Текст книги "Уездная учительница магии (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 18
Опустевший город
Хоть я и обещала Робервалю наутро пойти к директору, выполнить обещание не вышло. Мне крепко нездоровилось, бил озноб и болела голова. Знакомое состояние: так отвечал мой организм на душевные потрясения.
Так было весной, несколько месяцев назад, в тот день, когда моя жизнь изменилась. Теперь я вновь словно оказалась на ее изнанке. Там, на другой ее стороне, осталась шумная столица, привычное и в целом беззаботное существование, друзья. Здесь был стылый дом на окраине, одиночество... и новое предательство. Которое ранило меня едва ли не сильнее, чем измена жениха и подлость родственников.
Почти весь день я провела в кровати, в тяжелой дремоте, лишь изредка поднималась заварить ромашкового чая. Одно хорошо: я была сонная, вялая, равнодушная ко всему на свете.
Но дурные мысли вернулись на следующий день и уже не оставляли в покое.
Утром я с трудом поднялась с постели. Не хотелось выбираться из-под теплого одеяла, но я стиснула зубы и одним движением опустила ноги на пол – как в ледяную прорубь.
Погода за окном была под стать моему настроению: серо, туманно, по стеклу бегут мокрые дорожки.
Я собиралась на службу, передвигаясь по комнате медленно, в полусне, и думала.
Что теперь делать? Сидеть и ждать, пока за мной явится дядя? Роберваль сказал, что не будет ставить его в известность, но он может и передумать. Или его столичный друг-сыскарь решит подзаработать и настучит господину Ханту.
Роберваль нанес мне тяжелый удар. И отчего-то больнее всего было думать о словах, что я бросила ему в запале гнева. Я призналась, что считала его другом. Призналась, что нуждалась в нем! Призналась в собственной слабости. Я приняла его внимание за что-то другое... а он лишь старался быть ближе ко мне, чтобы выяснить, что я за птица такая.
Мерзавец!
До чего все неудачно сложилось... Зря, зря я приехала в Крипвуд! Но выхода не было: в столице уж точно меня не ждало ничего хорошего, а здесь я хотя бы приношу пользу.
У меня поднимается настроение, когда я иду по темным школьным коридорам и вхожу в класс. Солнце зажигает яркие пятна на картах, мел на доске скрипит внушительно, вкусно, и меловые пылинки танцуют и кружатся в лучах.
А ученики смотрят на меня так, как будто я и правда волшебница! За эти недели я успела неплохо узнать характеры и привычки, их детские огорчения и победы...
Разве это неудачная жизнь? Я столько нового попробовала и узнала! И сколько неразгаданного еще впереди и столько незаконченного!
Школьная ярмарка на носу, статья не дописана, за Ланзо нужно присмотреть, да и свин бегает по двору голодный.
Я улыбнулась. Вон какая я востребованная, вон сколько дел!
Нет, я не уеду из Крипвуда с его странными людьми и не менее странными обычаями и легендами. С оберегами и подковами на окнах, старыми домами и темными переулками.
Хватит убегать. Явится господин Хант – встречу его достойно. Посмотрим, кто кого.
* * *
В приступе веселой злости я вытащила из-под обложки учебника профессора Рейна припрятанную банкноту в десять кронодоров и решила до уроков заглянуть к старику Герхарду.
Ехать до его дома не пришлось: фермер ошивался на улице возле булочной.
– Ваше предложение еще в силе? – спросила я, слезая с велосипеда. – Хочу оставить Вельзевула себе.
– Оставляйте! – махнул Герхард коричневой от табака и грязи рукой. – Дарю! Для вас не жалко. Вы ж ребятишек наших учите!
– Чем его лучше кормить?
– Смотрите, барышня, наука нехитрая, – обстоятельно заговорил Герхард. – Делайте так: неделю впроголодь, неделю до отвала. Неделю кашей запаренной, неделю тыква, свекла. Тогда мясо будет нежное, с прослойками сала. Бегать ему много не давайте, он и так жилистый как черт.
