Текст книги "Романы. Рассказы"
Автор книги: Варткес Тевекелян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 56 страниц)
В эти дни Василий часто встречался с Джо Ковачичем. Однажды Джо встретил его с сияющим лицом:
– Ну, дружище, кажется, наше дело в шляпе! Мой старик раскошелился и обещает подбрасывать нам каждый месяц по нескольку сот мешков кофе и сотню ящиков сигарет на зафрахтованных им пароходах, – в том, разумеется, случае, если у нас дело пойдет удачно. Вы только постарайтесь наладить отношения с таможенниками, а остальное будет – о’кэй! Мы с вами такие деньги зашибем, что чертям тошно станет. Мне очень важно начать зарабатывать самому, чтобы доказать старику, что он ошибается, думая обо мне как о бездарном чиновнике госдепартамента. Кстати, в своем письме отец хвалит вас: «Твой будущий компаньон серьезный человек, он произвел на меня весьма положительное впечатление, хотя мы с ним разошлись кое в чем!..»
– Все это прекрасно. Я почти уверен, что мне удастся договориться с таможенниками. Но весь вопрос заключается в перевозке валюты. Если мы не сумеем найти пути для вывоза твердой валюты, то перед нами встанут новые трудности…
– Не беспокойтесь! Я сегодня же переговорю по телефону с нашим генеральным консулом в Берлине и выясню все возможности…
Как будто все было готово для отъезда. Из Америки пришел ответ: Адамс писал, что единственное, о чем должен позаботиться мистер Кочек, это увеличение поставок нефти, бензина и смазочных масел. Дела в рекламном бюро тоже были ликвидированы; никаких недоразумений между компаньонами не возникло, и Василий расставался с Жубером дружески. Оставалось выполнить последнее поручение «отца»: переговорить кое с кем из друзей по душам.
Прежде чем навсегда покинуть свой кабинет, Василий счел уместным вызвать к себе художников, мастеров и других работников конторы и с каждым попрощаться, сказать добрые слова. Борро он вызвал в первую очередь.
– Дорогой Анри, с вами у меня особый разговор, – начал Василий. – Прежде всего хочу поблагодарить вас за все хорошее, что вы сделали для фирмы. И еще хочу надеяться, что оставляю здесь верного друга и, в случае надобности, могу целиком положиться на него…
– Не сомневайтесь в этом! – ответил художник.
– Учтите, Анри, вы можете понадобиться мне не ради каких-то моих личных дел… Ну, как бы сказать яснее, чтобы вам было понятно?..
– Мосье Кочек, не считайте меня наивным младенцем. Я, возможно, догадываюсь, кто вы и чего добиваетесь. Можете говорить со мной совершенно откровенно.
– Отлично, будем говорить откровенно!.. Но прежде всего скажите мне – кто я и чего добиваюсь?
– Вы – революционер-антифашист, боретесь против фашистов и, конечно, выступаете не только от своего имени…
– А от чьего же?
– Точно не знаю… И думаю, что это не так уж важно. Важно, что наши интересы совпадают, – я имею в виду французских патриотов. Скажу вам на прощанье еще одно: вы, без сомнения, очень талантливый человек, и ваша работа всегда вызывала во мне немножко доброй зависти. Я старался учиться у вас и, кажется, кое-чему научился. Всегда, при всех обстоятельствах вы можете положиться на меня!
– Наступают трудные времена, Анри!.. Не исключено, что Гитлер захочет свести счеты с Францией. Это было бы трагедией не только для вас, французов, но и для всего человечества. Может быть, настанет такое время, когда нам придется действовать сообща… Не дожидаясь этого, постарайтесь сплотить вокруг себя настоящих патриотов, научитесь конспирации, готовьтесь к боям. Я не сомневаюсь, что они не за горами. Если когда-нибудь от меня придет человек и скажет вам: «Мне хотелось бы заказать вам портрет», – доверьтесь ему!..
– Я понял вас! – Борро порывисто обнял Василия и быстро вышел.
К удивлению Василия, разговор с Маринье не получился, тот держался неприступно, отвечал односложно и кончил тем, что сказал:
– Мосье Кочек, я знаю, вы честный человек и заслуживаете всякого уважения, но я считаю невозможным сотрудничество с вами. Хочу вас заверить, что мы, французы, как-нибудь разберемся в своих делах без чужой помощи!
