Текст книги "Забавы придворных"
Автор книги: Вальтер Мап
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Таким образом, помянутый король Генрих Второй был славен многими добрыми обыкновениями и запятнан несколькими пороками. Пороком, как выше сказано, было то, что он усвоил из науки своей матери. Он затягивал дела своих людей, и из-за этого бывало, что прежде чем их дела улаживались, многие умирали или уходили от него с печалью и тщетой, гонимые голодом. Другой порок – когда он останавливался где-нибудь, что бывало редко, то не показывался на люди, как того хотелось именитым мужам, н запирался внутри и был доступен только тем, кто явно был недостоин такого доступа. Третий порок – что он не терпел покоя и не жалел донимать чуть не половину христианского мира. В этих трех – его грех; в остальном он весьма хорош и во всем любезен. Никто, кроме него, не обладает такой мягкостью и приветливостью. Всякий раз как он выходит, его хватает толпа, тащит в разные стороны и теснит, куда он не хочет[846]846
…и теснит, куда он не хочет… – Ср.: Ин. 21: 18.
[Закрыть], и, что удивительно, он каждого слушает терпеливо, и хотя на него наседают с криками, тянут и буйно толкают, он никому не являет немилости и гнева, когда же ему делается слишком тягостно, молча удаляется в покойное место. Ничего не делает он надменно и горделиво; он трезв, скромен и благочестив, верен и благоразумен, щедр и победоносен, готов оказать честь тем, кто этого заслуживает.
Пересекли мы с ним однажды пролив на двадцати пяти кораблях[847]847
Пересекли мы с ним однажды пролив на двадцати пяти кораблях… – Возможно, 3 марта 1170 г. В «Деяниях Генриха II» описывается невиданный шторм, разметавший 30 кораблей, сопровождавших короля (Gesta Henrici Secundi I, 3—4).
[Закрыть], бывших у него на службе, чтобы ему переправляться бесплатно. Но буря рассеяла всех и вынесла их на утесы и берега, непригодные для судов, кроме его собственного корабля, который по милости Божьей она привела в гавань. Поутру он послал возместить каждому корабельщику ущерб согласно его оценке, хотя не был обязан это делать, и общий счет был весьма велик. Иной король, может быть, не выплачивал и справедливого долга.
Был у нашего двора обычай, что для придворных служителей бесплатно составлялись и доставлялись послания с печатью, содержащие их имена и должности. Королевский управляющий донес на печатника, что тот отказался вручить ему бесплатно послание, содержащее его имя и должность. Турстан, сын Симона, был управляющий[848]848
Турстан, сын Симона, был управляющий… – О Турстане (который в 1173 г. был судьей и коллегой Мапа, как замечает Джеймс) см.: Round 1911, 186—193; Vincent 2015, 13—14, 21.
[Закрыть], Адам из Ярмута – печатник. Услышав об этом, двор засомневался; призывают короля; он сперва выслушал Турстана, а потом Адама, который сказал: «Я принимал гостей и послал просить господина Турстана, чтоб дал мне два пирога из ваших королевских. Он ответил: „Нет”. Когда же он потом захотел свое письмо, я, памятуя его „нет”, тем же манером сказал: „Нет”». Король вынес решение против того, кто первым сказал «нет». Он усадил Адама на скамью, а перед ним положили печать и послание Турстана; и он заставил Турстана сбросить свой плащ и, став на колени, вручить Адаму два королевских пирога, красиво завернутые в белую салфетку, а когда подарок был принят, велел Адаму передать послание и так примирил их, прибавив, что его служители должны не только помогать друг другу из своего собственного добра или из казны, но также и всякому домочадцу и даже посторонним, если тех нужда теснит. Это, мне кажется, было весьма учтиво.
Но нынче дела ведутся умнее, по мнению тех, кто их нынче делает. Гильом де Танкарвиль[849]849
Гильом II де Танкарвиль, по прозвищу Молодой (ок. 1129—1193), наследственный камергер Нормандии.
[Закрыть], наследственный великий камергер короля, муж знатного рода, несравненный в воинском искусстве, блистательный силой, пагубный завистникам, был обвиняем многими и стал подозрителен королю. Однако король часто слышал, что Гильом – победитель во многих схватках, что он отец рыцарям и хлеб нуждающимся, человек, способный по своему желанию преклонить сердца всех, кроме завистников, что он приятен и любезен королю франков и прочим, коих сам король опасался. Упорно преследуя доброго мужа, король низверг его крепости, как бы притупляя его рога, отказал ему и в законно причитающихся правах, и вольностях и дал его завистникам чрезмерную власть в его имениях, – а тот не обнаруживал своих чувств, достойно снося неизбежное. Случилось, что через многих глашатаев было объявлено, что праздник Рождества Господня король проведет в Кане[850]850
…праздник Рождества Господня король проведет в Кане. – Это 1182 г.; в этом году Генрих Лев, герцог Саксонии и Баварии, был изгнан из Германии, а в следующем году на Рождество уже не было на свете Генриха Молодого Короля, который упоминается как присутствующий. Ср.: Gesta Henrici Secundi I, 291, где, однако, не упоминается инцидент с Танкарвилем.