– Я не собираюсь его... убивать и есть!
– А на кой он вам тогда нужен? – удивился Герхард, потом опасливо прищурил глаза и отступил от меня на шаг: – Для ваших ведьминских дел, что ли? Слыхал я, что в Дикую ночь ведьмы на шабаш верхом на свиньях летают!
Выпалив это, Герхард перепугался. Сплюнул через левое плечо и быстрым шагом пошел прочь.
Я только усмехнулась невесело. Подумаешь, ведьмой обозвал! Не привыкать. Кем меня только не называли за последние недели... вчера вот – мошенницей.
В соседней овощной лавке я распрощалась с банкнотой, зато купила два мешка свеклы и два мешка овса и договорилась, что завтра мне их привезут домой. Теперь Велли не грозит смерть от голода.
Но надо и о себе подумать. Со вчерашнего дня у меня росинки маковой во рту не было. В кармане отыскалось несколько медных монет, в булочной мне продали вчерашний бублик.
Вышла на улицу, встала под скрипящей от ветра вывеской, с тоской посмотрела через дорогу, на галантерейный магазин Ракочи. Я так и не заглянула к матери Магды, чтобы купить у нее жакет и юбку. А теперь не на что покупать. На следующей неделе будет жалованье, дотяну как-нибудь на свекле и овсянке – придется Велли поделиться, а там посмотрим...
Сунув в рот бублик, чтобы освободить руки, я достала бумажник в глупой надежде, что там завалялась забытая банкнота. Бумажник хрустнул, кольнуло приятное предвкушение, но тут же пропало. Внутри лишь сухие желтые листья. Я собирала их для урока: дубовые, березовые, кленовые, – и забыла выложить. Часть листьев раскрошилась, бумажник был полон золотой трухи. Вот какая я богачка!
Открыла бумажник пошире и начала вытряхивать сор.
На дороге прошуршали колеса. Я покосилась и увидела сверкающий дьявольским черным блеском автомобиль.
И самого дьявола за рулем.
Я поспешила принять холодный и гордый вид. Что было непросто с черствым бубликом в зубах и пустым кошельком в руках.
Мне все равно, остановится он со мной поговорить или нет, твердила я себе. И лукавила: конечно, мне было не все равно.
Заскрипели тормоза; автомобиль остановился.
– Госпожа Верден! Эрика! – позвал меня Роберваль довольно нелюбезным тоном. – Мы позавчера не закончили разговор.
Я дернула плечом, подняла глаза – и почувствовала, что мое лицо непроизвольно стало злым и обиженным, а в груди вспыхнул гневный огонек.
– Мне некогда, – резко ответила я, сунув бумажник и бублик в сумку. – Спешу на занятия. Будет время – поговорим. Но только об успехах вашей дочери. Ни о чем другом я с вами разговаривать не стану.
Роберваль выбрался из автомобиля, собираясь подойти во что бы то ни стало. К счастью, в этот момент ко мне с визгом подбежали Магда Ракочи и ее подружка Ада; девочки уцепились за мои рукава и начали взахлеб рассказывать о кроликах.
Я поторопила девочек и пошла следом, придерживая велосипед.
Школа была моим убежищем, где я могла скрыться от напастей хотя бы ненадолго.
На прощание мы обменялись с Робервалем недобрыми взглядами. Он сел в автомобиль и уехал; давно уж затих рокот мотора, а я все неустанно осыпала Роберваля мысленными упреками и изобретала новые ядовитые слова.
* * *
Утренняя встреча сильно встряхнула мои нервы. На уроках я была сама не своя: сбивалась, теряла нить рассуждений, и даже повышала голос на детей, когда те расходились, и тут же жалела об этом.
Мы говорили о том, что видели на лесопилке. Регина перебивала одноклассников и лезла с уточнениями. Она больше всех знала о работе предприятия ее отца и очень хотела показать, какая она умная.
Дети терпеливо замолкали и давали ей говорить, но потом начали сердиться. Владислас не выдержал первым:
– Замолчи, всезнайка, дай и другим сказать!
