Текст книги "Романы. Рассказы"
Автор книги: Варткес Тевекелян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 56 страниц)
– Был грех, – весело подмигнул в ответ Василий.
Через три дня исполняющий обязанности консула Соединенных Штатов Америки в Париже мистер Джозеф Ковачич торжественно вручил новенький паспорт американскому гражданину Ярославу Кочеку и посоветовал относиться к важнейшему документу, каким, без сомнения, является американский паспорт, более бережно.
Вечером, по случаю счастливого завершения столь рискованного предприятия, Василий устроил для Ковачича грандиозный кутеж в русском ресторане под старинным названием «Славянский базар».
В Париже снова зима. Серые дни, холодный ветер, мокрый снег вперемешку с дождем. Но зимний холод никак не отразился на кипении политических страстей. В Париже ни на минуту не прекращалась борьба между партиями и отдельными группировками. Руководство социал-демократической партии, боясь усиливающегося влияния коммунистов, отказалось от дальнейшего укрепления единого фронта. Либеральная буржуазия, боясь, с одной стороны, собственного народа, а с другой – агрессии фашистской Германии, растерялась и не знала, что предпринять. Магнаты промышленности открыто искали путей сговора с Гитлером. Фашистские организации, вроде «Бывших фронтовиков», «Патриотической молодежи» и «Боевых крестов», развивали бешеную активность, – их целью был захват власти.
В эти дни вновь заговорила стенографистка Эльза Браун. Она сообщила фрау Шульц, что в Париж приехал некий Пауль Бёль – представитель иностранного отдела нацистской партии, которым руководит Риббентроп, назначенный на этот пост Гитлером.
На сверхсекретном совещании у советника немецкого посольства, на котором присутствовало всего восемь особо доверенных лиц, Бёль, получивший от Риббентропа специальное задание руководить готовившимся в Париже восстанием, сделал сообщение. Он сказал, что установил тесный контакт с руководителями всех трех наиболее крупных фашистских организаций Франции, что разработан подробный план совместного восстания. Столица разделена на десять секторов, во главе каждого сектора поставлены опытные руководители из отставных офицеров, которые располагают значительным количеством оружия.
По словам Эльзы Браун, на этом совещании открыто говорилось о том, что префект парижской полиции, господин Кьяпп, держит в своих руках все нити заговора, но не только не делает никаких попыток раскрыть его, а, наоборот, всячески помогает фашистским организациям. На днях Кьяпп выпустил на свободу двух видных руководителей организации «Бывших фронтовиков», у которых при обыске были обнаружены оружие и подробный план восстания. И кто-то своевременно предупредил фашистов о предстоящем полицейском налете на склад оружия. Осведомленные люди утверждают, что эго тоже дело рук префекта полиции. В заключение Бёль высказался в том смысле, что лучше сейчас пойти на определенный риск – одним махом покончить с республиканским строем во Франции, посадить во главе будущего правительства фашистов, чем потом долго возиться с французами, а может быть, даже начинать против них военные действия. Бёль обещал перебросить во Францию дополнительное количество оружия через бельгийскую границу и посоветовал не скупиться при оказании фашистским организациям финансовой помощи.
На совещании было решено форсировать подготовку к восстанию, хотя определенный срок назван не был – было только высказано пожелание не откладывать его позднее марта.
Василий, рассказав о планах немцев Сарьяну, решил поговорить и с Маринье.
Маринье выслушал Василия с большим интересом и сказал, что немедленно доведет до сведения министра обо всем услышанном, ни в коем случае не называя фамилию мосье Кочека.
– Разве я не понимаю, что вам, как иностранцу, рискованно вмешиваться в политику? – Воспитанный человек, он не задал ни одного вопроса о том, откуда у совладельца рекламной фирмы такие сведения.
По тому, с какой быстротой были приняты меры и Кьяпп был уволен в отставку, можно было понять, что правительство располагало и другими данными о деятельности префекта полиции и о готовившемся фашистском восстании. Из-за этого быстрого и решительного удара день восстания, вероятно, значительно отодвинулся бы, если бы не скандал, внезапно разразившийся в Париже.
