Текст книги "Жертвы Северной войны (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Ой, а как там Квач?!

Мари все-таки вскочила, босиком подбежала к окну… Слава богу, брызг крови по всей лужайке не наблюдается: значит, Дэн Квача за ночь не сожрал. И Квач тоже никого не куснул… Из своих наблюдений Мари могла заключить, что Квач был весьма дружелюбной собакой и с другими людьми сходился легко (даже слишком легко, на ее вкус!), однако у нее еще не было случая проверить, как он поведет себя в случае ее длительного отсутствия. Разве что тогда, когда она уехала из Маринбурга сопровождать раненого Эдварда, да ведь тогда с Квачем оставались хорошо знакомые ему Курт, Альберт, фрау Вебер, Хромой Ганс… а теперь? Уинри он всего только раз и видел, то же самое девочек…

К своему удивлению, Мари увидела, как от леса идет Уинри. Вокруг нее, в ошейнике, но без поводка, скачут две собаки – Дэн и Квач. Обе казались одинаково дружелюбными. У Мари с одной стороны отлегло от сердца: Квач показал небывалую способность к адаптации, да и с чужим кобелем, с которым и драки можно было ожидать легче легкого, подружился… а с другой стороны она почувствовала что-то вроде ревности. Квачу сейчас полагалось бы лежать смирно, смотреть на всех щенячьими глазами и скулить, что его любимая хозяйка его бросила в незнакомом месте (тем более что Мари до сих пор держала его в доме, а не на улице), а то и гавкать на каждого встречного и поперечного от расшалившихся нервов. Вместо этого… ну что за собака! Не собака, а заводная игрушка! С Эдвардом пошла, с Уинри пошла… Правда, она его с ними обоими знакомила, объясняла… но все равно.

Или это они такие талантливые собачники?

Ладно, тем лучше. Можно не спеша умыться…

Умывшись и одевшись, Мари, тем не менее, почувствовала угрызения совести, и, вместо того, чтобы отправиться на поиски еды, пошла сказать доброе утро Квачу. На веранде она обнаружила и Уинри: та возилась с Дэном, а Квач смирненько лежал в сторонке на своем конце веранды, ничем не пристегнутый. Впрочем, когда Мари переступила порог, он тут же вскочил и бросился к ней, тычась мордой в колени и всячески выражая свою радость.

– Нам повезло, что они оба на редкость спокойного характера, – сказала Мари. – И все-таки я бы не рискнула его отвязывать.

– А я и не рисковала, – хмыкнула Уинри. – Эдвард, когда уходил, обнаружил, что они оба отвязались. Дэна я сроду не привязывала, он, наверное, возмутился, не понял, зачем это нужно, и освободился…

– А Квач за компанию, – вздохнула Мари. – Ладно, что хоть поводки перегрызли, а не друг друга… Ну, привет, морда! Ух, ты дурачина! Зачем развязался? Ну зачем? Хочешь, чтобы тебя сожрали?

– Между прочим, у Квача поводок не перегрызен, – произнесла Уинри, явно забавляясь. – Он развязан.

– Дети отвязали?

– Что ты, девочки ни за что не стали бы. Это Дэн.

– Ты серьезно?

– Ага. Он умеет узлы зубами развязывать, по крайней мере, простые. Сколько раз я его на этом занятии ловила!

Мари улыбнулась и встрепала собаке уши.

– А ты быстро заводишь друзей, да?

Квач утвердительно тявкнул.

– Теперь нам надо от этих «друзей» котят стеречь, – озабоченно произнесла Мари. – Квач, конечно, добродушный, но как с кошками себя ведет – не знаю. Лаять лает, а вот будет ли есть…

– Нет, Дэн не лает, – покачала головой Уинри. – Он иногда даже играет с кошками.

– Значит, хорошо…

И тут Мари неожиданно для самой себя села на крыльцо. Села и осталась сидеть, уткнувшись лицом в колени.

Квач тревожно заскулил, потыкался мордой в макушку, но ничего от хозяйки не добился.

– Мари… – осторожно спросила Уинри. – Ты плачешь?

– Нет, – сказала Мари. – Нет. Не плачу.

Она действительно не плакала.

– Может быть, тебе еще поспать?

– Нет, все хорошо. Просто… мне надо посидеть. Хорошо здесь.

