Текст книги "Тени забытых земель (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

Соавторы: Наталья Корнилова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)

Медленно текли минуты, и Андреас, чтоб хоть как-то отвлечься, подошел к столу, где в изящной вазочке из горного хрусталя стоял небольшой букет незнакомых ему желто-красных цветов. Однако как следует рассмотреть незнакомые цветы у него не вышло: стоило парню только склониться над столом, как позади раздался нежный женский голос:

– Адриан, любимый, если бы ты только знал, как я рада тебя видеть!

Не веря своим ушам, Андреас медленно разогнулся и лишь потом повернулся назад. Перед ним стояла Нарла, его бывшая невеста, та самая девушка, смерть которой он оплакивал все это время.

– Ты?! – больше Андреас ничего не мог сказать, во все глаза глядя на девушку и не в силах сдвинуться с места. Все мысли в его голове смешались, и он смотрел на Нарлу как бы со стороны. Этого просто не может быть! Более года назад Нарла погибла страшной смертью! Это Андреас видел своими глазами, смерть колдуньи на костре наблюдали очень многие, и все прошедшее с той поры время Андреас искренне оплакивал бывшую невесту, сожалея, что не ушел вместе с ней в лучший из миров! Может, это не она? Брат Якуб говорил о том, что наги сильны в магии, так что они вполне могли прочесть его мысли и напустить что-то вроде морока. Хотя для чего нужны такие сложности? Скорей всего, все куда проще, и это действительно Нарла. Но она же сгорела на площади Небес, это Андреас видел своими глазами!!.. И потом, если стоящая напротив него девушка действительно Нарла, то каким непонятным образом она здесь оказалась?!

Возможно, случись это несколько месяцев назад, Андреас бросился бы к Нарле, чтоб обнять ее и больше не отпускать, но сейчас, сам не ожидая такого, молодой человек изучающее смотрел девушку. Это все же она, Нарла, живая и здоровая, даже счастливо улыбается. На ее шее виднелся большой грубый шрам, словно от ожога, который особенно бросался в глаза на фоне белой кожи. Значит, это след от чудесного ожерелья, того самого, что выявляет нечисть, и которое Андреас надел на шею своей невесты. Надо же, какой уродующий шрам… Все правильно: Андреасу тогда говорили, что ожерелье пришлось чуть ли не вырезать из тела Нарлы – так глубоко оно вошло в ее кожу. У девушки, стоящей перед Андреасом, были все те же ярко-рыжие волосы, чуть вздернутый нос, удивительные зеленые глаза, прекрасное лицо, достойное Богинь… А вот зрачки в этих глаза стали такими, какие он тогда увидел в церкви – узкими, вертикальными. Еще пропала прелесть невинной улыбки, и из-под верхней губы торчали два небольших клыка, изо рта высовывался раздвоенный змеиный язык, а на тонких пальцах вместо ногтей были самые настоящие черные когти… Сейчас перед Андреасом стояла не прежняя прелестная и нежная девушка, светлый образ которой по-прежнему жил в его сердце, а нечто другое, чему не было названия. Пусть этот кто-то и был очень похож на прежнюю Нарлу, только вот к этому другому (вернее, к этой другой) молодой человек не испытывал ни малейших чувств влюбленности.

– Адриан, ну что ты на меня так смотришь? – Нарла, кажется, в полной мере наслаждалась произведенным эффектом, только вот она не замечала, что особого счастья во взгляде молодого человека и близко нет. – Понимаю твое потрясение, но скажи хоть слово, а иначе я могу подумать, что ты не рад меня видеть!

– Все это время я считал, что ты погибла! – вырвалось у Андреаса. – Тогда, на площади Небес во время казни, ты так висела, как будто жизнь уже покинула тебя! Зато твой брат…

– О том, что произошло тогда на площади Небес, мне уже рассказывали не раз! – отмахнулась Нарла. – Я, как видишь, жива и здорова. А еще я счастлива вновь быть с тобой! И еще я всегда была уверена, что ты найдешь меня хоть на краю света!

– Насчет края света – это ты попала в точку… Так твой брат… Он что, тоже жив? – у Андреаса подобное не укладывалось в голове.