Крупнейший французский финансист Александр Стависский, ворочавший миллионами, неожиданно для всех обанкротился и покончил с собой. После его смерти выяснилось, что созданные им банки и другие предприятия дутые, а сам Стависский аферист высокой марки. В его финансовых махинациях оказались замешанными многие политические деятели и парламентарии. Парижане были крайне возбуждены, – банкротство Стависского затрагивало интересы сотен тысяч людей, мелких держателей акций его фиктивных предприятий.
Газеты сообщили, что на шестое февраля в три часа дня назначено заседание Национального собрания. А накануне, поздно вечером, в квартире Василия раздался телефонный звонок. Фрау Шульц – Василий узнал ее по голосу – просила к телефону мадам Марианну.
До этого фрау Шульц никогда не звонила им домой, и Василий понял, что только чрезвычайные обстоятельства принудили ее пойти на это. И действительно, положив трубку на рычаг, Лиза сказала, что ей нужно сейчас же встретиться с фрау Шульц.
– Как я поняла, у нее что-то срочное, – добавила она, поспешно накидывая пальто.
– Я провожу тебя!
– Зачем? Я скоро вернусь.
Лиза ушла. Сильно встревоженный, Василий шагал по столовой из угла в угол. Первое, что пришло в голову, – опасение, что немцы разоблачили стенографистку и вслед за этим последует множество неприятностей. Но тогда фрау Шульц не стала бы звонить, тем более так поздно. Что еще? Маринье огласил его фамилию? Если даже допустить, что это так, – откуда об этом стало известно Шульц?..
Наконец-то раздался звонок и в прихожую влетела взволнованная Лиза. Она прошептала скороговоркой:
– Час тому назад Эльза Браун неожиданно появилась в ателье и, уединясь с фрау Шульц в отдельной кабине для примерки платья, сказала, что фашисты назначили восстание на завтра – в день дебатов в Национальном собрании!
– Других подробностей она не сообщила?
– Она сказала, что фашисты намереваются стянуть свои силы к площади Согласия, штурмом ворваться в Национальное собрание, перебить левых депутатов, а остальных силой принудить голосовать за передачу им власти.
Василий посмотрел на часы – около десяти. Ехать к Сарьяну за город – значит потерять много времени. Нужно срочно повидаться с Маринье. В телефонном справочнике Василий нашел номер его домашнего телефона и позвонил.
– Извините, ради бога, за поздний звонок, меня вынудили к этому особые обстоятельства, – сказал он, когда к телефону подошел Маринье.
– Приезжайте ко мне, я буду ждать вас, – Маринье сказал свой адрес.
В доме Маринье Василий назвал себя слуге, открывшему ему двери, тренером теннисного клуба. Когда хозяин спросил его, к чему такая осторожность, Василий ответил: не исключено, что кто-либо из слуг Маринье состоит в штурмовых отрядах полковника де ла Рокка.
– Может быть, может быть, – Маринье нахмурился, но спорить не стал.
Василий рассказал ему все, о чем только что узнал.
– Не может быть! – Маринье слегка побледнел.
– Источники информации тщательно проверены, они не вызывают никаких сомнений! – Василий следил за выражением лица хозяина дома и ждал, что же он будет делать.
– Позвоню министру и попрошу принять меня немедленно! – Маринье назвал нужный номер и, закончив разговор, обратился к Василию: – На чем вы приехали ко мне?
– На такси.
– Жаль, я думал, на своей машине… Ну, все равно, – надеюсь, мы поймаем такси!..
Правительство, предупрежденное о готовившемся восстании, стянуло к Национальному собранию полицейских и отряд гвардии для защиты парламента от фашистов.
Парижане с удивлением и страхом наблюдали, как через площадь Согласия идут к парламенту отряды фашистов. Перед министерством морского флота произошло настоящее сражение между демонстрантами и гвардейцами. Горел подожженный фашистами автобус. Слышались крики: «Долой Даладье!», «Да здравствует Кьяпп!»
