Текст книги "Уездная учительница магии (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
И вот на шпалах появились языки пламени. Такие бледные, что их едва можно заметить с двадцати шагов. Болотные огни и то ярче!
И тут я почувствовала, как меня охватывает мощный поток энергии, которым управляет кто-то другой, не я!
Ланзо! Я скосила глаза и увидела вторым зрением полупрозрачный контур застывшего от напряжения мальчика, и серебристые нити, которые тянулись от него во все стороны. Он чувствовал мои действия и инстинктивно копировал их. Но приказать ему остановиться уже не было сил.
Рельсы гудели и дрожали, шум поезда стал оглушительным.
Я махнула рукой, показывая, чтобы Ланзо держался подальше от рельсов и не выходил из подлеска, но он и так все понимал.
И тут на шпалах взметнулось высокое, ровное пламя, и я на миг ослепла. Такой костер увидит не только машинист, но и все, кто находятся в лесу!
Поезд засвистел громко и отчаянно, и тут же раздалось шипение и скрип тормозов. Машинист увидел наш сигнал!
Я рывком отпустила иллюзию и метнулась к Ланзо.
– Довольно! Все получилось! – я тряхнула его за плечи. Его ноги подкосились, и мальчик чуть не упал, но я сумела удержать его.
Вдалеке застыла черная махина паровоза; из кабины выпрыгнул человек и встал, озираясь.
– Скорее к нему, предупредим!
Ланзо кивнул и бросился бежать, старательно петляя между молодыми деревцами. Я удобнее закинула сумку на плечо и собралась бежать следом.
Ланзо выскочил на рельсы и вдруг остановился и повернул ко мне свое бледное личико. Лунный свет обливал его тонкую фигурку.
– Это не Северо-западный экспресс! – крикнул он.
Я вгляделась в очертания паровоза и похолодела. Мы ошиблись! Паровоз был небольшой, и к нему был прицеплен один-единственный вагон. Это паровоз Роберваля, на котором нас доставили в лесной особняк!
Ланзо внезапно попятился, как будто увидел что-то в поросли и это его испугало.
В этот момент меня сильно ударили в спину и сбили с ног. Я уткнулась лицом в землю, еще не сообразив, что произошло. Лязгнули зубы, в глазах вспыхнул фейерверк.
– Лан... – я подняла голову, чтобы позвать мальчика, но получила такой удар под ребра, что захлебнулась. И в тот же миг меня схватили грубые руки, дернули, перекинули через плечо и потащили прочь, в темноту леса.
Глава 28
Маски сняты
Я ничего не видела и не могла поднять голову. Мое лицо уткнулось в грязную куртку, жесткое плечо похитителя больно передавливало ребра, от чего меня жутко тошнило.
Кто-то коротко выругался. Вскоре меня скинули на землю, надели на голову мешок, схватили за плечи и заставили встать. Но далеко мы не ушли; меня опять подняли, потащили куда-то наверх и снова грубо бросили – но уже не на землю, а на твердый пол. Голоса теперь звучали громче, как в помещении. Пол содрогнулся, застучали колеса, и я поняла, что меня погрузили в вагон.
В ушах тонко звенело, я улавливала лишь обрывки разговора, но разобрала то, что меня несказанно обрадовало: Ланзо не поймали! Бандиты надеялись, что его отыщут те, кто остался в лесу и возле железной дороги.
Хоть бы у Ланзо хватило сообразительности затаиться до рассвета, а потом выйти на дорогу и позвать помощь!
О своей участи я старалась не думать.
Поездка продолжалась недолго; вскоре заскрипели тормоза, покачивание прекратилось. Меня без церемоний вытащили наружу и поволокли вперед. К этому моменту я уже мало что соображала, время от времени проваливаясь в забытье.
* * *
...На лицо обрушился поток ледяной воды, грубо возвращая в реальность. Я замотала головой, рванулась, но меня швырнули назад. Я вскрикнула, открыла глаза и обнаружила, что сижу в кресле, а прямо передо мной маячит лицо усатого столичного господина; в руке он держал пустой стакан.
– Пришли в себя, госпожа Верден? – спросил он серьезно, помаргивая бесцветными глазками. – Прошу прощения за грубое обращение, но иначе было нельзя, сами понимаете.