– Увы, нет… – вздохнула Нарла. – Бедняга умер по-настоящему. Как это ни печально, но спасти можно было только одного из нас двоих, и потому выбрали меня. Что же касается брата (пусть он вечно пирует в небесных садах!), то у него все равно к тому времени были всерьез переломаны ноги, так что вывести его из тюрьмы было весьма проблематично. К тому же нужно было показать толпе, что горят именно осужденные, и потому смерть моего брата была просто необходима для более полной достоверности.

– Но кто же тогда оказался на костре вместо тебя? Я же видел рыжие волосы, да и по фигуре это была ты…

– Я не интересовалась, где нашли девицу, фигурой и волосами похожую на меня. Главное было – умело разбить ей лицо, чтоб все решили, что казнят именно меня. Подумай сам: разве мало ли никому не нужных людей живет в ваших нищих кварталах или бродит по дорогам? Вот одну из этих особ и подобрали по сходным параметрам. Правда, ей пришлось кое-что проглотить, так что эта особа умерла еще до того, как под ней занялись огнем вязанки с хворостом. Так что, если тебя это отчего-то беспокоит, то должна сказать, что в итоге все закончилось наилучшим образом: ей долго мучиться не пришлось, а я – вот она, стою перед тобой такой же, какая была и раньше.

– Но как ты оказалась здесь, в Запретных землях? – все происходящее никак не укладывалось в голове Андреаса. – Они же закрыты, а через монастырь ты пройти не могла!

– Слишком много вопросов, а ты еще не сказал мне ни одного ласкового слова… – в нежном голосе Нарлы появились призывные нотки, а заодно что-то вроде легкого шипения. Она шагнула к нему, и одновременно Андреас сделал шаг назад.

– Постой! – он вытянул вперед руку, словно останавливая Нарлу. – Ты мне так и не ответила…

– Если бы ты любил меня, то никакие вопросы были бы не нужны! – девица топнула ногой. – Но ты, милый, отчего-то смотришь на меня, словно на чужую! Я думала, ты будешь счастлив меня видеть, но не замечаю даже улыбки! Конечно, я понимаю, как ты удивлен и растерян…

– Кто тебя вывел из тюрьмы? – ответ на этот вопрос интересовал Андреаса куда больше, чем сама Нарла. – И каким образом ты попала сюда? Откуда узнала, что я здесь? Отчего наги, что привели меня в этот дом, слушаются твоих приказов?

– Милый, такое впечатление, что я вновь присутствую на допросе в вашей ужасной тюрьме! Нашу долгожданную встречу я представляла совсем не так! Тебе в этом проклятом монастыре, что, мозги промыли? Скажи мне, зачем ты туда пошел? Ведь это же я, Нарла, стою перед тобой и радуюсь встрече, а ты делаешь вид, будто не узнаешь меня!

– Моя Нарла была чудесной девушкой, за которой пойдешь куда угодно, и на что угодно, а сейчас я вижу перед собой то самое непонятное создание, жутковатый вид которого меня так поразил в церкви.

– Что? – кажется, услышать такое девица никак не ожидала.

– Зрачки, клыки, когти, раздвоенный язык… Ты, вообще-то, кто такая?

– Адриан, ты о чем говоришь? – как можно наивней захлопала глазами Нарла. – Какие когти? Я какой была, такой и осталась! То, что тогда произошло в церкви – это было чье-то колдовство, имеющее целью разлучить нас и навести на меня что-то вроде морока! Неужели ты этого до сих пор так и не понял?

– Вижу… – чуть усмехнулся Андреас. – И верю. Особенно глядя на тебя сейчас…

Так вот в чем сила того медного кольца, которое каждому дал брат Якуб, и то, о чем он уже говорил! Это простое с виду колечко не дает накидывать на человека колдовство нагов, снимает чары змеелюдей, сохраняет ясность мысли… Не будь у Андреаса на пальце этого удивительного творения брата Якуба, то парень, без сомнения, вновь увидел бы перед собой ту милую и трогательную девочку, способную растопить сердце едва ли не любого мужчины. Ну, брат Якуб, еретик хренов, ты все же молодец! Так и подумаешь, что в инквизиции сидят умные люди, понимающие, что кое-кого ни в коем случае не стоит отправлять на костер!