[Закрыть]. Сошлось туда великое множество и чужеземцев, и туземцев, из коих главнейшие были король и удивительный сын его, славный король Генрих, и третий Генрих, герцог Саксонии и Баварии, в ту пору изгнанник, зять нашего короля; Ричард, граф Пуату, нынешний король; Джеффри, его брат, герцог Бретани, и многочисленные епископы, с полным собраньем графов и баронов. Когда же в самый праздник Рождества Господня при короле стоял человек, чтобы подать ему воды для омовения рук, как вдруг пробился сквозь давку помянутый Гильом, великий камергер, сопровождаемый, по своему обычаю, множеством рыцарей: сбросив плащ, по обыкновению служителей, он ухватил серебряные тазы и дернул к себе. Тот человек, едва их удерживая, озирался на короля, а тот велел отпустить тазы и терпеливо принял воду после такого насильства. А Гильом, подав воду королю, сыновьям его и герцогу Саксонии, отдал таз своему слуге и пошел садиться. Многие дивились этому, а королевский постельничий настойчиво требовал тазы, но король его отстранил и снес все, будто никакого проступка не было. Следующей ночью при короле были иные из ненавистников Гильома, и много было таких, кто ставил этот грабеж – в праздничный день, за королевским столом – превыше всех прегрешений и говорил, что сам король – миротворец и не отместник злодейств, и все прочее, что могло привести короля в ярость. Затем они пустились по жилищам князей, делая то же, что у короля, и не имели ни желания, ни силы это прекратить, ибо зависть не унимается и Иуда не спит[851]851
…ибо зависть не унимается и Иуда не спит. – Ср.: Ernaldus Bonaevallis. Meditationes: «Разве не видите Иуду, как он не спит, какие неусыпные очи у алчности, как обходит она круг земной. Не медлит рука, не медлит стопа, и собирает он себе гнев в день гнева» (PL 189, 1736).
[Закрыть]. Поутру сели вожди[852]852
…сели вожди… – Овидий. Метаморфозы. XIII. 1.
[Закрыть], и сенешаль Нормандии[853]853
Сенешаль Нормандии – Уильям Фиц-Ральф, сенешаль с 1178 по 1200 г.
[Закрыть] изложил пред всеми жалобу короля на Гильома, отягощая ее и усугубляя, как только мог. Тогда поднялся Гильом и, отрицая обвинение в грабеже, сказал: «Мы все знаем и никто не усомнится, что господину нашему и сему собранию любезно правосудие и нелюбезно всякое прегрешение; ведь отместники злодеяний и грабежа ненавидят то, что преследуют. Да, я применил силу, но не насилие. Ибо что делается без силы? Однако праведной силой и по праву я, великий камергер господина короля, отнял тазы, которые этот мой заместитель старался вырвать у меня неправедным насилием. А что я из-за этого разбойник, как утверждает сенешаль господина короля, это я отрицаю, ибо я по справедливости взял то, что вручено мне правом. Отец мой, когда воздвиг аббатство блаженному Георгию в Танкарвиле, поместил там тазы, кои по праву и без спора принял из рук короля Генриха Первого, и они там доселе об этом свидетельствуют, а подобным образом и другие тому порукою в монастыре блаженной Варвары[854]854
Отец мой, когда воздвиг аббатство блаженному Георгию в Танкарвиле, поместил там тазы, кои по праву и без спора принял из рук короля Генриха Первого, и они там доселе об этом свидетельствуют, а подобным образом и другие тому порукою в монастыре блаженной Варвары. – Сен-Жорж-де-Бошервиль, бенедиктинское аббатство близ Руана («Танкарвиль» у Мапа – явная ошибка), и августинское приорство Сен-Барб-ан-Ож (Кальвадос).
