Текст книги "Спасительница волшебных книг (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
И, несмотря на свои опасения, он еще крепче сжал руки и потерся щекой о мой висок.
– Ты представлял, как обнимаешь меня? – вырвалось у меня.
– Много раз. И не только обнимаю.
– Матеус, мы не должны этого делать. У тебя есть невеста.
– Есть, – подтвердил он пустым голосом, не отпуская меня.
Я все же вывернулась, чтобы видеть его глаза. Они оказались мрачными и решительными.
– Матеус, ты любишь другую.
– Разве я это говорил?
Он опустил руки и досадливо выдохнул сквозь зубы.
– Да. У меня есть невеста. Помнится, я сказал тебе, что брак у вирилов – сделка между семьями. Мы никогда не говорили с Катриной о любви. Я обещал, что буду беречь ее и заботится о ней. Я не обещал ей любви. И она мне тоже не обещала. Катрина дорога мне как друг детства. Я связан с ней брачным договором. Который я не спешил исполнять. Он был одной из причин, по которой я сбежал, и отправился путешествовать по свету и по мирам.
Он мрачнел с каждым словом.
– И что это значит? – спросила я растерянно.
– То, что я полюбил другую.
Он смотрел мне в глаза прямо и тяжело, а я оцепенела, как синица под взглядом ястреба.
– Тебя, Зоя.
Я ахнула. Как просто он произнес эти слова, которых ждет каждая женщина, да не каждая дожидается! Он вымолвил их без смущения, но серьезно. Они не были пустыми.
Еще одно различие между мужчинами нашего и этого мира.
– Этого не может быть, – заговорила я, чувствуя себя растерянной и глупой.
– Почему?
– В меня никто и никогда не влюблялся.
– Я всегда считал земных мужчин идиотами. Теперь я в этом уверен.
– Мы знакомы лишь пару недель.
– Я хорошо знаю себя, Зоя. И знаю тебя достаточно, чтобы быть уверенным в своих чувствах.
– Но ты аристократ, а я невоспитанная нахалка! Ты сам сказал.
Он невесело усмехнулся.
– Да, помню. И помню, что когда я это говорил, не знал, чего мне хочется больше – хорошенько встряхнуть тебя или поцеловать. Когда ты обзывала меня на своем языке и думала, что я не понимаю.
– Что ты хочешь от меня, Матеус?
– Все на свете. Но понимаю, что сейчас не время и не место требовать от тебя что-то. И прав у меня на это никаких нет, но есть невеста, которую я должен выручить из беды и доставить домой.
Он тяжело вздохнул, поднял литеры и шило, аккуратно положил на место.
– Мы спасем Катрину. Ты увезешь ее к родителям. И что потом? Ты... хочешь расторгнуть помолвку?
– Я связан обещанием, которое не могу нарушить. Но я собираюсь поговорить с Катриной. И если она вернет мне свое слово.
– Что если она любит тебя?
Он упрямо склонил голову.
– Не думаю, что Катрина так уж жаждет стать моей женой.
– И все-таки, что будет, если она не вернет тебе твое слово?
– Зоя, все непросто. Но постараюсь найти способ быть с тобой. Если ты захочешь.
– Вижу, ты уже все решил.
Меня пронзила острая обида. И без слов понятно – если Катрина откажется расторгать помолвку, он женится на ней, как и было договорено. Он не может нарушить слово вирила. А я? Какое место тогда будет отведено мне?
– Матеус, это ужасная ошибка. Ты... ты мне нравишься... Очень. Но у нас ничего не выйдет. Никогда. Мы из разных миров. И... это все.
Не выдержав, я отвернулась и пулей помчалась наверх. Так плохо мне не было даже в тот день, когда меня посадили в тюрьму и приговорили к наказанию.
Потому что я опять столкнулась с тюремными стенами, и они оказались крепче кирпичных.
Стены правил, стены принципов, стены культурных различий. Стены между нашими мирами.
Глава 25. Переполох на книжном фестивале
Я заперлась в своей комнате, но слышала, как Матеус ходит внизу.
Его внезапное признание устроило бурю в моей душе. Слишком неожиданно все случилось, и я вовсе не подозревала, что оставила такой отпечаток в его сердце.