Совсем по-другому вел себя де ла Граммон. Он сердечно принял Василия, когда тот пришел прощаться.
– Да, вы правы, времена наступают трудные!.. Доверительно могу признаться вам, что боюсь, как бы наши тупоголовые правители, не видящие ничего дальше своего носа, не привели нас к катастрофе, – говорил он. – Они делают Гитлеру уступку за уступкой, не понимая, что ему дай только палец – он и всю руку и голову отхватит!.. Вы не обижайтесь на нашего друга Маринье, – он типичный представитель чиновничьей касты Франции. Но человек он честный и истинный патриот. В критический момент он будет стоять по эту сторону баррикад. Мне искренне жаль расставаться с вами!.. Пишите, дайте о себе знать, и если я чем-нибудь смогу быть полезным, всегда к вашим услугам!
С Сарьяном простились, как прощаются перед долгой разлукой давние и близкие друзья.
– Дорогой друг, – говорил журналист, – после вашего отъезда я осиротею, мне не с кем будет отвести душу. Не забывайте меня и, если будет удобно, пишите чаще! – Он дал Василию берлинский адрес Ганса Вебера и еще раз повторил, что на того можно вполне положиться.
Визы на въезд в Германию получены, билеты на курьерский поезд Париж – Берлин приобретены, необходимые покупки сделаны. Даже автомобиль отправлен багажом. Накануне отъезда Василий в последний раз поужинал с Ковачичем. Они договорились обо всем. Джо передал Василию рекомендательное письмо своему другу, генеральному консулу Америки в Берлине О’Кейли. Распив последнюю бутылку вина, вышли из ресторана. На улице было сыро, большие хлопья снега кружились в воздухе.
– Ну, старина, желаю успеха! Всецело рассчитываю на вас, надеюсь, что скоро мы с вами сколотим порядочное состояние! – Джо крепко пожал руку Василию, остановил такси и уехал.
Василий шагал по улицам Парижа со смешанным чувством: ему было жаль уезжать из этого прекрасного города, но, с другой стороны, ему казалось, что настоящая работа начнется там, в Германии. «Будет трудно?» – спрашивал он сам себя и тут же отвечал: «Может быть…» И думал о том, что так или иначе начинается новая полоса в его беспокойной биографии.
Глава XIVНа этот раз Василий остановился в Берлине в обыкновенной, сравнительно недорогой гостинице, – теперь ему не требовалось набивать себе цену. Отношение к американскому подданному было в Германии более чем предупредительным, – это он почувствовал еще в дороге, при переезде франко-германской границы, когда пограничники почтительно брали его и Лизин паспорта и тут же возвращали с поклоном обратно, а таможенники только делали вид, что осматривают вещи американского пассажира, – приподнимали крышки многочисленных чемоданов, не интересуясь их содержимым.
В гостинице Василию предоставили номер-люкс на третьем этаже с ванной и телефоном. Портье и другие служащие гостиницы встречали американскую чету с неизменной улыбкой на лицах, стараясь мгновенно выполнить любые ее желания. Единственное, чего они не могли сделать, это досыта накормить заокеанских гостей. В ресторанах по всей территории третьего рейха были установлены определенные дни для мясных и рыбных блюд, в остальное время подавали блюда из овощей, хлеб заменяли суррогатом, сливочное масло маргарином.
Прожив в гостинице несколько дней и показав Лизе город, Василий решил, что пора браться за дела – нанять квартиру, связаться с фирмой-покупательницей, явиться в американское консульство для регистрации. Он попросил портье подсказать ему, как и где найти в Берлине квартиру. Портье дал Василию адреса и телефоны нескольких контор по сдаче и найму квартир. На звонки Василия отвечали вежливые девицы, служащие этих контор, задавали множество различных вопросов: в каком районе, на каком этаже, из скольких комнат господин хотел бы нанять квартиру? С центральным отоплением или печным? С ванной или без? И наконец, последние и самые существенные вопросы: национальность и подданство? Тут же предупреждение, что иудеям квартиры не сдаются. Василий сообщал, что он не возражал бы против небольшого особняка, обязательно с гаражом.