Действительно, хорошо. Яркие пятна солнца на желтых досках веранды, на зеленой траве, на широких, зазубренных листьях вьюнка, чуть прихваченных уже по краям желтизной. Пахнет нагретым лугом, поздними цветами и влагой от земли. Деревья в лесу шумят. А кроме этого тихо, и совсем-совсем ничего можно не бояться…

– Уинри, мне страшно…

Мари услышала шелест одежды, звук шагов, скрип досок – Уинри встала, подошла и села рядом. Положила руку Мари на плечо. Мари вдруг поняла, что ее давно уже никто вот так не касался.

– Это бывает. Это всегда так бывает. Не бойся, Мари. Мы поможем тебе защитить твоего ребенка. С ним все будет в порядке. Честно.

Бонусы:

* * *

Мари: Ну вот, я попала к Элрикам, и, наконец-то, как положено настоящей Мэри-Сью, займусь описанием интерьеров и семейного счастья…

Мадоши (возмущенно): Ты не Мэри-Сью!

Мари: Паспорт показать?

* * *

Эдвард (девочкам): Да я вас одной левой!

Мадоши: Ты тоже надеешься на правило «Дуракам везет»?

* * *

Уинри: Девочки, вы ничего такого не слышали?

Сара и Триша: Мама, а как ты думаешь, почему мы решили заняться пением и поиграть на пианино?

* * *

Эдвард: Мари ждет ребенка.

Уинри: Ребенка Альфонса?

Эдвард: Нет, блин, моего!

Уинри: Эдвард Элрик, еще одна такая шутка, и третий автопротез я тебе буду выдавать только дома под расписку!

* * *

Уинри: По-моему, твоя собака слабоумная…

Мари: Нет, что ты. Она просто выдуманная.

Глава 15. Гестапо на хвосте

Несколько слов для постоянных читателей сей растянувшейся эпопеи:

1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. С этого дня началась Вторая Мировая война.

Причиной послужило наличие так называемого «Данцигского коридора»: полоски польской территории, которая отделяла Восточную Пруссию от остальной Германии. Польша получила эти земли по итогам Версальского мира, которым завершилась Первая мировая война. Требование пересмотра этого мира – основное программное требование НСДП. Гитлер пришел к власти во многом потому, что выдвинул его: оно соответствовало чаяниям немецкого народ.

Мюнхенское соглашение (Мюнхенский сговор): договор великих европейских держав, осенью 1938 года, согласно которому Гитлеру позволено было забрать значительную часть чешских земель. Чехословакия в переговорах даже не участвовала), апофеоз политики «умиротворения» Германии (суть ее была в том, что если давать Гитлеру все, что он хочет, тот угомониться и начнет нападать на СССР, защитив от него Европу). Кончилось это тем, что Гитлер забрал себе Чехословакию целиком (ноябрь 1938).

В августе 1939 года прошли трехсторонние франко-английские переговоры в Москве, которые закончились ничем – можно спорить, кто был в этом виноват, но менуэт танцевали все три стороны. Гитлер и Сталин договорились значительно быстрее: пакт Молотова-Риббентропа был подписан уже 23 августа 1939 года. В секретном приложении договорились о разделе Польши и Прибалтики.

Швеция всю Вторую Мировую оставалась нейтральным государством, но была вынуждена пропустить войска Гитлера на территорию Норвегии. Дания перед войной числилась потенциальным союзником Гитлера, поэтому из нее, как и из Голландии и Румынии, разведка была выведена (не хватало ресурсов, чтобы охватывать все европейские страны). Позже в Данию тоже вошли Гитлеровские войска (1940).

Разумеется, подлинной является биография Р. Гайдриха, о которой Э. Мэтьюз говорит как о «вымышленной». Просто мне очень не хочется переписывать «Завоеватель Шамбалы Reconstruction», а, когда я его писала, мне не удалось ознакомиться с подробной историей этого исторического мерзавца. Короче, авторский вымысел. Имею право. Пусть люди, понимающие в истории, запишут это в копилку моих глюков, которых, уверена, уже набралось немало!?