Вот беда – мои чувства к нему были тоже куда сильнее простой влюбленности. В прошлой жизни я влюблялась раза три – в друга моей подруги, в однокурсников. С одним даже встречалась месяца три, но скоро горько разочаровалась, потому что не чувствовала себя ответно любимой и никак не могла это исправить.
Переживала, конечно, но не так, как сейчас. За эти дни Матеус умудрился стать важной частью моей жизни. Страшно представить, что наступит день, когда мы расстанемся навсегда. Я не услышу больше его звучного голоса, он не посмотрит на меня своими яркими глазами, которые видят меня иначе. Не так, как все остальные, а такой, какой я хочу видеть себя.
Я думала горькую думу и вертела в руках волшебный фонарь Таффиты. Зажгла свечу, вставила внутрь и погрузилась в обрывки собственных воспоминаний и фантазий.
И скоро обнаружила еще одно свойство волшебного фонаря: вместе с образами он возвращал и давно забытые эмоции, какие испытываешь, когда первый раз открываешь для себя что-то прекрасное.
Зачарованно погружаясь в сотканные светом и тенями картины, я испытывала те же чувства, когда читала подростком первый поразивший меня любовно-приключенческий роман. Когда впервые играла в любимую компьютерную игру. Когда первый раз смотрела «Властелина колец».
Они все вставали перед моими глазами – мои дорогие, но воображаемые герои, волшебные города и прекрасные страны. Но все связанные с ними эмоции были подлинными и яркими.
И все было мое, не чужое, не отобранное у других людей с помощью черной магии. А когда я погасила фонарь, то поняла, что чувства-то не погасли – фонарь каким-то магическим способом заново поселил их в моем сердце.
Все стало ярче: и любопытство, и жажда открытий... и грусть. Потому что среди показанных фонарем образов нет-нет да мелькал силуэт статного мужчины со смелыми, но сдержанными движениями и яркими глазами.
Я восхищенно погладила витражное стекло фонаря. Удивительная магическая штука! Она не затягивает в придуманный мир, но дает человеку вдохновение и напоминает ему о том, что все прекрасное живет в нем самом.
В дверь поскреблись: Бублик нашел дорогу наверх и требовал, чтобы я его впустила.
Обняв пса, я забылась сном.
Ох как мне было страшно и неловко вставать утром и встречаться с Матеусом лицом к лицу!
– Доброе утро, – приветствовала я его деревянным голосом, заходя в кухню.
– Доброе утро, Зоя, – улыбнулся он, и я немного расслабилась.
Матеус умел создать непринужденную обстановку. Он держался вежливо, но не отчужденно. Но все же когда он задержал взгляд на моем лице, мое сердце заколотилось, потому что он смотрел на меня так, как будто ничего прекраснее на свете не видел. И в это легко было поверить, хотя на мне была простая футболка с пятнами краски и джинсы. Рядом с Матеусом я чувствовала себя изысканной леди.
– Сегодня у нас на завтрак оладьи, – объявил он.
– Наверное, твоя семья экономит на поварах в поместье, – неуклюже пошутила я. – Ты готовишь не хуже трактирщика. Все вирилы так умеют?
– Нет, я один такой, – улыбнулся он. – В детстве часто играл в кухне, мне нравилось наблюдать за кухаркой, а она взяла и решила научить меня стряпать.
Он сел напротив, но есть не стал, а молча наблюдал, как я ем. Само собой, у меня кусок не лез в горло. Когда я отодвинула тарелку, Матеус накрыл мою руку своей и твердо сказал:
– Зоя, насчет вчерашнего разговора...
– Не надо к нему возвращаться! – я попробовала выдернуть руку, но он удержал ее.
– Зоя, выслушай меня, – повысил он голос и добавил в него властности.
– Не буду! Мы все выяснили и поставили точку. Довольно об этом. У нас ничего не выйдет.
Он убрал руку.
– Хорошо. Пока не буду ничего говорить. Но это не точка и даже не запятая. Я всегда добиваюсь своего. И ты меня выслушаешь.
Он сказал это спокойно, но в его голосе было нечто такое, от чего я обмерла, а по спине побежали мурашки.
И все же упрямо покачала головой. Не представляю, как буду дальше жить с ним в одном доме. Это станет мучением.
