Текст книги "Забавы придворных"
Автор книги: Вальтер Мап
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
IV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО ПОСЛАНИЯ
Сурова рука хирурга, но целительна. Жестока эта речь[625]625
Жестока эта речь… – Ин. 6: 60.
[Закрыть], но здрава: если б она была тебе столь полезна, сколь благонамеренна! Ты говоришь, я налагаю на тебя тесное правило жизни: пусть так. Ведь тесен путь, ведущий к жизни[626]626
Ведь тесен путь, ведущий к жизни… – Мф. 7: 14.
[Закрыть], и не гладка тропа, которой идут к полноте радости; даже и к средним выгодам мы добираемся бугристыми дорогами.
Услышал Ясон, что до златого руна ему идти по морю, доселе девственному, не тронутому ни ладьями, ни веслами[627]627
…по морю, доселе девственному, не тронутому ни ладьями, ни веслами… – Ср.: Овидий. Метаморфозы. VI. 721.
[Закрыть], и через пышущих серой быков, и через неусыпную стражу ядовитого змия; и, воспользовавшись советом, здравым, хотя не приятным, он ушел и воротился и принес домой желанное сокровище. Так смирение разборчивого ума приемлет полынь истины, а хлопотливое усердие[628]628
…хлопотливое усердие… – Ср.: Гораций. Послания. I. 7. 8.
[Закрыть] делает ее плодоносной, и полезная настойчивость заставляет приносить плоды. Так виночерпий дождей Австр пускает посевы в рост; от Аквилона, метельщика улиц, они наливаются; от Зефира, творца цветов, вызревают. Так суровые начала бывают награждены отрадным концом; так тесная стезя ведет к просторному дворцу; так узкая тропа – к земле живых[629]629
…к земле живых. – Пс. 26: 13; 51: 7; Ис. 38: 11 и пр.
[Закрыть].
Но чтобы свидетельство древних сделало мои слова убедительней, читай «Ауреола» Теофраста и «Медею» Назона[630]630
…читай «Ауреола» Теофраста и «Медею» Назона… – Как замечают комментаторы (Webb 1915, 123; Walter Map 1983, 311), этот совет не следует принимать буквально: «Медея» была утрачена задолго до Мапа (который мог знать о ней из Квинтилиана, Наставления оратору. X. 1. 98), а «Ауреол» обязан своим существованием самому Мапу, неверно понявшему выражение Иеронима aureolus Theophrasti liber, «золотая книга Теофраста» (PL 23, 276).
[Закрыть] – и найдешь, что мало вещей, невозможных для женщины.
V. КОНЕЦ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО ПОСЛАНИЯ
Друг, пусть даст тебе Бог всемогущий всемогущей женщины обманами не обманываться, пусть просветит сердце твое, чтобы ты с одураченными очами не устремился путем, которого я боюсь. Но чтобы не казалось, что я написал целого «Ореста»[631]631
…написал целого «Ореста»… – Ср.: Ювенал. Сатиры. I. 6.
[Закрыть], – будь здоров[632]632
…будь здоров. – Здесь кончается «Послание Валерия», разбитое в рукописи «Забав придворных» рукой неизвестного редактора на три части.
[Закрыть].
Я знаю, это сочинение понравилось многим: его жадно хватают, усердно переписывают, с искренним удовольствием читают. Однако некоторые из черни отрицают, что оно мое. Они завидуют этому посланию и силком отнимают у него и славу, и автора. Тем только я согрешил, что жив, однако не имею намерения исправлять эту ошибку моей смертью. Наши имена я заменил в названии именами умерших; я ведь знал, что это понравится; не сделай я этого, отвергли бы книгу, как меня. Итак, желая загодя позаботиться об этом безвкусном сочиненьице, чтоб его не отправили с плаща в грязь[633]633
…чтоб его не отправили с плаща в грязь… – Ср. обращение к своей книге у Марциала (Эпиграммы. I. 3. 8).
[Закрыть], я велю ему держаться подле меня. Я знаю, что случится после меня. Когда я начну гнить, в моей книге впервые обнаружится соль; моя кончина загладит все ее изъяны, и в отдаленнейшем потомстве ее древность придаст мне влиятельности, затем что тогда, как и ныне, старую медь будут ценить выше нового золота. Это будет, как и ныне, время обезьян, а не людей[634]634
…время обезьян, а не людей… – О метафоре обезьяны (как подражателя человека) в XII—XIII вв.: Curtius 1953, 538f.; см. также: Anderson 1980.
[Закрыть]: они будут насмехаться над своим настоящим, не имея терпения для людей достойных. Каждому веку неприятна своя современность; каждая пора, начиная с самой первой, предпочитает себе предыдущую; поэтому, не имея возможности презирать мое послание, презирают мое время. Меня это не волнует, ибо я знаю, чего заслуживаю. Единственная моя слава – что я защищен от зависти; во мне не найдешь ничего, что заслуживает укуса. Собачья пасть не глодает сухой кости; к пустой жиле не прилепится пиявка[635]635
…к пустой жиле не прилепится пиявка. – Ср.: Гораций. Наука поэзии. 476.
[Закрыть]. Мой сухой и бескровный слог спасется одной своей нелепостью. Если б я мог из-за таких вещей волноваться, больше удивился бы тому, что Гильберт Фолиот, ныне лондонский епископ, сокровищница добронравия и мудрости, богатый и знатный, со стилем ясным и прозрачным, был назван безумцем, потому что был сочинителем, хотя не найти ничего уместней его сочинения, – не читай я того дивного повара[636]636
…того дивного повара… – Имеется в виду Марциал. Средневековое мнение, что он был поваром (и его прозвище Coquus), возникло либо благодаря перечню съестного в XIII книге эпиграмм, либо просто из-за ошибки писца (Sullivan 2004, 261f.). См., например: Johannes Saresberiensis. Policraticus. VII. 12; VIII. 6; 13.