[Закрыть]. Но если нет веры таким доводам, то если кто решится выступить противником моему праву, я готов защищать его любой силой и доблестью, как решит сие собрание, никого не назначая вместо себя, но действуя самостоятельно. А что многие незаслуженно донесли на меня господину моему как на преступника и весьма усилили его гнев против меня, я того не страшусь. Я ведаю, что никакой гнев не извратит его суда. Возможно, тут много таких, кто тайно строит козни против меня; хорошо бы они попробовали заняться этим въяве и представили на справедливый суд сему собранию, досточтимому и избранному, то, о чем они шепчутся тайно. Ведает господин наш король и его люди, как, когда он усмирил Пуату по смерти оного знаменитого Патрика[855]855
…усмирил Пуату по смерти оного знаменитого Патрика… – Патрик, граф Солсбери, сопровождая Генриха II в Пуату во время восстания местной знати, был убит мятежниками (1168). Если верить песне о Гильоме Маршале, Патрик сопровождал в этой поездке Алиенору Аквитанскую. На них напал вражеский отряд под командованием Жоффруа и Ги (будущего иерусалимского короля) де Лузиньянов, и Патрик погиб, защищая королеву (Crouch 2002, 37—38). О правлении Гильома в Пуату больше нигде не упоминается.
[Закрыть], я держал этот край и склонил его к королевским предписаниям, как говорится:
Кроме того, я и мои люди всегда воевали за господина моего на свой кошт и отказывались от всего, что нам благожелательно предлагалось, и где бы ни было нужды нападать или защищать, были мы во всякой сшибке впереди вождей или по крайности в ряду с ними. Пусть, однако, не думает рыцарство, во многих и великих делах испытанное, что я возвысил голос спесиво или надменно. Вы слушаете человека, обвиненного и говорящего в гневе перед своими завистниками и клеветниками, который хвалится своими заслугами не от спеси, не для славы, не праздно, но чтобы вызвать льстецов, предо мной сидящих и слушающих: если у них есть какие-то заслуги или достойные причины хвалиться, пусть поведают о них открыто и приведут в свою защиту добрые дела, коих нельзя отрицать, или по крайней мере прекратят тайно преследовать тех, кому боятся подражать или внимать в открытую». Речь эта вызвала большой ропот, и все взоры обратились на него. Король же сказал: «Я желаю, чтобы был учинен праведный суд в согласии со всем сказанным и чтобы не было постановлено ничего беззаконного, будь то от приязни или от ненависти. И я прошу вас в сем случае вспомнить, что когда в Париже в моем жилище сидел господин мой король Людовик и я с ним, а подле стоял мой виночерпий, внезапно вошел в дом Гильом, граф Арундел[857]857
Гильом (Уильям) д’Обиньи, граф Арундел (ум. 1176), был наследственным виночерпием короля и был женат на Аделизе Лувенской, вдове Генриха I; командовал королевскими войсками во время мятежа королевских сыновей в 1173—1174 гг. Генрих был в Париже в сентябре 1158 г.; отсутствие Гильома, следовательно, приходится на 1155—1158 гг.
[Закрыть], только вернувшийся из Иерусалима, коего никто из нас не видал три прошедших года, и, коротко нас приветствовав, быстро отбросил свой шерстяной плащ, что зовется склавиной, и живо схватил сосуд с вином. Виночерпий ему противился, но он, человек высокий и крепкий, толкнул его и повалил и, преклонив колена перед господином королем франков, молвил: „Господин мой король, то, что я тут делаю, не преступление и не оскорбление вашей чести. Ведает господин мой король, что по праву моих предков я – начальник и первый из виночерпиев; а этот, которого я повалил, самонадеянно присвоил себе мое право, удерживая то, что должен был предложить мне без всякой моей просьбы”. Так поступил и сказал тот Гильом, и весь собор счел это учтивостью, а не надменностью. Вам же я это напоминаю затем, чтобы вы из другого случая уразумели, что для этого Гильома решение нашего собора не должно быть ни слишком мягким из-за чьей-нибудь любви, ни из-за чьей-то ненависти – слишком суровым; пусть взвесится все услышанное на праведных весах, дабы, хотя сие собрание и кажется ниже того, оно не судило несправедливее». И так как никто не выступил против его права, по общему решению Гильом сохранил его за собой. Эту любезность нашего короля я причисляю к прочим, дабы стало ясно, что для всех людей, даже неприятных ему, он хранил милосердие и в гневе.
Умелый мастер оттиснул королевскую печать в смоле и сделал медную печать, с таким точным сходством, что никто не заметил бы различия. Узнав о том, король велел его повесить, но видя, что человек почтенный, добрый и праведный, брат злодея, плачет с покрытой головой, и тотчас побежденный жалостью, король придал большее значение добродетели праведного, чем беспутству виновного, и с плачем вернул плачущему радость. Однако, отпустив вора, велел ему отправиться в монастырь, чтобы его милосердие не казалось слишком снисходительным.
Помянутому королю служил один клирик, который написал для вас сие[858]858
…который написал для вас сие… – Ср.: Ин. 21: 24.