– Смотри, – Матеус передал мне стопку плотной бумаги. – Вчера я все же напечатал пригласительные. Надо же было мне как-то отвлечь себя от тяжелых мыслей, – он мрачно улыбнулся. – По-моему, неплохо получилось.
– Ого! Спасибо! – я полюбовалась пригласительными, которые были отпечатаны вручную, на самом настоящем допотопном печатном станке.
– А потом я продолжил исследовать подвал. Меня беспокоят сквозняки.
– Какие сквозняки?
– В подвале. Их не должно быть, но они есть. Иногда появляются словно ниоткуда, пламя трепещет. Потом пропадают. Источника я так и не нашел. Хотел войти в ту магическую лабораторию, но ты забрала печатку, которая открывает дверь. Отдай ее мне.
– Думаешь, в доме есть потайной ход?
– Наверняка.
– Я искала, да не нашла.
– Поищем еще раз. Главный вопрос: кому еще известно про него? Кто прокрадывается к тебе в дом и выдает себя за призрака?
– С тех пор как ты тут поселился, он ни разу не показался.
– Ох, как жаль! – посетовал Матеус и предложил:
– Сходим в город. Нужно купить продукты. Заодно проверим, не вернулся ли доктор Каспер.
Мы собрались и отправились. Я по дороге молчала, но Матеус говорил за двоих.
Расспрашивал о семье, о моей жизни на Земле. Отвечала я неохотно, но подробно; понимала, что спрашивает Матеус не из вежливости, а действительно хочет знать. И мои ответы значат для него много.
Не может такого быть, что он влюбился в меня, – пыталась убедить я себя. Не может быть, что он предпочел случайную знакомую, да еще и иноземку прекрасным эленвейлским барышням и своей невесте.
Но Матеусу было невозможно не верить. И на что же он надеется? А я на что надеюсь?
В городе мы обошли заведения и оставили пригласительные билеты. Трактирщик взял целую пачку и пообещал уведомить посетителей.
Дом доктора Каспера оказался заперт. Расспросив соседей, мы узнали, что его исчезновение начало беспокоить горожан. Хоть доктор и раньше покидал город по делам, он всегда предупреждал пациентов, а тут исчез и весточки не оставил. Пришлось отдуваться его помощнику, молодому и неопытному фельдшеру.
– Я начинаю беспокоиться, жив ли доктор, – сказала я упавшим голосом. – Могильщик погиб; если доктору было что-то известно, – но что? – он тоже мог стать жертвой.
– Даже после смерти Бармалана в городе продолжаются грязные делишки. Мы знаем, что тут есть преступник. Но какое преступление он совершил или готовит? Убил могильщика? Зачем? Отравил Бармалана? И теперь хочет забрать себе его тайны? Его книги? Или же в доме спрятано что-то еще? – рассуждал Матеус.
– Тебе нужно ехать в столицу и лично говорить со знакомым магом.
– Только вместе с тобой.
– Пока рискованно. Я все еще под зорким оком закона.
– Скоро ты будешь свободна, – уверенно пообещал Матеус.
Когда я ступила на порог лавки, внезапно испытала прилив радости – я дома! Невероятно, но теперь это и правда мой дом. Мне показалось, что я живу в нем давным-давно.
Я чувствую себя его хозяйкой. За эти недели я много сделала, чтобы прогнать дух Бармалана. А сколько еще предстоит сделать! И уж я постараюсь, чтобы лавка стала приятным местом не только для меня, но и для всех обитателей Лиллидоры. Ведь и этот город, который встретил меня так неласково, сейчас тоже казался мне родным.
Я демонстративно засучила рукава.
– Пора начинать подготовку к празднику, – объявила я. – Кто со мной – тот герой. Кто без меня – тот ленивый аристократ-белоручка.
– Конечно, я с тобой, – улыбнулся Матеус.
– Я тоже с тобой по мере возможностей, – подал голос Эван. – Хоть я не аристократ, и ручек у меня теперь нет, но я могу руководить и направлять. Собственно, в этом и заключается роль каждой книги.
За дело взялась с радостью. Я придавала огромное значение своей задумке. Загадала: пройдет все как по маслу – и все остальное будет хорошо.