Регина обиделась и надулась.
В другой раз я и сама попросила бы девочку быть посдержаннее, но теперь мне стало ее жаль. Регине хотелось внимания, хотелось, чтобы одноклассники видели ее превосходство и восхищались ей, но пока стать самой популярной девочкой в классе ей не удавалось.
Но не одно тщеславие заставляло ее вести себя таким образом. Регина не могла иначе: привыкла быть принцессой у себя дома, и думала, что и другие должны к ней относиться точно так же, как отец и гувернантка. Она еще не умела дружить, хотя в последнее время сблизилась с Адой и Ланзо.
Ланзо сегодня не пришел в школу и никто не знал, что с ним. Виктор куда-то делся: не убрал мусор, не приготовил школу к урокам. Учителям пришлось самим чистить и топить камины и следить за временем, потому как звонить в медный колокол, возвещающий начало и конец уроков, тоже было некому.
Неужто школьный уборщик опять «нырнул в стакан»? Однако недолго длился трезвый период. На перемене загляну в сторожку и проверю, все ли в порядке с Ланзо...
Регина опять влезла с замечаниями, на нее шикнули, глаза у девочки налились слезами от досады. «Почему они так, я ведь и правда знаю о лесопилке больше всех!» – читалось на ее лице. Она тесно сжала розовые губки (нижняя начала дрожать) и в точности, как и ее отец, насупила брови.
Я поспешила вмешаться.
– Регина, давай ты сделаешь отдельный доклад про лесопильный завод, – предложила я. – А мы потом зададим вопросы, и ты нам все-все разъяснишь, что мы не поняли. Попроси папу помочь тебе подготовить рассказ. Может, даже рисунки найдете! Мне бы хотелось понять, что за агрегат мы видели, похожий на мясорубку, только огромный, с трубами сверху. Управляющий не успел нам про него рассказать, а выглядит эта машина страшно.
– Это такая штука для измельчения и обжига опилок! – тут же довольным голосом объяснила Регина. – Ладно, сделаю доклад, раз вам так хочется!
– Очень хочется, – подтвердила я. – Ты пока послушай, что другие рассказывают, и делай заметки, где они ошибаются. Но не перебивай – потом, когда приготовишь доклад, растолкуешь, что не так. Уверена, ты сумеешь хорошо объяснить.
Довольная Регина кивнула и обвела класс победоносным взглядом.
– Дети, что с Ланзо? – спросила я. – Почему он не пришел на занятие?
– Наверное, его папаша заперся в доме и боится выходить. Сегодня же Дикая ночь, – объяснил Дитмар. – А уборщику вечно мерещатся зеленые черти и ведьмы. Он думает, что они заберут его или Ланзо.
И тут я забеспокоилась всерьез. Если у Лукаша приступ белой горячки, Ланзо может грозить опасность. Надо непременно сходить к нему вместе с директором.
Но и директора в школе не оказалось – он прислал записку, что слег с ревматизмом. Значит, еще один мой план насмарку – честно рассказать Степпелю о затруднениях со столичными родственниками. После уроков придется поехать к Степпелю в гости – не хватало, чтобы Роберваль первым донес ему о моей тайне.
Стоило вспомнить о Робервале, как во рту стало горько от обиды, а в висках заколотил пульс. Надо же было так обмануться в человеке! Стоило доверять первому впечатлению – я ведь сразу поняла, что он будет моим врагом... но потом мне показалось, что... Нет, не буду об этом думать!
И все же я чуть не расплакалась как Регина. Нервы, все нервы!
Обстановка в школе не давала успокоиться. О грядущей Дикой ночи шептались везде: в классах, в коридорах, в учительской…
– Интересно, что выкинет безглазый? – со смесью удовольствия и испуга болтали ученики среднего класса, которых я подслушала на заднем дворе, когда ходила проведать, как дела у крольчат Ады. – В городе новая ведьма, – Верден – ух, он ей задаст, наверное! И поделом. Натуральная ведьма – мне двойку за сочинение вкатила!