[Закрыть], что говорит:
Энния, Рим, ты любил читать при жизни Марона.
И дальше, сочувствуя Гомеру, прибавляет:
Кто в писательстве больше Гомера? Кто счастливей Марона? Кто, послушав их хулителей, не станет терпеливо сносить своих? Кто оскорбится злобой своего времени, когда у всех веков есть подобная? Так пиши, Гильберт, спокойно, освети тайники божественного закона, сладостные его узлы разреши медвяным красноречием; с любезной ясностью пролей свет на отрадные трудности, выравнивая бугристый путь, и выпрями извилистые стези[638]638
…и выпрями извилистые стези. – Ис. 40: 3; Мф. 3: 3 и пр.
[Закрыть]. Уже лета и изучение книг приводят тебе слепоту, сладкоречивую твою старость уподобляя старости слепого Меонийца. Уже не телесными очами[639]639
Уже не телесными очами… – Сам Гильберт Фолиот в своем Комментарии на «Отче наш» говорит, что к концу жизни он ослеп. Книга, о которой здесь говорится, не сохранилась (если вообще была дописана); все известные сочинения Гильберта принадлежат к более ранним годам его жизни.
[Закрыть], но теми, коими ангелы Господа видят, ты можешь видеть и созерцать и Его Самого, и Ему принадлежащее, дабы через этот мрак вывел тебя в дивный Свой свет[640]640
…вывел тебя в дивный Свой свет… – Ср.: 1 Петр. 2: 9.
[Закрыть] с Богом Отцом и Духом Святым живущий и царствующий Бог во все веки веков. Аминь.
Уже начинают слабеть завистливые; вспоминают, что он написал, образумливаются и раскаиваются, достойные несомненно Эмпедокловых мук или Эвдонова раскаяния. Кто был Эмпедокл и в каких муках скончался[641]641
Кто был Эмпедокл и в каких муках скончался… – Мап сравнивает прыжок Эмпедокла в кратер Этны (см. примеч. 556) с прыжком Эвдона в костер.
[Закрыть], явствует из чтения древних авторов; но если вам угодно, послушайте об Эвдоне.
VI. ОБ ОТРОКЕ ЭВДОНЕ, ОБМАНУТОМ ДЕМОНОМ [642]642
Об отроке Эвдоне, обманутом демоном. – Среди параллелей к этой истории – рассказ Вильяма Ньюбургского (Willelmus Neuburgensis. Historia rerum Anglicarum. I. 19) об Эвдоне из Стеллы; см. Дополнение III.
[Закрыть]
Один рыцарь, из тех, что во Франции зовутся господскими, а в Англии – баронами[643]643
Один рыцарь, из тех, что во Франции зовутся господскими, а в Англии – баронами… – Темное место; возможно, Мап повторяет старую насмешку, что многие английские бароны – выскочки, и говорит, что этого рыцаря в Англии зовут бароном, а во Франции отнесли бы к низшему сорту рыцарства, a household knight (Walter Map 1983, 315).
[Закрыть], оставил наследником великих богатств, заключавшихся в замках, деревнях и обильных доходах, единственного сына Эвдона, отрока статного и красивого, но ленивого, глупого и великой вотчины расточителя. Так как глупцу и богатству не состариться вместе, сделался Эвдон посмешищем для соседей, а наследство его – их добычей. Часть за частью его имения они отхватывали и выхватывали, и вот простак был выгнан и, простившись со своими краями, стал беглецом из-за стыда и блуждал изгнанником по чужим местам. Случилось однажды так, что после долгого попрошайничества он вне города, где побирался, с кусками добытого хлеба отдыхает в тени ближайшего леса и, взглянув на гнусную скудость тощей и в униженьях добытой снеди, вспомнив, как он оподлился и сколь несовместна эта нищета с его родом, пускается рыдать и сетовать, отшвыривает крохи и корки. Глянув на свое платье, чувствует отвращение к его изорванности, бледнеет от его заплатанности, и, зная, что для всех он дешев, он дешевеет и грязнеет в своих глазах, и умей он бежать от себя, не стал бы с этим мешкать. Сидит он, растерянный и колеблющийся, и от его неуверенности в самом себе злосчастный его ум пускается блуждать вне себя, как вдруг является ему муж дивной огромности, ужасный великим безобразием лица. Он сладко и ласково к Эвдону обращается, просит ему довериться, угадывает тяготы его души, обещает помочь, сулит ему утраченные богатства и прибавление даже больших, чем ему желается, при условии, что подчинится Эвдон его владычеству и последует его совету. Тот смотрит с недоверием, цепенеет и ужасается при виде этого нового дива. По словам о владычестве он подозревает в нем демона[644]644
По словам о владычестве он подозревает в нем демона… – В оригинале аллитерация: ex dominio demonem.
[Закрыть] и говорит: «Ты кто? Не из-за твоих ли уговоров и советов выпало Еве наше изгнание? Не тот ли ты, кто ополчил Каина против Авеля, кто Хама заставил смеяться над отцом, кто своими выдумками сделал фараона тираном народу Израилеву, народ – непослушным Моисею, Дафана – завистником Аарону, Ахитофела – клятвопреступником Давиду, Авессалома – в душе отцеубийцей, Иезавель – в делах омерзительною? Но что ж я пытаюсь исчислить сонмы твоих обманов, коли они несметны, коли нет и не было ни одного, не тобою сотворенного? И о конце их кто не ведает? Кто не знает, чем кончаются твои советы, как тяжко платиться за твои посулы? Кому не знакома пагубная плата всех твоих слуг? Мы знаем, что все дороги твоими мрежами загорожены, и наживка твоя всегда на крючке. Вот и эта лесть на крючке пришла, и если проглочу, я твоя добыча».
