Текст книги "Забавы придворных"
Автор книги: Вальтер Мап
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
XIII. О приходе еретиков в Англию и их изгнании [978]978
О приходе еретиков в Англию и их изгнании. – Ср.: Забавы придворных. I. 30.
[Закрыть]
В ту же пору[979]979
В ту же пору… – В предыдущей главе шла речь о событиях 1160 г.
[Закрыть] прибыли в Англию некие заблуждающиеся, как считают, из того рода, коих обычно зовут публиканами. Ведя свое происхождение из Гаскони, от неизвестного родоначальника, они разлили яд своего нечестия по многим странам: ведь, говорят, столь многие заражены этой чумой в пространных областях Галлии, Испании, Италии и Германии, что, по слову пророка, кажутся умножившимися без числа[980]980
…кажутся умножившимися без числа. – Ср.: Пс. 3: 1.
[Закрыть]. А так как предстоятели церквей и владыки земель действуют против них весьма нерадиво, наконец выходят из логовищ своих лисы лукавейшие[981]981
…лисы лукавейшие… – Изображение еретиков как лис, разоряющих виноградник, основано на аллегорическом толковании Песни Песней. Ср.: Alanus de Insulis. Liber in distinctionibus dictionum theologicalium: «Лисой именуется еретик, поэтому сказано: Ловите нам лис (Песн. 2: 15)» (PL 210, 1011A).
[Закрыть] и под личиной благочестия, соблазняя простецов, разоряют виноградник Господа Саваофа сильно и беспрепятственно. Когда же против них воспламеняется огнем Божьим ревность верных, они укрываются в своих норах и вредят уж менее, однако непрестанно, рассевая тайный яд. Селяне, люди несмысленные и тугодумы, единожды вкусив этой заразы, так ею напитываются, что не поддаются никакому наставлению, а потому весьма редко случается вернуть к благочестию кого-нибудь из них, когда их вытаскивают из укрытий. Англия всегда оставалась свободной от этой и прочих еретических зараз, хотя в других частях мира произросло столь много ересей. Правда, этот остров, когда он по обитающим на нем бриттам именовался Британией, породил Пелагия, будущего ересиарха на Востоке, и с течением времени впустил к себе его заблуждение, для уничтожения которого благочестивая предусмотрительность Галльской церкви раз и другой направляла сюда блаженного Германа[982]982
…блаженного Германа. – Св. Герман Осерский (ум. 448) дважды путешествовал в Британию для борьбы с пелагианством.
[Закрыть]. А когда по изгнании бриттов этим островом завладел народ англов, так что он назвался уже не Британией, а Англией, никакая еретическая зараза больше отсюда не извергалась – но и сюда из других мест до времен короля Генриха Второго не входила для проповеди и распространения. Тогда, по милости Божией, этой заразе, уже вкравшейся, было оказано такое противодействие, что побоялась она вступить на остров. Это были мужчины и женщины, числом чуть больше тридцати, которые, скрывая свое заблуждение, пришли сюда как будто с миром, ради распространения заразы, под началом некоего Герарда, на которого все взирали как на наставника и начальника: ведь он единственный был сколько-нибудь грамотен, остальные же безграмотные и несмысленные, люди неотесанные и грубые, по племени и языку германцы. Пробыв в Англии некоторое время, они залучили в свое сборище лишь одну бабенку, осажденную их ядовитыми нашептываниями и завороженную, говорят, некими волшебствами. Долго скрываться они не смогли: некими людьми, кои тщательно их разыскивали как принадлежащих чужестранной секте, они были обнаружены, схвачены и заключены в государственную тюрьму. Король, не желая ни отпустить, ни наказать их без разбирательства, предписал созвать в Оксфорде епископский собор[983]983
…созвать в Оксфорде епископский собор. – Оксфордский собор 1166 г.
[Закрыть]. Там, когда их официальным порядком спросили об их вере, тот, что казался грамотным, принял на себя общее дело и, говоря за всех, отвечал, что они христиане и чтут апостольское учение. Спрашиваемые о пунктах святой веры по порядку, о сущности вышнего Врача они сказали верно, о врачевстве же Его, коим Он удостоивает исцелять человеческую немощь, то есть о божественных таинствах, судили превратно, отвергая святое крещение, евхаристию и брак и нечестивой дерзостью умаляя католическое единство, которое допускает сию божественную помощь. Когда их прижали взятыми из Священного Писания божественными свидетельствами, они сказали, что веруют, как обучены, но о вере своей спорить не хотят. Увещеваемые принести покаяние и соединиться с Церковью, они пренебрегли благотворным советом. Над угрозами, благочестиво высказанными, чтобы образумить их хотя бы боязнью, они посмеялись, злоупотребляя словом Господним: «Блаженны терпящие гонение правды ради, ибо их есть Царство Небесное»[984]984
Блаженны терпящие гонение правды ради, ибо их есть Царство Небесное. – Мф. 5: 10.