Депутаты с опаской поглядывали на охрану, выставленную у Бурбонского дворца, – опасность, что фашисты ворвутся в здание парламента, была вполне реальной.
В шесть часов правительство Даладье получило первый вотум доверия: «за» проголосовали триста депутатов, «против» – двести семнадцать.
Девять часов вечера. Заседание палаты депутатов продолжается. Не прекращается и фашистский мятеж. Возле здания министерства морского флота возникает пожар. Гвардейцы выстрелами из револьверов отгоняют фашистских молодчиков, пытающихся ворваться в здание парламента.
Даладье вторично ставит на голосование вопрос о доверии правительству. На этот раз за вотум доверия голосуют уже триста шестьдесят депутатов.
Правительство Даладье все же вынуждено было подать в отставку через два дня. Председателем правительства национального единства становится сенатор, бывший президент республики Гастон Думерг. Министром иностранных дел – престарелый Луи Барту, названный впоследствии апостолом восточного Локарно.
Февраль был на исходе, приближалась весна 1934 года. Казалось, весь мир превратился в большой кипящий котел, а политики и власть имущие взяли на себя роль кочегаров, неустанно подбрасывая под этот котел горючее. Даже не искушенным в политике людям становилось ясно, что дело идет к войне – к большой, кровопролитной войне. Не хотели замечать этого правящие круги больших капиталистических государств. Вместо того чтобы одернуть бесноватого ефрейтора, они закрывали глаза на все, что творили фашисты, надеясь, что Гитлеру удастся то, чего не удалось сделать Антанте в 1917–1920 годах, – уничтожить Советское государство. Со своей стороны, гитлеровцы всячески укрепляли эти надежды ослепленных ненавистью к коммунизму политических деятелей, превратив антикоммунизм в государственную доктрину фашистской Германии. В Берлине открыто заявляли о своем намерении «всеми средствами бороться против опасности большевизма», «покончить с мировым коммунизмом», «ликвидировать Советский Союз». Эти антикоммунистические, антисоветские призывы гитлеровцев находили отзвук в сердцах правящих кругов капиталистических государств, в особенности у руководителей монополий Соединенных Штатов Америки.
Как следствие этого перед фашистской Германией широко раскрылись двери стальных сейфов и доллары широким потоком потекли к фашистам. Заключались десятки договоров и соглашений на поставку Германии стратегического сырья, вооружения и даже новейших авиационных моторов. От Америки не отставала и Англия. Британские банки: «Империал кемикл индастрис», «Виккерс-Армстронг», «Хиггинс энд К0» и другие – широко финансировали немецкие предприятия, занятые производством вооружения. По словам американского посла в Берлине Додда, «…англичане сами нарушили Версальский договор, продавая Германии самолеты и другую военную технику».
Стало известно, что американский дипломат Норман Дэвис, посетив Германию в начале 1933 года, беседовал с Гитлером. Выслушав его антисоветские высказывания, Дэвис заявил Гитлеру, что Соединенные Штаты относятся к проводимой Гитлером политике с полным пониманием.
В этой обстановке Василию было ясно, что ему не избежать поездки в Германию. Следовательно, нужно было готовиться, не теряя времени. Прежде всего необходимо оформить американское подданство Лизы. Василий опасался, как бы старик кюре не потребовал от него справку о гражданском браке и другие документы. Это было бы катастрофой, потому что никаких документов он предъявить не мог.
Василий посетил старика и попросил у него разрешения исповедаться. Он признался своему духовнику в тяжком грехе:
– Оформив гражданский брак у себя на родине, я до сих пор не обвенчался в нашей святой церкви…
– Почему вы так долго откладывали венчание?
– После женитьбы мы решили совершить свадебное путешествие и вот обосновались здесь, во Франции, не позаботившись запастись необходимыми для венчания документами. Я готов идти на любые жертвы, лишь бы получить отпущение грехов и венчаться в церкви!