Раз уж мы переходим в реальный мир, прошу извинить за все исторические и топографические неточности. Я стараюсь, но мало ли…

Для семейных советов Хайдерихов – Мэтьюзов – Виртицов традиционно был зарезервирован большой обеденный стол в гостиной. Обычно важные вопросы, требующие всеобщего внимания, обсуждались по вечерам, когда все взрослые члены семейства собирались дома. По таким случаям Уэнди зажигала уютную настольную лампу под оранжевым абажуром, а Мари, которая обычно занималась готовкой (Уэнди готовила плохо и дело это не любила), выставляла на стол какое-нибудь вкусное печенье. В полутьме, с единственным ярким пятном света, лежащим посреди стола, в кругу друзей и любимых, даже самые неприятные вещи, такие, как задолженность по арендной плате за мастерскую, казались чуть менее неприятными. По крайней мере, Альфонс Хайдерих любил повторять именно так.

Сейчас, однако, уютными сумерками даже не пахло – день белый на дворе, даже полудня нет. Тед еще в школе. И «отец семейства», как, за глаза, разумеется, называли его женщины, за столом отсутствовал.

– Так, я ничего не понимаю! – Мари потерла лоб. – Объясните мне еще раз! Вы знакомы с этим… – она хотела сказать «типом», но в последний момент заменила на более нейтральное, – двойником, или нет? Или как?

Уэнди и Эдвард переглянулись.

– Во плоти я с ним не встречался, – пожал плечами Эдвард. – А парой слов переброситься довелось.

– Я с ним общалась, – осторожно заметила Уэнди. – Но очень мало… Вот с его братом поговорить успела… В общем, семнадцать лет назад это был очень вежливый молодой… человек.

– Откуда эта заминка? – спросила Мари с иронией.

– Оттуда, что он в те годы ходил в здоровенных доспехах, – Уэнди понизила голос, хотя «двойник» в это время мылся в ванной, которая располагалась от гостиной довольно далеко, и слов ее заведомо услышать не мог. – Таких здоровых… думаю, они ему и сейчас великоваты оказались бы. А ему тогда было вроде бы семнадцать лет! Столько же, сколько Алу! Вот и представьте, чем нужно заниматься, чтобы в семнадцать лет иметь такие плечи?!

– Да не было ему семнадцати! – вспылил Эдвард. – Он был моим ровесником! Двенадцать, не больше! И не носил никаких доспехов! Обычный пацан, только с длинными волосами. Ала напоминал гораздо больше, чем сейчас, вообще как две капли воды, только глаза другого цвета, и волосы немного темнее… Или такие же?.. Нет, не помню.

– Может быть, вы говорите о разных людях? – отчаявшись разобраться, предположила Мари.

– Ну, если только это были два разных человека со старшими братьями Эдвардами Элриками… – раздумчиво произнес Эдвард.

– Да, вот брат его вредный был мальчишка! – Уэнди дернула плечом. – Вроде тебя, Эд.

– Благодарю за комплимент, сестренка, – Эдвард даже поклонился ей, сделав вид, что снимает невидимую шляпу.

– Всегда пожалуйста.

– Может быть, хотя бы ради такого случая поговорите серьезно? – мягко предложила Мари.

Эдвард и Уэнди нахмурились, но возражать не стали. Уэнди сразу опустила глаза и помрачнела. Мари тут же мысленно выругала себя. Нет, ну зачем было их дергать?! Уэнди хоть немного отвлеклась… Легко ей, Мари, выступать: это ведь не у нее непонятно куда пропал муж, а вместо него появился некий подозрительный незнакомец! Ее Эдвард вот, слава богу, сидит напротив, цел и невредим…

– Объясняю, Мари, – вздохнул Эдвард. – Насколько я помню и понимаю – а мы с Алом несколько раз заводили разговор на эту тему – прибывшего к нам человека зовут Альфонс Элрик. У него есть старший брат Эдвард Элрик. Причем так же, как этот парень – двойник Ала, его брат – мой двойник. Пока понятно?

Мари хотела было тряхнуть головой, потому что она совсем запуталась в этих одинаковых именах и двойниках, но потом поморщилась и принялась загибать пальцы.

– Так, значит этот парень – двойник Ала. У него есть старший брат, которого зовут так же, как тебя. Он твой двойник. И с ним были знакомы Ал и Уэнди. Ну и ты немного. Так?

– Умница, любовь моя, – хмыкнул Эдвард, – пните нашу Мари, и ее хватит на логику для второго класса церковно-приходской.