– Адриан, я тебя не понимаю! – Нарла едва ли не подбежала к молодому человеку. – Да что с тобой такое?!

Девица стояла совсем близко, и тут Андреас почувствовал легкий, почти неуловимый аромат ее тела, и тут пришло понимание: от волос Нарлы чуть пахнуло знакомым запахом, какой Андреас уже не раз вдыхал раньше, а ведь именно так пах воздух в зале с нагами. Позже он тщетно пытался вспомнить, когда и где ранее он уже ощущал тот странный запах. Ничего себе…

– Ты что, имеешь какое-то родство с нагами? – Андреас отвел в сторону руки девицы, которыми она пыталась его обнять. – Не ожидал. Давай поговорим начистоту, без ломанья рук и картинного закатывания глаз.

– Да как ты можешь…

– Хватит, я сказал! – Андреас даже не понял, что сейчас он немного повысил голос. Более того: он не ожидал от себя, что может говорить в таком резко-насмешливом тоне с Нарлой.

– Адриан, милый, ты подозреваешь меня в ужасных вещах, о которых я не имею ни малейшего представления! Похоже, та жуткая обитель и черная монастырская одежда иссушили твою душу…

– Нарла, или как там тебя зовут на самом деле… Может, поговорим в открытую, о моя чудом воскресшая невеста?

– Почему ты говоришь со мной так жестоко и безжалостно? – всхлипнула Нарла. – Неужели все наши чувства остались в прошлом?

– Я слишком долго оплакивал твою смерть, и потому уже не верю в сказочное воскрешение. Та милая светлая девочка, которую я когда-то знал и любил без памяти, уже умерла и похоронена в моей душе, а сейчас я говорю с ее слабой копией. Так что выкладывай, какого хрена тебе от меня нужно, и давай побыстрей разойдемся в разные стороны.

– Вот даже как? – теперь уже и Нарла заговорила другим голосом, властным и куда более жестким. – Дело дошло до открытого хамства? Быстро же ты меня разлюбил!

– Вообще-то надо учесть, что это ты меня не любила, а пыталась использовать в своих далеко идущих планах…

– Понимал бы что! – едва не взвилась Нарла. – Одно одному не мешает!

– Ценю твой рационализм. Итак, зачем ты меня позвала?

– Милый…

– Давай без этого слова.

– Когда-то тебе нравилось, если я тебя так называю…

– Ты права, это было когда-то.

– Я хочу, чтоб ты остался жив. Вас всех сегодня приговорили к смерти…

– А откуда ты об этом знаешь? Неужто во время суда над нами была внизу, в том большом зале, вместе со своими соплеменниками? Я, каюсь, тебя там не заметил. Впрочем, надо честно признать, что я с куда большим вниманием рассматривал стены и внутреннее убранство подземного зала, чем твою ползающую родню…

– Не смей оскорблять тех, чья высота и совершенство тебе недоступны! – ого, а Нарла, кажется, начинает злиться.

– Я произнес бестактность? Прошу прощения.

– Беда в том, что наш разговор заходит совершенно не туда… – Нарла нахмурила брови. – Послушай, мы снова можем быть вдвоем, вместе…

– Спасибо, что-то не хочется.

– Между прочим, здесь я увидела и твоего дядю, графа Лиранского… – недобро сощурила глаза Нарла. – Я его хорошо запомнила: он несколько раз присутствовал на моих допросах в вашей тюрьме, и он был очень, очень груб. Чтоб ты знал: я не прощаю обид.

– Да, сегодня день сюрпризов… – покачал головой Андреас. – Радость моя бывшая, я открываю в тебе все новые и новые достоинства, о которых ранее не имел никакого представления.