– Грех свой вы можете искупить молитвой и покаянием… А венчаться без надлежащих документов невозможно!
– Отец мой, жена моя ждет ребенка… Не можем же мы, добрые христиане, растить внебрачное дитя…
– У вас имеются хотя бы какие-нибудь документы?
– Паспорт, рекомендации друзей из теннисного клуба и деловых людей… Наконец, мое желание покрыть все расходы.
– Сегодня я дам вам отпущение грехов. Что касается венчания – это вопрос серьезный, и я должен посоветоваться с епископом. Приходите ко мне за ответом дня через три, – сказал кюре.
Василий спросил, глядя на него в упор:
– Не лучше ли будет, если я теперь же пожертвую в пользу святой нашей церкви значительную сумму денег, скажем, две или три тысячи франков?
– Лучше три, – шепотом сказал кюре.
– Согласен. – Василий немного помедлил. – Может быть, удобнее обойтись без совета его преосвященства? На мой взгляд, такие вопросы вполне полномочны решать вы сами, без чужой помощи. Я жертвую три тысячи франков в пользу церкви. Вам же, за ваши труды, заплачу две тысячи франков. Думаю, что так будет справедливо.
– А свидетели у вас есть?
– При желании они могут быть, но лучше обойтись без свидетелей. Мне стыдно признаваться кому бы то ни было, даже близким друзьям, что я до сих пор не обвенчан в церкви…
– Когда хотите венчаться?
– Хоть завтра.
– Хорошо, завтра я буду ждать вас к трем часам… – И, как бы размышляя вслух, кюре добавил: – Действительно, может быть, лучше обойтись без свидетелей?..
Василий отсчитал пять тысяч франков и обещал быть в церкви завтра ровно в три.
Когда утром Василий попросил Лизу пропустить занятия в Сорбонне и пойти с ним в магазин выбрать подвенечное платье, она рассмеялась:
– Ты шутишь, надеюсь?
– Какие могут быть шутки в таком серьезном деле? Я прошу тебя стать моей женой не только перед людьми, но и перед богом!
Недели через две после венчания Василий поехал в американское консульство и подал заявление о выдаче его законной жене американского паспорта. Эта его просьба была удовлетворена исполняющим обязанности консула Соединенных Штатов Америки в Париже мистером Ковачичем.
Как только уладилось дело с паспортами, Василий решил вместе с Лизой отправиться за океан. Хотелось «набраться американского духа», как он говорил, и наладить в Нью-Йорке связи с деловыми кругами. Все это – в плане подготовки поездки в Берлин в качестве представителя какой-либо солидной американской фирмы.
Для въезда в Америку ее подданным особой визы не требовалось, но все же Василий в ресторане, за обедом, сообщил Ковачичу о своем намерении посетить Штаты.
– Настоящий коммерсант должен чувствовать веяния времени и поступать в соответствии с ними, – говорил он. – Мне кажется, что сейчас большой бизнес следует искать в торговле между Америкой и Германией. Немцы вооружаются, перестраивают соответственно свою промышленность, делают колоссальные закупки в Америке. Так почему бы и мне не попробовать свои силы на этом поприще? Как подданный Соединенных Штатов, я могу позволить себе поехать в Берлин и заняться там каким-нибудь выгодным делом. Разумеется, было бы идеально поехать туда в качестве представителя кругов, торгующих с Германией. В Нью-Йорке у меня дела, связанные с нашей рекламной конторой, но я попытаюсь найти солидную фирму, которая захотела бы поручить мне представительство в Германии. Ликвидируя свои дела здесь, в Париже, я надеюсь получить значительную сумму наличных денег. Если их пустить в оборот, торгуя с Германией, можно неплохо заработать. Во всяком случае, нужно попробовать!
– Конечно, следует попытаться, – согласился Ковачич. – Я уверен, что в Америке вы найдете то, что вас интересует. Хотите, я вам дам рекомендательное письмо?