От услышанного стало вдвойне обидно. Вот так, значит, меня любят и уважают ученики. Увы, со средним классом отношения у меня не сложились. Мотай на ус, Эрика, делай выводы... Далеко тебе еще до опытной учительницы, ох как далеко...
Госпожа Барбута с деловым видом принесла и повесила на окно еще один оберег и проверила, крепко ли держится подкова над дверью.
– Зачем вы это делаете? – не выдержала я. – Зачем подаете детям пример суеверий?
– Вреда не будет, – пробормотала она и потупила глаза, – Обычай, госпожа Верден! Что ж тут такого! Детям полезно помнить о старых традициях. Да и вам не мешало бы... вы возле кладбища живете. Не хотела бы я оказаться рядом с погостом в Дикую ночь.
Я напустила на себя равнодушно-непонимающий вид.
Все словно только и ждут, что этой ночью мне придется познакомиться с местными призрачными страшилищами. Но у меня полно других, куда более реальных забот и проблем.
* * *
Во время пустого урока я наведалась в сторожку школьного уборщика. Небольшой каменный домик выглядел аккуратно, стены недавно побелены, на крыльце новые доски, однако ставни на окнах закрыты наглухо, из трубы не идет дым и дверь заперта. Я долго стучала и в дверь, и в окна, но из дома не донеслось ни звука.
Похоже, никого нет. Может, Виктор и Ланзо отлучились ненадолго и скоро вернутся? Вдруг у Лукаша от постоянных возлияний и правда начались галлюцинации, и он заперся изнутри и не дает Ланзо откликнуться? Не вышло бы беды!
Тревога грызла сердце. Я обошла дом раз, второй. Заметила, что на сторожке нет ни одного оберега, лишь над дверью висит подкова.
Небо затянуло низкими тучами, в саду неподалеку тоскливо орали грачи. Ветер трепал юбку, скоро я озябла до косточек и поспешила вернуться в школу, к камину в учительской.
После уроков загляну в сторожку еще раз. Если Виктор и Ланзо не появятся, подниму тревогу. Тут не до шуток. Угораздило директора заболеть именно сегодня! В его отсутствие в школе распоряжалась госпожа Барбута, а она, на мой взгляд, ко многим вещам относилась легкомысленно. Когда я спросила ее, куда мог подеваться Лукаш, она сложила пухлые руки на животе, задумалась, и предположила, что он засел в трактире.
– Не беспокойтесь, госпожа Верден. Лукаш и раньше такое вытворял. Объявится, куда денется! Господин директор терпит его выходки до поры до времени. В остальное-то время Лукаш исправный работник. Получает жалованье за одного, а работает и за сторожа, и за уборщика, и за садовника.
– Я не о нем беспокоюсь, а о Ланзо. Он не явился на занятия.
– И о Ланзо не беспокойтесь. Мальчику не повезло с отцом, но другой родни у него нет. Такая уж его доля, – госпожа Барбута тяжко вздохнула и покачала головой.
После уроков я задержалась в учительской в надежде, что Ланзо все же появится. Кроме того, сегодня была моя очередь навести порядок в классах и запереть школу. В отсутствии школьного уборщика это приходилось делать учителям.
Проверила тетради, подготовилась к урокам, почитала учебник профессора Кристиана Рейна. Время двигалось к вечеру, учителя ушли по домам; пора было и мне выдвигаться.
Впрочем, я не горела желанием уходить. Невольно вспомнились слова госпожи Барбуты: «Не хотела бы я оказаться рядом с погостом в Дикую ночь...». При мысли о том, как я возвращаюсь в опустевший Кривой дом, запираюсь на засов и всю ночь прислушиваюсь к разным шорохам, становилось не по себе. Дома меня ждет лишь кабан; людей его клыки пугают, а вот призраков? Все-таки тут, в городе, я ближе к людям...