– Вы оба можете остаться в живых… – продолжала Нарла, делая вид, что ее не тронули слова Андреаса. – Поверь, это будет непросто сделать, потому что мои соплеменники не настроены на снисхождение. К тому же Нагглан был одним из тех, кто был родом едва ли не из самой древней семьи, входил в элиту нагов, и в его жилах текла чистейшая кровь! Поверь: в жертвенном костре нет ничего хорошего…

– Верю на слово… – не стал отпираться Андреас. – Только вот чем же я должен заслужить такое снисхождение?

– Ответить на несколько вопросов, а еще мы должны будем заключить соглашение.

– Какое соглашение?

– Скажем так: это многостороннее соглашение, и в частности оно касается нашего с тобой будущего.

– Спешу сообщить, что не вижу никаких перспектив нашего совместного будущего, так что на эту тему можно не говорить. А какие вопросы тебя еще интересуют?

– Их множество. Например, что это за непонятная штука, на которой вы прилетели в наши края, и для чего она нужна?

– Эта, как ты ее назвала, штука, служит для развлечений, а нашей целью был пикник. Вот мы и занимались приятным времяпрепровождением в хорошей компании.

– В облаках? – усмехнулась Нарла. – Придумай что получше.

– Извини, но у каждого свои вкусы и пристрастия, которые вам, нагам, не понять… – развел руками Андреас. – Полет был приятным для души и желудка ровно до того времени, пока гарпии не учуяли запах еды, и не захотели совершенно бесцеремонно присоединиться к нашей милой мужской компании. После этого, естественно, ни о каких развлечениях не могло быть и речи! Ну, а остальное ты уже знаешь.

– Врешь… – вздохнула Нарла. – И даже не стараешься врать правдоподобно. Жаль. Но в свое время я неплохо изучила твой характер, и знаю, что хорошенько обдумав все услышанное, ты можешь изменить свое решение. Проще говоря, перед тобой стоит небогатый выбор: или соглашение, или жертвенный огонь. Ну, а о подробностях ты узнаешь, как только ответишь согласием на мое предложение. Заодно советую поговорить со своим дядей – он наверняка тоже хочет жить, а другого шанса избежать костра у вас не будет.

– Тогда ты мне ответь на вопрос: если ты наг, то почему у тебя две ноги, и отсутствует хвост? Это у вас специально так было задумано, или ты просто родилась без хвоста? Лично я склоняюсь к первому варианту.

– Не суй свой нос куда не положено! – отрезала девица.

– Ну вот, а сама говоришь о соглашении, любви, дружбе и доверии…

– Кстати, о доверии… Вы каким-то образом умудрились снять с себя веревки, а мы вас за это не наказали, хотя должны были это сделать – непослушание надо давить в корне.

– Сурово у вас.

– Наоборот, отношение к вам слишком мягкое. Адриан… – голос Нарлы вновь стал мягким. – Адриан, вспомни, как мы любили друг друга…

– Тогда ты напустила на себя облик милой, прелестной девушки, способной растопить сердце любого мужчины. Поверь, что глядя на твой змеиный язык, я вряд ли смог бы полюбить тебя. Мне нравятся обычные девушки, а не помесь змеи и человека.

– Зрачки, ногти, зубы, язык… Это такие мелочи! Ведь в целом я не изменилась!

– Может, эти изменения и небольшие, но решают все. Кстати, хотел спросить: эти клыки – они у тебя ядовитые? – поинтересовался Андреас. – Просто хочется знать, что меня ожидало в будущем?

– И все-таки ты такой же хам и лицемер, как и все люди… – сделала вывод Нарла.

– Тогда скажи, почему ты выбрала своей целью именно меня? Неужто только оттого, что я из семьи герцога?

– Возможно… – таинственно улыбнулась Нарла. – Но там была еще одна причина: ты такой красавчик, что понравился мне с первого взгляда, а я весьма разборчива. Всегда хочется иметь рядом с собой по-настоящему красивое лицо, а не какую-нибудь отекшую образину, от которой несет перегаром.

– Это я могу понять, тем более что та милая девушка, какой ты казалась ранее, мне тоже очень нравилась. Но ты привязала меня к себе еще и магией, так? Только не стоит отрицать все напропалую, о подобном колдовстве мне уже говорили знающие люди.

