Текст книги "Курский излом"

Автор книги: Валерий Замулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Валерий Замулин
Курский излом

Глава 1
Планы на лето

Большие желания при скудных возможностях

«Операция «Цитадель», в отличие от многих других акций диктатора Третьего рейха, не была плодом внезапного импульсивного решения, – пишет американский исследователь Мартин Кэйдин. – Она складывалась постепенно. Она родилась из поражения, из уязвленного самолюбия и досады, которые неизбежно вызывались у Гитлера. И не будем заблуждаться относительно автора плана – его инициатором с самого начала был Гитлер. Все последующие события, в которых участвовали высшие офицеры и чиновники Рейха, произошли в результате желаний и замыслов Гитлера.

Никто лучше Гитлера, как Верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии, не знал, что Рейх отчаянно нуждается в блестящей победе германского оружия над восточными «варварами». В феврале 1943 г. русские обрели новый облик самого грозного и беспощадного врага нацистской Германии. Одержанные после вторжения в Россию 22 июня 1941 г. победы поблекли. Ликование сменилось сдержанностью, затем настороженностью, переросло в тревогу, граничащую с паранойей. Ибо кошмар Сталинграда был слишком реален. Поражение, которое русские нанесли отборным немецким армиям, было мрачным предзнаменованием будущего.

Приближалось лето 1943 г., и Гитлер потребовал от своих войск «возместить летом то, что было потеряно зимой»{2}.

План генерального наступления вермахта на Восточном фронте в 1943 г. прошел длинный и извилистый путь по коридорам высшей государственной власти Рейха и военным штабам [16] разного уровня Летцена{3}, Растенбурга{4} и Берлина от первых общих намерений к четко сформулированному лаконичным языком приказу на осуществление операции, получившей кодовое название «Цитадель», которая стала для германской армии последней стратегической наступательной операцией Второй мировой войны.

Первым идею нанести удар из района Белгорода на север предложил командующий группой армий «Юг» (ГА «Юг») фельдмаршал Эрих фон Манштейн, В ходе зимнего 1942/43 г. наступления Красной Армии на юге советско–германского фронта, в которое она перешла после окружения и разгрома 6‑й полевой армии немцев под Сталинградом, были освобождены ряд крупных городов, в том числе Курск, Белгород и Харьков.

Стремясь остановить войска Воронежского (генерал Ф. И. Голиков) и Юго – Западного (генерал Н. Ф. Ватутин) фронтов, 19 февраля 1943 г. ГА «Юг» предприняла сильный контрудар по левому крылу Юго – Западного фронта в Донбассе. С опозданием, но его командование приостановило дальнейшее наступление, и к началу марта Н. Ф. Ватутин был вынужден отвести войска за реку Северный Донец. Из–за этого оказался оголенным левый фланг Воронежского фронта, войска которого настойчиво продолжали двигаться вперед, проводя Харьковскую наступательную операцию. С запозданием оценив возникшую угрозу, Ф. И. Голиков 3 марта приостановил наступление и отдал приказ спешно перейти к обороне, а на следующий день 4‑я танковая армия (ТА) и армейская группа «Кемпф» (АГ «Кемпф») из района юго–западнее Харькова перешли в контрнаступление. Началась ожесточенная и кровопролитная оборона Харькова, вошедшая в историю Великой Отечественной войны как Харьковская оборонительная операция. В результате ее войска Воронежского фронта, понеся значительные потери, были вынуждены начать отход на север и северо–восток. На отдельных участках отступление было плохо организовано, отмечались случаи полной потери управления в частях и соединениях, паника и оставление на поле боя техники и вооружения. Враг вновь овладел значительной частью освобожденной территории Украины, в том числе 16 марта был вновь оставлен ее крупный индустриальный центр и железнодорожный узел – г. Харьков. А через несколько дней войска Э. фон Манштейна захватили часть Курской области с Белгородом и прилегающими к нему районами. [17] В результате этих событий на юго–западном направлении на участке Тросна (южнее Орла), Севск, Краснополье, Белгород образовался огромный дугообразный выступ, глубоко вклинившийся в оборону немцев западнее Курска.

«Эта врезающаяся в наш фронт дуга была для нас не просто неудобным обстоятельством, – писал в своей книге «Утерянные победы» Манштейн. – Она порезала железные дороги, которые вели из района группы «Центр» в Харьков и были для нас важными коммуникациями за линией фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления, как на северном фланге ГА «Юг», так и на южном фланге. ГА «Центр». Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил, наступающих на участке ГА «Юг».

Вместе с тем появились и другие существенные причины. Командование ГА «Юг»{5} поэтому намеревалось ликвидировать эту дугу сразу же после битвы за Харьков, еще до начала периода распутицы в этой местности, используя тогдашнюю слабость противника»{6}.

Мысль понравилась Гитлеру, идея срезать «Курский балкон», как называли немцы выступ западнее Курска, имея в виду его нависание над флангами обеих групп армий «Юг» и «Центр», была заманчивой. 13 марта Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором давались общие указания по ведению боевых действий на Востоке. Этот документ достаточно противоречив. Его краеугольным камнем была идея о перехвате инициативы у русских, но тень Сталинграда присутствует в нем:

«Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю, как это в настоящее время имеет место на фронте группы армий «Юг». На остальных участках задача сводится к обескровливанию наступающего противника. Здесь мы заблаговременно должны создать прочную оборону»{7}.

Таким образом, о разгроме Красной Армии и победоносном окончании войны уже речь не шла. Тем не менее руководство Германии явно переоценивало свои возможности в тот [18] момент и недооценивало растущий потенциал Советского Союза. В этом приказе сразу трем группам армий – «Север» «Центр» и «Юг» – предписывалось провести наступательные операции с глубокими задачами, и лишь группе армий «А» предстояло удерживать кубанский плацдарм и «высвобождать силы для других фронтов».

ГА «Север» должна была готовиться к удару на Ленинград, а для двух других были определены более масштабные цели – уничтожение советских войск в Курском выступе.

«Цель этого наступления, – отмечалось в разделе задач ГА «Юг», – состоит в том, чтобы ударом из района Харькова в северном направлении во взаимодействии с ударной группой 2‑й армии уничтожить действующие перед фронтом 2‑й армии вражеские войска».

Фельдмаршал Манштейн должен был

«приступить к формированию достаточно боеспособной танковой армии, сосредоточение которой должно было закончиться к середине апреля, с тем чтобы по окончании весенней распутицы перейти в наступление».

Командующий ГА «Центр» фельдмаршал Клюге получил приказ:

«создать ударную группировку, которую использовать для наступления во взаимодействии с войсками северного крыла ГА «Юг». Силы для этого высвободить путем отвода войск 4‑й и 9‑й армий из района Вязьмы на сокращенную линию фронта (на позицию «Буйвол»)».

Следовательно, общий замысел операции по окружению и разгрому советских войск в Курском выступе встречными ударами с севера и юга в район Курска двух группировок ГА «Юг» и «Центр» был сформулирован уже в первой половине марта 1943 г.

Но в это время войска самой ГА «Юг», в первую очередь танковые, остро нуждались в отдыхе, пополнении личным составом и бронетехникой. Возникли сложности и у командования ГА «Центр». «От этого плана мы должны были отказаться, – писал Манштейн, – так как группа «Центр» не в состоянии была взаимодействовать с нами. Как бы ни был слаб противник после своего поражения у Харькова, все же одних сил группы «Юг» было недостаточно, чтобы ликвидировать эту широкую дугу»{8}. Фюрер решил, что условия для наступления неподходящие и риск неудачи слишком велик. Поэтому ни в апреле, ни в мае план до стадии практического воплощения не довели, хотя уничтожение Курского выступа считалось важнейшей задачей на ближайшее время.

Гитлер решает провести ряд частных операций с целью [19] ослабления сил русских, но пока перед фронтом ГА «Юг». Уже 22 марта ее командование получает приказ: приступить к разработке частной операции «Ястреб». Манштейну предписывалось силами 1‑й ТА и АГ «Кемпф» ликвидировать возможную угрозу удара из района юго–восточнее Харькова. Предполагалось, что две группировки войска генерала Вернера Кемпфа форсируют Северный Донец{9} южнее и севернее Чугуева, после чего одна из них двинется на юг – в тыл оборонявшимся советским войскам, а другая – на восток к Купянску. Параллельно 1‑я ТА должна нанести удар на север вдоль западного берега реки Оскол на Купянск и одновременно сковать силы Красной Армии в районе Изюма.

На этом фюрер не остановился, через два дня он отдал приказ подготовить и провести до начала наступления на Курск более масштабную операцию под кодовым наименованием «Пантера».

В ходе ее реализации готовился танковый удар юго–восточнее Харькова, с глубоким охватом советских войск, не только Воронежского и Центрального фронтов, оборонявших Курский выступ, но и стратегических резервов, стоявших за ними. Разработчики предполагали не наносить таранный удар по беспокоившему немцев району севернее и восточнее Белгорода, где в апреле русские уже активно вели оборонительные работы, а обойти его. Для воплощения задуманного предполагалось задействовать 1‑ю и 4‑ю ТА. Слабой стороной плана «Пантера» было то, что для его реализации были необходимы очень значительные силы, которых у Германии на тот момент не было.

Следует отметить, что с момента захвата Белгорода и вплоть до второй половины июня Гитлер так и не смог окончательно определиться с оптимальным вариантом плана летнего наступления вермахта на Восточном фронте. Точнее, он оказался не в состоянии умерить свои амбиции и соотнести их с возможностями Германии и ее вооруженных сил. Весна 1943 г. в гитлеровской верхушке прошла под знаком споров о дальнейшем ходе войны. Причем с каждым месяцем чувствовалось, что острота потерь конца 1942 – начала 1943 г. у руководства Германии притуплялась и возрастали авантюристические тенденции как в оценке собственного потенциала, так и в возможностях СССР. [20]

В этих спорах вопрос о целесообразности наступления на Курск становился ключевым. После появления на свет этого приказа № 5 началась детальная проработка вариантов действий. Изучением сложившейся военно–политической ситуации к весне 1943 г. занимались Генеральный штаб ОКВ – штаб оперативного руководства вооруженными силами Германии и Генеральный штаб ОКХ – штаб командования сухопутных войск. Начальник штаба ОКХ генерал–полковник К. Цейтлер{10}, ярый сторонник активных действий на Востоке, указывал, что внимательный анализ всей линии Восточного фронта, протянувшегося на 2100 км с севера на юг, подтверждает, что именно в районе Курска сложились наиболее благоприятные условия для наступления. Он был уверен в успехе и утверждал, что желаемый результат могут обеспечить всего 11–12 танковых дивизий, поддержанных пехотой. Пассивность же вермахта сработает на руку набиравшей силу Красной Армии.

Но прошлые провалы продолжали довлеть над сознанием ряда ключевых фигур вермахта, поэтому часть генералитета не была согласна с такой оценкой. Они осторожно подходили к этой проблеме и предлагали иные, более взвешенные варианты. Выразителем альтернативной точки зрения выступил начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал–полковник А. Йодль. Обращая внимание на опасность открытия англичанами и американцами второго фронта, он считал нецелесообразным использовать собиравшиеся с большим трудом резервы для наступления и предлагал перейти на советско–германском фронте к обороне, а часть сил направить на укрепление побережья Франции и Средиземноморского бассейна. Эти два разных подхода и легли в основу спора при выработке решения о генеральном наступлении вермахта в 1943 г.

Командование ГА «Юг» поддерживало план активных действий в районе Курска. Оно рассчитывало, как и в 1942 г., не только перехватить инициативу у русских, но и решить ряд важных текущих проблем, стоящих перед германскими войсками в этом районе, в том числе и перед ГА «Юг». В случае ликвидации «балкона» протяженность фронта могла уменьшиться более чем на 500 км, что позволяло высвободить значительное число войск. Но в конце марта – начале апреля Манштейн находился в сложном положении. Фельдмаршал считал, что операция по срезу Курского выступа должна быть главной задачей на лето и для ее реализации необходимо в кратчайшие сроки подготовить войска. В то же время он не мог игнорировать приказ о подготовке к наступлению в рамках [21] операции «Пантера», проведение которой он считал лишь распылением сил перед ударом на Курск. 18 апреля он писал Гитлеру:

«Теперь надо бросить все силы для успеха операции «Цитадель», победа под Курском возместит нам все временные поражения на других участках фронта группы»{11}.

Несмотря на то что перечисленные выше проблемы войск Манштейна и Клюге, возникшие после образования Курской дуги, были значительными, Гитлер считал, что в случае успеха наступления на Востоке более весомым окажется политический аспект. Для руководства Германии было крайне важно укрепить у союзников и сторонников нацистской идеи в мире подорванный Сталинградом авторитет Рейха, восстановить прежний дух германской армии, вернуть ее солдатам веру в собственные силы и величие той идеи, за которую они льют кровь. К этому склонялась и значительная часть генералитета, но не абсолютное большинство. Ряд ключевых фигур, трезво оценивая экономические возможности страны и способность фюрера как главнокомандующего добиться весомых результатов, сомневались в успехе будущего наступления.

В начале апреля в г. Летцене, в штаб–квартире ОКХ, генерал–полковник К. Цейтлер созвал совещание начальников штабов, на котором бурно обсуждался план будущей кампании на Востоке. Предполагалось завершить ее подготовку в течение месяца. Среди высокопоставленных военных, посвященных в планы Гитлера, сформировались две группы с полярными взглядами. Те, кто был против нанесения удара на Курск, делали акцент на том, что время для столь масштабного наступления упущено, войска русских закрепились на занятых рубежах и усиленными темпами возводят сильную глубокоэшелонированную оборону. Для ее преодоления нет достаточных сил, а надеяться на фактор неожиданности при подготовке столь масштабной операции бессмысленно. Поэтому неразумно тратить силы на заранее обреченное предприятие.

Но группа сторонников наступления оказалась более влиятельной. Главная причина – большие политические выгоды, которые ожидал получить фюрер от будущей победы. По свидетельству очевидцев, после череды провалов на фронтах, которые преследовали Германию с конца 1942 г., ее руководство оказалось не в состоянии трезво оценить ситуацию. Германия находилась в тяжелом положении. Хотя планировалось войну завершить уже в 1942 г., экономика продолжала работать достаточно эффективно, обвального спада производства удалось избежать, по–прежнему выпускались в значительном объеме товары для широкого потребления. Но ситуация [22] уже в корне изменилась. Англичане вели систематические бомбардировки промышленных районов и городов, разрушались химические и сталелитейные заводы, приостанавливался выпуск необходимых для фронта каучука, пороха, стали и алюминия. Выпуск вооружения рос, хотя давалось это с трудом, военная промышленность с большем напряжением выполняла потребности фронта, но с каждым месяцем для армии требовалось существенное увеличение объемов военных поставок. Весной 1943 г. к уничтожению экономического потенциала Рейха подключились американцы. По целям на территории Германии и оккупированных ею стран стал действовать 8‑й воздушный флот США. Удары наносились не только непосредственно по заводам и фабрикам, но и объектам инфраструктуры: дамбам, электростанциям, дорогам, портам и железнодорожным узлам.

Высокие потери в людях и технике после Сталинградской битвы и последовавшего за ней отступления за Харьков, бои на Украине привели к тому, что все резервы оказались исчерпанными, восстанавливать действующие на фронте соединения до штатной численности было просто нечем. За первые три месяца 1943 г. вермахт потерял более 2500 танков, что составило 59 % от всех боевых машин, произведенных в 1942 г. На всем Восточном фронте в конце января 1943 г. оставалось в строю 495 танков. Очень остро стояла проблема нехватки опытных командиров и подготовленных специалистов для танковых войск и авиации.

13 января 1943 г. фюрер был вынужден подписать приказ о «тотальной войне», в рамках которой объявлялась «тотальная мобилизация», зарегистрироваться для прохождения военной службы должны были мужчины от 16 до 60 лет и женщины от 17 до 45 лет. В результате мобилизации было зарегистрировано 3,5 миллиона человек, пятую часть из которых направили в военную промышленность.

Начали пересматриваться штаты танковых и пехотных дивизий, они существенно сокращались. Начался усиленный призыв на оккупированных территориях, на фронт направлялись поляки, чехи, словаки, военнослужащие Белой армии, ушедшие за границу с генералом Врангелем в 1920 г., а затем рассеявшиеся по всей Европе. В лагерях военнопленных, среди измученных полуголодным существованием, болезнями и непосильным трудом бывших военнослужащих Красной Армии также вербовали пополнение в ряды вооруженных сил. Причем не только в тыловые части, но и действующие.

«Вместе с тем огневые возможности немецкой пехотной дивизии штатного состава возросли в связи с увеличением количества автоматического оружия, 120‑мм минометов, противотанковых [23] и зенитных орудий. Доукомплектовывались до штата моторизованные и танковые дивизии.

Принимались срочные меры для пополнения боевой техникой и личным составом авиационных соединений. Следует сказать, что здесь немецкое руководство встретилось с определенными трудностями. Медленно продвигалось производство новой техники, на которую Гитлер делал большую ставку. Особенно трудно было восполнить людские потери. Поражение под Сталинградом потребовало высокой степени мобилизации. С 11 февраля 1943 г. в качестве вспомогательных служащих ВВС стали призываться 15-летние школьники. Еще раньше было принято решение о призыве в армию женщин. Призывом были охвачены мужчины 1894–1906 гг. рождения»{12}.

Справедливости ради подчеркну: с подобными проблемами столкнулось и советское командование. Но только пока не столь остро, по крайней мере, 15-летних школьников во вспомогательные части не призывали, но в конце 1943 г. руководство СССР будет вынуждено снизить призывной возраст до 17 лет.

Все эти меры, а также сохранявшийся высокий промышленный потенциал хотя и медленно, но давали возможность восстановить и нарастить потенциал вооруженных сил. Так, производство танков в 1943 г. по сравнению с 1942 г. возросло почти в два раза, самолетов – в 2,2, а минометов в 2,3 раза{13}. В первом полугодии 1943 г. удалось сформировать и доукомплектовать 50 дивизий для сухопутных войск и люфтваффе, а также четыре дивизии СС.

Однако в конце зимы эта работа лишь разворачивалась, поэтому, чтобы восстановить боеспособность армии на тот момент, требовалось время и большие затраты ресурсов. Тем не менее было ясно, несмотря на все усилия, вермахт уже не в состоянии возродиться и приобрести былую мощь. Именно об этом предупреждали противники крупномасштабных наступательных операций, предлагали экономно и продуманно расходовать силы и средства, которые будут накоплены в ближайшее время.

Но, несмотря на все доводы, политические резоны возобладали над здравым смыслом. 12 апреля на стол Гитлеру лег готовый проект плана операции, который в этот день был им и утвержден. А через три дня, 15 апреля, он был воплощен в оперативном приказе № 6, излагавшем как цели и задачи летней [24] кампании на Востоке, так и принципиальный алгоритм действий групп армий «Юг» и «Центр». Суть операции, получившей название «Цитадель»{14}, состояла в том, чтобы двумя встречными концентрическими ударами из районов Орла и Белгорода в направлении Курска рассечь оборону двух советских фронтов – Воронежского (генерал армии Н. Ф. Ватутин) и Центрального (генерал армии К. К. Рокоссовский) и окружить их войска. Автором этой идеи выступил командующий 9‑й армией (А) генерал В. Модель. Приведу отрывок из этого документа:

«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.

В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира.

3. ГА «Юг» сосредоточенными силами наносит удар с рубежа Белгород – Томаровка, прорывает фронт на рубеже Прилепы – Обоянь, соединяется у Курска и восточнее его с наступающей армией группы армий «Центр». Для обеспечения прикрытия наступления с востока как можно быстрее достичь рубежа Нежега – р. Короча – Скородное – Тим, однако при этом не допустить ослабления массирования сил на направлении Прилепы – Обоянь. Для прикрытия наступления с запада использовать часть сил, которым одновременно поставить задачу нанести удар по окружаемой группировке противника.

4. ГА «Центр» наносит массированный удар наступающей армией с рубежа Тросна – района севернее Малоархангельска, прорывает фронт на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, и соединяется с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока необходимо в кратчайший срок достигнуть рубежа Тим – восточнее Щигр – р. Сосна, не допустив при этом ослабления [25] сил на направлении главного удара. Для прикрытия наступающей группировки с запада использовать часть имеющихся сил.

Части ГА «Центр», введенные в бой на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с ГА «Юг», имеют задачу с началом наступления сковать противника путем проведения местных атак специально созданными ударными группами и своевременно нанести удары по окружаемой группировке противника. Непрерывным наблюдением и воздушной разведкой обеспечить своевременное вскрытие отхода противника. В этом случае следует немедленно перейти в наступление по всему фронту»{15}.

Для проведения «Цитадели» из действовавших на Восточном фронте 12 армий и 5 оперативных групп предполагалось привлечь три армии (4‑я ТА, 2‑я и 9‑я А) и одну оперативную группу – АГ «Кемпф». Наступление планировалось проводить на довольно узких участках, которые в общей сложности составляли менее 14 % от всего советско–германского фронта.

Несмотря на то что приказ № 6 ясно продемонстрировал решимость Гитлера выполнить задуманное и осуществить замысел, заложенный в плане «Цитадель», споры о целесообразности его воплощения продолжались. В апреле начали поступать данные наземной и авиаразведки, свидетельствующие, что русские создают мощные оборонительные рубежи у оснований Курского выступа. Это еще раз убедило скептиков, которые и без того не разделяли идею столь масштабного наступления на Востоке, считая его неподъемным для Германии. В дискуссию оказалось вовлечено все высшее руководство вермахта, но единого обоснованного мнения в апреле, как, впрочем, и в мае, выработать не удалось.

Большую неуверенность в правильности выбранных приоритетов для летней кампании на Востоке, а также в вопросах, связанных с его подготовкой, испытывал и сам фюрер. Через некоторое время после подписания приказа № 6 Гитлер начал «метаться», сначала он попытался изменить направления главных ударов в плане «Цитадель». Вместо двух встречных он предполагал нанести один фронтальный в центре Курского выступа силами все тех же групп армий «Юг» и «Центр». К. Цейтлер считал эту идею неприемлемой, поэтому 21 апреля прибыл к Гитлеру с папкой, заполненной картами и документами, которые должны были убедить его в нецелесообразности данного решения. Доводы начальника [26] штаба ОКХ возымели свое действие, идея фронтального удара была отброшена, но сомнения остались.

В этот момент существенное влияние на Гитлера оказала беседа все с тем же В. Моделем. Детально изучая фотографии участка обороны русских перед фронтом своей армии, сделанные с самолета, он пришел к выводу, что для осуществления предложенного им плана необходимо его скорректировать: по времени и в части выделения сил. При личной встрече генерал доложил фюреру, что теперь, когда русские начали интенсивно возводить оборонительные рубежи, 9‑ю А необходимо усилить дополнительно танками и дать ему не два дня для прорыва вражеской обороны, как предполагалось ранее, а три.

«Через год фюрер заметит, – пишет английский историк Р. Кросс, – что просьба Моделя… неминуемо вела к дополнительным потерям среди наступающих войск и заставила его как следует призадуматься о целесообразности операции «Цитадель»{16}.

Противоречия возникли и по практическим вопросам, они были заложены уже в самом приказе № 6. В пункте 5 указывалось, что начиная с 28 апреля в течение шести дней войска, привлекавшиеся для проведения «Цитадели», должны быть приведены в полную боевую готовность: «Самым ранним сроком наступления является 3.05.»{17}. Столь жесткие требования были обусловлены желанием использовать фактор неожиданности. Германское командование стремилось не дать русским подтянуть тылы, пополнить запасы и привести войска в порядок после мартовских боев. Идея правильная, если бы для наступления планировалось привлечь свежие соединения, но их у немцев не было. Соединения вермахта в этом районе, так же как и Красная Армия, были измотаны, им требовался отдых и время для восстановления, пополнение личным составом и техникой. Найти золотую середину между этими двумя важными факторами оказалось непросто.

Из двух группировок, запланированных для проведения «Цитадель», ГА «Юг» считалась основной, перед ней ставились более сложные и масштабные задачи. До предполагавшегося рубежа встречи в районе Курска войскам фельдмаршала X. фон Клюге предстояло пройти примерно 75 км, а Э. фон Манштейна почти в два раза больше – 125. Поэтому непосредственно для прорыва советской обороны в ее полосе выделялось несколько больше сил – 9 танковых и моторизованных [27] дивизий, против 7 в ГА «Центр». И, что немаловажно, ее должны были усилить новыми образцами танков.

ГА «Юг» состояла из: 4‑й ТА, под командованием генерал–полковника Г. Гота и армейской группы генерала В. Кемпфа{18}, обозначавшейся его фамилией – АГ «Кемпф». Оба объединения располагали в общей сложности 11 пехотными, 9 танковыми и моторизованными дивизиями.

В ходе подготовки к майскому наступлению в составе ГА «Юг» произошли существенные изменения. В апреле в тыл были выведены два ударных соединения: 3‑й танковый корпус (тк), имевший в своем составе 6‑ю, 7‑ю танковые (тд) и моторизованную дивизии (мд) «Великая Германия», и 2‑й тк СС, состоявший из мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»{19} и «Дас Райх». К моменту, когда была определена первая дата начала «Цитадели», полным ходом шло переформирование этих корпусов и пополнение техникой и людьми. В результате занявшая 25 апреля 1943 г. исходные позиции для наступления армия Гота имела следующие соединения: 52‑й армейский корпус (ак) (57‑я, 167‑я, 255‑я и 322‑я пехотные дивизии (пд), 2‑й тк СС (мд СС «Лейбштандарт», «Дас Райх» и «Мертвая голова») и 48‑й тк (мд «Великая Германия» и 11‑я тд). Через некоторое время в 4‑ю ТА из состава 1‑й ТА была передана 3‑я тд, которая в конце июня будет подчинена 48‑му тк. АГ «Кемпф» являлась более слабым объединением, чем армия Гота, хотя тоже располагала тремя корпусами: 42‑м ак, 11‑м ак и 3‑м тк. Последний, вместо переданной в 48‑й тк мд «Великая Германия», получил 19‑ю тд.

ГА «Центр» к 1 мая должна была быть готовой нанести удар силами 2‑й танковой армии, 2‑й и 9‑й полевыми армиями.

Для прикрытия обеих группировок от атак советских ВВС и [28] оказания помощи их войскам в прорыве оборонительных рубежей предполагалось выделить значительные силы авиации. На севере и юге (в районе Орла, Белгорода и Харькова) сосредотачивались два воздушных флота.

Ситуация с комплектованием ГА «Юг» была очень сложной. Так, командующий 4‑й ТА указывал на то, что к активным действиям в середине мая она может быть подготовлена с большим трудом. В то же время дивизии АГ «Кемпф» в столь сжатый срок восстановить свой потенциал не в состоянии. Взвесив сложившееся положение, 26 апреля Гитлер повторно отдал приказ о более тщательной проработке плана «Цитадель», а через три дня первый раз перенес дату начала наступления на 5 мая, а затем – на 9 мая.

К началу мая у Манштейна возникли серьезные сомнения в его успехе. Для решения столь масштабной задачи, как окружение двух фронтов, необходимы очень значительные силы, в том числе пехотные дивизии, а их пока не было. Восстановление танковых дивизий шло медленно и требовало еще, судя по всему, достаточно много времени. Долго скрывать от советской разведки подготовку к наступлению не удастся, поэтому рассчитывать на эффект неожиданности не следует. А значит, необходимо тщательно готовиться к прорыву мощнейшей системы обороны русских.

3 и 4 мая в Мюнхене состоялось крупное совещание, на котором планировалось обсудить перспективы летней кампании на Востоке.

«На этих совещаниях, – писал генерал–полковник Г. Гудериан, – на которых присутствовали Верховное командование Вооруженных сил, представители Главного штаба Вооруженных сил, начальник Генерального штаба сухопутных войск со своими ответственными работниками, командующие ГА «Юг» фон Манштейн и ГА «Центр» фон Клюге, командующий 9‑й армией Модель, министр Шпеер и другие, стоял очень серьезный вопрос – должны ли группы армий «Юг» и «Центр» Восточного фронта в недалеком будущем (летом 1943 г.) начать наступление.