– Это было бы чудесно! Но вы так много сделали для меня, что я не осмеливаюсь беспокоить вас еще раз…
– Пустяки. Прежде всего я отрекомендую вас моему отцу, – старик ворочает большими делами и может быть вам полезен. Он души не чает в славянах и, надеюсь, сделает для вас все, что в его силах. Потом дам письмо к одному моему приятелю, с которым вместе учились в колледже. Он сын нефтяного магната Адамса, а сам – вице-президент «Стандард ойл компани».
– Джо, вы посланы мне самим господом богом! Я даже не знаю, как вас отблагодарить! – воскликнул Василий.
– Не так уж я бескорыстен, как вам кажется!.. Временами я думаю – не стать ли мне вашим компаньоном? У моего старика отличный нюх на бизнес, – если он почует приличный заработок в торговле с Германией, то отвалит мне сотню-другую тысяч долларов. Но, став вашим компаньоном, я вовсе не собираюсь бросать государственную службу. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что, будучи вице-консулом, а со временем и консулом, а может быть, даже советником американского посольства при каком-нибудь европейском государстве, я могу принести больше пользы нашему делу, чем если стану обыкновенным бизнесменом?
– Безусловно! – Василия заинтересовала инициатива американца. – Вовремя полученная информация порою значит в бизнесе куда больше, чем хитроумная комбинация самого способного коммерсанта. Давайте сделаем так: я поеду в Штаты, осмотрюсь там и по возвращении подробно проинформирую вас, – тогда и примем окончательное решение. Сейчас одно могу вам сказать: я был бы счастлив иметь такого компаньона, как вы, Джо!
– Рад слышать это. В свою очередь, могу сказать – у вас, Кочек, ясный ум, вы все схватываете на лету, с вами приятно иметь дело!
Перед отъездом Василий спросил у Жубера: не будет ли тот возражать, если он изымет из дела пятьдесят тысяч франков в счет своей доли? Ему нужно послать деньги домой, отцу.
Жубер с готовностью согласился – хоть сто тысяч! Василий сделал еще один шаг – задал Жуберу вопрос: как тот поступит, если возникнет необходимость ему, Кочеку, покинуть фирму? Предпочтет ли Жубер вести дела фирмы сам или возьмет нового компаньона?
Жубер был удивлен, – он не был подготовлен к ответу на такой вопрос и потому только молча пожал плечами.
Превратив пятьдесят тысяч французских франков в американские доллары, Василий поместил их через Парижское отделение в один из американских банков, тесно связанный с тяжелой промышленностью Германии.
Супружеская чета Кочеков ехала во втором классе громадного океанского парохода. Путешествие было приятным. На небе ни единого облачка, море спокойное, каюта уютная. В большом бассейне подогретая морская вода, – купайся хоть круглые сутки. По вечерам в просторном зале с кожаными креслами демонстрировались кинокартины. В баре играл джаз, и после ужина пассажиры развлекались танцами.
По утрам Кочеки вставали чуть свет, поднимались на палубу и долго стояли у борта, наблюдая за рождением нового дня, – как просыпался океан и его зеленоватые воды, искрясь, озарялись солнечным блеском. В эти минуты казалось, что в воздухе звучит песня. Затаив дыхание, они слушали эту удивительную песню, сердца их наполнялись радостью бытия, а мысли уносили их далеко – к родным краям, забытому детству, и жизнь не казалась такой тревожной, какой была на самом деле…
Контрольный пункт Нью-Йорка состоял из двух смежных залов. В первом, более просторном, прибывшие в ожидании вызова пили кофе с бутербродами или прохладительные напитки, а во втором зале, за стеклянной перегородкой, сидели за длинным столом контролеры.
Василий вместе с Лизой тоже сели за маленький столик и заказали кофе, наблюдая за тем, что происходит в соседнем зале. Когда пришла их очередь, контролер, повертев в руках паспорт, спросил:
– Потеряли, что ли, свой паспорт в Европе?
– Вроде этого…
– Не понимаю!