– Лишняя предосторожность никогда не помешает… – усмехнулась Нарла. – А разве ты был в претензии?

– А зачем ты стремилась выйти за меня замуж? Для чего хотела войти в нашу семью?

– Ты мне надоел со своими вопросами! – Нарла кивнула головой в сторону двери. – Иди и подумай над тем, что я тебе предложила: или жизнь, или костер.

– И все же, как ты оказалась здесь? Как сумела миновать горную гряду?

– Ты интересуешься не тем, чем надо. Перед тобой стоит любящая женщина, а твое любопытство касается совсем иного. Странно…

– Тогда у меня последний вопрос: для чего ты сделала так, что я едва не умер после твоей предполагаемой кончины? Проше говоря, ты магически полностью привязала меня к себе. Ведь если бы с меня вовремя не сняли наведенное тобой колдовство, то к этому времени я был бы уже мертв…

– Почему? – Нарла улыбнулась странной улыбкой. – А разве непонятно? Ты мне очень понравился, более того – я тебя люблю, и отдавать хоть кому-то другому как ранее была не намерена, так и не собираюсь это делать сейчас. Или ты будешь со мной, или ни с кем! Я знаю, что после нашего расставания ты не встречался ни с одной женщиной, и это прекрасно! А еще тебе не помешает знать, что нагини очень ревнивы, и я в этом смысле не составляю исключения… Конечно, сейчас ты еще не пришел в себя от неожиданности, очень сердит, цепляешься к каким-то мелочам и держишься за устаревшие предрассудки, но все это пройдет и мы опять будем вместе. Я не привыкла отдавать свое кому-либо другому.

– Я, вроде бы, не твоя собственность.

– Все в этом мире относительно, мой милый, все относительно…А пока подумай обо всем, о чем мы с тобой говорили. У тебя есть время до вечера.

Возвращаясь к своим спутникам, Андреас думал о том, что мужчинам, и верно, стоит быть разборчивей при знакомствах с дамами: увы, но есть реальная возможность познакомиться с такой вот змеей… Конечно, существуют любители подобных пресмыкающихся, только большинство людей к ним не относится.

Глава 8

– Н-да, надо признать, мы узнали от тебя немало интересного… – дядя Эдвард холодно усмехнулся. – Тут с налету все сразу не решишь, и для начала все имеющиеся у нас факты и сведения неплохо бы разложить на составляющие. Несколько мне помнится, эта девица (или как там ее правильно называть, эту невесть каким образом выжившую змею с ногами) примерно с середины следствия и едва ли не до самой казни находилась в застенках инквизиции…

– А почему ее туда не поместили с самого начала? – мрачно поинтересовался брат Белтус. – Расследование еретической греховности как раз их занятие. Как говорится, в одну руку – молитвенник, в другую – щипцы для допроса, да еще и святой водичкой допрашиваемого не помешает сбрызгивать время от времени…

– Все дело в том, что вначале ее с братцем все же повязали обычные стражники… – пожал плечами дядюшка. – Кто ж знал, что эта парочка окажется не простыми авантюристами, а кое-чем похуже? Ожерелье, выявляющее нечисть, при аресте и по дороге до темницы и так не дало возможности им ни сбежать, ни воспользоваться колдовскими чарами. И потом, в тюрьме тоже есть особые кандалы, в которых держат таких вот… существ. Я не спорю: инквизиция требовала отдать себе этих колдунов едва ли не с момента их задержания, но стража упиралась, не теряла надежды самолично раскрутить это дело. Увы, но это им оказалось не по зубам: девица небезуспешно пыталась задурить головы тюремным охранникам, а ее братец (или кем он там ей приходился) постепенно стал едва ли не подчинять себе стражников. В общем, ближе к середине следствия стало понятно, что задержанных стоит как можно скорей отдать инквизиции.

– Подальше от греха… – хмыкнул брат Белтус.

– Можно и так сказать… – покладисто согласился дядюшка. – С той поры эта пара не покидала стены инквизиции, вернее, тюремного застенка инквизиции, за исключением того времени, когда их вывозили для суда.