Сказал он это, содрогнулся и застыл от ужаса. Неудивительно: говорят, что дрожат те, к кому ночью приблизятся воры или лани. Насчет ланей не знаю причины[645]645
Насчет ланей не знаю причины… – Речь, видимо, идет об устойчивой связи между оленями и сверхъестественными силами (ср. известный эпизод в «Житии Евстафия Плакиды», где охотнику является распятие на голове оленя, и аналогичный в житии св. Губерта Льежского). См., например: Ogle 1916 (где в пример приводятся «Лэ о Граэленте», краткая версия романа «Партенопей Блуаский»; Мэлори. Смерть Артура. VIII. 1 и т. д.).
[Закрыть], а что до воров, не они производят дрожь, а спутники их демоны. Вот и этот «в ужасе не без причин: Сатана рядом остановился»[646]646
Вот и этот «в ужасе не без причин: Сатана рядом остановился»… – Фрагмент стихотворный, но источник его не установлен.
[Закрыть] и говорит с ним, явившись заподлинно. Несчастный долго рассуждает так: «Если сделаю, как он велит, то обманут я, преисподняя дом мой; если же нет, рук его не избегну»[647]647
Если сделаю, как он велит, то обманут я, преисподняя дом мой; если же нет, рук его не избегну. – Иов 17: 13; Дан. 13: 22.
[Закрыть].
Тогда тот, что от начала времен повсюду искусно собирает лукавства, догадываясь, что причиной промедленью, присовокупляет: «Пусть тебя не смущает страх преисподней, ибо век тебе предстоит долгий и достаточно еще времени на покаяние. Прибавлю, что перед твоей смертью я тебя предупрежу тремя явственными знаками[648]648
…перед твоей смертью я тебя предупрежу тремя явственными знаками… – Сходные истории о том, как дьявол обещает сделать три предупреждения перед смертью, см.: Hinton 1923, 456.
[Закрыть], в должное время, разделив их промежутками, чтобы у тебя была возможность покаяться. Но ты мне не поверишь; ведь ты говоришь: „Если я проглочу твою лесть, я твоя добыча”. Эту ненависть к нашему роду и бесчестье вечное наложил на нас Господь от Люциферова паденья, и потому ты, не делая различия, осуждаешь виновных и невиновных с одинаковой враждебностью. Ибо в той первой гордыне, которую наше неблагодарное Богу семейство усвоило себе из полноты нашей новой чести, многие последовали за оным блистательным князем к северу[649]649
…за оным блистательным князем к северу… – Ср.: Ис. 14: 12—13.
[Закрыть], другие стали зодчими раскола, иные помощниками, иные соблазнителями других, иные соглашающимися, иные сомневались, что делать, но все возгордились против Бога и пренебрегли мудростью. Были они низвергнуты отмщающей десницей, и столь уравновешены, столь справедливы были весы, что достало и прощения неведению, и наказания беззаконию. Вследствие этого те, кто мучится сильнее по чудовищности своих заслуг, силятся навредить сильней по природной своей порочности. Среди этих вождей есть такие, чья огромная лютость желает и может производить соблазны, коих ты мнишь избежать. Есть и такие – их действительно стоит бояться – в чьи руки преданы люди порочные, осужденные исполнившеюся мерою своего беззакония. Эти научены своих приверженцев укреплять в достатке, продвигать в успехе, обеспечивать им безопасность, даровать предусмотрительность, но делают они это для тех, чье процветание им полезно, а осуждение неизбежно, когда они того захотят. Они льстят, чтобы уничтожить, возвышают, чтобы низринуть; поделом их всему миру объявляют мерзостными. И увы! мы, невиновные, запятнаны их бесславием. Ведь далеки от нас грабежи имений, разорения городов, жажда крови, алкание душ и желание творить больше зла, чем мы способны. Нам достаточно исполнить нашу волю, не причиняя смерти. В потешных и обманных делах, признаюсь, мы искусны[650]650
В потешных и обманных делах, признаюсь, мы искусны… – О проказах озорных, но не злых духов, павших вместе с Люцифером: Giraldus Cambrensis. Itinerarium Kambriae. I. 12 (Giraldus VI, 93).
[Закрыть]: создаем мороки, творим призраки, фантасмы изготовляем, чтобы скрыть истину и явить пустую и смехотворную видимость. Мы способны на все, что производит смех, и ни на что производящее слезы. Я ведь из тех изгнанников неба, кои, не помогая и не соглашаясь с виной Люцифера, бессмысленно носились за поборниками его преступлений. И хотя отгоняет нас, недостойных неба, негодующий Господь, однако милосердно позволяет нам терпеть наказанье или в просторах пустыни, или в обитаемых местах, по степени нашего прегрешения. Встарь прельщенные люди называли нас полубогами и полубогинями, сообразно виду принятого нами тела или очертанья давая нам имена, различающие пол; а по местам жительства или по уделенной нам службе мы именуемся Горными обитателями, Сильванами, Дриадами, Ореадами, Фавнами, Сатирами, Наядами, коим начальники, так окрещенные народом, – Церера, Вакх, Пан, Приап и Палес[651]651
…мы именуемся Горными обитателями, Сильванами, Дриадами, Ореадами, Фавнами, Сатирами, Наядами, коим начальники, так окрещенные народом, – Церера, Вакх, Пан, Приап и Палес. – Ср. слова Юпитера у Овидия, Метаморфозы. I. 192—195: «Есть полубоги у нас, божества наши сельские; нимфы, Фавны, сатиры и гор обитатели диких – сильваны. Если мы их до сих пор не почтили жилищем на небе, Землю мы отдали им и на ней разрешим оставаться» (перевод С. В. Шервинского). Ср.: Лукан. Фарсалия. III. 402 и след. Киттридж (Kittredge 1929, 546, n. 17) указывает также на параллель у Чосера (Троил и Крессида. IV. 1544—1545).