В школе стояла мертвая тишина. Впрочем, не совсем мертвая: в ней было полно звуков, обычно скрытых дневным шумом. И теперь мне открылись неслышные тайны школы: скрип половиц и рассохшихся филенок, посвистывание ветра в дымоходе, потрескивание в камине.
Я оделась и заглянула в каждый класс, проверяя, все ли в порядке.
Мои шаги гулко звучали в темном коридоре, а двери надсадно скрипели, когда я их толкала. Эти звуки отдавались в сердце неприятным холодком. Да еще и погода окончательно испортилась; ветер завывал в дымоходах на все лады.
Хотелось стремглав выскочить на улицу, но я заставила себя обойти классы, проверить, не остался ли уголек в камине и закрыты ли ставни.
И только когда убедилась, что все в порядке, вышла на крыльцо и повесила на дверь замок. Пальцы заледенели от растущей тревоги и плохо слушались, в спине подрагивала от напряжения жилка.
Даже мой Кривой дом у погоста казался куда уютнее, чем покинутая учениками школа и пустой двор, где на ветру скрипели качели и качались ветки мертвого каштана.
Я завернула за угол и убедилась, что обитатели сторожки не появились или не подают признаков жизни. Придержала шляпку, которую так и норовил сбить ветер, и задумалась.
Еще не поздно: заеду-ка в трактир, расспрошу хозяйку и посетителей о Лукаше... Если ничего не узнаю – навещу директора. Иначе спать спокойно не смогу – буду гадать, где Ланзо и все ли с ним хорошо.
По пути стоит заглянуть к господину Анвилу. Может, он что подскажет; Ланзо частенько забегал к изобретателю по делам. Кроме того, мне хотелось обсудить с Анвилом мою недавнюю вылазку в лес и приключения в тумане.
* * *
В окнах дома Анвила горел свет. Я прислонила велосипед к стене, поднялась на крыльцо и осторожно коснулась металлической руки-звонка. И тут же отдернула ладонь и на всякий случай сбежала с крыльца.
Кто знает, какие еще улучшения внес в охранную систему чудаковатый изобретатель! Вдруг теперь рука отвешивает тумака непрошеному посетителю.
Дом взвыл и загрохотал, через секунду дверь приоткрылась и в щели показалась седая бородка и закрученные усы Амброзиуса Анвила.
– Добрый вечер, – поздоровалась я учтиво, но с некоторой опаской. Когда говоришь с Анвилом, неизвестно чего ожидать. – Мне нужно кое о чем вас расспросить. Можно войти? Обещаю, пальцем ни к чему в доме не прикоснусь.
– Ладно, входите, – неохотно разрешил Анвил, поразмыслив, и шире открыл дверь. Я приободрилась: наконец-то посмотрю, что прячется за стенами самого таинственного дома в Крипвуде!
Вслед за хозяином прошла по узкому темному коридору в гостиную, села на краешек предложенного кресла и огляделась.
В доме изобретателя царило удивительное сочетание хаоса и порядка.
В гостиной ни пятачка свободной поверхности. На стенах гроздьями висят приборы. Шкафы ломятся от книг, полки – от инструментов и полуразобранных механизмов. Там, где у обычных людей стоит сервант с посудой, возвышается стальной шкаф. Он гудит и потрескивает, а на уходящих в дверцу кабелях проскакивают синие искры. На столе россыпью лежат гайки, под потолком тянутся провода. Пахнет машинным маслом, гарью и чем-то едким, но ни пылинки, ни соринки.
– Что вы хотели, госпожа Верден? – нетерпеливо спросил Анвил, дергая себя за ус. Изобретатель был возбужден и немного нервозен. Он расхаживал по комнате и время от времени бросал взгляд на пустынную улицу за окном.
– Ланзо пропал. И его отец. Сторожка закрыта, – поделилась я главной тревогой.
Анвил повернулся на мой голос, в его очках сверкнуло отражение маленьких электрических лампочек.
– Вернется, – нетерпеливо махнул рукой Анвил. – Наверняка отправился проведать знакомого. В такую ночь местные не любят оставаться сами по себе.