– А что эта парочка сказала при допросах? – поинтересовался брат Якуб. – Я имею в виду, кто они такие, и откуда…

– Я думаю, у них обоих уже была заранее продумана нужная легенда, которой они придерживались до конца… – вздохнул дядя Эдвард. – Дескать, такими себя помнят с самого детства, воспитывались в невесть каких дальних странах у какого-то колдуна, ничего не знают и не помнят, ну и так далее, и все в таком же духе. Что же касается предполагаемой свадьбы с принцем Адрианом, то тут, дескать, любовь, соединение душ и все такое прочее… Ясно, что правды они так и не сказали, и потому дорога на костер для них, можно сказать, была просто-таки вымощена…

– Вы хотите сказать, что инквизиция на допросах так ничего и не добилась? – недоверчиво спросил брат Якуб. – Да они могут заставить признаться кого угодно и в чем угодно! Уж мне-то подобное хорошо знакомо!

– Ну, иногда все же случается такое, что находит коса на камень… – дядюшка чуть развел руками – От своих первоначальных показаний арестованные не отклонялись ни на букву, упорно долдонили одно и то же: ничего не знаем, ни в чем не виноваты, все само собой получилось… Ну, а дальше все просто: если колдуны и ведьмы упорствуют, то они объявляются еретиками, и передаются светскому суду с пояснением, что святая церковь тут ничего не может сделать, чтоб загладить прегрешения виновных. Более того, она также не в состоянии достучаться до их заблудших душ, и потому эти грешники должны быть наказаны по их заслугам. Проще говоря, костер… Так вот, что касается этой девицы, то должен сказать, что утром, в день назначенной казни, я видел ее в стенах инквизиции, и потому из тех застенков она выйти никак не могла. Почему? На то она и тюрьма инквизиции, где все предельно строго, а заключенные постоянно находятся под должным и неусыпным надзором. Постороннему человеку, или же не имеющему при себе особого пропуска, туда не войти, и уж тем более он не сможет выйти оттуда. И потом, в тех застенках несут службу столь крепкие в своей вере люди, что их вряд ли можно соблазнить блеском золота.

– Она сказала мне… – покачал головой Андреас, – что спасти можно было только одного, и потому выбрали ее. Кроме того, у ее брата к тому времени были уже переломаны ноги, и вывести его из тюрьмы было проблематично. То есть она едва ли не прямым текстом мне сказала, что ее сумели освободить именно из застенков инквизиции. Возможно, она просто проговорилась, а может, все еще переживает гибель брата, и потому словно пытается оправдаться перед собой…

– Ты ей верь больше… – ухмыльнулся Ланьеж. – В глаза тебе смотрит, врет и не краснеет.

– Бред! – отрезал брат Белтус. – Я не очень хорошо отношусь к святой инквизиции – уж очень они любят совать свои любопытные носы во все щели, и зудеть над ухом о праведности и покаянии! но те, кто там служит, не будут пачкать свои руки о грешное золото.

– То есть в то, будто некто сумел подкупить стражу – в это сложно поверить? – не мог успокоиться Андреас.

– Сложно поверить в то, что можно подкупить кого-либо из тех тюремщиков, кому доверено охранять заключенных в застенках инквизиции… – поправил дядюшка. – А вот что касается нашей стражи – тут все куда проще и приземленней, и потому я грешу на них…

– Думаете, здесь замешана городская стража?

– Я пока что обожду с выводами, лучше попытаюсь логически рассудить, где мы прокололись… – дядя Эдвард на секунду призадумался. – Так, надо попытаться вспомнить тот день, и постараться понять, где именно могла произойти подмена (хоть убейте меня, но мне что-то плохо верится в то, что в инквизиции завелись стяжатели!), а заодно и поставить себя на место того, кто хочет организовать похищение осужденного на казнь. Значит, так: этих двоих вывезли на двух тележках из тюремных ворот, вернее, из ворот инквизиции, причем на первой из тележек был так называемый братец, на второй – сестрица. Потом был проезд по улицам города, площадь Небес, костер…

– И?..