[Закрыть]. Мы примечали все, что видели от начала[652]652
…все, что видели от начала… – Ср.: 1 Ин. 1: 1.
[Закрыть], ибо Бог позволил нам познавать вещи по опыту, так что мы обретаем остроумие и способность угадывать будущее исходя из прошедшего. С нашею, как у духов, способностью являться везде, где бы мы ни жили и в какую бы страну ни переносились, мы умеем прокладывать верные пути. Тем, кто нам предался и был нами принят, мы заботимся открыть все это, дабы они ясно постигали положение всех людей и могли, если захотят, внезапно нападать на неподготовленных, с малым числом заставать врасплох большие толпы, обходиться с целыми областями по своему желанию; и нам не позволено вмешиваться, если они творят нечестие. Мы можем указывать им случай, а уж они по своей склонности щадят или губят. Но ты страшишься нас под влиянием книг, хотя мы не из тех, кого книги учат опасаться. Скорее из-за моего и моих братьев совета пробудятся надежды насчет твоего состояния у ловцов душ, но мы предвозвестим тебе смертный день, чтобы ты не уснул в смерть[653]653
…чтобы ты не уснул в смерть… – Пс. 12: 4.
[Закрыть], как им того хочется. Мы загодя узрим день твой ради твоего спасения, чтоб ты мог предварить его покаянием. И мы не обманемся, ибо стяжали опытность во всех вещах, искушенность в физике как небесной, так и земной, то есть знание о звездах, видах, травах, камнях и древах и о причинах всех вещей; и как ты знаешь, что солнце после полудня начнет клониться и обратится к западу, и ведаешь час его заката, так конец плоти, подорванной и готовой к падению, от нас не ускользает. От этого знания и нашей кротости мы – добрые советники и сильные, когда позволяет Господь, помощники. Что медлишь и сомневаешься? Чтобы ты знал, что мы действуем не преступно и не жестоко, послушай, если угодно, об одном наказании, которое брат мой Морфей наложил на монаха и которое у нас называют жестоким[654]654
…об одном наказании, которое брат мой Морфей наложил на монаха и которое у нас называют жестоким. – По наблюдению М. Р. Джеймса (Walter Map 1914, 267f.), история, рассказанная здесь, соединяет два хорошо известных средневековых сюжета, «Художник и дьявол» (где изображение Пресвятой Девы протягивает руку и спасает художника от падения, когда дьявол выбивает из-под него лестницу) и «Ризничий и Владычица», наиболее известная версия которого – у Рютбефа. Далее см.: Hinton, 1923, 456f.
[Закрыть].
Монах был в своем монастыре живописцем и ризничим. Всякий раз, как случалось ему мучиться ночными видениями, над коими, как ему было известно, властвует Морфей, он осыпал его всеми возможными поношениями и при каждом удобном случае изображал его самым безжалостным и точным образом на стенах, занавесях, оконных стеклах. Морфей часто увещевал и молил его во сне не обезображивать его лицо на посмешище народу, а под конец остерег его, чтобы он это прекратил под страхом подобного же позора. Но монах, ни во что не ставя угрозы, мольбы и сны, своего занятия не оставлял. Тогда Морфей ночными явлениями внушил знатным мужам в окрестности послать монаху подарки – вино, снедь, серебро, золото, перстни, оленьи шкуры, отнятые с груди у их жен, – это-де для человека, трудящегося в делах, кои принадлежат до Господа, и часто столь занятого, что не успевает поесть с братией, заботящегося об украшении алтарей, риз, книг, всегда молящегося за верных: пусть-де не будет нехватки в еде у человека столь благочестивого, пусть муж столь искусный не чувствует скудости в материале, потребном для его работы. Вскоре отолстел монах, утучнел, расширился, стал строптив[655]655
…отолстел монах, утучнел, расширился, стал строптив… – Втор. 32: 15.
[Закрыть] и, не ведая, куда его ведут удовольствия, от вина двинулся к Венере[656]656
…от вина придвинулся к Венере. – В оригинале: a vino venit in Venerem, аллитерация, подкрепленная этимологией: имя Venus часто ассоциировалось с venire, «приходить» (Цицерон. О природе богов. II. 69; III. 62; Арнобий. Против язычников. III. 33).
[Закрыть], влюбившись в весьма привлекательную вдову из соседнего селения. Зная, что для любви он по своей неотесанности и по уродливости лица не годится, монах вздумал пособить своим плутням подарками. Такие стрелы, говорят, пробьют и эгиду, даже после всех триумфов Минервы[657]657
…пробьют и эгиду, даже после всех триумфов Минервы… – Эгидой назван щит Минервы, который, по мнению Ригга, символизирует здесь защиту Разума в битве меж Разумом и Любовью (Rigg 1985, 181).