Я вжалась в спинку и медленно огляделась.
Просторная полутемная комната, освещенная лишь керосиновой лампой. Стены неровные, каменные, кладка в выбоинах и паутине. Особняк Грабба, не иначе.
Лампа стоит на столе у заколоченного окна. На стенах вытягиваются тени людей. Их несколько в комнате…
За столом, нервно постукивая пальцами и посверкивая очками, сидит Амброзиус Анвил. У стола, заложив руки за спину, стоит, нахмурившись, бургомистр Фалберт Флегг и возмущенно дышит. Его жирный живот так и колыхается...
...А напротив моего кресла, за спиной у усатого, сложив руки на груди, подпирает плечом стену Корнелиус Роберваль.
Он смотрел на меня не отрываясь, но его глаза оставались непроницаемыми. Его лицо в тусклом свете казалось бледнее, чем обычно, у рта проступили жесткие морщины, и он выглядел гораздо старше.
Чужой, незнакомый… враг.
Я первой отвела взгляд и сфокусировала зрение на противном, длинном лице усатого с вдавлинами возле висков и вялым ртом.
Рот двигался, продолжая говорить.
– Шустрая вы особа, госпожа Верден, – он выпрямился, схватил отворот пиджака и нервно помял. Я как зачарованная смотрела на его неестественно длинные пальцы, гладкие, как будто резиновые. – Чуть не порушили наши планы. Решили, что остановили Северо-западный экспресс? Похвальный порыв. Но вы ошиблись. Он пойдет лишь через два часа. У нас полно времени. Мы найдем мальчишку и с его помощью…
Он не договорил, лишь издал короткий смешок. Помолчал, покачал головой и спросил:
– Ну, и как вам понравился Крипвуд и его обитатели? Помнится, когда вы туда ехали, были полны радужных надежд. Жаль, что они не сбылись. Вы такая наивная... милочка.
Я вздрогнула.
– Мы с вами встречались раньше... – проговорила я хриплым голосом. – Вы… были женщиной.
– Узнала, – сказал усатый с удовлетворением. – Да, мы с вами ехали в одном купе до Шваленберга. Я был в другом обличии. Что скрывать: я тщеславен и люблю поговорить сам о себе. И заодно выяснить что-нибудь о человеке, с которым разговариваю.
– Вы – Химерас? Преступник с сотней лиц?
– Ну, не с сотней, что вы! У меня не больше дюжины личин.
Он помолчал, а потом вытянул длинный гладкий палец и обвиняюще ткнул мне в грудь:
– Признаться, тогда, в поезде, я был крайне расстроен тем, что вы так пренебрежительно говорили обо мне и отвергали факт моего существования. Я есть. Я существую! Теперь, милочка, вы в этом убедились.
Я покачала головой, не веря в происходящее. Химерас! Передо мной стоит Химерас! Он не выдумка, не фантом! Он реален! ...И Корнелиус – его правая рука.
Я внимательно всмотрелась в своего крайне неприятного собеседника. Журналисты писали, что никто и никогда не видел его настоящего лица. Если он носит маску, то она сделана очень искусно – от кожи не отличить!
...Нет, отличить. Складки у век лежат не так, как у живого человека. И рот… мышцы возле губ остаются неподвижными, когда он говорит. Усы это маскируют, но если приглядеться…
От открытия мне стало так жутко, как будто я смотрела на лицо говорящего покойника. А тот продолжал с удовольствием болтать:
– Узнав, что Одаренная направляется в Крипвуд, город, которому отводилось важное место в моих гениальных планах, я забеспокоился. И не зря. Так и вышло! Вы принялись совать нос, куда не следует. Видите, какая это нехорошая привычка. К чему она вас привела! Мои сообщники. – он кивнул на Анвила. Тот отвернулся, – …за вами приглядывали. Но ни у одного из них нет таланта сенситива, увы! Вы могли нам пригодиться. Какое-то время я думал вас использовать, пока не узнал, что вы – дефектив. Это ведь мальчишка устроил те иллюзии в лесу? Вы на такое неспособны, как понимаю. Но мы благодарны вам за то, что вы рьяно взялись выявлять дар у местных детей. Без вас мы бы не обратили внимания на мальчишку Лукаша. Да здравствует новая программа Департамента образования!