Первым делом принялась за масштабную уборку. Уже давно стало ясно, что для комфортной жизни в таком огромном доме обязательно нужна прислуга; одной поддерживать тут чистоту было нереально, мне бы пришлось скрести и подметать с утра до ночи. Но пока приходилось полагаться только на себя.
Гостиная, кабинет и нежилые комнаты зарастали пылью, мне хватало сил наводить уют в собственной спальне, в кухне и, конечно, в торговом зале. Хотя я не раз жалела об отсутствии земных моющих средств да горячей воды из крана. Магические бытовые артефакты были мне не по карману.
Но привыкаешь ко всему, привыкла и я не жалеть рук. А теперь рук было четыре – Матеус, этот нетипичный аристократ, не чурался грязной работы.
Время от времени приходилось отвлекаться на посетителей. Колокольчик на двери звенел почти беспрестанно.
Несколько жителей Лиллидоры заглянули в лавку под предлогом купить что-нибудь почитать. Но с книгой ушел лишь один, остальные больше глазели и шушукались, да расспрашивали о том, что будет завтра. Я охотно отвечала; понятно, что в лавку их привело любопытство да слухи о грядущем празднике.
Потом нежданно-негаданно заявилась Таффита.
– Скучно дома одной, дай, думаю, загляну, проверю, как у тебя дела, – ворчливо объяснила она.
Уселась в углу и просидела мрачным пугалом часа два, пока я вихрем носилась по лавке, двигала шкафы, расставляла книги и попутно руководила Матеусом.
– Вон на той полке пыль, протри. А этот шкаф лучше сдвинуть левее, тогда будет место для столика, – иногда подавала она голос, вглядываясь в пустоту глазами с черной поволокой.
На все попытки втянуть ее разговор Таффита отмалчивалась. А потом неожиданно встала, подхватила клюку и ушла.
Но после ее ухода обнаружилось, что свечи на прилавке стали гореть разноцветными огоньками с россыпью золотистых искр. А на нескольких свечах пламя множилось, образуя короны-цветки.
– Это фламматы, – пояснил Матеус. – Видоизмененное пламя. Простое, но эффектное заклинание. Его часто используют для украшения залов на балах. Дня три продержится. Таффита сделала тебе еще один подарок.
– А говорила, что не желает больше иметь дела с магией, – удивилась я. – И все-таки наколдовала.
– Магия бывает разная. Такой заниматься в радость.
После Таффиты в лавку заглянула госпожа Ирма. Впервые я обрадовалась ее появлению. Наивная! Решила, что теперь она на моей стороне, раз вступилась за меня перед полицией.
– Госпожа Ирма, большое спасибо, что вступились за меня, – искренне поблагодарила я ее. – Если бы не ваше свидетельство, меня могли ждать неприятности.
– Я лишь сказала правду. Даже самый пропащий человек ее заслуживает, – отозвалась Ирма, и моя симпатия к ней мгновенно испарилась. – Надеюсь, этот досадный инцидент послужит тебе хорошим уроком. Ты под строгим надзором и не должна делать ничего, что может вызвать толки. Зачем ты ходила на кладбище?
– Решила прогуляться, заглянуть в склеп, – пробормотала я, и Ирма посмотрела на меня суженными недоверчивыми глазами. Она прошлась по лавке, неодобрительно поцокала языком, когда увидела все перестановки и новшества.
– Зачем ты это все устраиваешь? Для чего? – вопросила она. – Тебе не жить в Лиллидоре. Лавка не твоя и никогда не будет твоей. Должна сказать, что я категорически против подобного мероприятия. Еще и месяца не прошло, как скончался прежний владелец лавки – и твой супруг, между прочим! – а ты устраиваешь праздник. Это вопиющее непочтение!
– Госпожа Ирма, хотите завтра заведовать уголком книгообмена? – предложила я ей вместо ответа. – Ваш совет и ваша начитанность будут весьма полезными.
Ирма выглядела слегка польщенной, но не смирилась.
– Пожалуй, нет, – ответила она чопорно. – Но я приду завтра и проверю, что ты тут умудрила. Помни, Зоя – я слежу за тобой и не допущу безобразий! А потом мы с тобой обсудим условия продажи лавки, – заявила она непререкаемым тоном. – Уверена, уже завтра ты поймешь, насколько тщетно все, что ты делаешь. Ты никогда не станешь своей в Лиллидоре, и с лавкой у тебя ничего не выйдет.