[Закрыть], когда красота отогнана, факелы лица угашены, чары речей отринуты. Первые дары нашли ее суровой и неподатливой, но упорное постоянство наконец одолело. Совпали их желания, но не было для них места подходящего. У нее в доме было помехой множество мужчин и женщин, у него – уважение к монастырю. Оба стремились к Венериным занятьям, оба страшились бесчестья. В поиске удовольствия им наконец пришло на ум похитить церковные сокровища и богатства вдовы и со всем этим добром бежать от обвинителей и народного гула – пускай говорят о них, когда их тут не будет. Пусть каждый делает, что хочет: пока они скрываются вдвоем, в тихом месте им стыдно не станет. Ночью они пускаются в бегство, как было условлено.
Монахи просыпаются, как обычно, в час службы и сетуют, что пропущено время бить в колокол: ищут причину, видят, что алтарь лишен реликвария, ищут внимательней и, не нашед сокровищ, допытываются, где ризничий, гонят за ним и нагоняют. Женщину отпускают, так как до нее у них нет дела, а этого несчастного ввергают в железные узы и оставляют одного в глубочайшей темнице, терпеть воду за свое вино, голод за хлеб, скудную снедь за обжорство, наготу за меха, мягкость ложа искупать грубостью песка, принужденной трезвостью – опьянение, темничной мукой – отрады любовного ложа, свет – тьмою, веселье – печалью. По долгим страданиям Морфей является ему с насмешками. „Вот, – говорит, – достойная мзда твоему художеству; ты рисовал, а я заботился об отплате. Знай и разумей, что это учинено моим искусством, не силой Божьей, а Его попущением, а будь моя воля, расчелся бы я с тобою еще жесточе, ибо ты взял члены Христовы и сделал их членами блудницы[658]658
…взял члены Христовы и сделал их членами блудницы. – 1 Кор. 6: 15.
[Закрыть]. Нечем тебе защититься от моего нападения, и твои цепи даже не дадут тебе руки поднять, чтоб вооружиться крестным знаменьем. Но конечно, теперь, когда я победитель, а ты одолен и плачевным образом окован, мне жаль тебя: я исторгну тебя из этих уз. Я уничтожу всякую уверенность в твоем преступлении, как будто это не ты совершил постыдное дело, и водворю тебя в былой славе, если поклянешься, что впредь не станешь порочить меня в своих картинах“. Монах дает клятву. Морфей освобождает его злаками, прикладываемыми к его узам, и силою волшебства, а затем, приняв подобие монаха, налагает на себя те же цепи. Монах, наученный им, ложится на своей обычной постели, молится, стонет, кашляет, чтоб его было слышно, а в обычный час встает и бьет в колокол; стекаются созванные монахи. Тот, кто заместил беглеца в его должности, первым замечает, что тот воротился из цепей, и сообщает аббату и монахам. Все дивятся, прибегают, спрашивают, кто его высвободил. Он спрашивает, из каких цепей. Аббат попрекает его бегством, похищением вдовы, кражей сокровища, узами и темницей. Тот все стойко отрицает: он-де не видел вдовы, не чуял цепей; поднимает руку и, размашисто творя крестное знаменье, объявляет их всех помешанными. Тогда силком тащат его в темницу, чтобы снова заключить в узы, – а там обнаруживается в цепях точно такой же, брат мой, кривящий губы, нос и глаза и строящий им аиста[659]659
…строящий им аиста. – См. примеч. 49.
[Закрыть]. Монахи переводят взор с одного на другого, поражаются его сходству с тем, кто на свободе, и дивятся, видя одного в другом[660]660
Монахи переводят взор с одного на другого, поражаются его сходству с тем, кто на свободе, и дивятся, видя одного в другом… – Образ сверхъестественного заместителя не раз появляется в «Забавах придворных»: ср. историю о том, как рыцарь Америк ездил на турнир (I. 20), как Тибо IV Блуаский ухаживал за прокаженным (V. 5, в конце) – и наконец историю о демоне-детоубийце, принявшем облик знатной и честной дамы (II. 14). На эту тему см.: Varvaro 1994, 117ff.
[Закрыть], за тем исключением, что монах плачет, а тот смеется и над ними потешается; и чтобы нельзя было не верить монаху, он разрывает цепи и взвивается в воздух, просадив здоровую дыру в кровле. Застывает аббат и монашеский сонм, а потом падают к ногам плачущего и рассерженного брата и просят простить им ошибку, говоря, что обмануты призрачным явлением. Они торопятся утешить вдову и, отказавшись от всякого подозрения и вернув им доброе имя, делаются к ним почтительней прежнего.
Знай, это сотворил Морфей, а я – брат его, и мы часто забавляемся такими остроумными проказами, но не влечем людей в геенну, не пытаем в аду, не понуждаем никого к грехам, разве что к простительным. Мы устраиваем потехи или серьезные шутки меж живыми, а до мертвых и до погубления душ нам нет дела. Поверь мне настолько, чтобы, соединив твои руки, вложить их в мои и сделаться моим верным, и ты будешь господином над всеми врагами твоими[661]661
…чтобы, соединив твои руки, вложить их в мои и сделаться моим верным, и ты будешь господином над всеми врагами твоими. – Ср.: Пс. 9: 26. Об акте оммажа ср. выше, II. 23. Ситуацию, когда дьявол требует принести ему оммаж, см., например: Caesarius Heisterbacensis. Dialogus miraculorum. I. 32; V. 56; XII. 5, 23. У Рютбефа в «Миракле о Теофиле» дьявол требует у героя: «Соедини свои руки и стань моим человеком». Оммаж, приносимый Теофилом дьяволу, изображен, например, на северном портале собора Парижской Богоматери.
[Закрыть]».