Он картинно похлопал в ладоши.
Я молчала, не зная, что ответить.
– Вопрос в том, что делать с вами теперь. Вывести вас из игры, раз и навсегда, или все же найти вам применение…
– Что вы задумали? – спросила я.
– Ну, вы уже знаете! Болван Лукаш вам рассказал, не так ли?
– Вы... собираетесь ограбить Северо-западный экспресс?
– Ну конечно! Именно! – он рассмеялся. – Увы, накануне в банковском вагоне установили сейфы новой конструкции, чтобы перевезти немыслимое количество золота и банкнот. Чтобы их вскрыть, понадобится взрывчатка. Но она же может повредить содержимое. Выход один: выдернуть дверь, используя манипуляции эфирными потоками. Для этого нужен сильный Одаренный... и мы его нашли.
И тут он внезапно разозлился.
– И потеряли – из-за вас! Что вы кинулись спасать мальчишку! Любой здравомыслящий человек бежал бы подальше! Из-за вас наш план под угрозой!
Он сделал шаг ко мне, размахнулся и коротко ударил по щеке. Моя голова мотнулась, зубы клацнули, на глазах выступили слезы.
– Прекратите, – холодно произнес Корнелиус. – Если еще раз поднимете на нее руку, мне придется вас остановить.
Усатый оглянулся.
– Никто не сможет меня остановить, дорогой мой Роберваль, – сказал он обманчиво мягким голосом. – Я прощаю вам дерзкие слова, потому что ценю вашу помощь. Да, я знаю, что вы сблизились с этой храброй и бестолковой учительницей. Наша дорогая Вильгельмина весьма огорчена. Но я пощажу ваши чувства и больше пальцем не притронусь к госпоже Верден. Я не лишен благородства.
Он отвесил Корнелиусу шутливый поклон. Тот молча посмотрел на него и ничего не сказал.
– Простите, госпожа Верден, что поднял на вас руку, – усатый повернулся ко мне и был теперь сама любезность. – Не сдержался. Думаю, многим в городе хотелось отвесить вам затрещину. Вы прямо-таки напрашиваетесь на нее.
– Где гости, которые приехали на прием из Крипвуда? – спросила я, растирая щеку. – Вернулись домой?
– Какое вам до них дело? – удивился усатый, но все же ответил: – Нет, не вернулись, и не вернутся в ближайшее время. Они побудут тут... пока дело не будет сделано. Нам нужно себя обезопасить, если нагрянет полиция. Жизни почетных горожан будут неплохим залогом. А теперь вы мне ответьте... – он оскалился. – Что вы рассказали вашему дяде? Какие дали указания? Кто еще в курсе о том, что произойдет сегодня?
– Никому не говорила. Мой дядя ничего не знает. Я сказала ему... что мне нужно уехать из города, потому что мой возлюбленный предал меня и решил жениться на другой.
Нет, даже эти слова не произвели впечатления на Корнелиуса. Он и бровью не повел. Продолжал смотреть на меня безразлично, но все же уголок его губ дернулся в усмешке.
– А, хорошо! – сказал Химерас. – Но, конечно, я вам не верю, госпожа Верден. Я отправил людей за вашим дядей. Его перехватят у Шваленберга. Ну, а теперь перейдем к вам…
– В болото ее, – выпалил бургомистр Флегг, который до этого хранил молчание. – Или на лесопилку Роберваля. В аппарат для измельчения опилок или в топку для сжигания отходов.
– Да, пожалуй, – кивнул Химерас. – Красивый будет конец юной бестолковой жизни.
– Нет, – сказал Корнелиус. – Госпожа Верден нам пригодится. Она поможет выдернуть сейф вместо мальчишки.
– Она дефектив. У нее не хватит сил, – отмахнулся Химерас.
– У нее достаточно сил. Она просто не умеет ими толком управлять. Поздно начала учиться в академии. У нее склонность к различным проявлениям дара. Умеет всего понемногу. Это ослабляет каждое отдельное умение, но они у нее есть. Тот трюк на ярмарке с навесом – мальчишка выполнил его не сам по себе. Она ему помогла. У нее есть дар двигать предметы на расстоянии. Если его усилить вытяжкой из boletus magicus… это сбережет нам немало времени.
