда Андреас и Абигейл стали спускаться в яму, то стало понятно – насчет отвесных склонов дядя предупреждал не напрасно, тем более что Абигейл случайно наступила на длинный подол своей юбки и споткнулась. Девушка вполне могла бы покатиться вниз, если бы Андреас, который шел чуть впереди, не подхватил ее в свои объятия, но не удержался, и молодые люди просто-таки съехали по склону вниз.

Надо же, а на дне этого небольшого оврага люди оказались, словно в шатре: широкие зеленые листья образуют плотный полог, и здесь почти нет того въедливого скипидарного запаха, который, кажется, пропитал все снаружи. Правда, здесь было жарко и душно: понятно, листья задерживали тепло и испаряющуюся воду. Если бы не эти мелочи, то место для отдыха было выбрано просто идеальное.

– Абигейл, надо быть осторожней… – чуть улыбнулся Андреас.

– Зато вы, Адриан, вновь оказываете мне помощь… – девушка и не думала скрывать того, что ей правится то, как близко подле нее оказывается жених. – Если бы не вы, и не ваше желание подставить мне руку, то я бы кубарем скатилась вниз…

– Зато сейчас вы оба едва ли не свернули себе шею… – дядюшка, в отличие от молодых людей, не думал улыбаться. – Я, разумеется, безмерно рад, что вы оба находитесь в добром расположении духа, но окажите мне любезность: в следующий раз, если возникнет сходная ситуация, будьте внимательней и осторожней!

– Конечно… – Абигейл и Андреас одновременно произнесли это слово, и оба фыркнули, настолько это выглядело забавным.

Сейчас дядюшка был вовсе не настроен на веселье, и было, отчего: оказывается, на дне этой ямы когда-то находился костер, от которого сейчас осталось только наполовину заросшее кострище. Неподалеку были лежанки из листьев и травы, да еще куча давным-давно пересохшего хвороста. Без сомнений, тут когда-то жили старатели, а, значит, беглецам стоит быть повнимательней: почти наверняка неподалеку отсюда в земле есть ямы и вынутая земля. Правда непонятно, люди здесь жили, или же прятались? Если скрывались, то от нагов или каких-то иных созданий? Кто бы сейчас ответил на этот вопрос…

Наскоро обследовали дно небольшого оврага, и, по счастью, не обнаружили ничего подозрительного, если, конечно, не считать обрывков старой одежды, сломанного древка от лопаты, разбитого глиняного горшка и разорванного заплечного мешка, в котором почти не было ничего ценного. Вновь подтвердилось предположение дядюшки, что здесь, в этом овраге, явно какое-то время обитали люди, хотя, возможно, и не так долго, как бы им того хотелось. Дядюшка, конечно, вытряхнул из мешка все содержимое, но не нашел там ничего из того, что могло бы пояснить причину пропажи людей. Ни заржавевший нож, ни давным-давно сгнившая еда людей не заинтересовали. Единственная ценная ведь, оказавшаяся нужной беглецам – это камни для высекания огня. Что ж, следует сказать за них спасибо за них какому-то старателю, только вот знать бы, куда он пропал….

Андреас был отправлен на дежурство, и сейчас, лежа у самого края оврага, из-под широкого листа наблюдал за лесом. Надо же, тишина и покой, солнце пронзает вершины деревьев, и заливает лес добрым светом. Со стороны посмотришь – и не подумаешь, что от этих мест любому здравомыслящему человеку следует держаться как можно дальше.

Тем временем брат Белтус вместе с братом Титусом ловко разделали поросенка и при помощи найденных камней разожгли костер, а вскоре до обоняния людей донесся упоительный запах жареного мяса. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что новоявленные повара не были мастерами в кулинарном деле, и потому приготовили мясо чуть ли не прямо на углях, умудрившись довольно сильно обвалять его в золе. Правда, соли под руками тоже не оказалось, но поджаренное мясо ушло все ушло за милую душу, только косточки захрустели.