[Закрыть]. Тогда епископы, остерегаясь, как бы еретическая зараза не расползлась шире, предали их как публично уличенных еретиков католическому государю, да понесут телесное наказание. Он приказал выжечь у них на лбу клеймо еретического бесчестья и, на глазах у народа высекши розгами, выгнать из города, настрого запретив кому бы то ни было осмеливаться оказать им гостеприимство или чем-то помочь. Когда приговор был объявлен, они шли на справедливейшее наказание радостные, а их начальник шествовал впереди быстрым шагом и пел: «Блаженны будете, когда возненавидят вас люди»[985]985
Блаженны будете, когда возненавидят вас люди. – Лк. 6: 22.
[Закрыть]. До такой степени соблазняющий дух развращал обманутые умы. А та женщина, которую они соблазнили в Англии, отступив от них из страха перед наказанием, исповедала свое заблуждение и удостоилась примирения с Церковью. Это гнусное сборище с прижженными лбами подверглось справедливой суровости, ибо тот, кто у них первенствовал, в знак своего начальства понес позор двойного клеймения, на лбу и на подбородке. Одежды их были разорваны до пояса, и они были публично высечены; еще не отзвучали удары, как они были изгнаны из города и плачевным образом погибли, не снеся стужи, ибо была зима, а никто не оказал им ни малейшей жалости. Благочестивая суровость этого наказания не только очистила английское царство от уже вкравшейся заразы, но и предотвратила ее дальнейшее появление, смутив еретиков страхом.
XXII. О чудесном явлении мертвеца, блуждавшего после похорон [986]986
О чудесном явлении мертвеца, блуждавшего после похорон. – Ср.: Забавы придворных. II. 27—28.
[Закрыть]
В те дни в Бакингемском округе случилось чудесное дело, о котором я сведал сначала частично от некоторых знакомцев, а потом полностью – от досточтимого архидиакона этой области Стефана. Умер один человек и по обычаю, подобающим попечением жены и ближних в канун Вознесения Господня был предан могиле[987]987
…в канун Вознесения Господня был предан могиле. – Эта история, таким образом, начинается 29 мая 1196 г.
[Закрыть]. На следующую ночь, однако, он вошел в спальню, где почивала его жена, и, разбудив, не только перепугал ее, но и едва не задавил, налегши на нее невыносимым весом своего тела. На другую ночь он встревожил изумленную женщину тем же манером. Устрашенная опасностью, при приближении той же борьбы на третью ночь она сама осталась без сна и позаботилась надежно окружить себя бодрствующими людьми. Он все-таки пришел, но, отогнанный криками стражей, удалился, не в силах навредить. Когда его вот так отвадили от жены, он начал подобным образом донимать своих братьев, живших в том же селении. Они же, по примеру женской осторожности, приготовившись встретить и спровадить опасность, проводили ночи без сна с сотоварищами. Он, однако, пришел, словно уповая подловить их сонными, но, отогнанный усердием и отвагою стражей, бесновался среди животных, что были в домах или вокруг домов, о чем можно было судить по одичалости и необычным движениям этих животных. Тогда он сделался такою же тяготой и досадой для своих друзей и соседей, поставив всех перед необходимостью держать караул по ночам. По всем домам в этом селении уже были всеобщие бдения, и каждый тревожился, что тот появится внезапно. Долгое время он бесновался таким образом только ночью, а потом начал блуждать и при дневном свете, ужасный для всех, но видимый только некоторым: ибо, часто встречаясь многим людям, он был зрим лишь одному-двум, хотя его присутствие не укрывалось и от остальных. Испуганные сверх меры люди искали совета Церкви: они изложили все дело, со слезными жалобами, помянутому архидиакону на собрании клира, где тот торжественно председательствовал. Он немедленно сообщил все обстоятельства в письме досточтимому епископу Линкольнскому, жительствовавшему тогда в Лондоне[988]988
…епископу Линкольнскому, жительствовавшему тогда в Лондоне. – Это св. Гуго Линкольнский (см.: Забавы придворных. I. 9). В «Большом житии святого Гуго» нет ссылок на эту историю.
[Закрыть], с полным основанием считая, что нужно ожидать его мнения и суждения в столь необычном деле. Епископ, весьма этим изумленный, держал тщательное рассуждение на этот предмет со своими людьми: некоторые говорили, что такие вещи часто бывали в Англии, и на многочисленных примерах показывали, что людям не будет покоя, пока тело этого несчастного не выкопают и не сожгут. Досточтимому святителю это показалось неприличным и недостойным: вскоре он отправил архидиакону разрешительную грамоту, написанную своей рукой, и предписал убедиться воочию, в каком состоянии тело этого человека, открыть его могилу и, положив на грудь ему грамоту, снова закрыть. Когда могилу открыли, нашли тело лежащим, как оно было положено; святительскую разрешительную грамоту положили ему на грудь, могилу снова закрыли, и впредь его уж не видели блуждающим, и не было ему позволено причинять кому-либо тяготы и страх.