– Вы уверены? – спросил Химерас после некоторого раздумья. – Что ж вы раньше молчали?
– Да, уверен, – спокойно сказал Корнелиус. – Я близко общался с госпожой Верден эти недели. Узнал о ней многое. И знаю, на что способны обученные Одаренные, если их… стимулировать. У меня большой опыт, – он усмехнулся, – вы помните, на ком я был женат.
Я изумленно уставилась на Корнелиуса. Зачем он это говорит?! Он знает, что у меня нет дара телекинеза! Я ничего не умею, кроме простеньких фокусов с огнем, звуком, ну и слабые иллюзии мне удаются!
...Однако сообразила, что если опровергну его слова, мигом закончу этот день в болоте. Или под пилой на лесопилке. Меня передернуло.
– Да, – сказала я. – Я немного могу… разное.
Химерас смотрел на меня долго-долго.
– Ладно, – произнес он и хрустнул пальцами. – Попробуем. Пулю в голову пустить недолго.
Он повернулся к Корнелиусу:
– Вы сами это сделаете, если от нее не будет толку. Проверим, насколько вы нам преданы, мой дорогой Роберваль. А если откажетесь – ваша невеста Вильгельмина охотно возьмется за пистолет. И я не ручаюсь, что вторая пуля не достанется вам, – он мерзко хихикнул.
Корнелиус равнодушно пожал плечами.
– Идемте, господа, – сказал Химерас, подошел к двери и поманил длинным пальцем. – У нас много дел. Пусть она пока посидит здесь. Мальчик мой, следи за коридором и дверью, – велел Химерас кому-то за моей спиной. – Будь осторожен. Впрочем. лишние глаза не помешают. Анвил, останьтесь с ней. Приглядите. Чтобы она не вытворяла фокусов. Уж в вас-то я не сомневаюсь. Ваша любовь к деньгам обеспечивает мое доверие. Как и ваше умение противостоять проявлениям дара.
Изобретатель, который было поднялся, послушно сел на место и нервно подкрутил ус.
Подошел угрюмый мордоворот, без церемоний заломил мне руки за спину и крепко-накрепко связал бечевкой. Я морщилась от боли в запястьях.
Все ушли; Корнелиус задержался на миг и послал мне последний взгляд, внимательный, пристальный.
* * *
Как только троица ушла, Анвил сорвался с места, подошел к двери, выглянул наружу и сразу нырнул обратно.
Потом придвинул стул к креслу и внимательно посмотрел на меня.
– Поверьте, мне очень жаль, – он нервно потеребил бородку. – За эти недели я успел проникнуться к вам симпатией. Я не хотел для вас подобного исхода. Но есть обстоятельства, против которых мы бессильны.
– Вы служили бандитам все это время? – уточнила я, стараясь не выказывать негодования.
– Не служил. Выполнял некоторые поручения.
– За деньги?
– За деньги, – подтвердил он сухо. – Но не только. Также в обмен на обещание помочь мне наказать моих врагов. И еще потому, что выбора мне не оставили. Я многого не успел. Мечтал спокойно закончить исследования. И вовсе не стремился оказаться в болоте с пулей в голове.
– Какие же поручения вы выполняли? Управляли механическими пугалами в лесу?
– Пугалами? – озадачился Анвил. – Вы про то лесное чудовище? Оно... творение создателя особняка, верно? Черт побери!
Он возбужденно поправил очки.
– Нет, к ним я не имел отношения. Хотя догадывался, что они из себя представляют. Как вы узнали? Это точно?
– В этом доме есть каморка, где находятся управляющие ими механизмы, – охотно выложила я, почувствовав, что Анвил заинтересовался. Мне хотелось расположить его к себе. Быть может, удастся уговорить помочь…
– Расскажите, – потребовал Анвил.
Я рассказала. Он слушал, покачивая головой и усмехаясь.
– Изумительно, – подытожил он. – Подвал и окрестный лес никто толком не исследовал: у новых владельцев особняка были заботы поважнее. Но теперь…
Он задумался.
– Так какие услуги вы выполняли для Химераса? – полюбопытствовала я. – Понимаю, он не оставил вам другого выхода, – я добавила в голос сочувствия. – Вы следили за мной? И вы… обладаете даром сенситива? Управляете погодой. Вы метеомансер? Вы напускали тот туман?