Мари пропустила шпильку мимо ушей – когда Эдвард нервничал или злился, он постоянно отпускал подобные штучки. Мари на них с самого начала не обижалось: это был своеобразный показатель, что Эдвард считает ее «своей» больше чем кого бы то ни было. Больше даже, чем Уэнди или Ала: с ними он таких резкостей себе, как правило, не позволял.

– Они оба из параллельного мира, – продолжил молодой человек. – Когда-то давно они натворили там дел – каких, я так и не понял, потому что Альфонс не то специально туманно изъяснялся на этот счет, не то сам толком не знал… В общем, старшему брату пришлось уйти в наш мир.

– Его выгнали? – Мари саркастически подняла брови. – Выселили за буйство?

– Что-то вроде того, – серьезно кивнул Эдвард. – То есть, я так понял, что он такой ценой спас жизнь брату… не знаю уж точно. В общем, он попал к нам. Однако, поскольку я являюсь его двойником, а два человека, по всей видимости, не могут находиться одновременно в одном и том же мире, меня выбросило в одно странное место… погоди, я, кажется, не так излагаю… туда я попал раньше, еще когда…

– Это не важно, Эд, – Уинри положила ему руку на плечо. – Рассказывай, как понял.

– Погоди, может быть, это важно… в общем, там была какая-то ерунда, вроде бы этот Элрик два раза к нам перемещался… короче говоря, после первого раза он попал в мое тело, а мою душу выгнал к Вратам. Потом он умудрился попасть под рухнувший дирижабль…

– Вот уж действительно невезуха! – против воли хмыкнула Мари.

– А то! Очевидно, мой двойник на мелочи не разменивался… В общем, он ушел к себе, а я не смог вернуться: тела-то не стало! Так и остался сидеть у Врат, что ведут из мира в мир. И сидел так очень-очень долго… там время течет иначе, его не сосчитаешь… ни есть, ни пить не хочешь… но потом выяснилось – пять лет… А потом – опа, опять появился этот Элрик! Вывалился из врат, в совершенно жутком виде – без ноги и без руки – и пропал! Исчез снова в нашем мире. На сей раз в своем теле – мое-то не то погибло, не то во врата перенеслось из-под дирижабля, мы так и не поняли. А потом через долгое время из Врат, с той стороны, выпал еще один мальчишка. Его брат. Вот этот самый Альфонс-двойник. Короче, что выяснилось?.. Оказывается, прошло два года. Этот Эдвард в нашем мире каким-то образом совершенно случайно познакомился с нашим Алом. Эдвард Элрик, насколько я понял, своего брата крепко любил, поэтому подружился и с его вариантом в нашем мире. А Альфонс потом мне рассказывал, что, когда они встретились, он прямо обалдел – он его за меня принял. Вы вспомните, что я тогда числился погибшим… В общем, они сдружились, все такое… а через два года вляпались в одну историю… тут уже Уэнди знает.

– Знаю, – Уэнди не поднимала глаз. – Только не люблю вспоминать. Это связано с моим отцом… не самое приятное.

– В общем, рассказывать это долго, – махнул Эдвард рукой. – Но, короче говоря, там все так совпало, что тот мальчик… ну, Ал-двойник… тоже в наш мир попал, и им в этой заварушке не то помог, не то помешал… и так вышло, что в итоге и Элрики в свой мир вернулись, и дядю Роя моего они из тюрьмы освободили, а потом дядя Рой, Ал и Гогенхайм меня вытащили…

– Гогенхайм? – перебила Мари. – Это тот старик, который тебя учил когда-то?.. У которого жена недавно умерла?

– Да, именно он, – кивнул Эдвард. – Он тоже из другого мира оказался, представляешь?

– Ну ничего себе! – ахнула Мари. – Они что, сюда все бегут? У нас для них курорт?!

– Может быть, – Эдвард пожал плечами. – Я как-то Гогенхайма не расспрашивал. Неудобно было. Он и так не слишком разговорчивый…

– Жуткий же у них тогда мир!

– Может быть, здесь сафари, – покачала головой Уэнди. – Я сейчас тебе еще больше удивлю. Этот Гогенхайм – отец Эдварда Элрика. А стало быть, и нашего незваного гостя.