[Закрыть], по прозванью Мап; он был любезен и приятен королю, не за собственные заслуги, но за заслуги его предков, кои были верными помощниками королю и до его воцарения, и после. Был у короля сын по имени Джеффри, рожденный ему, если позволительно сказать, потаскухой по имени Икенай, чего мы касались выше, какового сына он признал своим вопреки своей чести и общему желанию. Между этим человеком и Мапом не раз легко разгорались ссоры, и перед королем, и в других местах. Король устроил его избрание на Линкольнскую кафедру, и он держал епископство дольше надлежащего, хотя господин папа часто понуждал его или оставить престол, или рукополагаться во епископа; он долго увиливал, соглашаясь и не соглашаясь на то и се и оба вместе. Король, с тревогою замечая, что столь большая область покрыта такой смоковницей, заставляет его выбрать одно или другое. Он выбирает оставить кафедру. Совершается это в Мальборо[859]859
Совершается это в Мальборо… – Джеффри отрекся от епископства в 1181 г. и формально подтвердил свое отречение в Мальборо 6 января 1182 г. (Ralph de Diceto II, 10); после этого он был поставлен королевским канцлером.
[Закрыть], где есть источник, из которого, говорят, если кто пригубит, будет говорить на дурном французском, поэтому когда кто объясняется на этом языке с ошибками, говорят, что он изъясняется на мальбороском французском. Вследствие этого Мап, слыша, как тот произносит слова отречения перед господином Ричардом Кентерберийским и господин архиепископ спрашивает у него: «Как ты говоришь?», желая, чтобы тот повторил сказанное, дабы все услышали: а поскольку тот молчит, он спрашивает снова: «Как ты говоришь?» – и Мап отвечает за него: «На мальбороском французском». Все засмеялись, а тот удалился раздраженный.
В год, предшествовавший его отречению, этот человек, сурово ущемляя, не по-пастырски, но насильственно, потребовал от всех церквей своего округа десятину со всех доходов, определил сумму для каждой и вымогал десятину исходя из собственной оценки. От церкви Мапа, что зовется Эшвелл, он безоговорочно и чванливо велел доставить четыре марки, на тот же лад, как опустошал других. Мап не пожелал платить, но пожаловался господину нашему королю, который, отведя этого избранного епископа во внутренние покои, наказал его уместными словами и знатной взбучкой, чтобы впредь не докучал клирикам. Вернувшись оттуда на славу побитым, он бросил много угроз всем придворным, а особенно – своему обвинителю, а когда им довелось встретиться, поклялся верностью, которой был обязан отцу своему королю, что круто с ним разочтется. Ведая, что в клятвах тот всегда поминает отца и хвастливо прибавляет: «короля», Мап молвил: «Господин, апостол Павел говорит: „Будьте подражателями Богу, как сыновья возлюбленные”[860]860
Будьте подражателями Богу, как сыновья возлюбленные. – Еф. 5: 1.
[Закрыть]. А Бог наш, Сын Божий, по слабейшей своей части часто называл себя Сыном человеческим, умалчивая о Божестве Отца. Если б и ты с подобным смирением иной раз клялся ремеслом матери, утаивая царственность отца!.. Так подобает подражать Богу, ничего не делающему высокомерно». Тогда тот, по своей привычке царственно тряхнув головой, разразился угрозами. Мап же прибавил: «Я замечаю, что исправил вас, как архиепископ – свою жену». Один из присутствовавших: «Это как?» Мап нашептал ему на ухо, что жена архиепископа, спавшая с ним, пустила ветры, а когда он ее ударил – пустила снова. Услышав это, избранный епископ разбушевался и разбранился, будто ему нанесли какую обиду.
В день отречения сказанного мужа господин король ущедрил его своим канцлерским судом и повесил свою печать ему, обрадованному, на шею. Показав ее помянутому Мапу, тот молвил: «Всякая поблажка была для тебя, благодаря этой печати, бесплатной, но отныне ты и письмеца не вынудишь, не заплатив четыре пенса». Мап на это: «Слава Богу! на мое счастье взошли вы на эту степень. Урон одних – успех других: в прошлом году вы требовали четыре марки, а теперь – четыре пенса».
После этого, когда мы были в Анжу и этот царственный муж увидел, что Вальтера де Кутанса[861]861
Вальтер де Кутанс (ум. 1207), королевский клерк и архидиакон Оксфорда, был рукоположен в епископы Ричардом Кентерберийским 3 июля 1183 г. в Анжере. В следующем году он был перемещен с линкольнской кафедры на архиепископство Руана.
[Закрыть] приглашают к господину Ричарду, архиепископу Кентерберийскому, дабы поставить на епископство, от которого он отрекся, отверзла зависть очи его; он оцепенел и, наконец собравшись с мыслями, подал жалобу. Успокоил его господин король и обещал ему доходы, кои он потерял со своим избранием. Однако, впервые уразумев, что с епископством утратил все безвозвратно, он возжелал все вернуть. При виде Мапа, который был в Лондоне каноником пребенды, прежде принадлежавшей ему, он повторяет: «Отдашь мою пребенду, даже и против желания». Мап: «Отдам даже и по желанию, если изобретешь способ вернуть все, чего даром лишился».