– Вы опять ошиблись. Туман приходит сам по себе. Дара у меня нет, но я невосприимчив воздействиям менталистов и сенситивов-иллюзионистов. Благодаря особому складу ума и моей методике развития рационального мышления.
– Вы толковый инженер и метеоролог. Вы оборудовали их тайную лабораторию? И сделали так, что в мой дом ударила молния, верно?
– Верно, – признал Анвил. – Флеггу втемяшилось убрать вас на окраину города. Чтобы вы были подальше от него и его делишек. И чтобы, в случае чего, до вас было легче добраться. У них с Робервалем натянутые отношения, он не предупредил его о своих планах. Роберваль потом был очень недоволен, что построенный на его средства дом сгорел. Но Флегг радовался возможности насолить ему. Чувствовал, что с приходом Роберваля он может потерять свои позиции любимчика Химераса.
– А призрак? – я посмотрела на него в упор. – Тоже ваших рук дело? Вы помогали бургомистру держать суеверных горожан в страхе. Чтобы они не совали нос, куда не надо. И чтобы посторонние считали Крипвуд местом со странностями… и не принимали прочее всерьез. Тот призрак, которого я встретила в Дикую ночь, плыл над землей. Летел. Полагаю, под саваном прятался ваш аэростат, который вы запускаете в небо каждую ночь.
– Что мне в вас больше всего нравится, Эрика, это ваш ум. Вы умеете сложить два и два. Все так. Бургомистру иногда нужно, чтобы горожане сидели по домам и не видели лишнего. Когда к нему кто-то приезжает из столицы, или привозят разный груз. В складах на окраине города хранится много вещей, за которые полиция надолго отправит за решетку. Тут рядом побережье, процветает контрабанда и торговля другим запрещенным товаром. Обычно бургомистр назначает такие рандеву на Дикую ночь. Ну а я помогал… поддерживать в городе порядок. Это нельзя считать преступлением. Простая шалость, ничего более. Просто поразительно, до чего сильно магическое мышление у местных необразованных болванов. Управлять такими легче легкого.
Он презрительно наморщил лоб и завершил:
– В остальном я невиновен. Вряд ли полиция предъявит мне обвинение.
– Не предъявит, если на ваших руках не будет моей крови, – сказала я негромко.
Анвил кивнул, но потом помотал головой.
– Я не могу развязать и отпустить вас, Эрика. В коридоре охранник. Но… – он прищурился. – Вы не потеряли мой подарок? Марионетку?
– Нет, – удивилась я. – Ваша кукла была в моей сумке. Но сумку забрали…
– Вот она, – Анвил встал, взял мою сумку из угла, порылся внутри, достал игрушку и любовно посмотрел на нее. А потом подошел, нагнулся за моей спиной и вложил марионетку в мою ладонь.
– Сабля в руке Грабба очень острая. И края жестяной шляпы тоже, – быстро проговорил он.
В коридоре послышались шаги. Анвил отошел к двери, достал часы, посмотрел на циферблат.
– Северо-западный экспресс пройдет через час. Сейчас вас поведут туда… к дороге. Посмотрим, что я смогу сделать. Где, говорите, та каморка? За бочкой? И чертежи есть? Интересно, в каких точках старый мастер установил своих пугал… недалеко от особняка, это понятно. Сколько их? Не знаете? Вряд ли одно или два. Легенды твердят об армии призраков. Не пришло ли время им вернуться и встать в строй?
Он вскинул голову и усмехнулся, но больше ничего сказать не успел, потому что дверь распахнулась.
За мной пришли.
* * *
В комнате появились трое незнакомых. Анвил отступил в угол.
Меня подняли за плечи. Кольнул острый, животный страх. В эту минуту казалось, что надежды на спасение нет, и скоро жизнь моя оборвется глупо и нелепо.
Они вытолкнули меня в темный коридор и повели. Я пошевелила руками: кисти от веревки почти онемели. Острый край игрушечной сабли больно врезался в пальцы: в моих руках по-прежнему была сделанная Анвилом кукла. И тут я, наконец, сообразила, для чего он всучил свой подарок.