Наем квартиры в Берлине оказался делом несложным, – пустовало много квартир, даже целые дома, в особенности после высылки из Германии евреев. Уже на следующий день Василию сообщили, что могут предложить особняк из восьми комнат, обставленных новой мебелью, с большим садом и гаражом, в районе Потсдама. Василий и Лиза поехали смотреть особняк. Их сопровождал представитель конторы.
Белый двухэтажный дом с балконами посреди большого сада. За домом – гараж для трех автомашин с ямой и другими приспособлениями для ремонта. У ворот – сторожка. Водопровод, канализация, собственная котельная, угольный бункер, телефон. В цокольном этаже – кухня, холодильные камеры и помещения для прислуги. Все необходимое для райской жизни!..
Разумеется, в этих восьми комнатах, обставленных дорогой мебелью, Василию и Лизе делать было нечего. Но особняк имел целый ряд преимуществ по сравнению с городской квартирой, какой бы удобной она ни была. Высокий каменный забор отделил его от улицы. Отсутствие поблизости соседей исключало опасность подслушивания, и, наконец, тишина и чистый воздух тоже чего-то стоили.
Лиза, осмотрев все, невесело сказала:
– Здесь, конечно, хорошо, но чем я буду заниматься в этих хоромах целыми днями, когда ты уедешь в город?
– Будешь читать, займешься хозяйством… А когда тебе это надоест, поедешь со мной в город.
– А что я буду делать в городе?
– Ну, друг мой, мало ли чем можно заняться в таком большом городе, как Берлин? Музеи, картинные галереи, кино… Наконец, при желании можно поступить на какую-нибудь работу. Ты знаешь языки, а здесь много американских учреждений.
– Ну, посмотрим, – неопределенно ответила Лиза и добавила: – Ты представляешь, какую заломят цену за этот дворец!..
– Вот это меня меньше всего интересует, – платить будет компания. Но если даже ей покажется дорого, доплачу из своих собственных средств. Их у меня немало, да и здесь заработаю…
Лиза молча пожала плечами.
Цену за особняк действительно заломили колоссальную – четыре тысячи марок в месяц. Приличная квартира из трех комнат со всеми удобствами в центре города стоила не больше трехсот марок.
– Нет, это для меня слишком обременительно, – сказал Василий, когда ему назвали эту цену при заключении договора, и предложил две тысячи пятьсот марок.
Должно быть, охотников снять особняк за такую сумму в Берлине было не так-то много, – предложение Василия приняли и, получив арендную плату за месяц вперед, заключили с ним договор. А еще через несколько дней, когда прибыла автомашина, Василий и Лиза переехали в особняк.
Теперь нужно было арендовать помещение для конторы, нанять служащих и начать нормально работать. Да и для особняка требовались садовник, сторож, истопник и горничная. Сторож, живущий в особняке, не внушал Василию доверия. До найма людей Василий решил повидаться с Вебером и побывать у генерального консула Америки – представиться и вручить ему письмо Джо Ковачича.
О’Кейли оказался симпатичным малым. Прочитав письмо, он сказал улыбаясь:
– Покровительствовать подданным Соединенных Штатов моя обязанность. Если могу помочь вам советом – всегда к вашим услугам!.. Скажите, мистер Кочек, вы живете в гостинице или сняли квартиру?
– Снял особняк в Потсдаме и позавчера переехал туда с женой.
– Это ж безумно дорого! – воскликнул О’Кейли.
– Очень дорого, зато удобно – тишина, чистый воздух. Все это чего-то стоит… Потом, признаюсь вам, я надеюсь здесь прилично заработать и покрыть все свои расходы с лихвой. Если, конечно, вы поможете мне.
– Чем?
– Прежде всего советом. Мне нужно открыть в Берлине контору, нанять служащих, установить связи… В общем, масса всяких хлопот!
– Помещение для конторы найти легко: в деловой части Берлина много пустующих помещений, – места высланных евреев еще никто не занял. А вот с наймом людей будьте осторожны: здесь каждый третий или агент, или осведомитель гестапо. Смотрите, как бы они не подсунули вам своих людей, – сказал О’Кейли.