Скоро торговый зал засиял, на книжных шкафах не было ни пылинки, все светильники были заправлены маслом до отказа, полы приятно пахли воском и лимоном.
Впрочем, идеальный порядок продержался недолго, потому что вечером заявились дети на репетицию потешного представления. Да и Бублик так и норовил прошмыгнуть в дом, минуя ванную, и оставлял отпечатки грязных лап.
У меня гудело в голове от звонких детских голосов; хорошо, что Матеус взял на себя организацию и послужил буфером между мной и детским клубом. Тем временем я спешно доделывала паззлы и оборудовала стол книгообмена.
Забрать детей пришла Марисса, да не с пустыми руками. Она принесла две корзины с печеньем.
– Это для твоего книжного праздника, – объяснила она. – Выставишь в вазочках, вот и будет угощение для посетителей. Или в лотерею разыграешь.
Когда дети отправились по домам, возбужденные в ожидании праздника, пришел Хюльс на назначенный урок. И хоть я была без сил, занятие отменять не стала.
Матеус сидел в углу и внимательно слушал мои объяснения, а когда урок был закончен, я попросила мужчин поднять в торговый зал печатный станок. Нечего делать ему в неуютном подвале. Пусть стоит на виду, как дополнительная реклама, а завтра он станет одним из развлечений на празднике.
Мужчины тяжко вздохнули в унисон и отправились выполнять поручение. Судя по их сдавленной ругани и пыхтению, таскать печатные станки тяжелее, чем фортепиано на девятый этаж.
Когда станок занял подходящее место в дальнем углу у окна, Матеус пригласил управляющего в кухню посидеть за рюмкой местного вина, которое Матеус по такому случаю вытащил из запасов Бармалана.
Хюльс сначала отнекивался; нагловатый управляющий немного робел в присутствии вирила, но Матеус был настойчив, и мужчины допоздна вели серьезные разговоры. По долетавшим до меня его обрывком было понятно, что Матеус продолжает вести следствие. Он расспрашивал Хюльса о Бармалане, о пропавшей дочке Лакморов и разных городских преданиях.
Но, видимо, ничего полезного не узнал: проводив Хюльса, он мрачно уселся у камина и стал рассеянно листать какой-то старый том, который он вытащил из ближайшего шкафа.
Я немного потопталась за его спиной, делая вид, что ровняю корешки на полке. Но Матеус не был настроен вести со мной беседы. Чувство легкой неловкости, которое повисло между нами после утреннего разговора, к вечеру только усилилось. И Матеус, и я всячески избегали говорить о его невесте и о нашем будущем.
Чувствуя легкое разочарование, я отправилась спать. Завтра предстоит еще более хлопотный день. День моего триумфа или моего провала.
Нет, не буду думать о провале! Все в моих руках и никакой злобный рок мне не помеха. Завтра в лавке будет весело и шумно, и не будет места огорчениям и неприятным сюрпризам. Завтра книжная лавка госпожи Зои прогремит на всю Лиллидору!
Утром я вскочила с кровати, полная радости и энергии. Выпустила Бублика на улицу, вернулась в торговый зал и восхитилась сама себе.
Все готово к празднику. Столы и прилавки удобно расставлены, выложены стопки книг, письменные принадлежности. В стеллаже красуются полученные накануне новинки. Стены украшены детскими рисунками. Посетителям будет приятно видеть творчество своих отпрысков.
На низком столике приготовлены вазочки с печеньем и конфетами, расставлены чашки. В углу сверкает медными деталями печатный станок, и любой посетитель сможет попробовать набрать все, что ему вздумается, и тут же получить оттиск на память.
А на столе в центре зала – ваза, полная скрученных в трубочку бумажек, каждая перевязана золотистой ленточкой – билеты для лотереи. В шкафу за стеклом ждут победителей призы – книги с автографом Глории Дараны, несколько альбомов для рисования, наборы перьев и карандашей.
От избытка чувств я раскинула руки и немного покружилась на месте.
Все это сделала я, и все получилось отлично! Я – хозяйка настоящей книжной лавки. Я спасла все эти старые книги, и скоро спасу книги заколдованные – в тот момент у меня не было в этом никаких сомнений.