– Упал в реку, намочил паспорт. Пришлось просить новый…
– Лишнее, значит, пропустили!..
– Было дело.
– Понятно. Стоит нашему брату уехать из Штатов – и готово: словно с цепи срываемся! – Контролер поставил свой штамп и протянул паспорт соседу.
Дальше все пошло как по маслу – все пять представителей разных ведомств Америки, начиная от разведки и кончая эмиграционными учреждениями, поставили свои штампы. Последний контролер, возвращая паспорт Василию, сказал, что тот может покинуть порт после осмотра вещей в таможне. Лизу ни о чем не спросили.
Предупрежденный телеграммой, Клод Гомье ждал их у выхода из порта. Они сердечно поздоровались. Клод посадил их в подержанный «форд» и повез в гостиницу, недалеко от Бродвея. Здесь они расстались.
– Отдыхайте, – сказал Клод, – а завтра, если ничего не будете иметь против, я приеду к вам утром, часам к десяти, и подробно проинформирую вас о делах.
– Очень хорошо! – Василий протянул ему руку. – Надеюсь, у вас все в порядке?
– Одно могу сказать: лучшего трудно ждать! У меня в портфеле уже восемнадцать договоров. Если найдете нужным, могу удвоить и даже утроить их количество, – ответил художник.
В тот же вечер Василий узнал телефон старика Ковачича и, позвонив, сообщил ему, что привез письмо от сына. Условились встретиться в одиннадцать утра в его конторе. Что касается сына нефтяного магната Адамса, Василий счел целесообразным связаться с ним после встречи с отцом Джо.
Мистер Ковачич оказался крепко скроенным, бодрым стариком. Он приветливо встретил Василия.
– Ну, как там мой лоботряс, не завел еще себе жену-француженку? – спросил он, прочитав письмо сына.
– Джо пользуется большим уважением у окружающих и ведет себя весьма достойно. Перед моим отъездом он замещал консула, – ответил Василий.
– Рад слышать это. Раз ему хочется, пусть делает дипломатическую карьеру, хотя я и не понимаю, зачем ему это. – Старик оценивающе посмотрел на Василия. – В письме Джо просит помочь вам советом и оказать содействие. Хотелось бы узнать, в какого рода совете вы нуждаетесь и в чем я могу оказать вам содействие?
– В Париже у меня доходное рекламное дело, – сказал Василий. – Но, как говорится, человек всегда ищет, где лучше. Недавно я побывал по делам своей фирмы в Германии и пришел к заключению, что можно хорошо зарабатывать на торговле с немцами. Хотелось бы услышать ваш совет по этому поводу. Джо сказал мне, что он тоже не прочь войти в дело и попытать счастья. Но ехать в Берлин просто бизнесменом – едва ли что даст, тем более сейчас. Хорошо бы поехать туда в качестве представителя достаточно солидной американской фирмы, торгующей с Германией. Не могли бы вы оказать мне в этом содействие? Мне это не к спеху, я могу и подождать…
– В наше время хорошо заработать можно торговлей оружием. Если хотите сколотить себе капитал, займитесь этим!
– К сожалению, я в этом ничего не смыслю, да и вообще предпочел бы более мирное дело…
– Оказывается, вы щепетильный человек! – старик усмехнулся. – Чем же в таком случае вы хотели бы торговать?
– Прежде всего машинами, – я ведь по профессии механик. Можно – нефтью, бензином, смазочными маслами. Насколько мне известно, у немцев своей нефти нет…
– Об этом стоит подумать… Вы правы, с некоторых пор торговля с Германией оживилась, и расторопному малому тут есть чем заняться. Вы долго пробудете у нас?
– Дней десять – пятнадцать, не больше.
– В субботу приезжайте к нам с женой пообедать. Я пришлю за вами в гостиницу свою машину. Об остальном мы еще поговорим… Жаль, что не хотите заняться оружием! В наше время это самый ходкий товар, и здесь я мог бы оказать вам содействие…
– Всякое оружие в конечном итоге обязательно стреляет, а я по характеру человек мирный…
– Бизнес есть бизнес. А оттого, что вы не хотите заниматься этим делом, в мире оружия меньше не станет!.. Впрочем, каждому свое. – Заключив так, Ковачич дал понять, что свидание окончено.
От разговора со стариком у Василия осталось странное впечатление. Неужели этот бывший славянин продает немцам оружие, зная заранее, что оно может быть направлено и против его соотечественников? А почему, собственно говоря, нет? Бизнес есть бизнес…
Свидание с Адамсом-младшим состоялось на следующий день в конторе «Стандард ойл компани». Сказав секретарше, что желает лично передать мистеру Адамсу письмо от его друга Джо Ковачича, и вручив ей свою визитную карточку, Василий сел в мягкое кресло и стал ждать. Работа в конторе мистера Адамса-младшего была отлично организована. Василий наблюдал, как накрашенная, модно одетая секретарша четко, без лишних слов соединяла шефа по телефону с кем полагалось и твердо отказывала другим, сообщая им, что мистер Адамс в данную минуту занят, сама вызывала по телефону нужных людей, успевая в то же время быстро стучать на пишущей машинке, расшифровывая застенографированные поручения шефа.
За десять – двенадцать минут, в течение которых Василий дожидался приема, мистер Адамс успел поговорить с Лондоном, Берлином и Техасом.
Наконец Василия пригласили в кабинет. За большим письменным столом, уставленным разноцветными телефонными аппаратами, сидел широкоплечий, спортивного вида молодой человек лет тридцати – тридцати двух, с жесткими чертами лица, глубоко посаженными проницательными серыми глазами.
Взяв у Василия письмо, он широким жестом пригласил его сесть в кресло.
– Я прочитаю письмо, и мы поговорим с вами, – сказал он.
Василий огляделся по сторонам. Кабинет сына нефтяного магната был обставлен весьма скромно, значительно скромнее, чем его собственный кабинет в Париже.
Закончив чтение письма, Адамс спросил:
– Джо просит оказать вам содействие – в чем именно оно должно заключаться?
– В Париже мои дела идут неплохо. За сравнительно короткий срок мне удалось сколотить там небольшой капитал…
– Какой? – перебил его американец.
– При ликвидации всех дел, думаю, наберется полмиллиона франков.
– А в долларах?
Пока Василий прикидывал в уме, мистер Адамс взял телефонную трубку и спросил у кого-то: «По какому курсу котируются сегодня французские франки?» И тут же записал ответ.
– Вы говорите, что вам удалось накопить небольшой капитал, – сказал он. – Продолжайте, я вас слушаю.
– Мне хотелось бы заняться чем-либо другим, более доходным…
– Почему?
– Деловому человеку свойственна неудовлетворенность своим положением, стремление к более широким возможностям, – так уж устроен мир!.. Я убежден, что в современных условиях можно недурно зарабатывать, торгуя с немцами. Хочу податься в Германию и попытать там счастья… Может быть, вы, мистер Адамс, могли бы поручить мне какое-нибудь дело в Германии?
Вместо ответа американец начал задавать вопросы:
– Вам известно, что немцы покупают главным образом стратегическое сырье и очень мало других товаров?
– Да.
– Что они вынашивают агрессивные планы?
– Тоже известно.
– И что же вы думаете по этому поводу?
– Полагаю, что при умении можно направить агрессию немцев туда, куда желательно…
– А именно?
– На Восток, – ответил не задумываясь Василий.
Наступила небольшая пауза. Адамс думал о чем-то, барабаня пальцами по столу.
– Вы могли бы взять на себя представительство нашей компании в Германии? – наконец спросил он.
– Мог бы, если, конечно, условия будут приемлемы.
– Один процент с общей суммы оборота, – сказал Адамс.
– А чему равняется сумма оборота? – спросил Василий.
– Это зависит от вас, – чем больше будете продавать, тем больше будет и ваш заработок.
– Я понимаю, это в перспективном плане. Все же хотелось бы знать, как обстоят дела сейчас?
– Мы только начали завязывать деловые отношения с Германией и заключили первый контракт на поставку бензина и смазочных масел на общую сумму в сто тысяч долларов. Повторяю, это только начало!
– Надеюсь, вы поймете меня, если я скажу, что мне надо жить, кормить семью и до налаживания наших дел с Германией.
– Ваши условия? – спросил Адамс.
– Нужно подумать. Подсчитать…
– Тогда послушайте меня: один процент с общего оборота, плюс покрытие всех ваших расходов, связанных с поездкой и пребыванием в Германии, еще – бесплатный перевоз на наших танкерах ста мешков кофе в каждый рейс. Подходит?
– Да, вполне.
– Когда можете приступить к работе?
– Месяца через три-четыре. Мне нужно ликвидировать свои дела в Париже.
– Немного поздновато, но ничего не поделаешь. Перед отъездом зайдете в наш юридический отдел, заключите соответствующий договор. Получите необходимую информацию и документы для ведения наших дел в Германии. Вам необходимо соблюдать одно условие: никогда, ни при каких обстоятельствах не разглашать наших коммерческих тайн. Никто не должен знать, что мы продаем, кому и по какой цепе. Джо пишет, что на вас можно положиться, – буду рад, если это так.
– Мистер Адамс, уверен, что вы останетесь довольны мною. Кстати, Джо хочет вступить со мною в компанию…
– Зачем это ему? Пусть работает в компании с отцом, – старик ворочает миллионами, и Джо его единственный наследник!
– Думаю, будет лучше, если я не стану вмешиваться в чужие семейные дела. Если Джо захочет работать со мной, – пожалуйста, я не против!
На этом беседа закончилась.
Дело было сделано, торчать зря в Нью-Йорке не имело смысла. Оформив документы в юридическом отделе компании и познакомившись с некоторыми секретными деталями, связанными с торговлей в Германии, Василий возвращался с Лизой в Париж на том же океанском пароходе. Кроме доверенности, уполномочивающей его представлять интересы «Стандард ойл компани» по всей Германии, заключать договоры на поставку нефти, бензина, смазочных масел и учинять расчеты, он вез с собой новые контракты на оформление витрин кинотеатров и универсальных магазинов Нью-Йорка. Гомье оказался молодцом, – кроме того, что он умел хорошо рисовать, он проявил незаурядные организационные и коммерческие способности. Прощаясь с Василием, он уверял его, что при желании дело в Америке можно расширить в колоссальных масштабах.
Вечером, в первый день плаванья, спустившись в свою каюту, Василий сказал Лизе:
– Мы провернули в Нью-Йорке поистине колоссальное дело, шутка сказать: Ярослав Кочек, американец славянского происхождения, он же Василий Максимов, уполномоченный и доверенное лицо всемирно известной нефтяной компании в Германии! Я уверен, что немцы будут ухаживать за нами…
– Я уже говорила, что боюсь фашистов. От людей, не имеющих ни чести, ни совести, всего можно ожидать. Гитлер сам пишет в своей книге, что он освобождает свой народ от всех моральных обязательств…
– Все правильно, за исключением одного, самого главного: ты не учитываешь, что фашистской Германии нужны бензин и смазочные масла, без которых не сдвинется с места ни один танк, не поднимется в воздух ни один самолет. При такой зависимости от Америки какой им смысл ссориться с представителем нефтяной компании?
– Как бы ты не переоценил свои силы!.. Не забывай, что в случае особых обстоятельств американцы не заступятся за тебя. Ты слышал, с каким цинизмом рассуждал о политике старик Ковачич, когда мы были у него на обеде. Он говорил: «Сильные всегда пожирают слабых, – таков закон природы. Если мои соотечественники, югославы, не хотят, чтобы немцы проглотили их, как удав кролика, пусть не дают повода к ссорам с сильным соседом». В этих словах заключен весь моральный кодекс буржуазного мира!