– Напоминает плохой сентиментальный роман. Слушайте, а вышитых пеленок ни у кого не находили?

– Нет, нам было как-то не до того. Но попробуй, может быть, тебе больше повезет: кажется, сейчас закручивается история как раз такого рода.

– Ладно…. Погодите… – Мари вцепилась в край стола и подалась вперед. – Так выходит, раз этот двойник попал сюда, Ал, оказался сейчас где-то в том мире?! Или вообще погиб?! Или сидит без тела, и не может вернуться?

Уэнди вздрогнула.

– Ну, что без тела, это вряд ли, – поспешил успокоить ее Эдвард. – Сами видите: тело-то явно не Алово. Меня другое волнует… прошлый раз они попали в наш мир из того, потому что и там, и у нас шли всякие запрещенные эксперименты, ну и вот… тут эти искатели Шамбалы такое замутили, что чуть было войну не развязали, да и у них, в том мире, как я со слов Ала понял, тоже дай боже творилось… а что сейчас?

– Сейчас тоже война на горизонте… – выговорила Уэнди, ни жива ни мертва. – В Испании…

– Да брось ты… – неуверенно произнес Эдвард. – В Испании уже три года воюют. А Гитлер вроде после Мюнхена угомонился… а если Европа сговорится с Советами, может и вовсе дальше не двинуться. Рейх он собрал, что же дальше?

– И ты в это веришь? – горько воскликнула Уэнди. – Ты на карту посмотри, гений! Данцигский коридор!

– Нет, если наша родина и Франция…

– Господи, можно подумать, ты кроме воскресной школы нигде не учился! Да они ни за что в жизни не договорятся с Советами, кому грамоты первым вручать! Черчилль ни за что не выбьет из парламента согласие на переговоры! А если они и договорятся… Знаешь, я как-то не хочу отправляться в лагерь, все равно, свастика или красная звезда у него над воротами! И мне безразлично, отправят ли меня туда, как представительницу низшей расы или классово чуждый элемент!

– Первой в лагерь все равно отправят меня, – холодно оборвала их Мари. – Что при Гитлере, что при Сталине. Как еврейку. Пусть в нашей семье уже поколения три не празднуют Йом Киппур. А теперь давайте к делу. То есть ты, дорогой мой, опасаешься каких-то осложнений? В связи с международной обстановкой или в связи с межмировыми путешествиями?

– И с тем, и с другим! – отрезал Эдвард. – Те ребята, которые вокруг нас крутились, никуда не делись! А Ал бился об заклад, что они по наводке его дражайшего братца пришли!

Над столом повисло молчание.

– Ты нам этого не говорил… – тихо проговорила Мари. – Так что, люди Рейнхарда Гайдриха…

– Почему сейчас?! – перебила ее враз побледневшая Уэнди, хотя едва ли можно было побледнеть еще сильнее. – Ну почему именно сейчас?! Мы так надеялись, что они оставят нас в покое!

– Замечательный вопрос, – вздохнул у нее за спиной знакомый голос.

Уэнди вздрогнула и обернулась. Но это был всего лишь двойник. Он только что вышел из душа: у него на плечах висело полотенце, очевидно, чтобы перекинутые поверх длинные волосы не намочили рубашку.

Мари облегченно вздохнула про себя: слава богу, одеть пришельца удалось нормально. Эдвардовы брюки и рубашка ему подошли. Эдвард Мэтьюз был только чуть ниже ростом пришельца и чуть уже в плечах (он был ниже и настоящего Альфонса, но не таким худощавым – в отличие от старшего друга, Эдвард был фанатом физических тренировок). Рубашка, которая самому Эдварду была широковата (Мари ошиблась с размером, когда покупала), гостю пришлась в самый раз.

Гость вежливо кивнул всем, как будто просто здороваясь, и присел за стол.

– Эдвард, Уэнди… – начал он. – Госпожа Виртиц…

– Никаких «госпожей», – перебила его Мари. – Кажется, у нас не будет времени рассусоливать. Если Эдвард и Уэнди – то уж и Мари, пожалуйста. А я вас буду звать просто Альфонс, хорошо?

– Хорошо, – кивнул он. – Я как раз хотел уточнить. Насколько я понял, вы считаете, что попали в переделку. Почему?..