– Откидываем костер, площадь Небес – в этих местах было слишком много людей, стражников и любопытных глаз, вот потому-то подмена абсолютно исключена. Тюремные ворота и площадь перед тюрьмой тоже сбросим со счетов: во-первых, заключенных доставляли туда прямо из камер, и тюремщики их знали в лицо, а во-вторых, возле каждой из телег, когда они отъехали от ворот, находилось по инквизитору, к тому же конные и пешие стражники, возницы, зеваки… Тоже ничего не сделаешь. Что же у нас остается, дорога? Нет, и тут бесполезно пытаться сделать хоть что-то: от ворот инквизиции до площади Небес надо проехать всего четыре улицы, а в дни казни там всегда полно зевак: они, мало того, что любопытствующие стоят вдоль дороги, так потом еще и толпой идут вслед за телегами с осужденными, замечая у их каждое движение или поворот головы. Дело в том, что сожжение на костре – дело нечастое, и потому всем интересно посмотреть на тех еретиков, кто своими грехами заслужил подобное наказание. К тому же осужденных перед отправкой на казнь привязывают веревкой к столбам, установленным на этих повозках, а те веревки вяжут мастера, их так быстро не распутаешь… В общем, вариант с дорогой, похоже, тоже можно смело откидывать, это дело бесперспективное. Неужто я ошибся, и впрямь надо копаться среди тех, кто несет службу в застенках инквизиции? В это трудно поверить, но, похоже, придется…

– Уж не хотите ли вы сказать, что предал кто-то из священной инквизиции? – все еще никак не мог успокоиться брат Белтус. – Что бы вы сейчас не говорили, какие бы предположения не строили, но я очень в этом сомневаюсь! Подобного поступка от этих святош я, во всяком случае, никак не ожидаю! Всегда считал, что хотя среди них есть немало фанатиков, но зато предателей нет… Оказывается, паршивая овца может оказаться и в стаде пастырей.

– Ваше сиятельство, помните, вы тогда приказали, чтоб проследили за тем, как осужденных везут к месту казни? – внезапно заговорил Ланьеж.

– Да, помню, мне сказали, что все прошло гладко и без эксцессов. А в чем дело?

– Следил-то, как вы помните, не я, а Берньеж. Этот парень, хоть и несколько недотепистый, но зато очень внимательный. Мне сейчас на ум пришло, что он, докладывая мне о результатах наблюдений, сказал, что та девка всю дорогу висела на веревках, словно мешок с песком, не шевелясь. Даже свое разбитое лицо не поднимала…

– А почему ты мне раньше об этом ничего не сказал? – дядюшка повернулся к Ланьежу.

– Не сказал, что висела на веревках? А что в этом такого странного? Да частенько не только у женщин, осужденных на смерть, но и у крепких мужиков, когда их везут к месту казни, ноги подкашиваются, а некоторые даже в обморок падают. Обычное дело…

– Ну, конечно же! – дядюшка себя только что по лбу ладонью не хлопнул. – Все просто до невозможности, и, кроме как в самой тюрьме, совершить подмену было негде! Утром, когда я видел Нарлу, лицо у нее было чистое, без синяков и кровоподтеков, а через пару часов оказалось разбито… Разумеется, ей мог с полным на то основанием врезать кто-то из охранников, но, насколько мне известно, в инквизиции крайне негативно относятся к тому, что у отправляющихся на казнь могут быть столь заметные раны на лице, или же бросающиеся в глаза следы крови. А у этой девицы рассмотреть лицо было практически невозможно… Похоже, и верно – подмена произошла в застенке. И к столбу на телеге покрепче привязали ту женщину, что протащили вместо Нарлы: ведь незнакомка к тому времени, по сути, уже находилась при смерти от того особого снадобья, которое ей дали, и потому было крайне необходимо, чтоб она продержалась какое-то время в дороге, и чтоб непосвященные не поняли, в чем дело! Да, кто-то здорово рисковал, идя на подобное!

– Вы что, предлагаете сунуться в инквизицию с заявлением о том, будто некто из ее служителей предал? – брат Белтус махнул рукой. – Не советую даже думать об этом. Без достаточных на то оснований ничего подобного делать ни в коем случае не стоит. Чревато.