От слов Анвила от сердца немного отлегло. Госпожа Барбута, вон, тоже предположила подобное. Что ж, возможно, и правда зря беспокоюсь.
– У вас все? – Анвил недвусмысленно намекнул, что пора бы гостье и честь знать.
– Еще хочу рассказать о том, что видела в лесу неделю назад.
Анвил вздохнул и оседлал стул задом наперед, сложив руки на спинку – приготовился слушать, раз выставить гостью не удалось.
– Слышал, вы все-таки умудрились заблудиться.
– Да. Я расскажу...
Анвил на мой рассказ отреагировал, как и Роберваль: со смесью удивления и скептицизма. И вердикт вынес тот же:
– Вам показалось.
– Нет, – упрямо покачала я головой. – Это не была иллюзия.
– Так твердят все люди, страдающие галлюцинациями. На то они и галлюцинации, чтобы быть неотличимыми от реальности. Есть у меня одна теория, – добавил он поразмыслив. – Что, если болотный туман ядовит? Вызывает видения, если им надышаться. На болотах ведь еще и грибы эти растут, ну, как их... boletus magicus.
– Они не вызывают видений. У них другие свойства. А ядовитый туман... не слышала о подобном явлении.
– В мире есть немало непознанного.
– В вашем механическом театре я видела куклу – точное подобие болотного монстра. Скажите, откуда вы взяли этот образ?
– Из рассказов очевидцев. В старинной книге в местной библиотеке есть рисунок. Это, кстати, хорошо укладывается в мою теорию: один несчастный нафантазировал, а другие так впечатлились, что стали видеть похожие галлюцинации. Известное в психиатрии дело. Массовая истерия.
Анвил еще немного подумал.
– Можете показать, где видели этого... монстра? – вдруг озадачил он меня.
– Нет. Во-первых, не помню дороги. Во-вторых, совершенно не тянет опять туда идти.
– В вас нет ни капли исследовательского интереса, – Анвил обвиняюще ткнул в меня указательным пальцем.
– Был да весь сплыл. Мне не понравилось блуждать в лесу в тумане. Скажет, господин Анвил… вы родились в Крипвуде и живете здесь всю жизнь?
Анвил угловато двинул плечами. Снял и протер очки, надел, и как-то очень уж остро посмотрел мне в глаза.
– Нет. Я не местный. Приехал сюда десять лет назад.
– Почему?
Мой вопрос рассердил его: глаза за стеклами очков гневно сверкнули, усы всторопорщились.
– А вы любите совать нос не в свое дело, госпожа Верден.
– Очень люблю. Особенно когда кто-то водит меня за этот самый нос и сует под него разных чудищ.
Он негодующие фыркнул.
– Что за инсинуации! Ладно. Слушайте. Как вы знаете, я исследую метеорологические явления и воздушное электричество. Десять лет назад я обнародовал свои исследования. Мои выводы высмеяли и отказались публиковать. А спустя полгода мой самый яростный критик опубликовал их под своим именем. Я пробовал добиться справедливости, но меня обвинили в воровстве научных идей. Меня, а не его!
Анвил от злости заскрежетал зубами. Он вскочил со стула и принялся расхаживать по комнате взад и вперед, сцепив руки за спиной.
– И что вы сделали?
– Вздул жирного профессора, разумеется. Отдубасил его так, что лицо у него стало, как старая подушка. Меня исключили из всех научных обществ. Я обиделся и уехал из столицы. Выбрал Крипвуд, потому что здесь можно наблюдать интересные воздушные потоки. Холодные с побережья, теплые из леса, необычные по интенсивности грозы, куча аномалий. Не думал, что задержусь здесь надолго, но… – он развел руками и горько усмехнулся. – Вот уже десять лет, а я все еще тут. Быть может, и вас ждет похожая судьба. Болото затягивает. Бегите отсюда, пока не поздно. А то кончите, как я. В забвении и одиночестве.