VII. РЕКАПИТУЛЯЦИЯ НАЧАЛА ЭТОЙ КНИГИ, ОТЛИЧАЮЩАЯСЯ ПО ВЫРАЖЕНИЯМ, НО НЕ ПО СУЩЕСТВУ [862]862
Рекапитуляция начала этой книги, отличающаяся по выражениям, но не по существу. — Эта глава – первый набросок сатиры на двор (I. 1—10).
[Закрыть]
Августин молвит: «Во времени существую и о времени говорю и не знаю, что такое время»[863]863
…и не знаю, что такое время. – См. примеч. 2.
[Закрыть]. С подобным же удивлением я могу сказать, что при дворе существую, о дворе говорю, но что такое двор, не понимаю. Знаю, однако, что он не есть время. Но он временный, изменчивый и разнообразный, ограниченный местом и блуждающий, в разнородности своего состояния часто сам с собою несхожий. Снова и снова мы уходим от него и возвращаемся по велению обстоятельств. Уходя, знаем его весь; год проведя вне него, вернемся и встретим новый вид, и сами мы будем новые. Обнаруживаем, что местных уроженцев вытеснили чужеземцы, а хозяев – рабы. Тот же двор, но изменились его члены.
Порфирий говорит, что род – это множество, стоящее в некоем отношении к единому началу. Конечно, двор – не род, хотя что-то подобное; ведь мы – множество, стоящее в некотором отношении к господину королю, ибо ему одному мы усердствуем нравиться.
О Фортуне написано, что она в одной переменчивости постоянна. Двор – не Фортуна, однако неизменно изменчив.
Преисподнюю называют карательным местом. Все, чем объемлется что-то другое, есть место; значит, и двор – место: но карательное ли? В самом деле, карательное, и лишь тем мягче преисподней, что те, кто здесь мучится, могут умереть. По утверждению Макробия[864]864
По утверждению Макробия… – Macrobius. In somnium Scipionis. I. 10. 9—12.
[Закрыть], мнение людей в древности было таково, что преисподняя – не что иное, как тело человеческое, где низверженная душа терпит гнусный мрак и отвратительную грязь; какие бы кары баснословие ни приписывало преисподней, всем им древние старались найти место в гробнице человеческого тела. Но так как это долго было бы исследовать и легко найти в других местах, мы этот предмет обойдем. Если же человеческое тело можно по некоему сходству назвать темницей и хаосом души[865]865
…темницей и хаосом души… – Chaos здесь в смысле «преисподняя» (см.: Овидий. Метаморфозы. X. 30; XIV. 404; Фасты. IV. 600; Стаций. Фиваида. VIII. 100; XII. 772).
[Закрыть], почему не назвать двор темницей и тела, и души?
все это есть у нас при дворе. В них струи всех кар смешиваются, в них все роды злодеяний караются. Нет проступка, который здесь и в этих реках не нашел бы подобающего наказания. Всякое беззаконие обретает здесь свой молот, чтобы виделась, Боже, в этих реках ярость Твоя и в этом море – Твое негодование[867]867
…в этих реках ярость Твоя и в этом море – Твое негодование. – Авв. 3: 8; ср.: Ogle 1940, 203—205.
[Закрыть]. Придворный Стикс – ненависть, рождающаяся в нас, по нашей или чужой вине; Флегетон – зной алчности и гнева; Лета – забвение милостей Творца и обетов, данных в крещении; Коцит – скорбь, причиняемая нам нашей невоздержностью: многообразными путями приходит она, вместе с тем беззаконником, коего призывают наши грехи: он – источник скорбей и создатель идолов в людях, ему подвластных. Ахерон – печаль, то есть раскаяние в делах или словах или от несбывшихся желаний.
Кроме того, и бичевания, достающиеся злодействам, и боли, присущие наказаниям, мы можем поместить здесь, если угодно. Харон[868]868
Глава о Хароне (I. 9) утрачена; о Тантале, Сизифе и Иксионе см. I. 3—5.
[Закрыть], адский перевозчик, переправляет в челне лишь тех, у кого плата во рту; во рту, говорят, а не в руке, ибо наш перевозчик слушается, если ему обещаешь, а если дашь, никогда уж тебя не признает. Так часто бывает и в других случаях: при дворе тень важнее тела, сомнение – уверенности, обещание – подарка.
Над Танталом там смеется убегающий поток. Нас здесь обманывают блага, отбегающие, едва мы коснемся их кончиками пальцев, и улетучивается выгода, казалось, уже ухваченная.