Обольщенный такими и подобными баснями, Эвдон охотно соглашается на этот договор, приняв клятву и твердое ручательство, что приближение его смерти будет ему предвозвещено тремя знаменьями. Они уходят вместе и по каким краям ни пройдут, всюду собирают себе отпетых беззаконников. Днем спят, а ночью, подругой злодеяний, покровительницей краж, скрытно бродят по непроторенным стезям, но не блуждают без толку: ведь вождем у них Ольга, от которого никакая тропа не укроется. Когда они добрались до места, где замышляли злодействовать, в округе Бове, Ольга был у них советником, разведчиком, подстрекателем, возбудителем жестокости и всякого беззакония, в каком обычно подвизается ватага, предающая себя такому господину, чтобы быть после преданной суду. Соблазняет целые сонмища изобретатель соблазна, чтобы пополнились его полки. Сыновья сговариваются против отцов, юноши – против стариков, друзья – против друзей, и с полной вольностью злоба обрушивается на невинность. Край тот целиком и полностью достается им в добычу. Их страшатся сверх меры, ибо они без меры свирепствуют. Наставник и господин Эвдона Ольга (он открыл Эвдону свое имя) сообщает всякому о делах всех, ибо хоть он любитель и зиждитель лжи, он честен со своими людьми той правдивостью, что может навредить сильнее, чем ложь. Поэтому они приучены остерегаться засад и всюду застигать врага врасплох. Куда ни ринутся на грабеж, возвращаются нагруженные вроде муравьев. Пустеют пред лицом их ярости замки и села, делаясь их добычею.
Уже Эвдон сполна владеет своим имением и крепко ударяет по чужому; некогда ленивый и малодушный, от частого успеха он делается хитроумным и дерзким, во всякой опасности надеясь на исход, подобный прежнему. Но, утолившись победами, он уже не видит радости в победе без резни; погублен день[662]662
…погублен день… – Diem perdidit; аллюзия на знаменитую фразу императора Тита: «Друзья мои, я потерял день» (amici, diem perdidi); см.: Светоний. Божественный Тит. 8. 2.
[Закрыть], когда он может исчислить погубленных. Всего отрадней ему добыча, взятая у клириков, и грабежи Христовых вотчин. От этого на него с силою обрушиваются епископ Бове, архиепископ, великий понтифик и проклятие всего народа. Но они пред слепым кладут претыкание и злословят глухого, ибо он проходит мимо, не замечая и пренебрегая, имея глаза и не видя, имея уши и не слыша[663]663
Но они пред слепым кладут претыкание и злословят глухого, ибо он проходит мимо, не замечая и пренебрегая, имея глаза и не видя, имея уши и не слыша. – Ср.: Лев. 19: 14; Пс. 113: 13—14.
[Закрыть]. Любезен нечестивому господину раб лукавый[664]664
…раб лукавый… – Мф. 18: 32.
[Закрыть], которого он напояет кровью, одаряет трупами, непрестанным свирепством увеселяет, необузданной умиротворяет яростью и, чтобы утолить его алчбу преступлений, наполняет стан его помощниками. Он ставит худших начальствовать над дурными, увеличивает их силы, расширяет власть тех, кто подло нападает на невинных, и выше всякого человека ставит безжалостных. Он не щадит тех, кто склонен щадить, никакое добро у него не остается без наказания, никакое зло – без награждения[665]665
…никакое добро у него не остается без наказания, никакое зло – без награждения… – Брэдли заметил здесь пародийную трансформацию формулировки из книги кардинала Лотария (будущий папа Иннокентий III) «О презрении к миру», III. 15 (PL 217, 745): «Вот судия праведный, крепкий и долготерпеливый, который ни по мольбе, ни по мзде, ни по любви, ни по ненависти не отступает от тропы праведности, но, присно ступая царской стезей, никакого зла не минует без отмщения, никакого добра без воздаяния не оставляет». Из-за этого возникают проблемы с датировкой: если совпадение не случайно, какая-то часть «Забав придворных» написана после 1191 г., а это ставит под вопрос корректность хронологии Хинтона. Впрочем, возможно, Лотарий цитирует какого-то более раннего автора. См.: Bradley 1917, 397; Walter Map 1983, 330.
[Закрыть]; и когда он не находит на земле ни равного, ни непокорного, то, подобно Капанею[666]666
…подобно Капанею… – Этот образцовый богохульник (ср.: Данте. Ад. XIV. 43—72), пораженный молнией Юпитера на фиванской стене, своей известностью в Средние века обязан «Фиваиде» Стация.
[Закрыть], вызывает врага с небес. Он опустошает кладбища, оскверняет церкви, не останавливается ни пред страхом живых, ни пред уважением к умершим. Весьма справедливо, чтобы человек, не имеющий благоговения к Богу, ничего не страшился перед своим падением и его сердце непрестанно возвеличивалось до самого низвержения, так чтобы длительное беззаконие пресекла внезапная секира. Поражают его анафемой, но он не боится; бегут его все, но он не трепещет; удаляется от чести и ищет бесчестья. Он пренебрег всеми уветами; уже никто его не попрекает, никто не обуздывает, друзья его в отчаянье и в молчанье, и как валун, отколовшийся от вершины, скатывается донизу и несется на дно безвозвратно, так он, свободный, несвязанный и всеми оставленный, широким скоком несется в Тартар. Как море от ветров, так он вздымается и надувается от проклятий, еще буйственней угрожая досаждать вселенной, и хотя он получает, что просит, и отнимает то, в чем ему отказывают, никакое богатство его не укрощает, и его честолюбие, пожрав все драгоценное на земле, не утоляется.