– А как этого избежать?
– Трудно, но можно. Хотите, мы порекомендуем вам кое-кого…
– Безгранично буду вам признателен!
– Не стоит благодарности, это тоже моя обязанность… Кстати, как вы устроились с питанием?
– Очень плохо. В Париже мы с женой привыкли к хорошей еде, здесь же одни овощи, вместо хлеба – картошка, а если и дадут изредка мясо, то такое, что есть нельзя. Не говоря уж о том, что нет приличного вина!
– Вы можете пользоваться нашим магазином, там за доллары вам продадут все, что вашей душе угодно. – Консул написал записку и протянул Василию. – Зайдите туда – это во дворе консульства, – купите все необходимое и сделайте заказ на будущее… В письме Джо просит меня кое в чем еще помочь вам… Об этом он говорил со мной и по телефону. Когда возникнет у вас нужда, приходите, – я сделаю все, что смогу.
– Я хотел бы спросить вас, мистер О’Кейли, как думаете, пойдут у нас здесь дела? Мне нацисты не внушают особого доверия…
– Нацисты во главе с Гитлером – дрянь, это, конечно, строго между нами!.. Они пробудили в немцах самые низменные чувства. Однако нацисты все же лучше, чем коммунисты. С нацистами можно договориться на определенных условиях, завязать с ними торговые отношения, как, к примеру, делает ваша компания, и неплохо заработать. А что коммунисты? Они не признают ни частной собственности, ни частного предпринимательства!
– Абсолютно согласен с вами!.. Без частной собственности мир рухнет… Признаться, я небольшой политик, но все же боюсь, как бы Гитлер не обманул нас… У него волчий аппетит. Сперва он проглотит своих ближних соседей, потом примется за крупных, – тогда и нам станет не особенно уютно в этом мире…
– По отношению ближних соседей – пожалуйста! Кушайте их, герр Гитлер, на здоровье, – никаких возражений!.. Нам удобнее иметь дело с одним мощным государством, чем возиться со всякой мелочью. Сказать вам правду, в наш век мелкие государства не имеют права на существование, и чем скорее произойдет их неизбежный распад, тем лучше. Пусть Гитлер встает на ноги и всей мощью обрушится на Советы – нас это вполне устроит!
– Вам никогда не приходило в голову, что Гитлер в конечном итоге обведет нас вокруг пальца? – спросил Василий.
– Ну что вы! – генеральный консул расхохотался. – Мы для Германии совершенно недосягаемы!.. Он вынужден будет напасть на Советы. Гитлер и его ближайшее окружение хорошо понимают, что для них враг номер один – это большевики, что им не жить на нашей планете, пока существуют Советы. Если до этого немцы немножко потреплют зазнавшихся англичан, тоже будет неплохо, – образуется вакуум, а мы заполним его. Времена меняются, мистер Кочек! Англичане не имеют никаких прав господствовать над миром, как они это делали до сих пор. Мы самая богатая нация, и будущность принадлежит нам – американцам! – Голос О’Кейли звучал торжественно.
– Вопросы эти очень уж сложны, не для моего ума! – скромно сказал Василий и поднялся.
В магазине Василий наполнил три объемистых бумажных пакета различными продуктами, купил несколько бутылок вина, положил все это в багажник и отвез домой Лизе.
После обеда он позвонил в контору акционерного общества «Фламме» – основного покупателя продукции компании, представляемой мистером Ярославом Кочеком, – и назвал себя.
– Одну минуточку! – попросил женский голос, и его тут же соединили с герром Шиллинбергом, генеральным директором общества.
– О, мистер Кочек! Здравствуйте, здравствуйте, мы давно ждем вас!
– Когда вы могли бы принять меня, герр Шиллинберг?
– Когда только вам будет угодно! Хоть сейчас, если вы не возражаете…
Василий не торопясь собрался, взял портфель и, прощаясь с Лизой, весело сказал:
– Ну, великая битва начинается!..
Он знал, что акционерное общество «Фламме» создано нацистами специально для закупки нефти в Америке, что руководители общества – подставные лица, а фактически хозяином его является рейхсминистр Геринг, прибравший в то время к рукам не только всю авиацию Германии, но и ее авиационную промышленность.