Сизиф там со дна долины к вершине горы доставляет камень и оттуда за ним, скатившимся, идет, чтобы тот, наверх поднятый, опять скатился. Здесь есть такие, кто, достигнув высоты богатства, считает, что ничего не сделано, и идет за сердцем, скатившимся в долину алчности, дабы возвести его на гору выше прежней, где оно не удержится, ибо в надежде на вожделенное дешевеет добытое. Такое сердце сравнимо с камнем, ибо Господь говорит: «Отниму сердце каменное и дам плотяное» [869]869
Отниму сердце каменное и дам плотяное. – Ср.: Иез. 11: 19; 36: 26.
[Закрыть]. Дай его, Боже, и позволь придворным на какой-нибудь горе успокоиться!
Иксион там вращается в колесе, часто сам с собою несходен, вверх, вниз, туда, сюда. И у нас есть Иксионы, коих терзает их жребием коловращенье Фортуны. Восходят к славе, рушатся в убожество, отверженные, все еще надеются, наверху веселятся, внизу скорбят, справа надеются, слева страшатся; и хотя в колесе страхи зрятся отовсюду, нет в нем и места без надежды. Хотя делят двор меж собою надежда, страх, радость и скорбь, но одна надежда объединяет всех и удерживает. Все тут ужасно, все воюет против совести, но оттого не менее вожделенно.
Титий[870]870
О Титии, дочерях Бела и Цербере шла речь в утраченной части произведения (I. 6—8). О Титии ср. также выше: IV. 3 и примеч. 595.
[Закрыть] при первом взгляде возжелал Юнону и, пылко следуя за недозволенным желанием, не обуздал зной безрассудной печени; посему в нем справедливо наказывается печень, возрождаясь себе на ущерб; она питает алчность коршунов, и хоть она день ото дня не умаляется, а голод их вовек не утоляется. Разве я при дворе – не Титий и, может быть, кто-нибудь еще, на чье алчное сердце слетают коршуны, то есть черные страсти, раздирающие его, поскольку оно не боролось, дурному вожделению не противилось? Но не Титий тот, кто не укрыл от Юноны тяготу распутного ума. Его мысли, речи, действия противны тому блаженному мужу, что не ходил, не стоял и не сидел[871]871
…тому блаженному мужу, что не ходил, не стоял и не сидел. – Ср.: Пс. 1: 1.
[Закрыть].
Дочери Бела[872]872
Дочери Бела… – Т. е. Данаиды, внучки Бела. Возможно, Мап держит на памяти именование их Белидами (Овидий. Метаморфозы. IV. 463; X. 44; Тристии. III. 1. 62; Ювенал. Сатиры. VI. 655).
[Закрыть] силятся там наполнить решетом дырявые, бездонные сосуды, пропускающие всякую жидкость, и расточают непрестанно почерпаемую летейскую влагу. Бел переводится как «мужественный» или «доблестный»; это Отец наш Бог. Мы – не сыновья Его, поскольку не доблестны, не крепки, но дочери, ибо изнеженны до бессилия; решетом, которое отделяет зерно от мякины, то есть умением различать, мы силимся наполнить сосуды продырявленные, то есть души ненасытные. Честолюбие испортило им дно; они всасывают, подобно Харибде, все, что в них вливается, и без всякого намека на наполнение неустанно глотают впустую. Это решето не отделяет мутное от прозрачного, илистое от чистого, хотя для этого создано, и не удерживает ни воды, текущей в жизнь вечную, ни воды, пьющий которую не возжаждет вовек[873]873
…ни воды, текущей в жизнь вечную, ни воды, пьющий которую не возжаждет вовек… – Ин. 4: 13—14.
[Закрыть], но летейскую воду, пьющий которую теряет память, которая обморачивает гортань, вызывает новую жажду, тайком входит в душу, с нею смешивается и понуждает войти в глубокую грязь[874]874
…и понуждает войти в глубокую грязь. – Намек на души, которым суждено заново воплотиться; они пьют летейскую воду, отнимающую у них память: Вергилий. Энеида. VI. 713—715.
[Закрыть].
Цербер, пес трехглавый, там привратник. На тех, кого впускает кротко, не подавая голоса, он набрасывается с тройным лаем, когда они норовят выйти. Этот привратник обогащает Дитов чертог[875]875
…обогащает Дитов чертог (Ditis aulam… ditat)… – Игра с традиционной этимологией, связывающей Dis и dives, «богатый»; ср.: Цицерон. О природе богов. II. 66; Quintilianus. De institutione oratoria. I. 6. 34; Macrobius. In somnium Scipionis. I. 11. 2; III Vaticanus Mythographus. 6. 1.