Ольга, уже в нем уверенный, ибо он держал душу своего раба в крепчайших узах, однажды выходит ему навстречу, когда тот бродит в одиночестве под сенью дубравы. Они садятся и беседуют, вспоминая новоизобретенные ими беззакония и преступления; Ольга со смехом хвалит Эвдона, признавая, что и его брат, и он сам, и их ученики побеждены такой изобретательностью в разорении и жестокостях. Наконец, тяжело вздохнув и по долгом раздумье обернувшись ангелом света[667]667
…обернувшись ангелом света… – Ср.: 2 Кор. 11: 14.
[Закрыть], Ольга говорит: «Дорогой мой, куда бы ни вели эти забавы, не откладывай заботы о своей душе; мне не по нраву, что ты беззаконствуешь больше, чем подобает моей чудесной природе, и хотя я смеюсь, но не хочу, чтоб над тобой посмеялись те, кто устраивает ловушки на твою погибель. Это ведь дела Сатаны, Берита и Левиафана[668]668
…Берита и Левиафана. – По замечанию М. Р. Джеймса (Walter Map 1914, 268), имя Берит, возможно, происходит из «Страстей Варфоломея», где Берит фигурирует как индийское божество; ср.: Beda Venerabilis. Homilia 90 (PL 94, 490; здесь Берит прямо назван «демоном»); Giraldus II, 68, 71. Другой комментатор (Nauta 1931, 196) говорит, что нет нужды ходить за Беритом так далеко, и напоминает о библейском идоле Baalberith (Суд. 9: 4, 46). Указание Джеймса представляется нам основательнее, так как средневековые авторы осведомлены о том, что berith в имени Baalberith значит «союз» или «договор»: см., например, у Иеронима (PL 23, 809), Гаймона Гальберштадтского (PL 118, 255), Гуго Сен-Викторского (PL 175, 92). Едва ли Мап воспользовался бы этим словом как именем демона. Левиафан – из Книги Иова, гл. 40—41.
[Закрыть]. Знай, что от нас и даже от ангелов Господних скрыты суды сердца Господнего, но те вещи, что свершают свое поприще в согласии с судьбой или предсказуемы по закону стихий, что обозначаются восходом, закатом и движением звезд, что предопределены от века в согласии с физикой небесной или земной, что удерживаются твердой чредою событий и накрепко схвачены клеем вечного разума, что наступают сообразно порядку божественного распоряжения и продолжаются сообразно положению твари – это мы отчасти знаем и способны предсказывать, поскольку ведаем прошлое и настоящее. Но вещи, кои Бог милостиво и праведно решил отвратить по милосердию Своему, если они вредоносны, или по гневу Своему, если они благотворны, – эти вещи сокрыты от сынов земных и небесных. Это те вещи, что правят звездами, повелевают стихиями и таятся в сокровищницах Всевышнего. Один дух Господень мог предвидеть скорбь и радость, происшедшие из несхожих молитв Илии, или страх ниневитян и их спасение, вышедшие из пророчества Ионы, или Чермного моря двенадцать разделений[669]669
…скорбь и радость, происшедшие из несхожих молитв Илии… – Видимо, речь о том, как по молитве пророка Илии заключилось небо и не давало дождя, отчего произошел голод, и как по его же молитве Бог дал дождь после трехлетнего заключения неба (3 Цар. 17: 1, 18: 41—45). …страх ниневитян и их спасение, вышедшие из пророчества Ионы… – См.: Ион. 3. …Чермного моря двенадцать разделений. – Согласно еврейскому преданию, приведенному в «Схоластической истории» Петра Коместора (PL 198, 1157—1158), Красное море расступилось так, чтобы дать отдельный проход каждому из 12 колен.
[Закрыть]. Потому, дорогой мой, я страшусь, как бы тебя, пока ты искушаешь всемогущество Божье, не упредил внезапный мститель и на меня не обрушилось бы поношением и нашему уговору бесчестьем то, что я такого не предвидел. Посему единственное, что тебе осталось, – добиться разрешения от анафемы и искать прощения за все грехи; и не тяни с этим, ибо никакая огромность преступлений не превзойдет милосердия Божьего и с ним не сравнится, если только ты не отчаешься». Дивится Эвдон и говорит: «Теперь я назову тебя не демоном, но ангелом Господним, не только господином моим, но и отцом».
Они расходятся; Эвдон спешит отыскать епископа и добивается отпущения; на время останавливается, но не совсем образумливается. Снова начинает, снова оказывается в сетях и удостаивается разрешения многократно. Наконец епископ довольно отведал этой потехи, и она ему опротивела; он объявляет, что Эвдон в своем непостоянстве хуже, чем в неизменной строптивости и былом упорном неистовстве. Он слезно вопиет ко Господу, заклинает народ, чтобы прокляла Эвдона земля, и призывает с небес отмстительную десницу. Восстает от этих воплей как бы спавший Господь[670]670
Восстает от этих воплей как бы спавший Господь… – Пс. 77: 65.
[Закрыть], низвергает врага Своего со скачущего коня и настигает гордыню его, переломив ему ногу. Узнавая первое из знамений Сатаны, Эвдон насилу добивается, чтобы епископ его выслушал, исповедает свои преступления, скрывая, однако, господство Ольги над собою. По выздоровлении, однако, он отвергает все с презреньем и гордостью и даже старается отомстить епископу, не побоявшемуся требовать возмещения по грехам и клятвам. Предатель, прежнего себя порочней, Эвдон восстает на Христа и избранных Его. Но, вспомнив о знаменье и о краткости жизни, он молит благоговейно и, будучи услышан, делается еще хуже. То он страшится, что смерть близка, то при мысли об оставшихся знаменьях обольщается тем, что жить ему еще достаточно, пока тот, кто назначен был его стражем[671]671
…тот, кто назначен был его стражем… – Т. е. демон.
[Закрыть], случайной стрелою из руки мальчика не выбивает ему глаз. Тут уж раскаиваясь искренней – в испуге от второго знаменья, – хотя и недолго, он со всей скоростью летит к епископу и благодаря злосчастной ране даже после стольких вероломств удостаивается отпущения. Но убывает боль от ранения, возрастает любовь к беззаконию, и он, так часто падавший ниже себя, становится тошнотворен всей церкви и мерзок народу.
Тут прибавляет Ольга, коему он был предан, третью и последнюю египетскую казнь[672]672
…третью и последнюю египетскую казнь… – Ср.: Исх. 11: 4—8.
[Закрыть] – кончину его первородного сына, столь ему драгоценного, что после этого вся жизнь ему опостылела. В траурном платье Эвдон ложится на одр пепла и власяницы, так неподдельно раскаиваясь, так уязвляя злосчастную душу истинным сокрушением, что в краткое время его истощенная кожа прилипает к костям и дух едва держится в теле. Уже ему и вправду, хотя и запоздало, делается любезным раскаяние; он спешит ко всем, кому досаждал, и, преуспевая в увещании, всякого склоняет к милосердию как несравненным красноречием, так и очевидным злосчастием. Сопровождаемый ими всеми, с великой толпой отправляется он в Бове.
Он находит епископа вне городских стен подле большого костра, разложенного городскими судьями, чтобы ввергнуть в него колдунью. Издалека узнает его епископ и застывает с зябкой дрожью по коже. Затворяет от него утробу, чтобы не оказать милосердия, и скрепляет сердце, чтобы не исцелять недужного; непреклонно решает, что больше его не обманут, и затвердевает, как сталь. Подступает Эвдон, мягче обычного и много смиренней ожидаемого, жалкий и от слез в уцелевшем глазу, и от утраты выбитого, и кидается в ноги епископу перед костром. Но хотя должны были упросить за него искренние рыданья, тщетны мольбы знати и стон народа: они не волнуют и не колеблют епископа, помнящего Эвдоновы обычные плутни. Эвдон настаивает, выблевав весь яд до дна, не медлит разгласить господство обманщика Ольги, которое он доныне скрывал, и прочие их дурные тайны. Он настаивает, чтобы ему еще раз дали отпущение и наложили покаяние, и обещает его исполнить, каким бы трудным и суровым оно ни было. Епископ с клятвою ему в том отказывает, а он с неподдельным сокрушением, громким воем и плачем упорствует. Епископ отказывает наотрез и непреклонен в отказе – Эвдон же с таким искренним сердцем, такими искренними слезами настаивает, что уже добился прощения от всех своих врагов, что они пришли сюда сами за него заступиться и слезы из своих глаз, которые он часто понуждал литься против их желания, ныне пролить ко Господу. Он уже вынудил у врагов своих дружбу, землю умирил, небо отворил, правосудие Божье преклонил, и жалость приняла исповедь жалкого. Но сердце епископа все еще далеко от него; Бог внемлет, укрощает Свой гнев и снисходит, но человек, как видно, презрителен и горд. Настояниям князей и народа епископ отвечает, что он уверен, что Эвдон ни обетов, ни посулов не исполнит и что не должно жалеть строптивейшего притеснителя. Тогда тот, всю свою прежнюю жизнь жалкий, а теперь впервые по-настоящему достойный жалости, встает из-под ног безжалостного епископа, который еще не исполнил семьдесят раз седмерицею[673]673
…еще не исполнил семьдесят раз седмерицею… – Мф. 18: 22.
[Закрыть], и чем сильней было беспокойство ходатаев, тем жесточе делалось его упорство. Тут Эвдон, струя обильные слезы, взнося горькие стоны, так что никто из окружающих, кроме епископа, не мог удержаться от плача сердца и глаз, молвил: «Пусть предаст мою душу Господь в руки Сатаны, коим, признаюсь, я предал мое тело, чтобы ее уже было не искупить никаким милосердием, если ныне я не исполню благоговейно все, что ты ни предпишешь мне в покаяние». Епископ же, прогневленный, недоверчивый и закаменевший, как бы искушая его и насмехаясь, неразумными устами произнес опрометчивый приговор, молвив: «Предписываю тебе за твои грехи прыгнуть в этот костер». А тот, будто получив с приказанием жизнь, обрадованный, так охотно, так скоро, так глубоко прянул в костер, что никто не мог последовать за ним, чтоб вытащить, пока весь он не истлел в пепел.
Читатель и слушатель могут рассудить, праведную ли ревность явил рыцарь и по разуму ли[674]674
…праведную ли ревность явил рыцарь и по разуму ли… – Рим. 10: 2.
[Закрыть], подчинившись опрометчивому приговору епископа неразумного и прогневленного. Какой пастырь заграждает овчарню пред овцой, пришедшей из пустыни, не отворяет, прежде чем услышит ее блеянье, не называет ее своей, узнает ее и не прощает, и не торопится за ней, предвидя, что она собьется с пути? Блудному сыну отец выходит во сретенье, ласково обнимает его и приемлет, одеждой лучшей облекает и упитанным тельцом насыщает[675]675
Блудному сыну отец выходит во сретенье, ласково обнимает его и приемлет, одеждой лучшей облекает и упитанным тельцом насыщает. – Лк. 15: 20—24.
[Закрыть]. Но этот жестокий отец приходящего отгоняет, ищущему хлеба предлагает камень, просящему яйцо дает скорпиона[676]676
…ищущему хлеба предлагает камень, просящему яйцо дает скорпиона… – Лк. 11: 11—12.
[Закрыть]; не жезл отца, не грудь матери – нет, меч отчима у него и яд мачехи.