– Это долгая история… – поморщился Эдвард. – Понимаешь…

– Сильнейшая страна на континенте – Германия – вот-вот развяжет войну против всех остальных, – отрезала Уэнди. – Мы находимся в нейтральном государстве, но разведка Германии здесь чувствует себя как дома. А муж, как на грех, приходится близким родственником одному из руководства Германии.

«Вот уж кратко так кратко!» – подумала Мари, и внутренне усмехнулась.

– Почему «как на грех»? – Альфонс Элрик взял стул и пристроился за стол, между Эдвардом и Уэнди. – Это может быть преимуществом…

– Потому что брат моего мужа – настоящий… даже не знаю, кто! – Уэнди вспыхнула от возмущения. – Альфонс, давайте, мы вам потом расскажем страшные сказки?.. Поверьте мне на слово, этому человеку лучше на глаза не попадаться лишний раз. Лучше, чтобы он вообще о нашем существовании не знал. А Ал с ним не просто на ножах: когда они встречались последний раз, то пытались друг друга убить. Как на грех, Рейнхард Гайдрих знает, какой Ал хороший инженер, и…

– И хочет заполучить нас с ним для работы в секретных лабораториях, – перехватил инициативу Эдвард. – Полномочные представители уже выходили на нас. Предлагали, разумеется, ах какие чудные условия, но нам сразу стало понятно, откуда ветер дует. Если бы мы приняли это приглашение, это был бы билет в один конец. О нет, конечно, работать на Рейх нам пришлось бы, но вот касательно условий контракта… – Эд хмыкнул, на лбу его вдруг проявилась вертикальная морщинка. – Альфонс, ты когда-нибудь слышал о концлагерях?

Пришелец только головой покачал.

Входная дверь скрипнула, и все присутствующие разом вздрогнули.

Гость из параллельного мира ощутимо напрягся. Мари подумала, что вот сейчас он выхватит откуда-нибудь пистолет… ну и ладно, что она нигде не видела у него пистолета, такие ребята всегда преотлично умеют их прятать! – и начнется очередная мужская игра в стрельбу. Ей богу, убила бы их всех, когда…

И начала бы с сильных мира сего, разумеется.

– Это просто Тед вернулся из школы, – взволнованно сказала Уэнди.

– Тед?

– Наш с Альфонсом сын, Теодор Эдвард Хайдерих, ему пятнадцать…

Дверь столовой приоткрылась, и в комнату вошел высокий белобрысый мальчишка лет четырнадцати.

– Привет, – растерянно сказал он. – А по какому случаю?.. Про папу что-то узнали?.. Дядя Эд, а вы разве уже приехали?..

– Раз я сижу здесь, разумеется, приехал, – сердито отозвался Эдвард.

Тут Теодор заметил Альфонса. Мари знала, что парнишкой он был наблюдательным – небось сразу обратил внимание на сходство незнакомца со своим отцом, и даже то, что одет пришелец был в пиджак дяди, от него не укрылось.

На лице у Теда появилось весьма удивленное выражение, но он только вежливо сказал:

– Здравствуйте.

– Очень приятно, Тед, – гость кивнул. – Меня зовут Альфонс Элрик.

Мари подумала: гость, наверное, порядком ошарашен – если верить старым фотографиям (которых, впрочем, было не так уж много и не такого уж высокого качества), Теодор внешне представлял из себя вариант молодого Альфонса Хайдериха, без существенных отличий от оригинала. А стало быть, скорее всего, и этого вот господина из другой вселенной. Наверное, странновато смотреть на свою молодую копию…

И тут глаза мальчишки вспыхнули.

– Элрик?! – воскликнул он. – Самый настоящий Элрик?! И вы из параллельного мира?! Значит, это были не просто сказки?!

– Сказки? – теперь сбитым с толку казался уже пришелец.

– О господи! – Эдвард театральным жестом схватился за голову. – Уэнди, ты что, в самом деле поручала Алу укладывать детей?!

– Только когда они были совсем маленькие, потом их обычно не нужно было специально укладывать… – Уэнди явно была в растерянности. – Да уж, тут я дала маху… и он же предупреждал меня, что совершенно не умеет рассказывать сказки!