[Закрыть], давая несметным толпам войти, и не опустошает его, выходить не позволяя; он удерживает, не выливает. У Дита этого двора тоже есть преступники, коих он водворяет в темницу, есть и те, кто с притворным состраданием отводит их в яму. Но когда по милости государя они получают возможность выйти оттуда, те облаивают их тройным жадным устрашением, требуя и жаждая еды, питья и одежды, и заставляют людей, донага раздетых и всего лишенных, обещать то, чего не имеют. Подлинно они Церберы, ибо пожирают плоть колодников[876]876
Подлинно они Церберы, ибо пожирают плоть колодников… – Намек на этимологию Cerberus от creoboros, «пожирающий мясо»; см.: Servius. In Aeneidem. VI. 394; VIII. 297; Fulgentius. Mythologiae. I. 6; III Vaticanus Mythographus. 6. 22.
[Закрыть], и воистину псы, умеющие набивать тройной зев от людей удрученных. Они алчут, как псы[877]877
Они алчут, как псы… – Пс. 58: 7.
[Закрыть], не различают, чью пищу хватают, не отличают мясо от мертвечины, свежее от гнили, смрад от аромата, не думая о позволительном.
В черном дворце мрачного Дита Минос, Радамант и Эак[878]878
…Минос, Радамант и Эак… – Ср. I. 9.
[Закрыть] бросают жребий в урну и как судьи распоряжаются несчастными. Дурные дела они взвешивают сразу, а добрые откладывают или обращают в ничто. Если выпадет тяжкий жребий, карают тяжелей; если мягкий, противятся и извращают, чтобы добродетель обратилась в вину; если сомнительный, толкуют в худшую сторону. Но их правосудие заслуживает похвалы от их неправедного господина, ибо для злодеяний у них ни капли послабления. Говорят, однако, что если взглянет на них прохожий, их суровость пропадает, словно по волшебству; если же нет, они ухватываются за прегрешения, взвешивают злодеяния, и поражают, и истребляют; добрые дела они заставляют проскользнуть мимо и ублажают тиранию Дита, оскорбляя Бога. В известной мере дела сих судей извинительны, ибо они подражают коварству своего безжалостного владыки. Есть и у нас цензоры – но под светлейшим судьей, и правосудие их господина ущемляет их собственное, ибо хотя они в его присутствии клялись судить беспристрастно, но, как у троих проницательных судей помянутого Плутона, коли взглянет на них виноватый, он прав; коли правый не взглянет, он виноват. А слово «взглянуть» надо толковать на манер господина папы, который говорит: «Ни собственной персоной, ни через посланца не посетил нас, ни взглянул» – иначе говоря, «ничего не дал»[879]879
…иначе говоря, «ничего не дал». – Мап отсылает к папскому требованию, чтобы все епископы ежегодно являлись в папскую курию, а живущие далеко отправляли туда письма; как намекает Мап, это было средством выманивать у епископов подарки.
[Закрыть].
Они словно бросают жребии в урну, то есть укутывают судебные дела обертками, окутывая простецов наветами, оценивая их вину строгим исследованием, и никакая вина у них не простится, кроме той, за которую морщинистыми устами просит мать-мошна. Вот та общая госпожа, что вины извиняет, нечестивого оправдывает[880]880
…нечестивого оправдывает… – Притч. 17: 15; Ogle 1940, 201—202, 211.
[Закрыть] и не хочет смерти грешников[881]881
…не хочет смерти грешников… – Иез. 33: 11.
[Закрыть], без причины не изгоняет приходящего к ней[882]882
…не изгоняет приходящего к ней… – Ин. 6: 37.
[Закрыть]
Но есть одно место, Палата шахматной доски, где мошна не творит чудес, ибо взор праведного короля там, кажется, всегда бодр. Поэтому когда я однажды услышал о кратком и справедливом решении против богача в пользу бедняка, я сказал господину Ранульфу, верховному судье[884]884
…господину Ранульфу, верховному судье… – См. выше: I. 10 и примеч. 43.
[Закрыть]: «Хотя правосудие для бедняка можно было откладывать многочисленными увертками, ты совершил его счастливым и скорым решением». Ранульф на это: «Конечно, мы здесь разбираем дела куда быстрее, чем ваши епископы в церквах». Тут я: «Это правда, но будь наш король так же далеко от вас, как папа от епископов, думаю, вы были бы столь же неторопливы». Он засмеялся и не стал этого отрицать. Я не говорю, что те, кого король поставил начальствовать над всеми, – поклонники мошны, но таковы те, кто приведен на свои ростры[885]885
…кто приведен на свои ростры… – Здесь и ниже Мап, видимо, понимает rostra в смысле «должностные (судейские) места».
[Закрыть] алчностью и своекорыстием; неудивительно, что те, кого Симон выдвинул к власти, на Симона и рассчитывают[886]886
…те, кого Симон выдвинул к власти, на Симона и рассчитывают. – Т. е. на Симона Волхва, родоначальника симонии.