Герр Шиллинберг, высокий, упитанный, с прилизанными светлыми волосами, числившийся генеральным директором «Фламме», принял уполномоченного богатейшей американской нефтяной компании весьма учтиво и предупредительно.
– Вы не будете возражать, если при нашей беседе будут присутствовать мои заместители – вице-директор Бломе и Дизель? – осведомился он.
– Разумеется, нет!
В просторный кабинет, обставленный темной тяжелой дубовой мебелью, вошли два типичных бюргера в старомодных костюмах. Представившись американскому гостю, они чинно уселись у самого стола, накрытого зеленым сукном.
Вошла секретарша с подносом, на котором красовались фарфоровые чашки, кофейник, бутылка шнапса и четыре малюсенькие рюмочки. Поставив все это на стол, она молча вышла.
Герр Шиллинберг собственноручно наполнил чашку дымящимся кофе и, протягивая ее Василию, спросил, не пожелает ли мистер Кочек рюмочку шнапса.
– Пожалуй, не откажусь! – Василий глотнул отдающий сивухой напиток и даже не поморщился. Кофе оказался суррогатом. «Если уж в таком богатом учреждении пьют суррогат вместо кофе, – подумал Василий, – значит, в Германии найдутся покупатели на настоящий бразильский кофе!..»
Начались деловые разговоры. Шиллинберг сообщил уполномоченному компании «Стандард ойл», что «Фламме» готово значительно увеличить закупки горючего в Америке, в особенности авиационного бензина, при условии, что компания предоставит обществу долгосрочные кредиты и построит в Германии современные бензохранилища.
Василий, зная мнение Адамса по первому вопросу, ответил, что компания не считает возможным предоставление долгосрочных кредитов, речь может идти только о коммерческом, то есть кратковременном, кредите, и тут же спросил: на какое количество предполагается увеличение закупок?
– При наличии кредита мы могли бы покупать у вас до двухсот пятидесяти тысяч тонн бензина и тридцати тысяч тонн смазочных материалов в год, – ответил генеральный директор.
– Я хоть сегодня готов заключить контракт на поставку такого количества бензина и масел.
– А кредит?
– Как я уже сказал, компания предоставит вам коммерческий кредит под векселя акционерного общества на срок от четырех до шести месяцев из расчета полтора процента годовых. Что касается бензохранилищ, то вряд ли мы можем взять на себя такие обязательства… Впрочем, я готов запросить компанию, если вы будете на этом настаивать. – Василий говорил спокойно, уверенно, и у руководителей «Фламме» создалось впечатление, что они имеют дело с представителем, наделенным большими полномочиями.
– Ваше предложение мы обсудим на совете директората и уведомим вас о его решении, – сказал Шиллинберг.
– Пожалуйста, я вас не тороплю!.. Не смогли бы вы оказать мне небольшую услугу – помочь подыскать помещение под мою контору не очень далеко от вас?
Вице-директор Бломе тут же взялся помочь мистеру Кочеку.
Василию обязательно нужно было связаться с Гансом Вебером. У него были и адрес, и номер домашнего телефона, но являться к нему домой не следовало: это вызвало бы подозрение и могло повредить Веберу. Оставалось одно – позвонить по телефону. Василий не знал, насколько удобно и это, – он не сомневался, что в Берлине все телефонные разговоры подслушиваются. Он попросил Лизу пойти на железнодорожную станцию Потсдам, оттуда по телефону-автомату позвонить Веберу домой и на правах старой знакомой назначить ему свидание.
– Он человек толковый, – сказал Василий, – и когда ты назовешь себя, поймет, о чем идет речь. Больше того, я уверен, что он сам ждет нашего звонка, зная, что мы должны приехать сюда.
– Если Вебер захочет встретиться со мной, – где, в каком месте назначить ему свидание? – спросила Лиза.
– Где-нибудь поблизости отсюда. Ну, скажем, на той же станции Потсдам. Погуляйте немного и, если убедитесь, что слежки нет, приходите сюда. Ночь сегодня темная, и вряд ли кто вас узнает.
– Скажи, ты абсолютно уверен в Вебере? Представляешь, что будет, если мы ошибемся в нем!..