– Я тебе мог это раньше сказать, – хмуро заметил Эдвард. – Был у меня опыт, когда Рой и Лиза попросили нас посидеть с их старшеньким… ну тогда, когда мы к ним в гости ездили. Можешь поверить: этот застенчивый тип начал трехлетнему ребенку «Войну Миров» пересказывать!

– Хорошо, что не Эдгара По… – хихикнула Мари.

– А вы алхимичить тут можете? – деловито спросил Тед. – Или законы нашего мира этому препятствуют?.. А вы через Врата сюда попали, или вас опять убили? И где папа? Вы с ним телами поменялись, или как, вы же его двойник, да? У вас там опять что-то случилось? Опять философский камень, или что-то еще?

Взрослые, сидящие за столом, переглянулись.

– Ребята, нас сделали, – фыркнул Эдвард. – Мы можем себя поздравить: стали взрослыми и занудными. Действительно, рассуждаем тут о всяких мрачных вещах да паникуем, вместо того, чтобы как следует расспросить нашего гостя. Тед сразу нащупал самые интересные вопросы…

– А вот тут я с вами не согласен, – мягко заметил пришелец. – По-моему, до прихода Теда мы говорили как раз о том, о чем надо. Рассказать вам историю своего появления здесь я могу и потом, тем более, что сам толком не понимаю, как же это случилось. Скажите сразу: вы точно уверены, что нам надо бежать? Или вы просто опасаетесь? Я не совсем понял.

– Ох! – глаза Теда расширились. – Нам надо куда-то бежать? От кого?

– От гестапо, – сухо ответила Уэнди. – Чтобы твоего отца и Эдварда не запрягли пахать в какой-нибудь шараге, вроде института Арийской Расы…

– Институт Арийской Расы не занимается физикой, он… – растерянно возразил Тед, и тут до него дошло. – Мам, так что, отцу и дяде Эду предлагают работу на Рейх?! Так это же замечательно! Мы же сможем тогда поехать в Германию, а там…

– Чтобы я больше этого от тебя не слышала, – резко оборвала его Уэнди. – Тед, мы же с тобой уже имели разговор на эту тему. Не всему, что говорит фюрер, следует верить. И уж подавно лучше прислушиваться к тому, что…

– Но мам, ведь папа – немец! И сам я наполовину немец! А фюрер как раз хочет сделать Германию для немцев, он не хочет ни с кем воевать, он строит по-настоящему счастливую страну! Там сейчас такие возможности, и для молодежи, и для… для всех! Мало ли, что всякие там англичане с французами болтают, они же всегда хотят все только для себя… извините, мама, дядя Эдвард, но ведь это же правда, это не пропаганда! Это англичане с французами все войны развязывали! В Германии сейчас так… так… Почему вы так не хотите туда ехать?!

Кажется, мальчик разволновался не на шутку: перспектива поездки в Германию затмила перед ним даже факт прибытия гостя из параллельного мира.

– Ну почему у меня не родился нормальный, тупой ребенок… – вздохнула Уэнди. – Который не собрал бы себе портативную радиостанцию и не ловил бы Голос Германии…

– Тед, – строго сказала Мари, – а руки ты помыл, когда пришел с улицы?

– Н-нет… – Тед сконфузился. – Сейчас помою.

И ушел.

– Хороший мальчик, – тихо сказала Мари. – Может быть, слишком хороший. Даже удивительно, если учесть, сколько взрослых пыталось его воспитывать… детям вообще общество взрослых противопоказано.

– И слишком мало критического мышления, – строго отрезала Уэнди. – Мы уже с Алом столько с ним на эту тему разговаривали – без толку… Не запрещать же ему! Это еще хуже…

Ал чуть улыбнулся.

– Можете себе представить, – сказал он, – у моего брата трое дочерей. Их вообще почти никто не воспитывает, потому что его – и меня – постоянно нет дома, а его жена не мыслит жизни без своей работы. Так что можете себе представить, какое это стихийное бедствие!

Все послушно улыбнулись, но по-настоящему никого эта шутка не развеселила. Мари подумала, что сейчас вообще не подходящее время для каких бы то ни было шуток, во всяком случае, если их автор хочет, чтобы его оценили.

И тут снова хлопнула входная дверь. Да не просто хлопнула – по полу прихожей простучали самые настоящие тяжелые шаги. Не сапоги с подковками, однако звучало весьма угрожающе. И вошедший был не один.