– Вот-вот, так они вам бы и поверили… – поморщился брат Якуб – Кто же любит выносить сор из избы?

– Ну, сор сору рознь… – нахмурился Андреас. – И потом, сложно даже представить, сколько тюремщикам-инквизиторам надо заплатить за то, чтоб они устроили побег осужденному на смерть. Сумма должна быть такая, что вряд ли потянет даже родственник короля. Лично у меня в голове подобное никак не укладывается.

– Как это ни цинично звучит, но каждому есть своя цена… – дядя Эдвард встал с земляного пола, на котором сидели люди, и немного прошелся – Ох, добраться бы мне до дома! А уж там-то я б во всем разобрался, выяснил бы, кто дежурил в тот день, кто в тюрьму приходил… Впрочем, в этом случае инквизиция и сама бы рыла землю рогом: предатель в ее рядах – это дело неслыханное! Ох, представляю себе лицо кардинала Ринга – главы Святой инквизиции нашей страны: он искренне уверен в том, что все его служители кристально чисты и духовно непорочны… Ладно, с этим худо-бедно, но разобрались. Сейчас меня куда больше интересует ответ на вопрос относительно Нарлы, вернее, каким образом эта змеюка (я имею в виду Нарлу) сюда приползла? До сегодняшнего дня я находился почти в полной уверенности, что в Запретные земли проникнуть невозможно, вернее, в них есть всего лишь один путь – через монастырь Святого Кармиана.

– Почти?

– Конечно! Все же какая-то доля сомнений у меня оставалась, а иначе, откуда здесь появляется вар, а в миру то и дело всплывают старинные артефакты, которым нечего делать в наше время?! Конечно, можно предположить, будто некто умудрился найти старую ухоронку, в которой находилось несколько древних артефактов, и этот самый некто продал их знающим людям. Только вот, если судить по количеству всплывающих артефактов, подобных древностей в той предполагаемой ухоронке должно быть видимо-невидимо, а подобное представить действительно невозможно. Значит, следует признать очевидное: увы, но какой-то выход из Запретных земель, и верно, существует!

– Не вы один склоняетесь к этой мысли… – вздохнул брат Белтус. – Тем более что в словах того старого нага были какие-то слова про переход, или что-то вроде того.

– Учтите, что я перевел слова того нага весьма приблизительно и неточно! – полез с уточнениями брат Якуб. – Там, если мне не изменяет память, было сказано то ли о жертве для перехода, то ли о заклании для тоннеля…Жертва, заклание… А вдруг они именно для этого и отлавливают старателей? Вообще-то это вполне логично. Между прочим, в некоторых заклинаниях черной магии жертвоприношение является необходимой составляющей частью творимых заклинаний!

– Ну, если говорить насчет отлавливания или похищения старателей, то это еще не доказано… – забурчал брат Белтус. – Во всяком случае, можно только предполагать, что наги причастны к их пропаже людей. Не хочется думать о самом плохом, потому как если наги, и верно, занимаются жертвоприношением, то, значит, они ставят себя над законом и правилами Богов, и в этом случае с нашей стороны допустимы любые действия.

– Переход в Запретные земли, или из них… Кстати, молодой человек… – дядюшка обратился к брату Титусу, который до этого времени не произнес ни слова. – Вы-то что думаете по этому поводу?

– Мое мнение полностью совпадает с вашим, так что нечего впустую воздух сотрясать… – поколебавшись, пробурчал брат Титус. – Ясно, что по воздуху Нарла, эта полузмея, сюда перелететь не могла. Непонятно другое: где находится этот самый переход, и отчего о нем никому не известно? И потом, если переход все же имеется, то почему наги все еще сидят в Запретных землях? Давно бы уже могли расползлись отсюда по всему белому свету…

– Тут все не так просто! – замахал руками брат Якуб. – Прежде всего, вам надо знать, что наги совершенно не выносят холод. В прохладном климате они сразу начинают мерзнуть. При резком похолодании или при значительном понижении температуры воздуха, они могут впасть в спячку, а то и вовсе умереть. Судя по сохранившимся записям, главной причиной преждевременной смерти нагов было воспаление легких.