[Закрыть]. Это в обычае у купцов – продавать то, что они покупают.
Сильное доказательство и довод о правосудии нашего короля – что всякий, у кого есть справедливое дело, старается испытать его перед королем, а у кого неправое, не идет к королю, пока его не притянут. Я говорю о короле Генрихе Втором, которого Испания избрала себе судьей в старом и жестоком споре меж королями Толедо и Наварры[887]887
…о короле Генрихе Втором, которого Испания избрала себе судьей в старом и жестоком споре меж королями Толедо и Наварры… – Генрих II был арбитром в споре королей Кастилии и Наварры в марте 1177 г. (Gesta Henrici Secundi I, 144—154; Giraldus V, 376—377; VIII, 159, 218).
[Закрыть], хотя исстари было в обычае у всех королевств выбирать французский двор предпочтительно перед прочими; ныне же по заслугам нашего короля наш двор был предпочтен прочим, и дело старинное старательно решено. И хотя он – почти единственный в сей юдоли страдания приемлемый служитель правосудия, а все же под его крылами продают и покупают. Однако неправедные служители оказывают королю больше почтения, чем Богу, ибо в том, чего не могут скрыть от него, они против воли поступают по справедливости; но не боятся извращать то, о чем узнает лишь Бог: ведь Бог – нескорый отмститель, а король – быстрый. Не обо всех судьях говорю, но о большей и безумнейшей части[888]888
…но о большей и безумнейшей части (sed in maiorem et in insaniorem partem). – Ср. финал I. 9: «…говорю о толпе большей и безумнейшей». Возможно, обыгрывается известная формула «большая и более благоразумная часть» (maior et sanior pars), важная для правового и политического сознания Средневековья в целом. Она была введена папой Александром III для выборов папы Римского (O’Callaghan 2007, 67); использовалась и ранее, но, вероятно, Мап обыгрывает ее именно в связи с Александром III, многократно упомянутым в «Забавах придворных».
[Закрыть].
Вы слышали о преисподней и ее иносказаниях: круженье огней, облака и смрад, свист змей и гадюк, стоны и слезы, гнусность и ужас. Если б я мог все это по отдельности аллегорически истолковать, не было бы нехватки в предметах для разговора. Надо, однако, щадить двор; а кроме того, это потребовало бы больше времени, чем у меня есть; но из сказанного можно заключить, что двор – место карательное: не называю его преисподней, но он почти так же с нею схож, как с конской подковой – кобылья.
Впрочем, король, если знает свой двор хорошо, не свободен от порицания, ибо правитель обязан быть и исправителем[889]889
…ибо правитель обязан быть и исправителем (quia qui rector est tenetur esse corrector). – Вейлер (Weiler 2005, 328) отмечает аллюзию на Isidorus Hispalensis. Etymologiae. IX. 3: «…тот не правит, кто не исправляет» (non autem regit, qui non corrigit).
[Закрыть]. Однако бывает так, что те, кто начальствуют вместе с ним, не хотят обличать двор, чтобы король его не очистил, ибо в мутной воде они удят с большей выгодой. Ни сами они не знают, что под ними творится, ни король – что они творят. «Имеющие власть, – говорит Господь, – благодетелями нарицаются»[890]890
«Имеющие власть, – говорит Господь, – благодетелями нарицаются». – Лк. 22: 25.
[Закрыть]: у льстецов, так надо понимать. Конечно, имеющих власть здесь справедливей называть отравителями, ибо они низших теснят и высших морочат, чтобы так или этак, а добыть богатства[891]891
…так или этак, а добыть богатства. – Гораций. Послания. I. 1. 66.
[Закрыть]. Все свои гнусности они скрывают от короля, чтобы их не осудили и не лишили выгод, чтобы не осадили и не мешали вредить подвластным. Король при своем дворе – как муж, который о грехе жены узнает последним. Они лукаво выпроваживают его тешиться с птицами да псами, чтобы он не видал, что той порой творится дома. Пока они заставляют его забавляться, сами заняты важными предметами, сидят на рострах и дела праведные и неправедные приводят к одинаковому концу. Когда король возвращается с ловитвы или с соколиной охоты, то показывает им свою добычу и делится с ними, они же ему свою добычу не открывают. Но ту же неутомимость, за которую хвалят его в лицо, они осуждают в нем за спиной. Удивительно ли, что обманывается тот, кто так богат домашними врагами? Флакк говорит:
Он дает понять, что чем обильней дом, тем больше в нем обретается опасностей для людей и вещей. Потому в таком громоздком домоводстве много беспорядка и неисчислимых ошибок, кои уймет во благовременье лишь Тот, Кто сядет на престоле и будет судить правду[893]893
…Кто сядет на престоле и будет судить правду. – Пс. 9: 5.
[Закрыть].