– Вы еще кого-то…? – Альфонс только начал произносить вопрос, как дверь в столовую снова распахнулась, и на пороге появился невысокий темноволосый человек среднего роста и возраста. За его спинами маячила парочка куда более приметных типов 0 в силу роста и массивности. Мари отстраненно подумала, что как минимум еще двое должны остаться снаружи, и по одному сидеть в каждой из двух машин. Она совершенно не сомневалась, что машин подъехало именно две. А может быть, и три.

– Господин и госпожа Хайдерих, господин и госпожа Мэтьюз? – спокойным тоном спросил этот человек. – Потрудитесь проследовать со мной. Вы очень обяжете меня, если не будете оказывать сопротивления.

– Я вовсе не госпожа Мэтьюз, – холодно заметила Мари, и сама себе удивилась: зачем вылезла?.. Ох, язык ее болтливый…

– Я вовсе не господин Хайдерих, – она даже не успела удивиться, что они с гостем из параллельного мира произнесли свои реплики одновременно.

– И тем не менее, вы все пойдете со мной, – покачал головой человек. – И мальчик тоже.

Откуда-то из-за спин человека послышалось:

– Ребенка взял, шеф.

Мари говорившего, естественно, не видела, но почему-то сразу почувствовала, что у него должно неприятно пахнуть изо рта.

И тут Ал исчез. Во всяком случае, у Мари сложилось именно такое впечатление: только что он сидел за столом, и вот его не стало. Только стул опрокинутый валяется. А человек в дверях захлебнулся собственным хрипом из разбитого горла (господи, он что, кулаком его так?!) и оседает на пол. Кто-то – наверное, один из стоявших за спинами неприметного человека – выстрелил. Выстрел был больше похож на невнятный хлопок: пистолет оказался с глушителем, – но узнать его не составляло труда. Мари проворно (вспомнила старый опыт, вот уже довелось!) юркнула под стол. Кажется, она так испугалась, что умудрилась проскользнуть, даже не отодвинув стул. Оказавшись под столом, Мари хотела ущипнуть Уэнди за ногу, чтобы та тоже пряталась – единственный шанс уцелеть в подобной заварушке, если ты ничему не обучен, – однако она, очевидно, недооценила опытность своей подруги: Уэнди оказалась уже под столом.

– Тед… – прошептала Уэнди.

У Мари не нашлось такого же короткого слова, чтобы ее утешить. А длинные не выговаривались.

Заварушка же наверху, видно, закончилась. Женщины услышали еще один хлопок, такой же приглушенный. Потом снова топот ног, но Мари с облегчением поняла, что по крайней мере один из бегавших был Эдом, а значит, он уцелел. Она хотела поделиться этим обнадеживающим открытием с Уэнди, но тут снаружи пришелец-Альфонс спокойно сказал:

– Молодец, Тед. И не трясись ты так, что сделано, то сделано.

– Тед! – Уэнди рванулась из-под стола так, что едва не опрокинула этот довольно тяжелый предмет меблировки. Мари поспешила за ней.

Тед стоял за пределами столовой, даже не на пороге – в прихожей. В руках он держал небольшой пистолет. «Беретта, – отметила Мари. – Надо же, с ума сойти». Голубые глаза мальчишки были широко раскрыты, он весь дрожал.

На пороге валялось два тела. Еще одно валялось в самой столовой, у стола, – ничком. У этого последнего затылок был разнесен выстрелом.

– Что случилось? – как-то очень буднично просила Уэнди.

– Мама, я только что убил человека, – каким-то не своим голосом сказал Тед.

– Не спеши переживать, – ответила Уэнди на это. – Очень может быть, что он того заслуживал.

– Кстати, отличный был выстрел, – прокомментировал пришелец. – Я стоял почти на линии огня, но ты меня не задел. Тебя отец научил? Я помню, он отлично стрелял. Умудрился один раз даже дракона уложить.

Тед заторможено кивнул.

– Да. Он мне пистолет подарил… два года назад. Только у меня плохо получалось… это я сейчас от страха. И велел, чтобы я маме не показывал. Мам, извини, мы тебя волновать не хотели… А я услышал шаги, когда был в своей комнате, и решил на всякий случай его прихватить…