– Абсолютно уверенным ни в чем нельзя быть!.. Но Вебер всегда производил на меня хорошее впечатление. К тому же его рекомендовал Сарьян, в честности которого сомневаться не приходится. Потом, ведь Вебер привел к нам фрау Браун.
– А если все это игра? Продуманная во всех деталях игра?
– Без определенного доверия к людям нам нельзя! Тогда мы с тобой в разведчики не годимся, вот и все…
Вебер оказался дома; судя по тону голоса, обрадовался звонку и тут же изъявил желание встретиться. Через полчаса Лиза издали узнала Вебера по его высокой, худой фигуре, пошла ему навстречу, взяла под руку и повела в парк.
– Мы пойдем к нашему дому, тут недалеко. Муж ждет нас! – сказала она.
Встретились Василий с Вебером сердечно. Вебер словно бы ожил, увидев господина Кочека.
– Наконец-то вы приехали!
Василий усадил его на диван, придвинул столик, достал шотландское виски и наполнил рюмки.
– После такого холода не мешает немножко согреться, – сказал он, – да и за встречу стоит выпить!
Лиза сказала, что ей нужно готовить ужин, и вышла, оставив мужчин одних.
– Рассказывайте, дружище, что нового у вас, как живете, как устроились? – Василий сел рядом с Вебером на диван.
– Рассказать нужно о многом, не знаю, с чего начать!.. Прежде всего, я очень рад вашему приезду. Живу я неплохо, работаю теперь в консульском отделе министерства иностранных дел, занимаю скромную должность референта.
– Как вы нашли Германию?
– Что вам сказать?.. Даже не верится, что это моя родина, – настолько все изменилось, в особенности – люди. Они боятся сказать друг другу лишнее слово, живут в постоянном страхе.
– Неужели все смирились с существующим строем и никто не делает попыток бороться?
– Бороться?.. Трудно, очень трудно. – Вебер опустил голову и некоторое время молчал, потом взглянул на Василия. – Конечно, есть честные люди, ведущие посильную борьбу, но все это капля в море…
– Но ведь реки берут начало от маленьких ручейков, – сказал Василий.
– Конечно… Но случается и так, что ручейки высыхают, не успев влиться в большой поток…
– Бывает и так, – согласился Василий. – И все же, несмотря на тысячи препятствий, все в жизни стремится к конечной цели. Я понимаю, что небольшому числу честных людей неимоверно трудно бороться против гигантской государственной полицейской машины. Но даже сам факт сопротивления значит много, – по крайней мере, весь мир будет знать, что не все немцы одобряют нацизм!
– Исходя из этих принципов, мы и действуем. Нас немного, но члены нашего кружка – верные, порядочные люди. Делаем мало, но это все, что мы можем пока… Нам нужна помощь! – закончил он, понизив голос.
– Придет время, мы поговорим об этом, – сказал Василий. – Сейчас мне нужна ваша помощь. Я приехал сюда как американец и представляю в Германии нефтяную компанию «Стандард ойл». Я открою в Берлине контору, мне потребуются сотрудники. Не можете ли вы порекомендовать юрисконсульта, дельного бухгалтера, письмоводителя, знающих языки, а лично для меня сторожа-садовника и служанку? Поймите меня правильно: нужны не борцы-антифашисты, а просто порядочные люди, не связанные с гестапо, – вот и все!
– Думаю, что сумею подыскать вам таких людей. Должны ли они знать, что мы с вами знакомы?
– Откровенно говоря, это нежелательно… Найдите юрисконсульта или бухгалтера и присылайте их ко мне сюда, сказав, что узнали от кого-то: американскому дельцу нужны, мол, работники.
– Как вы узнаете, что человек пришел к вам именно от меня? – спросил Вебер.
– Хотя бы потому, что никто еще не знает, что мне нужны сотрудники, – следовательно, никто ко мне и не обратится.
– У меня на примете есть один юрист… Глауберг, Альберт Глауберг. Если вы не возражаете, он явится к вам сюда завтра вечером, в семь часов.
– Как вы думаете, он не находится под подозрением у гестапо?