Я словно очнулась от тупого оцепенения. Мысли понеслись быстро, в нужном направлении, страх отступил.
Стараясь не делать лишних движений, я покрутила игрушку в ладонях и переместила ее так, чтобы лезвие сабельки оказалось прямо под веревкой, и стала осторожно двигать ее вниз и вверх. Каждую секунду опасаясь, что уроню игрушку, или что мои манипуляции заметят. К счастью, в коридорах и переходах было темно, а сопровождающие смотрели вперед и по сторонам, а не на пленницу.
Полученный ранее опыт весьма пригодился: бандиты использовали такой же шнур, что пришлось перепиливать в подвале осколком стекла. Теперь имелся более подходящий инструмент, дело пошло споро.
Наконец, натяжение веревки ослабло, но ее петли продолжали обвивать мои запястья. Однако теперь можно легко сбросить путы, когда потребуется.
...И что потом? Куда бежать? Вон какой у меня эскорт! Бандиты таятся в каждом закутке особняка!
Анвил не обещал помочь, но намекнул, что попробует «что-то сделать».
Но что? Запустит армию механических привидений? И какой от них толк? Полагаться на старинные железяки как-то не получалось. Однако нужно держать ушки на макушке и использовать каждую возможность.
Последний коридор закончился, меня вывели на улицу – не через главную дверь, через другую, узкую, сбоку от здания.
Стояла глухая ночь, луна светила сквозь облака неохотно. Холод стоял жуткий.
У края леса, где начиналась настеленная дорога, ждала группа людей, человек десять-двенадцать. Химерас, Корнелиус и бандитские сошки – силовая поддержка.
– Время, время! – озабоченно сказал Химерас, сверился с часами и нервно дернул головой. – Поспешим. Она должна быть на месте в срок.
Он обратился к одному из громил:
– Что с мальчишкой?
Тот развел руками и прошептал в ответ. Химерас выругался, что меня обрадовало. Раз новости для него плохие, то для меня – так очень даже хорошие.
– Значит, вся надежда на нее, – он глянул на меня кисло, с недоверием. – Вам придется постараться, милочка. Иначе не дам за вашу жизнь ломаного гроша. Исправляйте вашу ошибку.
И этот туда же! Обвиняет меня в ошибке, требует исправлять. Ну уж нет, господин с каучуковой рожей...
Однако я покорно кивнула.
– Вперед!
Мы двинулись по дощатой дороге прочь от дома. Кругом стояла темень – хоть глаз выколи. Фонарь имелся только у идущего впереди громилы.
Бандиты шагали бесшумно, молча, сосредоточенно. Корнелиус держался позади Химераса и шел спокойно, руки в карманы, как на прогулке, разве что не посвистывал.
Я оглянулась и бросила последний взгляд на разбойничий особняк. В нем не горел ни один фонарь, лишь луна подсвечивала его зловещим голубоватым светом.
Что сталось с гостями из Крипвуда? Наверное, их заперли до конца операции. Теперь-то они убедились в том, что страшным легендам стоит верить. Поди, ругают себя, что приняли приглашение потомка разбойника посетить его родовое гнездо!
Корнелиус споткнулся, выругался, наклонился, потер ногу. Я тоже приостановилась, но меня толкнули в спину.
Когда я проходила мимо Корнелиуса, он выпрямился, шагнул вперед, как бы невзначай оттеснил моего сопровождающего и быстро произнес, не поворачивая головы, так тихо, что никто, кроме меня, не услышал:
– Когда начнется, падай на землю.
И тут же быстро ушел вперед, где маячил длинный, сутулый силуэт Химераса. Преступник с сотней лиц шел быстро, наклонив голову, сложив руки за спиной.
После предупреждения Корнелиуса я подобралась.
Что начнется? Когда начнется? Полно, не послышалось ли мне эти слова?
От напряжения не хватало воздуха, а от страха тряслись все поджилки.
И тут началось...
Ухнула сова, и в темноте обступившего нас леса послышались странные звуки. Скрип, бульканье, скрежет и чавканье!
Луч фонаря лихорадочно заметался вправо и влево, выхватывая невероятные картины: почва поднималась неровными буграми, плескалась черная болотная жижа, кучи опавшей хвои взлетали и опадали.
А из грязи поднимались костяные руки, головы, искореженные тулова, черепа! Накренившаяся сухая сосенка словно переломилась, ветки разошлись в сторону, сложились по-новому, и мертвое дерево превратилось в сутулого монстра, имевшего очертания богомола! Кора треснула вдоль, в расщелине показался ужасный лик с продольно разрезанными глазами и безгубым ртом.
– Что за черт! – выругался Корнелиус и застыл на месте. Вид у него был ошарашенный, и я поняла: началось-то началось, но вовсе не то, о чем он меня предупреждал. Он растерян, как и я, как и все остальные!
Тем не менее, я двумя движениями сбросила веревки и послушно улеглась на землю. Точнее, свалилась, потому что ноги меня не держали.
Поднимать меня никто не стал, у членов шайки и без того хватало забот. С минуту на деревянной дороге царили суета и паника.
Ближайший ко мне бандит присел на полусогнутых ногах. Он срывающимся голосом бормотал защитные заговоры, которые наверняка узнал в детстве от неграмотной няньки. Его лицо даже в свете луны казалось серым от страха, губы истово шевелились.
Здоровяк с перебитым носом и вовсе повалился рядом со мной и закрыл руками голову.
Трое громил без лишних слов повернулись и помчались обратно к особняку – только пятки сверкали.
На миг мелькнула мысль присоединиться к убегающим. Я ни секунды не сомневалась, что чудовищ поднял Амброзиус Анвил. Выходит, он нашел ту каморку, разобрался с механизмами и устроил это представление, чтобы дать мне шанс сбежать!
Однако пришлось остаться на месте. Не все бандиты поддались панике. Некоторые не растерялись: выхватили пистолеты, направили их в лес и застыли в напряженном ожидании. Каждую секунду мог грянуть выстрел, но пока вокруг раздавался лишь треск ветвей, шорох почвы, бульканье воды и скрип от несмазанных шестеренок, такой пронзительный, что вполне мог сойти за потусторонние стоны.
Корнелиус на чудовищ не смотрел; он отступил к самому краю гати и быстро переводил взгляд с одного бандита на другого. Вот он едва заметно мотнул головой, подавая неведомый знак; один из вооруженных охранников кивнул, отвечая на молчаливое приказание.
И тут среди какофонии звуков раздался самый неожиданный: громкий, издевательский смех.
Хохотал Химерас. Он веселился от души: хлопал по коленкам, утирал длинными пальцами слезы.
– Идиоты! – закричал он. – Болваны! Трусы! Это автоматоны Жакемара. Вот ваши привидения и монстры! Набор ржавых шестеренок и жестяных деталей. Жакемар устанавливал такие во всех домах, которые возводил! У меня все не доходили руки поискать их в особняке Грабба. А они сами нас нашли! Красота, красота! Торжество инженерной мысли!
После его слов пистолеты опустились, однако подельники бандита продолжали настороженно смотреть по сторонам.
Там, в темноте, скрипело, шевелилось и стонало. Самые суеверные члены шайки продолжали вздрагивать и бормотать. Видимо, слова главаря показались им недостаточно убедительными.
– Потом, когда дело будет сделано и суматоха уляжется, я собирался вернуться в особняк и хорошенько исследовать его тайны, – продолжал Химерас, и вдруг его веселье как рукой сняло: он выпрямился, сжал кулаки и притопнул ногой.
– Но кто-то меня опередил, – сказал он низким, тяжелым, осипшим голосом, полным такого безудержного гнева, что я оцепенела. – Возникает вопрос: кто? Кто сделал это? С какой целью? Нас хотели напугать, сбить с толку. Для чего? Сдается, среди нас есть предатель. И сдается, дело не обошлось без этой!
Он выпрямил руку и ткнул в меня пальцем. На беснующихся в темноте монстров больше никто не обращал внимания – такой силой обладал этот нечеловеческий мерзкий голос.
Луч фонаря ударил мне в лицо. Я приподнялась и попыталась сесть. О том, чтобы улизнуть под шумок, теперь было нечего и думать.
– Не двигаться! – заорал Химерас и поднял пистолет. Как зачарованная я смотрела на черную дыру дула, направленного мне прямо в лоб. – Наша учительница была готова сбежать. У нее свободны руки. Она избавилась от веревок. До чего ловкая особа!
Он щелкнул курком.
– Кто твой сообщник? Отвечай! Считаю до трех...
– Вы не можете убить ее, – спокойно сказал Корнелиус. – Она нам нужна. Продолжим путь. Экспресс пройдет уже скоро. Нужно успеть добраться до места и все подготовить.
Химерас оглянулся на него и осклабился. Его улыбка напоминала улыбку резиновой куклы – такая же жуткая и безжизненная.
– Я думаю, мой дорогой Роберваль, что на месте нас уже ждет засада. Нас предали, как вы не понимаете?
– Вы излишне подозрительны, – Корнелиус поднял руки в успокаивающем жесте. – Это всего лишь случайность. Совпадение.
– О нет, это не совпадение. Я привык доверять чутью, мой дорогой Роберваль. И оно говорит мне, что вы сейчас не вполне искренни, – теперь голос Химераса сочился патокой и медом. Он сделал шаг вперед, чтобы удобнее держать меня на мушке.
– Отвечай, учительница. Кто предатель? Кто устроил эту заварушку? Кто запустил механизмы?
Я сглотнула. Ствол пистолета едва заметно подрагивал.
Неважно, отвечу я или промолчу. Результат будет один: пуля в лоб, а потом мое тело упадет в болото и будет покоиться рядом с механическими привидениями, думала я отрешенно.
Когда ты молод, не веришь в то, что смертен. Но теперь я оказалась со смертью лицом к лицу, и она приветливо махала мне костлявой рукой.
– Значит, так тому и быть, – вздохнул Химерас и его палец едва заметно пошевелился на собачке.
Словно со стороны я видела то, что произошло потом.
Корнелиус прикрыл глаза, его лицо застыло, губы плотно сжались. Он едва заметно подался вперед, как будто готовясь преодолеть невидимую преграду.
Я поняла, что за этим последует. Догадка озарила меня вспышкой. Сколько раз я видела, как Одаренный входит в транс! В нашей «магии» не нужно бормотать заклинания и делать пассы. Сенситив, манипулирующий энергетическими флюидами, почти всегда остается неподвижен и сосредоточен.
Я торопливо прильнула к земле.
В тот же миг Химераса отшвырнула прочь невидимая сила. Его протащило по деревянному настилу до самого края.
Химерас сдавленно охнул, нелепо взмахнул руками; пистолет со стуком упал на настил. Секунду-другую преступный гений балансировал на краю, но все же не удержал равновесия и навзничь упал в прогалину между деревьями.
Негромко чавкнуло; Химерас барахтался в полужидкой грязи, оставшейся от высохшего болота, а когда выпрямился, оказалось, что он увяз по колено. Он судорожно дергался, и от каждого движения уходил в грязь все глубже.
– Дьявол, дьявол! – закричал он неожиданно тонким голосом. – Вытащите меня, пока я не утонул!
За его спиной вырос грязевой бугор, из которого восстал еще один монстр, напоминавший скелет лошади на двух ногах, с длинными, паучьими конечностями.
Зажужжали шестеренки, верхние конечности с щелчком вытянулись вперед и почти ласково коснулись плеч бандита.
Тот попробовал обернуться и присел. Монстр давил на его плечи, заталкивая дальше в грязь.
Химерас хватался за металлический каркас, пытаясь выкарабкаться; это была отчаянная схватка между человеком, сбрендившим механизмом и природой. Шансы человека – нет, еще одного монстра в человеческом обличьи! – были невелики.
И тут его сообщники пришли в себя. Фонарь полетел на настил, прокатился и замер; его луч упал в болото, тускло освещая заросли кустарника, все прочее поглотила темнота. Оставалось на слух догадываться, что творилось в лесу и болоте.
Бандит кинулся к краю настила, снял куртку, лег на живот и бросил куртку Химерасу.
– Шеф, хватайтесь! – кричал он.
В слабом свете луны я увидела, что шайка разбилась на две группы: одна слева, другая справа от меня. Те бандиты, что оказались слева, навели оружие на меня и на Корнелиуса. Но и сами оказались под прицелами – трое охранников сошлись возле Корнелиуса и подняли пистолеты.