– Эван, доброе утро! – я легонько постучала по обложке. Эван откликнулся сразу же, и голос его был довольно бодр.
– А чего ты такая радостная? – поинтересовался он.
– Потому что скоро увижу тебя в человеческом облике. Теперь у нас есть Матеус, и есть Орбус, и книга заклинаний. Мы неплохо продвинулись. Осталось найти твое тело и знающего мага. И мы это сделаем. Еще чуть-чуть, и ты снова станешь человеком.
– Мне бы твой оптимизм, – отозвался Эван, но было слышно, что он все-таки воспрял духом.
В торговый зал вошел Матеус. Он был деловит, одет для выхода и нес мешок с инструментами.
– Ты куда-то собрался? – забеспокоилась я.
– До открытия лавки еще три часа. Наведаюсь-ка на кладбище. Солнце только встало, вряд ли в такой ранний час там есть живые люди. Попробую вскрыть склеп. Что-то мне... беспокойно, – закончил Матеус, нахмурившись.
– Я с тобой... Бублик! Останешься дома и будешь охранять.
Бублик покорно улегся на теплые доски пола в квадрате света, я припрятала Эвана, заперла лавку, и мы отправились на кладбище.
Оказалось, утром это исключительно приятное место. Выдался один из последних солнечных осенних деньков, в воздухе трепетали паутинки, желтые листья пахли корицей и свежестью.
Хоть наша миссия и имела мрачную цель, я наслаждалась прогулкой.
Но и в этот раз проникнуть в склеп не вышло. Матеус долго осматривал тяжелый замок на воротах. Ни у него, ни у меня не было навыков взломщика. Матеус достал инструменты и приготовился атаковать замок грубой силой, но на дорожке появился новый могильщик с метлой и уставился на нас с подозрением.
Пришлось спешно уходить. Полицейские все еще были озабочены смертью Дува, и наши кладбищенские дела могли вызвать у них ряд вопросов.
Настроение несколько упало. Очень хотелось вернуться к Эвану с хорошими новостями. С другой стороны, неизвестно, что мы обнаружили бы в склепе, это открытие могло вмешаться в мои планы и испортить предстоящий праздник. Пусть это эгоистично с моей стороны, но каждое дело все-таки следует решать в свое время.
Я отпирала дверь лавки, прикидывая, что еще нужно успеть сделать перед тем, как книжный фестиваль примет первых гостей.
Пожалуй, нарвать хризантем и поставить в вазы. Не забыть чайник вскипятить! И зажечь зачарованные Таффитой свечи в темных уголках зала. Они добавят щепотку магии.
Распахнула дверь и замерла. По спине пробежал холодок, руки затряслись. Мое тело быстрее отреагировало на увиденное, чем мозг. Он не сразу смог поверить в то, что предстало перед моими глазами.
Торговый зал был разгромлен. За те полчаса, что мы отсутствовали, какая-то злобная сила с наслаждением и размахом уничтожила все мои труды.
Я ахнула и попятилась, наткнувшись спиной на Матеуса. Он подхватил меня за плечи.
– Что за... – его голос осел и пропал, когда увидел то, что увидела я. А потом Матеус разразился страшными ругательствами, которые не должен знать порядочный вирил.
– Стой тут! – приказал он и обошел зал. Скрылся в коридоре; застучали его шаги, захлопали двери. Матеус осматривал дом в поисках того, кто учинил разгром.
Я не послушалась и вошла в зал на трясущихся ногах.
Недавний кошмар повторился. Мой тайный враг лишь затаился на время. А теперь вернулся и продолжил начатое. И достиг куда большего успеха, чем несколько дней назад.
Он славно развлекся. Столики перевернуты, пол устилают осколки ваз, раскрошенное печенье и выдранные страницы. Канцелярские принадлежности и альбомы залиты чернилами. Дверца в шкафе, где были выставлены призы для лотереи, разбита. Все до единой книги Глории Дараны изорваны в клочья.
Я прижала руки ко рту. В груди клокотали ярость и страх. Ужасно осознавать, что кто-то так сильно тебя ненавидит, что упорно уничтожает все, что тебе дорого, уничтожает твой труд и твои надежды.
Из-под прилавка послышалось повизгивание.
– Бублик! Ты не пострадал? – я вытащила пса наружу. Он был напуган до смерти. Дрожит, хвост между лап, взгляд виноватый.
Я погладила его.
– Ты ничего не мог сделать, – успокоила я его. – Ты еще ребенок. Конечно, ты испугался и спрятался. Умно поступил. Погоди, вот вырастешь и разорвешь в лохмотья того, кто это сделал! Ты же видел его? Кто это был, Бублик? Кто? Человек или призрак?
Пес, разумеется, молчал, и только жался ко мне.
Вернулся Матеус.
– В доме и в подвале никого. В остальных комнатах порядок, – сообщил он отрывисто. Его гнев был почти осязаем, хотя Матеус старался его не показывать.
– Дверь была заперта, когда мы пришли, – напомнила я ему. Матеус кивнул. Обсуждать очевидное не было смысла. Хулиган либо пробрался в дом через какой-то потайной ход, либо все же был призраком и двери не были для него преградой.
Матеус выложил на прилавок стопку волшебных книг.
– Если приходили за ними, то их не нашли. Они лежали там же, куда ты их и спрятала – под кроватью в твоей спальне. Я ввел Эвана в курс дела; не знаю, слышал ли он меня.
– Я услышал и теперь в курсе, – тоскливо подтвердил Эван и тяжко вздохнул.
– Иду в полицию, – Матеус надел шляпу. Его глаза метали молнии.
– Они захотят обыскать дом и могут найти то, что не следует.
– Ты предлагаешь спустить хулиганство с рук?
– Мне теперь все равно, – я подняла с пола изорванную книгу и всхлипнула. – Мой праздник, мой книжный фестиваль! Я так его ждала... так к нему готовилась. А теперь все. Ничего не выйдет. Вот-вот придут первые посетители. И чем я их встречу? Вот этими клочками? Полицейскими допросами? После этого ни один человек не захочет прийти в мою лавку. Ни один и никогда!
Я не сдержалась и зашмыгала носом. От бессилия хотелось выть.
Каждый раз, когда я делаю шаг вперед, происходит что-то ужасное и отбрасывает меня назад. После каждой маленькой победы – разгромное поражение. Это моя судьба. Есть ли смысл бороться?
Я опустилась на стул и утопила лицо в ладонях. Бублик сочувственно уткнулся головой в мои колени.
Матеус опустил руку мне на спину.
– Зоя, все будет хорошо, – сказал он негромко. – Мы выясним, кто это сделал, и этот человек понесет наказание.
– Это госпожа Ирма. Она предсказывала вчера, что ничего не выйдет. И решила сама об этом позаботиться. Мерзкая лицемерка! Возможно, у нее и ключи от дома есть, раз она дружила с Бармаланом.
– Мы допросим ее. Уж мне-то она ответит.
– Это ничего не исправит. Вред уже причинен.
– Зоя, не падай духом, – беспокоился голос Эвана в моей голове. – Я с тобой. Ты поплачь, легче будет.
– До открытия праздника еще есть время, – сказал Матеус неожиданно властным голосом. – Мы успеем привести зал в порядок.
Я безнадежно махнула рукой.
– И чем я буду торговать? Какие призы выставлю в лотерее? Почти все новые книги уничтожены.
– Можно обойтись без них. Будет не так, как ты задумала, но в жизни вещи редко складываются, как нам хочется. Так даже интереснее.
Я помотала головой. Сейчас я злилась на Матеуса. За то, что он меня не утешает, не говорит ласковые слова, а командует и заставляет взяться за безнадежное дело.
За окном мелькнула синяя форма почтальона, через секунду под дверь пролез белый конверт. Матеус поднял его и принес.
– Тебе письмо.
– Это еще от кого? – удивилась я. И удивилась еще больше, когда увидела вензель земного консульства на красной печати.
Новости от консула Цейса! Я уж и думать о нем забыла за всеми хлопотами. А он, оказывается, обо мне помнит, подлец.
Но письмо было не от Цейса; письмо было от его секретаря.
Смахивая слезы, я внимательно прочитала письмо. Ничего не поняла. Перечитала еще раз, потерла лоб и истерически рассмеялась.
– Хорошие новости или плохие? – поинтересовался Матеус.
– Неожиданные. Консула Цейса сняли с должности за халатное отношение к обязанностям. И посадили под домашний арест. Жаль, не в тюрьму! В следующий Переход с Земли пришлют нового. Пока обязанности исполняет его секретарь. И он решил разобраться в моей ситуации. Он посоветовался с местными стряпчими, с другими консулами и вот: мое дело будет пересмотрено, а пока мне позволено покинуть Лиллидору. Меня приглашают вернуться в столицу. Обещают дать место писчего в земном консульстве, обеспечить жильем и всем прочим. Два месяца я могу жить в Нианоре, а потом спокойно вернуться домой.
– Это отличная новость, Зоя, – медленно сказал Матеус, но без особой радости. – И очень своевременная. Все уладилось быстрее, чем я ожидал. Даже без моего вмешательства. Теперь все твои проблемы будут решены. Что будешь делать?
Что я буду делать?
Положила конверт на стол и осмотрела зал. Клочки бумаги, лужи чернил, россыпь осколков, сломанная ножка столика... Каждая деталь заставляла сердце болезненно сжиматься.
Вот она, наглядная картина моей жизни. То, что получается, когда я берусь за что-то. Хаос, разруха, беспорядок. Злые силы сильнее меня.
Ясно, что делать: ехать в столицу как можно быстрее. С вечерним дилижансом. Забрать Эвана и другие волшебные книги. А лавку... бросить. С меня хватит. Пусть в ней хозяйничает кто хочет.
– Пойду собирать чемодан, – ответила я чужим голосом. – Ты поедешь со мной?
– Да, если ты так решишь.
– Я уже решила. Видишь, как меня ненавидят в Лиллидоре.
– Ненавидит только один человек. Не вся Лиллидора.
– Я за то, чтобы уехать, – высказался Эван. – Тут нам ничего не светит. Никакой надежды.
– Никакой надежды, – повторила я эхом.
– И что такое, по-твоему, надежда? – спросил Матеус с нажимом и даже зло.
– Надежда есть надежда. Уверенность, что все будет хорошо, что все сложится, как надо. Глупая уверенность, я так считаю.
– Нет. Надежда – это уверенность в том, что ты способна сделать все хорошо. Что ты заставишь все пойти как надо. Что у тебя есть для этого силы и желание. Зоя, у тебя есть силы, есть возможности. Тебе осталось только пожелать.
– Я желаю убраться отсюда, – разозлилась я в ответ. – Ты что, вчера читал с Хюльсом его мотивирующую книжку? Узнаю цитату.
– Это простая истина. Жаль, ты не хочешь в нее поверить.
В дверь нетерпеливо постучали, с улицы завопили детские голоса:
– Зоя! Зоя, открой! Мы пришли пораньше, чтобы отрепетировать представление!
Я не шелохнулась. Не буду открывать. Дети не должны видеть то, во что превратился торговый зал.
Отчего-то мне было мучительно стыдно, как будто в произошедшем была моя вина.
Матеус отправился открывать дверь. Я не успела его остановить. Да он, пожалуй, и не послушал бы.
Дети ворвались в дом; румяные, разгоряченные, нагруженные реквизитом и нарядами для представления.
И разом замолкли, когда оказались внутри.
– Что случилось? – спросила Кинни полным ужаса голосом.
– Кто-то вломился в лавку и все испортил, – коротко объяснила я.
– Значит, праздника не будет? – неуверенно спросил Трен.
– Конечно, нет. Дурак, что ли? И так понятно, чего спрашивать? – сурово отозвался его брат.
А близняшки повесили головы.
На лицах детей было такое глубокое потрясение, такое искреннее огорчение, что у меня заныло сердце.
– Я сегодня уезжаю в столицу, – выдавила я. – Хорошо, что вы заглянули. Попрощаемся.
Кинни ахнула и всплеснула руками.
– Как... уезжаешь? Насовсем?
– Насовсем.
– Но… – она осеклась, а потом сказала дрожащим голосом. – Ничего... не переживай. Сначала все бывает плохо, а потом все становится хорошо, так ведь? Так всегда складывается в историях, что ты нам рассказывала. И у тебя все кончится хорошо. Наверное, ты соскучилась по дому.