– Дорогой Кочек, сейчас в Германии нет людей, не подозреваемых гестапо, – в полицейском государстве иначе не бывает. Насколько мне известно, Глауберг никогда не участвовал в политической борьбе, он человек скромный, малозаметный.
– По-вашему, ему можно доверять?
– Как вам сказать… До определенных пределов, но не больше…
– Понятно! Скажите этому Глаубергу, – пусть приходит ко мне!
Лиза пригласила Вебера к столу, но тот, сказав, что после восьми часов ничего не ест, поблагодарил и отказался.
– Не буду вам мешать! – сказал он, вставая.
– Скажите, а как в дальнейшем мы сможем связываться с вами? – спросил Василий.
– Мадам Марианна всегда может позвонить по телефону ко мне домой. Но, учитывая, что у нас подслушиваются все разговоры, лучше всего говорить в интимном плане… Вполне естественно, что я захочу встретиться с интересной дамой, назначу ей свидание… Кстати, у меня есть конспиративная квартира, где мы с вами могли бы изредка встречаться.
– В той квартире вы можете встречаться с миссис Кочековой, но не со мной. Немедленно возникнет подозрение: почему муж той женщины, за которой ухаживает Вебер, очутился у него… Я думаю, лучше всего показать, что мы с вами знакомы еще с Парижа: случайно встретиться на улице, на людях, громко изъявить свою радость. Тогда я смогу звонить вам по телефону, изредка встречаться с вами, даже приглашать вас к себе в гости или в ресторан поужинать.
– Это, конечно, можно, но…
– Что вас смущает?
– Как только в гестапо станет известно, что мы знакомы, меня немедленно вызовут туда…
– Ну и что?
– И прикажут следить за вами, сообщать обо всем, что я узнаю о вас. Не забудьте, вы – американец, следовательно, подозрительны…
– В этом я тоже не вижу ничего страшного. Вы знаете, что я человек аполитичный, что цель моей жизни – делать деньги, и больше ничего!.. Вот об этом вы и сообщите гестапо…
– Не хотелось бы иметь с ними дело. – Вебер брезгливо поморщился. – Ну да ничего… Как говорят, с волками жить, по-волчьи выть. Пойдем и на это…
Уже провожая гостя, Василий, как бы невзначай, спросил, не знает ли он, где сейчас фрау Браун, и встречает ли он ее?
– Эльза Браун работает стенографисткой в иностранном отделе нацистской партии…
– Вот как! – От этой новости у Василия даже дух захватило.
– В отличие от Парижа, здесь, в Берлине, она ведет скромный образ жизни, нигде не показывается, избегает встречи со мной, – сказал Вебер.
– Не посоветуете, как нам установить связь с нею?
– По-моему, она не захочет этого…
– Понятно, что не захочет!.. Но зато нам очень хочется повидаться с нею и продолжить полезное знакомство. Нет, дорогой, как бы Браун ни отпиралась, нам нужно связаться с нею во что бы то ни стало!.. Шутка ли, иностранный отдел нацистской партии! Там ведь и плетутся все интриги.
– По-моему, Браун легче всего встретить на улице, – не слишком охотно сказал Вебер. – Со свойственной ей педантичностью, она выходит из дома ровно в половине девятого, спускается в метро, без пятнадцати девять выходит недалеко от рейхстага и идет к себе на работу… По вечерам ее иногда задерживают, и потому она не всегда возвращается домой в одно и то же время…
Василий проводил Вебера до самой калитки. Вернувшись, он застал Лизу стоящей у окна.
– На улице так темно, что хоть глаз выколи! – сказал он.
Лиза резко повернулась к нему:
– Скажи, Василий, какое впечатление ты вынес сегодня от Вебера?
– Самое благоприятное!
– Это правда?
– Правда. Но почему ты спрашиваешь об этом? Разве ты заметила в нем что-нибудь подозрительное?
– Нет, не заметила. Но поняла, что отныне мы целиком в его руках, если он ловкий провокатор, и нам не выбраться отсюда!
– Успокойся, дорогая! Раз и навсегда выкинь из головы такие мысли. Вебер никакой не провокатор, он интеллигент-антифашист. Разумеется, не такой борец, чтобы завтра свергнуть в Германии фашистский режим, но поверь моему опыту: он честный и порядочный человек, к тому же очень осторожный. Я сегодня окончательно убедился в этом.