В северной части Англии в ту же пору приключилось, как нам известно, еще одно подобное и равно чудесное дело. При устье реки Твид есть славный город, что зовется Бервик, в юрисдикции короля скоттов. Там один человек, состоятельный, но, как впоследствии выяснилось, очень дурной, по смерти своей и погребении выходил ночью из могилы – как считали, по действию Сатаны – преследуемый сворой неистово лающих собак, бродил там и сям и, введя всех соседей в великий страх, до рассвета возвращался в могилу. Когда все это длилось уже несколько дней и никто не осмеливался после заката выйти за порог, ибо все боялись встретиться со смертоносным чудовищем, люди знатные и средние вели неотложное обсуждение, что надобно делать. Те из них, кто попроще, боялись, что если пренебречь этим, мертвое чудище крепко их отделает, а те, кто разумней, проницательно считали, что если промедлить с лекарством, воздух, зараженный и испорченный постоянным блужданием тлетворного трупа, может вызвать болезни и смерти многих людей; необходимость принять против этого меры явствовала из многочисленных примеров в подобных случаях. Посему они нашли десять молодых людей, известных своей храбростью, дабы те выкопали ужасное тело и, разрубив его на части, предали на снедение огню. Это было сделано, и волнение прекратилось. Ведь и само это чудовище, пока, как мы сказали, водил его там и сям Сатана, при встречах с некоторыми людьми, как сообщают, говорило им, что пока его не сожгут, людям не будет покоя. Так, когда его сожгли, покой видимым образом вернулся к людям, но произошедшее вследствие этого поветрие унесло большую часть народа: ибо нигде не свирепствовало оно с такой жестокостью, хотя в ту пору язва была во всех пределах Англии, о чем мы подробнее расскажем в должном месте.
XXIV. О неких диковинахНелегко было бы поверить, что трупы умерших, выходящие из могил под действием невесть какого духа, блуждают на страх или погибель живым и возвращаются к тем же могилам, открывающимся сами собой, не будь в достатке примеров из нашего времени и обильных тому свидетельств. Удивительно было бы, если б такие вещи случались прежде, в то время как в книгах древних авторов не обнаруживается ничего такого, хотя они с великим усердием предавали письму все достопамятное. Ведь если они никогда не пренебрегали записать даже скромные происшествия, как бы они могли умолчать о вещах столь удивительных и ужасных, приключись они в их времена? А если б я захотел записать все события такого рода, которые, как мне известно, произошли в наше время, это оказалось бы чрезмерно трудоемким и тягостным. Я решил прибавить еще только два примера, свежей памяти, к уже рассказанным, и раз уж представился такой случай, ввести их в нашу историю на предостережение потомству.
Несколько лет назад капеллан одной знатной дамы, сложив с себя смертную природу, был погребен в том знаменитом монастыре, что зовется Мелроуз[989]989
…знаменитом монастыре, что зовется Мелроуз. – Цистерцианское аббатство св. Марии в Мелроузе, Роксбургшир; основано в 1136 г. по просьбе шотландского короля Давида I. Здесь погребены многие шотландские короли и вельможи.
[Закрыть]. Имея мало уважения к священному чину, к коему он принадлежал, он был человеком сверх меры мирским, и – что особенно пятнало его как служителя божественных таинств – был так предан суетному удовольствию охоты, что многие звали его позорным прозвищем Hundeprest, то есть «песий священник». При его жизни люди или смеялись над этим его занятием, или рассматривали его как мирское, но после его смерти ход событий показал его виновность. Ведь, подымаясь по ночам из могилы, он не мог никому внушать страх или вредить в самом монастыре, ибо ему препятствовали заслуги обитающих здесь святых, и по этой причине он блуждал вне монастыря, и преимущественно вокруг спальни своей бывшей госпожи, с громкими воплями и ужасающим бормотаньем. Когда это участилось, она, крайне встревоженная, поведала о великом своем страхе и опасности одному из братьев, пришедшему к ней по монастырским делам, слезно прося, чтобы они усердней обычного изливали мольбы Господу за нее, как за пребывающую в мучениях. Почитая, что она заслуживает лучшего по частым ее благодеяниям святому собранию этого места, оный брат благочестиво и праведно соболезновал ей в этой тревоге и обещал скорое избавление по милости Всевышнего Избавителя. Вернувшись в монастырь, он взял себе в помощь еще одного брата, равно решительного духом, и двух крепких юношей, вместе с которыми стал на бессонную стражу на кладбище, где был погребен этот злосчастный пресвитер. Эти четверо с отвагой и оружьем проводили там ночь, в безопасности благодаря поддержке, которую оказывали друг другу. Уже миновала полночь, а ничего ужасного не появилось. Поэтому они сделали так, что на месте остался только тот, кто собрал их всех себе на помощь, а трое ушли в ближайший дом, чтобы, по их словам, согреться при огне, ибо ночь была холодная. Когда он остался один в этом месте, дьявол, сочтя, что улучил удачное время, чтобы сломить в монахе отвагу, немедленно пробудил свое орудие, покоившееся, казалось, дольше обычного. Завидев его издали, монах сперва застыл от страха при мысли, что он тут один; но потом, ободрившись, поскольку некуда было бежать, он, отважно встретив натиск этой чумы, надвигающейся с ужасным ропотом, глубоко вонзил в его тело секиру, которую держал в руке. Тот, раненый, громко застонал и, повернувшись назад, удалился столь же быстро, как подступил, меж тем как этот удивительный человек погонял убегающего сзади и принудил его вновь устремиться к своей могиле: а она, сама пред ним открывшись и приняв гостя пред очами преследователя, с той же легкостью тотчас затворилась. Тем временем те, что, не снеся холода, ушли к огню, прибежали, хоть и с опозданием, и, слыша, что случилось, подали монаху необходимую помощь, выкопав и вынув проклятый труп из могилы на заре. Когда они сняли с него землю, вырытую вместе с ним, то обнаружили полученную им большую рану, а в могиле – весьма много крови, вытекшей из этой раны. Они вынесли его из монастырской ограды и сожгли, а прах развеяли. Это все я изложил в простом рассказе, как сам услышал от благочестивых людей.
Еще одно дело, похожее, но более гибельное, случилось в замке, что зовется Аннантис[990]990
…в замке, что зовется Аннантис… – Возможно, Аннан (Annan) в Дамфрисшире.
[Закрыть], как я слышал от одного престарелого монаха, который был в тех краях человеком славным и влиятельным и повествовал об этих событиях как происшедших в его присутствии. Один человек дурного поведения, боясь то ли законов, то ли врагов, бежал из Йоркской области к господину помянутого замка, которому был известен, там поселился и, получив службу, сообразную его нраву, усердствовал в увеличении, а не исправлении своих пороков. Он взял себе жену – как потом оказалось, на свою погибель: ибо, слыша о ней кое-что, терзался духом ревности. Желая узнать, правдивы ли слухи, он притворился, что отправляется в дальний путь и вернется лишь через несколько дней. Вернулся он вечером и, тайком впущенный в спальню служанкой, осведомленной о его затее, спрятался на балке, что нависала над жениной опочивальней, чтобы удостовериться собственными глазами, будет ли тут что противное супружеской верности. Увидев свою жену, распутничающую с юношей-соседом, он от гнева забыл о своем намерении, свалился и тяжко рухнул на землю рядом с ними, лежащими на постели. Прелюбодей подскочил и убежал, а жена, искусно утаивая свой поступок, позаботилась бережно поднять упавшего. Немного придя в себя, он попрекает ее распутством, грозит наказаньем; она же говорит: «Объяснись, господин мой; ты ведешь несообразные речи; это не тебе надо приписывать, а болезни, которая тобою владеет». Разбитый падением, весь оглушенный, он охвачен был недугом, так что помянутый муж, который рассказал мне обо всем этом, навещая его по долгу благочестия, увещевал его исповедаться в грехах и принять евхаристию по христианскому обычаю. Но тот, помышляя лишь о том, что с ним приключилось и что сказала его жена, отложил исполнение благодетельного совета на завтрашний день – день, которого ему не суждено было застать во плоти. Ибо следующей ночью он, лишенный христианской благодати, терзаемый заслуженными злосчастьями, перешел из сна в смерть. И хоть он, недостойный, получил христианское погребение, однако это ему не пошло на пользу. Ведь ночью он, по вине Сатаны выходя из могилы, блуждал по улицам и вокруг домов, преследуемый стаей ужасно лающих собак, меж тем как все запирали двери и не решались выйти ни по какой надобности от начала ночи до восхода солнца, чтобы не встретилось им и не отделало их это блуждающее чудовище. Однако осторожность им не помогла, ибо воздух, зараженный блужданьем гнусного тела, наполнил каждый дом недугом и смертью от тлетворного дыхания. Селенье, недавно многолюдное, уже выглядело почти опустошенным, меж тем как уцелевшие от истребления переселялись в другие края, чтобы не умереть самим. Скорбя об опустошении прихода, человек, из чьих уст я все это услышал, в священный день, называемый Пальмовым воскресеньем, позаботился созвать мудрых и благочестивых мужей, чтобы они в таковой опасности дали здравый совет и хотя бы малым утешением ободрили несчастные остатки народа. Сказавши слово народу и должным образом совершив празднество досточтимого дня, он позвал к столу монахов вместе с прочими почтенными людьми, там присутствовавшими. Пока они обедают, двое юных братьев, потерявших отца в этом поветрии, ободряя друг друга, говорят: «Это чудище погубило нашего отца, а скоро и нас погубит, если мы рук не приложим. Надобно решиться на что-нибудь смелое, и ради своего спасения, и в отместку за отцовскую кончину. Никто нам не помешает: в доме священника все за трапезой, а город молчит, словно опустелый. Выроем эту заразу и предадим огню». Схватив тупой заступ, они пришли на кладбище и начали копать. Они думали, что придется копать глубоко, как вдруг, вынув немного земли, обнажили труп, раздавшийся до непомерной дородности, с лицом багровым и крайне разбухшим; саван, в который он был завернут, казался почти разодранным. Но юноши, коих подстегивал гнев, не устрашились и нанесли бездыханному телу рану, из которой тотчас излилось столько крови, что стало понятно, что он был кровопийцею многих. Они выволокли тело из города и быстро сложили костер; и поскольку один из них сказал, что этот смертоносный труп не будет гореть, если не вынуть сердце, другой частыми ударами тупого заступа вскрывает ему бок и, запустив руку, вытаскивает проклятое сердце. Когда юноши разняли сердце на кусочки и тело уже вспыхнуло, они возвестили сотрапезникам о том, что происходит, и те, примчавшись, смогли наблюдать все дальнейшее. Когда адский зверь был таким образом уничтожен, прекратилось и поветрие, свирепствовавшее в народе, словно пламя, истребившее ужасный труп, очистило воздух, зараженный тлетворным движеньем. Изложив это, вернемся к порядку нашей истории.
IV
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ КОММЕНТАРИИ К «ПОСЛАНИЮ ВАЛЕРИЯ» [991]991
В 2014 г. Т. Лоулер и Р. Ханна издали объемистый том (Jankyn’s book II), заключающий в себе семь латинских средневековых комментариев на трактат Мапа против брака (Забавы придворных. IV. 3—5). Вот те из них, что упоминаются в нашем издании:
Комментарий Grues (названный так издателями потому, что начинается со слова Grues, «Журавли») дошел до нас в пяти рукописях XIV—XV вв. Он явно рассчитан на школьников; он глоссирует слова, цитирует стихи, пересказывает мифы, избегая моральных оценок. Несколько английских глосс наводят на мысль, что составлял его англичанин. Единственное аллегорическое толкование в нем – понимание трех богинь, пришедших на суд Париса, как жизни созерцательной, деятельной и сластолюбивой. Простота этого комментария заставляет считать его самым ранним из всех, возможно, даже конца XIII в.; комментатор не цитирует ни одного автора позднее Мартина из Троппау (ум. 1278).
Комментарий Ридвола, сохранившийся в 15 рукописях, приписывается францисканцу Джону Ридволу (John Ridewall, ум. ок. 1340), поскольку в одной из рукописей говорится: «Explicit expositio Ridewas». Публикаторы, однако, не скрывают своего скепсиса в отношении этой атрибуции, ибо Ридвол известен как автор «Fulgentius metaforalis», находящийся в сильной зависимости от III Ватиканского мифографа, а наш текст подобных черт не имеет. Комментатор показывает, что держал в руках несколько списков «Послания Валерия» (см. дискуссию о Фаэтоне); его толкование бывает крайне своеобразным (см. интерпретацию mellitum toxicon как отсылку к публичному унижению царя Седекии); он принимает доводы Валерия за чистую монету, не видя в них иронии или игры, и горячо их поддерживает.
Комментарий Триве, сохранившийся в 10 рукописях, написан ученым доминиканцем Николя Триве (Nicholas Trivet, ум. ок. 1335). Триве заявляет, что цель его комментария моральная, ибо «Послание Валерия» можно толковать как отговаривающее от греха, где под женщинами понимается «чувственность и слабость и искушения плоти», под льстецами – дьявол и т. д. Однако на деле он редко дает моральные толкования, ограничиваясь прояснением доводов Валерия.
Комментарий Parvus (начинается со слов: Valerius qui dicitur Parvus, «Валерий, что зовется Малым») дошел до нас (не полностью) всего в одной рукописи середины
XIV в. По замечанию издателей, из всех комментариев это самый привлекательный для современного читателя, ибо он один ставит себе целью опровергать женоненавистнические высказывания Валерия и его взгляды на брак. Автор знаком с комментарием Триве и отталкивается от него.
Комментарий Religiosos (начинающийся: Hoc contra malos religiosos, «Это против дурных монахов») дошел в двух рукописях, начала XIV в. и рубежа XIV—
XV вв. Он явно ориентируется на комментарий Триве, заимствуется из него делением на главы и называет себя «вторым, моральным комментарием на то же послание». Автор – современник Триве (учитывая упоминание еретика Дольчино (ум. 1307) и наличие рукописи начала XIV в.) и, возможно, тоже доминиканец. Его аудитория, очевидно, собратья по ордену и другие монахи, готовящиеся быть проповедниками.
В нашем издании мы помещаем полный перевод Комментария Ридвола и выдержки из Комментариев Триве и Religiosos.
[Закрыть]
КОММЕНТАРИЙ РИДВОЛАГоворить мне запрещено и молчать не могу, и т. д. Это послание содержит главным образом три вещи: извинение его сочинителя Валерия[992]992
…сочинителя Валерия… – Ридвол не оговаривает, кто такой этот Валерий. Другие комментаторы останавливаются на этом вопросе. Согласно Триве, это тот же Валерий, что написал прозой «Истории римлян» (т. е. Валерий Максим), а не поэт Валерий Марциал. Комментарий Parvus отличает нашего Валерия от этих обоих: «Валерий, что зовется Малым в отличие от Валерия Великого, написавшего „Достопамятности”, и Валерия Марциала, писавшего забавные эпиграммы» (Jankyn’s book II, 137, 273).
[Закрыть], порицание Руфину, желающему жениться, и разные наставления ему, претерпевшему порицанье. Валерий наставляет его и побуждает оставить свое намерение, приводя басни поэтов, истории из Священного Писания и деяния некоторых язычников. Прежде всего, Валерий порицает Руфина и неявно указывает на его обиду. Он ведь был обижен тем, что Валерий его отговаривал, советуя не жениться, и потому сказано: Говорить мне запрещено. Затем он извиняется за свои речи, говоря, что не может хранить молчание.
Там, где: Я ненавижу журавлей и совиный вой, он указывает причину своей неспособности молчать. Вот эта причина: из-за дружеского союза меж ним и Руфином, и поскольку он ненавидит урон и утраты, выпадающие другу, ему надлежит говорить и предупредить его о надвигающейся опасности. Таким образом, буквальный смысл таков: «О Руфин, как я ненавижу журавлей, сову, филина и других птиц, предвещающих зиму и предсказывающих ее знаками, ясными для искушенных людей, так я ненавижу твой брак и хотел бы оттащить тебя от него из-за опасностей, которые, как я замечаю, тебе определенно угрожают».
Заметь, что журавль – хорошо известная птица, которая, как упоминают авторы, Солин и другие, и повторяет Александр Неккам в первой книге «О природе вещей», гл. 44[993]993
…как упоминают авторы, Солин и другие, и повторяет Александр Неккам в первой книге «О природе вещей», гл. 44… – Солин. Собрание достопамятных сведений. 10; Alexander Neckam. De naturis rerum. I. 47.
[Закрыть], обычно летит зимой в северные страны, и потому его называют предвестьем зимнего холода.
Сходным образом и сова, как говорит Исидор в XII книге «Этимологий»[994]994
…сова, как говорит Исидор в XII книге «Этимологий»… – Isidorus Hispalensis. Etymologiae. XII. 7. 38.
[Закрыть], это птица, которая у авгуров и предсказателей считается неблагоприятной и зловещей; ведь ее крик пророчит и предсказывает беду. Филин – также хорошо известная птица, которая у авгуров и предсказателей считается предвещающей беду и злосчастье: когда филина видят в городе, этим, говорят, предвещается безлюдье и запустение, как упоминает Исидор в XII книге[995]995
…как упоминает Исидор в XII книге… – Isidorus Hispalensis. Etymologiae. XII. 7. 39.
[Закрыть], приводя стихи Овидия из его книги «О превращениях», где говорится об этой птице так:
Итак, буквальный смысл таков: Валерий хочет сказать, что, как он ненавидит птиц, предвещающих беду, и как он ненавидит птиц, предвещающих зимнюю непогоду, так ненавидит он будущее супружество Руфина, ибо из-за него Руфин понесет потери, и это причина, почему он не может хранить молчание, хотя Руфин и оскорблен этими его отговорами.
Там, где: А ты насмехаешься, он порицает Руфина за его опрометчивость и опрометчивую пренебрежительность. Ведь Валерий имеет в виду, что этот Руфин насмехается, то есть осмеивает и презирает его совет опасаться супружества, хотя таковой совет был верным и здравым, словно предсказание (vaticinium), то есть пророчество. Заметь, что «пророк» (vates) происходит от силы (vis) или мощи (virtus) ума, ибо те, кто может пророчески предсказывать будущее, очевидно, превосходят других силою ума; отсюда происходит и слово «предсказание» (vaticinium), то есть песнь пророка (vatis canticum). Заметь, что «насмехаться» (subsannare) значит выказывать насмешку и презрение, морща при этом нос, как говорит Персий: «Оглянитесь-ка вы на ужимки (sanne)»[997]997
Оглянитесь-ка вы на ужимки. – Персий. Сатиры. I. 62 (перевод Ф. А. Петровского).
[Закрыть].
Там, где: Потому и запрещено говорить мне, он порицает Руфина за его неприязнь к правде и уклонение от нее. Он имеет в виду, что Руфин не захотел слушать истину, но предпочел уклониться от нее, и потому решил запретить говорить Валерию, бывшему авгуром истины. Поэтому Валерий обвиняет Руфина в том, что он хотел слушать лишь вещи приятные и желанные, поэтому он говорит: авгуру истины, а не желания. Заметь, что авгур здесь означает всякого человека, предсказывающего будущее, однако в собственном смысле авгуром обычно именуется тот, кто предсказывает будущие события по птичьему говору.
Там, где: Я люблю жаворонка и черного дрозда, Валерий выдвигает еще одно оправдание тому, что не может молчать, и говорит, что не может хранить молчание, ибо любит счастье своего друга Руфина. Поэтому, как он раньше сказал, что не может молчать, ибо ненавидит тяготы друга, так здесь говорит, что вынужден молвить, ибо любит пользу и счастье Руфина. Счастье подразумевается в образе этих птиц, то есть жаворонка, черного дрозда и филомелы, ведь это птицы, предвещающие мягкий и приятный ветерок. Заметь, что жаворонок (lucinia), согласно Исидору в XII книге[998]998
…согласно Исидору в XII книге… – Isidorus Hispalensis. Etymologiae. XII. 7. 37.
[Закрыть], получил свое название потому, что своим пением обычно предвещает зарю. Поэтому его название составлено из «свет» (lux, lucis) и «петь» (cano), как бы «певец света». Черный дрозд (merula) также есть певчая птица, которая из-за стройности (modulatio) своего пения называлась в древности модула. Эта птица – черная, везде, кроме Ахайи, части Греции, где она обнаруживается белой[999]999
…кроме Ахайи, части Греции, где она обнаруживается белой. – Isidorus Hispalensis. Etymologiae. XII. 7. 69.
[Закрыть]. Филомела (philomena) – известная птица, название которой – от греческого philos, что по-латински значит «любовь», и «приятный» (amenus), отсюда philomena – как бы «любящая приятное», то есть время и место[1000]1000
…philomena – как бы «любящая приятное», то есть время и место. – Комментарий Grues: «Филомела, как говорит Александр, есть маленькая птица, проводящая всю ночь без сна, предаваясь сладостному щебету. Она боится мест, открытых для холода. Есть известная река в Уэльсе: на том ее берегу, что ближе к Великой Британии, эта птица поет, если же перелетит на другую сторону, тотчас перестает петь. Один чрезмерно ревнивый рыцарь велел разорвать филомелу четырьмя конями, затем что она, разнежив душу его жены, склонила ее к соблазнам недозволенной любви» (Jankyn’s book II, 19f.). Рассказ о валлийской реке и соловьях на ее берегу – продолжение цитаты из Александра Неккама (De naturis rerum. I. 51); о том, что соловьи не водятся в Уэльсе, говорит Giraldus Cambrensis. Itinerarium Kambriae. II. 6 (Giraldus VI, 125). История рыцаря, разорвавшего конями соловья, появляется в средневековой английской поэме «Сова и Соловей», 1049—1101; ср. также лэ Марии Французской «Соловей».
[Закрыть]. Эти три птицы предвещают веселье и отраду, и таким образом совет Валерия остерегаться супружества в конце концов ведет Руфина к счастью.
Там, где: Тебе по нраву гнатоны и т. д., Валерий порицает Руфина за его неумеренную страсть, которая тянет его к ложным и притворным друзьям, полным лести; таких льстецов он зовет гнатонами, комиками и Цирцеей. Заметь, что гнатоны в собственном смысле суть поэты, сочинители сатир, кои обыкновенно то осуждали и хулили людские слова и дела, то превозносили и прославляли их в хвалебных сочинениях, делая это в общественных местах, как то в театрах и на пирах. Поэтому они названы сатириками, от слова «сытость» (saturitas), как бы «полными речистости и краснобайства», и зовутся гнатонами, как бы «знающими» (gnari), то есть «говорящими искусно и умно», каковы обычно льстецы, масла продавцы[1001]1001
…льстецы, масла продавцы. – Традиционное толкование продавцов масла в притче о разумных и неразумных девах (Мф. 25: 1—13). См., например: Gregorius Magnus. Homiliae in Evangelia. I. 12 (PL 76, 1120).
[Закрыть].
Комики суть поэты, как говорит Исидор в VIII книге[1002]1002
…как говорит Исидор в VIII книге… – Isidorus Hispalensis. Etymologiae. VIII. 7. 6. Комментарий Grues цитирует другой пассаж «Этимологий», XVIII. 46: комики суть поэты, которые «изображали в своих баснях обольщение девиц и любовные дела с блудницами» (Jankyn’s book II, 21).
[Закрыть], кои затрагивают предметы веселые и приятные. Потому комедия отличается от трагедии тем, что предмет комедии – веселый и шутливый, а трагедии – печальный. Таким образом, Валерий хочет сказать, что Руфин любит не тех, кто говорит ему правду, а тех, кто говорит приятное и желанное ему, как обычно делают поэты.
О Цирцее (это женское имя) следует отметить вот что: о ней измышляют, что она – дочь солнца; эта Цирцея была столь опытной и сведущей в приготовлении сладкого и приятного на вкус питья, что таковым питьем превращала людей в зверей – одного в осла, другого в свинью и так далее. Это та Цирцея, к которой пришел Улисс, когда вместе с товарищами возвращался с Троянской войны. Она подала ему и товарищам питье, которого Улисс не пил, а товарищи выпили и тотчас превратились в зверей; этого касается Овидий в книге «О превращениях»[1003]1003
…Овидий в книге «О превращениях». – Овидий. Метаморфозы. XIV. 242—307.
[Закрыть].
Если же обратиться к истине, эта Цирцея была красивая блудница[1004]1004
…эта Цирцея была красивая блудница… – Ср.: Гораций. Послания. I. 2. 23—26.
[Закрыть] – потому и названная дочерью солнца, – которая, увлекая людей к похоти, заставляла проститься со здравым смыслом и осмотрительностью, уподобляя их зверям по безобразию пороков. Ведь человека, зараженного пороками, следует называть скорее зверем, чем человеком, как говорит Боэций в «Утешении»[1005]1005
…как говорит Боэций в «Утешении»… – Боэций. Утешение Философии. IV. pr. 3. 21. Та же боэциевская цитата у Триве в комментарии к этому пассажу (Jankyn’s book II, 155).
[Закрыть], а особенно если он заражен пороком сладострастия и обжорства: эти два порока следуют один за другим, как утверждает Агеллий в «Аттических ночах»[1006]1006
…как утверждает Агеллий в «Аттических ночах». – Авл Геллий. Аттические ночи. VI. 16. 6. Средневековые авторы зовут Геллия Agellius (возможно, от A. Gellius).
[Закрыть]. Буквальный смысл таков, что Руфин полюбил Цирцею, то есть плотскую похоть и разнузданность, которая превращает человека в осла и свинью. Ведь осел – животное похотливое, а свинья – прожорливое, и потому Руфин неохотно слушал своего друга Валерия, который говорил ему правду и пытался склонить к чистоте и стыдливости.
Там, где: Подают тебе медвяную отраву, Валерий снова обвиняет Руфина в неразборчивости, ибо тот не умеет различать здоровое питье и ядовитое, и намекает на историю о царе Седекии, которого царь Вавилонский взял в плен, привел в Вавилон и там вверг в темницу. Однажды царь Вавилонский, устроив празднество богам своим в благодарность за дарованную ему победу над врагами, после трапезы велел ввести царя Седекию в чертог и поместить подле других пленников, тоже туда приведенных. Царь приказал подать ему питье, изысканное, но действующее на желудок как слабительное: тот выпил, и вскоре его желудок прямо перед всеми позорно опорожнился. Униженный (confusus) перед всеми, Седекия был отведен обратно в темницу, где через несколько дней умер от стыда[1007]1007
…где через несколько дней умер от стыда. – Истории о слабительном нет в Библии; Ридвол, вероятно, взял ее в «Схоластической истории» Петра Коместора (PL 198, 1427).
[Закрыть]. Эту историю Валерий, как я сказал, напоминает, желая сказать, что кравчие Вавилона, то есть смешения (confusio)[1008]1008
…Вавилона, то есть смешения (confusio)… – Общепринятая в Средние века этимология, см., например: Isidorus Hispalensis. Quaestiones in Vetus Testamentum (PL 83, 237); Walafridus Strabus. Glossa ordinaria (PL 113, 113).
[Закрыть], подают Руфину медвяную отраву (toxicon), то есть дают ему совет жениться, каковой совет кажется сладким, ибо он приятен поначалу, но напоследок постыдно убивает. Заметь, что toxicon – это греческий винительный падеж: где у нас винительный кончается на -um, там у греков – на -on. Он называется toxicon, как бы toxicum, от тиса (taxus), ядовитого дерева, тень которого, как говорят писатели, для людей смертоносна[1009]1009
Он называется toxicon, как бы toxicum, от тиса (taxus), ядовитого дерева, тень которого, как говорят писатели, для людей смертоносна. – Ср.: Плиний. Естественная история. XVI. 20. 51; Isidorus Hispalensis. Etymologiae. XVII. 7. 40; XVII. 9. 25.
[Закрыть].
Заметь также, что змий (coluber) – это пресмыкающееся, чей яд своей могучей силой убивает льва, однако этот змий бежит от оленя. Валерий хочет показать, что плотское удовольствие убивает сильных и смелых, подобно львам, но бежит от тех, кто страшится опасности погибнуть. Отсюда стихи:
Заметь: рана, что тяжелее всякого териака, есть рана неизлечимая, ибо териак – это сильнейшее средство против яда, и потому отрава или ядовитый укус, который не лечится териаком, следует считать неизлечимым, – и таков яд похоти. Что за средство представляет собой териак, среди врачей хорошо известно.
Там, где: У твоего желания много и т. д., он снова порицает Руфина за неумеренную страсть и говорит, что Руфин больше любит потаковников желания, которых много и которые красноречивы, чем глашатаев истины, коих мало и которые лишены красноречия, и по этой причине Руфина тошнит, то есть он отвращается от любви[1011]1011
…отвращается от любви… – В тексте Мапа – ueritatis amare, где amare – прилагательное «горькой»; Ридвол ошибочно понял его как инфинитив «любить».
[Закрыть] к другу своему Валерию и его совету. Заметь, что тошнота есть недуг желудка, происходящая от чрезмерного наполнения этого органа, и поскольку Руфин был сыт отговорами Валерия, тот и говорит, что Руфина тошнит от его любви.
Там, где: Осуждается глупый голос и т. д., Валерий ради порицания и наставления Руфина упоминает историю о спасении римлян благодаря гусиному предостережению. Галлы, желая тайно и скрытно захватить Капитолий, были замечены и застигнуты гусиным гоготом, и таким образом римляне благодаря гусю были спасены от ловушки. Об этом спасении Капитолия благодаря гусиному крику и гоготу говорит Овидий во второй книге «О превращениях»:
Ведь эта птица лучше всех животных воспринимает приближение человека по запаху, как говорит Александр в первой книге «О природе вещей», гл. 68, взяв это у Плиния в X книге[1013]1013
…как говорит Александр в первой книге «О природе вещей», гл. 68, взяв это у Плиния в X книге. – Alexander Neckam. De naturis rerum. I. 71; Плиний. Естественная история. X. 26. 51.
[Закрыть]. Валерий хочет сказать, что, как гусь, гогоча правду, был важнее городу Риму, чем пение лебедей (olorum), склоняющих к отрадным утехам, из-за вышедшей из этого большей пользы: ведь город Рим благодаря гусю был спасен от пожара, от разграбления сокровищ, от истребления сенаторов, и потому крик гуся был много приятней, чем пение лебедя, – так и Руфин должен был выше ценить дружеское и полезное, хотя и простое, наставление Валерия, чем любезное красноречие других, кои советовали ему жениться, ибо этот брак был для Руфина гибельным. Однако Руфин поступил наоборот, как делают глупцы, осуждающие голос гуся и приемлющие сладостную песнь лебедя. Заметь, что olor по-гречески – то же, что cygnus (лебедь) по-латински; происходит это слово от olon, то есть «все», потому что лебедь весь в белых перьях, как говорит Исидор[1014]1014
…как говорит Исидор. – Исидор Севильский. Этимологии. VIII. 7. 18.
[Закрыть].