– Дай-то бог, как говорится, чтоб было так!
– А тебе придется выполнить одну довольно неприятную работу. – Василий испытующе посмотрел на Лизу.
– Нужно так нужно!.. Я понимаю, что мы приехали сюда не для того, чтобы совершенствоваться в немецком языке… Что я должна сделать?
– Повидаться с фрау Браун. Не только повидаться, но и уговорить ее сотрудничать с нами по-прежнему. Ты только подумай, какие перед нами откроются перспективы, если она начнет давать нам информацию о тех кознях, которые подготавливают гитлеровцы против своих соседей и в конечном итоге против нас!
– Посоветуй, как к ней найти подход, и я постараюсь…
– Думаю, что с первой встречи ничего у тебя не получится. О поведении Браун могу рассказать тебе со всеми подробностями, как по открытой книге!.. Она будет отпираться, отказываться, просить, умолять оставить ее в покое и даже угрожать, что пойдет в гестапо и все расскажет. Причем все это, за исключением угрозы, она сделает искренне, из боязни разоблачения. Ну, а у нас с тобой имеются основания думать, что мы все же уговорим ее работать с нами!
– Противное и опасное дело! – как бы про себя прошептала Лиза.
– Не бойся, Браун шума не поднимет и в гестапо не пойдет. Но дело здесь мы затеваем действительно опасное! – согласился Василий…
Вскоре на фасаде четырехэтажного дома на оживленной улице, в самом центре Берлина, появилась новая вывеска – «Стандард ойл компани» – Берлинское отделение».
Контора состояла из четырех комнат – кабинет представителя компании, или директора Берлинского отделения, как обычно именовали мистера Кочека, большая приемная комната, где сидели бухгалтер и делопроизводитель, и кабинет юрисконсульта. Василий приказал убрать старую мебель, оставшуюся от прежнего хозяина, и купить новую. Через несколько дней все четыре комнаты были обставлены с большим вкусом. Люди тоже подобрались при помощи Вебера неплохие: флегматичный, медлительный, малоразговорчивый, но отлично разбирающийся в запутанных статьях гражданского и коммерческого кодекса юрист Глауберг. Опытный бухгалтер Шульце, носивший усы, как у Вильгельма Второго, работавший в одной еврейской экспортно-импортной фирме и потому теперь не пользующийся доверием у хозяев-арийцев. Пожилой, седоволосый делопроизводитель Колвиц, свободно владеющий несколькими европейскими языками, но не добившийся успеха в жизни из-за пристрастия к спиртным напиткам, и, наконец, секретарша фрейлейн Лотта, рыжеволосая, голубоглазая девица с ангелоподобным лицом, умеющая печатать на машинке и стенографировать, – вот и весь персонал конторы.
Во всех комнатах установили телефоны, а в кабинете шефа – даже три аппарата, открыли текущий счет в Немецком национальном банке, заказали штампы, бланки, печать, и контора начала функционировать.
Василий сообщил в письме Адамсу о проделанной работе и о предложении генерального директора «Фламме» Шиллинберга об увеличении в значительных размерах закупок горючего, главным образом авиационного бензина, при условии предоставления долгосрочного кредита в размере трех миллионов долларов и строительства за счет компании больших бензохранилищ в районе Гамбургского порта. Отправив письма в Нью-Йорк срочной почтой, Василий стал ждать ответа. Он посетил генерального консула Америки и попросил его отправить Адамсу письмо через дипломатическую почту или шифрованную телеграмму о том, что он, Кочек, не рекомендует соглашаться на предоставление «Фламме» долгосрочного кредита, так как Германия, усиленно занятая увеличением воздушного флота и постройкой подводных лодок, сильно нуждается в горючем и «Фламме» увеличит закупки и при наличии обычного коммерческого кредита из расчета полутора процентов годовых. Что же касается строительства емкостей в районе Гамбурга, то он рекомендовал бы компании построить для начала три – пять бензохранилищ, с непременным условием, что они будут принадлежать компании. О’Кейли записал все, что говорил Василий, и обещал в тот же день передать его просьбу Адамсу. Откинувшись на спинку кресла, О’Кейли сказал:
